Страница:
— Эй! — произнес мужской голос. — Ты что, не видишь, куда идешь?
Я упал на траву. На другой стороне холма уже слышался шум мотора.
— Кто-то пытается меня убить. — Мой голос больше походил на хриплое карканье.
— Что? — Похоже, передо мной был молодой и раздраженный парень.
— Он говорит, что кто-то пытается его убить, — ответил ему женский голос, без сомнения, принадлежащий молоденькой девушке.
Смутно, будто сквозь дым столетий, мне припомнились парень с девушкой, проехавшие на мотоцикле, пока я прятался на стоянке.
— У вас есть мотоцикл. Увезите меня отсюда.
— Ну... — неуверенно протянул парень.
— Пожалуйста. Меня хотят убить. Пожалуйста, помогите мне.
Шум машины приближался. Я узнал ее по характерному стуку мотора.
— Ой, ну быстрее! — торопила девушка.
— Но... — пытался возразить парень.
— Мы можем приехать сюда в другой раз, — уговаривала парня девушка. А я вспомнил о Мэй и хитростях таких же старых, как сама Ева.
— Ну ладно, — согласился парень. Его голос уже не был сердитым. — Трое на мотоцикле? Мы уже однажды так ездили.
Он поднялся и пошел за мотоциклом. Машина, в которой находились мои враги, уже остановилась. Я весь дрожал. Они могут очутиться здесь с минуты на минуту.
Фигура моего спасителя четко выделялась на фоне темного неба, мотоцикл гудел, как рассерженный шмель, когда парень заводил его.
Было слышно, как неподалеку хлопнула дверца машины. Девушка вскочила на заднее сиденье.
— Вставай на опоры и держись за мои плечи! — крикнул парень. Я встал, вцепившись в молодого человека. Заревел мотор, и мотоцикл рванул вперед.
— Держись крепче! — крикнул парень, направляясь к дорожке, бегущей вдоль берега моря. Мы проехали под фонарем, освещавшим прямую узкую дорогу, тени лодочных мачт делали ее похожей на длинную зебру. Далеко впереди проехала машина, освещая фарами землю. Номерной знак автомобиля не подсвечивался.
Ветер бил мне в лицо. Я размышлял. На воде стояло множество лодок и яликов, их корпуса темнели в ночи. Справа впереди должна быть автомобильная стоянка. Машина с моими врагами проехала мимо, поднимая колесами столбы пыли, и направилась к главной дороге. Наш мотоцикл скользнул вниз, к морю, потом рванулся вверх, к стоянке, — переднее колесо его иногда буквально повисало в воздухе — и тоже свернул к дороге. Свет фары упал на стоящие автомобили. Их было три. Один из них был «ягуар».
По моему плану «ягуар» должен был сейчас находиться не на стоянке, а в тупике. Дел же в своем «капри» в этот момент — на полпути к дому. «Ягуар» — моя любимая модель. Это было известно всем. Любой, кто хотел бы найти меня, иска"! бы «ягуар». Ты ублюдок. Дел, подумал я.
— Стоп! — крикнул я, но моего свистящего карканья никто не услышал. Поэтому мне прибилось вцепиться пальцами в плечо парня и потрясти его. Он остановился. Я спрыгнул и направился к стоянке. Хотел повернуть голову, чтобы попрощаться со своими спасителями, но не смог. Поэтому просто помахал им рукой.
Фара мотоцикла осветила меня, и я увидел отражение в витрине: фигура в свисающей лохмотьями, в грязных маслянистых пятнах одежде медленно и неуверенно брела по направлению к автомобилям. Это был я.
На мое счастье, карман, в котором лежала связка ключей, был еще цел. Открыв «ягуар» и превозмогая боль, я с трудом забрался в него и включил зажигание. Мой путь лежал туда, куда поехали мои враги, нога до упора вдавила педаль газа.
Шины скрипели по дороге, из трубы с шумом вырывались выхлопные газы, «ягуар» мчался вперед, по направлению к главной дороге, оглушая ревом двигателя пустынные улицы деревни.
Запах моего автомобиля казался мне удивительно ароматным. Зеленые огоньки на передней панели смотрели на меня, словно глаза старого друга. Часы показывали 11. 20. Прошло всего двадцать минут с тех пор, как я услышал шаги и кто-то взял из ялика сверток. А мне казалось, будто миновали годы...
Наконец я выехал на главную дорогу. Стрелка спидометра колебалась около отметки восемьдесят миль в час. Надо прибавить скорость. Насколько я помнил, впереди была прямая, без поворотов дорога, что давало большой обзор. Где-то далеко мигнули огоньки седана и скрылись из глаз.
Рука действовала автоматически, переключив рычаг на третью скорость. Сильный рывок отбросил меня к спинке сиденья. Каждую клеточку моего тела пронзила острая боль.
Впереди мчался седан, но мой «ягуар» все равно шел быстрее. Стиснув зубы, я превратился в единое с рулем целое.
Через пару минут будет поворот на Фекенхэм. Это единственный поворот на лондонское шоссе. Я знал, что седан не минует его, был уверен, что он из Лондона. В этот момент меня ошеломила направленность моих действий. Это изумление сняло пелену, окутавшую мой затуманенный разум. И я уже не сомневался, что знаю маршрут своего врага и смогу настичь его. «Ягуар» легко двигался по узкой дороге, пролегавшей между невысокими холмами.
После каменных стен Уолсингхэма дорога стала немного шире. К этому времени мое тело одеревенело, руки и ноги онемели, превратившись в сплошную боль. Уверенность моя поколебалась. Каждый поворот представлялся их альтернативным путем, повороты казались бесконечными и сеяли во мне сомнения. Когда я проезжал Фекенхэм, меня поддерживала только вера.
Вскоре дорога еще больше расширилась и прямой лентой побежала вперед. Движение стало интенсивнее, в сторону Лондона направлялись старенькие грузовики. Такое шоссе было будто специально проложено для быстрого «ягуара». Автомобиль рычал, как дикий зверь, и поглощал милю за милей. Но, по мере того как эти мили оставались позади, я чувствовал себя все хуже и хуже, а преследуемой мною машины все еще не было видно. Вцепившись в руль, я мчался сквозь ночь, и надежда все более смешивалась со страхом.
За окном мелькнуло придорожное кафе с большой стоянкой для автомобилей, где грузовики маневрировали, как яхты на море. Я уменьшил скорость, внимательно вглядываясь в машины, ища глазами большой седан. Но его нигде не было. Нога вновь до отказа нажала на газ.
Когда же наконец я увидел седан, то не сразу осознал, что это мои враги. В тот момент, когда я делал поворот, вдали блеснули и исчезли из виду красные огоньки машины. Приблизившись, я заметил неосвещенный номер. Мое сердце забилось. Это был седан.
Спокойно, уговаривал я себя. Ты легко догонишь их. Водитель се-дана вел машину быстро, но не слишком хорошо. Автомобиль скрежетал тормозами на поворотах. Нервы, подумалось мне. Вот повороты закончились, впереди пошла прямая ровная дорога; Хорошо, теперь ты быстро нагонишь их.
Включив третью скорость, я нажал на газ. Седан шел со скоростью около девяноста миль в час, и «ягуар» все время теперь держался позади на одном расстоянии. Я рванул вперед, включив четвертую скорость. И наконец смог разглядеть машину. Это была «тойота», номерной знак В267 SLK. Несколько раз я повторил про себя номер. Ну, ублюдок, я достану тебя! Даже если сейчас ты уйдешь от погони, все равно найду!
Кажется, водитель понял, кто его преследует, и машина рванулась вправо, выехав почти на середину дороги. Я не отставал. Шины скрипели, фары выхватывали из темноты стройные стволы сосен.
«Тойота» старалась уйти. Впереди мне был виден громоздкий корпус рефрижератора, освещенный бортовыми огнями. Еще дальше змеилась дорога, серебрясь под светом фар рефрижератора. «Тойота» шла со скоростью около ста миль в час, когда она приблизилась к рефрижератору. Водитель замедлил скорость для поворота. И в этот момент «тойота» поравнялась с ним. Я выругался и нажал на акселератор. Слева показался свет — два желтых солнца осветили сосны.
— Нет! — закричал я.
«Тойота» шла рядом с рефрижератором, находясь где-то возле его середины. Ее водитель не мог видеть свет фар идущего навстречу грузовика до тех пор, пока расстояние между ними не сократилось до тридцати ярдов. Красные огоньки резко рванулись влево, водитель пытался освободить пространство, но это было уже невозможно. Деревья плотной стеной стояли вдоль дороги. Послышался режущий уши визг тормозов, потом раздался страшный скрежет. Я затормозил. «Ягуар» метнулся в сторону и остановился позади рефрижератора. На негнущихся ногах, не обращая внимания на боль, я выбрался из машины.
— Я ничего не мог сделать, я ничего не мог сделать! — ошеломленно бормотал водитель грузовика.
Я же пошел через дорогу посмотреть на то, что осталось от японского автомобиля. Смотреть мне вовсе не хотелось, но это было необходимо. Глаза человека, казалось, вглядывались куда-то вдаль, и лицо не выглядело мертвым. Боковые стекла автомобиля загадочным образом остались целы. Но ниже... Это было все, что осталось от Морта Салки, директора по связям с общественностью «Оранж Карз».
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Я упал на траву. На другой стороне холма уже слышался шум мотора.
— Кто-то пытается меня убить. — Мой голос больше походил на хриплое карканье.
— Что? — Похоже, передо мной был молодой и раздраженный парень.
— Он говорит, что кто-то пытается его убить, — ответил ему женский голос, без сомнения, принадлежащий молоденькой девушке.
Смутно, будто сквозь дым столетий, мне припомнились парень с девушкой, проехавшие на мотоцикле, пока я прятался на стоянке.
— У вас есть мотоцикл. Увезите меня отсюда.
— Ну... — неуверенно протянул парень.
— Пожалуйста. Меня хотят убить. Пожалуйста, помогите мне.
Шум машины приближался. Я узнал ее по характерному стуку мотора.
— Ой, ну быстрее! — торопила девушка.
— Но... — пытался возразить парень.
— Мы можем приехать сюда в другой раз, — уговаривала парня девушка. А я вспомнил о Мэй и хитростях таких же старых, как сама Ева.
— Ну ладно, — согласился парень. Его голос уже не был сердитым. — Трое на мотоцикле? Мы уже однажды так ездили.
Он поднялся и пошел за мотоциклом. Машина, в которой находились мои враги, уже остановилась. Я весь дрожал. Они могут очутиться здесь с минуты на минуту.
Фигура моего спасителя четко выделялась на фоне темного неба, мотоцикл гудел, как рассерженный шмель, когда парень заводил его.
Было слышно, как неподалеку хлопнула дверца машины. Девушка вскочила на заднее сиденье.
— Вставай на опоры и держись за мои плечи! — крикнул парень. Я встал, вцепившись в молодого человека. Заревел мотор, и мотоцикл рванул вперед.
— Держись крепче! — крикнул парень, направляясь к дорожке, бегущей вдоль берега моря. Мы проехали под фонарем, освещавшим прямую узкую дорогу, тени лодочных мачт делали ее похожей на длинную зебру. Далеко впереди проехала машина, освещая фарами землю. Номерной знак автомобиля не подсвечивался.
Ветер бил мне в лицо. Я размышлял. На воде стояло множество лодок и яликов, их корпуса темнели в ночи. Справа впереди должна быть автомобильная стоянка. Машина с моими врагами проехала мимо, поднимая колесами столбы пыли, и направилась к главной дороге. Наш мотоцикл скользнул вниз, к морю, потом рванулся вверх, к стоянке, — переднее колесо его иногда буквально повисало в воздухе — и тоже свернул к дороге. Свет фары упал на стоящие автомобили. Их было три. Один из них был «ягуар».
По моему плану «ягуар» должен был сейчас находиться не на стоянке, а в тупике. Дел же в своем «капри» в этот момент — на полпути к дому. «Ягуар» — моя любимая модель. Это было известно всем. Любой, кто хотел бы найти меня, иска"! бы «ягуар». Ты ублюдок. Дел, подумал я.
— Стоп! — крикнул я, но моего свистящего карканья никто не услышал. Поэтому мне прибилось вцепиться пальцами в плечо парня и потрясти его. Он остановился. Я спрыгнул и направился к стоянке. Хотел повернуть голову, чтобы попрощаться со своими спасителями, но не смог. Поэтому просто помахал им рукой.
Фара мотоцикла осветила меня, и я увидел отражение в витрине: фигура в свисающей лохмотьями, в грязных маслянистых пятнах одежде медленно и неуверенно брела по направлению к автомобилям. Это был я.
На мое счастье, карман, в котором лежала связка ключей, был еще цел. Открыв «ягуар» и превозмогая боль, я с трудом забрался в него и включил зажигание. Мой путь лежал туда, куда поехали мои враги, нога до упора вдавила педаль газа.
Шины скрипели по дороге, из трубы с шумом вырывались выхлопные газы, «ягуар» мчался вперед, по направлению к главной дороге, оглушая ревом двигателя пустынные улицы деревни.
Запах моего автомобиля казался мне удивительно ароматным. Зеленые огоньки на передней панели смотрели на меня, словно глаза старого друга. Часы показывали 11. 20. Прошло всего двадцать минут с тех пор, как я услышал шаги и кто-то взял из ялика сверток. А мне казалось, будто миновали годы...
Наконец я выехал на главную дорогу. Стрелка спидометра колебалась около отметки восемьдесят миль в час. Надо прибавить скорость. Насколько я помнил, впереди была прямая, без поворотов дорога, что давало большой обзор. Где-то далеко мигнули огоньки седана и скрылись из глаз.
Рука действовала автоматически, переключив рычаг на третью скорость. Сильный рывок отбросил меня к спинке сиденья. Каждую клеточку моего тела пронзила острая боль.
Впереди мчался седан, но мой «ягуар» все равно шел быстрее. Стиснув зубы, я превратился в единое с рулем целое.
Через пару минут будет поворот на Фекенхэм. Это единственный поворот на лондонское шоссе. Я знал, что седан не минует его, был уверен, что он из Лондона. В этот момент меня ошеломила направленность моих действий. Это изумление сняло пелену, окутавшую мой затуманенный разум. И я уже не сомневался, что знаю маршрут своего врага и смогу настичь его. «Ягуар» легко двигался по узкой дороге, пролегавшей между невысокими холмами.
После каменных стен Уолсингхэма дорога стала немного шире. К этому времени мое тело одеревенело, руки и ноги онемели, превратившись в сплошную боль. Уверенность моя поколебалась. Каждый поворот представлялся их альтернативным путем, повороты казались бесконечными и сеяли во мне сомнения. Когда я проезжал Фекенхэм, меня поддерживала только вера.
Вскоре дорога еще больше расширилась и прямой лентой побежала вперед. Движение стало интенсивнее, в сторону Лондона направлялись старенькие грузовики. Такое шоссе было будто специально проложено для быстрого «ягуара». Автомобиль рычал, как дикий зверь, и поглощал милю за милей. Но, по мере того как эти мили оставались позади, я чувствовал себя все хуже и хуже, а преследуемой мною машины все еще не было видно. Вцепившись в руль, я мчался сквозь ночь, и надежда все более смешивалась со страхом.
За окном мелькнуло придорожное кафе с большой стоянкой для автомобилей, где грузовики маневрировали, как яхты на море. Я уменьшил скорость, внимательно вглядываясь в машины, ища глазами большой седан. Но его нигде не было. Нога вновь до отказа нажала на газ.
Когда же наконец я увидел седан, то не сразу осознал, что это мои враги. В тот момент, когда я делал поворот, вдали блеснули и исчезли из виду красные огоньки машины. Приблизившись, я заметил неосвещенный номер. Мое сердце забилось. Это был седан.
Спокойно, уговаривал я себя. Ты легко догонишь их. Водитель се-дана вел машину быстро, но не слишком хорошо. Автомобиль скрежетал тормозами на поворотах. Нервы, подумалось мне. Вот повороты закончились, впереди пошла прямая ровная дорога; Хорошо, теперь ты быстро нагонишь их.
Включив третью скорость, я нажал на газ. Седан шел со скоростью около девяноста миль в час, и «ягуар» все время теперь держался позади на одном расстоянии. Я рванул вперед, включив четвертую скорость. И наконец смог разглядеть машину. Это была «тойота», номерной знак В267 SLK. Несколько раз я повторил про себя номер. Ну, ублюдок, я достану тебя! Даже если сейчас ты уйдешь от погони, все равно найду!
Кажется, водитель понял, кто его преследует, и машина рванулась вправо, выехав почти на середину дороги. Я не отставал. Шины скрипели, фары выхватывали из темноты стройные стволы сосен.
«Тойота» старалась уйти. Впереди мне был виден громоздкий корпус рефрижератора, освещенный бортовыми огнями. Еще дальше змеилась дорога, серебрясь под светом фар рефрижератора. «Тойота» шла со скоростью около ста миль в час, когда она приблизилась к рефрижератору. Водитель замедлил скорость для поворота. И в этот момент «тойота» поравнялась с ним. Я выругался и нажал на акселератор. Слева показался свет — два желтых солнца осветили сосны.
— Нет! — закричал я.
«Тойота» шла рядом с рефрижератором, находясь где-то возле его середины. Ее водитель не мог видеть свет фар идущего навстречу грузовика до тех пор, пока расстояние между ними не сократилось до тридцати ярдов. Красные огоньки резко рванулись влево, водитель пытался освободить пространство, но это было уже невозможно. Деревья плотной стеной стояли вдоль дороги. Послышался режущий уши визг тормозов, потом раздался страшный скрежет. Я затормозил. «Ягуар» метнулся в сторону и остановился позади рефрижератора. На негнущихся ногах, не обращая внимания на боль, я выбрался из машины.
— Я ничего не мог сделать, я ничего не мог сделать! — ошеломленно бормотал водитель грузовика.
Я же пошел через дорогу посмотреть на то, что осталось от японского автомобиля. Смотреть мне вовсе не хотелось, но это было необходимо. Глаза человека, казалось, вглядывались куда-то вдаль, и лицо не выглядело мертвым. Боковые стекла автомобиля загадочным образом остались целы. Но ниже... Это было все, что осталось от Морта Салки, директора по связям с общественностью «Оранж Карз».
Глава 31
Происходящее потом для меня было словно в тумане. Я забрался на крышу «ягуара», она была ровной и прохладной.
— Здесь раненый, — произнес голос с провинциальным акцентом. Повсюду стояли полицейские машины, даже прибыли пожарные. Ветви сосен отбрасывали причудливые черные тени.
— Их было двое. В машине, — прохрипел я.
— Нет, один, — возразил кто-то.
Их должно было быть двое, думал я. Двое. Кто-то уложил меня на носилки.
Придя в сознание, я обнаружил себя лежащим на постели. Спина и шея страшно болели. Но единственное, что занимало мой рассудок, это Морт Салки. Почему Морт Салки? Почему он? Я ожидал увидеть Рэнди или Терри Таннера. Рэнди вел машину и набросил веревку мне на шею, а потом затянул ее. А Терри должен был быть тем человеком, кто забрал деньги, и он же подал идею о временном оригинальном использовании чьего-то прицепа. Почему же Морт Салки?
Возле кровати была кнопка с надписью: «Медсестра». Я протянул руку. Плечо тут же отозвалось резкой болью, с губ вот-вот готов был сорваться стон. Но, вероятно, мое горло не могло издать даже такого простого звука, поэтому я нажал на кнопку.
Дверь отворилась, и вошла медсестра с красиво уложенными светлыми волосами.
— Ну как? Чувствуем себя получше? — весело спросила она. — Доктор сейчас зайдет.
— Время, — прохрипел я.
— Без двадцати минут час.
Регата «Вокруг островов» должна начаться через два дня, два часа и двадцать минут.
В дверях появился врач. Он был молодой и чересчур жизнерадостный. Вместе с медсестрой они принялись крутить меня, как пекарь буханку хлеба, разматывая бинты, местами больно отдирая их пинцетом. Наконец они остановились, потом снова замотали меня, и, измученный, я упал на подушки.
— Ну, — сказал врач после того, как вымыл руки, а медсестра вынесла из комнаты лоток с горой грязных, окровавленных бинтов, — полагаю, вы не собираетесь мне рассказывать, каким образом едва не лишились половины своей кожи и как оказалось на вашем правом бедре и левом плече около трех унций земли и травы?
— Упал с прицепа, — ответил я. — Где у вас телефон?
— В холле. Ваше счастье, что на вас было надето толстое пальто, иначе пришлось бы делать пересадку кожи.
После врача меня посетил полицейский. У него была квадратная челюсть и сильный норфолкский акцент. Полицейский записал мой рассказ, он явно был уверен, что я в чем-то замешан. Я же все отрицал, это повергло его в мрачное настроение. Но доказать он ничего не мог и выглядел удивленным, когда я поинтересовался, не было ли кого-нибудь на пассажирском месте в «тойоте».
— Нет, сэр, — ответил он. — Ну, я не думаю, что вы отправитесь куда-нибудь в ближайшие день-два, — медленно и четко выговаривая слова, сказал полицейский.
— Где моя машина? — прохрипел я.
— На стоянке возле больницы. Ключи в приемном покое. — Он резко встал со стула и вышел из палаты.
Едва за ним закрылась дверь, я поднялся с кровати, нашел в стенном шкафу свою одежду, надел ее в том виде, в каком она была, и подошел к раковине, чтобы умыться.
Для человека, заживо чуть было не лишившегося своей кожи, я чувствовал себя довольно неплохо. Ноги работали, и, не считая двух-трех глубоких ран, боль была в основном от ссадин. Воодушевленный своим состоянием, я заковылял в приемный покой.
— Ключи, пожалуйста, — попросил я медсестру, сидящую за столом. — От «ягуара». — И назвал номер.
Она изумленно уставилась на меня круглыми глазами. Я представлял собой синяк высотой в шесть футов и пять дюймов, обмотанный бинтами с пятнами от просочившейся местами крови. Медсестра хотела что-то сказать, раскрыла рот, но не смогла произнести ни звука и молча протянула мне ключи. Я побрел на стоянку, забрался в «ягуар» и погнал машину в Ипсвич. У первого встречного телефона-автомата я остановился и позвонил домой.
Агнес сняла трубку, оправдав тем самым мои надежды.
— Джеймс! — воскликнула она. — Ты где? Беспокойство, звучащее в ее голосе, подействовало на меня как бальзам.
— Направляюсь к пристани «Санси», — сообщил я. — Ты могла бы разузнать, где были Терри Таннер и Рэнди вчера и сегодня?
— Конечно, — согласилась Агнес. — Но что случилось? Звонили из полиции и сказали, что ты в больнице.
— Морт Салки попал в автокатастрофу.
— Что ты имеешь в виду? Я объяснил.
— Ты могла бы немного порасспрашивать, узнать, не было ли у Морта каких-нибудь... особенных приятелей. Например, таких, как Рэнди? Или Терри?
— Попробую.
— Все. Позже увидимся?
— Обязательно.
Я снова тронулся в путь, сердце учащенно билось. Морт Салки. Полный высоких коммерческих идей. Одной рукой распределявший деньги спонсоров, а другой — забирающий их обратно. Морт дал, Морт забрал... Кто же был твоим другом, Морт? Кто вышел где-то за гаванью и оставил тебя один на один со старым грузовиком?
Двадцать минут спустя я уже проезжал по лужам у конторы Дела. Его «капри» стояла во дворе. Выбравшись из машины, я направился вниз к гавани. «Бостон Вэйлер» стояла на месте. Или Дел очень быстро провел ремонт, или лгал, когда говорил, будто кто-то повредил яхту, чтобы она не выдала местонахождения Эда.
В приемной конторы блондинка красила ногти лаком.
— Где Дел? — спросил я.
— Вышел.
Дверь в кабинет была закрыта. Я пересек комнату и ударом ноги распахнул дверь.
— Эй! Куда вы? — беспомощно произнесла блондинка.
Дел Бонифейс сидел за столом и пересчитывал большую пачку денег.
— Привет, Дел, — произнес я.
При виде меня его лицо вытянулось, а маленькие глазки прищурились.
— Кто тебя приглашал? — буркнул он, открыл ящик стола и кинул туда банкноты.
— Удачно продал яхту за наличные? — поинтересовался я. — Или кто-то сделал большую ставку?
— Ну, даже если и так?
— Их проблемы, — согласился я, подпирая стену. Стоять без опоры мне было тяжело. — Вот что я хочу узнать... Что произошло этой ночью?
— Что ты имеешь в виду?
— Я приказал тебе поставить мой «ягуар» в тупик, туда, где его никто не заметит. Но когда я возвращался обратно, то нашел его на стоянке возле паба, открытым для всех взоров, включая те, которых мне хотелось бы избежать. Почему?
— Ну, зашел в паб и выпил, — начал Дел. — Потом прошел пешком до своей машины. А в чем, собственно, проблема?
— Ты поступил не так, как мы договаривались. Из-за этого я едва не лишился своей кожи.
— О! — только и произнес он. — Ну извини. — Потом достал какую-то книгу и начал что-то записывать. — Был рад повидать тебя, Джимми.
Подойдя к столу, я зацепился пальцами за его крышку и слегка приподнял. Дел что-то крикнул. В этот момент стол перевернулся и ударил его по лицу. Дел замолчал.
— Дел сказал, чтобы вы шли домой, — сообщил я блондинке, высунув голову в приоткрытую дверь. Она взглянула на меня, быстро схватила сумку и ушла.
Из-под развалин своего стола выполз Дел.
— Оставайся на месте, — приказал я. Дел повернул ко мне побелевшее лицо, из носа шла кровь, стекая двумя красными струйками к подбородку.
— У меня есть друзья, — прошипел он. — Они заставят тебя пожалеть о том, что ты остался живым этой ночью.
— Не сомневаюсь, что они у тебя есть, — ответил я. — А теперь устройся поудобнее в своем углу и рассказывай, что произошло на самом деле.
— Да пошел ты...
Пол был усеян десятифунтовыми купюрами, на подоконнике стоял газовый фонарь. Подобрав с пола пару десяток, я поднес их к фонарю. Огонь охватил края банкнот, разгораясь все сильнее.
— Рассказывай, что произошло этой ночью, — приказал я и положил горящие деньги на кучу других. Огонь весело перебегал с банкноты на банкноту.
— Спасай свои деньги, — посоветовал я. Дел встал на четвереньки и, морщась от боли, начал тушить руками огонь.
— Я сожгу еще больше, — предупредил я. — Вместе с тобой. Рассказывай!
Дел взглянул на меня и понял, что я не шучу.
— Ну, ты оставил машину, потому что знал того человека, который должен был приехать за деньгами, и решил подать ему сигнал. Так?
Глаза Дела забегали из стороны в сторону: он явно придумывал какую-то ложь, но испугался.
— Да, — с трудом проговорил он.
— Итак, ты сказал этому человеку, где мы с тобой расстались, потом пошел к своей «капри» и спокойно поехал домой. С кем ты разговаривал, Дел? — Я на секунду задержал дыхание.
— Его зовут Салки. Морт Салки.
Я выдохнул, стараясь не показать своего разочарования:
— Морт Салки и кто еще?
— Только один Морт.
— У него был напарник.
— Если и был, то я его не видел, — мрачно буркнул Дел. — Я всего лишь был букмекером у людей, желавших сделать свои ставки на гонках. Какой-нибудь тип приходит ко мне и желает поставить на одну из яхт. Я нахожу другого парня, который ставит деньги на другую яхту. Вот и все.
— Как Жарре?
— Кто? — переспросил Дел.
— Жан-Люк Жарре, — пояснил я. — Француз. Мне чертовски хорошо известно, что ты принимал у него ставку. Против меня. Ведь так?
— Да.
— Кто был тем человеком, который сделал противоположную ставку? На меня.
— Дуг Сайлем.
— Сколько?
— Две тысячи к трем.
— Очень красиво со стороны Дуга.
— Рад, что ты доволен. Это все?
Я посмотрел на него сверху вниз.
— Ты встречался с Терри Таннером и его маленьким другом Рэнди?
— Несколько раз.
— Ты делал за них ставки?
Дел рассмеялся. Его смех напоминал звук камня, катящегося по сточной трубе.
— Шутишь! Терри ходит в это чертово казино. И если хочет сделать ставку, то делает ее сам.
— Но ты принимал ставки от Эда.
— Конечно, — подтвердил Дел. Его лицо неприятно сморщилось. Братская любовь. — Мой старый папочка сделал деньги. А тупой ублюдок Эд вкладывал их в свои яхты. Выбрасывал деньги на ветер.
— О, полагаю, их немало перетекло в твой карман. Кто-то же должен был приучить Эда к авантюрам. А тот парень, что искал Эда, это был Морт Салки?
— Да.
— Ты рассказал Эду о Салки, тот сложил два и два, поговорил с Артуром Дэвисом и сообразил, кто заплатил Алану Бартону. Так это было? Ты думал, что можешь потерять клиента, и поэтому, когда Морт позвонил, сообщил ему, где находится Эд. Хотел удержать своего клиента. Итак, ты сам разрушил яхту своего брата.
— Небольшое кровопускание. Я всей душой ненавидел его. Всегда ненавидел.
— Ну, я ухожу. Здесь слишком грязно.
Я вышел из этого отвратительного мира грязных денег и вдохнул запах гниющих лодок.
— Здесь раненый, — произнес голос с провинциальным акцентом. Повсюду стояли полицейские машины, даже прибыли пожарные. Ветви сосен отбрасывали причудливые черные тени.
— Их было двое. В машине, — прохрипел я.
— Нет, один, — возразил кто-то.
Их должно было быть двое, думал я. Двое. Кто-то уложил меня на носилки.
Придя в сознание, я обнаружил себя лежащим на постели. Спина и шея страшно болели. Но единственное, что занимало мой рассудок, это Морт Салки. Почему Морт Салки? Почему он? Я ожидал увидеть Рэнди или Терри Таннера. Рэнди вел машину и набросил веревку мне на шею, а потом затянул ее. А Терри должен был быть тем человеком, кто забрал деньги, и он же подал идею о временном оригинальном использовании чьего-то прицепа. Почему же Морт Салки?
Возле кровати была кнопка с надписью: «Медсестра». Я протянул руку. Плечо тут же отозвалось резкой болью, с губ вот-вот готов был сорваться стон. Но, вероятно, мое горло не могло издать даже такого простого звука, поэтому я нажал на кнопку.
Дверь отворилась, и вошла медсестра с красиво уложенными светлыми волосами.
— Ну как? Чувствуем себя получше? — весело спросила она. — Доктор сейчас зайдет.
— Время, — прохрипел я.
— Без двадцати минут час.
Регата «Вокруг островов» должна начаться через два дня, два часа и двадцать минут.
В дверях появился врач. Он был молодой и чересчур жизнерадостный. Вместе с медсестрой они принялись крутить меня, как пекарь буханку хлеба, разматывая бинты, местами больно отдирая их пинцетом. Наконец они остановились, потом снова замотали меня, и, измученный, я упал на подушки.
— Ну, — сказал врач после того, как вымыл руки, а медсестра вынесла из комнаты лоток с горой грязных, окровавленных бинтов, — полагаю, вы не собираетесь мне рассказывать, каким образом едва не лишились половины своей кожи и как оказалось на вашем правом бедре и левом плече около трех унций земли и травы?
— Упал с прицепа, — ответил я. — Где у вас телефон?
— В холле. Ваше счастье, что на вас было надето толстое пальто, иначе пришлось бы делать пересадку кожи.
После врача меня посетил полицейский. У него была квадратная челюсть и сильный норфолкский акцент. Полицейский записал мой рассказ, он явно был уверен, что я в чем-то замешан. Я же все отрицал, это повергло его в мрачное настроение. Но доказать он ничего не мог и выглядел удивленным, когда я поинтересовался, не было ли кого-нибудь на пассажирском месте в «тойоте».
— Нет, сэр, — ответил он. — Ну, я не думаю, что вы отправитесь куда-нибудь в ближайшие день-два, — медленно и четко выговаривая слова, сказал полицейский.
— Где моя машина? — прохрипел я.
— На стоянке возле больницы. Ключи в приемном покое. — Он резко встал со стула и вышел из палаты.
Едва за ним закрылась дверь, я поднялся с кровати, нашел в стенном шкафу свою одежду, надел ее в том виде, в каком она была, и подошел к раковине, чтобы умыться.
Для человека, заживо чуть было не лишившегося своей кожи, я чувствовал себя довольно неплохо. Ноги работали, и, не считая двух-трех глубоких ран, боль была в основном от ссадин. Воодушевленный своим состоянием, я заковылял в приемный покой.
— Ключи, пожалуйста, — попросил я медсестру, сидящую за столом. — От «ягуара». — И назвал номер.
Она изумленно уставилась на меня круглыми глазами. Я представлял собой синяк высотой в шесть футов и пять дюймов, обмотанный бинтами с пятнами от просочившейся местами крови. Медсестра хотела что-то сказать, раскрыла рот, но не смогла произнести ни звука и молча протянула мне ключи. Я побрел на стоянку, забрался в «ягуар» и погнал машину в Ипсвич. У первого встречного телефона-автомата я остановился и позвонил домой.
Агнес сняла трубку, оправдав тем самым мои надежды.
— Джеймс! — воскликнула она. — Ты где? Беспокойство, звучащее в ее голосе, подействовало на меня как бальзам.
— Направляюсь к пристани «Санси», — сообщил я. — Ты могла бы разузнать, где были Терри Таннер и Рэнди вчера и сегодня?
— Конечно, — согласилась Агнес. — Но что случилось? Звонили из полиции и сказали, что ты в больнице.
— Морт Салки попал в автокатастрофу.
— Что ты имеешь в виду? Я объяснил.
— Ты могла бы немного порасспрашивать, узнать, не было ли у Морта каких-нибудь... особенных приятелей. Например, таких, как Рэнди? Или Терри?
— Попробую.
— Все. Позже увидимся?
— Обязательно.
Я снова тронулся в путь, сердце учащенно билось. Морт Салки. Полный высоких коммерческих идей. Одной рукой распределявший деньги спонсоров, а другой — забирающий их обратно. Морт дал, Морт забрал... Кто же был твоим другом, Морт? Кто вышел где-то за гаванью и оставил тебя один на один со старым грузовиком?
Двадцать минут спустя я уже проезжал по лужам у конторы Дела. Его «капри» стояла во дворе. Выбравшись из машины, я направился вниз к гавани. «Бостон Вэйлер» стояла на месте. Или Дел очень быстро провел ремонт, или лгал, когда говорил, будто кто-то повредил яхту, чтобы она не выдала местонахождения Эда.
В приемной конторы блондинка красила ногти лаком.
— Где Дел? — спросил я.
— Вышел.
Дверь в кабинет была закрыта. Я пересек комнату и ударом ноги распахнул дверь.
— Эй! Куда вы? — беспомощно произнесла блондинка.
Дел Бонифейс сидел за столом и пересчитывал большую пачку денег.
— Привет, Дел, — произнес я.
При виде меня его лицо вытянулось, а маленькие глазки прищурились.
— Кто тебя приглашал? — буркнул он, открыл ящик стола и кинул туда банкноты.
— Удачно продал яхту за наличные? — поинтересовался я. — Или кто-то сделал большую ставку?
— Ну, даже если и так?
— Их проблемы, — согласился я, подпирая стену. Стоять без опоры мне было тяжело. — Вот что я хочу узнать... Что произошло этой ночью?
— Что ты имеешь в виду?
— Я приказал тебе поставить мой «ягуар» в тупик, туда, где его никто не заметит. Но когда я возвращался обратно, то нашел его на стоянке возле паба, открытым для всех взоров, включая те, которых мне хотелось бы избежать. Почему?
— Ну, зашел в паб и выпил, — начал Дел. — Потом прошел пешком до своей машины. А в чем, собственно, проблема?
— Ты поступил не так, как мы договаривались. Из-за этого я едва не лишился своей кожи.
— О! — только и произнес он. — Ну извини. — Потом достал какую-то книгу и начал что-то записывать. — Был рад повидать тебя, Джимми.
Подойдя к столу, я зацепился пальцами за его крышку и слегка приподнял. Дел что-то крикнул. В этот момент стол перевернулся и ударил его по лицу. Дел замолчал.
— Дел сказал, чтобы вы шли домой, — сообщил я блондинке, высунув голову в приоткрытую дверь. Она взглянула на меня, быстро схватила сумку и ушла.
Из-под развалин своего стола выполз Дел.
— Оставайся на месте, — приказал я. Дел повернул ко мне побелевшее лицо, из носа шла кровь, стекая двумя красными струйками к подбородку.
— У меня есть друзья, — прошипел он. — Они заставят тебя пожалеть о том, что ты остался живым этой ночью.
— Не сомневаюсь, что они у тебя есть, — ответил я. — А теперь устройся поудобнее в своем углу и рассказывай, что произошло на самом деле.
— Да пошел ты...
Пол был усеян десятифунтовыми купюрами, на подоконнике стоял газовый фонарь. Подобрав с пола пару десяток, я поднес их к фонарю. Огонь охватил края банкнот, разгораясь все сильнее.
— Рассказывай, что произошло этой ночью, — приказал я и положил горящие деньги на кучу других. Огонь весело перебегал с банкноты на банкноту.
— Спасай свои деньги, — посоветовал я. Дел встал на четвереньки и, морщась от боли, начал тушить руками огонь.
— Я сожгу еще больше, — предупредил я. — Вместе с тобой. Рассказывай!
Дел взглянул на меня и понял, что я не шучу.
— Ну, ты оставил машину, потому что знал того человека, который должен был приехать за деньгами, и решил подать ему сигнал. Так?
Глаза Дела забегали из стороны в сторону: он явно придумывал какую-то ложь, но испугался.
— Да, — с трудом проговорил он.
— Итак, ты сказал этому человеку, где мы с тобой расстались, потом пошел к своей «капри» и спокойно поехал домой. С кем ты разговаривал, Дел? — Я на секунду задержал дыхание.
— Его зовут Салки. Морт Салки.
Я выдохнул, стараясь не показать своего разочарования:
— Морт Салки и кто еще?
— Только один Морт.
— У него был напарник.
— Если и был, то я его не видел, — мрачно буркнул Дел. — Я всего лишь был букмекером у людей, желавших сделать свои ставки на гонках. Какой-нибудь тип приходит ко мне и желает поставить на одну из яхт. Я нахожу другого парня, который ставит деньги на другую яхту. Вот и все.
— Как Жарре?
— Кто? — переспросил Дел.
— Жан-Люк Жарре, — пояснил я. — Француз. Мне чертовски хорошо известно, что ты принимал у него ставку. Против меня. Ведь так?
— Да.
— Кто был тем человеком, который сделал противоположную ставку? На меня.
— Дуг Сайлем.
— Сколько?
— Две тысячи к трем.
— Очень красиво со стороны Дуга.
— Рад, что ты доволен. Это все?
Я посмотрел на него сверху вниз.
— Ты встречался с Терри Таннером и его маленьким другом Рэнди?
— Несколько раз.
— Ты делал за них ставки?
Дел рассмеялся. Его смех напоминал звук камня, катящегося по сточной трубе.
— Шутишь! Терри ходит в это чертово казино. И если хочет сделать ставку, то делает ее сам.
— Но ты принимал ставки от Эда.
— Конечно, — подтвердил Дел. Его лицо неприятно сморщилось. Братская любовь. — Мой старый папочка сделал деньги. А тупой ублюдок Эд вкладывал их в свои яхты. Выбрасывал деньги на ветер.
— О, полагаю, их немало перетекло в твой карман. Кто-то же должен был приучить Эда к авантюрам. А тот парень, что искал Эда, это был Морт Салки?
— Да.
— Ты рассказал Эду о Салки, тот сложил два и два, поговорил с Артуром Дэвисом и сообразил, кто заплатил Алану Бартону. Так это было? Ты думал, что можешь потерять клиента, и поэтому, когда Морт позвонил, сообщил ему, где находится Эд. Хотел удержать своего клиента. Итак, ты сам разрушил яхту своего брата.
— Небольшое кровопускание. Я всей душой ненавидел его. Всегда ненавидел.
— Ну, я ухожу. Здесь слишком грязно.
Я вышел из этого отвратительного мира грязных денег и вдохнул запах гниющих лодок.
Глава 32
Переднее сиденье машины не самое удобное место, где можно провести день, особенно если ты вчера вечером был связан корабельным тросом. К семи часам, когда я наконец дотащился до «Милл-Хауса», единственной частью тела, которая не причиняла мне боли, была нога на педали газа. Только благодаря ей я проковылял от дороги к дверям. Они были заперты. Окна зашторены. Меры предосторожности!
Дверь открыла Агнес. У меня мелькнула шальная мысль, что этот дом ей подходит. Она протянула ко мне руки и обняла. Я тоже обнял ее. Было ужасно больно, но, держа Агнес в объятиях, я не замечал такого противного явления, как дрожь во всем теле.
Через секунду она отступила назад.
— Боже мой! — прошептала она. — Твое лицо... — Она показалась мне серьезной, даже потрясенной. Но я улыбнулся ей.
— Посмотрела бы ты на все остальное, — проговорил я и потащился в дом. Увидел на кухонном столе открытую бутылку великолепного вина, вазу с цветами и, как никогда, почувствовал себя дома.
Вино придало мне сил. Я спросил:
— Ну, как ты здесь?
— Как на празднике, — улыбнулась она. — Мне нравится. Мы доели приготовленные Ритой отбивные и печеночный пирог. Я был так голоден, что забывал за столом разговаривать. Покончив с едой, Агнес сказала:
— Я сидела на телефоне, пытаясь узнать, чем занимался вчера Таннер. В десять вечера он выступил с речью на приеме промышленников в Лондоне.
— Так. С ним, кажется, все ясно, — сказал я. — А что со стариком Рэнди?
— Рэнди уехал в местечко под названием Питерборо, в гости к какому-то бильярдисту, — ответила она. — Они встретились в шесть часов. Вернулся в Лондон в два ночи или позже. Я не смогла вычислить этого бильярдиста, чтобы выяснить, сколько длилась их встреча. — Она широко улыбнулась и вылила остатки вина в мой стакан. — Так что это мог быть Рэнди, — предположила Агнес. Улыбка вдруг исчезла с ее лица, она взяла меня за руку.
Я вспомнил удавку на своей шее и ту ужасную силу, с которой она затягивалась. И Рэнди с его мощными руками и журналами по культуризму. Морт — психолог, мозги. Рэнди — мускулы?
В тишине на кухне пробили часы. Половина десятого. — Ну их всех! — сказал я. — Иду в душ.
И посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Единственным цветным пятном на моем бледном лице была кровавая рана на правом виске. Когда же я стянул с себя одежду, то увидел, что тело мое выглядит еще хуже, чем я думал. Я залез в душ, включил воду и прислонился к кафельной стенке.
Завтра надо отправиться в Плимут и проследить, чтобы никто не прикоснулся к яхте до старта, быть приветливым с прессой, рекламировать доброе имя спонсоров, не упоминая того факта, что их директор по связям с общественностью, по совместительству являвшийся убийцей, мертв. И того, что его партнер все еще на свободе и продолжает калечить и убивать людей.
Занавеска перед ванной отодвинулась, и появилась Агнес. У меня в глазах было полно воды, поэтому она показалась мне темным пятном. Я почувствовал, как ее грудь прижалась ко мне.
— Встреча с бильярдистом закончилась в восемь, — сообщила она, как бы между прочим. — Так что, кажется, у мсье Рэнди было достаточно времени покатать тебя на трейлере. Черт, ты ужасно выглядишь! Повернись-ка, я помассирую тебе спину.
Стало трудно думать, когда Агнес начала водить пальцами по избитым мускулам, разминая их, как тесто. Рэнди, партнер Морта, все еще на свободе. А я отправляюсь в море на две недели...
— Тебе надо уехать во Францию, — вымолвил я наконец. — Подальше отсюда. Сможешь взять с собой Мэй? — Ее пальцы нажали сильнее. — О! — только и мог произнести я.
— Молчи, — ответила Агнес. — Так для тебя сейчас лучше. Конечно, уеду. Теперь расслабься. Он в твоих руках.
Я погрузился в некий полутранс, на голову с шумом лилась вода, в спине все ощутимее становилась исцеляющая боль... Прошло довольно много времени, и я ощутил, что ее руки обняли мою талию, ее грудь снова прижалась ко мне. Агнес медленно обошла вокруг и оказалась передо мной. Посмотрела, щуря глаза из-за завесы текущей по лицу воды. Ее кожа и зубы сияли, она улыбалась, но в этой улыбке было нечто зловещее. Она обняла меня. Я ее поцеловал, вода текла по нашим лицам, попадая в наши соединившиеся губы. Я водил руками по чудесному изгибу ее спины, снизу и до самой шеи, чувствовал, как твердеет ее прижатая ко мне грудь.
— Я давно хотела этого, — сказала она. Очень осторожно мы вытерли друг друга. Затем сразу пошли в спальню.
В ту ночь никто из нас не заснул.
Дверь открыла Агнес. У меня мелькнула шальная мысль, что этот дом ей подходит. Она протянула ко мне руки и обняла. Я тоже обнял ее. Было ужасно больно, но, держа Агнес в объятиях, я не замечал такого противного явления, как дрожь во всем теле.
Через секунду она отступила назад.
— Боже мой! — прошептала она. — Твое лицо... — Она показалась мне серьезной, даже потрясенной. Но я улыбнулся ей.
— Посмотрела бы ты на все остальное, — проговорил я и потащился в дом. Увидел на кухонном столе открытую бутылку великолепного вина, вазу с цветами и, как никогда, почувствовал себя дома.
Вино придало мне сил. Я спросил:
— Ну, как ты здесь?
— Как на празднике, — улыбнулась она. — Мне нравится. Мы доели приготовленные Ритой отбивные и печеночный пирог. Я был так голоден, что забывал за столом разговаривать. Покончив с едой, Агнес сказала:
— Я сидела на телефоне, пытаясь узнать, чем занимался вчера Таннер. В десять вечера он выступил с речью на приеме промышленников в Лондоне.
— Так. С ним, кажется, все ясно, — сказал я. — А что со стариком Рэнди?
— Рэнди уехал в местечко под названием Питерборо, в гости к какому-то бильярдисту, — ответила она. — Они встретились в шесть часов. Вернулся в Лондон в два ночи или позже. Я не смогла вычислить этого бильярдиста, чтобы выяснить, сколько длилась их встреча. — Она широко улыбнулась и вылила остатки вина в мой стакан. — Так что это мог быть Рэнди, — предположила Агнес. Улыбка вдруг исчезла с ее лица, она взяла меня за руку.
Я вспомнил удавку на своей шее и ту ужасную силу, с которой она затягивалась. И Рэнди с его мощными руками и журналами по культуризму. Морт — психолог, мозги. Рэнди — мускулы?
В тишине на кухне пробили часы. Половина десятого. — Ну их всех! — сказал я. — Иду в душ.
И посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Единственным цветным пятном на моем бледном лице была кровавая рана на правом виске. Когда же я стянул с себя одежду, то увидел, что тело мое выглядит еще хуже, чем я думал. Я залез в душ, включил воду и прислонился к кафельной стенке.
Завтра надо отправиться в Плимут и проследить, чтобы никто не прикоснулся к яхте до старта, быть приветливым с прессой, рекламировать доброе имя спонсоров, не упоминая того факта, что их директор по связям с общественностью, по совместительству являвшийся убийцей, мертв. И того, что его партнер все еще на свободе и продолжает калечить и убивать людей.
Занавеска перед ванной отодвинулась, и появилась Агнес. У меня в глазах было полно воды, поэтому она показалась мне темным пятном. Я почувствовал, как ее грудь прижалась ко мне.
— Встреча с бильярдистом закончилась в восемь, — сообщила она, как бы между прочим. — Так что, кажется, у мсье Рэнди было достаточно времени покатать тебя на трейлере. Черт, ты ужасно выглядишь! Повернись-ка, я помассирую тебе спину.
Стало трудно думать, когда Агнес начала водить пальцами по избитым мускулам, разминая их, как тесто. Рэнди, партнер Морта, все еще на свободе. А я отправляюсь в море на две недели...
— Тебе надо уехать во Францию, — вымолвил я наконец. — Подальше отсюда. Сможешь взять с собой Мэй? — Ее пальцы нажали сильнее. — О! — только и мог произнести я.
— Молчи, — ответила Агнес. — Так для тебя сейчас лучше. Конечно, уеду. Теперь расслабься. Он в твоих руках.
Я погрузился в некий полутранс, на голову с шумом лилась вода, в спине все ощутимее становилась исцеляющая боль... Прошло довольно много времени, и я ощутил, что ее руки обняли мою талию, ее грудь снова прижалась ко мне. Агнес медленно обошла вокруг и оказалась передо мной. Посмотрела, щуря глаза из-за завесы текущей по лицу воды. Ее кожа и зубы сияли, она улыбалась, но в этой улыбке было нечто зловещее. Она обняла меня. Я ее поцеловал, вода текла по нашим лицам, попадая в наши соединившиеся губы. Я водил руками по чудесному изгибу ее спины, снизу и до самой шеи, чувствовал, как твердеет ее прижатая ко мне грудь.
— Я давно хотела этого, — сказала она. Очень осторожно мы вытерли друг друга. Затем сразу пошли в спальню.
В ту ночь никто из нас не заснул.
Глава 33
На следующее утро мы подъехали к Скотто забрать Мэй и ее вещи. В полдень прибыли в Плимут. Агнес высадила меня у бухты Королевы Анны. Я поцеловал их на прощание.
— Удачи тебе, — сказала Мэй. Она была гораздо больше занята предстоящей поездкой в Париж, чем началом еще одной скучной гонки.
Агнес отъехала, я увидел коричневую руку Мэй, машущую мне из окна «ягуара», закинул свой морской рюкзак на здоровое плечо и с трудом пошел к волнорезу, перешагивая через оттяжки палаток, которых за последнее время появилось очень много, и пробираясь сквозь толпы людей, прогуливающихся от баров к пристани и яхтам.
Гавань была забита яхтами. Это были не прогулочные суда и не полуспортивные лодки, которые прибыли посмотреть старт регаты. Мощные гоночные машины, выстроенные специально для свирепых ветров Северной Атлантики, островов и затем, позже, для трансатлантического перехода. В переполненной бухте раздавался неумолкающий шум голосов, звуки работающих механизмов. Члены команд, словно муравьи, бегали по ярким палубам яхт.
Наиболее крупные суда были причалены у выхода в открытое море. В самом конце стоял тримаран «Виль де Жоже», ярко-зеленого цвета, с поднятым утлегарем. Через две яхты — «Апельсин-2», его корпус сверкал на солнце, легкий бриз развевал на фокштаге большой флаг с буквой "О".
— Удачи тебе, — сказала Мэй. Она была гораздо больше занята предстоящей поездкой в Париж, чем началом еще одной скучной гонки.
Агнес отъехала, я увидел коричневую руку Мэй, машущую мне из окна «ягуара», закинул свой морской рюкзак на здоровое плечо и с трудом пошел к волнорезу, перешагивая через оттяжки палаток, которых за последнее время появилось очень много, и пробираясь сквозь толпы людей, прогуливающихся от баров к пристани и яхтам.
Гавань была забита яхтами. Это были не прогулочные суда и не полуспортивные лодки, которые прибыли посмотреть старт регаты. Мощные гоночные машины, выстроенные специально для свирепых ветров Северной Атлантики, островов и затем, позже, для трансатлантического перехода. В переполненной бухте раздавался неумолкающий шум голосов, звуки работающих механизмов. Члены команд, словно муравьи, бегали по ярким палубам яхт.
Наиболее крупные суда были причалены у выхода в открытое море. В самом конце стоял тримаран «Виль де Жоже», ярко-зеленого цвета, с поднятым утлегарем. Через две яхты — «Апельсин-2», его корпус сверкал на солнце, легкий бриз развевал на фокштаге большой флаг с буквой "О".