Махров Алексей. Под солнцем остается победитель

   - А у вас есть «испанский сапожок»? – поинтересовался я, мимолетно удивившись произнесенному по-французски слову «неэстетичный».
   - Кажется, нет! А Ахмат? – хан посмотрел на палача. Тот отрицательно помотал головой. – Нет, Винтер, отсутствует! А что это такое?
   Я подробно объяснил. Корбан-Гирей тоже поцокал языком от восхищения. Ахмат обиженно засопел носом и отошел к жаровне.
   - Придумают же люди! Вот что значит – Европа! Ну, мы уж по-простому, по старинке, - сказал хан и тут же без паузы добавил, - взять!
   Гвардейцы бросились на меня, как голодные акулы на добычу. Я отбивался, применяя всё свое мастерство. Но силы были неравны. Меня скрутили и распяли на дыбе. Слегка приподнявшись, я с удовлетворением оглядел место схватки. Двоим воинам я сломал носы, одному – ногу в колене, ещё двоим вывихнул руки. А уж синяки и ссадины все схлопотали в немереных количествах.
   - Что, суки, получили? – торжествующе сказал я. Но в следующей момент всё торжество от проведенной драки вылетело у меня из головы. Лохматый Ахмат прижал к моему бедру раскаленную железку. Это только герои боевиков мужественно скрипят зубами при пытках. Я так заорал от боли, что привыкшие ко всему татары шарахнулись в разные стороны.
   - Проняло? – участливо спросил Корбан-Гирей, когда я немного отдышавшись, стал поливать всех шестиэтажным матом. – Ахмат, повтори!
   Палач снова прижал к моему телу раскаленный дрын. На этот раз он подержал железку на несколько секунд подольше. Потом ещё и ещё. К тому же этот гад старался надавить посильнее, прожигая кожу и мышцы чуть ли не до костей. На второй минуте я сорвал связки и теперь только хрипел.
   - Достаточно, Ахмат! Мне кажется, Винтер всё понял! – мягко сказал хан. Палач отошел к жаровне. Корбан-Гирей вкрадчиво продолжил, – А, Винтер? Теперь тебе ясно, что церемониться с тобой мы не будем? А ведь это только начало, продолжение может оказаться более занимательным!
   - Падла! – прошептал я. Всё тело горело, словно опущенное в крутой кипяток. Перед глазами плавали кровавые круги. – Ну, попадись ты мне!
   - Упорствуешь, Винтер? – Голос хана журчал, словно далекий ручей. – А ведь ты можешь облегчить свою участь, если ответишь на несколько моих вопросов! Обещаю тебе легкую смерть от моей руки!
   - Вот это ружье нашли притороченным к седлу твоего коня! – хан поднес к моему лицу АК-104. – Это из него ты положил сотню моих гвардейцев! Скажи мне, как оно работает!
   - Хрена тебе лысого, татарская морда! – выдохнул я. Хан изменился в лице.
   Неожиданно в дальнем углу пыточной развернулось «окно». Возникшая в проеме фигура вскинула автомат. Прошелестела короткая очередь. Окружающие меня татары словно взорвались изнутри. Хану миниграната оторвала ногу. Человек, облаченный в матово-черный «Юшман», неторопливо подошел к дыбе и несколькими взмахами десантного ножа освободил меня.
   - Чего так долго? – буркнул я вместо «спасибо» и, кряхтя от боли, восстал с «ложа смерти». Подняв с пола свой автомат, я неловко пнул босой ногой корчащегося Корбан-Гирея и спросил спасителя: - А эту сволочь ты мне решил оставить? Отличный подарок!
   Человек в бронекомбезе кивнул, откидывая забрало шлема. Я в полном обалдении уставился на его лицо. Очень знакомая физиономия. Именно её я каждый день, причесываясь, видел в зеркале.
   - Мне показалось, что тебе будет приятно самому прикончить этого гада, - улыбаясь, сказал мой двойник.
   - Это у меня глюки от переутомления пошли что ли? – задумчиво сказал я и протянул руку к подбородку собеседника, чтобы проверить на ощупь данные, полученные от зрения. Двойник немедленно цапнул меня зубами за палец, я ойкнул, а он расхохотался.
   - Рот закрой, кишки простудишь! – посоветовал спаситель, доставая из набедренного кармана плоскую фляжку. – Накось, прими противошокового, а то в натуре с катушек съедешь!
   Я машинально сделал несколько глотков. Во фляжке был мой любимый армянский коньяк. Я приложился ещё раз, залпом выдув половину содержимого. Напиток мягко ударил в голову, собирая разбежавшиеся мысли.
   - Ты кто такой? – наконец задал я наиболее бессмысленный в данной ситуации вопрос.
   - Кончай тупить, Серега! Я был о тебе лучшего мнения! – усмехнулся двойник, отбирая у меня фляжку. – Естественно, что я это ты, только постарше! Давай, мочи уже этого ублюдка, да пойдем отсюда, разговор есть!
   Я обернулся к Корбан-Гирею. Лицо хана было белым как мел. Похоже, что у него болевой шок. Ну, ничего, сейчас мы освежим его впечатления. Я сходил к жаровне и, достав раскаленный прут, вогнал его в живот своему мучителю.
   - Счастливый путь в загробную обитель! - напутствовал я на прощание Корбан-Гирея, шагая в «окно». И добавил совсем тихо, - под солнцем остается победитель…
   С обратной стороны перехода ничего не было. Рамка отсутствовала. Двойник щелкнул пальцами и «окно» свернулось. Мы оказались в голой, выжженной солнцем степи. Неподалеку от нас стоял причудливый аппарат. Он одновременно напоминал корабль капитана Соло из «Звездных войн» и бомбардировщик В-2 «Стелс». Этакая громадина, метров семьдесят в длину и полсотни в ширину. В днище откинут пандус, по которому мог бы легко проехать танк.
   - Как тебе моя птичка? – с гордостью спросил двойник.
   - Впечатляет! – ошарашенно ответил я.
   - Спейсер класса «Экстра», двадцать первая серия, - пояснил двойник, - пошли в салон. Примешь душ, оденешься, а я пока чего-нибудь пожрать соображу. За столом и поговорим!
   Мы поднялись по пандусу в просторный шлюз. Вдоль стены, в нишах, стояли устрашающего вида скафандры, с клешнеподобными манипуляторами. А может быть, это были боевые роботы. Их наличию в таком корабле я бы не удивился. Выходная дверь шлюза казалась монолитом, но при нашем приближении бесшумно раскрылась, подобно диафрагме фотоаппарата. За ней открылся длинный коридор с рядами таких же круглых дверей, размером поменьше. Мы прошагали метров тридцать и остановились перед входом в душевую. Я определил это по синей пиктограмме возле комингса, изображающей рожок с брызжущими из него струями. Двойник тронул рукой нарисованный рожок и люк распахнулся.
   - Заходи, приводи себя в порядок, - пригласил двойник, - я думаю, с сантехникой ты разберешься, технологии здесь «бетамирянские».
   Я вошел в помещение. Оно напомнило мне ванную комнату в гостинице «Невская». Краем глаза замечаю сбоку какое-то движение и разворачиваюсь туда, вскидывая автомат. Там находилось гигантское ростовое зеркало. Я подмигнул своему отражению. Экий красавец! Абсолютно голый, зато с оружием наизготовку. Волосы на голове слиплись в сосульки, хорошо хоть в чужой реальности не растет щетина на морде. А то я стал бы обладателем солидной бороды. Всё тело перемазано грязью, своей и чужой кровью. Представляю, как от меня воняет! Многочисленные черные пятна ожогов третьей степени делали меня похожим на человека-леопарда. Я ковырнул пальцем блямбу спекшейся крови над одним из ожогов, она тут же отвалилась, обнажив розовую кожу. Вот и славно! Всё уже зажило. Представляю, как удивился бы хан, продлись пытки немного дольше.
   Фальшиво насвистывая веселенький мотивчик, начинаю разбираться с местной техникой. Установив голографическую завесу с пейзажем тихого озера в окружении плакучих ив, влезаю в кабинку массажного душа. Отскребывая с тела скопившуюся мерзость, я вдруг почувствовал, что пол едва заметно качнулся, а потом появилась небольшая перегрузка. Корабль взлетал.
   Закончив с помывкой, я быстро наполнил пятиметровый бассейн горячей водой. Достаточно было расслабиться в легкой пузырящейся водичке, как я начал задремывать. Напряжение последних дней постепенно спадало.
   - Ты там не утонул часом? – донесся из скрытых динамиков веселый голос. – Обед готов, вылезай! Одежда в шкафу возле двери, я зайду через пять минут.
   Одевшись в черную шелковую пижаму и замшевые мокасины, я вышел в коридор. Двойник как раз подошел к душевой. Бронекомбинезон он поменял на такую же как у меня пижаму, только пурпурного цвета.
   - Ну, совсем другое дело! Отлично выглядишь! – поприветствовал меня пришелец из будущего, после критического осмотра. – А то был похож на леопарда, вышедшего на тропу войны после недельного запоя!
   - Куда мы летим? – спросил я по пути в столовую.
   - На мою базу в поясе астероидов, - ответил двойник.
   - А чего тебя так далеко занесло? – удивился я.
   - Так ведь война идет! – загадочно ответил двойник.
   - Какая война? С кем?
   - Не торопись, всё узнаешь в свое время! – ответил двойник и объявил после открытия очередного люка: Пришли!
   Столовая, куда он меня привел, могла вместить одновременно человек пятьдесят. На дальнем конце длинного стола были расставлены тарелки и блюда.
   - А неплохо вас тут кормят! – сказал я, рассмотрев представленный ассортимент кушаний. На столе присутствовали: котлеты по-киевски, жюльен, свиные эскалопы, телячьи антрекоты, духовая говядина в кляре, фруктовый салат, овощной салат, мясной салат и еще полтора десятка мисочек поменьше.
   - Сухой паек для экипажей боевых спейсеров, - пошутил мой двойник, - давай, налетай, оголодал небось в плену!
   - Слушай, а как мне тебя называть? – спросил я, утолив первый голод. - А то я мысленно называю тебя «двойник». Как-то неудобно…
   - Зови меня Пафнутий Спиридонович! – огорошил двойник. Посмотрев на мое обалдевшее лицо, он расхохотался, - Серега, мне кажется, плен отрицательно повлиял на твои умственные способности! Ну, как ещё называть самого себя, как не собственным именем – Сергей! Налопался? Закуривай!
   Сергей протянул мне портсигар. Я раскрыл его, там лежали мои любимые кубинские сигары. Я закурил, с наслаждением вдыхая ароматный дым.
   - Эх, хорошо! – сказал я, откидываясь на спинку стула. - А я вижу, вкусы у тебя не поменялись! И коньячок и сигары те же самые!
   - Знал бы ты, с каким трудом мне теперь приходится их доставать, – ответил Сергей, тоже раскуривая сигару. – Современные напитки и табак мне не нравятся. Лучшее – враг хорошего!
   - Ты говорил, что постарше меня. На сколько? – начал я серьезный разговор.
   - Полагаю, лет на триста, - небрежно ответил Сергей. Я поперхнулся дымом. Такой цифры я не ожидал. Теперь становилось понятным наличие такого корабля и базы в поясе астероидов.
   - Удивлен, что я так хорошо сохранился? – спросил Сергей. – А как ты считаешь свой возраст?
   - По паспорту мне тридцать три, а фактически – тридцать пять! – ответил я, быстренько прикинув в уме, сколько времени я провел в других реальностях.
   - По паспорту я твой ровесник! – сказал двойник. – Ведь ты не ощущаешь, что прожил лишних два года?
   - Да, вроде, нет! – ответил я. – А где Машка, где ребята?
   - С ними всё в порядке, живы-здоровы! Я не стал привлекать их к спасательной операции, чтобы не травмировать их хрупкую психику. Решил, что справлюсь сам.
   - А что, мои бы меня не спасли? – спросил я.
   - Боюсь, что просто не успели бы! Хан бы тебя точно запытал до смерти! Ты же не собирался делиться с ним секретами?
   - Нет, конечно! – ответил я, в следующий момент мне в голову пришла новая мысль, - Серега! Вот мы сейчас сидим вместе, спокойно общаемся, а я вспомнил, что полтора года назад пытался выйти в близкое прошлое, чтобы увидеть самого себя! Так ничего не вышло, окно не открывалось!
   - Это я тебе тогда помешал! – вздохнул двойник. – Вдвоем бы вы таких дел наворотили! Очень уж ты, мерзавец, инициативный оказался! Когда я тебе конверт с чертежами подбрасывал, то не ожидал, во что это выльется! Сто лет личного времени я потратил на то, чтобы распутать линии реальностей, которые вы наплодили! Впрочем, остальное время я потратил на создание своих вариантов!
   - Что, трудно быть богом? – усмехнулся я.

Пробой реальности 132

    Сервилий Якх в независимой позе стоял посреди кабинета прокуратора, небрежно поигрывая изящной золотой пряжкой пояса. Казалось, что слова Плавтия Палланта пролетают мимо ушей молодого ученого. Сервилий прекрасно понимал, что прокуратор просто обязан по должности гневно отчитать его за многочисленные людские и материальные потери во время испытаний. Наконец Паллант выдохся. Сделав паузу, прокуратор отхлебнул вина из кубка и откинулся на спинку кресла. Сервилий понял, что предварительная (гневная) часть беседы закончена и в дальнейшем разговор пойдет по делу. Сменив позу на более почтительную, Якх внутренне подобрался. Не стоило раздражать начальство сверх меры.
    - А теперь, уважаемый Сервилий, я хочу послушать ваши объяснения! – уже совершенно спокойным голосом сказал Плавтий. Он заметил перемену позы ученого и сумел правильно оценить это. Но стула так и не предложил.
    - Скорее всего «дверь» открылась прямо на дорогу чужого мира, - ответил Сервилий. – А та механическая колесница просто ехала по ней. Видимо, водитель не успел среагировать на появление «двери». Я несколько раз просмотрел записи кристаллов памяти и сумел уяснить расположение дороги. Чтобы этот случай больше не повторился, «Проникатель» будет перенесен на несколько локтей в сторону.
    - Как продвигается изучение колесницы? – продолжил прокуратор.
    - Это не по моему профилю, игемон! – вскинул голову Сервилий. – Механизм передан профессору Септонию Селевку! Я всего лишь бегло осмотрел колесницу, чтобы понять уровень технологий чужого мира.
    - Ну, и как? Поняли? – ехидно поинтересовался Плавтий.
    - Конечно! – с апломбом воскликнул Сервилий. – В том мире явно пошли по экстенсивному пути усложнения механизмов. Я не сумел обнаружить ни малейших следов магии. То устройство, что приводило колесницу в движение, работает за счет энергии сгорающей в специальных камерах жидкости. Без всякого анализа понятно, что эта жидкость получена путем перегонки нефти. В целом, все достаточно примитивно!
    - Примитивно, но эффективно! – вставил Плавтий. – Восемь задавленных насмерть это не пустяк!
    - А ещё я обратил внимание, - продолжил Сервилий, проигнорировав шпильку прокуратора, - что все надписи в этой колеснице выполнены греческими буквами, но, правда, на неизвестном языке!
    - Ясно, - подытожил Паллант, - в чужом мире живут люди. Они пользуются в своей деятельности сложными механизмами и греческими буквами при письме. А то, что вы не нашли следов магии, ничего не значит! Они вполне могут применять её в других сферах! Что вы собираетесь делать дальше?
    - Я рассчитываю на продолжение эксперимента, - просто ответил Сервилий.
    - К моему великому сожалению император поддерживает ваш проект, - вздохнул прокуратор. – Как будто у меня нет других проблем! Хорошо, необходимую охрану я обеспечу, но прошу вас больше не приглашать на испытания посторонних!
    - Слушаюсь, игемон! – легко поклонился Сервилий. – Только мои и ваши люди! Мы можем продолжить уже сегодня вечером. В моей группе есть прекрасный телекинетик, и как только он перенесет «Проникатель» на новое место, я вас извещу! Вы же наверняка захотите лично присутствовать при втором испытании?
    - Непременно! – Откликнулся прокуратор, - не оставлять же такую опасную игрушку без присмотра! Только давайте отложим испытание на завтрашнее утро! Если опять набьем шишку, то уж лучше на свежую голову!
    На следующее утро эксперимент повторили. Ворота открылись с теми же эффектами. Выждав несколько минут (на этот раз в ворота никто не врывался), несколько легионеров, ведомые Постумом пересекли границу миров. Там их ждала голая выжженная степь, без признаков жизни. О цивилизации напоминала только лента дороги рядом. Полотно было сделано из какого-то серого ноздреватого материала. Убедившись в безопасности прохода, чужую реальность почтили своим присутствием прокуратор и начальник проекта. Сервилий внимательно осмотрелся по сторонам, поманил рукой одного из своих ассистентов и приказал ему взять пробу грунта, воды и дорожного полотна.
    - Как они тут ездят? – задал риторический вопрос прокуратор, брезгливо глядя на шоссе, сплошь покрытое большими и малыми выбоинами. – А уж какая от него исходит вонь! Варварство какое! Дичь и глушь!
    - Какие будут приказания, игемон? – спросил верный Постум. Он уже успел расставить своих людей вокруг высокопоставленных особ.
    - Дождемся очередной колесницы и возьмем пленных! – распорядился прокуратор. – Судя по запаху, они тут часто ездят.
    Повинуясь приказу командира, четверо легионеров встали попарно на обочине. Объект захвата не заставил себя долго ждать. На горизонте показалась черная точка. Она быстро приближалась и вскоре все увидели, что это колесница, но несколько другого вида, нежели попавшаяся им в прошлый раз. Размерами она была всего на пару локтей побольше домика, установленного на передке большой колесницы.
    Сидевший за рулем своей «девятки» профессор филологии Московского гуманитарного университета Альберт Григорян и не подозревал, во что выльется простая поездка к родственникам в Волгоград. Он ехал в одиночестве, поскольку жена и дочка остались дома. До цели оставалось всего сотня километров, когда внимание профессора привлекли странные люди, стоящие у дороги. Странность заключалась в том, что одеты эти люди были как римские воины времен империи. Чуть поодаль, у какого-то темного прямоугольника, похожего на ворота, Альберт заметил двух человек в типичных тогах. А сам прямоугольник, казалось, висел в воздухе. Засмотревшись на такое чудо, Григорян стал притормаживать. Это его и погубило.
    Стоявшие на обочине воины взмахнули М-жезлами. Двигатель автомобиля заглох. Скорость была небольшой, поэтому «девятка» проехала по инерции всего пятьдесят метров. Альберт несколько раз попытался на ходу запустить двигатель, но тот безмолвствовал. Дождавшись полной остановки, Григорян пару раз подергал ключом зажигания. Молчал и стартер, словно кончился аккумулятор. Профессор не знал, что на него набросили заклинание «ловчей сети», побочным действием которого являлось полное высасывание из зоны действия электричества. Центурион не стал затягивать «сеть», ведь гораздо проще отконвоировать человека, чем тащить его волоком. Постум подошел к повозке и рявкнул на сжавщегося в ней человека: «Выйти из колесницы!». К некоторому удивлению Рабирия, в глазах «возничего» мелькнуло понимание.
    Альберт Григорян прекрасно понял слова незнакомца. Профессор специализировался на классической латыни. Лучшего «языка» римлянам было не достать.

2 ГЛАВА

   Разведчики вернулись через четыре дня. За время ожидания Маша извелась до полной потери здоровья. Она практически не спала, ничего не ела. Любая работа валилась из рук.
   Чтобы послушать доклад Савелия Прохорова в Адмиралтействе собралась вся верхушка Грозного, во главе с императором Дмитрием. Урядник в нескольких словах поведал как его группа проникла в город и как натурализовалась на месте. Потом со всеми подробностями было рассказано о загадочном происшествии в подземной тюрьме, в результате которого погибли восемь ханских гвардейцев, палач, а сам Корбан-Гирей находился при смерти. Пленник, на допросе которого присутствовал хан, исчез.
   - Я лично видел, как выносили из подземелья тело хана. У него не было ноги, а в животе торчал железный прут! – говорил Савелий. – Трупы охранников таскали ведрами.
   - Серегина работа! – убежденно сказал Горыныч, - довели, небось, парня до ручки, сволочи!
   - Он, что же, гвардейцев голыми руками порвал? – удивился Ушаков.
   - Вряд ли, Федор Федорович! – отрицательно покачал головой Дмитрий. – Воевода Иванов, конечно отличный боец, но и ему такое не под силу!
   - Скорее всего, на допрос принесли Серегин автомат. Ведь вместе с ним пропал АК-104. Серега силой либо хитростью сумел завладеть оружием, перестрелял охранников и сбежал. – Построил логическую цепочку Мишка.
   - Я тоже так подумал, - вставил слово Прохоров, - поэтому на обратном пути из Ак-Мечети мы двигались зигзагами, прочесывая местность. К сожалению, воевода нам не встретился. А в городе осталось три моих бойца, с приказом отслеживать все случаи пропажи лошадей и тому подобные вещи.
   - Молодец, Савелий! – поблагодарил улана император, - за отличное выполнение задание, а, также учитывая предыдущие заслуги, я присваиваю тебе звание подхорунжего! Представление о награждении своих людей напишешь сам! Благодарю за службу!
   - Рад стараться, Ваше Величество! – гаркнул Савелий.
   После ухода разведчика командиры переглянулись.
   - Что мы ещё можем сделать для воеводы? – спросил император.
   - Турболеты постоянно барражируют в воздухе, спутники тоже отслеживают в степи каждую мышь! Конные разведчики ведут наблюдение в двух переходах от Грозного, - тихо сказала Маша. Внезапно она вскочила, глаза девушки загорелись, - ясно одно! Сережка на свободе с оружием в руках! Рано или поздно он до нас доберется! Пора возвращаться к нашим делам! Что у нас сегодня по плану?
   - Подготовка похода к Азову! – сказал Горыныч, обрадованный переменой настроения Марии.
   - Ну, так давайте готовиться к походу! – воскликнула Маша.
   Через сутки флот в полном составе вышел в море. Начавшийся шторм немного задержал продвижение. До Азова шли почти три дня. Но всё равно на несколько часов опередили Восточную группу войск под командованием воеводы Журавлева. Войска подошли к городу только вечером. На рассвете следующего дня начался штурм. После трехчасовой бомбардировки с суши и моря, пехота пошла на приступ. Деморализованный артобстрелом турецкий гарнизон, практически не оказал сопротивления. Уже в полдень Азов полностью оказался в руках русских, при этом освобождено около трех тысяч рабов. Наведение порядка в захваченном городе началось немедленно. Пожары, вызванные обстрелом, были быстро потушены, трупы с улиц убраны, пленники пристроены на земляные работы.
   Предназначенные для постоянной дислокации в Азове пехотные полки и артиллерийский дивизион обустраивались добротно. Военные инженеры заранее определили, как нужно изменить конфигурацию оборонительных сооружений города, чтобы максимально грамотно использовать опережающее общий мировой уровень вооружение русских. А для размещения солдат планировалось строительство казарм и подсобных зданий. Работы по их возведению закипели сразу. Местное население скоро поняло, что новая власть пришла в Азов надолго. Национальные диаспоры греков и армян стали открыто брать сторону русских. Вслед за ними потянулись и турки с оседлыми татарами.
   Тем временем войска Восточной группы начали грузиться на корабли Нового флота и захваченные в Азове транспортники, чтобы пересечь Азовское море. На перевозку пятнадцати тысяч человек и ста тридцати орудий понадобилось три рейса. Высаживалась Восточная группа на мысе Казантип.
   От ходивших с Корбан-Гиреем к Грозному татары уже знали о присутствии в Крыму русских. Большие отряды собирались под Перекопом и Ак-Мечетью. Постоянная разведка со спутников и турболетов оценивала численность татар в триста-четыреста тысяч человек. И это количество беспрестанно увеличивалось. Русскому командованию группирование сил противника было только на руку – не надо будет потом гоняться по всему полуострову за мелкими отрядами.
   Передовые части Западной группы вышли к Перекопу в полдень восемнадцатого июня. Михайло Скопин-Шуйский скрупулезно придерживался графика движения. И это несмотря на постоянные нападения и небольшие стычки с татарами.
   Приближение русских застало гарнизон Перекопа врасплох. Ворота Ор-Капу едва успели захлопнуть перед самым носом разведроты драгун. Широкий ров был абсолютно сухим, пушки на стены не выкачены. Командир 1-го Драгунского полка, подошедшего через час после разведчиков, реально оценил обстановку и без всякой подготовки повел своих солдат на приступ. Им удалось оседлать стену и захватить один из фортов. Татары, собравшись с силами, контратаковали. На стене завязалась рукопашная схватка. Ветераны 1-го Драгунского стойко отбили все атаки и сами перешли в наступление. Их вскоре поддержали солдаты 3-го Драгунского, а ещё через два часа подоспели 1-й и 2-й Ударные полки. Наступившая темнота не остановила сражение. Русские действовали четко и слаженно, шаг за шагом выбивая противника. Понеся большие потери, татары стали разбегаться, не слушая своих командиров. Незадолго до полуночи к Перекопу подошел сам воевода с основными силами. Михайло, узнав от вестовых об идущем бое, ускорил марш. Удар измотанных переходом, но горящих желанием побыстрее схватиться с врагом полков завершил разгром.
   На рассвете ворота Ор-Капу, через которые русские до сих пор проходили только рабами, распахнулись. В полном порядке, с развернутыми знаменами через них потекли колонны русских войск.
   За Перекопом снова пошли выжженные солнцем степи. Армия развернулась во фронт, протяженностью пятнадцать километров. Полки построились в батальонные каре. Утром двадцатого июня Скопину-Шуйскому поступила радиограмма из Грозного. Спутниковая разведка доложила о приближении огромнейшей татарской орды. Численность противника оценивалась в сто двадцать-сто пятьдесят тысяч. Эту информацию через час подтвердили вестовые, присланные драгунскими разъездами. А ещё через три часа Михайло собственными глазами увидел на горизонте столб пыли, больше напоминающий приближающийся самум