Страница:
Настоящая советская педагогика, а с ней и все общественное советское мнение решительно запрещают какую-нибудь возможность даже говорить о каких-то специфических природных склонностях человека к преступлению или бродяжничеству. Разговоры о том, что так называемые преступные типы, будто бы с самого рождения предназначенные к уголовной деятельности, мы считаем за дикие предрассудки, которые могли расширяться лишь в обществе, основанном на насилии и эксплуатации. Это общество не могло не довести немалую часть человечества до преступлений. Настоящие причины преступности заключаются в организации буржуазного общества, и, чтобы прикрыть это нездоровое свойство общественного строя, надо было выдумывать теории о преступных типах и о специапльной преступной наклонности.
Такая теория засела в головах бесчисленных буржуазных ученых, такие убеждения в целом прямо разделяет и вся буржуазия, и буржуазная интеллигенция. Тоже не удивительно, что "к преступнику" и к "преступному типу" ктвердилось в буржуазном свете свое отношение, полное похотливой заинтерсованности и боязни как будто чего-то от природы проклятого, а одновеременно и интересного, необычного.
А так как вся буржуазная действительность наполнена преступлением, ложью, насилием, мошенничеством, ненасытностью, распущенностью, поганью, то и проблема преступности иногда могла быть модной проблемой, и психология преступкника становилась привлекательной темой для романов и кинофильмов. Правда, романы и киноповести всегда заканчивались поражением зла и триумфом добра, стало быть, триумфом нормального мещанина, а интерес к преступнику был лишь интересом для развлечения.
Нельзя сказать, что у нас полностью исчезли следы этой теории. Мы твердим, что нет другой причины преступности, кроме социального неравенства и социального насилия, а на деле со временем относимся к правонарушителю как к чему-то полностью природному.
Это отражается и на нашем отношении к мальчику-беспризорнику, в особенности к мальчику-правонарушителю. И теперь в детской колонии часто можно услышать удивительные возгласы посетителей: "Да неужели это все давние беспризорники? Не может быть!.." Даже их узнать нельзя... Даже лица не такие..."
Вот в этом удивлении и просматривается вера в прирожденную преступность у человека. Удивляются именно потому, что не могут допустить, как этот злодей и бродяга берется на работу и переделывается в честного человека. А на самом деле ничего в этом дивного нет.
Эти посетители иногда начинают расспрашивать мальчика или девочку о том, что с ними было до колонии, что делал он на улице, как добывал себе еду, а именно про это и не надо спрашивать у детей. Случается, что и сами педагоги в погоне за ошибочно научной постановкой дела со всей силой стараются выяснить прошлое ребенка и без конца напоминают ему об этом проклятом прошлом. А бывает и хуже. Иногда даже на торжественных заседаниях к детям обращаются с такими речами: "Вот вы, дети, были на улице, вы крали, дебоширили. Теперь вы не крадете. Как это хорошо! Старайтесь крепче держаться этой дороги!"
Все эти речи обижают детей, во всяком случае, вредят им. Наименее стойкие среди них даже начинают гордиться своим героическим прошлым и сами уже ждут, когда их начнут снова расспрашивать о беспризорных подвигах, и наврут полный мешок, чтобы казаться наиболее интересными.
Во всех этих расспрашиваниях, во всем этом внимании к прошлому ребенка нет ничего, кроме обычной обывательской заинтересованности, воспитанной буржуазной теорией преступных типов.
Колония им. Горького практиковала полное игнорирование этого прошлого, и практиковала полностью, открыто, до конца#3. В колонии не только не расспрашивали мальчика о его прошлом, не только не напоминали об этом прошлом, а не написали даже ни единой "справки", просто не знали, за какие правонарушения мальчика отправили в колонию.
В колонии само слово "беспризорность" считали за невежливое и его не выговаривали ни в коем случае: колонисты всегда были уверены, что беспризорные на улице, а они колонисты и хозяева, ничем не хуже остальных людей.
И вот один раз, когда эта колония в полном составе приветствовала какой-то сьезд, проходя торжественным маршем площадь, кто-то из толпы крикнул:
- Да здравствуют беспризорные!
Было больно смотреть, как оживленные лица детей вдруг стали серьезными и суровыми, замкнулись в одиноком чувстве обиды#4.
Главное орудие нашей борьбы с беспризорностью - это детский дом. Наши детские дома часто не разработаны и не имеют даже полной, уверенной, обязательной формы организации работы. Мы не можем найти на территории нашего Союза самые разнообразные виды и типы детских домов, начиная от небольшого дома, где живут 40-50 воспитанников, которые пользуются какой-нибудь соседней школой и ничего общего, кроме общежития, не имеют. И есть большущие и сравнительно богатые детские городки, где численность детей достигает до 2500 человек, они имеют чудесные собственные школы, даже целые концерны школ, прекрасно оснащенные мастерские или богатые полевые и животноводчесские хозяйства.
Так же отличаются детские дома и в качестве своей работы. Тут мы наталкиваемся на целую цепь учреждений, начиная от наиболее четких и интересных и кончая "приютами", где полно тех же уличных беспризорных, где настоящий преступно-анархическиц быт и не менее распущенный персонал.
И чрезвычайно интересно, что качество работы детского дома почти что не зависит от количества денег, которые тратит то или иное учреждение. Довольно часто отмечается, что качество работы детского дома, очень мало обеспеченного, гораздо выше, нежели в детдоме, устроенном почти что роскошно, где на его содержание тратят огромные суммы.
Причины всего этого разнообразия заключаются в том, что детский дом нашего советского типа - учреждение, целиком новое и на Западе не имеет себе подобного.
Поэтому наша страна не успела подготовить к работе в детском доме достаточно большео число педагогических кадров, и педагоги не успели еще выработать уверенных методов работы. Поэтому теперь ни в одной другой области успех работы так не зависит от таланта, энергии и знаний персонала, как в детском доме. Пока что можно ппросто сказать: лишь тот детский дом хорошо работает, где способный и энергичный персонал.
Мы считаем нужным отметить, что работа в детском доме - работа чрезвычайно деликатная. Небольшая ошибка, недостаточная продуманность того или иного мероприятия или решения, излишняя медлительность или излишняя поспешность, самые мелкие отклонения от нормы могут привести к очень плачевным, иногда даже пагубным последствиям.
Одновременно работа в детском доме требует безусловно героического напряжения. Как бы ни был добрым, старательным и энергичным педагог, но если он работает, жестко придерживаясь времени, если в нужную минуту все же не пожелает отдать свое время детдому, если работники в общем стараются лишь честно исполнять свои обязанности - провал такого детского дома неминуем.
Здесь работать надо неутомимо, целиком отдавая себя детям и их интересам, нужно совсем забыть собственное самолюбие, а иногда и свое здоровье. Обычно не все работники способны на это, и тем паче их трудно найти, потому что за эту работу патят у нас очень мало.
Все сказанное не означает, что в детском доме нет и не может быть охраны труда. Природный закон ограниченности человеческих сил и человеческий закон уважения своих сил тут нужно применять лишь в очень своеобразной форме: чем больше педагог отдает себя детскому дому, чем меньше он обращает внимания на время и свою собственную жизнь, тем легче ему трудиться. Детдом, который организовал настоящий педагог, развивает за короткое время такую массу активных детских сил, такую громадную энергию детского самоуправления и такую мощь детского коллектива, что работа в этом доме становится наслаждением и почти развлечением, но... до тех пор, пока педагоги не вздумают почивать на лаврах и не забудут про свою героическую бдительность.
Советский Союз все больше воспитывает именно таких необходимых педагогов. Дальше расширяется сеть удачных, здоровых, крепких, детских заведений, которые трудятся как чудесно налаженная машина, крепко связавшись с рабочим классом, с крестьянством, с общественными организациями, и которые идут нога в ногу со всеми нашими силами, строящими социализм...
Эта пятилетка решит и один из главных вопросов методики работы самого детского дома. Одна из главных его погрешностей - это то, что в нем отдельно собраны лишь только беспризорные дети, т.е. такие, которые благодаря несчастным случаям оторваны от взрослых и от здорового ребенка в семье. Как бы мы ни старались приблизить детский дом к обществу и внушить нашему воспитаннику, что он такой же самый ребенок, как и все дети, - это лишь слова. На деле же он видит, что его жизнь не такая, как у всех детей, он всегда имеет основания завидовать детям, живущим в семье, он всегда вспоминает это проклятое несчастье, которое толкнуло его в социальную яму. так утверждается своеобразный анархизм детского дома, постоянная наклонность к протесту, что особенно затрудняет воспитательную работу детского дома. Переход на систему домов целого нашего воспитания не обязательно надо представлять себе как что-то чересчур великое и неосуществимое с точки зрения материальных возможностей. Уже теперь можно считать за довод, что в хорошо организованном и обеспеченном детском доме содержание одного ребенка будет намного дешевле, нежели содержание ребенка в семье#5.
Речь идет о том, что социалистическая педагогика лишь в последнее время начинает вплотную подходить к марксистскому положению, что детский труд должен быть не только трудом учебного типа, как это имеет место в буржуазных дорогих школах, но он должен обязательно быть и продуктивным и давать всему обществу полезные вещи, и, выходит, оплачивать свое собственное содержание.
Детский дом, организованный по типу небольшой фабрики, не только увеличит богатство всей страны и разрешит все проблемы подготовки кадров, но и удешевит содержание самого детского дома, может быть даже - до полной его самооплатности (самоокупаемости)#6. Такая организация детского дома, если она будет вовлекать в себя главным образом ребенка из семьи, будет окончательным разрешением и дошкольного вопроса, и беспризорности.
Мы видим, что беспризорность приходит к нам из семьи, приходит на наши улицы только потому, что семья как первичный воспитательный коллектив не способна уберечь ребенка ни от голода, ни от одиночества, ни от плохого влияния. Мы видим, что когда семья все же старается это сделать, то женщина там лишь кухарка, нянька, прачка, "затурканная", дикая и обессиленная домашняя работница. Никогда женщина не будет полностью свободна там, где семья пподменяет педагогическое заведение. И никогда ребенок не будет гарантирован от падения на самое дно социальной ямы, когда его воспитание зависит от того педагогического заведения. Беспризорность - это продукт ужасного кустарничества в деле воспитания, ибо семья есть кустарная организация воспитательного процесса. Как наша пятилетка рушит кустарные магазинчики и прилавки и вместо них сооружает из бетона и стали громадные города-фабрики, точно так же она разрушит и кустарное воспитание в семье, построит взамен него фабрики воспитания, полные света и воздуха, внимания к ребенку и заботы коллективной силы и творческого труда.
И эта фабрика будет не только перевоспитывать беспризорного хулиганишку, взятого с улицы, но и будет предупреждать саму беспризорность; из такой фабрики ребенок уже не окажется на улице и девочка 10 лет не попадет в грязные лапы какого-нибудь двуногого мерзавца.
Главное в воспитании совершается на протяжении первых 10 лет.
Ныне же воспитание в сути не есть воспитание, а лишь исправление того, что испорчено в семье#7. Воспитание, правильно налаженное с самого начала, будет намного более легким делом: тогда не нужно будет искать самоотверженных героев на должности педагогов.
Мы быстро приближаемся к этому чудесному будущему нашего детства. Уже и теперь очень активно перед всеми нами встал вопрос о новом быте, а новый быт первым делом требует уменьшить у семьи право прибегать к кустарному воспитанию ребенка.
Это совсем не означает, что ребенка нужно оторвать от матери, что он должен расти как ничейный ребенок, почти что как теперешний беспризорник. Те, кто кричит о полном разрыве матери с ребенком, о полном забвении сыном своих родителей, - это просто чудаки и "бузотеры". Именно в полной гармонии между организационной силой воспитательного детского дома и природной родственностью в семье лежит секрет будущего воспитания...
Стремясь к будщему социалистического воспитания, мы одновременно должны усердно заботиться и о том, чтобы теперешнюю беспризорность у нас по возможности уменьшить и обезвредить.
Детские дома, которые собирают беспризорных и воспитывают их в тяжелейших условиях бедности и изоляции беспризорного, несмотря на все свои недостатки, все же проводят работу, и благодаря этой работе наши беспризорные чаще всего не доходят до социальной гибели. Но этого недостаточно. Нам нужны не только люди, которые не погибли, - - нам нужны активные работники новой эпохи, могучие строители новой жизни, новой семьи, нового человека.
У нас много общественных организаций, имеющих целью помочь беспризорному ребенку: "Помощь детям", "Друзья детей" и др. Они обьединяют многочисленных членов, но многие из них ограничиваются лишь взносом небольшой суммы денег. Правда, и это большое дело: эти гривенники спасают не одну тысячу детей.
Но можно сделать еще больше. В детском доме приезд шефской организации - всегда праздник, даже когда она и не привозит подарков. Тут немного и надо: пускай только организация чаще приводит детский дом, а ее представители не мучают детей сборами и речами. Без этого можно обойтись: достаточно, когда вы раз в месяц сядете около мальчика или девочки и просто с ним поговорите о своих и его делах. Этим вы ему докажете, что вы уважаете в нем человека, что вы не приехали лишь похвалиться перед ним своей добродетелью.
Поразговаривайте с ним, о его и своей работе, о дисцилине на вашем заводе, о том, как проходит у вас социалистическое соревнование, какой у вас требовательный секретарь ячейки, о вашем мастере, который вам нравится, о вашем инженере или рабочем-изоюретателе. Расскажите, какие у вас дети и какие у вас с ними удачи и неудачи. Расспросите его о том, что он думает делать, когда выйдет из детского дома, посоветуйте ему что-нибудь. Разговаривайте о чем хотите, но только о том, что и вас интересует. И никогда не говорите: "Старайся исправиться. Не надо воровать..." И без вас много найдется охотников такой науки. И этого достаточно.
Если можете, попросите только одного мальчика проведать вас. Можете его не угощать, когда он придет к вам, но во всяком случае, не приучайте его к этому.
Не можете этого сделать - не делайте, но в таком случае подарите ему иногда какую-нибудь мелочь. Этим вы докажете ребенку ваше уважение. Может, вам посчастливится встретить потом этого мальчика или девочку на вашем же производстве. Может быть, вы даже поможете ему устроиться в одном цеху с вами и сделаете его своим "подручным".
А кгогда и не его встретите, то встретите другого бывшего беспризорного. Вы даже представить себе не можете, какую большую пользу ему этим даете, почти что без всяких условий. Уже само то, что вы, квалифицированный рабочий, разговариваете с ним, - это превозносит его в собственных глазах. А если вы поможете ему и указанием, то это еще лучше. Имейте в виду, ни в коем случае не надо быть "сладким" к мальчику. Будьте самим собою: когда вы строги - будьте и с ним строги, когда вы веселы - то и с ним обращайтесь весело и не вдавайтесь во что-нибудь поучительное, потому что для такого мальчика нет ничего лучшего, достойного и поучительного, как хорошо знакомый мастер.
Женщины особенно очень много могут дать пользы девочкам, которые только что вышли из детского дома. Каждая женщина найдет, чем помочь, нужно лишь делать это просто и естественно. А это самое и нужно, чтобы расположить девочку к себе. Тогда уже не так трудно будет привлечь ее к работе вообще и к общественной в частности.
Но, понятно, главной помощи надо требовать от общества, чтобы избежать беспризорности. Здесь в каждом квартале внимательный взгляд всегда найдет опасные места.
Может быть, товарищ, работающий с вами, уже выращивает в своей семье будущего беспризорника. Может быть, вашего соседа постигло горе. И вот именно в этот момент наименьшая помощь может определить все будущее ребенка. Может, нужен лишь выходной день, чтобы отвести мальчика в Окрпомдет#8. И этого достаточно. Предотвращая беспризорность, нужно использовать все формы помощи, потому что и небольшое усилие человека тут станет большой пользой.
Иногда действие отдельного человека может быть и ошибочным. Так вот дать милостыню беспризорному кажется добрым делом. Напротив, эта милостыня задерживает мальчика на улице, приучая его попрошайничать, портит его психику. Нужно всегда помнить, что народное образование никогда не отказывается принять детей в детский дом. Просят милостыню только те, кто убежал из детского дома и стоит на пути к преступлению. Ваша милостыня горький подарок: едва ли она не приближает ребенка к допру.
А когда вы в вагоне дачного поезда чувствительно слушаете пение "пацана" и вместе с жалостливыми торговками даете ему 3 коп, вы совершаете настоящее преступление, потому что ничего более сквернейшего, чем эти вагонные гастроли, в воспитательном отношении нельзя себе представить: все такие певцы - почти готовые мошенники и лодыри, с ними воспитательная работа - наитяжелейшая работа на свете.
Эта самая жалость иногда на улице подбивает человека вмешаться в поступки милиционера, задерживающего беспризорного. Нет ничего более дешевого, чем эта жалость. Милиционер исполняет часть большой работы, а жалость случайного прохожего требует, чтобы эта беспризорность развивалась свободно, как бурьян на поле у плохого хозяина.
Отдельные усилия людей в деле предотвращения беспризорности не будут очень полезны, если они не превращаются в общественное дело. Организация жилкоопа#9 и в нем организация помощи семье в отношении воспитания - это чрезвычайно нужное дело, и каждый человек, каждый сознательный работник должен принимать в нем активное участие. В особенности такую организованную помощь можно оказать тем "няням", которых самих еще нужно нянчить.
Наше общество много сделало в деле помощи беспризорным, сделало гораздо больше, нежели богачи на Западе, но оно может сделать еще больше.
Помогая в этом деле, мы должны стремиться к скорейшему претворению в жизнь нового воспитания, нового семейного быта и нового детского общества. Мы всегда должны помнить об этом и знать, что хорошо организованная детская коммуна будет одним из первых достижений в нашей борьбе за новый быт, за культурную революцию.
Такая теория засела в головах бесчисленных буржуазных ученых, такие убеждения в целом прямо разделяет и вся буржуазия, и буржуазная интеллигенция. Тоже не удивительно, что "к преступнику" и к "преступному типу" ктвердилось в буржуазном свете свое отношение, полное похотливой заинтерсованности и боязни как будто чего-то от природы проклятого, а одновеременно и интересного, необычного.
А так как вся буржуазная действительность наполнена преступлением, ложью, насилием, мошенничеством, ненасытностью, распущенностью, поганью, то и проблема преступности иногда могла быть модной проблемой, и психология преступкника становилась привлекательной темой для романов и кинофильмов. Правда, романы и киноповести всегда заканчивались поражением зла и триумфом добра, стало быть, триумфом нормального мещанина, а интерес к преступнику был лишь интересом для развлечения.
Нельзя сказать, что у нас полностью исчезли следы этой теории. Мы твердим, что нет другой причины преступности, кроме социального неравенства и социального насилия, а на деле со временем относимся к правонарушителю как к чему-то полностью природному.
Это отражается и на нашем отношении к мальчику-беспризорнику, в особенности к мальчику-правонарушителю. И теперь в детской колонии часто можно услышать удивительные возгласы посетителей: "Да неужели это все давние беспризорники? Не может быть!.." Даже их узнать нельзя... Даже лица не такие..."
Вот в этом удивлении и просматривается вера в прирожденную преступность у человека. Удивляются именно потому, что не могут допустить, как этот злодей и бродяга берется на работу и переделывается в честного человека. А на самом деле ничего в этом дивного нет.
Эти посетители иногда начинают расспрашивать мальчика или девочку о том, что с ними было до колонии, что делал он на улице, как добывал себе еду, а именно про это и не надо спрашивать у детей. Случается, что и сами педагоги в погоне за ошибочно научной постановкой дела со всей силой стараются выяснить прошлое ребенка и без конца напоминают ему об этом проклятом прошлом. А бывает и хуже. Иногда даже на торжественных заседаниях к детям обращаются с такими речами: "Вот вы, дети, были на улице, вы крали, дебоширили. Теперь вы не крадете. Как это хорошо! Старайтесь крепче держаться этой дороги!"
Все эти речи обижают детей, во всяком случае, вредят им. Наименее стойкие среди них даже начинают гордиться своим героическим прошлым и сами уже ждут, когда их начнут снова расспрашивать о беспризорных подвигах, и наврут полный мешок, чтобы казаться наиболее интересными.
Во всех этих расспрашиваниях, во всем этом внимании к прошлому ребенка нет ничего, кроме обычной обывательской заинтересованности, воспитанной буржуазной теорией преступных типов.
Колония им. Горького практиковала полное игнорирование этого прошлого, и практиковала полностью, открыто, до конца#3. В колонии не только не расспрашивали мальчика о его прошлом, не только не напоминали об этом прошлом, а не написали даже ни единой "справки", просто не знали, за какие правонарушения мальчика отправили в колонию.
В колонии само слово "беспризорность" считали за невежливое и его не выговаривали ни в коем случае: колонисты всегда были уверены, что беспризорные на улице, а они колонисты и хозяева, ничем не хуже остальных людей.
И вот один раз, когда эта колония в полном составе приветствовала какой-то сьезд, проходя торжественным маршем площадь, кто-то из толпы крикнул:
- Да здравствуют беспризорные!
Было больно смотреть, как оживленные лица детей вдруг стали серьезными и суровыми, замкнулись в одиноком чувстве обиды#4.
Главное орудие нашей борьбы с беспризорностью - это детский дом. Наши детские дома часто не разработаны и не имеют даже полной, уверенной, обязательной формы организации работы. Мы не можем найти на территории нашего Союза самые разнообразные виды и типы детских домов, начиная от небольшого дома, где живут 40-50 воспитанников, которые пользуются какой-нибудь соседней школой и ничего общего, кроме общежития, не имеют. И есть большущие и сравнительно богатые детские городки, где численность детей достигает до 2500 человек, они имеют чудесные собственные школы, даже целые концерны школ, прекрасно оснащенные мастерские или богатые полевые и животноводчесские хозяйства.
Так же отличаются детские дома и в качестве своей работы. Тут мы наталкиваемся на целую цепь учреждений, начиная от наиболее четких и интересных и кончая "приютами", где полно тех же уличных беспризорных, где настоящий преступно-анархическиц быт и не менее распущенный персонал.
И чрезвычайно интересно, что качество работы детского дома почти что не зависит от количества денег, которые тратит то или иное учреждение. Довольно часто отмечается, что качество работы детского дома, очень мало обеспеченного, гораздо выше, нежели в детдоме, устроенном почти что роскошно, где на его содержание тратят огромные суммы.
Причины всего этого разнообразия заключаются в том, что детский дом нашего советского типа - учреждение, целиком новое и на Западе не имеет себе подобного.
Поэтому наша страна не успела подготовить к работе в детском доме достаточно большео число педагогических кадров, и педагоги не успели еще выработать уверенных методов работы. Поэтому теперь ни в одной другой области успех работы так не зависит от таланта, энергии и знаний персонала, как в детском доме. Пока что можно ппросто сказать: лишь тот детский дом хорошо работает, где способный и энергичный персонал.
Мы считаем нужным отметить, что работа в детском доме - работа чрезвычайно деликатная. Небольшая ошибка, недостаточная продуманность того или иного мероприятия или решения, излишняя медлительность или излишняя поспешность, самые мелкие отклонения от нормы могут привести к очень плачевным, иногда даже пагубным последствиям.
Одновременно работа в детском доме требует безусловно героического напряжения. Как бы ни был добрым, старательным и энергичным педагог, но если он работает, жестко придерживаясь времени, если в нужную минуту все же не пожелает отдать свое время детдому, если работники в общем стараются лишь честно исполнять свои обязанности - провал такого детского дома неминуем.
Здесь работать надо неутомимо, целиком отдавая себя детям и их интересам, нужно совсем забыть собственное самолюбие, а иногда и свое здоровье. Обычно не все работники способны на это, и тем паче их трудно найти, потому что за эту работу патят у нас очень мало.
Все сказанное не означает, что в детском доме нет и не может быть охраны труда. Природный закон ограниченности человеческих сил и человеческий закон уважения своих сил тут нужно применять лишь в очень своеобразной форме: чем больше педагог отдает себя детскому дому, чем меньше он обращает внимания на время и свою собственную жизнь, тем легче ему трудиться. Детдом, который организовал настоящий педагог, развивает за короткое время такую массу активных детских сил, такую громадную энергию детского самоуправления и такую мощь детского коллектива, что работа в этом доме становится наслаждением и почти развлечением, но... до тех пор, пока педагоги не вздумают почивать на лаврах и не забудут про свою героическую бдительность.
Советский Союз все больше воспитывает именно таких необходимых педагогов. Дальше расширяется сеть удачных, здоровых, крепких, детских заведений, которые трудятся как чудесно налаженная машина, крепко связавшись с рабочим классом, с крестьянством, с общественными организациями, и которые идут нога в ногу со всеми нашими силами, строящими социализм...
Эта пятилетка решит и один из главных вопросов методики работы самого детского дома. Одна из главных его погрешностей - это то, что в нем отдельно собраны лишь только беспризорные дети, т.е. такие, которые благодаря несчастным случаям оторваны от взрослых и от здорового ребенка в семье. Как бы мы ни старались приблизить детский дом к обществу и внушить нашему воспитаннику, что он такой же самый ребенок, как и все дети, - это лишь слова. На деле же он видит, что его жизнь не такая, как у всех детей, он всегда имеет основания завидовать детям, живущим в семье, он всегда вспоминает это проклятое несчастье, которое толкнуло его в социальную яму. так утверждается своеобразный анархизм детского дома, постоянная наклонность к протесту, что особенно затрудняет воспитательную работу детского дома. Переход на систему домов целого нашего воспитания не обязательно надо представлять себе как что-то чересчур великое и неосуществимое с точки зрения материальных возможностей. Уже теперь можно считать за довод, что в хорошо организованном и обеспеченном детском доме содержание одного ребенка будет намного дешевле, нежели содержание ребенка в семье#5.
Речь идет о том, что социалистическая педагогика лишь в последнее время начинает вплотную подходить к марксистскому положению, что детский труд должен быть не только трудом учебного типа, как это имеет место в буржуазных дорогих школах, но он должен обязательно быть и продуктивным и давать всему обществу полезные вещи, и, выходит, оплачивать свое собственное содержание.
Детский дом, организованный по типу небольшой фабрики, не только увеличит богатство всей страны и разрешит все проблемы подготовки кадров, но и удешевит содержание самого детского дома, может быть даже - до полной его самооплатности (самоокупаемости)#6. Такая организация детского дома, если она будет вовлекать в себя главным образом ребенка из семьи, будет окончательным разрешением и дошкольного вопроса, и беспризорности.
Мы видим, что беспризорность приходит к нам из семьи, приходит на наши улицы только потому, что семья как первичный воспитательный коллектив не способна уберечь ребенка ни от голода, ни от одиночества, ни от плохого влияния. Мы видим, что когда семья все же старается это сделать, то женщина там лишь кухарка, нянька, прачка, "затурканная", дикая и обессиленная домашняя работница. Никогда женщина не будет полностью свободна там, где семья пподменяет педагогическое заведение. И никогда ребенок не будет гарантирован от падения на самое дно социальной ямы, когда его воспитание зависит от того педагогического заведения. Беспризорность - это продукт ужасного кустарничества в деле воспитания, ибо семья есть кустарная организация воспитательного процесса. Как наша пятилетка рушит кустарные магазинчики и прилавки и вместо них сооружает из бетона и стали громадные города-фабрики, точно так же она разрушит и кустарное воспитание в семье, построит взамен него фабрики воспитания, полные света и воздуха, внимания к ребенку и заботы коллективной силы и творческого труда.
И эта фабрика будет не только перевоспитывать беспризорного хулиганишку, взятого с улицы, но и будет предупреждать саму беспризорность; из такой фабрики ребенок уже не окажется на улице и девочка 10 лет не попадет в грязные лапы какого-нибудь двуногого мерзавца.
Главное в воспитании совершается на протяжении первых 10 лет.
Ныне же воспитание в сути не есть воспитание, а лишь исправление того, что испорчено в семье#7. Воспитание, правильно налаженное с самого начала, будет намного более легким делом: тогда не нужно будет искать самоотверженных героев на должности педагогов.
Мы быстро приближаемся к этому чудесному будущему нашего детства. Уже и теперь очень активно перед всеми нами встал вопрос о новом быте, а новый быт первым делом требует уменьшить у семьи право прибегать к кустарному воспитанию ребенка.
Это совсем не означает, что ребенка нужно оторвать от матери, что он должен расти как ничейный ребенок, почти что как теперешний беспризорник. Те, кто кричит о полном разрыве матери с ребенком, о полном забвении сыном своих родителей, - это просто чудаки и "бузотеры". Именно в полной гармонии между организационной силой воспитательного детского дома и природной родственностью в семье лежит секрет будущего воспитания...
Стремясь к будщему социалистического воспитания, мы одновременно должны усердно заботиться и о том, чтобы теперешнюю беспризорность у нас по возможности уменьшить и обезвредить.
Детские дома, которые собирают беспризорных и воспитывают их в тяжелейших условиях бедности и изоляции беспризорного, несмотря на все свои недостатки, все же проводят работу, и благодаря этой работе наши беспризорные чаще всего не доходят до социальной гибели. Но этого недостаточно. Нам нужны не только люди, которые не погибли, - - нам нужны активные работники новой эпохи, могучие строители новой жизни, новой семьи, нового человека.
У нас много общественных организаций, имеющих целью помочь беспризорному ребенку: "Помощь детям", "Друзья детей" и др. Они обьединяют многочисленных членов, но многие из них ограничиваются лишь взносом небольшой суммы денег. Правда, и это большое дело: эти гривенники спасают не одну тысячу детей.
Но можно сделать еще больше. В детском доме приезд шефской организации - всегда праздник, даже когда она и не привозит подарков. Тут немного и надо: пускай только организация чаще приводит детский дом, а ее представители не мучают детей сборами и речами. Без этого можно обойтись: достаточно, когда вы раз в месяц сядете около мальчика или девочки и просто с ним поговорите о своих и его делах. Этим вы ему докажете, что вы уважаете в нем человека, что вы не приехали лишь похвалиться перед ним своей добродетелью.
Поразговаривайте с ним, о его и своей работе, о дисцилине на вашем заводе, о том, как проходит у вас социалистическое соревнование, какой у вас требовательный секретарь ячейки, о вашем мастере, который вам нравится, о вашем инженере или рабочем-изоюретателе. Расскажите, какие у вас дети и какие у вас с ними удачи и неудачи. Расспросите его о том, что он думает делать, когда выйдет из детского дома, посоветуйте ему что-нибудь. Разговаривайте о чем хотите, но только о том, что и вас интересует. И никогда не говорите: "Старайся исправиться. Не надо воровать..." И без вас много найдется охотников такой науки. И этого достаточно.
Если можете, попросите только одного мальчика проведать вас. Можете его не угощать, когда он придет к вам, но во всяком случае, не приучайте его к этому.
Не можете этого сделать - не делайте, но в таком случае подарите ему иногда какую-нибудь мелочь. Этим вы докажете ребенку ваше уважение. Может, вам посчастливится встретить потом этого мальчика или девочку на вашем же производстве. Может быть, вы даже поможете ему устроиться в одном цеху с вами и сделаете его своим "подручным".
А кгогда и не его встретите, то встретите другого бывшего беспризорного. Вы даже представить себе не можете, какую большую пользу ему этим даете, почти что без всяких условий. Уже само то, что вы, квалифицированный рабочий, разговариваете с ним, - это превозносит его в собственных глазах. А если вы поможете ему и указанием, то это еще лучше. Имейте в виду, ни в коем случае не надо быть "сладким" к мальчику. Будьте самим собою: когда вы строги - будьте и с ним строги, когда вы веселы - то и с ним обращайтесь весело и не вдавайтесь во что-нибудь поучительное, потому что для такого мальчика нет ничего лучшего, достойного и поучительного, как хорошо знакомый мастер.
Женщины особенно очень много могут дать пользы девочкам, которые только что вышли из детского дома. Каждая женщина найдет, чем помочь, нужно лишь делать это просто и естественно. А это самое и нужно, чтобы расположить девочку к себе. Тогда уже не так трудно будет привлечь ее к работе вообще и к общественной в частности.
Но, понятно, главной помощи надо требовать от общества, чтобы избежать беспризорности. Здесь в каждом квартале внимательный взгляд всегда найдет опасные места.
Может быть, товарищ, работающий с вами, уже выращивает в своей семье будущего беспризорника. Может быть, вашего соседа постигло горе. И вот именно в этот момент наименьшая помощь может определить все будущее ребенка. Может, нужен лишь выходной день, чтобы отвести мальчика в Окрпомдет#8. И этого достаточно. Предотвращая беспризорность, нужно использовать все формы помощи, потому что и небольшое усилие человека тут станет большой пользой.
Иногда действие отдельного человека может быть и ошибочным. Так вот дать милостыню беспризорному кажется добрым делом. Напротив, эта милостыня задерживает мальчика на улице, приучая его попрошайничать, портит его психику. Нужно всегда помнить, что народное образование никогда не отказывается принять детей в детский дом. Просят милостыню только те, кто убежал из детского дома и стоит на пути к преступлению. Ваша милостыня горький подарок: едва ли она не приближает ребенка к допру.
А когда вы в вагоне дачного поезда чувствительно слушаете пение "пацана" и вместе с жалостливыми торговками даете ему 3 коп, вы совершаете настоящее преступление, потому что ничего более сквернейшего, чем эти вагонные гастроли, в воспитательном отношении нельзя себе представить: все такие певцы - почти готовые мошенники и лодыри, с ними воспитательная работа - наитяжелейшая работа на свете.
Эта самая жалость иногда на улице подбивает человека вмешаться в поступки милиционера, задерживающего беспризорного. Нет ничего более дешевого, чем эта жалость. Милиционер исполняет часть большой работы, а жалость случайного прохожего требует, чтобы эта беспризорность развивалась свободно, как бурьян на поле у плохого хозяина.
Отдельные усилия людей в деле предотвращения беспризорности не будут очень полезны, если они не превращаются в общественное дело. Организация жилкоопа#9 и в нем организация помощи семье в отношении воспитания - это чрезвычайно нужное дело, и каждый человек, каждый сознательный работник должен принимать в нем активное участие. В особенности такую организованную помощь можно оказать тем "няням", которых самих еще нужно нянчить.
Наше общество много сделало в деле помощи беспризорным, сделало гораздо больше, нежели богачи на Западе, но оно может сделать еще больше.
Помогая в этом деле, мы должны стремиться к скорейшему претворению в жизнь нового воспитания, нового семейного быта и нового детского общества. Мы всегда должны помнить об этом и знать, что хорошо организованная детская коммуна будет одним из первых достижений в нашей борьбе за новый быт, за культурную революцию.