МакБейн Эд. Изверг

   - Каждый вечер? - спросил Клинг.
   - Что? Я не поняла...
   Он не знал, стоит ли повторять вопрос. Она не расслышала, и его легко можно было опустить или перевести разговор на другое. Но он упрямо решил спросить ещё раз.
   - Я спросил, и так каждый вечер?
   - Что, каждый вечер?
   Она явно не хотела ему помочь.
   - Вы готовите каждый вечер? Или иногда бываете свободны?
   - Ну, бывают и свободные вечера, - ответила Клер.
   - А вы не хотели бы поужинать где-нибудь?
   - То есть с вами?
   Да, именно это я имел в виду.
   Клер Таунсенд долго смотрела на него в упор. Потом наконец сказала:
   - Нет, не думаю. Благодарю, но, к сожалению, не могу.
   - Ну... Гм... - на Клинга словно вылили ведро холодной воды. - Я... Гм... пожалуй, уже пойду. Благодарю за коньяк. Он был очень хорош.
   - Да, - коротко ответила она, и он вспомнил, как они говорили о людях, которые здесь и в то же время не здесь, и теперь тоже знал, что она имела в виду, потому что и её сейчас там уже не было. Она была где-то очень далеко, и хотел бы он знать, где. Он вдруг отчаянно захотел узнать, где она, или ещё лучше, оказаться там с нею.
   - До свидания, - тихо простился он. Улыбнувшись, она закрыла за ним дверь.
   Клинг вошел в телефонную будку, бросил в автомат де-сятицентовик и набрал номер Питера Белла. Голос того звучал заспанно.
   - Надеюсь, я тебя не разбудил? - спросил Клинг.
   - Разумеется, разбудил, - ответил Белл, - но ничего страшного. Что случилось, Берт?
   - Молли дома?
   - Молли? Нет. Она пошла за покупками. Что случилось?
   - Ну я... Она просила меня кое-что разузнать.
   - И что же?
   - Да ничего особенного. Сегодня пополудни я зашел в клуб "Темпо" и потом поговорил с одной девушкой, зовут её Клер Таунсенд. Чудная девушка.
   - И что ты выяснил, Берт?
   - Дженни встречалась с каким-то парнем.
   - С каким?
   - Об этом и речь. Мисс Таунсенд этого не знает. А при тебе или Молли она никогда не упоминала его имени?
   - Нет, насколько я помню.
   - Это плохо. Знаешь, это бы нам для расследования очень помогло. Знай мы хотя бы имя. Что-то, за что можно было бы зацепиться.
   - Нет, - сказал Белл, - сожалею, но... - Он умолк. В трубке стало тихо, как в могиле. Потом вдруг: - О, Гос - поди!
   - Что такое?
   - Она кое-кого упоминала, Берт. Да, конечно, упоминала. О Господи!
   - Кого? Когда?
   - Как-то раз мы разговорились, она была в хорошем настроении... Берт, она назвала мне имя того парня, с которым встречалась.
   - Как его зовут?
   - Клиффорд! Боже мой, Берт! Его зовут Клиффорд!
   ГЛАВА XI
   Первого серьезного подозреваемого в грабеже и убийствах привел Роджер Хэвиленд. Им был молодой мужчина по имени Сиксто Фангец, пуэрториканец, который жил в городе уже больше двух лет. Сиксто было двадцать лет, и до недавнего времени он был членом уличного ганга "То-риадо". Теперь он в банду уже не входил, ушел на покой, или предпочел женитьбу на Анджелите. Анджеяита была беременна.
   Сиксто якобы вздул одну шлюху и утащил у неё из сумочки тридцать два доллара. Она была одной из известных местных проституток, с которой случалось покувыркаться не одному местному копу. Некоторые даже платили ей за такую честь.
   В обычной обстановке, несмотря на обвинения девицы по адресу Сиксто Фангеца, Хэвиленд предпочел бы за небольшую сумму забыть обо всем. Было общеизвестно, что нужное слово и нужная сумма легко заставляют забыть о такой ерунде, как мордобой.
   Но по стечению обстоятельств газеты как раз сосредоточили все внимание на похоронах Дженни Пейдж - похоронах, отложенных из-за обстоятельного вскрытия, проходившего как раз в то утро, когда привели Сиксто. Газеты требовали от полиции сделать что-нибудь с грабителем-насильником, и именно этим, очевидно, объяснялось рвение Хэвиленда.
   Встряхнув пораженного и перепуганного Сиксто, он рявкнул на него:
   - За мной! - и втолкнул его в комнату, невинно именовавшуюся "Следственное помещение". Войдя внутрь, Хэвиленд запер дверь, хладнокровно закурил сигарету. Сиксто наблюдал за ним. Хэвиленд был здоровенным лбом, у которого, по его словам, и немой бы заговорил. Однажды он вмешался в уличную драку, и ему тут же сломали руку в четырех местах. Кости с первого раза срослись неудачно, и их пришлось ломать снова, так что поправка шла долго и мучительно, и у Хэвиленда появилась уйма времени для размышлений. И он создал собственную философию.
   Сиксто понятия не имел о мыслительном процессе, который привел Хэвиленда к созданию его жизненного кредо. Он только знал, что из всех полицейских в округе Хэвиленда больше всех боялись и ненавидели. С интересом глядя на него, он заметил мелкие капельки пота, поблескивавшие у того над тонкой верхней губой, причем старался не терять из вида его руки.
   - Ну что, наделал дел, Сиксто? - спросил Хэвиленд. Сиксто кивнул и что-то буркнул. Облизнул губы.
   - Ну, так почему ты избил и ограбил Кармен, а? - спросил Хэвиленд. Склонился над столом и небрежно выпустил дым. Щуплый Сиксто, хрупкий, как птичка, вытер костлявые руки о колючие твидовые штаны. Кармен - это та самая проститутка, которую он вздул. Знал, что она время от времени трахается с копами, но не знал, входит ли в их число Хэвиленд. Поэтому молчал, лихорадочно пытаясь сориентироваться в ситуации.
   - Ну так что? - спросил Хэвиленд милым, необычно мягким голосом. Почему ты избил и ограбил такую милую девушку?
   Сиксто продолжал молчать.
   - Порезвиться захотелось, а, Сиксто?
   - Я женат, - сдержанно ответил Сиксто.
   - Хотел её немного потрахать, а?
   - Нет, я женат. С шлюхами не вожусь, - сказал Сиксто.
   - Тогда что ты делал с Кармен?
   - Она была мне кое-что должна, - ответил Сиксто. - Я только хотел забрать долг.
   - Ага, так ты ссужал её деньгами.
   - Си.
   - Сколько?
   - Где-то сорок долларов.
   И значит, ты пришел к ней и захотел их забрать, так?
   - Си. Это были мои деньги. Я их одолжил месяца три или четыре назад.
   - А зачем они ей понадобились?
   - Черт, она же наркоманка. Вы что, не знаете?
   - Что-то я слышал, - сказал Хэвиленд, мило улыбаясь. - Ей нужна была доза, и она пришла попросить тебя о помоши, я прав, Сиксто?
   - Она не приходила ко мне. Я себе сидел в баре, и она сказала, что у неё ломка, и я дал ей четыре десятки. И все. Ну и пошел за ними, а она начала мне морочить голову.
   - Чем именно?
   - Говорила, что дела идут плохо, клиентов в центре мало и тому подобное. А я ей сказал, что её дела меня не волнуют, и мои четыре червонца пусть гонит назад. Я женат. Мы ждем ребенка. Не могу разбрасываться деньгами всяким шлюхам.
   - Ты где-нибудь работаешь, Сиксто?
   - Си. В центре, в ресторане.
   - А зачем тебе эти сорок долларов так срочно?
   - Я же вам сказал. Моя жена на сносях. И надо платить доктору.
   - Так почему ты ударил Кармен?
   - Я ей объяснил, что никакая шлюха не будет дурить мне голову. Сказал ей, пусть гонит денежки назад. А она вдруг взяла и заявила, что моя Анджелита тоже шлюха. Господи, ведь она моя жена! Моя Анджелита чиста, как Дева Мария! Ну я ей и врезал! И все.
   - А потом вытряхнул её сумочку, да?
   - Я искал только свои деньги.
   - И взял тридцать два бакса, да?
   - Си. За ней осталось ещё восемь.
   Хэвиленд понимающе кивнул. Потом придвинул пепельницу. Несколькими короткими резкими движениями загасил сигарету. Взглянул на Сиксто и ангельски улыбнулся. Потом глубоко вздохнул, расправив могучие плечи.
   - Ну, а теперь я хочу слышать правду, Сиксто, - мягко сказал он.
   - Но это правда, - ответил Сиксто, - все так и было.
   - А как насчет других девиц, которых ты ограбил?
   Сиксто, не моргнув, уставился на Хэвиленда. Казалось, что он онемел. Потом с трудом выдавил из себя:
   - Что?
   - А как насчет остальных девиц, со всего города? Как было с ними, Сиксто?
   - Как? - снова спросил Сиксто.
   Хэвиленд непринужденно встал из-за стола и сделал три шага в сторону Сиксто. Все ещё улыбаясь, сжал пальцы в кулак и дал Сиксто по зубам.
   Сиксто вытаращил глаза и закачался. Уткнувшись в стену, непроизвольно тыльной стороной ладони вытер лицо. На пальцах остались кровавые пятна Он заморгал и взглянул на Хэвиленда.
   - Почему вы меня ударили? - спросил он.
   - А как насчет остальных девиц, Сиксто? - спросил Хэвиленд, снова приближаясь к нему.
   - Каких девиц, каких?! Господи Иисусе, что вам в голову пришло? Я врезал этой шлюхе, потому что...
   Хэвиленд ударил его ладонью наотмашь, потом по другой щеке, потом снова наотмашь и снова тыльной стороной ладони, так что голова Сиксто подпрыгивала, как у тряпичной куклы. Сиксто попытался закрыть лицо, но Хэвиленд ударил его в живот. От боли Сиксто сложился пополам.
   - Дева Мария, - завопил он, - за что...
   - Заткнись! - рявкнул Хэвиленд. - Так как насчет тех ограблений, ты, свинья? А как насчет семнадцатилетней девушки, что ты убил на прошлой неделе?!
   - Я никого...
   Хэвиленд снова взмахнул огромным кулаком. На этот раз он ударил в глаз, и пуэрториканец рухнул на пол. Хэвиленд в бешенстве пнул его.
   - Вставай, сволочь!
   - Никого я...
   Хэвиленд снова пнул его. Парень взвыл. Кое-как поднялся, и Хэвиленд снова врезал ему в живот и опять начал бить по лицу. Сиксто скорчился у стены и истерически всхлипывал.
   - Почему ты её убил?
   Сиксто ответить не мог. Он только тряс головой и всхлипывал. Хэвиленд крепко ухватил его за лацканы пиджака и начал бить головой об стену.
   - Почему, свинья пуэрториканская? Почему? Почему? Почему?
   Сиксто только качал головой, потом она обвисла, и он потерял сознание.
   Хэвиленд долго смотрел на него. Потом глубоко вздохнул, подошел к раковине в углу и смыл с рук кровь. Закурил, подошел к столу, сел на него и задумался. Дерьмо какое, он уже не был уверен, что Сиксто - тот, кто им нужен. Разумеется, история с Кармен оставалась, но пришить ему остальные грабежи и убийство вряд ли удастся. Да, он вляпался в изрядное дерьмо.
   Потом Хэвиленд открыл дверь и зашел в административный отдел по соседству. Мисколо поднял глаза от пишущей машинки.
   - Там, рядом, какой-то пуэрториканец, - сказал Хэвиленд и затянулся сигаретой.
   - Там? Хэвиленд кивнул:
   - Там. Он упал и поранился. Думаю, нужно позвать доктора, а?
   В другом конце города детективы Мейер и Темпл вели допрос несколько более примитивными методами.
   Мейер был рад такой возможности. По приказу лейтенанта Барнса перед этим ему пришлось допрашивать сексуальных насильников, что изрядно вывело его из себя. Не то, чтобы он не любил допросов, но безусловно не переваривал сексуальных маньяков.
   На очках, которые нашли возле тела Дженни Пейдж, на дужке стояла маленькая С в кружке. Полиция связалась с несколькими торговцами очками, и один из них идентифицировал С как торговую марку фирмы "Кэнд-рел, инкорпорейтед". Барнс отозвал Мейера и Темпла из смрадных, разложившихся трущоб 87 участка и отправил их в Мажесту, где находилась фирма.
   Кабинет Джеффри Кэндрела был на третьем этаже производственного корпуса, стены облицованы сосновыми панелями, поглощавшими шум, и был обставлен современной мебелью. Письменный стол словно висел в воздухе. Картина на стене за столом напоминала обезумевший компьютер.
   Толстяк Кэндрел сидел в огромном кожаном кресле. Взглянув на разбитые темные очки на столе, он ткнул в них толстым пальцем, словно проверяя, жива ли сдохшая змея.
   - Да, - заявил он трубным голосом, резонировавшим в могучей груди. Да, мы производим такие очки.
   - Могли бы вы рассказать о них поподробнее? - спросил Мейер.
   - Могу ли я рассказать о них поподробнее? - Кэндрел высокомерно усмехнулся. - Я произвожу все мыслимые виды очков, оправ уже больше четырнадцати лет. А вы спрашиваете, могу ли я вам о них что-то рассказать. Друг мой, я могу вам рассказать о них все, что пожелаете.
   - Ну, нас бы интересовало...
   - К сожалению, большинство людей думает, - продолжал Кэндрел, - что очень легко и просто сделать оправу для солнечных очков... или оправу для любых других очков, впрочем, тоже. Ну, господа, я должен сказать, что они весьма ошибаются. Или речь идет о халтурщиках, которым наплевать на имя своей фирмы. Но не о Кэндреле. Кэндрел думает о своем добром имени и о потребителе.
   - Ну, если бы вы могли...
   - Вначале мы получаем материал в листах, - Кэндрел не обращал внимания на Мейера. - Называется он "эт-рол", - это промышленное название нитроцеллюлозы, которое используется в оптике. И из этого материала делаются передние и боковые части очков.
   - Передние части? - спросил Мейер.
   - Боковые? - спросил Темпл.
   - К передней части очков крепятся дужки. А боковые части вы закладываете за уши.
   - Понимаю, - сказал Мейер, - но что касается этих очков...
   - Выштамповав передние и боковые части, мы их обрабатываем, закругляем острые грани, заусенцы от штамповки, фрезеруем гнезда для дужек. Потом нанос-ники крепятся к передним частям. Потом закрепляют перемычку...
   - Да, сэр, но...
   - Но и это ещё не все, - продолжал Кэндрел. - Чтобы наносники лучше прилегали к передним частям, их обрабатывают на влажном барабане с пемзой. В завершение технологического цикла все детали помещают в барабан с мелкими кусочками дерева, каждый из которых по два сантиметра длиной и два миллиметра толщиной, вместе с эмульсией и нашей секретной добавкой. Кусочки дерева, скользя по деталям, очищают и полируют их поверхность.
   - Сэр, мы хотели бы...
   - А потом, - сказал Кэндрел м нахмурился, вероятно, не привык, чтобы его перебивали, - передние и боковые части соединяют пайкой. Острые грани, которые ещё остались на оправах, опять стачивают на пемзовых барабанах. И потом...
   - Мистер Кэндрел...
   - И потом оправы моют, чистят и отправляют в полировку. Все наши оправы полируют вручную, чтоб вы знали. Большинство фирм просто макают оправы в раствор, чтобы они выглядели как полированные. Но не мы. Мы их полируем вручную.
   - Это впечатляюще, мистер Кэндрел, - прорвался Мейер, - но...
   - И к тому же мы используем специальные линзы, не искажающие изображение. Наши недиоптрические солнцезащитные очки оптически идеальны.
   - Мы в этом убеждены, - устало согласился Мейер.
   - Вот поэтому наши лучшие очки стоят до двадцати долларов, - гордо заявил Кэндрел.
   - А эти? - Мейер указал на очки на столе.
   - Да, - сказал Кэндрел, снова ткнув пальцем в очки, - разумеется, мы производим и модели подешевле. Из полистирола. Мы формируем их в термопластавтоматах. И, естественно, используем дешевые линзы.
   - Эти очки относятся к дешевым изделиям? - спросил Мейер.
   - А... да, - Кэндрел был как будто разочарован.
   - Сколько они стоят?
   - Мы продаем их оптом по тридцать пять центов. А в розницу их, вероятно, продают центов по семьдесят или по доллару.
   - А куда идут поставки? - спросил Темпл.
   - Что вы имеете в виду?
   - Где продаются такие очки? В специальных магазинах?
   Кэндрел отбросил очки на другой конец стола, словно они были заражены проказой.
   - Господа, - сказал он, - такие очки вы можете купить в любом дешевом магазинчике нашего города.
   ГЛАВА XII
   В четверг 21 сентября в два часа ночи Эйлин Барк в белом свитере и узкой юбке разгуливала по улицам Айолы.
   Она предельно устала.
   По улицам Айолы она слонялась с прошлой субботы, начиная с двенадцати ночи. Уже пятую ночь была на ногах. Ее туфли на высоких каблуках явно не годились для таких походов. Стараясь привлечь грабителя, у которого мотив выбора жертвы мог, хотя и необязательно, носить сексуальный характер, бретельки бюстгальтера она подтянула повыше, что ещё больше подчеркнуло её весьма и так привлекательную грудь.
   Соблазнительность её бюста не мог отрицать никто, и тем более холодный аналитический ум Эйлин Барк.
   За время этих запоздалых прогулок к ней клеились семеро моряков, четверо военных и двадцать два всевозможных штатских. Начинали они и с деликатных, замечаний типа: "Дивная ночь, правда?", и с гораздо более откровенных намеков: "Что же ты гуляешь одна, малышка?", или совсем напрямую, "И почем, птичка?". От всех от них Эйлин успешно избавилась.
   Честно говоря, они хотя бы нарушали однообразие унылых одиноких скитаний. Уиллиса она никогда не видела, хотя и была в уверенности, что он где-то здесь. Задумывалась, так ли ему нудно, как ей, и решила, что возможно и нет. Ведь он мог по крайней мере созерцать её беззаботно красующиеся прелести, которые должны были привлечь готового к нападению насильника.
   "Где ты, Клиффорд?" - вопрошала она в душе.
   Может быть, испугался? Или при взгляде на изуродованную, окровавленную девушку, которой ты разбил голову, тебя замутило? Может, ты решил бросить это дело или только ждешь, когда ве стихнет?
   - Ну, покажись же, Клиффорд! Видишь, как роскошно я покачиваю бедрами? Наживка эта для тебя. А крючок - револьвер тридцать восьмого калибра в моей сумочке. Ну, что же ты, Клиффорд? Давай!
   На том расстоянии, с которого он следил за Эйлин, Уиллис мог различить только белый свитер и время от времени - красные блики, когда свет падал на её волосы.
   Он тоже очень устал.
   Прошло уже много лет с той поры, как он был патрульным, и это было хуже, чем любой маршрут по городу. На маршруте есть и бары, и рестораны, иногда ателье или кондитерская. И к тому же тут вы можете наскоро выпить пивка, там перехватить чашечку кофе, переброситься словом со знакомым или зайти погреться.
   "Можно подумать, эта девка без ума от прогулок", - подумал он. Четыре ночи он шагал за ней, пошла уже пятая, но она ни разу не остановилась. Такое удивительное рвение и самоотверженность, конечно, нужно было ценить.
   Но, Господи Боже, что там у неё внутри, моторчик? Откуда силы переставлять ноги? (А ноги хороши, Уиллис, нужно признать.)
   Зачем она шагает так быстро? Уж не думает ли она, что Клиффорд бегун-марафонец? Он спросил её об этом в первую ночь совместных скитаний по городу. Она слегка улыбнулась, поправила волосы и сказала:
   - Я всегда хожу быстро.
   Теперь он думал, что она была неправа. Должна была сказать:
   - Всегда бегаю медленно.
   Не завидовал он Клиффорду. Кто бы он ни был и где бы ни находился, хрен бы он пешком догнал эту Красную Шапочку с белыми буферами.
   "Ну, - подумал он, - ей виднее".
   Где бы ты ни был, Клиффорд, мисс Барк покажет тебе где раки зимуют.
   * * *
   Вначале он услышал стук её каблучков. Нетерпеливый стук дятла по массивному дубовому сердцу большого города. Беспокойное цоканье легких туфелек на быстрых, крепких ногах.
   Потом он увидел белый свитер, визуальный сигнал вдали, который все приближался, утрачивая свою бестелесность, пока не превратился в трехмерную пластичность скульптуры, а потом и в реальность - мягкую шерсть, облегающую крепкую высокую грудь.
   Потом он разглядел длинные рыжие волосы, которые ветер трепал своими нервными пальцами. Притаившись в переулке на другой стороне, он следил, как гордо она плывет мимо, и проклинал место, где стоял, - жаждал быть на той стороне.
   Через плечо у неё была переброшена черная кожаная сумочка на длинном ремешке, которая при каждом шаге била её по левому боку. Сумочка, похоже, была тяжелая.
   Он знал, что впечатление бывает обманчиво: большинство женщин таскает там всякое барахло; но тут он чуял деньги. Это была либо проститутка, вышедшая на охоту, либо штучка из лучшего общества, которой поздно ночью приспичило пройтись, - черт их разберет.
   Но кем бы она ни была, сумочка её сулила деньги, как раз сейчас нужные ему позарез.
   Газеты были полны историей Дженни Пейдж, Господи!
   Пришлось ему убраться с улиц. Но как долго продлится вся эта суматоха? Ему же нужно на что-то жить!
   Он следил, как рыжеволосая красотка прошла мимо, потом нырнул в переулок и быстро определил направление, чтобы пересечь её вероятный маршрут.
   Не видел, что Уиллис идет за ней.
   И Уиллис не заметил его.
   Вдоль каждого квартала - три фонарных столба, - подумала Эйлин. От одного до другого - полторы минуты. На весь квартал - четыре с половиной минуты. Элементарная математика.
   И ничего это не быстро. Если Уиллис думает, что быстро, нужно бы ему видеть её брата. Тот все делает по-настоящему быстро - молниеносно завтракает, обедает...
   Впереди кто-то двигался.
   В голове у неё словно заработал огромный пылесос, мысли стали четкими и чистыми, как ограненный бриллиант. Левой рукой раздвинула ремешки сумки, приоткрыв её и почувствовав успокаивающее прикосновение револьверной стали.
   Она шагала, гордо подняв голову и не сбавляя шага. Перед ней был парень, никаких сомнений. Заметив, быстро повернулся к ней. В темно-синем костюме, без шляпы. Высокий, где-то за сто восемьдесят.
   - Эй, - крикнул он. - Эй, ты! - и она сразу почувствовала, как сердце у неё ушло в пятки: на сто процентов была уверена, что это Клиффорд.
   И тут у неё появилось ощущение какой-то глупой ошибки. На рукаве синей формы она заметила нашивки, а на воротнике - узкие белые галуны. Тип, которого она приняла за Клиффорда, был просто моряком без шапки. Напряжение её спало. Губы тронула легкая улыбка.
   Моряк приблизился к ней. Видела, как он переваливался с боку на бок, словно в шторм. Прямо скажем, он был пьян в стельку, и это состояние однозначно объясняло, почему он с непокрытой головой.
   - Ну вы только гляньте, - он икнул, - какая рыженькая! Иди сюда, рыжуленька!
   Он потянулся к Эйлин, но та быстро и решительно отстранила его руку.
   - Отвали, - сказала она. - Ты ошибся адресом! Моряк покачал головой и захохотал во все горло.
   - Ошибся адресом? - грохотал он. - Боже, так она приняла меня за обычного бандита!
   Эйлин была абсолютно все равно, кем он себя считает, ей только нужно было, чтобы он не совал нос не в свое дело; ловко прошмыгнув мимо него, она зашагала дальше.
   - Эй, - рявкнул он, - ты куда?
   За собой она услышала торопливые шаги, потом почувствовала, как её схватили за локоть. Обернулась и вырвала руку.
   - Ну ты чего? - спросил он. - Тебе моряки не нравятся?
   - Что вы, все прекрасно, - ответила Эйлин, - но лучше бы вам вернуться на корабль. А теперь отстаньте! - Она даже топнула ногой.
   - Слушай, а ты не хочешь со мной переспать? Эйлин не смогла сдержать улыбки.
   - Нет, - сказала она. - Премного благодарна, но нет.
   - А почему это нет? - спросил он, воинственно выставив челюсть.
   - Я замужем.
   - Ну и что? Я тоже женат.
   - Мой муж - полицейский.
   - А я ложил на копов. Мне беречься надо только тех свиней из береговой охраны. Их надо бояться. Ну, так что, малышка?
   - Нет, - твердо ответила Эйлин. Отвернулась и зашагала дальше, но он обогнал её и загородил дорогу.
   - Можем поговорить о твоем муже и о моей старухе, что скажешь? Ха, у меня лучшая жена на свете.
   - Ну, так идите к ней домой, - сказала Эйлин.
   - Не могу, черт бы их всех побрал! Она в Алабаме!
   - Отвали, - сказала Эйлин. - Я серьезно. Отвали, пока не нарвался на неприятности.
   - Не-а, - упрямо настаивал он, - я хочу с тобой в постель.
   - Господи Боже мой!
   - В этом нет ничего плохого. Все нормально.
   - Кроме твоей морды поганой, - не выдержала Эйлин.
   - Что?!
   - Ничего. - Она обернулась и взглянула через плечо, где Уиллис. Того нигде не было видно. Он явно где-то подпирал стенку, давясь от хохота. Обойдя моряка, она зашагала по улице. Моряк, догнав её, шел рядом.
   - Нет ничего лучше пеших прогулок, - заявил он. - Я буду гулять с тобой, пока не сотру ноги по самую задницу, или пока ты не согласишься залечь со мной в постель. Нагуляемся до обалдения.
   - Ну смотри, ты у меня дождешься, - проворчала Эйлин и начала лихорадочно размышлять, как бы набрести на кого-нибудь из береговой охраны. Черт, полицейских никогда нет там, где они нужны!
   "Нашла время глазки строить!" - подумал Уиллис.
   Что ей, нечем больше заняться, чем трепаться с моряками! Двинула бы этого проклятого жеребца по голове и затащила в глухой переулок! Как, черт возьми, мы выманим Клиффорда, если она будет шляться с моряком? Может, вмешаться? Или она что-то задумала? Когда имеешь дело с бабами, хуже всего то, что они не в состоянии думать по-мужски.
   Лучше бы он остался дома.
   Глядя на все это, он молча проклинал моряка.
   Откуда свалился этот болван? Как ему теперь заполучить эту сумочку? В кои-то веки подвернулся удобный случай, в первый раз с тех пор, как началась вся эта шумиха вокруг Дженни Пейдж, и тут невесть откуда приперся этот моряк, и все летит к черту.
   Может, он все же уйдет?
   Может, девка даст ему по морде, и он смоется?
   А может, и нет. Если она проститутка, то пойдет с ним, и тогда все.
   Как это полиция позволяет всяким вшивым морячкам шататься по улицам?
   Он видел, как девица крутит бедрами, и как с ней рядом идет вразвалку широким шагом моряк; проклинал полицию, проклинал моряков, а заодно проклинал и рыжеволосую красотку.
   Когда они свернули за угол, он перебежал улочку и помчался проходным дьором, рассчитывая обогнать их нч пару кварталов и надеясь, что рыженькая тем временем избавится от моряка. Пальцы его просто ныли от желания схватить сумочку, все ещё болтавшуюся на её левом плече.
   - С какого ты корабля? - спросила моряка Эйлин.
   - С крейсера Соединенных Штатов "Хантаг", - ответил моряк. - Что, кисонька, теперь тебе со мной интересно?
   Эйлин остановилась. В упор глянула на моряка, и её зеленые глаза метали грозные молнии.
   - Послушай, я работаю в полиции, понимаешь? Я сейчас на службе, и мне совсем не нравится, что ты путаешься под ногами!
   - Что-что? - переспросил моряк. Собрался было дико заржать, но её ледяной голос его поразил.
   - У меня в сумочке "38-спешл", - спокойно продолжала она. - Я считаю до шести, потом его достану, выстрелю тебе в ногу, оставлю тебя валяться на тротуаре и вызову патруль береговой охраны. Считаю.