Макдевит Джек. Звездный портал

   — С очень давних, Адам. Быть может, ты их просто не замечал.
   Они вошли в сторожку. Малый Призрак и Сандра Белое Крыло вскочили, но не утратили невозмутимости. Губернатор хорошо знал Малого Призрака — тому уже под тридцать, он содержит жену и двух детей, долго маялся без работы. Но сегодня эти обстоятельства отошли на второй план.
   Сандра тоже один раз приходила к губернатору за помощью, когда ее отец врезался на автомобиле в газонасосную станцию. Заглянув в ее сияющие глаза, Ходок вдруг поймал себя на мысли, что она очаровательна. За все эти годы он каким-то образом умудрился проглядеть столь очевидное обстоятельство. С головой ушел в прокладывание своей узенькой жизненной тропки. Жаль.
   Она работает в ресторане, обслуживающем посетителей резервации. До слуха Ходока дошло, что она обручилась с белым — столяром, электриком или что-то в этом роде, живущим у Дьявольского озера. Ей еще не исполнилось и двадцати одного года. Губернатор подумал, что следовало бы приказать ей покинуть гребень, но это было бы несправедливо — и по отношению к ней, и по отношению к ее братьям. Она решила стоять на этом рубеже, и он не имеет права отказать ей в этой привилегии.
   Вдоль стен стояло оружие — винтовки М-16. Ну по крайней мере у них есть хоть какая-то огневая мощь.
   — А еще у нас есть гранатомет, — сообщил Адам. — Так просто им нас не взять.
   — Кто здесь еще? — спросил Ходок.
   — В Куполе Уилл Горн, Джордж Чистый Родник и Андреа. Макс и доктор Кэннон еще здесь, но я не сомневаюсь, что скоро они уедут. У них гости.
   — Тут все еще есть гости? — удивился Ходок.
   — Трое, с последней экскурсии.
   — Надо обсудить план обороны. — Губернатор опустился в кресло.
   Тут распахнулась дверь, и вошел Макс.
   — Прямо не верится, что такое возможно, — виноватым тоном проговорил он. — Я пытался дозвониться до сенатора Виковски, но, судя по всему, линия отключена.
   — Они хотят, чтобы мы не могли поговорить ни с кем, — усмехнулся Ходок. — Впрочем, по-моему, это не имеет значения.
   В душе губернатор пожалел Макса, пребывающего в состоянии полнейшей растерянности. Нелегко найти в душе отвагу, когда война стучится в дверь.
   Поглядев в окно на закатное солнце, он с грустью осознал, что рассвета может уже не увидеть.

* * *

   Эйприл беседовала с уезжающими исследователями, про себя гадая, не станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели Сесил Морин — полная, добродушная особа, бактериолог из Колорадского университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих пор пребывающая под впечатлением чудес Конской Головы; и Дмитрий Рушенко, биолог из «Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз».
   — Я бы с радостью туда перебралась, — заметила Грин.
   — А правда, — поинтересовалась Морин, — что правительство намерено отнять у вас землю и Купол с ней заодно?
   — Очевидно, — кивнула Эйприл.
   — Помоги, Господи, всем нам! — горестно покачала головой Морин.
   Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.
   — Правда на вашей стороне, знаете ли, — сказал он с нью-йоркским акцентом. «Наверное, Лонг-Айленд», — подумала Эйприл.
   — Мы знаем.
   — Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства, — продолжал он. — Чертовски будет жалко. Хотелось бы мне вам чем-нибудь помочь. — Он сел в машину и включил зажигание.
   — Ну, знаете, что я вам скажу, — подхватила Грин. — Будь это в моей власти, им пришлось бы применить силу.
   Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.
   — Мы собираемся остаться. — Эйприл употребила местоимение лишь в фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но ей было приятно прибегнуть к такой формулировке. — И вы можете остаться с нами, Агата, если хотите. — Она намеревалась произнести это тоном шутливой бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница пришла в полнейшее замешательство.
   — Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж и маленькая дочь, — зарделась та.
   Остальные просто промолчали.

* * *

   Эйприл выгадывала удобный момент, чтобы переговорить с губернатором наедине. Он на улице беседовал с Адамом и остальными, наклонившись навстречу крепкому ветру, разметающему земляные валы, оставшиеся возле раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.
   — Макс, — спросила она, — зачем они так поступают? Что толку?
   Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу и всему, что с ним связано.
   — Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.
   Эйприл понимала, что Макс с нетерпением дожидается, когда она согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в темноте по дороге, забитой нервными полицейскими, — предприятие рискованное.
   А уже стемнело.
   — Ужасно не хочется бросать их здесь, — промолвила она, затевая очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося раз за разом на протяжении последнего часа.
   — Мне тоже.
   — Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.
   — И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!
   В восемь часов выключили прожекторы, но груды земли по-прежнему были прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.
   — Скверно, что на него не набросишь брезент, — заметил Макс.
   Когда губернатор покинул Адама и вернулся в сторожку, Эйприл решила, что подходящий момент настал:
   — Макс, давай с ним поговорим!
   Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У него на глазах Адам Небо и его люди, некогда казавшиеся чрезвычайно разумными и рассудительными, вдруг обратились в шайку фанатиков, вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о том, что можно послать судебные и полицейские власти к чертям, была совершенно чужда его натуре.
   Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.
   — Губернатор, — начала Эйприл дрожащим голосом, — не стоит идти на такое. Вы можете положить этому конец.
   — Так вы все еще здесь? — ласково улыбнулся ей Ходок.
   Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены домика, будто пытаясь их сокрушить.
   — Нам не хочется бросать вас.
   — Приятно слышать, — кивнул Ходок. — Но вам нельзя оставаться.
   От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не собирался участвовать в перестрелке.
   — Это совершенно бессмысленно, — сказала Эйприл. — Все равно исход предрешен заранее.
   Ходок посмотрел ей в лицо:
   — Не загадывайте наперед. — Он отвел взгляд, озирая утопающую во тьме речную долину, луну, пребывающую в третьей четверти, дальние огни Форт-Мокси и его пограничной заставы.
   — Вы можете выиграть эту битву в суде, — вставил Макс. — Мне кажется, что у вас есть вполне реальные шансы по суду получить все обратно. Но если вы доведете дело до вооруженного сопротивления... — Тут во взгляде старика промелькнуло странное выражение, заставившее Макса прикусить язык.
   — Что? — насторожилась Эйприл. — Вы что-то недоговариваете!
   — Даже не догадываюсь, что вы имеете в виду, моя молодая леди, — приподнял брови Ходок, не сумев, однако, скрыть легкого замешательства.
   — Так что же? — повторила она. — Вы тут все заминировали? Или что?
   Вертолет вернулся, пролетев над серединой плато.
   Ходок бросил взгляд на часы.
   — Разум подсказывает, что надо обратиться в суд, — гнула свое Эйприл. — Почему вы не хотите обратиться в суд?
   Вопрос угодил в цель, и Ходок просто отмахнулся, не желая более произносить ни слова. Он хотел лишь одного — чтобы она уехала.
   — Так почему же? — не уступала Эйприл. — Почему суд не поможет? Вы ждете подвоха? Или чего похуже?
   — Пожалуйста, Эйприл, уезжайте. Хотелось бы мне, чтобы существовал иной, более спокойный путь.
   — Вы считаете, что они уничтожат Купол, правда? — раскрыла она глаза. — Вы считаете, что никакой суд не сумеет вернуть его вам?
   Губернатор поднял глаза к небу, избегая смотреть на нее. Потом развернулся на пятках и вышел за дверь.
   — Боже мой, — охнула Эйприл. — Не может быть! Они на такое не пойдут!
   — Нет, пойдут. Вынуждены будут пойти. До тех пор, пока люди уверены, что сверхсовершенная техника существует, что она рано или поздно выплывет на поверхность, — он будет продолжать оказывать гибельное воздействие на мир в целом. Существует лишь один способ нейтрализовать Купол.
   — По-моему, он прав, — проронил Макс. — Настало время убираться отсюда.
   Эйприл все еще пребывала в нерешительности, постигая разверзшиеся в душе бездонные хляби ужаса.
   — Нет. По-моему, не настало.
   Внутри у Макса все оборвалось.
   — Я не уйду, — закончила она. — Я не могу позволить, чтобы это случилось.

* * *

   Ровно в двадцать тридцать Брайан Коттер, высокий, импозантный темнокожий американец, уполномоченный Агентства по защите окружающей среды, вошел в пресс-комнату агентства, навстречу объективам телекамер. Еще ни разу ему не доводилось ощущать столь напряженную атмосферу и видеть такое скопление репортеров. Это означает, что была утечка информации.
   Коттеру происходящее пришлось весьма не по душе, и принимать в этом участие ему тем более не хотелось. Он понимал необходимость предпринятых президентом шагов, но знал, что воспоминания об этом дне будут годами преследовать его. Наверное, наступит час — и весьма скоро, — когда он всем сердцем будет желать вернуть время и переиграть эти несколько минут заново.
   — Леди и джентльмены, — начал он, — я должен сделать сообщение, после чего с радостью отвечу на ваши вопросы. Мы крайне обеспокоены опасностями, проистекающими от Купола. Наше правительство, как вам известно, не выработало официальной позиции по вопросу о том, на самом ли деле существует там мост к звездам или нет. Однако достаточно солидным свидетельством этого является то обстоятельство, что территория по другую его сторону совершенно определенно находится вне Земли.
   Это приводит нас к ряду тревожных выводов. Уже распространяются слухи о том, что на нашу планету проникло некое существо. Мы не представляем, что это может быть за существо, и не сомневаемся, что слухи беспочвенны. Но исключить подобную возможность все-таки нельзя, равно как и проникнуться окончательной уверенностью, что подобное не произойдет в дальнейшем. Имеются и прочие потенциальные опасности. Например, вирусы. Или химическое загрязнение.
   Поэтому, в целях обеспечения общественной безопасности, наше агентство затребовало и получило судебное постановление, предписывающее владельцам находки передать ее под правительственный контроль. Подчеркиваю, это исключительно временная мера, направленная единственно на предотвращение возможной угрозы. — Вид у Коттера был совершенно страдальческий. — А теперь я отвечу на ваши вопросы.
   Марис Квимби, «Пост»:
   — Мистер уполномоченный, а согласились ли сиу с таким решением?
   Коттер покачал головой:
   — Марис, постановление федерального суда не требует ничьего согласия. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что они наверняка поймут мудрость подобного курса действий. — Он указал, на Хэнка Миллера из «Фокса».
   — А не поздновато ли беспокоиться о микробах? — спросил тот. — Я хочу сказать, что, если там были какие-то опасные разновидности, можно не сомневаться, что они уже здесь.
   — Хэнк, мы не думаем, что имеются серьезные основания для подобных опасений. Наши действия в данном отношении носят чисто профилактический характер.
   Закончив пресс-конференцию, Коттер поднялся к себе в кабинет и откупорил бутылку рома из своих запасов.

30

   Отвага немногого стоит, коль боги тебе не помогут.

Еврипид, «Просительницы»

   Вы смотрите специальный выпуск новостей Эн-би-си.

   Силы правопорядка сегодня вечером заблокировали гребень Джонсона, очевидно, намереваясь произвести захват территории. Группа коренных американцев объявила, что они не подчинятся постановлению федерального суда. Сначала мы встретимся с Майклом Пейтманом в Белом доме, а затем переключимся на Кэрол Дженсен, находящуюся в резервации сиу близ Дьявольского озера в Северной Дакоте.

* * *

   Дженсен расположилась в Синем доме — здании администрации племени, загнав в угол Уильяма Ястреба. Трансляция на всю страну. Если ты работаешь в десятичасовых новостях Фарго, это твой звездный час. Она улыбнулась Ястребу, но тот словно и не заметил этого.
   — Минутная готовность, — сообщил оператор, наводя камеру на резкость.
   — Держитесь естественно, советник, — сказала она. — Мы начнем, когда загорится красная лампочка.
   — Ладно, — отозвался Ястреб, одетый в кожаный жилет, фланелевую сорочку и джинсы. «На вид ему лет шестьдесят, — прикинула Кэрол, — хотя лицо так изборождено морщинами, что можно дать и больше».
   Снова послышался голос режиссера, сидящего в Фарго:
   — Кэрол, все, как обычно. Как будто работаешь для нас. Только когда будешь представляться, не забудь, что выступаешь по-крупному.
   — Хорошо.
   До эфира остались считанные секунды. Оператор показал пять пальцев и начал обратный отсчет. На камере вспыхнула красная лампочка.
   — Здравствуйте, я Кэрол Дженсен. Мы находимся в здании администрации сиу на Дьявольском озере. Мы беседуем с советником Уильямом Ястребом, одним из руководителей племени сиу. Советник Ястреб, как я понимаю, вы видели пресс-конференцию Агентства по защите окружающей среды, состоявшуюся сегодня вечером?
   — Да, Кэрол, видел. — Ястреб плотно сжал губы, но во взгляде его застыла мука. Кэрол надеялась, что его боль видна на экране, олицетворяя трагическое благородство.
   — Как вы можете прокомментировать заявление уполномоченного Коттера?
   — Уполномоченный не может не понимать, что нет никакой опасности. Ни для кого. Никто не видел никаких существ, вошедших сквозь ворота, и я уверен, что ни один человек не воспринимает всерьез байку о невидимке. И прочее.
   — Советник, как вы намерены поступить?
   Его лицо омрачилось:
   — Мы не позволим отнять у нас эту землю. Она принадлежит нам по праву, и мы будем ее защищать.
   — Означает ли это применение силы?
   — Если потребуется. Надеюсь, до этого не дойдет.
   — Чуть раньше вы мне говорили, что ваша дочь находится на гребне.
   — Совершенно верно.
   — Заберете ли вы ее домой?
   — Она останется со своими братьями, чтобы отстоять свое наследие. — На его обветренном лице застыло выражение гордого неповиновения.

* * *

   — Мы в вас не нуждаемся, — сказал Адам. — Вы с Максом должны уехать сейчас же, пока еще не поздно.
   — Он прав, — подхватил Макс. — Нам тут нечего делать.
   — По-моему, тут дело найдется всем, — печально взглянула на него Эйприл. — Мы чертовски глупы, ленивы или что там еще, чтобы приставить к делу образованных людей, так что вместо этого мы уничтожим Купол. Прямо злости не хватает! Никуда я не поеду! Мое место здесь...
   — А вы умеете стрелять? — перебил ее Адам. — Вы будете стрелять?
   — Нет. Я не стану никого убивать. Но все равно останусь здесь. — Эйприл понимала, как бессвязно и бессильно прозвучало ее заявление, и на глазах у нее выступили слезы.
   — Вы будете только путаться под ногами.
   — Если хотите убрать меня отсюда, — не уступала она, — то вам придется швырнуть меня в пропасть!
   Макс в отчаянии вскинул руки. Он все пытался начать сложную процедуру прощания и отступления в сторону машины. «Порой, — думал он, — нужно куда больше воли, чтобы сбежать, чем остаться». Он вовсе не собирался возлагать свою жизнь на алтарь безнадежного предприятия и все еще раздумывал, как бы потактичнее удалиться, когда к ним подошла Андреа.
   — Может, есть еще один способ, — сказала она Адаму. — Скажем, пригрозить, что уничтожим ворота. Оставим их с носом.
   — Не годится, — возразил он. — Именно этого они и хотят.
   — А может, и сработает, — не согласился Макс. — Сегодня тут наверняка столько прессы — яблоку упасть негде будет. Это будет информационный кошмар правительства.
   — Это станет информационным кошмаром, если мы сумеем передать угрозу в эфир, — заметил Адам. — А такой возможности у нас нет.
   — То есть как? Разве Снежная Ястребица не в эфире?
   — Нет, — подтвердила Андреа. — И если бы мы смогли каким-либо образом связаться с прессой, то сумели бы оказать на них серьезное давление и заставили отступить.
   — Нет. — В голосе Эйприл зазвенела сталь. — Нельзя ставить ворота под угрозу. Иначе просто нет смысла здесь оставаться.
   — Мы вовсе не обязаны их уничтожать, — стояла на своем Андреа. — Это просто блеф.
   — Именно так они и поймут, — парировал Адам. — Пожалуй, еще и начнут нас провоцировать, чтобы мы привели угрозу в исполнение. — По дороге двигались огни фар. — Им просто придется так поступить.
   Зазвонил телефон. Все переглянулись.
   — А я думал, телефон не работает, — подал голос Макс.
   Они стояли на краю раскопа.
   — Должно быть, это представители властей, — решила Эйприл.
   Звонил аппарат Макса. Сняв трубку, Эйприл послушала и кивнула.
   — Да, он здесь. — Она протянула трубку Максу.
   — Алло! — буркнул тот.
   Женский голос переспросил, в самом ли деле он мистер Коллингвуд.
   — Да.
   — С вами хочет поговорить президент.
   Макс оцепенел и уставился на остальных. Те устремили взгляды на него. «Кто?» — беззвучно, одними губами спросила Эйприл.
   И тут в трубке зазвучал знакомый голос с резковатым балтиморским акцентом:
   — Макс?
   — Да, господин президент.
   Окружающие удивленно распахнули глаза.
   — Макс, наш разговор могут услышать остальные?
   — Да.
   — Ладно. Я понимаю, что вы можете при желании включить громкую трансляцию. Но лучше не надо. Мои слова предназначены только для ваших ушей.
   У Макса вдруг пересохло во рту.
   — Господин президент, я очень рад вас слышать.
   — А я рад случаю потолковать с тобой, сынок. Итак, слушай: во всей стране воцарился ад кромешный. Все обстоит куда хуже, чем ты, должно быть, подозреваешь. Люди теряют работу, лишаются своих сбережений, и Бог знает, куда это нас вообще заведет.
   — Из-за Купола?
   — Из-за Купола. Послушай, нам не хотелось бы ничего отнимать у индейцев, и ты это знаешь. Вся страна это знает. Но люди напуганы, и надо взять события под контроль. Мы проследим, чтобы об индейцах хорошо позаботились. Даю тебе слово. Но эта штуковина в корне отличается от всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело. Это ведь национальное достояние, верно? Я хочу сказать, что это же не индейцы его туда поместили, они вообще не имеют к этому никакого отношения. Просто уж так получилось, что он оказался на их земле. — Президент замолчал — желая то ли отдышаться, то ли взять себя в руки. Голос его звучал на грани срыва.
   — Мне известно об этих проблемах, сэр.
   — Хорошо. Тогда ты понимаешь, что я вынужден перейти к активным действиям. Вынужден. Помилуй Господи, Макс, меньше всего на свете нам хочется, чтобы из-за ерундовины была пролита кровь.
   — Я уверен, что все здесь присутствующие разделяют ваши чувства.
   — Конечно. Конечно. — Голос президента изменился, в нем зазвучали нотки уверенности, словно они уже достигли согласия. — Я знаю о твоем отце, Макс. Он послужил стране чертовски хорошо.
   — Да, сэр. Послужил.
   — Теперь такой шанс появился у тебя. — Он мгновение помедлил. — Мне нужна твоя помощь, сынок.
   Макс уже догадывался, что последует дальше:
   — Я тут не пользуюсь особым влиянием, господин президент.
   — Они нам не доверяют, не так ли?
   — Нет, сэр. Не доверяют.
   — Винить их тут не в чем. Но мне хотелось бы лично поручиться, что они получат щедрую компенсацию за отказ от прав на гребень Джонсона.
   — Вы хотите, чтобы я им это сказал?
   — Будь так добр. Но еще мне нужно, чтобы ты попытался убедить их взглянуть на проблему с нашей точки зрения. Ты мне нужен, чтобы убедить их отступить, Макс. Единственное, к чему приведет их упорство — они все будут убиты. Ну пожалуйста, мне без твоей помощи не обойтись.
   — Но почему я, господин президент? Почему вы не позвали к телефону губернатора Ходока? Или доктора Кэннон?
   — Ходок свой выбор уже сделал. Доктор Кэннон еще слишком молода, чтобы иметь влияние на группу индейцев... Ну, сам понимаешь. Буду с тобой честен до конца, Макс. Мы тут просмотрели личные дела всех, кто находится рядом с тобой, и обнаружили, что ты один способен внять голосу рассудка.
   Макс тяжко вздохнул. Он оказался слабым звеном.
   — Я скажу им, — пообещал он. — А можно у вас спросить кое о чем?
   — Валяй, Макс. Спрашивай что хочешь. Вообще что угодно.
   — Ходят слухи, что правительство намерено уничтожить Купол. Вы мне можете дать слово, что в этом нет ни крупицы правды?
   На том конце послышалось учащенное дыхание. Потом:
   — Макс, мы не станем этого делать.
   — Даете слово, господин президент?
   — Макс, я могу обещать щедрую компенсацию.
   — Что он говорит? — шепотом поинтересовалась Эйприл.
   Макс лишь тряхнул головой:
   — Вряд ли этого достаточно, господин президент.
   — Макс, ты можешь нам помочь. Поговори с ними.
   — Меня они не послушают. Кроме того, мне кажется, что они правы.
   Тишина на том конце провода затянулась настолько, что Макс было засомневался, что президент еще не бросил трубку.
   — Знаешь, Макс, — подал тот наконец голос, — если кровопролитие будет, тебе придется до самой смерти жить с сознанием, что ты мог его предотвратить. — Максу живо представился президент: маленький человечек, чем-то смахивающий на хозяина ближайшего писчебумажного магазина. — Мне жаль тебя, сынок. Ну что ж, ты поступил, как должен, и я уважаю тебя за это. Только будь на связи, ладно? Тебе дадут номер, так что ты сможешь дозвониться, если передумаешь. Если нам удастся выпутаться из этого мирным путем, я с радостью увижу тебя в Белом доме.
   На этом разговор закончился. Макс записал номер и вручил его Адаму. Даже не взглянув на листок, Адам порвал его на мелкие клочки, распахнул дверь и пустил их по ветру. И только тут до Макса дошло, что единственным человеком, подумавшим, будто Макс Коллингвуд собирается остаться с сиу, был президент Соединенных Штатов.

* * *

   Белый фургон новостей «Лесли в десять» катил по прерии на восток, в сторону гребня Джонсона. Кэрол была вне себя от волнения, вновь и вновь проигрывая в уме интервью и наслаждаясь драматическим эффектом. «Она останется рядом с братьями, чтобы отстоять свою землю». А потом, в конце, свою финальную реплику: «Репортаж Кэрол Дженсен из резервации сиу у Дьявольского озера, специально для новостей Эн-би-си».
   И это еще не все. Сюда направляется Роберт Бейзелл, но до его приезда она остается единственным репортером, находящимся на переднем крае. В душе Кэрол надеялась, что самолет Бейзелла где-нибудь застрянет.
   Откинувшись на спинку сиденья, Кэрол позволила своему безмерному восторгу на миг захлестнуть ее.
   Они проехали через плоскогорье Пембина и снова повернули на север по шоссе №32. Через некоторое время небо впереди озарилось изумрудным сиянием.
   Полицейские направляли все машины в объезд. Кэрол показала свои документы, и ей позволили проехать. Впереди, у въезда на дорогу к гребню, мерцали мигалки, и на шоссе падал голубоватый свет софитов. По обе стороны от двухполосной дороги на склоне стояли легковые машины и фургоны. Чанг выключил двигатель и затормозил возле фургона Эн-би-си.
   У въезда на дорогу собралась целая толпа журналистов. В центре их внимания пребывал старенький потрепанный «форд». Кэрол узнала Ходока тотчас же. Выбравшись из машины, он беседовал с помощником шерифа. Остальные полицейские без особого успеха пытались держать журналистов подальше от них.
   — Хватай камеру, Чанг, — распорядилась она, набирая номер студии на своем сотовом телефоне.
   — Кэрол? — тотчас же отозвался режиссер. — Я как раз собирался тебе звонить.
   — Мы на месте.
   — Хорошо. Ходок только что спустился с горки. Си-эн-эн и Эй-би-си уже включились. Очевидно, он собирается сделать заявление.
   Кэрол уже успела выйти из машины и приближалась к месту действий. Чанг подошел с другой стороны, вскидывая камеру на плечо.
   — Даем заставку, — сообщили из студии. — Включаем вас через двадцать секунд.
   — Сукин сын. — Кэрол бросила короткий взгляд на спутника. — Чанг, ты готов?
   Они вклинились в группу журналистов, прокладывая себе путь локтями и боками, пока не смогли пробраться поближе. Ходок казался совсем старым и надломленным. Обеспокоенные суматохой полицейские уже начали терять выдержку. Женщина с бляхой судебного исполнителя на груди оживленно обсуждала что-то с шефом полиции Датаблом. Кэрол всегда хорошо читала по губам и разобрала достаточно, чтобы понять: женщина уговаривает шефа позволить, чтобы что-то произошло.
   Репортеры пробивались вперед. Вся сцена была залита ослепительным светом, позади на снегу лежали угольно-черные тени.
   Помощник шерифа заметил знак, поданный Датаблом, и сдал назад. Тотчас же в сторону «форда» протянулось несколько рук с микрофонами. Как индейцы относятся к изгнанию? Окажут ли сиу сопротивление? Прячут ли сиу что-нибудь? Правду ли говорят о Пришельце?
   — Нет, мы ничего не прячем, — отозвался Ходок и взобрался на склон, чтобы его увидели все. — Меня зовут Джеймс Ходок. Я губернатор и председатель совета племени.
   — Так что же тут за бешеная секретность? — крикнул кто-то.