друга за стол, покрытый дырявой клеенкой.
- Он не первый раз вовлекает меня в неприятности. Это тянется уже лет
тридцать пять, с тех пор, как Майк научился ходить и говорить...
- В какие же неприятности он вовлек вас на этот раз?
- Но Майк ведь причастен к похищению, верно?
- Он так и сказал вам?
- За всю свою жизнь брат никогда и ничего не говорил мне прямо, но я
читаю газеты. Сегодня прочитал о похищении, и теперь шагу боюсь ступить из
дому. А моя жена просто сбежала от меня. К матери, в Окснерд. Даже не вымыла
посуду...
- Когда же здесь был ваш брат?
- Вчера вечером, около половины одиннадцатого. Мы уже собирались
ложиться спать. Он сидел вот тут, где сейчас сидите вы. Я сразу подумал, что
он опять что-то натворил - у него всегда в таких случаях глаза делаются
какими-то дикими, - но что именно, я, конечно, не знал. А он начал дурить
мне голову, будто выиграл у моряков в Сан-Диего кучу денег в покер, и они
гонятся за ним, хотят отобрать выигрыш, и потому нам надо поменяться
машинами.
- Почему же вы согласились?
- Попробуйте не согласиться! Ему ничего не стоит стукнуть вас как
следует.
Что правда, то правда - я знал это по личному опыту.
- Опишите вашу машину.
- "Плимут" выпуска тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, с двумя
дверцами, номерной знак "АКТ 449".
- Цвет?
- Светло-синий.
Я сделал в своей записной книжке несколько пометок и сказал:
- А теперь я хочу задать вам очень важный вопрос: не было ли с Майком
вот этого подростка?
Я показал ему фотографию Тома, и он отрицательно покачал головой:
- Нет, сэр. Ни о каком подростке у нас и речи не было.
- И вы ничего не знали о похищении, пока не прочитали сегодня в газете?
- Правильно. Ни о похищении, ни об убийстве.
- Но вы знаете, кто убит?
Мой собеседник опустил голову.
- Наверное... Кэрол.
- Да, Кэрол.
- Жаль... Милая была девушка... Гораздо лучше, чем он заслуживал.
- Вам следовало бы немедленно сообщить куда следует.
- Знаю. Лила говорила мне то же самое. Потому и ушла, что я не
послушался. Лопух ты был, лопухом и остался, говорит.
- И не без оснований...
- Да, но Майк никогда еще не подводил меня так. Это похуже, чем тот
случай с фотоаппаратом, который он украл на своем корабле, а свалил на меня,
когда я приехал в Сан-Диего навестить его.
- На каком корабле он служил?
- На эскортном авианосце "Перри бэй"... Я едва не угодил в тюрьму.
Хорошо, что офицеры в конце концов поверили мне.
- Я тоже верю, что вы честный, только несколько запутавшийся человек.
Мои слова так подействовали на Гарольда, что на глазах у него
показались слезы и он торопливо вытер их ладонью.
- Правда, - продолжал я, - вам придется и других убедить в этом. От вас
требуется только одно: рассказать всю правду!
- Да, да, я хочу рассказать всю правду! - воскликнул Гарольд. - Я хотел
сразу это сделать, но боялся, что полицейские отправят меня в тюрьму.
- И Майка тоже?
- Я не о нем беспокоился. Между мною и братом все кончено. То, что он
сделал с Кэрол... - Гарольд горестно покачал головой.
- Вы были привязаны к ней?
- Очень. Правда, последние годы, когда они жили в Неваде, мы редко
виделись, а вообще-то у нас с нею всегда были хорошие отношения.
- Они жили в Неваде?
- Да. Майк работал там барменом в одном из клубов на южном побережье,
но потом потерял работу, и мне пришлось...
Он заколебался, и я подтолкнул его: -... и вам пришлось?
- Ничего... Я хотел сказать, мне пришлось помочь им немного.
- Сколько же вы им дали?
- Не помню... Сколько мог... - Он виновато взглянул на меня.
- А может, вчера вечером Майк вернул вам долг?
Гарольд снова опустил голову. Старый холодильник в углу, за его спиной,
проснулся и загудел. И еще я слышал в наступившем молчании то нарастающий,
то удаляющийся шум с улицы.
- Он ничего мне не вернул, - наконец ответил Гарольд.
- Но сколько-то он все же дал вам?
- Он ничего мне не дал.
- Вы хотите сказать, вернул?
- Да.
- Сколько?
- Пятьсот долларов.
- Где они?
- Под моим матрацем. Можете взять. Мне они не нужны.
Я прошел вслед за ним в спальню. В ней царил беспорядок: ящики стола
были выдвинуты, на полу валялись какие-то вещи: Гарольд растерянно
остановился у неубранной постели. Я помог ему приподнять матрац, он вынул
из-под него табачный кисет из прозрачной клеенки и отдал мне.
- Вы видели, откуда ваш брат доставал деньги?
- Из машины. Я слышал, как он шуршал бумагой, когда разворачивал
что-то.
- Скажите, вы знали, что эти деньги приобретены нечестным путем?
Гарольд обессиленно присел на край кровати.
- Пожалуй, я подумал об этом... Я не мог поверить, что он выиграл в
покер такую сумму. У него ведь как заведено? Выиграет что-нибудь в карты и
тут же пытается сорвать еще больший банк, и так до тех пор, пока не
проиграется в пух и прах... Но о похищении и вымогательстве у меня и мысли
не было. Тем более об убийстве.
- Подростка?
- Я говорю о бедняжке Кэрол.
- А я спрашиваю о подростке.
- Он не решился бы его убить, - еле слышно проговорил Гарольд.
- Вы осматривали его машину?
- Нет, сэр. Зачем бы я стал это делать?
- И не открывали багажник?
- Я и близко не подходил к этой проклятой машине.
- Дайте мне ключ.
Гарольд порылся в карманах, брошенных на спинку кровати брюк, и передал
мне связку ключей. Посоветовав ему одеться, я прошел в гараж, открыл замок
багажника и не без трепета поднял крышку. Сначала мне показалось, что в
багажнике нет ничего, что заслуживало бы внимания, - только заржавленный
домкрат и стертая покрышка, - но при более внимательном осмотре я обнаружил
нечто такое, что сразу вызвало у меня самые мрачные предположения. Это был
лоскут черного трикотажа, зацепившийся за замок багажника. Я вспомнил, что,
по словам Сэма Джекмена, на Томе в воскресенье был черный свитер...
Я вернулся в дом и увидел, что дверь в спальню закрыта. Гарольд никак
не отреагировал на мой стук, и я вошел не ожидая ответа. Он сидел на кровати
в нижнем белье и в носках и держал между коленей мелкокалиберную винтовку.
Поспешно шагнув к нему, я выдернул ее и разрядил.
- Не хватает силы воли покончить с собой, - плаксиво заявил Гарольд.
- Значит, вам везет.
- Еще как!
- Я вполне серьезно. В детстве я знал одного владельца похоронного
бюро, потерявшего свое заведение во время депрессии. Он решил покончить с
собой вот из такой же винтовки, но неудачно и на всю жизнь остался слепым.
Его сыновья держали потом самое крупное в нашем городе похоронное бюро.
- Вот и мне надо было заняться похоронными делами, а не впутываться в
дела брата, - скривился Гарольд.
- Кстати, куда он направился отсюда?
- Он не сказал.
- А как вы сами думаете?
- Скорее всего в Неваду. Как только у него появляются деньги, он сломя
голову мчится туда, где можно их проиграть.
- Ваши родители живы?
- Живы. У отца ферма на реке Снейк. По сельскому шоссе номер семь, на
Покателло. Майк туда не поедет, он ненавидит Айдахо.
- А может, и поедет, - возразил я, делая пометку в записной книжке.
- Нет, нет, он порвал с отцом лет двадцать назад. - Помолчав, Гарольд
добавил: - В гостиной висит фотопортрет отца, я сам сделал его и назвал
"Старик".
- У вас в доме есть телефон?
- Да. Там же, в гостиной.
Прежде чем заняться телефонными разговорами, я внимательно всмотрелся в
портрет седого фермера с сердитыми глазами и похожим на челюсти капкана
ртом, потом позвонил Эрни Уолтерсу в Рено и передал ему сводку добытых
сведений о сыне этого старика - Майке Гарли, бывшем моряке, картежнике,
гангстере, истязателе жены, вероятном убийце и водителе "плимута" модели
1958 года с двумя дверцами и выданным в Калифорнии номерным знаком "АКТ
449".
- Я вижу, ты не терял времени, - заметил Эрни, когда кончил записывать
мое сообщение, - Мы тут тоже старались, но пока безрезультатно. Но теперь-то
дело у нас пойдет. - Он сделал паузу, потом спросил: - Послушай, а мы
действительно должны стараться?
- Иначе говоря, ты хочешь знать, сколько я заплачу?
- Не ты, а твой клиент.
- Я потерял клиента. Надеюсь заполучить другого с помощью полученных
сведений, но пока не заполучил.
Эрни присвистнул:
- Но это же противоречит нашей профессиональной этике!
- Ничуть, поскольку сейчас я временно исполняю обязанности следователя
при местном шерифе.
- Выходит, работаешь в порядке благотворительности? Лу, извини, но ты
уже задолжал нам триста долларов, причем я исхожу из самой низкой ставки.
Если мы будем продолжать расследование, завтра твой долг возрастет до
шестисот долларов. Мы же несем большие расходы и не можем работать
бесплатно.
- Понимаю. Тебе будет уплачено.
- Когда?
- Скоро. Я позвоню тебе завтра утром.
- А пока что мы должны делать?
- Продолжать.
- Ну хорошо, будь по-твоему.
Эрни положил трубку, и я почувствовал, что меня немного трясет.
Шестьсот долларов - это мой недельный гонорар, а я работал далеко не каждую
неделю. В банке у меня лежало долларов триста да долларов двести я имел
наличными. Подсчитав свои ресурсы, я обнаружил, что если продам машину,
кое-какую одежду и обстановку, то после двадцати лет работы в качестве
частного детектива мне удастся наскрести всего тысячи три с половиной. И
Ральф Хиллман со своими миллионами заставлял меня оплачивать розыск его
сына! Но я делал то, чего хотел сам: найти человека, который чуть не убил
меня, найти Тома... Я не мог бросить дело теперь, когда напал на верный
след, и без помощи Эрни в Неваде мне не обойтись.
Я позвонил лейтенанту Бастиану. Было уже далеко за полночь, но он еще
не уходил. Я сообщил ему, что везу с собой свидетеля, и коротко рассказал,
что именно он может показать, Бастиан сдержанно поблагодарил.
Поездка в Пасифик Пойнт заняла около часа. Гарольд то начинал болтать,
то надолго умолкал, причем паузы эти становились все длиннее. Я расспрашивал
его, как они с братом жили в Айдахо. Жизнь у них была тяжелой. Отец
относился к ним, как к домашним животным, которых нужно заставлять работать,
едва мать отнимает их от груди и беспощадно избивал за малейшую провинность.
Первым сбежал Майк. Он прожил года два в семье педагога Роберта Брауна,
который из милости взял его к себе и пытался сделать человеком. Майк
отплатил ему тем, что сбежал с его дочерью Кэрол.
- А вы где были тогда?
- Работал в Лос-Анджелесе. Меня признали негодным к военной службе, и я
устроился фотографом в гостиницу.
- В отель "Барселона"?
- Да, верно, - подтвердил Гарольд, удивленный моей осведомленностью.
- Насколько я понимаю, ваш брат и Кэрол жили у вас?
- Недолго, недели две. Он дезертировал с корабля и скрывался.
- Они были женаты?
- Думаю, что да, - неуверенно ответил Гарольд. - Во всяком случае, так
утверждала Кэрол, но я никогда не видел никаких документов.
- В последнее время они называли себя мистером и миссис Браун. Машина,
которую он оставил вам, зарегистрирована на имя Роберта Брауна.
- Не могу понять, как он раздобыл ее. Теперь придется вернуть этот
автомобиль прежнему владельцу.
- Сначала им займется полиция.
Упоминание о полиции вновь повергло Гарольда в уныние, и он снова
надолго замолчал.
- Вы знаете отца Кэрол? - прервал я затянувшееся молчание.
- Встречались... Одному Богу известно, что он подумает обо мне теперь,
после смерти Кэрол.
- Но вы-то при чем? Нельзя без конца винить себя в том, что натворил
Майк.
- Да, но тут есть и моя вина.
- В смерти Кэрол?
- И в этом. Но я имел в виду похищение.
Похоже, я сам невольно навел его на эту мысль.
- Каким же образом?
- Не хочу говорить.
- Но раз вы уже начали...
- Я передумал...
Как я ни бился, мне не удалось преодолеть неожиданное упорство
Гарольда, и остаток пути мы ехали в полном молчании.
Я доставил Гарольда, а вместе с ним пятьсот долларов, лейтенанту
Бастиану, а сам отправился в гостиницу.
На следующее утро в девять, наскоро позавтракав, я уже входил в кабинет
Бастиана. Лейтенант ждал меня.
- Вы неплохо потрудились последние двадцать четыре часа, - начал он. -
Должен поблагодарить вас за Гарольда Гарли. Его показания весьма
существенны, особенно если дело будет передано в суд.
- У меня есть еще кое-что.
Однако Бастиан продолжал:
- Я уговорил шерифа выплачивать вам двадцать пять долларов в день плюс
расходы на бензин, если вы будете представлять счета.
- Спасибо, но с этим можно повременить. Надеюсь, вы не откажетесь
уговорить Ральфа Хиллмана оплачивать мои расходы?
- Чего не могу, того не могу, Арчер.
- Но вы сможете подкрепить свою просьбу фактами. Я потратил несколько
сот долларов из личных денег и добился некоторых результатов.
- Ну хорошо, хорошо, посмотрим, - уклончиво ответил Бастиан и
поторопился переменить тему разговора: - Есть важная новость. Судебный врач,
производивший вскрытие, установил, что причиной смерти миссис Браун явилось
ножевое ранение в области сердца. Рана находится под самой грудью, поэтому
при первом беглом осмотре ее не заметили.
- Час от часу не легче!.. Постойте, но это ведь может означать, что ее
убил вовсе не Гарли!
- Не вижу оснований для такого предположения. Он мог избить ее, а потом
прикончить ударом ножа.
- Вы нашли нож?
- Нет. По словам врача, это был тонкий, очень острый нож... Вы,
кажется, упомянули, что у вас есть еще кое-что?
Я показал Бастиану кусок черного трикотажа и объяснил, где его
обнаружил. Лейтенант сокрушенно покачал головой:
- В багажнике? Боюсь, что за этим кроется нечто весьма неприятное.
Последний раз Тома видели в черном свитере, который, насколько мне известно,
связала для него сама миссис Хиллман. - Он посмотрел на кусок материала
через увеличительное стекло. - По-моему, это вязальная шерсть. Надо показать
ее миссис Хиллман.
Бастиан позвонил Хиллманам, договорился о встрече, и вскоре мы уже
ехали в Эль Ранчо сквозь окутавший окрестности утренний туман.
Дверь нам открыла миссис Перес в черном воскресном платье. Из комнаты с
баром тотчас вышел Хиллман. Мне показалось, что он двигается как автомат,
подчиняясь какой-то посторонней силе. Он пожал руку Бастиану, а после
некоторого колебания удостоил рукопожатием и меня.
- Проходите в гостиную, господа, - пригласил он. - Очень хорошо, что вы
приехали сами, Элейн просто не в состоянии стронуться с места... Если бы мне
удалось убедить ее поесть!..
Миссис Хиллман сидела на кушетке у одного из выходящих на подъездную
аллею окон. В утреннем свете она выглядела особенно болезненной. После
первого телефонного звонка в понедельник прошло полных двое суток, а кусок
красного вязанья, лежавший рядом с ней, не увеличился.
- Ральф говорил, что вы хотите мне что-то показать, - обратилась она к
Бастиану, протягивая ему руку и вымученно улыбаясь.
- Да, хотел. Клочок шерсти. Возможно, он от свитера вашего сына.
- Черного? Того, что я связала для него?
- Может быть. Вот, посмотрите. - Бастиан протянул ей лоскут. - Узнаете?
Миссис Хиллман надела очки, взглянула на материал, поднялась и почти
бегом покинула комнату. Хиллман сделал движение, намереваясь последовать за
ней, но остановился с беспомощно протянутыми к двери руками. Он все еще
стоял в этой позе, когда миссис Хиллман вернулась с большим, украшенным
узорами мешочком для вязанья. Скорчившись на кушетке, она принялась рыться в
нем, пока не нашла наполовину израсходованный клубок черной шерсти.
- Вот что осталось у меня после того, как я связала Тому свитер.
По-моему, это то же самое.
Бастиан оторвал от клубка нитку и под увеличительным стеклом сравнил с
найденным мною клочком.
- Образцы кажутся мне идентичными, но требуется заключение экспертизы.
- Что значит идентичными? - спросил Ральф Хиллман.
- Я не могу предвосхищать выводов экспертизы.
Хиллман схватил Бастиана за плечо и с силой встряхнул.
- Не морочьте мне голову, лейтенант!
Бастиан сбросил его руку и отстранился.
- Хорошо, я скажу. Лоскут от свитера Тома был найден мистером Арчером в
багажнике машины, на которой ездил предполагаемый похититель вашего сына,
некто Гарли.
- Вы хотите сказать... в багажнике перевозили Тома?
- Не исключено.
- Но тогда... тогда... Это значит, что Том убит?
- Не будем спешить с окончательными выводами.
- Мне не надо было давать вам этот клубок шерсти! - сорвавшимся голосом
крикнула миссис Хиллман.
- Но от этого факты не перестанут быть фактами.
- Будь они прокляты, ваши факты!
Хиллман склонился к жене:
- Но это же несправедливо, Элейн! Лейтенант Бастиан пытается помочь
нам.
- Уйди! Этого никогда бы не случилось, если бы ты был хорошим отцом!
Бастиан взял клочок свитера и повернулся ко мне:
- Пожалуй, нам следует уйти.
Хиллман проводил нас до вестибюля.
- Пожалуйста, извините. Мы уже перестали владеть собой. Но вы,
собственно, ничего нам не сообщили.
- Ни к каким определенным выводам мы еще не пришли, - холодно ответил
Бастиан. - Да и времени на разговоры у меня нет.
- А у меня есть, - вмешался я.
Впервые за все утро Хиллман взглянул на меня без обычного
пренебрежения.
- И вы хотите рассказать мне, что происходит? - спросил он.
- Да. Как это понимаю я сам.
- В таком случае оставляю вас вдвоем, - заявил Бастиан и вышел. Почти
тут же до меня донесся шум отъезжающей машины.
Хиллман поручил миссис Перес побыть с женой и через похожий на тоннель
коридор провел меня в огромный кабинет. Вдоль двух стен, отделанных дубовыми
панелями, стояли стеллажи с книгами, преимущественно в переплетах из
телячьей кожи. Третью стену занимала глубокая ниша с большим окном,
выходившим на далекий океан. На четвертой стене висело много фотографий в
рамках. Одна из них представляла собой увеличенный любительский снимок Дика
Леандро, согнувшегося в кокпите гоночной яхты с белым кипящим буруном за
кормой. На другой была изображена группа морских летчиков, среди которых я
узнал молодого Хиллмана. Висели и другие снимки, сделанные на берегу и на
кораблях. На одном в боевом строю летела эскадрилья самолетов-торпедоносцев,
на другом был заснят с воздуха конвойный авианосец, лежавший, как поплавок,
на ярко освещенной и подернутой рябью поверхности моря.
- Это мой последний корабль, - пояснил Хиллман. - Под конец мне
пришлось им командовать в течение нескольких недель. Мы приняли корабль в
Сан-Диего, провели через Канал в Бостон и там поставили на консервацию. - В
голосе Хиллмана слышалась грусть, точно он говорил о смерти любимой женщины.
- Сан-Диего, Сан-Диего... Корабль случайно назывался не "Перри бэй"?
Хиллман с живостью взглянул на меня:
- Совершенно верно. Вы когда-нибудь слышали о нем?
- Вчера вечером... Ну вот, постепенно картина начинает проясняться.
Мистер Хиллман, говорит вам о чем-нибудь имя Майка Гарли?
- Вы что-то путаете. Раньше вы упоминали о Гарольде Гарли.
- Я ошибался. Гарольд - брат Майка, и я разговаривал с ним вчера
вечером. Он сообщил мне, что Майк служил на "Перри бэй".
Хиллман кивнул:
- У меня есть все основания помнить Майка Гарли - ни один другой матрос
не причинил мне столько неприятностей. В конце концов мне пришлось
потребовать его увольнения.
- За кражу казенного фотоаппарата?
Хиллман снова бросил на меня быстрый взгляд:
- Должен признать, мистер Арчер, вы неплохо делаете свое дело...
Вообще-то, мы отнеслись к нему не очень строго, хотя за кражу этого дорогого
фотоаппарата он мог угодить в тюрьму. - Хиллман внезапно опустился в креслу
словно только сейчас уяснил все значение тех давних событий. - И вот спустя
восемнадцать лет он похищает моего сына!
Я стоял у окна и ждал, пока он не успокоится и не поймет, что в этом не
было никакой случайности. Видимо, когда-то Хиллман злоупотребил своей
властью над Гарли и пробудил в нем ненависть. Вот почему такой злобой дышал
голос Гарли, когда он в понедельник разговаривал с Хиллманом по телефону.
Туман над морем начал рассеиваться, кое-где стали появляться голубые
просветы, но их тут же затягивали серые облака. Хиллман подошел к окну и
встал около меня. Он несколько успокоился, однако глаза у него все еще
возбужденно поблескивали.
- Только подумать, какое горе принес мне этот человек! - воскликнул он.
- Рассказывайте все-все, что вам известно, Арчер!
Я рассказал. Он слушал меня, как слушают предсказывающего будущее
оракула. Его особенно заинтересовала личность убитой, и я спросил, не
встречался ли он с ней когда-нибудь.
- Я даже не знал, что Гарли был женат, - покачал головой Хиллман. - У
них есть дети?
- По меньшей мере один.
- Но как же мог отец... Во всяком случае, теперь ясно, что Том не
состоял в связи с этой особой.
- Не совсем ясно. Возможно, Гарли использовал ее как приманку.
- Но она же годилась ему в матери!
- Ну, старой ее не назовешь.
- И вы серьезно думаете, что у Тома мог быть с ней роман?
- При сложившихся обстоятельствах, мистер Хиллман, ваш вопрос носит
академический характер.
- Вы хотите сказать, что Том мертв?
- Не уверен, но и не исключаю.
- Но если бы мой мальчик был жив, разве он уже не вернулся бы домой?
- Вернулся бы, но при условии, что он бы этого хотел.
- А у вас есть основания считать, что он не хочет?
- Ничего конкретного, но некоторые факты позволяют сделать такой вывод.
В воскресенье он явно по собственной воле проводил время в обществе этой
женщины. Да и, кроме того, он ведь бежал.
- Из школы "Забытая лагуна", а не из дома.
- Он мог опасаться, что его опять упрячут в "Забытую лагуну".
- Бог мой, но я бы никогда не сделал этого!
- Однажды уже сделали.
- Меня вынудили обстоятельства.
- Какие, мистер Хиллман?
- Сейчас поздно вдаваться в подробности. Как вы уже сказали, вопрос
носит академический характер.
- Он не пытался покончить с собой?
- Нет.
- И не пытался убить кого-нибудь?
- Нет и нет! - ответил Хиллман, однако я заметил, что в глазах у него
промелькнуло какое-то странное выражение. - Мне кажется, мы напрасно теряем
время. Если Том жив, его надо найти. Гарли - единственный человек, который
знает, где он, - отправился, по вашим словам, в Неваду.
- Сейчас, вероятно, он уже там.
- Так почему вы еще здесь? Если бы я мог оставить жену, я бы сам отвез
вас туда. Но вы можете арендовать самолет за мой счет.
Я объяснил, что для этого требуются деньги, а я и так опустошил свой
карман.
- Извините, это мое упущение.
Хиллман достал чек на две тысячи долларов - тот самый, что ему вручили
в понедельник доктор Спонти и Скэрри, и сделал на нем передаточную надпись
на мое имя.
В городе я прежде всего зашел в банк, на который был выписан чек
доктора Спонти. Предъявляя его к оплате, я написал на нем: "С искренней
благодарностью. Лу Арчер". Конечно, не такая уж страшная месть за отказ от
моих услуг, но все же я испытывал некоторое удовлетворение при мысли, что
доктор Спонти хотя бы смутится.
Полученные деньги, признаться, основательно меня взбодрили. Под
влиянием какого-то наития я решил съездить домой к Гарольду Гарли и не
обманулся: дверь открыла Лила. На ней был фартук и шапочка, под которую она,
открывая дверь, затолкала выбившуюся прядь черных волос. Хорошенькой я бы ее
не назвал, но чувствовалось, что ей не занимать энергии и жизнерадостности.
- Вы еще один из полиции? - спросила она.
- Да. А я-то полагал, что вы ушли от Гарольда.
- Я и ушла, но решила вернуться.
- И правильно сделали. Он нуждается в вашей под-
- Знаю, - несколько смягчаясь, подтвердила женщина. - Что будет с
Гарольдом? Может, его посадят под замок и выбросят ключ?
- Постараюсь, чтобы этого не произошло.
- Вы из ФБР?
- Нет, я частный детектив.
- А я вот все пытаюсь понять, что происходит. Утром явились полицейские
и взяли нашу машину. Ни Гарольда, ни машины... Может, в следующий раз меня
лишат и крова над головой? И все из-за паршивого братца Гарольда!
- Ничего, все уладится. Скажу вам то же самое, что уже сказал Гарольду:
у него есть единственная возможность выпутаться - рассказать правду.
- Правда заключается в том, что он опять, как всегда, позволил брату
использовать себя. Майк все еще... - Лила прикрыла рот рукой и с
беспокойством взглянула на меня.
- Продолжайте, продолжайте, миссис Гарли!
Она посмотрела сначала в один конец грязной, убогой улицы, потом в
другой, и тронула меня за рукав:
- Давайте зайдем в дом.
Передняя дверь открывалась прямо в гостиную, и мне пришлось переступить
через шланг пылесоса.
- Убираюсь, - объяснила Лила. - Надо чем-то занять себя.
- Надеюсь, Гарольд скоро вернется домой и оценит ваши старания.
- Его отпустят, если я помогу задержать Майка?
- Обещать не могу, но думаю, что да.
- А почему не можете обещать?
- Я не работаю в полиции, - я только помогаю ей. Вы знаете, где Майк,
миссис Гарли?
Лила долго стояла молча, с таким же неподвижным лицом, как на одном из
ее снимков, которыми были увешаны стены, потом слега кивнула:
- Я знаю, где он был сегодня в три часа утра. - Она показала большим
пальцем за спину, туда, где стоял телефон. - Он звонил из Лас-Вегаса в три
часа утра. Спрашивал Гарольда. Я ответила, что не знаю, где он, поскольку,
когда вернулась вчера вечером домой уже не застала его.
- Вы уверены, что звонил Майк?
- Я хорошо знаю его голос. Он не раз звонил и раньше, клянчил денег,
как будто они легко нам достаются.
- Он и сегодня просил денег?
- Да. Выслать пятьсот долларов на контору телеграфной компании "Уэстерн
юнион" в Лас-Вегасе.
- Но у него же было с собой более двадцати тысяч!
С лица женщины исчезло всякое выражение, на него словно надели маску.
- Этого я не знаю. Знаю только то, что он сказал. Ему были очень нужны
- Он не первый раз вовлекает меня в неприятности. Это тянется уже лет
тридцать пять, с тех пор, как Майк научился ходить и говорить...
- В какие же неприятности он вовлек вас на этот раз?
- Но Майк ведь причастен к похищению, верно?
- Он так и сказал вам?
- За всю свою жизнь брат никогда и ничего не говорил мне прямо, но я
читаю газеты. Сегодня прочитал о похищении, и теперь шагу боюсь ступить из
дому. А моя жена просто сбежала от меня. К матери, в Окснерд. Даже не вымыла
посуду...
- Когда же здесь был ваш брат?
- Вчера вечером, около половины одиннадцатого. Мы уже собирались
ложиться спать. Он сидел вот тут, где сейчас сидите вы. Я сразу подумал, что
он опять что-то натворил - у него всегда в таких случаях глаза делаются
какими-то дикими, - но что именно, я, конечно, не знал. А он начал дурить
мне голову, будто выиграл у моряков в Сан-Диего кучу денег в покер, и они
гонятся за ним, хотят отобрать выигрыш, и потому нам надо поменяться
машинами.
- Почему же вы согласились?
- Попробуйте не согласиться! Ему ничего не стоит стукнуть вас как
следует.
Что правда, то правда - я знал это по личному опыту.
- Опишите вашу машину.
- "Плимут" выпуска тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, с двумя
дверцами, номерной знак "АКТ 449".
- Цвет?
- Светло-синий.
Я сделал в своей записной книжке несколько пометок и сказал:
- А теперь я хочу задать вам очень важный вопрос: не было ли с Майком
вот этого подростка?
Я показал ему фотографию Тома, и он отрицательно покачал головой:
- Нет, сэр. Ни о каком подростке у нас и речи не было.
- И вы ничего не знали о похищении, пока не прочитали сегодня в газете?
- Правильно. Ни о похищении, ни об убийстве.
- Но вы знаете, кто убит?
Мой собеседник опустил голову.
- Наверное... Кэрол.
- Да, Кэрол.
- Жаль... Милая была девушка... Гораздо лучше, чем он заслуживал.
- Вам следовало бы немедленно сообщить куда следует.
- Знаю. Лила говорила мне то же самое. Потому и ушла, что я не
послушался. Лопух ты был, лопухом и остался, говорит.
- И не без оснований...
- Да, но Майк никогда еще не подводил меня так. Это похуже, чем тот
случай с фотоаппаратом, который он украл на своем корабле, а свалил на меня,
когда я приехал в Сан-Диего навестить его.
- На каком корабле он служил?
- На эскортном авианосце "Перри бэй"... Я едва не угодил в тюрьму.
Хорошо, что офицеры в конце концов поверили мне.
- Я тоже верю, что вы честный, только несколько запутавшийся человек.
Мои слова так подействовали на Гарольда, что на глазах у него
показались слезы и он торопливо вытер их ладонью.
- Правда, - продолжал я, - вам придется и других убедить в этом. От вас
требуется только одно: рассказать всю правду!
- Да, да, я хочу рассказать всю правду! - воскликнул Гарольд. - Я хотел
сразу это сделать, но боялся, что полицейские отправят меня в тюрьму.
- И Майка тоже?
- Я не о нем беспокоился. Между мною и братом все кончено. То, что он
сделал с Кэрол... - Гарольд горестно покачал головой.
- Вы были привязаны к ней?
- Очень. Правда, последние годы, когда они жили в Неваде, мы редко
виделись, а вообще-то у нас с нею всегда были хорошие отношения.
- Они жили в Неваде?
- Да. Майк работал там барменом в одном из клубов на южном побережье,
но потом потерял работу, и мне пришлось...
Он заколебался, и я подтолкнул его: -... и вам пришлось?
- Ничего... Я хотел сказать, мне пришлось помочь им немного.
- Сколько же вы им дали?
- Не помню... Сколько мог... - Он виновато взглянул на меня.
- А может, вчера вечером Майк вернул вам долг?
Гарольд снова опустил голову. Старый холодильник в углу, за его спиной,
проснулся и загудел. И еще я слышал в наступившем молчании то нарастающий,
то удаляющийся шум с улицы.
- Он ничего мне не вернул, - наконец ответил Гарольд.
- Но сколько-то он все же дал вам?
- Он ничего мне не дал.
- Вы хотите сказать, вернул?
- Да.
- Сколько?
- Пятьсот долларов.
- Где они?
- Под моим матрацем. Можете взять. Мне они не нужны.
Я прошел вслед за ним в спальню. В ней царил беспорядок: ящики стола
были выдвинуты, на полу валялись какие-то вещи: Гарольд растерянно
остановился у неубранной постели. Я помог ему приподнять матрац, он вынул
из-под него табачный кисет из прозрачной клеенки и отдал мне.
- Вы видели, откуда ваш брат доставал деньги?
- Из машины. Я слышал, как он шуршал бумагой, когда разворачивал
что-то.
- Скажите, вы знали, что эти деньги приобретены нечестным путем?
Гарольд обессиленно присел на край кровати.
- Пожалуй, я подумал об этом... Я не мог поверить, что он выиграл в
покер такую сумму. У него ведь как заведено? Выиграет что-нибудь в карты и
тут же пытается сорвать еще больший банк, и так до тех пор, пока не
проиграется в пух и прах... Но о похищении и вымогательстве у меня и мысли
не было. Тем более об убийстве.
- Подростка?
- Я говорю о бедняжке Кэрол.
- А я спрашиваю о подростке.
- Он не решился бы его убить, - еле слышно проговорил Гарольд.
- Вы осматривали его машину?
- Нет, сэр. Зачем бы я стал это делать?
- И не открывали багажник?
- Я и близко не подходил к этой проклятой машине.
- Дайте мне ключ.
Гарольд порылся в карманах, брошенных на спинку кровати брюк, и передал
мне связку ключей. Посоветовав ему одеться, я прошел в гараж, открыл замок
багажника и не без трепета поднял крышку. Сначала мне показалось, что в
багажнике нет ничего, что заслуживало бы внимания, - только заржавленный
домкрат и стертая покрышка, - но при более внимательном осмотре я обнаружил
нечто такое, что сразу вызвало у меня самые мрачные предположения. Это был
лоскут черного трикотажа, зацепившийся за замок багажника. Я вспомнил, что,
по словам Сэма Джекмена, на Томе в воскресенье был черный свитер...
Я вернулся в дом и увидел, что дверь в спальню закрыта. Гарольд никак
не отреагировал на мой стук, и я вошел не ожидая ответа. Он сидел на кровати
в нижнем белье и в носках и держал между коленей мелкокалиберную винтовку.
Поспешно шагнув к нему, я выдернул ее и разрядил.
- Не хватает силы воли покончить с собой, - плаксиво заявил Гарольд.
- Значит, вам везет.
- Еще как!
- Я вполне серьезно. В детстве я знал одного владельца похоронного
бюро, потерявшего свое заведение во время депрессии. Он решил покончить с
собой вот из такой же винтовки, но неудачно и на всю жизнь остался слепым.
Его сыновья держали потом самое крупное в нашем городе похоронное бюро.
- Вот и мне надо было заняться похоронными делами, а не впутываться в
дела брата, - скривился Гарольд.
- Кстати, куда он направился отсюда?
- Он не сказал.
- А как вы сами думаете?
- Скорее всего в Неваду. Как только у него появляются деньги, он сломя
голову мчится туда, где можно их проиграть.
- Ваши родители живы?
- Живы. У отца ферма на реке Снейк. По сельскому шоссе номер семь, на
Покателло. Майк туда не поедет, он ненавидит Айдахо.
- А может, и поедет, - возразил я, делая пометку в записной книжке.
- Нет, нет, он порвал с отцом лет двадцать назад. - Помолчав, Гарольд
добавил: - В гостиной висит фотопортрет отца, я сам сделал его и назвал
"Старик".
- У вас в доме есть телефон?
- Да. Там же, в гостиной.
Прежде чем заняться телефонными разговорами, я внимательно всмотрелся в
портрет седого фермера с сердитыми глазами и похожим на челюсти капкана
ртом, потом позвонил Эрни Уолтерсу в Рено и передал ему сводку добытых
сведений о сыне этого старика - Майке Гарли, бывшем моряке, картежнике,
гангстере, истязателе жены, вероятном убийце и водителе "плимута" модели
1958 года с двумя дверцами и выданным в Калифорнии номерным знаком "АКТ
449".
- Я вижу, ты не терял времени, - заметил Эрни, когда кончил записывать
мое сообщение, - Мы тут тоже старались, но пока безрезультатно. Но теперь-то
дело у нас пойдет. - Он сделал паузу, потом спросил: - Послушай, а мы
действительно должны стараться?
- Иначе говоря, ты хочешь знать, сколько я заплачу?
- Не ты, а твой клиент.
- Я потерял клиента. Надеюсь заполучить другого с помощью полученных
сведений, но пока не заполучил.
Эрни присвистнул:
- Но это же противоречит нашей профессиональной этике!
- Ничуть, поскольку сейчас я временно исполняю обязанности следователя
при местном шерифе.
- Выходит, работаешь в порядке благотворительности? Лу, извини, но ты
уже задолжал нам триста долларов, причем я исхожу из самой низкой ставки.
Если мы будем продолжать расследование, завтра твой долг возрастет до
шестисот долларов. Мы же несем большие расходы и не можем работать
бесплатно.
- Понимаю. Тебе будет уплачено.
- Когда?
- Скоро. Я позвоню тебе завтра утром.
- А пока что мы должны делать?
- Продолжать.
- Ну хорошо, будь по-твоему.
Эрни положил трубку, и я почувствовал, что меня немного трясет.
Шестьсот долларов - это мой недельный гонорар, а я работал далеко не каждую
неделю. В банке у меня лежало долларов триста да долларов двести я имел
наличными. Подсчитав свои ресурсы, я обнаружил, что если продам машину,
кое-какую одежду и обстановку, то после двадцати лет работы в качестве
частного детектива мне удастся наскрести всего тысячи три с половиной. И
Ральф Хиллман со своими миллионами заставлял меня оплачивать розыск его
сына! Но я делал то, чего хотел сам: найти человека, который чуть не убил
меня, найти Тома... Я не мог бросить дело теперь, когда напал на верный
след, и без помощи Эрни в Неваде мне не обойтись.
Я позвонил лейтенанту Бастиану. Было уже далеко за полночь, но он еще
не уходил. Я сообщил ему, что везу с собой свидетеля, и коротко рассказал,
что именно он может показать, Бастиан сдержанно поблагодарил.
Поездка в Пасифик Пойнт заняла около часа. Гарольд то начинал болтать,
то надолго умолкал, причем паузы эти становились все длиннее. Я расспрашивал
его, как они с братом жили в Айдахо. Жизнь у них была тяжелой. Отец
относился к ним, как к домашним животным, которых нужно заставлять работать,
едва мать отнимает их от груди и беспощадно избивал за малейшую провинность.
Первым сбежал Майк. Он прожил года два в семье педагога Роберта Брауна,
который из милости взял его к себе и пытался сделать человеком. Майк
отплатил ему тем, что сбежал с его дочерью Кэрол.
- А вы где были тогда?
- Работал в Лос-Анджелесе. Меня признали негодным к военной службе, и я
устроился фотографом в гостиницу.
- В отель "Барселона"?
- Да, верно, - подтвердил Гарольд, удивленный моей осведомленностью.
- Насколько я понимаю, ваш брат и Кэрол жили у вас?
- Недолго, недели две. Он дезертировал с корабля и скрывался.
- Они были женаты?
- Думаю, что да, - неуверенно ответил Гарольд. - Во всяком случае, так
утверждала Кэрол, но я никогда не видел никаких документов.
- В последнее время они называли себя мистером и миссис Браун. Машина,
которую он оставил вам, зарегистрирована на имя Роберта Брауна.
- Не могу понять, как он раздобыл ее. Теперь придется вернуть этот
автомобиль прежнему владельцу.
- Сначала им займется полиция.
Упоминание о полиции вновь повергло Гарольда в уныние, и он снова
надолго замолчал.
- Вы знаете отца Кэрол? - прервал я затянувшееся молчание.
- Встречались... Одному Богу известно, что он подумает обо мне теперь,
после смерти Кэрол.
- Но вы-то при чем? Нельзя без конца винить себя в том, что натворил
Майк.
- Да, но тут есть и моя вина.
- В смерти Кэрол?
- И в этом. Но я имел в виду похищение.
Похоже, я сам невольно навел его на эту мысль.
- Каким же образом?
- Не хочу говорить.
- Но раз вы уже начали...
- Я передумал...
Как я ни бился, мне не удалось преодолеть неожиданное упорство
Гарольда, и остаток пути мы ехали в полном молчании.
Я доставил Гарольда, а вместе с ним пятьсот долларов, лейтенанту
Бастиану, а сам отправился в гостиницу.
На следующее утро в девять, наскоро позавтракав, я уже входил в кабинет
Бастиана. Лейтенант ждал меня.
- Вы неплохо потрудились последние двадцать четыре часа, - начал он. -
Должен поблагодарить вас за Гарольда Гарли. Его показания весьма
существенны, особенно если дело будет передано в суд.
- У меня есть еще кое-что.
Однако Бастиан продолжал:
- Я уговорил шерифа выплачивать вам двадцать пять долларов в день плюс
расходы на бензин, если вы будете представлять счета.
- Спасибо, но с этим можно повременить. Надеюсь, вы не откажетесь
уговорить Ральфа Хиллмана оплачивать мои расходы?
- Чего не могу, того не могу, Арчер.
- Но вы сможете подкрепить свою просьбу фактами. Я потратил несколько
сот долларов из личных денег и добился некоторых результатов.
- Ну хорошо, хорошо, посмотрим, - уклончиво ответил Бастиан и
поторопился переменить тему разговора: - Есть важная новость. Судебный врач,
производивший вскрытие, установил, что причиной смерти миссис Браун явилось
ножевое ранение в области сердца. Рана находится под самой грудью, поэтому
при первом беглом осмотре ее не заметили.
- Час от часу не легче!.. Постойте, но это ведь может означать, что ее
убил вовсе не Гарли!
- Не вижу оснований для такого предположения. Он мог избить ее, а потом
прикончить ударом ножа.
- Вы нашли нож?
- Нет. По словам врача, это был тонкий, очень острый нож... Вы,
кажется, упомянули, что у вас есть еще кое-что?
Я показал Бастиану кусок черного трикотажа и объяснил, где его
обнаружил. Лейтенант сокрушенно покачал головой:
- В багажнике? Боюсь, что за этим кроется нечто весьма неприятное.
Последний раз Тома видели в черном свитере, который, насколько мне известно,
связала для него сама миссис Хиллман. - Он посмотрел на кусок материала
через увеличительное стекло. - По-моему, это вязальная шерсть. Надо показать
ее миссис Хиллман.
Бастиан позвонил Хиллманам, договорился о встрече, и вскоре мы уже
ехали в Эль Ранчо сквозь окутавший окрестности утренний туман.
Дверь нам открыла миссис Перес в черном воскресном платье. Из комнаты с
баром тотчас вышел Хиллман. Мне показалось, что он двигается как автомат,
подчиняясь какой-то посторонней силе. Он пожал руку Бастиану, а после
некоторого колебания удостоил рукопожатием и меня.
- Проходите в гостиную, господа, - пригласил он. - Очень хорошо, что вы
приехали сами, Элейн просто не в состоянии стронуться с места... Если бы мне
удалось убедить ее поесть!..
Миссис Хиллман сидела на кушетке у одного из выходящих на подъездную
аллею окон. В утреннем свете она выглядела особенно болезненной. После
первого телефонного звонка в понедельник прошло полных двое суток, а кусок
красного вязанья, лежавший рядом с ней, не увеличился.
- Ральф говорил, что вы хотите мне что-то показать, - обратилась она к
Бастиану, протягивая ему руку и вымученно улыбаясь.
- Да, хотел. Клочок шерсти. Возможно, он от свитера вашего сына.
- Черного? Того, что я связала для него?
- Может быть. Вот, посмотрите. - Бастиан протянул ей лоскут. - Узнаете?
Миссис Хиллман надела очки, взглянула на материал, поднялась и почти
бегом покинула комнату. Хиллман сделал движение, намереваясь последовать за
ней, но остановился с беспомощно протянутыми к двери руками. Он все еще
стоял в этой позе, когда миссис Хиллман вернулась с большим, украшенным
узорами мешочком для вязанья. Скорчившись на кушетке, она принялась рыться в
нем, пока не нашла наполовину израсходованный клубок черной шерсти.
- Вот что осталось у меня после того, как я связала Тому свитер.
По-моему, это то же самое.
Бастиан оторвал от клубка нитку и под увеличительным стеклом сравнил с
найденным мною клочком.
- Образцы кажутся мне идентичными, но требуется заключение экспертизы.
- Что значит идентичными? - спросил Ральф Хиллман.
- Я не могу предвосхищать выводов экспертизы.
Хиллман схватил Бастиана за плечо и с силой встряхнул.
- Не морочьте мне голову, лейтенант!
Бастиан сбросил его руку и отстранился.
- Хорошо, я скажу. Лоскут от свитера Тома был найден мистером Арчером в
багажнике машины, на которой ездил предполагаемый похититель вашего сына,
некто Гарли.
- Вы хотите сказать... в багажнике перевозили Тома?
- Не исключено.
- Но тогда... тогда... Это значит, что Том убит?
- Не будем спешить с окончательными выводами.
- Мне не надо было давать вам этот клубок шерсти! - сорвавшимся голосом
крикнула миссис Хиллман.
- Но от этого факты не перестанут быть фактами.
- Будь они прокляты, ваши факты!
Хиллман склонился к жене:
- Но это же несправедливо, Элейн! Лейтенант Бастиан пытается помочь
нам.
- Уйди! Этого никогда бы не случилось, если бы ты был хорошим отцом!
Бастиан взял клочок свитера и повернулся ко мне:
- Пожалуй, нам следует уйти.
Хиллман проводил нас до вестибюля.
- Пожалуйста, извините. Мы уже перестали владеть собой. Но вы,
собственно, ничего нам не сообщили.
- Ни к каким определенным выводам мы еще не пришли, - холодно ответил
Бастиан. - Да и времени на разговоры у меня нет.
- А у меня есть, - вмешался я.
Впервые за все утро Хиллман взглянул на меня без обычного
пренебрежения.
- И вы хотите рассказать мне, что происходит? - спросил он.
- Да. Как это понимаю я сам.
- В таком случае оставляю вас вдвоем, - заявил Бастиан и вышел. Почти
тут же до меня донесся шум отъезжающей машины.
Хиллман поручил миссис Перес побыть с женой и через похожий на тоннель
коридор провел меня в огромный кабинет. Вдоль двух стен, отделанных дубовыми
панелями, стояли стеллажи с книгами, преимущественно в переплетах из
телячьей кожи. Третью стену занимала глубокая ниша с большим окном,
выходившим на далекий океан. На четвертой стене висело много фотографий в
рамках. Одна из них представляла собой увеличенный любительский снимок Дика
Леандро, согнувшегося в кокпите гоночной яхты с белым кипящим буруном за
кормой. На другой была изображена группа морских летчиков, среди которых я
узнал молодого Хиллмана. Висели и другие снимки, сделанные на берегу и на
кораблях. На одном в боевом строю летела эскадрилья самолетов-торпедоносцев,
на другом был заснят с воздуха конвойный авианосец, лежавший, как поплавок,
на ярко освещенной и подернутой рябью поверхности моря.
- Это мой последний корабль, - пояснил Хиллман. - Под конец мне
пришлось им командовать в течение нескольких недель. Мы приняли корабль в
Сан-Диего, провели через Канал в Бостон и там поставили на консервацию. - В
голосе Хиллмана слышалась грусть, точно он говорил о смерти любимой женщины.
- Сан-Диего, Сан-Диего... Корабль случайно назывался не "Перри бэй"?
Хиллман с живостью взглянул на меня:
- Совершенно верно. Вы когда-нибудь слышали о нем?
- Вчера вечером... Ну вот, постепенно картина начинает проясняться.
Мистер Хиллман, говорит вам о чем-нибудь имя Майка Гарли?
- Вы что-то путаете. Раньше вы упоминали о Гарольде Гарли.
- Я ошибался. Гарольд - брат Майка, и я разговаривал с ним вчера
вечером. Он сообщил мне, что Майк служил на "Перри бэй".
Хиллман кивнул:
- У меня есть все основания помнить Майка Гарли - ни один другой матрос
не причинил мне столько неприятностей. В конце концов мне пришлось
потребовать его увольнения.
- За кражу казенного фотоаппарата?
Хиллман снова бросил на меня быстрый взгляд:
- Должен признать, мистер Арчер, вы неплохо делаете свое дело...
Вообще-то, мы отнеслись к нему не очень строго, хотя за кражу этого дорогого
фотоаппарата он мог угодить в тюрьму. - Хиллман внезапно опустился в креслу
словно только сейчас уяснил все значение тех давних событий. - И вот спустя
восемнадцать лет он похищает моего сына!
Я стоял у окна и ждал, пока он не успокоится и не поймет, что в этом не
было никакой случайности. Видимо, когда-то Хиллман злоупотребил своей
властью над Гарли и пробудил в нем ненависть. Вот почему такой злобой дышал
голос Гарли, когда он в понедельник разговаривал с Хиллманом по телефону.
Туман над морем начал рассеиваться, кое-где стали появляться голубые
просветы, но их тут же затягивали серые облака. Хиллман подошел к окну и
встал около меня. Он несколько успокоился, однако глаза у него все еще
возбужденно поблескивали.
- Только подумать, какое горе принес мне этот человек! - воскликнул он.
- Рассказывайте все-все, что вам известно, Арчер!
Я рассказал. Он слушал меня, как слушают предсказывающего будущее
оракула. Его особенно заинтересовала личность убитой, и я спросил, не
встречался ли он с ней когда-нибудь.
- Я даже не знал, что Гарли был женат, - покачал головой Хиллман. - У
них есть дети?
- По меньшей мере один.
- Но как же мог отец... Во всяком случае, теперь ясно, что Том не
состоял в связи с этой особой.
- Не совсем ясно. Возможно, Гарли использовал ее как приманку.
- Но она же годилась ему в матери!
- Ну, старой ее не назовешь.
- И вы серьезно думаете, что у Тома мог быть с ней роман?
- При сложившихся обстоятельствах, мистер Хиллман, ваш вопрос носит
академический характер.
- Вы хотите сказать, что Том мертв?
- Не уверен, но и не исключаю.
- Но если бы мой мальчик был жив, разве он уже не вернулся бы домой?
- Вернулся бы, но при условии, что он бы этого хотел.
- А у вас есть основания считать, что он не хочет?
- Ничего конкретного, но некоторые факты позволяют сделать такой вывод.
В воскресенье он явно по собственной воле проводил время в обществе этой
женщины. Да и, кроме того, он ведь бежал.
- Из школы "Забытая лагуна", а не из дома.
- Он мог опасаться, что его опять упрячут в "Забытую лагуну".
- Бог мой, но я бы никогда не сделал этого!
- Однажды уже сделали.
- Меня вынудили обстоятельства.
- Какие, мистер Хиллман?
- Сейчас поздно вдаваться в подробности. Как вы уже сказали, вопрос
носит академический характер.
- Он не пытался покончить с собой?
- Нет.
- И не пытался убить кого-нибудь?
- Нет и нет! - ответил Хиллман, однако я заметил, что в глазах у него
промелькнуло какое-то странное выражение. - Мне кажется, мы напрасно теряем
время. Если Том жив, его надо найти. Гарли - единственный человек, который
знает, где он, - отправился, по вашим словам, в Неваду.
- Сейчас, вероятно, он уже там.
- Так почему вы еще здесь? Если бы я мог оставить жену, я бы сам отвез
вас туда. Но вы можете арендовать самолет за мой счет.
Я объяснил, что для этого требуются деньги, а я и так опустошил свой
карман.
- Извините, это мое упущение.
Хиллман достал чек на две тысячи долларов - тот самый, что ему вручили
в понедельник доктор Спонти и Скэрри, и сделал на нем передаточную надпись
на мое имя.
В городе я прежде всего зашел в банк, на который был выписан чек
доктора Спонти. Предъявляя его к оплате, я написал на нем: "С искренней
благодарностью. Лу Арчер". Конечно, не такая уж страшная месть за отказ от
моих услуг, но все же я испытывал некоторое удовлетворение при мысли, что
доктор Спонти хотя бы смутится.
Полученные деньги, признаться, основательно меня взбодрили. Под
влиянием какого-то наития я решил съездить домой к Гарольду Гарли и не
обманулся: дверь открыла Лила. На ней был фартук и шапочка, под которую она,
открывая дверь, затолкала выбившуюся прядь черных волос. Хорошенькой я бы ее
не назвал, но чувствовалось, что ей не занимать энергии и жизнерадостности.
- Вы еще один из полиции? - спросила она.
- Да. А я-то полагал, что вы ушли от Гарольда.
- Я и ушла, но решила вернуться.
- И правильно сделали. Он нуждается в вашей под-
- Знаю, - несколько смягчаясь, подтвердила женщина. - Что будет с
Гарольдом? Может, его посадят под замок и выбросят ключ?
- Постараюсь, чтобы этого не произошло.
- Вы из ФБР?
- Нет, я частный детектив.
- А я вот все пытаюсь понять, что происходит. Утром явились полицейские
и взяли нашу машину. Ни Гарольда, ни машины... Может, в следующий раз меня
лишат и крова над головой? И все из-за паршивого братца Гарольда!
- Ничего, все уладится. Скажу вам то же самое, что уже сказал Гарольду:
у него есть единственная возможность выпутаться - рассказать правду.
- Правда заключается в том, что он опять, как всегда, позволил брату
использовать себя. Майк все еще... - Лила прикрыла рот рукой и с
беспокойством взглянула на меня.
- Продолжайте, продолжайте, миссис Гарли!
Она посмотрела сначала в один конец грязной, убогой улицы, потом в
другой, и тронула меня за рукав:
- Давайте зайдем в дом.
Передняя дверь открывалась прямо в гостиную, и мне пришлось переступить
через шланг пылесоса.
- Убираюсь, - объяснила Лила. - Надо чем-то занять себя.
- Надеюсь, Гарольд скоро вернется домой и оценит ваши старания.
- Его отпустят, если я помогу задержать Майка?
- Обещать не могу, но думаю, что да.
- А почему не можете обещать?
- Я не работаю в полиции, - я только помогаю ей. Вы знаете, где Майк,
миссис Гарли?
Лила долго стояла молча, с таким же неподвижным лицом, как на одном из
ее снимков, которыми были увешаны стены, потом слега кивнула:
- Я знаю, где он был сегодня в три часа утра. - Она показала большим
пальцем за спину, туда, где стоял телефон. - Он звонил из Лас-Вегаса в три
часа утра. Спрашивал Гарольда. Я ответила, что не знаю, где он, поскольку,
когда вернулась вчера вечером домой уже не застала его.
- Вы уверены, что звонил Майк?
- Я хорошо знаю его голос. Он не раз звонил и раньше, клянчил денег,
как будто они легко нам достаются.
- Он и сегодня просил денег?
- Да. Выслать пятьсот долларов на контору телеграфной компании "Уэстерн
юнион" в Лас-Вегасе.
- Но у него же было с собой более двадцати тысяч!
С лица женщины исчезло всякое выражение, на него словно надели маску.
- Этого я не знаю. Знаю только то, что он сказал. Ему были очень нужны