Эван переступил порог и в этот же момент почувствовал, что рядом с ним нет ни Норы, ни «е лошади. Оглянувшись и сердито ворча, он извинился перед другом и вернулся во двор.
– Вы что, не в состоянии спрыгнуть с лошади, леди? – сердито спросил он.
– А если бы я сломала ногу или вывихнула лодыжку? Вы совершенно не умеете ухаживать за дамами.
– Я не привык бывать в обществе женщин. – Эван сжал зубы. Он не должен был бы говорить ей это.
– Что вы хотели этим сказать?
– Ничего. – Он помог ей сойти с лошади, стараясь побороть чувство, похожее на удовольствие, когда она оказалась в его руках.
Не успел Эван поставить Нору на землю, как на крыльцо вышла Сорча, жена Эноса. Две длинные седые косы падали на плечи, покрытые пледом. У Сорчи глаза блестели от радости.
Эван знал ее всю жизнь и считал второй матерью.
– Милорд! – Она вся светилась от радости. – Энос не сказал мне, что с вами леди. Значит, вы наконец осели на одном месте?
– Нет, Сорча, не осел. Я везу леди к моему брату.
Передав Нору Сорче, он, взяв лошадей, направился в конюшню. Глядя ему вслед, Нора покачала головой.
– Он отвратительно себя ведет, – пробормотала она и, вздохнув, повернулась к старой женщине: – Меня зовут Нора.
– Не судите сурово парня, миледи. Он немого грубоват, но у него доброе сердце.
– Он удачно все это скрывает.
Старая женщина взяла гостью за руку, словно давно ее знала, и повела в коттедж.
– Вы хотите, чтобы я ответила на ваш вопрос?
– На какой вопрос?
– На тот, который вы только что задали ему о женщинах.
– О, пожалуйста…
– Вы знаете хотя бы одного из его братьев?
– Нет.
– Я знаю их всех, ибо была горничной у их матери. Это довольно энергичные парни. Однако лорд Эван был всегда тих и спокоен. Как только у братьев появлялась молодая леди, то каждый по-своему старался понравиться ей. Едва только Эван пытался заговорить с какой-либо из девиц, как братья тут же уводили его в сторону, особенно Брейден или Киран. Эван не решался соперничать с ними.
Это уже заинтересовало Нору.
– Его браться такие же красивые, как и он?
– Многие считают, что братья красивее его, но для меня каждый из них красив по-своему. Самый младший, Брейден, немного похож на Эвана, он очень красив, но несколько строптив. Лахлан напоминает мне золотого ангела, он очень любезен и изыскан. Самый старший из них Син. Он похож по-своему на падшего черного ангела, никто не может понять его поступков, поэтому все считают его неотразимым. И еще Киран, пусть земля ему будет пухом, у него были темные волосы и глаза такие светлые, что порой казались бесцветными.
Сорча печально улыбнулась:
– О эти глаза… Они улыбались даже тогда, когда он был совершенно серьезным. Прелестный проказник, он больше всех из братьев волочился за женщинами. – Сорча обернулась, поискала Эвана и потом шепотом спросила у Норы: – Вы знаете, какой сегодня день?
– Вторник.
Сорча покачала головой:
– Нет, миледи. Сегодня годовщина смерти Кирана. В этот день его брат Лахлан пошел искать его и увидел на берегу озера меч и плед Кирана.
Нора похолодела от ужаса.
– Эван утопил брата?
Сорча сердито посмотрела на нее:
– С чего вы взяли?
– Говорят, будто Эван убил брата.
– Нет, миледи, Киран сам покончил с собой, узнав, что Эван бежал с леди, которую он любил. Он не мог смириться с тем, что потерял любимую по вине брата. С разбитым сердцем он объявил своей семье, что хочет остаться один, и в то время, когда Эван, возможно, был на полпути в Лондон, Киран покончил с собой.
– На полпути в Лондон? – нахмурилась Нора.
– Да, Эван и его возлюбленная направились якобы к тетушке этой леди. Она должна была помирить их. Только все это была ложь, которую сказала Эвану та леди. Ей нужно было, чтобы Эван привез ее в Англию, где ее ждал любовник. Бедняга Эван был опустошен, когда она покинула его.
Нора почувствовала, что ей стало дурно. Вот почему Эван был так раздражен, когда она обратилась к нему с подобной просьбой.
– О, Сорча! Я такая глупая.
– Почему?
– Потому что я попросила Эвана отвезти меня в Лондон к моей тете, чтобы избежать замужества с человеком, которого я презираю.
Сорча ахнула.
– Но я же не знала, – стала она уверять Сорчу, чувствуя себя виноватой. – Господи, что я наговорила? Теперь я понимаю, почему Эван смотрел на меня так, словно хотел придушить.
Не мудрено, что бедняга Эван лежал в постели пьяный. Только так он мог пытаться все забыть. Норе было жаль, что она пришла к нему именно в этот день.
Сорча откашлялась, увидев, что Эван подходит к ним. Он шел гордо выпрямившись. Лишь глаза выдавали его боль и муку.
Он хотел пройти мимо, но Нора окликнула его:
– Эван!
Он остановился и посмотрел на нее.
– Могу я поговорить с вами?
Сорча извинилась перед ним, когда он подошел.
– Вам что-то нужно от меня? – спросил он сердито.
– Я… – Нора запнулась, подбирая слова. Она хотела извиниться за то, что заставила его вспомнить то, что он пытался забыть. – Я благодарю вас, – наконец сказала она тихо. – Вы были так добры ко мне, сделали то, чего могли не делать. Это так благородно.
Нора поднялась на цыпочках и, поцеловав его в щеку, пошла к коттеджу.
Эван был потрясен. Она благодарит его? Она его поцеловала? Он не мог понять, что больше всего его поразило, и, растерявшись, не знал, как себя вести.
Нора была не такой, как все, это он понял давно, но еще она была очаровательна.
Он последовал за женщинами.
Энос уже сидел на главном месте за деревянным столом в большой комнате и разливал по кружкам эль.
Эван схватил кружку с элем и залпом опорожнил ее. Поставив на стол пустую кружку, чтобы ее снова наполнить, он посмотрел на полное ужаса лицо Норы, севшей рядом с Эпосом.
– Никогда не видела человека, способного выпить кружку эля за один прием, – сказала она холодным тоном. – Если вы это продолжите, то через несколько минут будете пьяны.
Не обращая на нее внимания, Эван сел за стол.
– Поверьте мне, я сейчас выпью еще столько же.
Эван кивнул Эносу, и тот снова наполнил его кружку элем.
Сорча поставила на стол жареный окорок с луком.
Эван, не обращая внимания на еду, продолжил пить. Он изо всех сил старался игнорировать леди, сидевшую напротив. Но это было нелегко. Он видел отблески света, падающие на ее золотистые волосы, тени на ее лице и изящных руках. Нора была само изящество.
Она уже не обращала на него внимания и беседовала с Сорчей.
– Вы так добры, что приютили нас. Мне очень жаль, что мы вас не предупредили о приезде.
Сорча махнула рукой:
– Мы привыкли к таким визитам. Эван всегда приезжает неожиданно.
Нора посмотрела на Эвана:
– Тогда почему мы проехали мимо?
– Я спешил доставить вас к брату.
– А почему вы решили вернуться?
Потому что такая прекрасная леди не должна была спать на сырой земле рядом с ним.
Но он не собирался говорить ей это и просто ответил:
– Потому что мне так захотелось.
Эван снова наполнил кружку и осушил ее, а затем, захватив кувшин с элем, направился к двери.
Нора, нахмурившись, смотрела, как он покидает комнату.
– Энос, пойди за ним, – велела мужу Сорча. – Я не хочу, чтобы он снова спал в сарае. Он тогда простудился и болел несколько дней.
Энос кивнул и последовал за Эваном.
Когда Энос ушел, Нора повернулась к Сорче:
– Почему лорд Эван такой…
– Грубый?
– Да, и очень много пьет.
– Его мучает чувство вины, миледи. Он считает, что каждый прожитый день он должен Кирану.
– Что вы хотите этим сказать?
Сорча провела рукой круг на столе, раздумывая, стоит ли отвечать. Когда она заговорила, то понизила голос до шепота:
– Однажды, когда Эван напился, он сказал то, что запомнилось мне. Он сказал, что не заслужил комфорта и уюта, когда его брат лежит на дне холодного озера.
Нора нахмурилась:
– Но его пещера довольно уютная.
– Это все сделала мать, когда однажды увидела, как Эван живет на горе без всяких удобств. У него даже не было одеяла, чтобы укрыться. Мать не могла с этим примириться, у нее нашлись множество помощников, которые наведывались к нему каждый день и проверяли, чтобы он ничего не выбросил.
Нора невольно улыбнулась. Значит, его мать – очень заботливая женщина. А он глупец, если намерен погубить свою жизнь, потому что его брат мертв.
– Но разве так можно?! – не выдержала она.
– Милая леди, вы не представляете, как Киран и Эван были привязаны друг к другу!
– Возможно, но неужели он искренне считает, что пьянство и все прочее оживят его брата?
Не дожидаясь ответа, Нора встала и пошла проверить, где Эван.
Она нашла его сидевшим на бревне за коттеджем. Они с Эносом пили.
Как только Эван увидел Нору, он выругался.
– Зачем вы здесь?
Она ничего не ответила, но взяла из его рук кружку и вылила эль.
Его лицо побагровело от гнева.
– Что вы делаете?
Ответ был настолько ясным, что Нора не стала объяснять. Вместо этого она схватила кувшин и, повернувшись, пошла к дому.
Нора не успела далеко уйти, как ее нагнал Эван.
– Отдайте мне кувшин. – Он попытался забрать из ее рук кувшин с элем.
– Нет, – решительно заявила Нора. На лице его был испуг.
– Нет?
– Нет!
Эван снова протянул руку, чтобы взять кувшин. Однако Нора пыталась увернуться от него, но внезапно споткнулась, и оба упали на землю. Эван лежал на спине, а сверху на нем Нора.
Какое-то мгновение Эван не мог пошевелиться. Все, что он чувствовал, – это тяжесть ее тела и тепло дыхания на его лице. Он давно не держал женщину в объятиях, да еще такую красивую, как Нора.
– Эй, миледи! – воскликнул Энос, подходя к ним. – Позвольте мне помочь вам.
Эван чертыхнулся, когда Энос помог Норе встать. Она поняла, почему он это сделал, их одежда была облита элем.
Старый Энос, фыркнув, успокоил Эвана:
– Не бойся, парень. У меня еще найдется.
Эван медленно встал.
– Ему нельзя больше пить, – возразила Нора, повернувшись к Эносу. – Ему нужно умыться и выспаться.
– Да кто вы такая, чтобы учить меня, пить мне или нет?
Нора на мгновение задумалась.
– Я отвечаю за вас, – сказала она.
На лице Эвана гнев сменился возмущением.
– Что вы сказали?!
– Что слышали: я отвечаю за вас, – повторила Нора решительно. – Как вы будете оберегать меня, если напьетесь до беспамятства? А если я попаду в какую-нибудь неприятность? Так что хотите – не хотите, но вам придется слушать меня. Теперь я буду решать, сколько кружек эля вам следует выпить.
Она видела, как яростно сжались челюсти Эвана. Он посмотрел на старика, стоявшего рядом с ним:
– Энос, принеси топор.
Энос послушно исчез.
Это неприятно напугало Нору.
– Топор? Зачем он вам?
Глаза Эвана зловеще блестели.
– Я буду им защищаться.
Нора ошеломленно сглотнула:
– Защищаться от меня?
– Ага. Отрублю вам голову, а тело похороню где-нибудь у дороги.
Нора невольно отступила назад. Лицо Эвана было серьезным.
– Это шутка?
– Возможно. Зависит от вас. Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое?
– Куда вы? – крикнула Нора. Эван не ответил и направился к лесу.
– Оставьте его на какое-то время. Он ищет место, где сможет вылить свою злобу.
– Но каким образом?
– Будет рубить дрова. Это успокаивает его. Пойдемте, миледи, вам надо просушить одежду.
Нора последовала за Эносом в коттедж.
– А где Эван? – спросила Сорча.
– Рубит лес, – ответил старый Энос.
Сорча печально вздохнула.
– Бедняга. Из того, что он уже нарубил, можно построить замок.
– Он всегда такой злой? – спросила Нора, садясь за стол.
– Горе совсем затопило его, миледи, – тихо сказала Сорча, подойдя к столу. – Он уже забыл, как жить радуясь.
– Да… В детстве он был другой, – добавил старик, тоже садясь за стол.
– И то верно, – согласилась Сорча и смахнула рукой крошки со стола. – Он был такой счастливый, такой веселый, всегда по утрам, спускаясь по лестнице, он спрашивал: «А где мой брат Киран?» Я не помню, чтобы они были когда-нибудь врознь.
– Пока не полюбили одну и ту же девушку, – добавила, вздохнув, Нора.
– Да, Изобел оказалась сущей змеей, – заявил Энос. – Настроила братьев друг против друга, а сама получила то, что ей было нужно. Уверен, дьявол для нее уже приготовил особый угол.
– Энос! – воскликнула Сорча. – Не давай волю языку при гостье.
– Прошу прощения, – пробормотал старик. – Но это правда.
Нора молча ела и думала об одиноком человеке в лесу.
Как трудно жить с чувством вины? Она не представляла себе этого.
Поев и сменив одежду, она покинула хозяев и отправилась искать Эвана. За коттеджем узкая тропинка вела в лес. Искать Эвана не пришлось – она сразу услышала стук топора.
Заметив Эвана, Нора застыла на месте – он был до пояса гол. Его мокрое от пота тело сверкало при лунном свете. Он был красивый, мужественный, сильный.
Увидев ее, Эван громко выругался. Иного приветствия Нора и не ждала.
– Если вы ищете эль, то он в доме.
– А если я хочу извиниться?
– Я не настроен выслушивать вас, – ответил Эван, продолжая рубить дрова.
– Пусть так, но я хочу сказать вам, что очень сожалею, что нагрузила вас своими проблемами, тогда как у вас и своих полно, и они гораздо серьезнее.
– Что вы знаете о моих проблемах?
– По правде сказать, ничего. Но вы очень печальны. Мне нужно было оставить вас еще в пещере.
– Да, вы должны были это сделать, но не сделали.
Нора смотрела на него как завороженная, на то, как он собирал нарубленные поленья и укладывал их рядами.
Эван вытер рукой пот с лица.
– Вам правда это помогает? Неужели эль облегчает страдания?
– Зачем вам знать?
– На тот случай, если я не попаду в Англию и мне придется выйти замуж за Райана. Я как раз думаю о том, как бы облегчить себе жизнь – не хочу жить с этой жабой.
Эван в три удара топора повалил дерево. Подождав, пока оно рухнет, он наконец сказал:
– Вы когда-нибудь видели мужчину, с которым помолвлены?
– Конечно, много раз.
– И что, он действительно невыносим?
Нора вздрогнула от одной только мысли о Райане. Она никогда не бывала с ним наедине, это правда, и не совсем была уверена, что он хочет на ней жениться, поскольку они не питали каких-либо добрых чувств друг к другу. Скорее, наоборот.
– Вы не представляете до какой степени. Он животное. Ему нужен только мой кошелек. Когда я говорю с ним, то он отворачивается от меня. – Нора горестно покачала головой. – Как я жалею, что я не мужчина! Мне тогда не пришлось бы всю жизнь прятаться.
– Не судите, да не судимы будете.
– Я знаю, но во всем этом нет никакого смысла. Вот вы сами можете определять свою жизнь и все же не делаете этого. Я же, наоборот, должна жить по чьей-то указке. А сейчас я не могу вернуться назад. Я привыкла идти до конца.
– И всегда вам это удается?
– Когда как… – Нора вздохнула. – Хорошо, если слуги, что меня сопровождали, не будут наказаны, а вы не отдадите меня отцу, если я скажу, кто он.
Эван призадумался. Он никогда не представлял себе, каково это – быть женщиной. Свою свободу он считал данной ему по праву. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, разве что перед семьей.
Помолчав, Эван посмотрел на Нору:
– А если бы вы были свободны, что бы вы сделали?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Возможно, стала бы путешествовать. Мне всегда хотелось увидеть Аквитанию. Мама рассказывала мне много историй о тех местах, об огромных виноградниках, например. Она говорила, что это самое красивое место на земле. А возможно, я поехала бы в Рим. Стала бы паломником. Вы когда-нибудь бывали на Святой Земле?
– Нет.
Эван заметил разочарование на ее лице.
– О, а моя тетушка была. Она прекрасно провела там время.
Нора отколола брошь от платья и приблизилась к Эвану, чтобы показать ему.
– Смотрите, это ее подарок. Она сказала, что выменяла эту брошь у крестоносца, продававшего всякие мелкие предметы, чтобы собрать деньги на обратный путь.
Эван внимательно разглядывал брошь. На ней был изображен рыцарь на коне, держащий в руке щит с крестом, эмблемой пилигримов.
Он сжал в руке брошь. Неужели Нора именно та, за кого себя выдает? Его не оставляли сомнения. С трудом верилось, что племянница самой могущественной женщины Шотландии отправилась к нему в пещеру без эскорта.
Эван вернул Норе брошь. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.
Это движение неожиданно взволновало Эвана. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее близости. Как она нежна! Неужели он откажется отведать ее сладости?
Нора невольно вздрогнула, увидев лицо Эвана. Ее целовали лишь однажды, это было мимолетное прикосновение, оставившее мокрый след. Этот случай оставил настолько неприятное воспоминание, что Нора ни за что не решилась бы когда-либо повторить его, но теперь, когда Эван так близко и они одни, она вдруг захотела ощутить прикосновение его губ на своих губах…
Когда Эван опустил голову, Нора невольно потянулась к нему и поднялась на цыпочки. Он поцеловал ее. Запах его тела, разгоряченного тяжелым трудом, и запах эля затуманили голову Норы.
Эван с наслаждением пил мед с ее губ. Слишком долго он не целовал женщин… За этой мыслью родилась другая, и Эван, не удержавшись, рассмеялся.
Нора, вздохнув, отпрянула от него:
– Вы смеетесь надо мной, сэр?
– Нет, милая, – искренне воскликнул он. – Мне просто кое-что вспомнилось.
Она недобро прищурилась:
– Что вспомнилось?
– То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.
Ее взгляд подобрел.
– Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.
– А ваш отец был бы вне себя от гнева.
– Он потребовал бы вашу голову.
– Без сомнения, – подумал Эван.
Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:
– Эван…
– Что?
– Вы… хорошо целуетесь.
Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.
«Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.
Он ее не заслужил.
ГЛАВА 4
– Вы что, не в состоянии спрыгнуть с лошади, леди? – сердито спросил он.
– А если бы я сломала ногу или вывихнула лодыжку? Вы совершенно не умеете ухаживать за дамами.
– Я не привык бывать в обществе женщин. – Эван сжал зубы. Он не должен был бы говорить ей это.
– Что вы хотели этим сказать?
– Ничего. – Он помог ей сойти с лошади, стараясь побороть чувство, похожее на удовольствие, когда она оказалась в его руках.
Не успел Эван поставить Нору на землю, как на крыльцо вышла Сорча, жена Эноса. Две длинные седые косы падали на плечи, покрытые пледом. У Сорчи глаза блестели от радости.
Эван знал ее всю жизнь и считал второй матерью.
– Милорд! – Она вся светилась от радости. – Энос не сказал мне, что с вами леди. Значит, вы наконец осели на одном месте?
– Нет, Сорча, не осел. Я везу леди к моему брату.
Передав Нору Сорче, он, взяв лошадей, направился в конюшню. Глядя ему вслед, Нора покачала головой.
– Он отвратительно себя ведет, – пробормотала она и, вздохнув, повернулась к старой женщине: – Меня зовут Нора.
– Не судите сурово парня, миледи. Он немого грубоват, но у него доброе сердце.
– Он удачно все это скрывает.
Старая женщина взяла гостью за руку, словно давно ее знала, и повела в коттедж.
– Вы хотите, чтобы я ответила на ваш вопрос?
– На какой вопрос?
– На тот, который вы только что задали ему о женщинах.
– О, пожалуйста…
– Вы знаете хотя бы одного из его братьев?
– Нет.
– Я знаю их всех, ибо была горничной у их матери. Это довольно энергичные парни. Однако лорд Эван был всегда тих и спокоен. Как только у братьев появлялась молодая леди, то каждый по-своему старался понравиться ей. Едва только Эван пытался заговорить с какой-либо из девиц, как братья тут же уводили его в сторону, особенно Брейден или Киран. Эван не решался соперничать с ними.
Это уже заинтересовало Нору.
– Его браться такие же красивые, как и он?
– Многие считают, что братья красивее его, но для меня каждый из них красив по-своему. Самый младший, Брейден, немного похож на Эвана, он очень красив, но несколько строптив. Лахлан напоминает мне золотого ангела, он очень любезен и изыскан. Самый старший из них Син. Он похож по-своему на падшего черного ангела, никто не может понять его поступков, поэтому все считают его неотразимым. И еще Киран, пусть земля ему будет пухом, у него были темные волосы и глаза такие светлые, что порой казались бесцветными.
Сорча печально улыбнулась:
– О эти глаза… Они улыбались даже тогда, когда он был совершенно серьезным. Прелестный проказник, он больше всех из братьев волочился за женщинами. – Сорча обернулась, поискала Эвана и потом шепотом спросила у Норы: – Вы знаете, какой сегодня день?
– Вторник.
Сорча покачала головой:
– Нет, миледи. Сегодня годовщина смерти Кирана. В этот день его брат Лахлан пошел искать его и увидел на берегу озера меч и плед Кирана.
Нора похолодела от ужаса.
– Эван утопил брата?
Сорча сердито посмотрела на нее:
– С чего вы взяли?
– Говорят, будто Эван убил брата.
– Нет, миледи, Киран сам покончил с собой, узнав, что Эван бежал с леди, которую он любил. Он не мог смириться с тем, что потерял любимую по вине брата. С разбитым сердцем он объявил своей семье, что хочет остаться один, и в то время, когда Эван, возможно, был на полпути в Лондон, Киран покончил с собой.
– На полпути в Лондон? – нахмурилась Нора.
– Да, Эван и его возлюбленная направились якобы к тетушке этой леди. Она должна была помирить их. Только все это была ложь, которую сказала Эвану та леди. Ей нужно было, чтобы Эван привез ее в Англию, где ее ждал любовник. Бедняга Эван был опустошен, когда она покинула его.
Нора почувствовала, что ей стало дурно. Вот почему Эван был так раздражен, когда она обратилась к нему с подобной просьбой.
– О, Сорча! Я такая глупая.
– Почему?
– Потому что я попросила Эвана отвезти меня в Лондон к моей тете, чтобы избежать замужества с человеком, которого я презираю.
Сорча ахнула.
– Но я же не знала, – стала она уверять Сорчу, чувствуя себя виноватой. – Господи, что я наговорила? Теперь я понимаю, почему Эван смотрел на меня так, словно хотел придушить.
Не мудрено, что бедняга Эван лежал в постели пьяный. Только так он мог пытаться все забыть. Норе было жаль, что она пришла к нему именно в этот день.
Сорча откашлялась, увидев, что Эван подходит к ним. Он шел гордо выпрямившись. Лишь глаза выдавали его боль и муку.
Он хотел пройти мимо, но Нора окликнула его:
– Эван!
Он остановился и посмотрел на нее.
– Могу я поговорить с вами?
Сорча извинилась перед ним, когда он подошел.
– Вам что-то нужно от меня? – спросил он сердито.
– Я… – Нора запнулась, подбирая слова. Она хотела извиниться за то, что заставила его вспомнить то, что он пытался забыть. – Я благодарю вас, – наконец сказала она тихо. – Вы были так добры ко мне, сделали то, чего могли не делать. Это так благородно.
Нора поднялась на цыпочках и, поцеловав его в щеку, пошла к коттеджу.
Эван был потрясен. Она благодарит его? Она его поцеловала? Он не мог понять, что больше всего его поразило, и, растерявшись, не знал, как себя вести.
Нора была не такой, как все, это он понял давно, но еще она была очаровательна.
Он последовал за женщинами.
Энос уже сидел на главном месте за деревянным столом в большой комнате и разливал по кружкам эль.
Эван схватил кружку с элем и залпом опорожнил ее. Поставив на стол пустую кружку, чтобы ее снова наполнить, он посмотрел на полное ужаса лицо Норы, севшей рядом с Эпосом.
– Никогда не видела человека, способного выпить кружку эля за один прием, – сказала она холодным тоном. – Если вы это продолжите, то через несколько минут будете пьяны.
Не обращая на нее внимания, Эван сел за стол.
– Поверьте мне, я сейчас выпью еще столько же.
Эван кивнул Эносу, и тот снова наполнил его кружку элем.
Сорча поставила на стол жареный окорок с луком.
Эван, не обращая внимания на еду, продолжил пить. Он изо всех сил старался игнорировать леди, сидевшую напротив. Но это было нелегко. Он видел отблески света, падающие на ее золотистые волосы, тени на ее лице и изящных руках. Нора была само изящество.
Она уже не обращала на него внимания и беседовала с Сорчей.
– Вы так добры, что приютили нас. Мне очень жаль, что мы вас не предупредили о приезде.
Сорча махнула рукой:
– Мы привыкли к таким визитам. Эван всегда приезжает неожиданно.
Нора посмотрела на Эвана:
– Тогда почему мы проехали мимо?
– Я спешил доставить вас к брату.
– А почему вы решили вернуться?
Потому что такая прекрасная леди не должна была спать на сырой земле рядом с ним.
Но он не собирался говорить ей это и просто ответил:
– Потому что мне так захотелось.
Эван снова наполнил кружку и осушил ее, а затем, захватив кувшин с элем, направился к двери.
Нора, нахмурившись, смотрела, как он покидает комнату.
– Энос, пойди за ним, – велела мужу Сорча. – Я не хочу, чтобы он снова спал в сарае. Он тогда простудился и болел несколько дней.
Энос кивнул и последовал за Эваном.
Когда Энос ушел, Нора повернулась к Сорче:
– Почему лорд Эван такой…
– Грубый?
– Да, и очень много пьет.
– Его мучает чувство вины, миледи. Он считает, что каждый прожитый день он должен Кирану.
– Что вы хотите этим сказать?
Сорча провела рукой круг на столе, раздумывая, стоит ли отвечать. Когда она заговорила, то понизила голос до шепота:
– Однажды, когда Эван напился, он сказал то, что запомнилось мне. Он сказал, что не заслужил комфорта и уюта, когда его брат лежит на дне холодного озера.
Нора нахмурилась:
– Но его пещера довольно уютная.
– Это все сделала мать, когда однажды увидела, как Эван живет на горе без всяких удобств. У него даже не было одеяла, чтобы укрыться. Мать не могла с этим примириться, у нее нашлись множество помощников, которые наведывались к нему каждый день и проверяли, чтобы он ничего не выбросил.
Нора невольно улыбнулась. Значит, его мать – очень заботливая женщина. А он глупец, если намерен погубить свою жизнь, потому что его брат мертв.
– Но разве так можно?! – не выдержала она.
– Милая леди, вы не представляете, как Киран и Эван были привязаны друг к другу!
– Возможно, но неужели он искренне считает, что пьянство и все прочее оживят его брата?
Не дожидаясь ответа, Нора встала и пошла проверить, где Эван.
Она нашла его сидевшим на бревне за коттеджем. Они с Эносом пили.
Как только Эван увидел Нору, он выругался.
– Зачем вы здесь?
Она ничего не ответила, но взяла из его рук кружку и вылила эль.
Его лицо побагровело от гнева.
– Что вы делаете?
Ответ был настолько ясным, что Нора не стала объяснять. Вместо этого она схватила кувшин и, повернувшись, пошла к дому.
Нора не успела далеко уйти, как ее нагнал Эван.
– Отдайте мне кувшин. – Он попытался забрать из ее рук кувшин с элем.
– Нет, – решительно заявила Нора. На лице его был испуг.
– Нет?
– Нет!
Эван снова протянул руку, чтобы взять кувшин. Однако Нора пыталась увернуться от него, но внезапно споткнулась, и оба упали на землю. Эван лежал на спине, а сверху на нем Нора.
Какое-то мгновение Эван не мог пошевелиться. Все, что он чувствовал, – это тяжесть ее тела и тепло дыхания на его лице. Он давно не держал женщину в объятиях, да еще такую красивую, как Нора.
– Эй, миледи! – воскликнул Энос, подходя к ним. – Позвольте мне помочь вам.
Эван чертыхнулся, когда Энос помог Норе встать. Она поняла, почему он это сделал, их одежда была облита элем.
Старый Энос, фыркнув, успокоил Эвана:
– Не бойся, парень. У меня еще найдется.
Эван медленно встал.
– Ему нельзя больше пить, – возразила Нора, повернувшись к Эносу. – Ему нужно умыться и выспаться.
– Да кто вы такая, чтобы учить меня, пить мне или нет?
Нора на мгновение задумалась.
– Я отвечаю за вас, – сказала она.
На лице Эвана гнев сменился возмущением.
– Что вы сказали?!
– Что слышали: я отвечаю за вас, – повторила Нора решительно. – Как вы будете оберегать меня, если напьетесь до беспамятства? А если я попаду в какую-нибудь неприятность? Так что хотите – не хотите, но вам придется слушать меня. Теперь я буду решать, сколько кружек эля вам следует выпить.
Она видела, как яростно сжались челюсти Эвана. Он посмотрел на старика, стоявшего рядом с ним:
– Энос, принеси топор.
Энос послушно исчез.
Это неприятно напугало Нору.
– Топор? Зачем он вам?
Глаза Эвана зловеще блестели.
– Я буду им защищаться.
Нора ошеломленно сглотнула:
– Защищаться от меня?
– Ага. Отрублю вам голову, а тело похороню где-нибудь у дороги.
Нора невольно отступила назад. Лицо Эвана было серьезным.
– Это шутка?
– Возможно. Зависит от вас. Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое?
– Куда вы? – крикнула Нора. Эван не ответил и направился к лесу.
– Оставьте его на какое-то время. Он ищет место, где сможет вылить свою злобу.
– Но каким образом?
– Будет рубить дрова. Это успокаивает его. Пойдемте, миледи, вам надо просушить одежду.
Нора последовала за Эносом в коттедж.
– А где Эван? – спросила Сорча.
– Рубит лес, – ответил старый Энос.
Сорча печально вздохнула.
– Бедняга. Из того, что он уже нарубил, можно построить замок.
– Он всегда такой злой? – спросила Нора, садясь за стол.
– Горе совсем затопило его, миледи, – тихо сказала Сорча, подойдя к столу. – Он уже забыл, как жить радуясь.
– Да… В детстве он был другой, – добавил старик, тоже садясь за стол.
– И то верно, – согласилась Сорча и смахнула рукой крошки со стола. – Он был такой счастливый, такой веселый, всегда по утрам, спускаясь по лестнице, он спрашивал: «А где мой брат Киран?» Я не помню, чтобы они были когда-нибудь врознь.
– Пока не полюбили одну и ту же девушку, – добавила, вздохнув, Нора.
– Да, Изобел оказалась сущей змеей, – заявил Энос. – Настроила братьев друг против друга, а сама получила то, что ей было нужно. Уверен, дьявол для нее уже приготовил особый угол.
– Энос! – воскликнула Сорча. – Не давай волю языку при гостье.
– Прошу прощения, – пробормотал старик. – Но это правда.
Нора молча ела и думала об одиноком человеке в лесу.
Как трудно жить с чувством вины? Она не представляла себе этого.
Поев и сменив одежду, она покинула хозяев и отправилась искать Эвана. За коттеджем узкая тропинка вела в лес. Искать Эвана не пришлось – она сразу услышала стук топора.
Заметив Эвана, Нора застыла на месте – он был до пояса гол. Его мокрое от пота тело сверкало при лунном свете. Он был красивый, мужественный, сильный.
Увидев ее, Эван громко выругался. Иного приветствия Нора и не ждала.
– Если вы ищете эль, то он в доме.
– А если я хочу извиниться?
– Я не настроен выслушивать вас, – ответил Эван, продолжая рубить дрова.
– Пусть так, но я хочу сказать вам, что очень сожалею, что нагрузила вас своими проблемами, тогда как у вас и своих полно, и они гораздо серьезнее.
– Что вы знаете о моих проблемах?
– По правде сказать, ничего. Но вы очень печальны. Мне нужно было оставить вас еще в пещере.
– Да, вы должны были это сделать, но не сделали.
Нора смотрела на него как завороженная, на то, как он собирал нарубленные поленья и укладывал их рядами.
Эван вытер рукой пот с лица.
– Вам правда это помогает? Неужели эль облегчает страдания?
– Зачем вам знать?
– На тот случай, если я не попаду в Англию и мне придется выйти замуж за Райана. Я как раз думаю о том, как бы облегчить себе жизнь – не хочу жить с этой жабой.
Эван в три удара топора повалил дерево. Подождав, пока оно рухнет, он наконец сказал:
– Вы когда-нибудь видели мужчину, с которым помолвлены?
– Конечно, много раз.
– И что, он действительно невыносим?
Нора вздрогнула от одной только мысли о Райане. Она никогда не бывала с ним наедине, это правда, и не совсем была уверена, что он хочет на ней жениться, поскольку они не питали каких-либо добрых чувств друг к другу. Скорее, наоборот.
– Вы не представляете до какой степени. Он животное. Ему нужен только мой кошелек. Когда я говорю с ним, то он отворачивается от меня. – Нора горестно покачала головой. – Как я жалею, что я не мужчина! Мне тогда не пришлось бы всю жизнь прятаться.
– Не судите, да не судимы будете.
– Я знаю, но во всем этом нет никакого смысла. Вот вы сами можете определять свою жизнь и все же не делаете этого. Я же, наоборот, должна жить по чьей-то указке. А сейчас я не могу вернуться назад. Я привыкла идти до конца.
– И всегда вам это удается?
– Когда как… – Нора вздохнула. – Хорошо, если слуги, что меня сопровождали, не будут наказаны, а вы не отдадите меня отцу, если я скажу, кто он.
Эван призадумался. Он никогда не представлял себе, каково это – быть женщиной. Свою свободу он считал данной ему по праву. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, разве что перед семьей.
Помолчав, Эван посмотрел на Нору:
– А если бы вы были свободны, что бы вы сделали?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Возможно, стала бы путешествовать. Мне всегда хотелось увидеть Аквитанию. Мама рассказывала мне много историй о тех местах, об огромных виноградниках, например. Она говорила, что это самое красивое место на земле. А возможно, я поехала бы в Рим. Стала бы паломником. Вы когда-нибудь бывали на Святой Земле?
– Нет.
Эван заметил разочарование на ее лице.
– О, а моя тетушка была. Она прекрасно провела там время.
Нора отколола брошь от платья и приблизилась к Эвану, чтобы показать ему.
– Смотрите, это ее подарок. Она сказала, что выменяла эту брошь у крестоносца, продававшего всякие мелкие предметы, чтобы собрать деньги на обратный путь.
Эван внимательно разглядывал брошь. На ней был изображен рыцарь на коне, держащий в руке щит с крестом, эмблемой пилигримов.
Он сжал в руке брошь. Неужели Нора именно та, за кого себя выдает? Его не оставляли сомнения. С трудом верилось, что племянница самой могущественной женщины Шотландии отправилась к нему в пещеру без эскорта.
Эван вернул Норе брошь. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.
Это движение неожиданно взволновало Эвана. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее близости. Как она нежна! Неужели он откажется отведать ее сладости?
Нора невольно вздрогнула, увидев лицо Эвана. Ее целовали лишь однажды, это было мимолетное прикосновение, оставившее мокрый след. Этот случай оставил настолько неприятное воспоминание, что Нора ни за что не решилась бы когда-либо повторить его, но теперь, когда Эван так близко и они одни, она вдруг захотела ощутить прикосновение его губ на своих губах…
Когда Эван опустил голову, Нора невольно потянулась к нему и поднялась на цыпочки. Он поцеловал ее. Запах его тела, разгоряченного тяжелым трудом, и запах эля затуманили голову Норы.
Эван с наслаждением пил мед с ее губ. Слишком долго он не целовал женщин… За этой мыслью родилась другая, и Эван, не удержавшись, рассмеялся.
Нора, вздохнув, отпрянула от него:
– Вы смеетесь надо мной, сэр?
– Нет, милая, – искренне воскликнул он. – Мне просто кое-что вспомнилось.
Она недобро прищурилась:
– Что вспомнилось?
– То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.
Ее взгляд подобрел.
– Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.
– А ваш отец был бы вне себя от гнева.
– Он потребовал бы вашу голову.
– Без сомнения, – подумал Эван.
Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:
– Эван…
– Что?
– Вы… хорошо целуетесь.
Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.
«Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.
Он ее не заслужил.
ГЛАВА 4
Катарина замедлила шаги у костра, где трое мужчин обсуждали, как им задержать Эвана Макаллистера, а четвертый, прислонившись к колесу повозки, внимательно смотрел на них.
Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.
Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.
Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.
Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр. [1]Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.
Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.
Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.
– Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.
Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.
– А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.
Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого: в зеленых глазах Лисандра было нетерпение, что же касается Бавела, то он почему-то был смущен. Паган громко рассмеялся, и это рассердило всех.
Лисандр хотел пнуть по его вытянутым ногам, но Паган вовремя убрал их.
– Зачем ты здесь, женщина? – рассерженно спросил он Катарину. – Это мужское дело, не вмешивайся.
– Ты так думаешь? – невесело спросила она. – Но речь, как ты понимаешь, идет не об убийстве, и всем вам заплачено за похищение Эвана Макаллистера, а не за убийство. Подумайте, что будет, если мы вернемся с его трупом?
Паган покачал головой, как бы пораженный ее смелостью. Помолчав, он ждал, что скажут другие.
– А у тебя есть иной план? – наконец спросил Виктор. Он в отличие от своих товарищей отдавал должное уму Катарины.
Кэт кивнула.
– Надо его усыпить, – сказала она.
– Типично женское коварство, – сплюнул Лисандр. – Мы же должны действовать по-мужски.
– В таком случае вы непременно его убьете. С таким человеком вы не сможете быть милосердными.
Лисандр поморщился.
– Позволь нам самим решить, что делать. А ты, Кэт, займись повозкой.
– А вы, Паган, – Кэт обратилась к тому, кого, как казалось, тоже интересовал этот спор, – что вы об этом думаете?
Голос его был грубым и глуховатым, как далекий гром.
– Я думаю, что никогда не следует ввязываться в махинации, участвовать в которых тебе не предлагают. Многие уже поплатились.
– Так присоединяйся к нам, – сердито сказал Лисандр.
Паган покачал головой.
– У меня нет ничего против этого человека, поэтому я не буду драться с ним. Оставляю вам эту заботу.
Лисандр коротко кивнул.
Катарина подняла руки, как бы не желая больше вмешиваться.
– Когда Эван будет мертв и его братья потребуют ваши жизни, вспомните, что я обращалась к вашему разуму.
Виктор хотел присоединиться к Лисандру и Бавелу, но Лисандр остановил его:
– Ты обычно делаешь много шума, Виктор. Лучше оставь все Бавелу и мне.
Виктор неохотно согласился. Он ушел назад к костру и Катарине, которая стояла подбоченясь и молча смотрела, как уходят эти двое.
– Дураки, – сказала она тихо.
– Не сердись, что они не послушались тебя, Кэт.
– Я не сержусь. Не видишь, я спокойна?
Виктор усмехнулся, а потом они с Паганом пошли помогать Кэт мыть посуду. Закончив все дела, Паган вернулся к повозке и молча сел возле нее.
Вскоре из леса показались Бавел и Лисандр. Лица их были бледны и растеряны.
– Что? – спросил Виктор, в голосе его были страх и надежда.
– Вы когда-нибудь видели этого парня? – задыхаясь, спросил Бавел. – Он великан, выше Пагана.
Кэт невольно посмотрела на Пагана, который был выше всех мужчин, которых она когда-либо видела.
– Я не станут связываться с этим парнем, – промолвил Лисандр. – Он меня пришибет одной рукой.
Паган рассмеялся.
– Неужели он такой здоровый? – спросил Виктор.
– Он гигант. – Лисандр вскинул руки и поднялся на цыпочки. – Нам не заказывали похищение гиганта.
Бавел, соглашаясь, энергично закивал головой.
– Он и на повозке-то нашей не поместится, придется искать другую.
Кэт и Паган молча обменялись взглядами. Виктор, поглаживая свою седую бороду, размышлял вслух:
– Я слышал, он много пьет. Может, он и сейчас пьян?
Лисандр пожал плечами:
– Откуда мне знать? Я сейчас видел, как он срубил дерево, ствол которого втрое толще меня, – он свалил его в три удара! Мне не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы убедиться, пьян он или нет. А если пьян… Я думаю, что этот парень… и пьяный очень опасен.
Неожиданно все трое уставились на Пагана, который с недоумением вскинул брови.
– Нет, вы не втяните меня в эту безумную затею. Если он вам нужен, берите его. Я в этом не участвую.
Как по команде, тройка молча посмотрела на Катарину.
– О! – Кэт с фальшивым удивлением вскинула брови. – Почему вы смотрите на меня?
Наконец, прокашлявшись, окинув взглядом всех, заговорил Лисандр, он обращался к Кэт:
– Может, у тебя есть какая-нибудь идея на этот счет?
– Значит теперь вам нужны мои идеи? И что заставило вас думать, что у простой безмозглой женщины, как я, рождаются идеи для мужчин? Почему я должна думать за вас?
Лисандр скривился.
– Пожалуйста, – не выдержав, вмешался Бавел и подошел к Кэт. – Если у тебя нет идей, мы готовы подождать, но когда придумаешь что-нибудь дельное, скажи нам. – Он через плечо бросил взгляд на Лисандра. – А если Лисандр снова тебя оскорбит, то будет иметь дело со мной.
Нора проснулась рано, когда пивовар и его жена еще спали. Стараясь не шуметь, она осторожно покинула дом.
Едва светало. Она всегда любила это время и очень им дорожила, ибо только тогда она была одна.
Но на этот раз было не так. Когда она спустилась к ручью умыться, увидела Эвана. Оказывается, он опередил ее.
Эван стоял по грудь в воде и брился ножом. Откинутые назад мокрые волосы открыли его скульптурное лицо. Эван был очень красивым мужчиной, в этом Нора убедилась еще раз.
Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.
Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.
Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.
Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр. [1]Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.
Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.
Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.
– Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.
Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.
– А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.
Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого: в зеленых глазах Лисандра было нетерпение, что же касается Бавела, то он почему-то был смущен. Паган громко рассмеялся, и это рассердило всех.
Лисандр хотел пнуть по его вытянутым ногам, но Паган вовремя убрал их.
– Зачем ты здесь, женщина? – рассерженно спросил он Катарину. – Это мужское дело, не вмешивайся.
– Ты так думаешь? – невесело спросила она. – Но речь, как ты понимаешь, идет не об убийстве, и всем вам заплачено за похищение Эвана Макаллистера, а не за убийство. Подумайте, что будет, если мы вернемся с его трупом?
Паган покачал головой, как бы пораженный ее смелостью. Помолчав, он ждал, что скажут другие.
– А у тебя есть иной план? – наконец спросил Виктор. Он в отличие от своих товарищей отдавал должное уму Катарины.
Кэт кивнула.
– Надо его усыпить, – сказала она.
– Типично женское коварство, – сплюнул Лисандр. – Мы же должны действовать по-мужски.
– В таком случае вы непременно его убьете. С таким человеком вы не сможете быть милосердными.
Лисандр поморщился.
– Позволь нам самим решить, что делать. А ты, Кэт, займись повозкой.
– А вы, Паган, – Кэт обратилась к тому, кого, как казалось, тоже интересовал этот спор, – что вы об этом думаете?
Голос его был грубым и глуховатым, как далекий гром.
– Я думаю, что никогда не следует ввязываться в махинации, участвовать в которых тебе не предлагают. Многие уже поплатились.
– Так присоединяйся к нам, – сердито сказал Лисандр.
Паган покачал головой.
– У меня нет ничего против этого человека, поэтому я не буду драться с ним. Оставляю вам эту заботу.
Лисандр коротко кивнул.
Катарина подняла руки, как бы не желая больше вмешиваться.
– Когда Эван будет мертв и его братья потребуют ваши жизни, вспомните, что я обращалась к вашему разуму.
Виктор хотел присоединиться к Лисандру и Бавелу, но Лисандр остановил его:
– Ты обычно делаешь много шума, Виктор. Лучше оставь все Бавелу и мне.
Виктор неохотно согласился. Он ушел назад к костру и Катарине, которая стояла подбоченясь и молча смотрела, как уходят эти двое.
– Дураки, – сказала она тихо.
– Не сердись, что они не послушались тебя, Кэт.
– Я не сержусь. Не видишь, я спокойна?
Виктор усмехнулся, а потом они с Паганом пошли помогать Кэт мыть посуду. Закончив все дела, Паган вернулся к повозке и молча сел возле нее.
Вскоре из леса показались Бавел и Лисандр. Лица их были бледны и растеряны.
– Что? – спросил Виктор, в голосе его были страх и надежда.
– Вы когда-нибудь видели этого парня? – задыхаясь, спросил Бавел. – Он великан, выше Пагана.
Кэт невольно посмотрела на Пагана, который был выше всех мужчин, которых она когда-либо видела.
– Я не станут связываться с этим парнем, – промолвил Лисандр. – Он меня пришибет одной рукой.
Паган рассмеялся.
– Неужели он такой здоровый? – спросил Виктор.
– Он гигант. – Лисандр вскинул руки и поднялся на цыпочки. – Нам не заказывали похищение гиганта.
Бавел, соглашаясь, энергично закивал головой.
– Он и на повозке-то нашей не поместится, придется искать другую.
Кэт и Паган молча обменялись взглядами. Виктор, поглаживая свою седую бороду, размышлял вслух:
– Я слышал, он много пьет. Может, он и сейчас пьян?
Лисандр пожал плечами:
– Откуда мне знать? Я сейчас видел, как он срубил дерево, ствол которого втрое толще меня, – он свалил его в три удара! Мне не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы убедиться, пьян он или нет. А если пьян… Я думаю, что этот парень… и пьяный очень опасен.
Неожиданно все трое уставились на Пагана, который с недоумением вскинул брови.
– Нет, вы не втяните меня в эту безумную затею. Если он вам нужен, берите его. Я в этом не участвую.
Как по команде, тройка молча посмотрела на Катарину.
– О! – Кэт с фальшивым удивлением вскинула брови. – Почему вы смотрите на меня?
Наконец, прокашлявшись, окинув взглядом всех, заговорил Лисандр, он обращался к Кэт:
– Может, у тебя есть какая-нибудь идея на этот счет?
– Значит теперь вам нужны мои идеи? И что заставило вас думать, что у простой безмозглой женщины, как я, рождаются идеи для мужчин? Почему я должна думать за вас?
Лисандр скривился.
– Пожалуйста, – не выдержав, вмешался Бавел и подошел к Кэт. – Если у тебя нет идей, мы готовы подождать, но когда придумаешь что-нибудь дельное, скажи нам. – Он через плечо бросил взгляд на Лисандра. – А если Лисандр снова тебя оскорбит, то будет иметь дело со мной.
Нора проснулась рано, когда пивовар и его жена еще спали. Стараясь не шуметь, она осторожно покинула дом.
Едва светало. Она всегда любила это время и очень им дорожила, ибо только тогда она была одна.
Но на этот раз было не так. Когда она спустилась к ручью умыться, увидела Эвана. Оказывается, он опередил ее.
Эван стоял по грудь в воде и брился ножом. Откинутые назад мокрые волосы открыли его скульптурное лицо. Эван был очень красивым мужчиной, в этом Нора убедилась еще раз.