Маккефри Энн. Все вейры Перна

   — Наверное, все еще в бегах, — доложил он встревоженному Робинтону, наблюдавшему за восстановлением батареи.
   — Придется обнести это место забором, — сказал Главный арфист. И выставить круглосуточную охрану. Айвас должен находиться в безопасности.
   — Как ты думаешь, на кого падает подозрение? — спросил Пьемур, заглядывая в утомленное лицо учителя.
   — Подозрение? Подозревать можно кого угодно. Но где доказательства? Пьемур пожал плечами.
   — Придется быть более бдительными. — Потом, поразмыслив, добавил:
   — Но почему сам Айвас не поднял тревогу? Ведь он всегда знает, что творится вокруг, будь то ночью или днем. Когда они задали этот вопрос Айвасу, тот ответил, что бандиты орудовали за пределами видимости внешних видеодатчиков, а звуки, которые уловили его аудиосистемы, не превышали уровня обычных ночных шумов. — А что, если бы они забрались внутрь? — спросил Робинтон.
   — Данная автоматическая система обладает защитой. Здесь вандализма можно не опасаться. Робинтона его слова не особенно успокоили, но спорить он не стал; уже собиралась первая утренняя учебная группа.
   — Пожалуй, Пьемур, мы пока оставим это при себе, — не допускающим возражений тоном проговорил Робинтон.
   — А как насчет наказа арфистам — чтобы искали людей с расцарапанными физиономиями?
   Робинтон пожал плечами.
   — Сомневаюсь, чтобы они появились на глаза, пока раны не заживут…
   Но все же извести арфистов.

Глава 6

Южный материк, Посадочная площадка; учеба

   События последующих недель подтвердили, что бывший Главный арфист Перна, старый Предводитель Вейра и удалившийся на покой Оберегающий Руата поступили весьма дальновидно, назначив себя помощниками Айваса. Ни у кого не было поводов для недовольства — все трое уже давно прослыли людьми неподкупными и беспристрастными. Объединив свои знания, Главный арфист, Предводитель Вейра и Оберегающий направили их на восстановления Посадочной площадки и рациональную организацию работ.
   Иные посетители, которых привело сюда исключительно любопытство, были разочарованы, обнаружив, что Айвас пропускает мимо ушей глупые или сугубо личные вопросы. Однако те, кто желал обрести новые знания, и был согласен усердно трудиться ради этого, оставались и включались в работу.
   До того, как вступили в строй десять дополнительных рабочих мест, распорядители определяли очередность доступа к Айвасу, пропуская вперед тех, чьи вопросы требовали срочного ответа, ив то же время ухитряясь никого не обидеть. Поскольку отдых машине не требовался, самые насыщенные занятия — например лекции для мастера Олдайва и других целителей — назначались на раннее утро.
   Но не только главные цеха посылали сюда своих представителей среди лордов стало считаться престижным направлять к Айвасу своих самых способных сыновей и дочерей, а также избранников из мелких холдов. Поначалу их скапливалось так много, и столь многие из них явно не подходили для того, чтоб сходу усваивать новые знания, что, дабы упростить дело, каждому из новичков стали предлагать испытание тест на пригодность, как его называл Айвас. Это помогало отсеивать лодырей и тех, кто не обладал необходимый подготовкой.
   Лесса с Ф'ларом так и не научились как следует работать за пультом. И, как считал Главный арфист, в основном по той причине, что у них не было времени, чтобы твердо усвоить самые азы. Но основы поиска информации они оба все же поняли. Ф'нор не удосужился даже попробовать, но его супруга Брекки присоединилась к группе усердных помощников мастера Олдайва, которые стремились восстановить утраченные методы лечения. Миррим, не желавшая ни в чем отстать от Т'геллана, не отступала несмотря на то, что первые шаги давались ей с большим трудом, и в конце концов добилась успеха. К'ван так наловчился, что работал не хуже Джексома и Пьемура.
   К удивлению и восторгу своих близких, хмурый молчун Лайтол постепенно пристрастился к работе с банками данных, извлекая из них сведения по самым разным темам. Он всегда брал последнюю смену — ему не требовалось для сна больше четырех часов. — Я знал, что Лайтол — очень глубокая натура с поистине железным характером. Как иначе бы ему удалось пережить все, что выпало на его долю? — отвечал Джексом, когда ему с недоумением докладывали о новой страсти бывшего опекуна. — Правда, я не понимаю, почему он так увлекся историей, сухими, давно забытыми фактами далекого прошлого. Ведь есть столько знаний, которые можно применить сегодня!
   — Напротив, Джексом, — заметил Главный арфист, — может статься, что поиски Лайтола окажутся самыми важными.
   — Важнее, чем Фандарелова силовая установка с водяными турбинами? Главный кузнец с несказанным удовольствием продемонстрировал модель будущего генератора. Работа в его кузнице кипела день и ночь — все спешили закончить изготовление деталей для настоящей турбины.
   — Спору нет, сейчас для нас это очень важно, — ответил арфист, тщательно подбирая слова. — Но существует еще и другая проблема: как отнесутся к нашим новшествам люди.
   Вокруг Айваса устроили новые учебные кабинеты, каждый из них был посвящен отдельной дисциплине. Две самые большие комнаты превратились в лаборатории, где ученики осваивали основы наук, которые Айвас считал необходимым преподавать в качестве вводного курса: химии, физики и биологии. Одно из помещений было отведено для кратких консультаций, другое — для общих занятий. Большой зал отдали целителям, стены его были увешаны большими схемами «самого устрашающего вида» — так считала Джейнсис. По настоянию Айваса, специальный кабинет оставили для особой группы, осваивающей усиленный курс по ряду дисциплин. В нее входили Джексом, Пьемур, Джейнсис, К'ван, Н'тон, Т'геллан, Миррим, Хэмиан, трое подмастерьев, ученик Хэмиана, еще четверо бронзовых всадников, двое коричневых, четверо голубых и трое зеленых. За ними должны последовать и другие всадники, как только в классах освободятся места: Вейры стремились в полной мере воспользоваться возможностями, которые сулил Айвас.
   Робинтон любил время от времени пройтись по коридору, послушать, как идут занятия. Однажды, когда он заглянул в класс, где работали Джексом, Пьемур, Джейнсис и два кузнечных подмастерья, глазам его предстало поразительное зрелище.
   В двух дюймах над столом висело тускло поблескивающее металлическое кольцо. Когда кто-то из учеников потянулся к нему, чтобы потрогать, оно, как будто на невидимых колесиках, заскользило прочь. Айвас тем временем продолжал объяснять:
   — Магнитные силовые линии в этом кольце расположены таким образом, что ток в них направлен прямо противоположно создающим поле электромагнитам.
   Робинтон вжался в притолоку, стараясь не помешать зачарованным ученикам.
   — Такой эффект гораздо сильнее проявляется при низких температурах, когда электрическое сопротивление отсутствует — тогда кольца становятся сверхпроводящими и ток следует по ним без всяких потерь. Здесь нет подходящего устройства, чтобы продемонстрировать вам этот феномен, но через три-четыре недели мы будем готовы приступить к изучению сверхпроводимости… Джексом — даже раньше. А вот Пьемуру придется еще поработать над обмотками электромагнитов с тороидальными сердечниками. Ваши модели, подмастерье Манотти, еще не дотягивают до нужного уровня, но у вас есть еще целая неделя, чтобы улучшить их качества.
   Робинтон тихонько удалился, не желая отвлекать учеников. Возвращаясь в вестибюль, он довольно улыбался: хороший учитель так и должен поступать — кого похвалить, кого подбодрить, а кого и отчитать.
   В самых больших постройках из числа расчищенных на Посадочной площадке разместились мастерские: кузнечные, стекольные, столярные. В них деловито хлопотали мастера, подмастерья и ученики.
   Однажды утром Лайтол с Робинтоном услышали громкий взрыв и бросились на звук, донесшийся из стеклодувной мастерской мастера Морилтона. Там они застали самого мастера, который помогал Джейнсис унять кровь, сочившуюся из порезов на лице Казелона, одного из учеников. Все вокруг было усеяно мельчайшими осколками стекла.
   — Теперь вы понимаете, — спокойно проговорил мастер Морилтон, обращаясь ко всем, кто находился в мастерской, — почему так важно во время работы надевать защитные очки. Без них Казелон вполне мог остаться без глаз, когда термос взорвался. А так… — мастер вопросительно взглянул на Джейнсис.
   — А так, — криво усмехнулась девушка, — он отделался только шрамами… Да не переживай ты, — добавила она, заметив, что юноша побледнел, — со временем все заживет, даже следа не останется. Кровь скоро остановится — я смазала тебя бальзамом.
   Пока Лайтол успокаивал сбежавшихся людей, Робинтон осмотрел помещение. Мастер Морилтон успел оборудовать отличную мастерскую. В углу причмокивал насос. К аппарату тянулась трубка, на конце у нее было кожаное кольцо, вокруг поблескивали остатки горлышка зеркального сосуда. Остальное превратилось в бесчисленные осколки, засыпавшие всю комнату.
   — Проклятье, — пробормотал Казелон, стараясь не морщиться под ловкими руками Джейнсис. — Ведь это была двадцатая!
   Только тогда Робинтон заметил девятнадцать зеркальных колб, аккуратно расставленных на той половине рабочего стола, которую занимал Казелон. На другой половине, принадлежавшей второму ученику, Вандентайну, стояло еще двенадцать. Как им удалось уцелеть под дождем стеклянных осколков — уму непостижимо!
   — У нас ведь здесь не соревнование, Казелон, — строго сказал мастер Морилтон, погрозив пареньку пальцем. — Что все-таки приключилось? Я в этот миг наблюдал за работой Бенгела.
   — Понятия не имею, — дернул плечом Казелон.
   — А ты что скажешь, Айвас? — спросил мастер.
   Стеклодувная мастерская была напрямую соединена с машиной.
   — Готовя расплав, он не подверг его ультразвуковой обработке и даже не промешал, как ты его учил, чтобы удалить из массы пузырьки воздуха. Он был слишком озабочен тем, чтобы обогнать товарища. В стекле оказались пузырьки, и под действием вакуума они взорвались. Зато две его колбы теперь можно использовать для демонстрации свойств сжиженных газов. Мазь сделала свое дело, и кровь перестала сочиться из порезов на лице Казелона. Мастер Морилтон жестом велел ему и Вандентайну перейти в соседнюю комнату, Робинтон последовал за ними. В этом помещении тоже находился насос, но другой конструкции. Из покрытого инеем наконечника равномерно падали капли бледно-голубой жидкости, собираясь в толстостенной зеркальной колбе.
   — Голубая жидкость — не что иное, как воздух — такой же, как в этой комнате, — продолжал Айвас, — который мы сначала сжимаем, а потом быстро расширяем, все больше и больше охлаждая, пока небольшая часть его не превратится в жидкость.
   — Не прикасайтесь к клапанам радиатора, — предупредил мастер Морилтон, — иначе обожжете себе пальцы. — Вот это, мастер Робинтон, — сказал он, с улыбкой обращаясь к гостю, — многоступенчатый охладитель. Не правда ли, совсем не похож на тот, который вы используете у себя в Прибрежном для охлаждения напитков и фруктов? Робинтон молча кивнул.
   — Последняя ступень — самая сложная, — проговорил Айвас, когда мастер сделал знак Казелону наполнить емкость. Сжиженный воздух потек в колбу Казелона, и комната наполнилась туманом. По полу побежали переливающиеся капли, и Робинтон невольно попятился. — А теперь, Казелон, возвращайся на свое место, — велел Айвас, — и понаблюдай за свойствами жидкого воздуха.
   Казелон приступил к этому еще по дороге.
   — А такие фокусы не опасны? — спросил пораженный Робинтон и заметил понимающую улыбку мастера.
   — Этот сжиженный газ, — продолжал Айвас, — может течь в разных направлениях одновременно, вылезать из горлышка высокой бутылки, так что на дне ничего не останется, и просачиваться через узкие отверстия гораздо быстрее, чем через широкие. Ты можешь наполнить колбу жидким газом, мастер Робинтон, и поэкспериментировать самостоятельно. Это одно из самых опасных упражнений и, в то же время, одно из самых познавательных. Мастер Джейнсис, для вас тоже найдется колба. Вам этот эксперимент тоже важен. — По тому, как девушка с недоумением взглянула на монитор, Робинтон понял, что она не знает, в чем его важность. — Когда вы достаточно освоитесь с жидким воздухом, мы сможем перейти к исследованию особых свойств жидкого водорода и в особенности жидкого гелия.
   — Зачем же нам проводить такой эксперимент, если он опасен? — спросил Главный арфист.
   — Опасность тоже учит, — ответил Айвас. — Теперь навряд ли Казелон забудет, что, прежде чем выдувать стекло, нужно как следует промешать смесь.
   Прошло не меньше часа, пока Робинтон и Лайтол, которого Главный арфист тоже заинтересовал экспериментами со сжиженными газами, вернулись к исполнению своих обычных обязанностей.
   Все больше зданий на Посадочной площадке обретало новых хозяев. Многие из находок, так долго хранившихся в Пещерных складах, нашли свое применение, хотя распорядители издали указ: по одному образцу каждого изделия следует передавать в хранилище мастера Эсселина для выставки. Еще недавно заброшенная, Посадочная площадка снова превратилась в поселок, в котором кипела жизнь. Там, где дорожки и дворики были расчищены от мусора и камней, появились всходы свежей растительности.
   — Разумно ли с нашей стороны возрождать здесь поселок? — спросила Лесса однажды вечером, когда они вместе с Ф'ларом ужинали в доме Айваса в компании Джексома, Робинтона, Д'рама, Лайтола, Пьемура и Джейнсис. — Чего доброго, снова случится извержение вулкана!
   — Я уже говорил об этом с Айвасом, — сказал Лайтол. — Он ответил, что ведет непрерывные наблюдения на сейсмической активностью. Некоторые приборы, которые установил вулканолог во времена поселенцев, работают до сих пор. Он заверил меня, что в цепи вулканов наблюдается лишь очень слабая активность.
   — Это точно? — недоверчиво прищурилась Лесса.
   — Так говорит Айвас…
   — До чего не хотелось бы терять все то, что мы здесь восстановили, — задумчиво произнес Ф'лар.
   — К сожалению, — иронически усмехнувшись, заметил Лайтол, — Айваса невозможно стронуть с места.
   — Давайте не будем заранее беспокоиться о том, что может никогда не случиться, — твердо сказал Робинтон. — У нас куда более насущных дел выше головы. Как, например, нам справиться с мастером Нористом? Вам известно, что он грозится лишить мастера Морилтона его звания и разогнать всех подмастерьев и учеников, которые производят стекло по … гм… незаконным и неправильным методам, которым учит Айвас?
   — Он называет Айваса «мерзостью»! — издевательски хихикнул Пьемур.
   — Айвас же сказал…
   — Надеюсь, ты не доложил ему об этом? — спросила Джейнсис, возмущенная Пьемуровой бестактностью.
   — Он не обиделся. Мне даже показалось, что его это позабавило.
   Мастер Робинтон пристально взглянул на Пьемура.
   — Скажи, у тебя никогда не возникало чувства, что временами Айвас словно посмеивается над нами?
   — Возникало, и не раз — не задумываясь, ответил молодой арфист.
   — Конечно, он только машина… Но, поскольку я теперь разбираюсь в механизмах куда лучше прежнего, то могу сказать, что он — совсем неглупая машина. Он общается с людьми и, следовательно, должен обладать критериями, позволяющими распознавать шутки. Хотя он не валится с ног от смеха, когда я рассказываю ему анекдоты, ему как будто нравится их слушать.
   Главный арфист неуверенно хмыкнул.
   — Ладно, вернемся к Нористу. Как законно избранного Главного мастера Цеха стеклодувов заменить его можно только решением Совета мастеров. К сожалению, Цех стеклодувов невелик, и большинство его мастеров — такие же упрямцы, как и сам Норист. С другой стороны, я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как мастера Морилтона смещают, унижают или изводят только за то, что он захотел узнать нечто новое, нечто такое, чему Норист не смог его научить. Он доказал, что успешно осваивает новые приемы.
   — Норист, к тому же, начал прижимать беднягу Вансора, — заметил Лайтол.
   К счастью, Вансор не замечал этих выпадов, и ему в голову не приходило, что к нему могут применить такие же меры, как к Морилтону. Несмотря на запрет Нориста, Морилтон ухитрился сманить нескольких подмастерьев и учеников, которые давно хотели вырваться из-под тяжелой руки Главного мастера, заставлявшего их ни на шаг не отступать от правил, занесенных в Летописи цеха.
   — Если Норист прижимает Вансора, почему бы нам не прижать его самого? — предложил Джексом.
   — Это я беру на себя, — усмехнулся Лайтол. — Причем с удовольствием. Человек, не желающий видеть дальше своего носа, не имеет права быть цеховым мастером! — его лицо приняло строгое выражение.
   — А ведь он дело говорит! — поддержал друга Робинтон.
   — Еще я слышал, что Норист запрещает Морилтону пользоваться лучшими запасами песка, — хмурясь, предложил Лайтол.
   — Ну, уж это и вовсе пустяки, — вмешался Пьемур. — На побережье песка хватит на всех.
   — Ты просто дурень. Морской песок не годится для изготовления стекла, — недовольно одернул приятеля Джексом. — Нужное сырье добывают в карьерах Исты и Айгена.
   — Именно там Норист и запретил Морилтону брать песок, — пояснил Лайтол.
   — Но он не запретил этого лорду Джексому из холда Руат!
   — И Д'раму! — не менее твердо, чем лорд-правитель, заявил старый бронзовый всадник. — Вы же знаете, что для микроскопов требуется стекло самого высокого качества.
   Даже Лайтол усмехнулся, как ловко им удалось обойти запреты Нориста.
   — В любом случае, я не считаю, что тут будут какие-либо осложнения, — переглянувшись с Джексомом, продолжал Д'рам. — Я уверен, что ни Тирот, ни Рут не откажутся от небольшой прогулки. — Джексом согласно кивнул. — Ты отправляйся в Исту, а я загляну в Айген.
   — А на картах поселенцев не отмечены более близкие запасы подходящего песка? — спросил Ф'лар. — Это помогло бы сократить время на доставку.
   Робинтон поднял вверх палец.
   — Сейчас спросим. — И он проворно отстучал вопрос на находившейся в комнате клавиатуре.
   Из прорези принтера немедленно появился листок с перечнем месторождений и указанием типа в каждом из них. Залежи, которые подходили для производства стекла для линз, были помечены звездочками. Особенно Айвас рекомендовал месторождение в районе Райской реки и карьер в глубине материка, неподалеку от места, где когда-то располагался поселок Кардиф. Д'рам вызвался отправиться в кардифский карьер: он знал, что Джексом охотно воспользуется случаем повидать Джейда и Арамину, чей холд располагался у Райской реки.
   — Гм-м-м, — промычал Главный арфист, глядя на экран, — Айвас напоминает мне, что в качестве новых учеников ему нужны зеленые и бронзовые всадники.
   — А пара крупных коричневых ему не подойдет? — спросил Ф'лар. — Несколько коричневых всадников уже выразили желание приступить к учебе. У меня сложилось впечатление, что Айвас с предубеждением относится к драконам средних размеров. — Я уже задавал ему этот вопрос, — сказал Д'рам. — Мне и самому показалось странным, что он выбирает только самых больших и самых маленьких. Он ответил, что для дела ему нужны именно они, но подробно не стал распространяться. Сказал только, что у него должно быть достаточно кандидатов, чтобы выбрать тех, кто сумеет справиться с заданием, и достаточное количество подготовленных дублеров. — Драм развел руками, сожалея, что не может объяснить более подробно.
   — Мне бы хотелось, — заметила Лесса, — чтобы он хотя бы иногда говорил более определенно. Тогда мы могли бы как-то объяснить людям отказ, не очень их разочаровывая. Я не хочу, чтобы всадники обижались. Хотя, должна отметить, что моральный дух в Вейрах поднялся. — состроив гримаску, добавила она. — Все Вейры Перна, как один, хотят принять участие в нашем деле.
   — Айвас говорил, что молодые всадники более восприимчивы к обучению, — продолжал Д'рам. — Ведь у них меньше предвзятых понятий. Хотя, конечно, бывают и исключения, — с довольной усмешкой добавил он. — Я вам больше не нужен? — спросил Джексом. — Тогда я лучше вернусь в Руат, — смущенно пояснил он. — Песок с Райской реки я привезу завтра, а сейчас мне пора бы наведаться домой.
   — Боишься, Шарра даст взбучку? — с нахальной ухмылкой поинтересовался Пьемур.
   Джексом не удостоил его ответом, а Джейнсис толкнула молодого арфиста локтем в бок.
   — Тогда ступай, — сказал Ф'лар, покосившись на Лессу.
   — Я сейчас попрошу Айваса напечатать карту с изображением карьера, — проговорил Д'рам, поднимаясь вслед за молодым лордом.
   Когда они оба вышли, Лайтол слегка нахмурился.
   — Да не волнуйся ты, Лайтол, — сказала Лесса, желая успокоить старика. — Шарра имеет все основания проявлять недовольство — ведь Джексом действительно проводит здесь все время.
   — Особенно если учесть, что она сама просто умирает от желания поучиться вместе с другими целителями, — заметила Джейнсис. — Послушай, Пьемур, ты заметил, что стоит Джексому пропустить день, как Айвас сразу спрашивает, куда он делся?
   — Да, есть такое дело, — ответил Пьемур, после секундного размышления. И тут же добавил с обычной беспечностью: — Но Айвас и гоняет Джексома по всем предметам больше, чем остальных. Кроме, пожалуй, Миррим и С'лена.
   — С'лен? — переспросил Ф'лар. — Молодой зеленый всадник из Форта?
   — Он самый. А Миррим Айвас заставляет так много работать, чтобы она поскорее догнала нас, — ответил Пьемур.
   — Почему же Айвас предпочитает зеленых драконов? — с недоумением спросила Лесса.
   — Потому что они маленькие, вот почему, — заявил Пьемур.
   — Маленькие?
   — Ну, да это моя догадка. А Рут — меньше всех, — самодовольно продолжал Пьемур. — Помяните мое слово: им предстоит сыграть особую роль в Великом Айвасовом плане.
   Лесса и Лайтол недоверчиво переглянулись.
   — О Джексоме нечего волноваться, — беззаботно продолжал Пьемур, он всех за пояс заткнет. А уж в навигационных вычислениях, которыми нас без устали пичкает Айвас, он поднаторел лучше всех.
   — Однако же, Айвас предложил хоть что-то конкретное? — спросила Лесса Робинтона и Лайтола. Оба покачали головами.
   Потом Робинтон вдруг усмехнулся.
   — Могу привести древнее изречение: «Есть время для каждой вещи и каждого дела, время для больших дел и для малых дел». Остается предположить, что сейчас время для малых дел, вроде организации учебных групп, тогда как от времени больших дел нас по-прежнему отделяет четыре года, семь месяцев и немало дней.
   — Это тебе сказал Айвас? — недоуменно переспросил Ф'лар. Его переговоры с машиной обычно касались чисто практических вопросов: тактики сражений с Нитями, расчетов траекторий будущих Падений, лечения драконов. Хотя сам он и не занимался целительством, но неизменно был в курсе советов Айваса по этой части.
   — Вот именно. Конечно, Айвас сам признает, что выбирает то, что должно мне понравиться, и все же могу предположить — предки оставили нам столь удивительное и на редкость разнообразное литературное наследие, относящееся к самым разным культурам и эпохам, что наше собственное не идет с ним ни в какое сравнение. Некоторые из наших эпических сказаний он назвал переложением земных оригиналов. Просто поразительно!
   — Мои исследования принесли такие же захватывающие результаты, — облокотясь на стол, заметил Лайтол; лицо его сияло неподдельной увлеченностью. — Скажем, вряд ли кто-нибудь на Перне знает, что наше современное политическое устройство восходит к той самой хартии, которую предки привезли с собой с Земли. Айвас сказал, что с исторической точки зрения это весьма необычно.
   — Ну и почему же? — удивился Ф'лар. — Такой уклад позволяет Вейрам, холдам и цехам жить и развиваться, не мешая друг другу.
   — Все дело в том, что именно взаимное вмешательство было основной особенностью политической жизни Земли, — пояснил Лайтол. — Причина же крылась в необходимости расширять свои территории, а зачастую — просто в алчности.
   Лесса встала, торопясь прервать очередной экскурс в историю, которыми их в последнее время часто потчевал Лайтол.
   — Нам пора возвращаться в Вейр, — сказала она, кивая Робинтону и молодым подмастерьям. — Айвас дал мне новое целебное снадобье для крыла Лизата, а то оно никак не желает заживать.

* * *

   «Я предупредил Арамину, что мы к ним собираемся, — сказал Рут, когда Джексом оседлал его шею. — Ты же знаешь, она любит знать о гостях заранее», — доверительным тоном добавил он.
   Джексом пожалел об этой поспешности Рута: теперь им придется обязательно навестить Арамину и Джейда, а ему хотелось сразу же вернуться в Руат — ведь утром ждали новые дела.
   — Только учти, мы буквально на минутку, — сказал он, похлопав дракона по плечу.
   Рут был без ума от молодой женщины, которая с детства так хорошо слышала драконов, что умолила Джейда, молодого торговца из клана Лилкамп и своего друга, увезти ее на другой конец света, подальше от них, дабы сохранить разум. По пути на южный материк молодые супруги потерпели кораблекрушение, но их спасли потомки земных дельфинов, некогда запущенных в океаны Перна. Добравшись до берега, Джейд и Арамина обнаружили древние постройки и восстановили их, еще не представляя, насколько важна их находка. Затем на этот поселок наткнулся Пьемур, занимавшийся картированием побережья. Спустя Оборот-другой Джейд получил права на открытые им земли и стал именоваться холдером Райской реки — по древнему названию этой местности. Холд его постепенно расширялся, в его состав вошла рыбачья артель. Бывший торговец был искренне удивлен, когда Пьемур и Джейнсис рассказали о предке по отцовской линии, носившем фамилию Лилиенкамп, который сыграл столь важную роль в сохранении множества полезных материалов и инструментов, найденных в Пещерном складе.