МакКенна Джульет Энн. Удача игрока

   Я поспешила втиснуться между Сорградом и Узарой.
   – Несчастный случай или болезнь?
   – Обвал в шахте, – ответил Сорград. – Гарвен сказал, ему здорово повезло, что он выжил.
   Я бы не назвала это везением, но, похоже, калеке тут живется лучше, чем здоровому нищему в низинах, ночующему в канавах.
   Две девушки носили тарелки к женщинам у очага.
   – Я хочу курицу, – сказала я Сорграду, увидев, как несколько порций проплыли мимо нас.
   – Пожалуйста, – на сносном тормалинском откликнулась девушка и взяла мою тарелку.
   – Мы с прошлого года учим их языкам низин, – похвасталась Дамариз, сидевшая напротив меня. – Иначе парни не смогут торговать, а девушки – общаться с путешественниками. А их с каждым годом приходит все больше, даже в нагорья.
   Старик в запыленной мукой рубахе буркнул что-то явно неодобрительное. Дорати упрекнула его, а я посмотрела на Сорграда.
   – Это старая жалоба, – сообщил он мне, – на то, что жители низин всегда ждут, чтобы мы говорили на их языке, но никогда не учат наш.
   – Ты бы лучше дал мне несколько уроков, – уныло промямлила я.
   Все ели с аппетитом, и разговор вокруг нас становился все громче. Одна из девочек-подростков бросала страстные взгляды на ученика лудильщика, и парень раздувался от гордости, беседуя с золотых дел мастером. Два старика затеяли о чем-то горячий спор, и Кетрейн время от времени вставляла колкие замечания. Не понимая ни слова, я сосредоточилась на великолепной тушеной курице.
   Узара потянулся мимо меня за черным хлебом.
   – Мы с тобой выделяемся тут, как маки на пшеничном поле, да?
   – Ага, но мы знали, что так будет, верно?
   Возле меня возникла девушка с пенящимся кувшином, и я налила себе пива в кружку из блестящего олова. Мне было куда легче чувствовать себя посторонней здесь, чем принятой за родню Лесным Народом, внешне похожим на меня, но таким чужим. Я сделала глоток. Темнее любого эля, который мне попадался раньше, здешнее пиво имело смолистый вкус и странную маслянистость. Я вдруг сообразила, что за мной весело наблюдают со всех сторон.
   – Что я пью? – прошептала я Сорграду, пряча губы за краем сосуда.
   – Пихтовый эль. – Он осушил свою кружку. – Но есть ячменное пиво, если желаешь.
   Я допила эль, решив, что это – дело чести, но прикрыла рукой кружку, когда девушка вознамерилась наполнить ее.
   – Я предпочитаю то, к чему привыкла.
   Сестра Дамариз передала кувшин, который источал бодрящий запах хмеля.
   – Я Мириал, – представилась она.
   – Я Ливак, а это Сорград и, – я повернулась влево, – Узара.
   Грен сидел чуть дальше от нас между двумя детьми. Остальные дети вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, как он перекатывает монету по тыльной стороне руки. Монета исчезла, но Грен тут же выдернул ее из-за уха ползунка, который сидел у него на коленях, тараща глазенки.
   – А там Соргрен.
   – Имена Средних Пределов? – Мириал изучала Сорграда с откровенным интересом.
   – Верно, но мы давно покинули наш дом, – непринужденно молвил он. – Мы путешествуем и торгуем с жителями низин.
   – А ваше нынешнее дело?
   Эти западные горцы разделяли прямоту Грена. Перемирие явно не остановит расспросы, хоть и дает нам право отказаться от ответов.
   – Мы с братом думаем о возвращении в нагорья. – Сорград одарил Мириал приятной улыбкой. – А по дороге мы познакомились с этим ученым. – Он кивнул на Узару, подбиравшего остатки соуса со своей тарелки кусочком хлеба.
   Маг торопливо проглотил не дожеванное.
   – Я в некотором роде собиратель древностей и хочу услышать саги, которые рассказывают в горах.
   Мириал подняла тонкую золотистую бровь.
   – Редко можно услышать от жителя низин, что мы, горцы, знаем нечто стоящее.
   – Истинный ученый уважает всякое знание, – серьезно возразил Узара. – Не существует одного единственного пути к научному пониманию этого мира и нашего места в нем.
   В его искренности нельзя было усомниться. Если б я научилась так притворяться, то за год сколотила бы себе состояние. Старик пролаял какой-то вопрос, кивая на меня.
   – Я певица, путешественница, – охотно поведала я. – Я купила древнюю книгу с песнями на старых языках Равнины, Леса и Гор и теперь хочу постигнуть их смысл.
   Мириал улыбнулась.
   – Ты должна поговорить с Гарвеном и матерью Дорати.
   – Когда я был мальчиком, у нас такие истории рассказывали Шелтий, – небрежно заметил Сорград.
   Разговор вокруг нас смолк, едва это слово коснулось ушей присутствующих.
   – Да, – протянула Мириал, – здесь тоже.
   – Я слышал только полузабытые сказки от тех восточных горцев, что живут в Гидесте, – оживился Узара. – Я бы дорого дал за возможность поговорить с вашими Шелтиями. Они не хранители важного знания?
   Мириал посмотрела на Сорграда, и он заговорил с ней на быстром Горном языке, подкрепляя свою речь вежливыми и успокаивающими жестами.
   – Может, что и получится.
   Мириал повернулась, чтобы привлечь внимание старика, сидевшего возле Дорати. Он бросил подозрительный взгляд на Узару, но когда Мириал продолжила, его лицо прояснилось и даже стало несколько самодовольным. Наконец старик кивнул, и Дорати что-то добавила с явным одобрением.
   – Мой дядя не видит вреда в том, чтобы Шелтий судили о тебе сами, – сообщила она Узаре и тут же бросила взгляд на Сорграда.
   – Как нам связаться с ними? – спросил маг. – Простите мое невежество.
   Мириал пожала плечами.
   – Когда они нужны, они приходят. Так было всегда.
   Звучит многообещающе, подумала я. Из того немногого, что я узнала от Гуиналь, способность слышать мысли издалека – основа того, что она называет Высшим Искусством.
   Между нами поставили миску летних ягод, смешанных с поджаренными орехами и зерном, и мою тарелку заменили на чистую. Следом принесли блюдо плоских овсяных лепешек с ломтиками ослепительно белого сыра. Он наверняка был сделан из козьего молока, хоть я и не почувствовала никакого запаха. Я выбрала ягоды и зерно.
   Мириал обратилась к Дорати и втянула Сорграда в их разговор. Мне было нетрудно сидеть молча и думать о своем. Я лениво представляла себе, что делает сейчас Райшед, как поживает Хэлис на другой стороне океана, командуя наемниками, которые защищают необычных колонистов Келларина. Открытие тайн эфирной магии даст ей более надежную защиту от эльетиммов, стремившихся захватить ту плодородную землю и готовых убить любого, кто встанет у них на пути. Это значит, что еще один друг зависит от моего успеха, и я сочту небывалой удачей, если этот след куда-нибудь приведет.
   Трапеза подошла к концу, детей повели мыться, и вскоре из-за дальней двери донесся их протестующий визг. Пожилые мужчины и женщины расставили стулья вокруг очага, свободного теперь от котелков. У кого-то в руках была иголка с ниткой, у иных какая-то небольшая поделка, но никто не погрузился в работу целиком. Дорати извлекла из настенного шкафчика бутыль с прозрачным напитком и принесла ее в комнату; вслед за сестрой появилась Кетрейн с крошечными хрустальными рюмками. Хорошее настроение и терпимость поддерживали теплую атмосферу.
   Мириал передала мне стопку тарелок.
   – Судомойня – там.
   Сорград и Узара ухмыльнулись, но Мириал быстро поставила на место зубоскалов:
   – А вы двое можете помочь с дровами.
   Направляясь к судомойне, я увидела, как Грен исчезает на лестнице, окруженный стайкой детей, шумно требующих развлечений. Интересно, знает ли Дамариз, во что она ввязалась?

Фесс Отил, 14-е предлета

   Тейриол дернул непокорного мула за уздечку.
   – А ну шевелись, не то брошу твою шкуру воронам! – пригрозил он черно-рыжей морде.
   Прижав уши, мул резко вскинул голову, едва не ударив горца по носу.
   – Пошел!
   Кейлиан огрел мула хлыстом по ногам, и тот скакнул вперед. Тейриол потянул за поводья, не давая животному упереться копытами в землю. Три других мула толкались позади него, и упрямец сдался в предвкушении корма и воды, когда узнал свою конюшню.
   Войдя во двор, Тейриол разинул рот. Со всех сторон кипела работа. Оба кузнечных горна – малый, который он всегда считал своим, и большой, холодный после смерти дяди, – были раскалены докрасна, окалина сыпалась яркими искрами: молоты били по железу, заставляя его покориться. Кузнец быстро охладил изделие в зашипевшем ручье, и, когда он поднял щипцы, Тейриол узнал наконечник копья. Удовлетворенный, кузнец положил его рядом с другими и постоял минуту, наблюдая, как напарник ловко придает хвостовику форму меча.
   Испугавшись шума, мулы заартачились, а подопечный Тейриола чуть не встал на дыбы, когда мимо них промчался незнакомый парень, гонявшийся за растревоженным гусем. Большой мясницкий нож в его руке ясно предрекал птице незавидную участь. Из открытой мастерской посыпались ехидные насмешки, ветер разносил вокруг кору и стружки, пока бригада мужчин превращала грубые жерди и тонкие палочки в древки для копий и стрел.
   – Хватай его, Нол, – подзуживал один из них, отложив в сторону нож. – Смотри, целый колчан стрел и хороший ужин удирают от тебя!
   – Этого придурка даже подручным в бордель не взяли бы, – съязвил другой и выругался, когда его нож застрял в дереве.
   Внезапно сквозь всю эту суматоху глухой, повторяющийся стук ворвался в сознание Тейриола. Рудная мельница работала.
   – Позаботься о животных. Я хочу поговорить с Кейси.
   Возмущенный протест Кейлиана утонул в общем гаме. Тейриол быстро зашагал к длинному строению, размещенному у стены за рекином. Усталый мул двигался по кругу, толкая шест, к которому был прикреплен его хомут, и приводил в движение вал, проходивший через стену здания. Тейриол огляделся – никто не присматривал за взмыленным животным. Юноша в недоумении толкнул дверь.
   Внутри каменного сарая ритмичный грохот звучал в два раза громче. Окованные железом бревна поднимались поочередно: за выступы на их боках прицеплялись ушки во вращающемся вале. Когда вал поворачивался, бревна падали и, освобожденные, дробили оловянный камень о гранитную ступу. Кейсил сортировал недробленую руду. Тонкая песчаная пыль висела в воздухе, припорашивая и его, и мельницу, и большую бадью с водой.
   Кейсил закашлялся и наконец заметил брата.
   – Давай выйдем. Я тут даже свои мысли не слышу! – Вытирая с лица грязь и пот, он закрыл за собой дверь и глубоко вдохнул свежий воздух. – Когда ты вернулся?
   – Только что. – Юноша указал на Кейлиана, который сгружал с мулов громоздкие мешки руды с мучительной гримасой на лице.
   Кейсил потер красные глаза.
   – Я начну эту партию завтра. У нас уже много тонко раздробленной руды, так что вы с Кейлианом можете приниматься за плавку. Проба выглядит отлично. Когда должны вернуться остальные?
   – Завтра, но…
   – Я пущу его задницу на колесную мазь!
   Кейсил бросился к мельничному мулу и остановил его – это было совсем нетрудно, поскольку животное в любую секунду могло упасть.
   – Принеси воды, Тейро.
   Юноша заколебался, приоткрыв рот, но взял у двери ведро и по проходу в толще массивной стены спустился к каменному резервуару с водой. Легко ориентируясь в темноте, Тейриол наполнил ведро. По старой привычке он сосчитал ведущие к воде ступени и нахмурился, поняв, сколь значительно упал ее уровень. Уйма вопросов теснилась у него в голове, но юноша не мог сформулировать ни одного.
   – Нет, ты только посмотри на это! – негодовал Кейсил, осторожно снимая хомут с кровавого нагнета. – Я же сказал ему, что этот парень нужен мне здесь. Ты видел Нола, того нищего малого из долины?
   – Что происходит, Кейси? – спросил Тейриол с недоумением, грозившим превратиться в гнев.
   – К нам это не имеет отношения, – огрызнулся Кейсил. – Я в это не лезу, и ты не лезь.
   – Не лезть во что?
   – Джирран вознамерился биться с жителями низин, – прошипел Кейсил глухим от презрения и пыли голосом. – Прогнать их, потребовать обратно землю, получить компенсацию за десять поколений ущерба!
   Тейриол посмотрел на продолжавшийся во дворе спектакль. Парень ухитрился-таки загнать гуся в угол и теперь неумело ощипывал трепыхающийся труп, пух липнул к его волосам и лицу. Пожилой оружейник отбирал длинные перья для стрел, не обращая внимания на подтрунивание со всех сторон.
   – Возможно, нам пора оказать сопротивление, – медленно произнес юноша. – Вспомни дол Тейва.
   Кейсил фыркнул.
   – Ты думаешь, Джирран для этого годится? Его храбрые слова то же самое, что обещания богатства в Селериме. Пойдешь за ним – и плохо кончишь: одним пустым карманом здесь не обойдется! Нет, когда он покатится с того обрыва, к которому его так тянет, мы должны быть здесь, чтобы позаботиться об Эйриз и Тейлин.
   Кейсил вывел мула из круга и отвел в конюшню, где Кейлиан раскладывал остальным животным подстилку из старой соломы, цокая языком над скверным сеном, оставленным в кормушках.
   – Кто сожрал весь корм?
   – А ты как думаешь? – прорычал Кейсил.
   Кейлиан начал чистить своего мула. Тейриол взял щетку с жесткой щетиной и пошел к следующему. Так они работали в напряженной тишине, нарушаемой только криками мулов да случайным стуком копыта по каменному полу.
   – А что Эйриз думает о планах мужа? – спросил наконец Тейриол.
   – Сестра думает, что он сошел с ума. Ее дом полон чужаков, без спроса пожирающих все припасы. – Вопреки своему гневливому тону Кейсил нежно смазывал нагнеты мельничного мула мазью из горшочка с зеленой глазурью. – Они уже вылакали половину погреба и нанесли Тейлин столько оскорблений, что мне не отомстить за нее и до Солнцестояния, если я буду драться с одним человеком в день и начну прямо сегодня. Я велел Джиррану держать его жалкую свору падальщиков в руках, но у него, видите ли, есть дела поважнее.
   Тейриол нахмурился.
   – Может, нам стоит поговорить с Эйриз насчет развода с ним, раз он нарушает брачный договор…
   – Она не разведется. – Презрение Кейсила сменилось озадаченностью. – Эйриз говорит, что любит его. Правда это, или сестра просто боится его, я не знаю, но она только и делает, что приносит за него извинение за извинением.
   – Мы могли бы действовать сами, – с некоторым колебанием предложил Тейриол. – Я имею в виду Шелтий…
   Смех старшего брата казался глухим лаем.
   – Шелтий уже здесь, мой мальчик, и увязли так же глубоко, как все прочие. – Он вытер пальцы о шерстистую спину мула и с вздохом закупорил горшочек. – Ими руководит та бледнолицая стерва Аритейн. По-моему, она планирует собственную маленькую кампанию среди хранителей мудрости. – Он сурово посмотрел на Кейлиана. – А ты помалкивай об этом, слышишь? И лучше держись подальше от всей этой трясины.
   – Я сразу вернусь на рудники, не беспокойся, – с готовностью ответил Кейлиан.
   Глаза Кейсила вновь стали озабоченными.
   – Тейро, тебе надо пойти и увидеть маму, но мы не будем есть у очага сегодня вечером. Кейл, я попрошу Тейлин принести нам еду наверх, и там мы обсудим, как лучше всего организовать плавку.
   Юноша виновато помахал Кейлиану и последовал за братом. Кейсил шевелил губами, что-то подсчитывая, и загибал пальцы, мысленно просматривая какой-то список. Тейриол так ждал возвращения домой, но теперь вместо счастья испытывал брезгливость. Чужаки, наводнившие знакомые стены, вызывали неясное ощущение угрозы. Почему Кейсил отдаляется от всех и вся? Все, что велит делать старший брат, никуда не годится, решил Тейриол, но остаться без советчика и руководителя было бы гораздо хуже.
   – Эй, вы там!
   Грубый окрик вывел обоих братьев из мрачных раздумий. Седовласый мужчина, восседавший на пятнистой низкорослой лошадке с отделанной серебром сбруей, беспрепятственно въехал в открытые ворота. Высокомерно задрав крючковатый нос, он озирал двор.
   – Скажите Джиррану, что я привез всю железную руду, какую он хотел, и покажите, где тут у вас плавильная печь.
   Тейриол увидел голову мула, пытливо заглядывающего в ворота.
   – Я займусь плавкой завтра, – продолжал мужчина. – Сегодня уже слишком поздно начинать.
   Жгучая ярость закипела в душе Кейсила.
   – Плавильная печь здесь моя, от мехов до самого последнего камня, и я буду тебе благодарен, если ты раз и навсегда это запомнишь.
   – Джирран платит мне за работу. – Новоприбывший пожал плечами. – Тебе лучше обсудить это с ним. Куда нам отвести мулов?
   Но Кейсил уже злобно мчался к рекину, быстро покрывая расстояние огромными шагами. Тейриол бросился за ним, но с каждым шагом земля под ногами казалась ему все более шаткой. Кейсил с такой силой пнул дверь, что она грохнула о стену, и было слышно, как треснуло дерево.
   – Несомненно, есть преимущество в том, чтобы позволить врагу сделать первый шаг, а затем действовать по обстановке, – с серьезным видом рассуждал Джирран. Он даже не запнулся при стремительном появлении Кейсила. – Но равно есть выгоды и в захвате инициативы. Можно застать врага врасплох, запутать неожиданными ходами, чтобы он не догадался, куда ведет ваша стратегия. – Джирран развалился в кресле с высокой спинкой, поставленном у очага, а четверо других мужчин, сидевших на табуретах, жадно наклонились вперед.
   Кейсил встал перед Джирраном, сунув большие пальцы за пояс, холодная ярость искажала его лицо.
   – Почему какой-то наймит из Средних Пределов заявляет, что приехал сюда вести плавку в моей печи?
   – Уэрнил? Так скоро? Значит, мы уже опережаем свой график! – Джирран раздулся от гордости под восхищенными кивками своих собеседников.
   – У меня есть олово для плавки, и никто не сунется к моей печи без моего разрешения, – набычился Кейсил.
   – Ты работаешь на рудниках от имени Тейлин, – с вкрадчивой любезностью поправил его Джирран. – Я думаю, она позволит Уэрнилу подойти к мехам, зная, как напряженно я работаю ради будущего этого дола.
   – Ты потакаешь…
   – Кейси, Тейро, можно вас на минутку?
   Дверь судомойни открылась, и появилась худая женщина, нервно теребившая фартук. Ее волосы поблекли и стали бесцветными, голубые глаза утратили былую яркость. Годы беспокойства и тяжкого труда прорезали глубокие морщины на лице, но его решительные черты повторялись в чертах ее сыновей, и спина у нее была прямая.
   – Если кто-нибудь поднесет головню к моей печи без моего согласия, я проломлю ему башку! – злобно прорычал Кейсил и, оттолкнув брата, скрылся в судомойне.
   Юноша последовал за ним, разглядывая груды кожи и роговых стружек, разбросанные по всей комнате, длинный сланцевый стол, заваленный обломками. Путь ему преградили стулья женщин, отодвинутые от очага и составленные в тесный круг. Тейриол обескуражено уставился на грязные отпечатки пальцев на вышитых льняных подушках и на оторванный край коврика, лежавшего между стульями.
   – Мама.
   Юноша хотел обнять ее, но женщина отступила и, только закрыв дверь судомойни, с безмолвным вздохом прислонилась лбом к его плечу. В следующее мгновение она отстранилась, чтобы ласково смахнуть волосы с его лба.
   – Мама, что происходит?
   – Джирран нанял какого-то… из Средних Пределов… – горячо взговорил Кейсил.
   – Да, дорогой, я слышала. – Исмения прижала палец к его губам, чтобы замолчал. – Но позволь ему переплавить его руду. Чем скорее он закончит, тем скорее уберется из нашего дома.
   – Мама! – запротестовал Кейсил.
   – Твое олово сгниет за эти несколько дней? – Тень улыбки мелькнула на лице Исмении. – Я прошу покоя в доме, неужели это так много?
   – Будет очень мало покоя, если Джирран вооружит всех недовольных к западу от Ущелья и пойдет на жителей низин. – Кейсил повысил голос в досаде и гневе.
   – Если, сделав свое оружие, он уведет отсюда этот сброд, покой вернется в наш дол, – резко возразила Исмения. – Говори тише. Я не хочу тревожить Эйриз. – Она озабоченно наморщила лоб.
   – Где Эйриз? – Тейриол оглядел судомойню.
   К обычным полкам с тарелками и горшками присоединились два рабочих ящика, ткань с воткнутыми в нее иголками с ниткой и две прялки, прислоненные в углу. На обычно голом и выскобленном столе сгрудились оловянные кубки, а вокруг него стояли три грубых табурета.
   – Наверху, отдыхает. – Исмения выглядела так, будто сама нуждалась во сне от заката до заката. Она взглянула на раковину, где листовые овощи ждали ее внимания, но села, пожимая плечами.
   – Отдыхает? – Кейсил пристально посмотрел на мать.
   – Мы думаем, это так. О Мизаен, сделай, чтобы это было так! – добавила она в горячей молитве.
   – У Эйриз будет ребенок? – сообразил наконец Тейриол. Исмения кивнула.
   – Мы думаем, да, вот почему я хочу, чтоб вы оба прикусили языки, пока из них не потечет кровь, если нужно будет. Пусть Джирран играет в вождя, не мешайте ему. Если Эйриз сейчас беспокоить или… ну, вы знаете не хуже меня, если Джирран выйдет из себя, она будет первой, на ком он выместит свой гнев.
   – Если он дурно с ней обращается, почему Эйриз молчит? – спросил Кейсил. – Она же знает, что мы ее поддержим! Если Эйриз мне позволит, я с удовольствием выбью из него дурь. Возможно, нам стоит самим пойти к Шелтиям, если эта холодная стерва Аритейн ее запугивает.
   – Скорее у Эйриз вырастут крылья, чем она восстанет против Джиррана. – Первый раз в голосе Исмении проскользнуло отчаяние. – Она не хочет слышать ни слова против него, стоит его чуть обругать, она тут же ударяется в плач, так что держите свое мнение при себе. Дай-то Мэвелин, чтобы это беременность делала ее такой чувствительной.
   – Но так не может продолжаться вечно, – запротестовал Кейсил.
   – Нет, не вечно. – Исмения потерла лицо морщинистой рукой. – Только пока не родится ребенок. А до тех пор вы будете тише воды ниже травы, потому что я не хочу, чтобы у Эйриз случился выкидыш, вы слышите?
   – А что будет, когда ребенок родится? – Тейриол внимательно наблюдал за матерью.
   – Тогда Эйриз найдется кого любить получше этого лощеного петушка, – ответила Исмения, ее выцветшие глаза приобрели стальной блеск. – Он никогда не станет любящим отцом, и, возможно, это заставит Эйриз увидеть его таким, каков он есть. Джирран слишком привык, что его кормят с ложечки, чтобы благосклонно отнестись к кому-либо, претендующему на его место.
   – И тогда мы уговорим ее развестись с ним? – с надеждой спросил Тейриол.
   – А что, если ее следующий избранник будет так же плох? – пробормотал Кейсил. – У нее всегда было больше волос, чем ума, у нашей Эйриз. Коли на то пошло, и Тейлин может осчастливить нас кем-то, столь же бесполезным.
   Исмения с укоризной посмотрела на сына.
   – Ты думал о нем довольно хорошо, когда он ухаживал за Эйриз, не отрицай. Мы все думали о нем хорошо, не понимая, что красивые платья и еще более красивые слова маскируют золото глупцов. Теперь насчет Тейлин… Та высокомерная сестра Джиррана, затребованная им обратно от Шелтий, взяла ее под свое крылышко. Не говорите Тейлин ничего, о чем не должен узнать Джирран, особенно о ребенке. Вы вообще видели ее во дворе?
   Тейриол нахмурился.
   – Она не наверху с Эйриз?
   – Нет. – Исмения устало поднялась и налила в раковину воды из тяжелого кувшина. – Она таскается за Аритейн или торчит в мастерских с этими развратниками.
   – Мама! – возмутился Кейсил.
   – Не повышай на меня голос, Кейси. – Она упреждающе подняла палец. – Если Тейлин хочет, чтобы ее считали взрослой, пусть ведет себя как положено или отвечает за последствия.
   – Но что, если… – Тейриол покраснел.
   – Что, если она войдет с испачканными землей нижними юбками, клянясь, что нашла этот браслет?
   Братья разинули рты от грубости матери.
   – Тогда мы получим еще одного ребенка для дола, и если Мизаен хоть немного справедлив, это будет девочка. – Исмения сжала губы в бескровную линию. – И если после этого ни один мужчина не посмотрит сквозь пальцы на ее позор ради того, чтобы стать отцом своих собственных детей, то так ей и надо. Вы оба будете обеспечены рудниками, пока не кончится руда, верно?
   – Не в этом дело… – вспыхнул Кейсил.
   – Я велела тебе не повышать на меня голос, – отрубила Исмения. – Это не более суровая правда, чем все остальные, с которыми я столкнулась после смерти вашего отца. Я до сих пор хранила этот дол для своих детей и не собираюсь сдаваться теперь.
   Тейриол кротко внимал горьким речам матери, а затем перевел взгляд на хмурившегося брата.
   – Пойду поищу Тейлин.
   Фыркнув, Исмения повернулась к раковине и принялась мыть зелень.
   Кейсил закатал рукава.
   – Как тебе ее порезать?
   Тейриол выскочил из судомойни, чтобы не видеть брата, выполняющего женскую работу, но тут же остановился, не зная, куда податься.
   – Эй, Тейро, иди сюда, – позвал его Джирран с другой стороны очага.
   Юноша неохотно пересек комнату.
   – День добрый, – буркнул он, изучая собеседников Джиррана.
   Двое были пожилыми, один – с проседью в волосах, другой – лысый, руки у обоих стали мозолистыми от кирки, а у лысого на одной руке не хватало двух пальцев. Оба смотрели на Джиррана так, словно он мог предложить им юную невесту вместе с ее собственными золотыми жилами. Двое молодых мужчин ерзали на табуретах, то и дело оглядываясь на дверь, и беспокойно шаркали сапогами по плитам. Один был в некогда богатых одеждах, теперь изорванных и покрытых дорожной пылью. Когда он потянулся за чашкой, из-под рукава рубахи обнажились шрамы от порки. Второй выглядел довольно опрятно, но грязно-серые глаза смотрели хитро. Волосы у обоих были не столько белокурые, сколько песочные, а лица мягкие.