Маклейн Джулиана. Мой герой

   Дамьен молча повернулся и пошел к двери. Через несколько секунд он ответил ей:
   – Нет. Мне было бы гораздо легче все это перенести, если бы я мог думать о вас плохо. Я пытался возненавидеть вас, Адель, но мне это не удалось. Я ощущаю только невероятное чувство вины, потому что вы правы, это я заставил вас потерять себя.
   Не оглядываясь, он вышел из комнаты. Адель свалилась на стул, пытаясь восстановить нормальное дыхание. В ушах звучали его слова: «Я заставил вас потерять себя».
   Сердце ее не могло примириться с теми жесткими словами, которые они только что наговорили друг другу. Дамьен не доверял и не уважал ее. Он видел ее похожей на свою мать, готовой обмануть Гарольда. Он видел в ней только плохое. А она сказала ему, что он аморальный и что его мучает комплекс неполноценности.
   Она совсем не хотела так думать о человеке, который спас ее, человеке, который нежно целовал ее, держа в своих объятиях. Но эти слова были правдой, и она это знала. Ей следовало примириться с тем, что он никогда не будет принадлежать ей. И никогда не окажется ее сказочным принцем.
   Подождав несколько минут, чтобы он ушел, Адель поспешила выйти из библиотеки.
 
   Вайолет, наоборот, не спешила покинуть комнату. Она медленно поднялась с кушетки, которая стояла в другом конце комнаты у камина.
   Ей хотелось удушить Дамьена. Мало того, что он не мог пропустить ни одной женщины в Англии, ему еще нужна была идеальная, добродетельная невеста его кузена Гарольда!
   Сжав зубы, Вайолет ругалась. «Будь он проклят», – думала она. И твердо решила, что она этого не допустит. Она не позволит Гарольду потерять ту единственную женщину, которая смогла отвлечь его внимание от любимой лаборатории, причем так надолго, что он даже сделал ей предложение. Вайолет никогда не надеялась, что доживет до этого момента. Если ее брат потеряет Адель, может пройти целая вечность, пока он поднимет глаза от своих чертовых пробирок, чтобы заметить другую женщину. А каковы были шансы, что эта другая женщина окажется такой же богатой наследницей, как эта американская мисс Уилсон? Вайолет понимала, что шансы эти были ничтожны.
   Она еще не знала, что ей следует предпринять, но, выходя из библиотеки, была уверена, что ей удастся что-нибудь придумать, так как она ни в коем случае не хотела, чтобы эти вожделенные американские доллары проскользнули у нее между пальцев.
 
   Дамьен постучал в гримерную Франс условленным стуком: два раза, после паузы еще два раза.
   – Заходи, дорогой, – раздался знакомый приятный голос.
   Открыв дверь, он ощутил аромат роз, букеты которых заполняли комнату. Блестящие костюмы висели на спинках стульев, а раскрашенные перья стояли в высоких вазах.
   Сидевшая перед зеркалом Франс повернулась. На ней был только корсет, сорочка и чулки, макияж на лице и туфли на высоких каблуках. Она вынула заколки, и ее волнистые рыжие волосы беспорядочно рассыпались по плечам. Она знала, что это нравилось Дамьену. Не знала она, однако, что он предпочитал видеть ее без макияжа.
   Не говоря ни слова, Дамьен прошел по комнате, на ходу развязывая галстук. В эти минуты после представления, когда они оставались наедине, он всегда улыбался, сегодня же улыбки не было у него на лице. Он хотел только одного, он не пытался ее очаровывать, а она не была той женщиной, которая требовала этого.
   Франс медленно встала и дразнящей походкой направилась к небольшой кушетке, которая стояла у противоположной стены. Дамьен остановился перед ней, глядя ей прямо в глаза и продолжая развязывать галстук.
   Она внимательно смотрела на него, стараясь прочесть его мысли, затем подвинулась на край кушетки. На лице у нее появилась ироническая усмешка, а в зеленых глазах озорные огоньки.
   – У кого-то из моих гостей не очень приличные намерения, – проговорила она, расстегивая его брюки.
   Дамьен закрыл глаза, ожидая обычной в такой ситуации вспышки желания, но, к его удивлению и досаде, совершенно бессознательно он поднял обе руки и взял Франс за запястья. Франс, невероятно удивленная, смотрела на него.
   – Что случилось? – тихим голосом спросила она.
   В течение нескольких, казавшихся вечностью, секунд он молчал, потом проговорил:
   – Боже, Франс, прости меня.
   Она покачала головой, не понимая, что происходит. Он сам был не уверен, что понимает, в чем дело. В последнее время он вообще плохо понимал сам себя.
   – Простить за что?
   Он отошел на несколько шагов, потом повернулся к ней спиной и застегнул брюки.
   – Я не должен был приходить сюда.
   – Почему? – В ее голосе звучало и удивление, и надменность.
   – Потому что я только использовал бы тебя.
   Франс резко встала:
   – Я никогда не возражала против этого.
   Она была необыкновенной женщиной.
   – Раньше было иначе. Я приходил сюда не только ради секса. Мы были большими друзьями.
   Ее глаза прищурились от злости.
   – А что изменилось? Неужели это из-за браслета? Я совсем не хотела быть жадной, Дамьен.
   – Я знаю.
   – В чем же тогда проблема? Мы что, перестали быть друзьями?
   Он ненавидел себя. Ненавидел то, что собирался сказать.
   – Мне кажется, пришло время, когда нам следует оставаться только друзьями, и не больше того.
   – Почему? – опять с удивлением спросила она.
   Не было никакого смысла дурить ей голову, она заслуживала того, чтобы он сказал ей правду, хотя бы часть правды. Остальное он оставит при себе, пока сам не разберется в своих чувствах.
   – Потому что пришло время, и я нашел себе жену.
   – Но ведь это не значит, что мы должны прекратить встречаться.
   – Вот именно значит.
   Потому что ни одна женщина не могла назвать его своим, если бы он продолжал встречаться с Франс. А ему нужно было, чтобы кто-то считал его своим. Ему надо было иметь жену, и чем скорее, тем лучше.
   Голова Франс откинулась назад, как будто ее чем-то тяжелым ударили в лицо.
   – Ты боишься, что я испорчу твою репутацию?
   Он промолчал, не зная, что ответить.
   – Я сообщу тебе новость, Дамьен, – продолжала Франс, – твоя репутация была испорчена задолго до того, как ты попал в мою постель.
   В ее глазах можно было увидеть и смятение, и ярость. Повернувшись, она схватила розовую бутылочку с косметикой и бросила ее в Дамьена. Бутылка была не закрыта, и комната наполнилась приятным ароматом. Он не успел еще прийти в себя, как в него полетело стеклянное пресс-папье в форме обнаженной женщины. Статуэтка попала ему в лицо и разбила его в кровь.
   – Боже! – Он нагнулся и схватился рукой за глаз.
   – Ты заслужил это, нахал! – взвизгнула Франс.
   Дамьен выпрямился. Он, безусловно, заслужил это и не хотел сопротивляться. Но когда в него полетела ваза, значительно большая по размеру и более тяжелая, чем бутылка с косметикой и пресс-папье, вместе взятые, терпению его пришел конец. Он поймал вазу и направился к Франс, чтобы утихомирить ее. Подойдя сзади, он взял ее за руки, получил пару ударов, но в конце концов заставил ее успокоиться.
   – Надеюсь, что ты сгоришь в аду, – со злостью прошипела она.
   – Уверен, что так и будет, – согласился он.
   Через секунду он отпустил ее, ощущая безмерное чувство вины. Он всегда был честен с Франс. Оба они прекрасно понимали суть своих взаимоотношений, но сегодня он пришел сюда для того, чтобы снять мучившее его напряжение, чтобы подавить тревогу и беспокойство, вызванные отношениями с другой женщиной, женщиной, которая была помолвлена с его кузеном.
   Он пал невероятно низко.
   Постепенно Франс начала дышать спокойнее и обмякла в его руках.
   – Я ненавижу тебя, – сказала она.
   – Я это знаю.
   – Ты отъявленный подлец.
   – И это я тоже знаю. – Он положил голову ей на плечо и глубоко и печально вздохнул.
   Взглянув на него, Франс заметила:
   – У тебя лицо в крови. – Она повернулась к нему и провела рукой по его лицу, стараясь определить, откуда появилась кровь. – Вот видишь, – продолжала она, – ты просто делаешь меня ненормальной, Дамьен. Ни одному мужчине этого не удавалось до сих пор. – Голос ее стал намного мягче. – Вот это и злит меня больше всего.
   Кровь продолжала капать у него со щеки. Он вытер ее тыльной стороной ладони.
   – Возможно, мне будет лучше без тебя, – сказала она, направляясь за мокрым полотенцем, чтобы вытереть кровь, – может быть, нам обоим будет лучше.

Глава 16

   Прошло два дня. Адель сидела в своей спальне, рассеянно глядя в окно на увлекательный лабиринт. Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Клара.
   – Мы с Сигером и малышкой скоро уезжаем, – сказала она. – Вещи уже складывают в карету.
   Адель встала. Мысль о том, что сестра уезжает, вызвала в ней волну эмоций, и ей пришлось бороться с желанием расплакаться. Такое часто происходило с ней в последнее время, когда она думала о том, что родные уедут, и она, может быть, никогда больше не увидит свою родную Америку. Это было совсем не похоже на Адель, она была весьма сдержанной и плакала редко.
   Ей все же удалось придать лицу жизнерадостное выражение, чтобы не огорчать сестру и не перекладывать груз своих проблем на ее плечи. Утешением было то, что она собиралась в ближайшее время посетить в Лондоне другую сестру, Софи.
   – Уверена, ты будешь рада вернуться домой, – проговорила Адель, – ты ведь так долго не была дома.
   Зайдя в комнату, Клара взяла младшую сестру за руки:
   – Конечно, я буду рада, но я беспокоюсь о тебе. Ты уверена, что у тебя все в порядке? Ты выглядишь совсем не такой, какой я знала тебя в Нью-Йорке, – уверенной и удовлетворенной. Мне кажется, ты чем-то опечалена.
   Опечалена. Да, это была правда, хотя для печали не было видимой причины – она была окружена счастливыми людьми, и все было так, как она хотела.
   Дамьен вернулся в Лондон. После этого Гарольд показал ей все внутри дома, Юстасия повезла ее и ее маму в карете по всему поместью и в соседнюю деревню. Адель провела много приятных часов, беседуя с Кэтрин, что позволило ей лучше узнать старую леди. Каждый вечер она принимала участие в развлечениях в гостиной, пела и играла. Как будто все было хорошо.
   – Это имеет какое-то отношение к тому, что лорд Элсестер уехал в Лондон? – спросила Клара, как всегда попадая в самую точку.
   И наконец Адель поняла, что не может больше скрывать свои проблемы. Ее сестра и так все знала, она всегда обо всем догадывалась, но не торопилась расспрашивать.
   – Да, – помолчав, произнесла Адель.
   В глазах у Клары промелькнуло сочувствие. Она коснулась щеки младшей сестры:
   – Ты должна была рассказать мне раньше, Адель. Я знаю, ты считаешь, что со своими проблемами нужно справляться самой и быть идеальной дочерью, идеальной невестой, но поверь, тебе совсем не обязательно быть идеальной. Никто не может таким быть. Садись и рассказывай.
   Когда они обе уселись на край кровати, Клара сказала:
   – Удивительно, как это ты до сих пор не взорвалась. Расскажи мне все, может быть, я смогу чем-нибудь помочь.
   Адель кивнула.
   – Это началось в первую же ночь, когда он появился в коттедже, спасая меня. – Адель вспомнила свое первое впечатление. – Он ворвался в мою комнату, сильный и мужественный, и он спас мою жизнь. Я была безумно благодарна, но в то же время немного насторожена, потому что все, что касалось его, было пугающим. Он только что на моих глазах убил человека. Потом я помню, мне очень хотелось, чтобы на его месте был Гарольд, чтобы это он спасал меня, потому что я чувствовала, что между мной и Дамьеном будет что-то такое, чего не должно быть.
   Адель подробно рассказала о разговорах, которые они вели с Дамьеном, и как она мучалась, будучи не в состоянии заснуть после всех ужасов. И рассказала, как они с Дамьеном оказались в одной постели.
   – Он знает меня, Клара. Он видит, что происходит у меня внутри, и он заставил меня заглянуть в глубину моей души. И все это случилось всего за три дня. Когда я рядом с ним, я чувствую и говорю то, чего я никогда не чувствовала раньше. Я полностью открываюсь ему, и из-за этого я сомневаюсь в моих отношениях с Гарольдом.
   – Ты думаешь, что Гарольд не знает тебя, настоящую? – спросила сестра.
   Адель опустила глаза:
   – Мне кажется, что он просто не видит меня вообще, не говоря уже о том, что у меня в душе. Рядом с ним я просто перестаю существовать. Есть только моя оболочка, которой положено кивать, улыбаться и соглашаться с его мнением. Именно таким существом я и была в Нью-Йорке.
   – А теперь ты уже не такая?
   Она отрицательно покачала головой:
   – С тех пор, как я познакомилась с Дамьеном, я все время спрашиваю себя, кто я есть на самом деле, и мне кажется, что я наконец поняла. Я не была счастлива, когда мы переехали в город. Наш образ жизни казался мне странным, я не знала, что мне с собой делать, и я просто делала то, что мне велели, я подчинялась правилам и старалась не думать о моей прошлой жизни. Мне трудно было, я тосковала о прошлом. И когда мама познакомила меня с Гарольдом, я согласилась выйти за него замуж, потому что я почти забыла, какой я была, когда мы жили в Висконсине. Потом я встретила Дамьена, и меня привлекла его дикость. Он заставил меня вспомнить, кем я была до переезда в Нью-Йорк.
   – Тогда это была твоя истинная сущность?
   – Да. Я очень люблю гулять на природе, я обожаю скакать верхом, и мне совершенно не нужны драгоценности.
   – Но как это может повлиять на твое будущее?
   – Я сама еще этого не знаю. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что я должна ощущать себя свободной, иначе я не смогу быть счастливой. А это значит, что я должна много бывать на воздухе и найти свой дом, место, которое подходит мне. Нью-Йорк не был таким местом. Я чувствовала себя не в своей тарелке, я не могла быть там собой. Мне нужно найти такое место, которое ждет меня, которое соответствует моей натуре.
   – Может быть, таким местом станет дом Осалтонов?
   Адель серьезно задумалась.
   – Возможно, мне нравятся здешние окрестности. Я могу привязаться к этому месту.
   – Но чтобы чувствовать себя счастливой, мало привязаться сердцем к этому месту, тебя должен притягивать твой муж.
   – Я не знаю, возможно ли это.
   – А как насчет Дамьена? – спросила Клара.
   Адель печально покачала головой:
   – Мы наговорили друг другу массу неприятных вещей перед тем, как он уехал. Он сравнивал меня со своей матерью, которая была неверна его отцу. А я сказала, что все происходившее между нами было аморально. Сомневаюсь, что эти обидные слова можно забыть. А наши отношения – в них, безусловно, есть что-то нехорошее.
   Клара сочувственно сжала руки Адели.
   – Гарольд, без сомнения, лучший человек. Он надежный, порядочный и добросердечный, но я совсем не уверена, что мы с ним подходим друг другу. Мне необходимо это выяснить. Я должна понять, могут ли у нас с ним установиться такие искренние отношения, как с Дамьеном.
   – А если это невозможно?
   Адель тяжело вздохнула:
   – О, Клара, не говори так. Я не хочу, чтобы все развалилось. Все будут так разочарованы, всем будет больно. Я ведь дала обещание Гарольду, а он очень хороший человек. Я всегда серьезно относилась к своим обязательствам, я не имею права разбить его сердце, особенно ради человека, которому я никогда не смогу доверять.
   – Из-за его репутации?
   – Да, и после тех слов, которые он сказал мне в библиотеке. Я совсем не уверена, что он может быть хорошим мужем. У него было трудное несчастливое детство, у него трагически погибли родители. Он понятия не имеет о том, что браки бывают счастливыми. И он не умеет быть верен одной женщине. Он пресыщен женским вниманием.
   – Тебе следует прислушиваться к своему сердцу, Адель, этот орган часто видит лучше, чем глаза. Это старинная еврейская пословица, – добавила Клара, улыбнувшись. – Ты говоришь, что не хочешь покинуть Гарольда, но, может быть, тебе не надо отказываться от Дамьена?
   Покачав головой, Адель ответила:
   – Мне лучше забыть о нем. Думаю, он сейчас наслаждается со своей любовницей, актрисой. Я знаю, это не должно меня трогать, но когда я думаю о них, находящихся вместе, это как острый нож в моем сердце. Я хочу избавиться от этой безрассудной страсти, и если ты мне поможешь, я буду вечно тебе благодарна.
   Помолчав в задумчивости несколько секунд, Клара сказала:
   – Не принимай поспешных решений, Адель. Дай себе немного времени, даже за неделю все может измениться. Я всегда говорила, что хотела бы, чтобы у тебя был настоящий роман, но из своего опыта я знаю, что такие романы бывают недолговечными, особенно если это роман с не очень порядочным человеком. Теперь, когда Дамьен уехал, твои чувства могут совсем пройти, и ты поймешь, что в действительности ты предпочитаешь Гарольда. Если так произойдет, все будет очень легко. Но в любом случае ты вскоре приедешь в Лондон и сама убедишься в том, как ведет себя Дамьен и какие чувства он у тебя вызывает. Если он сможет заслужить твое уважение, ты поймешь, что между вами может быть что-то более серьезное. Пообещай мне, что ты приедешь ко мне через неделю, если все еще захочешь встретиться с ним. Я прошла через такие же переживания, и я очень хорошо понимаю тебя, Адель.
   Обняв сестру, Адель пообещала:
   – Большое спасибо, я так и сделаю.
 
   В следующие несколько дней Дамьен не посещал балы и приемы, так как огромный синяк под глазом, полученный им при общении с разъяренной любовницей, не украшал джентльмена, подыскивающего себе жену. Не было у него и никакого желания флиртовать с дамами, так как он был возмущен и раздражен беспрерывными визитами кредиторов, а также жильцами его дома в Лондоне, которые переделали печь в кухне, и прислали ему счет.
   У него были и другие причины для раздражения. Ему было стыдно, что он потерял контроль над собой, когда они с Аделью оказались в чайном домике, а ведь до этого она никогда не совершала ничего такого, о чем ей пришлось бы сожалеть. Стыдился он и того, что наговорил ей потом в библиотеке, ставя под сомнение ее порядочность, хотя именно он, Дамьен, был во всем виноват. Он целовал ее. Это он предложил ей отправиться в чайный домик, даже после того, как она сказала, что предпочла бы выбраться туда в другой раз вместе с Гарольдом. Безусловно, это он заставил ее вести себя неподобающим образом.
   Адель должна презирать его, и у нее для этого есть все основания. Возможно, это к лучшему.
   Ему также было стыдно, что он предал непоколебимое доверие Гарольда, его ближайшего друга, верного друга с самого раннего детства. Стыдился он и того, как вел себя с Франс.
   В общем, ему совершенно нечем было гордиться.
   Он провел много часов, размышляя о будущем. Он не хотел продолжать свою беспорядочную жизнь. Если он собирался вернуться в особняк Осалтонов и остаться членом единственной семьи, которая у него была, вполне уважаемой и хорошей семьи, ему нужно было жениться. И вести нормальный образ жизни. Но эти планы не были новыми.
   Ему всегда хотелось избавиться от позора, который преследовал его с детства. Он хотел, чтобы его брак был совсем не таким, как у его родителей, и в настоящее время он понимал, что откладывать больше нельзя. Его Сущий дом нуждался не только в деньгах, но прежде всего в хозяине и хозяйке. А ему самому нужна была женщина, которую он мог бы любить.
   Следующая неделя оказалась более приятной. Глаз его почти зажил, жильцы заплатили ему квартирную плату, он смог хотя бы частично расплатиться со своими кредиторами, и они перестали беспокоить его каждый час.
   Что касается его чувства вины, то он все еще пытался найти для себя извинения или оправдания, и хотя это удавалось ему не очень хорошо, он не прекращал попыток.
   В конце концов, он снова стал бывать на балах – танцевал, беседовал с девицами, флиртовал с ними и старался их очаровать. Он встречал много хорошо воспитанных девиц, среди них и богатых, тех, которые хотели попасть в аристократическое общество. Некоторые из них были американками, другие англичанками – дочерьми недавно разбогатевших бизнесменов.
   Так что он был занят, знакомясь с новыми лицами в лондонском зимнем сезоне. У него была ясная цель, ему надо было найти невесту и привести ее в свой дом. А когда у Дамьена была цель, она занимала его мысли и чувства и не позволяла отвлекаться. В последнее время он мало думал об Адели.
   Изредка, когда он позволял себе расслабиться, перед тем как заснуть, он думал о ней и испытывал глубокую тоску, от которой ему становилось невероятно больно.

Глава 17

   В течение восьми дней Адель вела себя так, как ей посоветовала Клара. Она жила как гостья в доме Осалтонов и выжидала. Она ждала, что Дамьен исчезнет из ее мыслей. Ждала, что Гарольд совершит что-нибудь замечательное, и это возбудит ее страсть к нему. И еще она ждала, когда пройдет чувство вины, которое она испытывала всякий раз, когда вспоминала Дамьена.
   Но чувство вины не проходило. И никаких чудес не произошло. Она попрощалась с Дамьеном восемь дней назад, и до сих пор она скучала и тосковала по нему, несмотря на все обидные слова, которые они наговорили друг другу. Она с надеждой смотрела на дорогу, воображая темного рыцаря на черном коне, поднимающегося по холму к дому.
   Рыцарь с темными развевающимися волосами торопился, чтобы снова спасти ее, на этот раз от сомнений и неразрешимых вопросов.
   Этого тоже не случилось.
   Проснувшись утром на девятый день, взглянув тоскливо в окно, она поняла, что печаль поглотила ее. Безусловно, Дамьен не убивался из-за разлуки с ней. Он относился к такому типу мужчин, которые легко вырывают любую женщину из своего сердца, если даже предположить, что какая-либо женщина могла проникнуть в его сердце, и переходят к следующей. Наверное, в этот самый момент он развлекается со своей любовницей в ее постели, целуя, лаская ее и наслаждаясь близостью.
   Не один раз за эту неделю Адель представляла себе его с красавицей актрисой, и каждый раз мучилась от ревности, хотя понятия не имела, как выглядела эта актриса.
   Ей надо было избавиться от всего этого. Она села и начала уговаривать себя, что она совершенно не нуждается в спасении, особенно таким человеком, как Дамьен. Она вполне контролирует свои чувства, и ее жизнь в настоящий момент почти прекрасна. Она помолвлена с уважаемым и порядочным английским молодым человеком, ее семья гордится ею, и она может служить предметом зависти для большинства женщин Америки, а возможно, и Англии. Ее с распростертыми объятиями приняла семья ее жениха, и в скором будущем она станет матерью наследника Осалтонов. Жизнь ее можно рассматривать, как осуществившуюся мечту. И она должна забыть Дамьена.
   Адель позвонила горничной, так как пришло время одеваться.
   В этот же полдень, однако, в закрытой карете, в которой они направлялись к соседям на чай, имя Дамьена всплыло в разговоре. И благие намерения Адели мгновенно испарились.
   – Вы слышали, что у Дамьена огромный синяк под глазом? – тихим голосом спросила ее Вайолет, когда Юстасия задремала, склонив голову набок, и молодые женщины услышали ее похрапывание.
   Что-то сжалось в животе Адели.
   – Вполне возможно, – продолжала Вайолет, – это его любовница натворила. Актриса, Франс Фэрбанкс. – Вайолет укоризненно покачала головой.
   – А что произошло? – спросила Адель, будучи не в состоянии подавить свое любопытство.
   Вайолет наклонилась поближе к Адели и с явным удовольствием сообщила подробности:
   – Она порезала его стеклом, или, может быть, бросила в него что-то стеклянное. Я не знаю, в чем была причина ссоры, но ссора была весьма серьезная. Уверяю вас, это не первый синяк, который Дамьен зарабатывает, но, похоже, он от этого не очень расстраивается. Во всяком случае, это не заставит его отказаться от связей с ней и другими подобными женщинами. – Вайолет внимательно посмотрела в глаза своей собеседницы. – Как вы думаете, в чем причина притягательности таких женщин? Что привлекает к ним таких мужчин, как Дамьен? Может быть, риск и опасность? Или страстные на сцене, они и в реальной жизни проявляют много страсти, если вы понимаете, о чем я говорю? Это просто загадка, не правда ли?
   – Безусловно, загадка, – ответила Адель.
   Карету тряхнуло с такой силой, что обе молодые женщины с трудом удержались на сиденьях. Адель обдумывала свои отношения с Дамьеном. Кем она была для него? Может быть, тоже риском и опасностью, так как она принадлежала его кузену?
   – Я думаю, просто Дамьена привлекают порочные женщины, – продолжала Вайолет. – Вы слышали историю про его родителей?
   – Что-то слышала, – сказала Адель, – будто бы у его матери была любовная связь.
   – Да, так и было, но это не все. – Нагнувшись, она зашептала: – Отец Дамьена был так потрясен, что совершил самоубийство.
   Адель замерла, пораженная этим сообщением.
   – Его отец?
   – Да. Свидетели говорили, что он напрашивался на драку в самом ужасном районе Лондона и спровоцировал кого-то. Это было в тот же день, когда похоронили мать Дамьена. – Вайолет печально вздохнула. – Бедный человек. Он был добрым и порядочным, как Гарольд. Они даже были похожи. Он отдал свое сердце жене, а та погубила его. Она вышла замуж ради титула и денег, а потом потратила все его деньги, главным образом на своих любовников.
   – Я понятия об этом не имела.
   – Насколько я знаю, Дамьен собирается идти по стопам своей матери и ищет себе в Лондоне богатую невесту. Ему сейчас отчаянно нужны деньги. Может быть, в этом была причина того, что Франс бросила в него стеклянный предмет.