Страница:
Мужчина упал, и ужасные когти пригвоздили его к земле. Предсмертный крик поверг Траска в ужас. Чудовище продолжало собирать свою кровавую жатву, разрывая на куски каждого, кто оказывался в пределах досягаемости его мускулистых лап.
Папаша Галло дернул Траска за полу длинного пальто:
— У тебя же в руках оружие, так воспользуйся им!
Слова старика вывели его из оцепенения. Траск оттолкнул мужчину и, освободив проход в здание, опустил винтовку. Визжащие от страха люди устремились в дверь, но он не стал их останавливать. Снежок позже сам разберется с ними.
Навстречу беженцам выскочил Ломакс.
— Силы ада, что здесь творится? — крикнул он.
— Будь я проклят, если понимаю, — огрызнулся Траск.
Оставшиеся в живых люди продолжали толкаться в дверях. Наконец Траску впервые удалось рассмотреть врага, и он чуть не уронил винтовку. Шкура монстра была сплошь покрыта пятнами крови, и защитная окраска изменила цвет. Трехметровое чудовище стояло на задних лапах, туловище бугрилось мускулами, выпиравшими из-под пластин панциря. Этот убийца превосходил размерами всех пришельцев, которых до сих пор доводилось видеть Траску, а его когти казались просто исполинскими. Их плоскими лезвиями запросто можно было разрезать пополам человеческое тело. А на животе располагалась еще пара конечностей. Ими чудовище подносило вопящих людей к зубастой пасти.
Ужасное существо покончило со своими жертвами и повернулось к бандитам.
Внезапно все происходящее показалось Траску совершенно абсурдным. Почему он должен рисковать своей жизнью ради этих глупых людишек?
Опустив голову, он трусливо помчался к двери.
— Куда ты… — крикнул Ломаке, но не успел договорить.
Из пластин панциря монстра что-то вылетело и ударило прямо в его грудь. Мужчина уронил оружие и изумленно уставился на окровавленные шипы. А потом резкий толчок сбил его с ног, и когти монстра прикончили часового.
Никогда еще Траску не приходилось бегать так быстро. Волоча за собой винтовку, он мигом перескочил через все ступеньки, но поскользнулся и ударился лицом о бетонные плиты входа. Это и спасло ему жизнь. Гигантская лапа пробила стену склада. Бандит всхлипнул и перекатился на бок. Когти все еще пытались достать беглеца и так ударили по перилам, что высекли сноп искр. Траск в ужасе зажмурился, но страшные когти виделись ему и через опущенные веки.
Совсем рядом-раздался ружейный залп, и Траск закричал. Снова загрохотали выстрелы, а затем послышался нечеловеческий оглушительный вой. Что-то хлестнуло его по лицу, потом по шее растеклась теплая жидкость. Он сжался и стал ждать смерти.
Ничего не происходило. Наконец он набрался храбрости и открыл глаза. Чудовище исчезло. Траск облегченно перевел дух. Стерев с лица слизь, он поднял голову. Рядом стояли Снежок и Сильвер, на их лицах читалось отвращение. Из дула ружья предводителя Ночных Негодяев еще тянулась струйка дыма, оба пистолета Сильвер были разряжены.
— Парень, я не знаю, для чего держу тебя при себе, — бросил Снежок и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.
Траск криво улыбнулся Сильвер, но девушка даже не посмотрела в его сторону. Она с ужасом осматривала окровавленный снег перед складом.
— Где Ломакс? — спросил Снежок.
Траск хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
— Парень, я задал тебе вопрос, — настаивал Снежок.
— Он… он погиб, — выдавил Траск. — Эта тварь унесла его.
— И могу поспорить, ты тут ни при чем, — насмешливо сказала Сильвер.
Траск попытался окинуть ее негодующим взглядом. Получилось довольно нагло.
— Ты видел, что это было? — спросил лидер банды.
— Нет, — покачал головой Траск. — Но оно было огромное. Правда огромное. Больше, чем все, кого мы до сих пор видели. И еще оно двигалось слишком быстро, как ртуть, или что-то вроде этого.
— Ладно, оно быстро двигалось, но недостаточно быстро, чтобы поймать тебя, а, парень?
— Пропади ты пропадом, Сильвер, — огрызнулся Траск.
— Не в этой жизни. — Она развернулась на каблуках и вошла внутрь склада.
— Тебе лучше помыться, — сказал Снежок. — Нам предстоит много работы. Эти люди не собираются сами отдавать нам деньги, наша забота — помочь им в этом.
Снежок оставил Траска одного на обледеневших ступенях. Мокрые штаны быстро дали о себе знать на сильном морозе.
Чувствуя, как недавний страх превращается в злость и обиду, Траск последовал за главарем, на ходу потирая саднящую шею и лицо.
Две переплетенные крылатые змеи из бронзы украшали массивные двери. Еще до того, как Уриэль отворил их, он услышал стоны раненых и уловил запах крови и смерти.
В стенах госпиталя в Восьмом Квартале не утихали крики боли и предсмертной агонии. Запахи антисептиков и камфарного масла были не в состоянии перебить вонь разлагающейся плоти и гноящихся ран. Дыхание Уриэля клубилось облачками пара — температура в помещении была близкой к нулю. Сестры Ордена Госпитальеров переходили от одной койки к другой, и их белые одеяния пестрели пятнами засохшей крови. Отчаяние и страх пропитали атмосферу госпиталя. Уриэль всем сердцем сочувствовал людям, пострадавшим от мерзких захватчиков.
К стонам раненых добавлялись рыдания тех, кому предстояла ампутация конечностей. На глазах Уриэля три санитара принесли солдата из корпуса Крейга, у которого вместо ног было кровавое месиво, и сестры пытались остановить фонтан крови, бьющий из порванной артерии. Неподалеку лежала женщина с отрезанной выше локтя рукой. Рана воспалилась. Наверняка рука была обморожена, пока женщина лежала в окопе в ожидании помощи. От гноя промокла не только повязка, но и грубое солдатское одеяло.
С высоких кафедр священники без устали читали молитвы, но их монотонные песнопения заглушались криками боли и отчаяния.
Казалось, стоны никогда не стихнут. Уриэль заметил, как одна из сестер прикрыла одеялом лицо умершего солдата и кивнула санитарам. Космодесантнику многое приходилось видеть в бою, но такое очевидное свидетельство людских страданий и обыденность смерти потрясли его сильнее, чем картины самых жестоких сражений.
Женщина заметила Уриэля. Перепачканным в крови и гное рукавом она вытерла лоб и, прихрамывая, направилась навстречу Ультрамарину. Ее светлые волосы были стянуты в аккуратный хвост, веки покраснели, а взгляд казался рассеянным, но, несмотря ни на что, в ней чувствовалась огромная внутренняя сила. По ее глазам Уриэль понял, что она не спала уже много ночей.
— Брат-капитан, — обратилась она к гостю. — Сестра Джониэль Ледойен, старший офицер госпиталя, к вашим услугам. Извините, но мы так загружены работой, что попрошу вас быть кратким.
— Почему здесь так холодно? — спросил Уриэль.
— Потому что одна из этих… тварей угодила прямо в наш генератор, а окаянные братья-техники до сих пор не удосужились снабдить нас новым, — сердито объяснила Джониэль. — Если у вас нет других глупых вопросов, то позвольте я займусь своими непосредственными обязанностями и попытаюсь спасти еще несколько жизней.
— Прошу прощения, сестра. Я едва жив от усталости после сражения и совсем позабыл о правилах приличия. Я брат-капитан Уриэль Вентрис и хотел бы отыскать солдата, которого сам сюда доставил. Его имя — Павел Лефорто, он из отряда самообороны Эребуса. Этот парень спас мне жизнь, и хотелось бы выразить ему благодарность.
Взгляд Джониэль смягчился, и она указала на сестринский пост в центре зала:
— Идите туда. Моя помощница Арделия постарается вам помочь отыскать солдата. Хотя вы должны быть готовы к тому, что он уже мертв.
— Как пожелает Император, — сказал Уриэль. Уголки губ женщины дрогнули при звуке знакомой фразы, и она кивнула.
— А теперь, прошу меня извинить, у нас очень много работы.
Уриэль проводил прихрамывающую сестру Джониэль до очередной койки и очередного солдата в окровавленных повязках, развернулся и зашагал к сестринскому посту.
Искать Павла Лефорто пришлось почти час. На кровати, на которую сначала указала сестра Арделия, лежал солдат с сильно обгоревшим лицом, полностью скрытым повязками. Но, поскольку на его плечах не было ран, он никак не мог быть Павлом. В конце концов Уриэль обнаружил его на втором этаже госпиталя. Плечо и шею Лефорто закрывал широкий пластырь, а к руке была прикреплена трубка капельницы.
Павел лежал с закрытыми глазами, его дыхание было ровным и глубоким. Уриэль убедился, что жизни солдата ничто не угрожает, но на его плече наверняка останется глубокий шрам — напоминание об участии в войне против тиранидов. Уриэль припомнил искаженное от боли и страха лицо Павла, когда он относил его на пункт сбора раненых. Теперь выражение его лица было мирным и спокойным. Лефорто оставался безучастным к крикам раненых и зловонию смерти, витавшим в этом здании.
В руке мужчина сжимал гололитическую пластинку, и Уриэль нагнулся, чтобы взглянуть на нее. На снимке была изображена простая, но привлекательная женщина, обнявшая двоих сияющих ребятишек. Несколько минут он разглядывал пластинку, чувствуя совершенно очевидную любовь этих людей к Павлу. У этого солдата была и семья, к которой он был привязан, дом, который он защищал, и будущее.
Всего этого не было у капитана Четвертой Роты Ультрамаринов Уриэля Вентриса.
Прежде чем уйти, он снял со своих доспехов охранный образок, осторожно положил его на грудь спящего, а затем вышел из палаты и спустился в главный вестибюль госпиталя. Слева под аркой Уриэль заметил приоткрытую дверь, из-за которой пробивался мягкий свет свечей. Сквозь запахи крови и лекарств он уловил аромат ладана и шагнул под арку, ведущую в небольшую часовню.
Простое и скромное помещение не отличалось пышным убранством. Единственным украшением можно было считать большое семиугольное окно со вставками витражей, где изображались сестры ордена Госпитальеров, дарующие помощь и утешение всем нуждающимся. В сердце Уриэля вошли мир и такое спокойствие, какого он не испытывал уже долгие месяцы. Тень, омрачившая его душу, не могла противостоять святости этого места.
Он прикрыл за собой дверь, поклонился изображению Императора и пошел по проходу, чтобы преклонить колени перед Его могущественным взором.
— Император человечества, в дни этой войны я нуждаюсь в утешении, которое лишь Ты способен дать мне. Слишком часто я чувствую, как ненависть отравляет мои мечты. В душе моей копится тьма. Помоги мне преодолеть эту болезнь и спаси от влияния тьмы, чтобы я и дальше мог сражаться во имя Твоей славы.
Уриэль судорожно вздохнул и продолжил молитву:
— Я боюсь, что скоро могу утратить веру в Твои цели и буду недостоин Твоей любви.
— Нет, капитан Вентрис, — раздался голос за его спиной. — Все, кто служат Императору, достойны Его любви.
Уриэль поднялся на ноги и обернулся. В лучах солнца, льющихся из окна, стояла сестра Джониэль. Теплый свет окрашивал ее кожу золотистым сиянием.
— Сестра, — произнес Уриэль. — Я не слышал, как вы вошли.
— Знаю и прошу прощения, что прервала вашу молитву. Хотите, чтобы я ушла?
— Нет, конечно нет.
— Тогда я могу присоединиться?
— Я был бы очень рад.
Сестра кивнула и преклонила колени перед статуей Императора. В тишине сухо хрустнул поврежденный сустав, и она поморщилась.
— Я прихожу сюда, как только выпадает свободная минута. — Джониэль села на скамью в переднем ряду. — Здесь так спокойно.
— Да, — согласился Уриэль и тоже уселся рядом с ней. Доски скамьи заскрипели под его весом.
— Я чувствую, как здесь моя душа освобождается от чудовищной ноши.
— У вас тяжело на душе? — спросила Джониэль. Уриэль долго молчал, уставившись в отполированный до блеска пол.
— Вы слышали мои слова, когда вошли, — наконец заговорил он.
— Да, но я не знаю, к чему они относятся. Хотите, мы поговорим об этом? Мне приходилось излечивать не только физические, но и душевные раны. Доверься мне. Иногда рассказ о тревожных мыслях облегчает душу.
— Да, я знаю это, сестра. Просто… я не очень привык выражать свои чувства словами.
— Это как-то связано с тем солдатом?
— Нет, больше с ужасным чудовищем, с которым пришлось сражаться в одном далеком отсюда мире.
— Вроде тиранидов?
— Нет, — покачал головой Уриэль. — Я до сих пор не уверен, что понимаю, кто это был. Знаю лишь, что это было очень древнее существо. Настолько, что было древним еще во времена молодости нашей галактики. Оно жило только ради убийства и наслаждалось смертью. Один мой знакомый, инквизитор, дал ему имя Несущий Ночь. Оно очень подходило ему. Это существо обладало способностью проникать в мысли человека и вытаскивать на поверхность самые низменные инстинкты.
При воспоминании о битве на Павонисе у Уриэля задрожали руки.
— Я видел, как люди рвали на части собственные тела, стараясь утолить жажду крови, и тогда в моей душе поселилась страсть убивать. Она живет во мне и по сей день. Чудовище окружали видения ужасных убийств. Когда оно на краткий миг притронулось к моей душе, я увидел все битвы Вселенной и моя душа омылась кровью.
— Но вы победили это чудовище?
— В некотором роде. Мы прогнали его, а потом оставались на этой планете еще некоторое время. Но что там стало после нашего ухода, я не знаю.
— И вас преследуют образы, которые вы увидели, — подвела итог Джониэль.
— Верно, — кивнул Уриэль и опустил голову на руки. — Я закрываю глаза и вижу только смерть, кровь и увечья. В бою я с трудом сдерживаюсь, чтобы не впасть в ярость, рожденную прикосновением Несущего Ночь.
— Не могу утверждать, что понимаю природу этого создания, но уверена, что вы напрасно себя мучаете, Уриэль. Прикосновение к вашей душе такого могущественного существа, пусть и краткое, не могло не оставить шрамов. Рассчитывать, что рана заживет бесследно, было бы глупо.
Джониэль протянула руку и дотронулась до ладони Уриэля.
— Каждая болезнь, душевная или физическая, обязательно оставляет после себя следы, и иногда они начинают тревожить тебя, словно демоны в темноте. Шрамы заживут, Уриэль, но только в том случае, если вы им это позволишь.
— Вы считаете, что я болен? Джониэль улыбнулась.
— Нет, я так не считаю. Власть этого Несущего Ночь чудовищна, но вы одержали над ним победу. Конечно, он сумел показать вам, в какую пропасть может опуститься человек, жаждущий крови и убийств, но эти варварские черты есть в каждом из нас. Вы должны принять и понять, что частица Несущего Ночь всегда будет с вами. Понимание приносит облегчение. А если вы ощущаете боль, то это и есть доказательство того, что вы не заражены злом.
Уриэль кивнул. После разговора с Джониэль черная тень в его душе немного рассеялась. Потом они довольно долго молчали, пока в ухе Уриэля не включился вокс и голос Леаркуса не произнес: «Брат-капитан, на городской стене необходимо твое присутствие».
Уриэль встал, отправил подтверждение о получении вызова и поклонился сидящей женщине.
— Спасибо, что вы выслушали и поняли меня, сестра Джониэль, — сказал он. — Но теперь я должен идти.
Джониэль тоже поднялась со скамьи и протянула ему руку.
— Я всегда здесь, Уриэль. Приходите, если захотите поговорить.
— Спасибо, я непременно приду. — Уриэль еще раз поклонился и зашагал к выходу.
Перемещение тысяч солдат Имперской армии вместе со вспомогательными службами, боеприпасами и транспортными средствами могло стать настоящим кошмаром, но умелые действия военной полиции, направлявшей людские потоки к Эребусу, сильно облегчили задачу. Однако имущество, которое невозможно было увезти с собой, подлежало уничтожению, и вскоре повсюду запылали огромные костры.
Тысяча человек корпуса Крейга заняла позиции в Окопах второй линии, а корпус Логреса и силы самообороны Эребуса покинули линию фронта. Грузовики перевозили солдат обратно в городские казармы. Полковник Рабелак с высоты своего Капитолия удовлетворенно отметил, что эвакуация проходит точно так, как он и планировал.
Но во время проведения военных операций невозможно избежать трагических случайностей, и две из них дорого стоили защитникам Тарсис Ультра.
Так, у северных ворот взорвался грузовик. По высокой насыпной дороге, совершенно разбитой колесами тяжелой техники, шла колонна машин. То ли в одном из грузовиков солдаты плохо закрепили ящики со снарядами, то ли не выкрутили перед транспортировкой взрыватели, но так или иначе, в кузове произошел самопроизвольный взрыв. Затем сдетонировали остальные снаряды, и машина превратилась в огромный пылающий шар. Шрапнель и осколки ранили солдат, двигавшихся вдоль дороги. Колонна встала. Остальные водители пытались сдать назад, чтобы съехать с узкой дороги. Образовалась километровая пробка.
Пока подоспевшие офицеры военной полиции разводили сгрудившиеся машины, над горизонтом, далеко на востоке, появилось гигантское черное облако. Из клубящейся тучи доносились пронзительные крики, а ее тень скользила по земле, накрывая скалу за скалой. Взвыли тревожные сирены, и защитники Эребуса открыли огонь с крепостных стен. Решив, что вражеские силы подошли быстрее, чем ожидалось, многие солдаты, оставшиеся на дороге, заняли оборонительные позиции вокруг машин и приготовили оружие к бою.
В конечном итоге своевременная тревога спасла немало человеческих жизней.
Неожиданно с предположительно непроходимых северных склонов навстречу измотанным солдатам тоже посыпались сотни тиранидов. Вскоре у городских стен завязалась ожесточенная битва. Кровь людей и ихор чудовищ потекли рекой.
Но самое худшее было еще впереди.
— Святой Император, не может быть, — простонал полковник Рабелак при виде внезапно появившихся на голографической карте дополнительных обозначений тиранидов.
Неожиданная атака началась с северных склонов, и стало понятно, что тревога капитана Вентриса по поводу исчезновения четвертого роя не была напрасной. Он не зря сомневался в правильности оценок обер-фабрикатора Монтанта. От страха у полковника скрутило живот и кровь отхлынула от лица. Тираниды обманули их всех. Эксперты Имперского Капитолия приняли скорость движения тиранидов за оптимальную. Они считали, что рой и дальше будет приближаться таким же порядком. Как ни обидно признать, он и сам думал точно так же. При виде обозначений трех роев, сомкнувшихся на подступах к Эребусу, полковник понял, как сильно он недооценил коварство врагов.
Рабелак подбежал к посту связи и схватил отделанную черным деревом трубку.
— Всем подразделениям корпуса Крейга! Тираниды уже на подступах к городу! Повторяю, наступление на ваши позиции начнется через несколько минут. Убирайтесь оттуда как можно скорее!
— Что ты несешь?! — воскликнул лейтенант Конарски и вырвал рацию из рук связиста.
Он прижал трубку к уху и ошеломленно заморгал. Из трубки донесся голос перепуганного полковника Рабелака, приказывающего немедленно выводить солдат из окопов под прикрытие городских стен. Лейтенант бросил трубку, подбежал к перископу и прижался к окулярам. Не переставая изрыгать проклятия, он повернул перископ справа налево и ощутил, как холодный обруч ужаса сдавил грудь. Бескрайняя лавина пришельцев накатывалась на их позиции.
— Проклятие! — выругался лейтенант и взялся за лазерное ружье.
А затем быстрым шагом пошел по траншее, приказывая солдатам держаться до последнего.
— Сэр, — догнал его связист. — Так мы не собираемся отступать?
Конарски посмотрел вдоль окопа. Услышав его приказ, остальные офицеры уже выводили солдат на линию огня.
— Нет, сынок, мы не отступаем.
— Но как же приказ полковника Рабелака?
— К черту Рабелака! — крикнул Конарски. — Мы из Корпуса Смерти Крейга, сынок. Или ты думаешь, что мы напрасно носим это имя? Мы никогда не отступаем. Мы деремся и погибаем, как поступал сам Крейг.
Какой бы ужасной ни показалась людям первая атака тиранидов, она была лишь слабой тенью нынешнего наступления.
Мощное создание со множеством конечностей устремилось вперед, проламывая толстый слой льда. Дымящиеся струи концентрированной кислоты то и дело вылетали из широкой трубки, расположенной под ужасной пастью. Тягучая жидкость одинаково легко плавила лед, снег, металл и человеческие тела, превращая все вокруг в обугленные останки. Сотни шипов летели в сторону окопов, пробивали метровую толщу снега, пронзали людей и танковую броню.
Целая толпа тиранидов мельтешила за ногами исполинского существа. Покрытые хитиновыми панцирями организмы с уродливыми наростами и изогнутыми лапами метали тяжелые снаряды, которые взрывались в окопах, разбрасывая острые костяные пики и разбрызгивая едкую жидкость. Эти твари двигались медленно, но зато с очень большой скоростью выстреливали из себя бесчисленные органические ракеты.
Неуклюжие создания со странными, похожими на дула орудий конечностями осыпали отступающие танки каскадами вирусов и активных бактерий. Вокруг клешней толстых, змееподобных чудовищ в твердых хитиновых кольцах трещали электрические разряды. Искры сыпались во все стороны, когда чудовища передвигались по льду молниеносными бросками, при этом взметая в воздух целые фонтаны ледяных кристаллов.
Во главе атаки с поразительной скоростью неслись рослые существа. Между костяными пластинами их панцирей можно было видеть уродливые мускульные мешки, которые при каждом сокращении мышц обстреливали окопы множеством кинжально-острых шипов.
Черная туча горгулий кружилась над всем этим выводком, а в самом центре стаи темнела массивная туша матки. Гигантские крылья плавно несли ее прямо на позиции солдат корпуса Крейга.
Преодолевая приступ тошноты, Конарски сбросил со своих ног наполовину растворенные останки тела связиста. Скелет свалился прямо в дымящуюся лужу кислоты, протекшей через трещину в бруствере. Лейтенант попытался подняться, но от едкого запаха разлагающейся человеческой плоти зашелся в приступе удушающего кашля. Снаряды тиранидов легко преодолевали изрешеченные залпами стенки окопов, и траншея наполнилась дымом и потоками крови. То здесь, то там еще раздавались ответные выстрелы, но разве можно было назвать это сопротивлением?
Лейтенант все же справился с приступом тошноты. С криком: «За Крейга!» — он стал стрелять поверх бруствера. Плотная тень заслонила солнце. Конарски посмотрел в небо и увидел колоссальных размеров чудовище, кружащее над окопами. Размах его крыльев достигал нескольких десятков метров, несметное количество мелких существ держалось под его животом, а из пасти вырывались языки пламени.
Конарски поспешно оглянулся посмотреть, почему никто до сих пор не попытался сбить это гигантское создание, но увидел ближайшую «Гидру» и сразу все понял. Под воздействием кислот и вирусов передняя часть истребителя превратилась в бесформенную рыхлую массу. Из кабины вытекала струя слизи, от разлагающихся тел членов экипажа в морозный воздух еще поднимался пар. Но, как заметил Конарски, оружейный отсек машины уцелел.
Лейтенант отбросил ружье и побежал к счетверенному орудию. Надо заставить его стрелять. Исполинские создания с визгом обстреливали укрепления, и био-сна-ряды разрывали его солдат на части. Орды мелких тварей уже врывались в окопы и добивали раненых.
Кое- где дошло до рукопашной. Люди тщетно пытались сопротивляться напору пришельцев. Повсюду враги одерживали верх.
Конарски прижал ладонь к лицу. Его чуть не стошнило. От ужасной вони, распространяемой останками людской плоти, слезились глаза. Осторожно пробравшись через кабину, он вскарабкался в кресло стрелка.
— Есть! — воскликнул лейтенант, как только убедился, что орудие заряжено.
Он крепко схватился за рукоять и развернул счетверенное дуло в сторону гигантского летающего монстра. Одно прикосновение к пусковой кнопке, и трехметровый язык пламени с ревом взметнулся к небу, осветив все вокруг яркими вспышками. Сильная отдача била по рукам. Конарски торжествующе закричал. С этим криком из его души испарился ужас последних дней, а вместо него в вены ударил мощный поток адреналина.
Через перекрестье прицела лейтенант видел, как исполинское чудовище разорвало в клочья. Снаряды пробивали крепкий панцирь и взрывались внутри тела тиранида. С протяжным воем чудовище закувыркалось в воздухе. Наконец оно грохнулось на землю, подняв тучи снега и льда вперемешку с потоками собственной крови. Под его тушей погибли сотни мелких существ. Из трупа разбившегося монстра показались клубы ядовитого дыма. Зеленые щупальца смертоносного тумана поползли по окопам.
Конарски поливал врагов огнем, водя дулом из стороны в сторону. В приступе азарта лейтенант давил на гашетку еще несколько секунд, прежде чем понял, что запас снарядов иссяк.
Через обзорный экран командного пункта Имперского Капитолия за действиями бойцов корпуса Крей-га наблюдал полковник Рабелак. Если к солдатам в самое ближайшее время не подоспеет подмога, они будут уничтожены. Линии связи разрывались от криков о помощи и требований огневой поддержки. Масштаб катастрофы ошеломил опытного воина.
Солдаты, захваченные на дороге врасплох, еще держались. Кое-где они даже теснили врага. Будь у них хоть немного времени, они сумели бы пробиться к городским воротам и укрыться за стенами. Но как раз времени у них и не было.
Солдаты Крейга не смогут долго противостоять массированной атаке тиранидов.
Оставалось только одно.
Полковник вышел на середину зала, застегнул шинель, поправил воротник и смахнул невидимую пылинку с эполет.
Папаша Галло дернул Траска за полу длинного пальто:
— У тебя же в руках оружие, так воспользуйся им!
Слова старика вывели его из оцепенения. Траск оттолкнул мужчину и, освободив проход в здание, опустил винтовку. Визжащие от страха люди устремились в дверь, но он не стал их останавливать. Снежок позже сам разберется с ними.
Навстречу беженцам выскочил Ломакс.
— Силы ада, что здесь творится? — крикнул он.
— Будь я проклят, если понимаю, — огрызнулся Траск.
Оставшиеся в живых люди продолжали толкаться в дверях. Наконец Траску впервые удалось рассмотреть врага, и он чуть не уронил винтовку. Шкура монстра была сплошь покрыта пятнами крови, и защитная окраска изменила цвет. Трехметровое чудовище стояло на задних лапах, туловище бугрилось мускулами, выпиравшими из-под пластин панциря. Этот убийца превосходил размерами всех пришельцев, которых до сих пор доводилось видеть Траску, а его когти казались просто исполинскими. Их плоскими лезвиями запросто можно было разрезать пополам человеческое тело. А на животе располагалась еще пара конечностей. Ими чудовище подносило вопящих людей к зубастой пасти.
Ужасное существо покончило со своими жертвами и повернулось к бандитам.
Внезапно все происходящее показалось Траску совершенно абсурдным. Почему он должен рисковать своей жизнью ради этих глупых людишек?
Опустив голову, он трусливо помчался к двери.
— Куда ты… — крикнул Ломаке, но не успел договорить.
Из пластин панциря монстра что-то вылетело и ударило прямо в его грудь. Мужчина уронил оружие и изумленно уставился на окровавленные шипы. А потом резкий толчок сбил его с ног, и когти монстра прикончили часового.
Никогда еще Траску не приходилось бегать так быстро. Волоча за собой винтовку, он мигом перескочил через все ступеньки, но поскользнулся и ударился лицом о бетонные плиты входа. Это и спасло ему жизнь. Гигантская лапа пробила стену склада. Бандит всхлипнул и перекатился на бок. Когти все еще пытались достать беглеца и так ударили по перилам, что высекли сноп искр. Траск в ужасе зажмурился, но страшные когти виделись ему и через опущенные веки.
Совсем рядом-раздался ружейный залп, и Траск закричал. Снова загрохотали выстрелы, а затем послышался нечеловеческий оглушительный вой. Что-то хлестнуло его по лицу, потом по шее растеклась теплая жидкость. Он сжался и стал ждать смерти.
Ничего не происходило. Наконец он набрался храбрости и открыл глаза. Чудовище исчезло. Траск облегченно перевел дух. Стерев с лица слизь, он поднял голову. Рядом стояли Снежок и Сильвер, на их лицах читалось отвращение. Из дула ружья предводителя Ночных Негодяев еще тянулась струйка дыма, оба пистолета Сильвер были разряжены.
— Парень, я не знаю, для чего держу тебя при себе, — бросил Снежок и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.
Траск криво улыбнулся Сильвер, но девушка даже не посмотрела в его сторону. Она с ужасом осматривала окровавленный снег перед складом.
— Где Ломакс? — спросил Снежок.
Траск хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
— Парень, я задал тебе вопрос, — настаивал Снежок.
— Он… он погиб, — выдавил Траск. — Эта тварь унесла его.
— И могу поспорить, ты тут ни при чем, — насмешливо сказала Сильвер.
Траск попытался окинуть ее негодующим взглядом. Получилось довольно нагло.
— Ты видел, что это было? — спросил лидер банды.
— Нет, — покачал головой Траск. — Но оно было огромное. Правда огромное. Больше, чем все, кого мы до сих пор видели. И еще оно двигалось слишком быстро, как ртуть, или что-то вроде этого.
— Ладно, оно быстро двигалось, но недостаточно быстро, чтобы поймать тебя, а, парень?
— Пропади ты пропадом, Сильвер, — огрызнулся Траск.
— Не в этой жизни. — Она развернулась на каблуках и вошла внутрь склада.
— Тебе лучше помыться, — сказал Снежок. — Нам предстоит много работы. Эти люди не собираются сами отдавать нам деньги, наша забота — помочь им в этом.
Снежок оставил Траска одного на обледеневших ступенях. Мокрые штаны быстро дали о себе знать на сильном морозе.
Чувствуя, как недавний страх превращается в злость и обиду, Траск последовал за главарем, на ходу потирая саднящую шею и лицо.
Две переплетенные крылатые змеи из бронзы украшали массивные двери. Еще до того, как Уриэль отворил их, он услышал стоны раненых и уловил запах крови и смерти.
В стенах госпиталя в Восьмом Квартале не утихали крики боли и предсмертной агонии. Запахи антисептиков и камфарного масла были не в состоянии перебить вонь разлагающейся плоти и гноящихся ран. Дыхание Уриэля клубилось облачками пара — температура в помещении была близкой к нулю. Сестры Ордена Госпитальеров переходили от одной койки к другой, и их белые одеяния пестрели пятнами засохшей крови. Отчаяние и страх пропитали атмосферу госпиталя. Уриэль всем сердцем сочувствовал людям, пострадавшим от мерзких захватчиков.
К стонам раненых добавлялись рыдания тех, кому предстояла ампутация конечностей. На глазах Уриэля три санитара принесли солдата из корпуса Крейга, у которого вместо ног было кровавое месиво, и сестры пытались остановить фонтан крови, бьющий из порванной артерии. Неподалеку лежала женщина с отрезанной выше локтя рукой. Рана воспалилась. Наверняка рука была обморожена, пока женщина лежала в окопе в ожидании помощи. От гноя промокла не только повязка, но и грубое солдатское одеяло.
С высоких кафедр священники без устали читали молитвы, но их монотонные песнопения заглушались криками боли и отчаяния.
Казалось, стоны никогда не стихнут. Уриэль заметил, как одна из сестер прикрыла одеялом лицо умершего солдата и кивнула санитарам. Космодесантнику многое приходилось видеть в бою, но такое очевидное свидетельство людских страданий и обыденность смерти потрясли его сильнее, чем картины самых жестоких сражений.
Женщина заметила Уриэля. Перепачканным в крови и гное рукавом она вытерла лоб и, прихрамывая, направилась навстречу Ультрамарину. Ее светлые волосы были стянуты в аккуратный хвост, веки покраснели, а взгляд казался рассеянным, но, несмотря ни на что, в ней чувствовалась огромная внутренняя сила. По ее глазам Уриэль понял, что она не спала уже много ночей.
— Брат-капитан, — обратилась она к гостю. — Сестра Джониэль Ледойен, старший офицер госпиталя, к вашим услугам. Извините, но мы так загружены работой, что попрошу вас быть кратким.
— Почему здесь так холодно? — спросил Уриэль.
— Потому что одна из этих… тварей угодила прямо в наш генератор, а окаянные братья-техники до сих пор не удосужились снабдить нас новым, — сердито объяснила Джониэль. — Если у вас нет других глупых вопросов, то позвольте я займусь своими непосредственными обязанностями и попытаюсь спасти еще несколько жизней.
— Прошу прощения, сестра. Я едва жив от усталости после сражения и совсем позабыл о правилах приличия. Я брат-капитан Уриэль Вентрис и хотел бы отыскать солдата, которого сам сюда доставил. Его имя — Павел Лефорто, он из отряда самообороны Эребуса. Этот парень спас мне жизнь, и хотелось бы выразить ему благодарность.
Взгляд Джониэль смягчился, и она указала на сестринский пост в центре зала:
— Идите туда. Моя помощница Арделия постарается вам помочь отыскать солдата. Хотя вы должны быть готовы к тому, что он уже мертв.
— Как пожелает Император, — сказал Уриэль. Уголки губ женщины дрогнули при звуке знакомой фразы, и она кивнула.
— А теперь, прошу меня извинить, у нас очень много работы.
Уриэль проводил прихрамывающую сестру Джониэль до очередной койки и очередного солдата в окровавленных повязках, развернулся и зашагал к сестринскому посту.
Искать Павла Лефорто пришлось почти час. На кровати, на которую сначала указала сестра Арделия, лежал солдат с сильно обгоревшим лицом, полностью скрытым повязками. Но, поскольку на его плечах не было ран, он никак не мог быть Павлом. В конце концов Уриэль обнаружил его на втором этаже госпиталя. Плечо и шею Лефорто закрывал широкий пластырь, а к руке была прикреплена трубка капельницы.
Павел лежал с закрытыми глазами, его дыхание было ровным и глубоким. Уриэль убедился, что жизни солдата ничто не угрожает, но на его плече наверняка останется глубокий шрам — напоминание об участии в войне против тиранидов. Уриэль припомнил искаженное от боли и страха лицо Павла, когда он относил его на пункт сбора раненых. Теперь выражение его лица было мирным и спокойным. Лефорто оставался безучастным к крикам раненых и зловонию смерти, витавшим в этом здании.
В руке мужчина сжимал гололитическую пластинку, и Уриэль нагнулся, чтобы взглянуть на нее. На снимке была изображена простая, но привлекательная женщина, обнявшая двоих сияющих ребятишек. Несколько минут он разглядывал пластинку, чувствуя совершенно очевидную любовь этих людей к Павлу. У этого солдата была и семья, к которой он был привязан, дом, который он защищал, и будущее.
Всего этого не было у капитана Четвертой Роты Ультрамаринов Уриэля Вентриса.
Прежде чем уйти, он снял со своих доспехов охранный образок, осторожно положил его на грудь спящего, а затем вышел из палаты и спустился в главный вестибюль госпиталя. Слева под аркой Уриэль заметил приоткрытую дверь, из-за которой пробивался мягкий свет свечей. Сквозь запахи крови и лекарств он уловил аромат ладана и шагнул под арку, ведущую в небольшую часовню.
Простое и скромное помещение не отличалось пышным убранством. Единственным украшением можно было считать большое семиугольное окно со вставками витражей, где изображались сестры ордена Госпитальеров, дарующие помощь и утешение всем нуждающимся. В сердце Уриэля вошли мир и такое спокойствие, какого он не испытывал уже долгие месяцы. Тень, омрачившая его душу, не могла противостоять святости этого места.
Он прикрыл за собой дверь, поклонился изображению Императора и пошел по проходу, чтобы преклонить колени перед Его могущественным взором.
— Император человечества, в дни этой войны я нуждаюсь в утешении, которое лишь Ты способен дать мне. Слишком часто я чувствую, как ненависть отравляет мои мечты. В душе моей копится тьма. Помоги мне преодолеть эту болезнь и спаси от влияния тьмы, чтобы я и дальше мог сражаться во имя Твоей славы.
Уриэль судорожно вздохнул и продолжил молитву:
— Я боюсь, что скоро могу утратить веру в Твои цели и буду недостоин Твоей любви.
— Нет, капитан Вентрис, — раздался голос за его спиной. — Все, кто служат Императору, достойны Его любви.
Уриэль поднялся на ноги и обернулся. В лучах солнца, льющихся из окна, стояла сестра Джониэль. Теплый свет окрашивал ее кожу золотистым сиянием.
— Сестра, — произнес Уриэль. — Я не слышал, как вы вошли.
— Знаю и прошу прощения, что прервала вашу молитву. Хотите, чтобы я ушла?
— Нет, конечно нет.
— Тогда я могу присоединиться?
— Я был бы очень рад.
Сестра кивнула и преклонила колени перед статуей Императора. В тишине сухо хрустнул поврежденный сустав, и она поморщилась.
— Я прихожу сюда, как только выпадает свободная минута. — Джониэль села на скамью в переднем ряду. — Здесь так спокойно.
— Да, — согласился Уриэль и тоже уселся рядом с ней. Доски скамьи заскрипели под его весом.
— Я чувствую, как здесь моя душа освобождается от чудовищной ноши.
— У вас тяжело на душе? — спросила Джониэль. Уриэль долго молчал, уставившись в отполированный до блеска пол.
— Вы слышали мои слова, когда вошли, — наконец заговорил он.
— Да, но я не знаю, к чему они относятся. Хотите, мы поговорим об этом? Мне приходилось излечивать не только физические, но и душевные раны. Доверься мне. Иногда рассказ о тревожных мыслях облегчает душу.
— Да, я знаю это, сестра. Просто… я не очень привык выражать свои чувства словами.
— Это как-то связано с тем солдатом?
— Нет, больше с ужасным чудовищем, с которым пришлось сражаться в одном далеком отсюда мире.
— Вроде тиранидов?
— Нет, — покачал головой Уриэль. — Я до сих пор не уверен, что понимаю, кто это был. Знаю лишь, что это было очень древнее существо. Настолько, что было древним еще во времена молодости нашей галактики. Оно жило только ради убийства и наслаждалось смертью. Один мой знакомый, инквизитор, дал ему имя Несущий Ночь. Оно очень подходило ему. Это существо обладало способностью проникать в мысли человека и вытаскивать на поверхность самые низменные инстинкты.
При воспоминании о битве на Павонисе у Уриэля задрожали руки.
— Я видел, как люди рвали на части собственные тела, стараясь утолить жажду крови, и тогда в моей душе поселилась страсть убивать. Она живет во мне и по сей день. Чудовище окружали видения ужасных убийств. Когда оно на краткий миг притронулось к моей душе, я увидел все битвы Вселенной и моя душа омылась кровью.
— Но вы победили это чудовище?
— В некотором роде. Мы прогнали его, а потом оставались на этой планете еще некоторое время. Но что там стало после нашего ухода, я не знаю.
— И вас преследуют образы, которые вы увидели, — подвела итог Джониэль.
— Верно, — кивнул Уриэль и опустил голову на руки. — Я закрываю глаза и вижу только смерть, кровь и увечья. В бою я с трудом сдерживаюсь, чтобы не впасть в ярость, рожденную прикосновением Несущего Ночь.
— Не могу утверждать, что понимаю природу этого создания, но уверена, что вы напрасно себя мучаете, Уриэль. Прикосновение к вашей душе такого могущественного существа, пусть и краткое, не могло не оставить шрамов. Рассчитывать, что рана заживет бесследно, было бы глупо.
Джониэль протянула руку и дотронулась до ладони Уриэля.
— Каждая болезнь, душевная или физическая, обязательно оставляет после себя следы, и иногда они начинают тревожить тебя, словно демоны в темноте. Шрамы заживут, Уриэль, но только в том случае, если вы им это позволишь.
— Вы считаете, что я болен? Джониэль улыбнулась.
— Нет, я так не считаю. Власть этого Несущего Ночь чудовищна, но вы одержали над ним победу. Конечно, он сумел показать вам, в какую пропасть может опуститься человек, жаждущий крови и убийств, но эти варварские черты есть в каждом из нас. Вы должны принять и понять, что частица Несущего Ночь всегда будет с вами. Понимание приносит облегчение. А если вы ощущаете боль, то это и есть доказательство того, что вы не заражены злом.
Уриэль кивнул. После разговора с Джониэль черная тень в его душе немного рассеялась. Потом они довольно долго молчали, пока в ухе Уриэля не включился вокс и голос Леаркуса не произнес: «Брат-капитан, на городской стене необходимо твое присутствие».
Уриэль встал, отправил подтверждение о получении вызова и поклонился сидящей женщине.
— Спасибо, что вы выслушали и поняли меня, сестра Джониэль, — сказал он. — Но теперь я должен идти.
Джониэль тоже поднялась со скамьи и протянула ему руку.
— Я всегда здесь, Уриэль. Приходите, если захотите поговорить.
— Спасибо, я непременно приду. — Уриэль еще раз поклонился и зашагал к выходу.
Перемещение тысяч солдат Имперской армии вместе со вспомогательными службами, боеприпасами и транспортными средствами могло стать настоящим кошмаром, но умелые действия военной полиции, направлявшей людские потоки к Эребусу, сильно облегчили задачу. Однако имущество, которое невозможно было увезти с собой, подлежало уничтожению, и вскоре повсюду запылали огромные костры.
Тысяча человек корпуса Крейга заняла позиции в Окопах второй линии, а корпус Логреса и силы самообороны Эребуса покинули линию фронта. Грузовики перевозили солдат обратно в городские казармы. Полковник Рабелак с высоты своего Капитолия удовлетворенно отметил, что эвакуация проходит точно так, как он и планировал.
Но во время проведения военных операций невозможно избежать трагических случайностей, и две из них дорого стоили защитникам Тарсис Ультра.
Так, у северных ворот взорвался грузовик. По высокой насыпной дороге, совершенно разбитой колесами тяжелой техники, шла колонна машин. То ли в одном из грузовиков солдаты плохо закрепили ящики со снарядами, то ли не выкрутили перед транспортировкой взрыватели, но так или иначе, в кузове произошел самопроизвольный взрыв. Затем сдетонировали остальные снаряды, и машина превратилась в огромный пылающий шар. Шрапнель и осколки ранили солдат, двигавшихся вдоль дороги. Колонна встала. Остальные водители пытались сдать назад, чтобы съехать с узкой дороги. Образовалась километровая пробка.
Пока подоспевшие офицеры военной полиции разводили сгрудившиеся машины, над горизонтом, далеко на востоке, появилось гигантское черное облако. Из клубящейся тучи доносились пронзительные крики, а ее тень скользила по земле, накрывая скалу за скалой. Взвыли тревожные сирены, и защитники Эребуса открыли огонь с крепостных стен. Решив, что вражеские силы подошли быстрее, чем ожидалось, многие солдаты, оставшиеся на дороге, заняли оборонительные позиции вокруг машин и приготовили оружие к бою.
В конечном итоге своевременная тревога спасла немало человеческих жизней.
Неожиданно с предположительно непроходимых северных склонов навстречу измотанным солдатам тоже посыпались сотни тиранидов. Вскоре у городских стен завязалась ожесточенная битва. Кровь людей и ихор чудовищ потекли рекой.
Но самое худшее было еще впереди.
— Святой Император, не может быть, — простонал полковник Рабелак при виде внезапно появившихся на голографической карте дополнительных обозначений тиранидов.
Неожиданная атака началась с северных склонов, и стало понятно, что тревога капитана Вентриса по поводу исчезновения четвертого роя не была напрасной. Он не зря сомневался в правильности оценок обер-фабрикатора Монтанта. От страха у полковника скрутило живот и кровь отхлынула от лица. Тираниды обманули их всех. Эксперты Имперского Капитолия приняли скорость движения тиранидов за оптимальную. Они считали, что рой и дальше будет приближаться таким же порядком. Как ни обидно признать, он и сам думал точно так же. При виде обозначений трех роев, сомкнувшихся на подступах к Эребусу, полковник понял, как сильно он недооценил коварство врагов.
Рабелак подбежал к посту связи и схватил отделанную черным деревом трубку.
— Всем подразделениям корпуса Крейга! Тираниды уже на подступах к городу! Повторяю, наступление на ваши позиции начнется через несколько минут. Убирайтесь оттуда как можно скорее!
— Что ты несешь?! — воскликнул лейтенант Конарски и вырвал рацию из рук связиста.
Он прижал трубку к уху и ошеломленно заморгал. Из трубки донесся голос перепуганного полковника Рабелака, приказывающего немедленно выводить солдат из окопов под прикрытие городских стен. Лейтенант бросил трубку, подбежал к перископу и прижался к окулярам. Не переставая изрыгать проклятия, он повернул перископ справа налево и ощутил, как холодный обруч ужаса сдавил грудь. Бескрайняя лавина пришельцев накатывалась на их позиции.
— Проклятие! — выругался лейтенант и взялся за лазерное ружье.
А затем быстрым шагом пошел по траншее, приказывая солдатам держаться до последнего.
— Сэр, — догнал его связист. — Так мы не собираемся отступать?
Конарски посмотрел вдоль окопа. Услышав его приказ, остальные офицеры уже выводили солдат на линию огня.
— Нет, сынок, мы не отступаем.
— Но как же приказ полковника Рабелака?
— К черту Рабелака! — крикнул Конарски. — Мы из Корпуса Смерти Крейга, сынок. Или ты думаешь, что мы напрасно носим это имя? Мы никогда не отступаем. Мы деремся и погибаем, как поступал сам Крейг.
Какой бы ужасной ни показалась людям первая атака тиранидов, она была лишь слабой тенью нынешнего наступления.
Мощное создание со множеством конечностей устремилось вперед, проламывая толстый слой льда. Дымящиеся струи концентрированной кислоты то и дело вылетали из широкой трубки, расположенной под ужасной пастью. Тягучая жидкость одинаково легко плавила лед, снег, металл и человеческие тела, превращая все вокруг в обугленные останки. Сотни шипов летели в сторону окопов, пробивали метровую толщу снега, пронзали людей и танковую броню.
Целая толпа тиранидов мельтешила за ногами исполинского существа. Покрытые хитиновыми панцирями организмы с уродливыми наростами и изогнутыми лапами метали тяжелые снаряды, которые взрывались в окопах, разбрасывая острые костяные пики и разбрызгивая едкую жидкость. Эти твари двигались медленно, но зато с очень большой скоростью выстреливали из себя бесчисленные органические ракеты.
Неуклюжие создания со странными, похожими на дула орудий конечностями осыпали отступающие танки каскадами вирусов и активных бактерий. Вокруг клешней толстых, змееподобных чудовищ в твердых хитиновых кольцах трещали электрические разряды. Искры сыпались во все стороны, когда чудовища передвигались по льду молниеносными бросками, при этом взметая в воздух целые фонтаны ледяных кристаллов.
Во главе атаки с поразительной скоростью неслись рослые существа. Между костяными пластинами их панцирей можно было видеть уродливые мускульные мешки, которые при каждом сокращении мышц обстреливали окопы множеством кинжально-острых шипов.
Черная туча горгулий кружилась над всем этим выводком, а в самом центре стаи темнела массивная туша матки. Гигантские крылья плавно несли ее прямо на позиции солдат корпуса Крейга.
Преодолевая приступ тошноты, Конарски сбросил со своих ног наполовину растворенные останки тела связиста. Скелет свалился прямо в дымящуюся лужу кислоты, протекшей через трещину в бруствере. Лейтенант попытался подняться, но от едкого запаха разлагающейся человеческой плоти зашелся в приступе удушающего кашля. Снаряды тиранидов легко преодолевали изрешеченные залпами стенки окопов, и траншея наполнилась дымом и потоками крови. То здесь, то там еще раздавались ответные выстрелы, но разве можно было назвать это сопротивлением?
Лейтенант все же справился с приступом тошноты. С криком: «За Крейга!» — он стал стрелять поверх бруствера. Плотная тень заслонила солнце. Конарски посмотрел в небо и увидел колоссальных размеров чудовище, кружащее над окопами. Размах его крыльев достигал нескольких десятков метров, несметное количество мелких существ держалось под его животом, а из пасти вырывались языки пламени.
Конарски поспешно оглянулся посмотреть, почему никто до сих пор не попытался сбить это гигантское создание, но увидел ближайшую «Гидру» и сразу все понял. Под воздействием кислот и вирусов передняя часть истребителя превратилась в бесформенную рыхлую массу. Из кабины вытекала струя слизи, от разлагающихся тел членов экипажа в морозный воздух еще поднимался пар. Но, как заметил Конарски, оружейный отсек машины уцелел.
Лейтенант отбросил ружье и побежал к счетверенному орудию. Надо заставить его стрелять. Исполинские создания с визгом обстреливали укрепления, и био-сна-ряды разрывали его солдат на части. Орды мелких тварей уже врывались в окопы и добивали раненых.
Кое- где дошло до рукопашной. Люди тщетно пытались сопротивляться напору пришельцев. Повсюду враги одерживали верх.
Конарски прижал ладонь к лицу. Его чуть не стошнило. От ужасной вони, распространяемой останками людской плоти, слезились глаза. Осторожно пробравшись через кабину, он вскарабкался в кресло стрелка.
— Есть! — воскликнул лейтенант, как только убедился, что орудие заряжено.
Он крепко схватился за рукоять и развернул счетверенное дуло в сторону гигантского летающего монстра. Одно прикосновение к пусковой кнопке, и трехметровый язык пламени с ревом взметнулся к небу, осветив все вокруг яркими вспышками. Сильная отдача била по рукам. Конарски торжествующе закричал. С этим криком из его души испарился ужас последних дней, а вместо него в вены ударил мощный поток адреналина.
Через перекрестье прицела лейтенант видел, как исполинское чудовище разорвало в клочья. Снаряды пробивали крепкий панцирь и взрывались внутри тела тиранида. С протяжным воем чудовище закувыркалось в воздухе. Наконец оно грохнулось на землю, подняв тучи снега и льда вперемешку с потоками собственной крови. Под его тушей погибли сотни мелких существ. Из трупа разбившегося монстра показались клубы ядовитого дыма. Зеленые щупальца смертоносного тумана поползли по окопам.
Конарски поливал врагов огнем, водя дулом из стороны в сторону. В приступе азарта лейтенант давил на гашетку еще несколько секунд, прежде чем понял, что запас снарядов иссяк.
Через обзорный экран командного пункта Имперского Капитолия за действиями бойцов корпуса Крей-га наблюдал полковник Рабелак. Если к солдатам в самое ближайшее время не подоспеет подмога, они будут уничтожены. Линии связи разрывались от криков о помощи и требований огневой поддержки. Масштаб катастрофы ошеломил опытного воина.
Солдаты, захваченные на дороге врасплох, еще держались. Кое-где они даже теснили врага. Будь у них хоть немного времени, они сумели бы пробиться к городским воротам и укрыться за стенами. Но как раз времени у них и не было.
Солдаты Крейга не смогут долго противостоять массированной атаке тиранидов.
Оставалось только одно.
Полковник вышел на середину зала, застегнул шинель, поправил воротник и смахнул невидимую пылинку с эполет.