В Лос-Анжелесе полиция аэропортов проверяла прибывающие самолеты авиалиний "Пасифик" и "Бонанза", восточных и чартерных рейсов. Джонни Колини прибыл тридцатью минутами раньше прибытия подкрепления полиции и десятью минутами раньше первого звонка из Лас-Вегаса в полицию Лос-анжелеса.
   Для полиции Нью-Йорка веселое время началось, едва первый патрульный пробрался сквозь толпу на Гранд-Сентрал. Убийство Луиса Мерфи было самым плохим типом убийства. "Дейли Ньюс" и "Миррор" назвали его лучшим убийством после убийства красивого натурщика, у которого были компрометирующие фотографии, но все же похуже - имя Альберта Анастанзия было известно гораздо шире, чем Луиса Мерфи. Того достали в парикмахерской. Как бы то ни было, умер Луис Мерфи не менее занятно.
   Для убийц-самоучек оба случая означали одно: самый безопасный способ убить - найти человека, застрелить его и скрыться.
   Полиция нашла гильзу от "беретты", проследив сквозной путь пули. На следующий день стало известно, что и Бен Фрэнд был застрелен из "беретты". Микроснимки, пересланные по связи, показали, что гильзы были от разных "беретт"; различались отметины от бойка.
   Один из информаторов мафии в штабе полиции сообщил это Джерри Мусии, как только сведения дошли до штаба. Убийство Луиса Мерфи было достаточно крупным, чтобы завладеть умами всей верхушки.
   Наиболее важной для Джерри Мусии и для мафии стала новость, что в Нью-Йорке и в Лас-Вегасе были использованы два разных пистолета. Джонни Колини вел себя так, будто у него есть люди. Возможно - и если это правда, никто не может чувствовать себя в безопасности.
   А далеко от Нью-Йорка, в Лас-Вегасе, работала сеть мафии, разыскивая Джонни Колини: около тридцати, смуглый брюнет, итальянец или сицилиец, около шести футов роста, красивая белозубая улыбка, беспощаден.
   На одном из звеньев цепи полиции Лас-Вегаса сообщили, что был такой парень-мафиози по имени Джонни Колини. Полиция наложила гриф "секретно" на информацию, но другой парень рассказал это ребятам из "Лас-Вегас Сан", а те кинулись к телефонам.
   Команды Ассоциации журналистов и Объединенной международной прессы в Вегасе сочинили красочные истории про Бена Фрэнда и отвели два абзаца для "таинственного убийцы с родины мафии, которого называют Джонни Колини, возможно, он родственник Джонни Колини по кличке Джонни Кул*, известного чикагского монстра времен контрабанды спиртного."
   (* Кул - "холодный", англ. - прим, пер.)
   Утренние выпуски лос-анжелесских "Миррор-Ньюс" и "Геральд-Экспресс" вышли с историей про Луиса Мерфи в связи со случаем на Гранд-Сентрал. В 10. 30 на первой странице "Миррор-Ньюс" бросался в глаза жирный шрифт:
   ГАНГСТЕРСКИЕ ВОЙНЫ НАЧАЛИСЬ В НЬЮ-ЙОРКЕ И В ВЕГАСЕ
   УБИТЫ БЕН ФРЭНД И ЕЩЕ ТРОЕ
   Майк Сантанджело созвал совещание Консулов на два; он узнал о случившемся в Лас-Вегасе в 12. 45 по нью-йоркскому времени, примерно через полчаса после первого визга девушки.
   Для Ордена смерти Луиса Мерфи, Оби Хиндза и Бена Фрэнда не были делом первостепенным. Ни один из них не состоял в Братстве. Но если в них повинен этот молодой гангстер, называющий себя Джонни Колини, это касалось Ордена, потому что тот знал знаки и ритуалы. Если так, он ответственен перед Братьями.
   В Нью-Йорке был день, в Риме ранний вечер, когда мороженый позвонил старому Джонни Колини.
   Старик изучал берберийку. Маленькая, смуглая, худенькая, с огромными глазами, она стояла, обнаженная и безмолвная, пока старик ходил вокруг, изредка ощупывая её податливые мускулы.
   Камердинер позвал его к телефону, и он услышал приветствие старого друга Майка Сантанджело.
   После нескольких минут разговора о Риме и о Нью-Йорке, об общих знакомых и старых друзьях, Мороженый задал вопрос о молодом человеке.
   - Знаю его, - сказал Колини. - Замечательный молодой человек.
   - Он хорошо известен в Сицилии? - спросил Сантанджело.
   - Возможно.
   - Он прибыл в Штаты не без чьей-то помощи.
   - Я помогал ему немного. Но теперь нет.
   - Он прибыл не на экскурсию. Трое мертвы. Трое, которых ты знаешь.
   - Все мы смертны.
   - Они умерли слишком быстро. Луис Мерфи, Хиндз, Бен Фрэнд.
   - Я знал их.
   - Их убил Мастер без санкции Ордена.
   - Не все смерти касаются Братства.
   - Мы вели дела со всеми тремя.
   - Почему ты звонишь мне, дружище?
   - Ты Великий Мастер.
   - Как и ты.
   - Мы встречаемся через час для обсуждения. Мы можем наказать этого молодого человека.
   - Тебе решать.
   - Решать Совету.
   - Это не касается Сицилии или Италии. Мне все равно, сказал Колини.
   - Мы выпьем за твое здоровье и удачу, - сказал Мороженый.
   - Каждую ночь я думаю о моем старом друге Майке Сантанджело, - ответил Колини.
   - До свидания, Джиованни, - сказал Сантанджело.
   Старик смотрел мимо ожидающей девушки на мраморный бюст Цезаря. Цезарь тоже посылал убийц в Египет и в Испанию, использовал наемников, чтобы убить одного, но получить власть над десятками тысяч.
   Жизнь многое дала ему, он хотел еще. Он хотел того, чем обладал Цезарь. Деньги дают все, и не нет предела деньгам, которые можно вытянуть из Америки.
   Трое из них мертвы. Остались человек в Калифорнии и его добрый друг ещё с тех времен, когда они были бедняками в Чикаго и грязными детьми играли на улицах, добрый друг Майк.
   Убить Майка будет нелегко, но он послал лучшего.
   Джулиано.
   И Джулиано будет ему сыном, будет выполнять его приказы и подчинять себе мафию, чтобы все деньги перетекали сюда.
   А когда будет необходимо, если так случится, Джулиано тоже умрет.
   16
   Адвоката из Беверли-Хиллз звали Крэндал. Дом его стоял у глубокого каньона Кулуотер примерно в миле от Беверли-Хиллз, там, где дорога, изгибаясь, карабкается через холмы Санта-Моники к Долине Сан-Фердинандо.
   Леннет Крэндал занимался многим, помимо юриспруденции. В мафии он владел приличным куском "агенства талантов", и, как директор, боролся, как голодный ягуар, чтобы звезды, группы поддержки, актеры, писатели, директора, продюссеры, певцы, оркестры продавались кому нужно, куда нужно и на сколько нужно.
   Он отвечал за приглашение крупных звезд в отели мафии.
   Он владел нефтяными промыслами мафии в Калифорнии, Техасе и Луизиане.
   Его конторы представляли крупные имена за крупные суммы: разводы, тяжбы, криминальные случаи. Его служащие под его трезвым руководством составляли контракты для звезд.
   Леннет Крэндал был небольшим, сухопарым человеком, нервным, надменным и немного хвастливым. Он орал на официантов, жаловался метрдотелю на плохое обслуживание, оскорблял и презирал людей в обратной пропорции к их состоянию. В отличие от многих, вращающихся в шоу-бизнесе, он ничуть не восхищался талантами.
   Больше всего он любил бывать в "Чазенс", "Хвосте петуха" в Долине, в отеле "Беверли-Хиллз", в "Романофс", "Вайн Стрит Дерби" и в "Хилкрест Кантри Клаб". Руководство и обслуга этих заведений ненавидели Леннета Крэндала. Он оспаривал счета, а на чаевые давал меньше пяти процентов.
   Он унижал младших служащих и клерков; нанимал два типа женщин: молодых и привлекательных он отбирал для постели, платил им много, но не задерживал дольше месяца; старым и работящим, которые содержали детей или престарелых родителей, платил самый минимум.
   С помощью закона, доносов, денежного давления и собственного неистовства, Крэндал добивался своего так же жестоко и беспощадно, как Оби с помощью железа, пистолетов, бомб и бензина.
   Немногие люди хоть в чем-то походили на Оби Хиндза. И не было человека, который не считал бы Леннета Крэндала самым большим сукиным сыном всех времен и народов. Даже его мать.
   Она жила в однокомнатной квартире в Голливуде. Сын присылал ей сто долларов в месяц, вычитая их из доходов в налоговой декларации. Леннет был одним из трех детей. Брат его погиб во Второй Мировой, сестра была замужем за пилотом и жила в Лейквуд Виледж. Она отсылала матери десять долларов в неделю, и доход старушки составлял сто сорок три доллара в месяц. Она была хорошей матерью, страстно любящей своих детей. Леннета она разлюбила, когда тому было семнадцать. Далеко не блещущий умом, он обманом получил степень после того, как обманом закончил колледж. И выказывал полнейшее презрение к отцу, матери, сестре и брату.
   Когда отец умер от сердечного приступа, Леннет украл бумажник мертвеца, часы, кольцо и деньги. Позже он утверждал, что отец сам ему это дал.
   Леннет вырос в Эль Монте, пригороде Лос-Анжелеса. Получив степень юриста, он ушел из дома, где жил бесплатно, но продолжал занимать деньги у старшего брата, выдавая ему расписки. После смерти брата зимой 1944, Леннет доказал его вдове, что смерть отменяет обязательства. Позже он пробрался в дом и украл их.
   Он убедил мать оформить фамильный дом в Эль Монте на него. Вскоре после этого он продал его, и сестра помогала матери перебраться в квартиру в Голливуде.
   Состояние Леннета Крэндала составляло около трех миллионов. Он женился на вдове на двадцать лет старше себя, и утвердился с помощью её состояния. Выпивоха, он и её сделал алкоголичкой, и прикончил однажды ночью, напоив до потери сознания, наклонив над посудиной с бренди и накрыв полотенцем. Она надышалась парами спиртного до смерти.
   Убрал бренди и мокрое полотенце, он вызвал семейного врача. Диагноз смерть от алкоголизма.
   Полмиллиона она оставила детям, имущество - Леннету. Он сжег завещание. Леннет Крэндал отсудил свою долю по закону Калифорнии, был назначен управляющим поместья и сумел отсрочить его раздел на десять лет.
   С начальным капиталом в полмиллиона остального он добился сам. Не будучи умным, он был достаточно проницательным, чтобы дурачить других. Его юридическая контора собрала странную коллекцию сильных юристов: один эпилептик, лицо другого было изуродовано родовой травмой, один пил запоями, другой дисквалифицирован в Иллинойсе за лжесвидетельство.
   Сотрудничество Леннета с мафией началось с управления нефтепромыслом для главы "агентства талантов". Когда тот понял, что нашел в лице Леннета, он ввел его в другие дела мафии. Птичка вернулась в родное гнездо.
   Он женился вторично, теперь на двадцатилетней блондинке-старлетке. С помощью связей Леннет выбил ей через "агентство талантов" контракт на главную женскую роль в телесериале - вестерне за пятнадцать сотен в неделю.
   Из этих пятнадцати сто пятьдесят долларов шли агентству, семьсот пятьдесят забирал Леннет как её деловой менеджер, двести пятьдесят расходы на его фирму, а остальное поглощали текущие расходы. Леннет был хорошо знаком с законами, и не хотел, чтобы какая-нибудь женушка-блондиночка предъявила ему иск, как предъявлял он другим мужьям на бракоразводных процессах.
   Что до нее, она была счастлива, делая карьеру. Леннет кормил и содержал её, покупал меха и драгоценности.
   Да, к пятидесяти Леннет стоял не меньше десяти миллионов.
   Его дом стоял почти возле дороги в каньоне Кулуотер. Когда он отнял его, отказав в праве выкупа закладной, у английского актера, который слишком подолгу был в отъезде или на съемках, рядом был прекрасный бассейн. Леннет узнал, что подогрев его стоит всего несколько долларов в месяц, и стал пловцом из-за необходимости использовать собственность.
   Его худое, нервное тело приняло эту воду лучше, чем милтаунскую. Когда он бывал на грани срыва, он расслаблялся, плескаясь в бассейне. Со временем он стал неплохим пловцом.
   В тот день он прибыл в свой офис в Вилшире, в Беверли-Хиллз, в девять. Урод, пьяница, эпилептик, дисквалифицированный напряженно работали, как и его старые, усталые, озабоченные женщины. Секретарша с другими красотками пили внизу кофе и устало беседовали о том, что Леннет все же самый выдающийся и отъявленный сукин сын за всю историю.
   Он уже читал о смерти Луиса Мерфи в "Таймс" и "Уол Стрит Джорнел". Мерфи часто сотрудничал с офисом Крэндала по поводу собственности, контрактов и вложений высших слоев мафии.
   Встречаясь, они ненавидели друг друга; Крэндал кричал на Мерфи, вопил и оскорблял, Мерфи улыбался и веселился, обнимал толстыми руками Крэндала за плечи и говорил, какой он славный малый.
   Крэндал поручил уроду разузнать о Мерфи все, чтобы знать, что он может выгадать от его смерти. Обнаружилось очень много хитрых тайных сделок по нефти и по собственности в Тахо и Лас-Вегасе.
   В десять Крэндалу позвонил Марк Кромлейн, который только что прилетел на юг. Кромлейн позвонил бы Крэндалу в любом случае; ему нужен был ростовщик, который ссудил бы ему на операцию пять тысяч на пару недель, с выплатой тысячи в неделю.
   Было несколько вариантов; один проводил время, слоняясь на углу Голливуда и Вайн и одалживая игрокам на скачках от двадцати до тысячи долларов за двадцать процентов в неделю, другой восседал в крупном ресторане на Уилшир, ещё парочка - в гольф-клубе. У таких акул не было офисов, они встречались с клиентами под открытым небом, зато у них были сборщики долгов.
   Но сначала Марк из вежливости позвонил члену мафии и Ордена и крупной шишке героинового бизнеса и рассказал новость о происшедшем в Вегасе двумя часами раньше.
   Он был шокирован: новость Крэндала ошеломила.
   Крэндал положил трубку и посмотрел на усталую, старую, озабоченную женщину, свою секретаршу.
   - Оби Хиндз и Бен Фрэнд убиты! Боже, если они убили такого парня, как Бен Фрэнд, могут убить и меня!
   Секретарша смотрела на него.
   Леннет Крэндал замер с раскрытым ртом.
   - Да, кто бы ни застрелил Бена Фрэнда, он может застрелить и меня!
   Секретарша медленно кивнула и тихо вздохнула.
   - Я еду домой. Позвони Ворхису, Круку и Галлахеру - пусть немедленно приезжают ко мне.
   Юридической фирме Леннета Крэндала нередко требовались мускулы, часто и с пистолетом. Ворхис был помощником шерифа, Крук и Галлахер имели разрешение на оружие.
   Дорога от стоянки до дома на середине каньона заняла пять минут. Крук ждал его. Ворхис и Галлахер прибыли в десять тридцать.
   Леннет превратил дом в крепость. Галлахер сидел в машине на частной дороге тридцатью футами выше каньона Кулвотер; Крук засел в холле напротив входной двери, одновременно контролируя черный ход. У него был пистолет, у Галлахера - "кольт" калибра 38.
   Ворхис не отходил от Крэндала. Он был без пиджака, и в наплечной кобуре у него тоже лежал "кольт".
   За домом Крэндала на пятьдесят футов возвышалась отвесная скала. По обеим сторонам - двенадцатифутовые каменные стены.
   Теперь смерть Луиса Мерфи стала беспокоить Крэндала всерьез.
   Хиндз и Фрэнд были крупными фигурами в мафии, как и Мерфи. На западном побережье ближайшим по значимости к Мерфи был Леннет Крэндал. В замке закона он был ключом ко многим деньгам мафии. Как и Мерфи.
   - Если они убили юриста типа Мерфи, они явно могут попытаться убить меня, - думал он.
   17
   От аэропорта до Голливуда Джонни добрался на такси. Они с Дэа должны были встретиться на углу Голливуда и Вайн около десяти. Он позавтракал яичницей с беконом в кафе отеля "Никербокер", просматривая утренний выпуск "Миррор Ньюс". Говорили только про Мерфи, и пока все.
   Стыд сжигал его. Он подумывал вернуться в Сицилию и вновь стать Джулиано. Ту жизнь он знал, и в той жизни он был самым лучшим. Парни, из которых брызжет жизнь, в старости все ещё будут его вспоминать.
   Джулиано никогда не был одинок, ему никогда не было стыдно. Джонни вспоминал имена и лица своих людей, Джиакомо-Медвежонка. Но Джиакомо умер, и та жизнь умерла.
   В "Плазе" он долго стоял по душем, уложил пистолет в коробку и тщательно её завязал, убедившись, что пистолет скрыт под пачкой старых носков. Потом спустился с пакетом вниз и выписался. За номер он заплатил вперед и не собирался возвращаться.
   В трех кварталах от Вайн, на Вилкокс, нашелся отдел упаковки. Его коробку завернули в плотную коричневую бумагу и тщательно перевязали. На почте, он заполнил квитанцию на посылку за границу, обозначив содержимое как "бесценное", адресовал его другу в Палермо, подписался, а обратный адрес надписал "Майк Сантос, Отель "Плаза", Голливуд".
   Пистолет отправился за границу. Он будет приятным и загадочным сюрпризом для молодого человека в Палермо, который прекрасно разбирался в пистолетах и который - для своего же удобства - немедленно сотрет серийный номер.
   Джонни Колини ненавидел этот пистолет.
   Она ждала его в баре, с бокалом "кровавой Мери". При виде его Дэа будто вернулась к жизни. Минутой раньше она была похожа на куклу.
   - Привет, Джонни, - ласково сказала она, коснувшись его руки.
   Их глаза встретились, и они поняли друг друга без слов. Он понял, что без него она была, как потерявшееся в тумане привидение. Она поняла, что он сделал, что должен, а теперь злился и страдал из-за этого.
   Гнев и отвращение к себе, которые она увидела в его глазах и искривленном рте, её переменили. Неизвестно, что за женщину он сделал из неё за эти несколько дней, но это была женщина в полном смысле слова.
   - Давай пройдемся, Джонни, - сказала она, соскальзывая со стула, и взяла его за руку.
   Коктейль она оставила недопитым. Они вышли из серо-голубой дымки Голливудского бульвара и свернули на Вайн.
   - Сколько, Джонни?
   - Четыре. Считаются три.
   - Это было легко, Джонни?
   - Слишком легко.
   - Что насчет человека здесь, в Лос-Анжелесе?
   - Пусть живет. Я насытился убийствами по заказу старика.
   - Нет, Джонни. Ты не насытился. И ты делаешь это не для старика.
   - Я думал, все будет, как во времена Джулиано. Но все совершенно не так.
   - Разве ты можешь быть не первым, не самым-самым?
   Они шли по Селм стрит. Вокруг них проворно сновали по двое-трое сладкоречивые рекламные агенты и люди с телестудий.
   - Я мальчик-посыльный, - сказал Джонни. - Я разношу смерть.
   - Я знаю, ты следовал своему плану. Один в Нью-Йорке, два в Лас-Вегасе. Ты не можешь сейчас остановиться, Джонни.
   - Если бы я убил его за деньги или за женщину, если бы он оскорбил меня или бросил мне вызов, его надо было бы убить. Но причины не было. Я застрелил его потому, что старик назвал мне его и сказал, где его найти.
   - Кого, Джонни?
   - Еврея с дружелюбным лицом и голосом. Его даже звали Фрэнд 5* 0.
   (5* 0Фрэнд - англ. - друг (прим. пер.))
   - Его смерть дала тебе чуть больше власти, Джонни.
   Он крепче сжал левый кулак.
   - Ты права, Дэа. В Лас-Вегасе я был на волосок от смерти. Я поднялся на вершину небоскреба, и меня поджидали с пистолетом. Но твоя звезда удачи была со мной.
   - Я говорила, что ты сделаешь все, что должен, Джонни, голос Дэа стал низким и хриплым. - Джонни, я хочу почувствовать твою любовь. Сколько часов прошло с убийства в Лас-Вегасе?
   - Около трех. Может, чуть больше.
   Она содрогнулась. Какое дикое, грубое, жестокое животное живет в ней, подумала она. Еще три дня назад животное было заперто, спрятано, она не знала о нем, пока Джонни Колини не освободил его, и теперь они были едины. Мысль, что этот стройный, крепкий, загорелый красивый мужчина так недавно убил, вызывала неудержимое желание обладать им, принадлежать ему, соединиться, сплестись, совокупиться с ним, с человеком, который забирал жизнь и раздавал смерть, с этим жестоким, сильным, улыбающимся мужчиной.
   - Ты нужен мне, Джонни. Нужен прямо сейчас. Можешь взять меня здесь, на тротуаре, у всех на виду. Ты хочешь этого, Джонни?
   Джонни перевел её через Вайн к входу в бар. Внутри было темно и стоял затхлый запах утра, как в любом заведении, живущем по ночам. Там были только бармен и одинокий посетитель.
   - Иди в конец зала, - сказал он Дэа. - Там есть кабинки.
   Девушка отошла, и Джонни взглянул на бармена:
   - Там кто-нибудь есть?
   Бармен понял взгляд Джонни, сверкающую белую улыбку без намека на юмор, осознал предостережение холодного ровного голоса.
   - Нет, друг, там никого нет.
   - Я хочу недолго побыть один.
   Джонни вынул бумажник из серой кашемировой куртки и кинул на стойку десятку.
   - Ты будешь совершенно один, друг.
   Через полчаса Джонни с Дэа вышли из бара.
   - Да, это Голливуд, - сказал посетитель.
   - За десять баксов они могли пойти в хороший мотель, ответил бармен.
   - Может, они спешили.
   Джонни и Дэа шли под серо-голубым туманным небом летнего Голливуда к Сансет.
   - Ты должен спешить, Джонни, и убить здешнего человека, сказала Дэа.
   Она стыдилась, что он знал то освобожденное животное, каким стала Дэа Гинес в темноте кабинки.
   - Пару месяцев назад в отеле на Кагуенга я оставил пакет. Он мне нужен. На Айвер есть прокат машин. Возьми любую марку с откидным верхом. Я тебя там найду.
   Они шли к Айвер. Он покинул её и прошел квартал на восток к Кагуенга. Увидев маленький отель в старом здании ещё тех времен, когда Голливуд был тихим пригородом с перцовыми деревьями вдоль тротуаров, Джонни усмехнулся. У него было неоспоримое доказательство, что пакет был все ещё там и что никто его не трогал. Неоспоримое доказательство - отель был цел и невредим. Два месяца назад он спрятал шесть палочек динамита. Он вложил их в маленький чемоданчик, который взрывался, если его открывали любым путем, кроме как снизу.
   Он узнал эту штуку от немцев. Они оставляли подобные сюрпризы американцам, когда отступали с Сицилии. Джулиано тогда был худеньким темноглазым мальчуганом, страстно познающим то, чему его учил мир.
   Высохшему старику за пыльной стойкой он назвал фамилию, которую написал на пакете, дал ему доллар - не десять и не двадцать, потому что старик воспринимал только доллар, не больше - вышел с маленьким чемоданчиком и позвонил в офис Крэндала.
   Дэа уже ждала в машине. Он положил чемоданчик на переднее сиденье и сел за руль.
   Они поехали по Сансет, обогнули Стрип и - на запад, в Беверли-Хиллз, в сторону каньона Кулуотер. Они проезжали особняки знаменитостей, великих людей, известных богачей.
   По пути он рассказал ей, что затеял.
   - Я видел этого человека, когда был здесь раньше, - сказал он. - У него большой офис в здании на Уилшир. Там убить его легко, но скрыться невозможно. То же самое - по дороге домой. Я мог бы притереться сбоку и накрыть его, но транспорт может зажать меня в ловушку. Единственное подходящее место - его дом.
   - Но это будет вечером.
   - Думаю, нет, - ответил Джонни. - Я звонил в офис. Он ушел и не собирался возвращаться. Должно быть, он уже узнал об убийствах в Лас-Вегасе и испугался. Он поедет домой и запрется. Возможно, окруженный телохранителями.
   - Почему он должен испугаться? Откуда он знает, что тоже в списке? На западном побережье есть мафиози покрупнее этого адвоката.
   Джонни кивнул.
   - Да, но они не аутсайдеры. А он - да.
   - Аутсайдеры?
   - Мерфи, Хиндз, Фрэнд. Крупные мафиози, но все же аутсайдер. Как и Крэндал.
   - Не Братья?
   - Не Братья.
   - Но последний человек - в Нью-Йорке - Великий Мастер, как ты говорил.
   - Это будет мое место. Я возьму его тем же путем, как и он.
   Дэа не ответила. Она не верила, что он доберется до вершины и станет королем. Но она желала, чтобы он достиг вершины, потому что для такого человека перестать пытаться, перестать верить - хуже смерти. А когда он доберется до вершины, он умрет.
   Для Джонни, молча ведущего машину, это было осознание неизбежности. Этим утром он был неправ, она ему это показала. Он был палачом, и, когда вернется в Нью-Йорк, он спокойно оборвет жизнь Майка Сантанджело.
   Спустившись на четверть мили в каньон, Джонни свернул направо, поднимаясь на гребень холма. Остановившись на узком выступе, он подошел к трем перекрученным ветром деревьям и взглянул вниз на дом Крэндала. Отсюда были видны дорожка, вход, бассейн.
   В бассейне плавал человек.
   Он взял Дэа Гинес в Лос-Анжелес для двух целей. Первая - приманка для Леннета Крэндала. Оби Хиндз со своей значимостью в мафии и полной уверенностью в собственной неуязвимости послужил приманкой для Бена Фрэнда и выманил того из неприступного офиса. Джонни собирался использовать Дэа Гинес, чтобы выманить Леннета Крэндала навстречу смерти.
   Результатом, в котором он себе не признавался, стала связь между ним и этой женщиной. Он рассказывал ей все, и настолько же безумно было бы идти нагишом по улице и орать, что он Джонни Колини-убийца. Он не может оставить её одну, пока они оба живы.
   Дэа Гинес как ловушка для Крэндала не понадобится. Джонни вернулся к машине, где ждала она. Он поднял чемоданчик и открыл его снизу. Ключ лежал в бумажнике, и он осторожно и мягко отомкнул корпус. Пальцы его нащупали тело мины-ловушки, отсоединили её от запала.
   Дэа была поражена.
   - Почему снизу?
   - Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь его открыл. Если бы динамит нашли, полиция искала бы меня и ждала моего звонка. Поэтому я установил ловушку. Если бы чемодан открыли, я узнал бы об этом, едва придя на Кагуенга. Тот маленький отель разнесло бы взрывом вдребезги.
   - Ты мог бы убить полсотни человек.
   - Я видел больше полусотни расстрелянных немцами в нашей деревне, когда мне было десять. Несколько месяцев спустя четверых моих кузенов убило американской бомбой. Так я рос, Дэа.
   - И все же тебе было стыдно за одного убитого человека.
   - Я посмотрел в глаза этому человеку, когда убивал его. Это большая разница. Тот американский пилот не убил бы четверых малышей. Но на войне бомбы, деревни, мертвые - все нереально. Это было бы то же самое.
   Джонни отогнул край чемодана возле замка, срезал часть запального шнура и укрепил его на связке динамита, оставив другой конец высовываться через отогнутый край. Потом закрыл чемодан и запер его.