Макпартленд Джон. Королевство Джонни Кула

   Мороженый взглянул на обезьяноподобного, и это был тот самый взгляд, за который он получил свое прозвище ещё худощавым, горячим убийцей пятнадцати лет.
   19
   С утра ему было стыдно быть посыльным смерти. Но в тумане Сан-Франциско и освежающем холодном воздухе Атлантики Джонни Колини почувствовал, что тянется к миру. Он снова был Джулиано - переиграл храбрость другого. Человек прятался за вооруженных телохранителей, и все же мертв. Человек хотел убить Джонни Колини - и умер.
   Заголовки всех газет были про смерти. Они поверили в армию призраков. После того, как умрет Майка Сантанджело, он может созвать глав мафии и объявить себя королем. Королем, потому что они поверят, что никто не может избежать убийц, подчиняющихся Джонни Колини.
   Король, потому что он может сказать этому:
   - Ты финансируешь марихуану в Мехико, героин на Кубе. Твои дилеры...
   И назовет имена. Он может сказать другому:
   - Ты заключаешь пари на скачках и владеешь бейсбольными площадками на восьми автомобильных фабриках. Твои связи в Вест Сайд...
   И на каждого из крупных шишек он мог указать пальцем и рассказать им их секреты, потому что старик в Риме заставлял его учить эти секреты больше полутора лет.
   Но больше всего они будут бояться его, потому что нигде невозможно спрятаться от Джонни Колини. Он доказал это за один оборот часовой стрелки.
   Старик на вилле поймет, что сделал правильный выбор.
   Он вышел из такси напротив Сант-Франсис. По пути вниз по Джиари он решил выкинуть кашемировую куртку, которую все ещё нес на руке. Было слишком холодно, чтобы ходить без пальто, а серый кашемир потускнел и помялся после холодного душа.
   Он бросил его в помойку и купил темно-синее фланелевое пальто в мужском магазине на Сант-Франсис.
   Благодаря этому, благодаря окатившему его столбу воды, Джонни Колини не арестовала полиция Сан-Франциско. У них было описание Джонни в общих чертах, но в Сан-Франциско было слишком много молодых людей, которые подходили под это описание. В серой кашемировой куртке его бы остановили для проверки, его, человека без установленной личности и с несколькими сотнями в кармане наличными. История Джонни Колини продолжилась бы арестом и допросами. Его передали бы ФБР, так как выяснилось бы, что он собирался бежать в Неваду. А ФБР даже без применения силы, только сочетая профессионализм с коллективной работой, вытягивало правду практически из любого.
   А правда обогатила бы для Джонни альтернативу между электрическим стулом Нью-Йорка и газовой камерой Калифорнии. В Неваде осужденного могли расстрелять.
   ФБР высчитало привычки Джонни, но очень слабо. Единственная привычка, определенно ему присущая, была его предполагаемая любовь к дорогим отелям и хорошей одежде. Больше о нем ничего не было известно. Спецагенты в главных городах и курортах проверяли отели-люкс в поисках подходящих примет, а портных, чьи этикетки нашли на его одежде, попросили известить о любом контакте с ним.
   Аэропорты, поезда, автобусные остановки и агентства проката находились под контролем полиции, а иногда и агентов ФБР, но никто не следил за вылетающими из Сан-Франциско самолетами.
   Огромная часть сведений, которое Джонни получил на вилле, касалась методов американской полиции. Он знал, какими будут поиски.
   Он знал, что его не найдут. Он знал, что доберется до Нью-Йорка и убьет Мороженого.
   Чувствуя тоску по землякам, он шел через буйство звуков и красок Чайна-тауна к Норт-Бич, наткнулся на бар с сицилийским названием, зашел и сел на высокий стул.
   Бармен был низеньким, грузным и старым, с тяжелой челюстью, как старый добрый крестьянин. Джонни попросил сухого красного вина. Бармен долго смотрел на него изучающим взглядом.
   Джонни заговорил с ним на сицилийском диалекте, и бармен ответил на нем же.
   - Вам нравится американские сорта? Некоторые из них очень хороши - из Напской долины.
   - В Напской долине вина очень хороши, - сказал Джонни все ещё на древнем языке. - Но делают для людей без языков или без желудков.
   Снова долгий изучающий взгляд, затем бармен кивнул и тяжело двинулся к дальнему краю бара. Забегаловка была пуста, не считая двух стариков, режущихся в карты. Бармен наполнил стакан из-под прилавка и протянул Джонни.
   - Попробуй.
   Это вино было сделано женщиной для мужчины, как и должно быть. Богатое, с кислинкой и легкое, оставляющее приятное тепло.
   - Вот это вино! - сказал Джонни.
   Бармен улыбнулся.
   - Пей на здоровье.
   - Только если ты выпьешь со мной.
   Они пили вместе. Один, два, потом восемь стаканов. Лицо старика покраснело, он громко смеялся и, смеясь, бил по стойке ладонью. Он рассказывал деревенские анекдоты, от которых несло козлиным навозом, или непристойности про деревенского простака и городскую шлюху, или про старика и молодую жену, или про двух пьяниц, которые свалились в пруд. Шутки древнее, чем сам Орден.
   А Джонни будто вернулся домой в деревню. После восьмого стакана бармен Луиджи стал напоминать ему отца. Он сказал Луиджи, что он бизнесмен из Чикаго, приехавший в Сан-Франциско туристом. Но он сделал одну ошибку.
   Он сказал Луиджи, что не был в Сицилии с раннего детства. А выпивая и шутя, говорил на диалекте послевоенного времени, когда там уже были американцы. Слова и обороты возникли в те годы, и только человек, бывший на Сицилии после войны, мог так свободно их использовать.
   Луиджи, выросший на окраине Палермо, два года назад шесть месяцев гостил дома. Этот молодой человек использовал новый сленг, новую речь. Так зачем же он лгал?
   После восьмого стакана Джонни понял, что надо уходить. Еще чуть - и он будет пьян, а волк не может быть под хмельком, когда вышли фермеры с ружьями и ловушками.
   Луиджи вышел с ним, обнимая его за плечи. На тротуаре Джонни повернулся и сделал Луиджи один из знаков Ордена, незначительный - только показать, что он Брат. Трезвый, час назад, он бы этого не сделал. На ответный знак он не отреагировал.
   Луиджи вернулся в бар и заговорил с одним из играющих в карты стариков.
   - Вон тот - когда надрался, сделал знак пастухов. Он мне лгал.
   - Я знаю, что ты платишь Ордену все, что должен, - ответил старик. Знаю, потому что платишь ты мне. Ты не должен беспокоиться о странном незнакомце, сделавшем знак пастухов.
   - Но зачем приходить сюда? Чтобы поговорить со мной? Я показал знак гостеприимства, который известен каждому Брату, а он не обратил внимания.
   Луиджи долго будет думать о молодом человеке. Он станет больше жертвовать на воскресных мессах и отдавать Ордену дополнительные деньги. В конце концов через месяц он услышит всю историю и узнает, кем был молодой человек. Его вложения вернутся в норму.
   Джонни поймал такси до аэропорта, пообедал и сел на самолет до Нью-Йорка.
   20
   Марк Кромлейн разговаривал с ростовщиком напротив аптеки на углу Голливуда и Вайн, когда грузовик "Геральд-Экспресс" сгрузил первые экземпляры последнего выпуска.
   - У меня отличные связи в этом городе. Ты можешь позвонить им - тебе скажут, что мне можно поверить на пять тысяч. Дьявол, мне можно поверить на пятьдесят тысяч, - говорил Кромлейн акуле бизнеса.
   Тот смотрел на Марка ядовитым взглядом.
   - Почему бы тебе не раздобыть деньги через свои связи?
   - Деньги мне нужны срочно.
   - Что за дело? Заплатить другому парню, пока он не прислал накачанных ребят?
   - Драгоценности. Ты знаешь правила игры. Я плачу пять перед делом и пять, когда они приносят товар. Сбыт на востоке уже организован. Вынуть камни, распилить парочку крупных и продать оптом за пятьдесят процентов для быстрого оборота.
   - Оборот, - усмехнулся ростовщик. - Пару лет назад все называли это трофеями; перед этим - добычей. Знаешь, как называю я? Деньги. Не трофеи, не добыча и не оборот, просто деньги.
   - Так я получу пять тысяч?
   - Какая гарантия?
   - Ты знаешь Манни?
   - Манни, владелец заведения в Вестерн? Конечно, я знаю Манни.
   - Позвони ему. Он даст гарантии.
   - Манни не фигура. Почему он?
   - Я заключаю сделку. Он выберет камни, после того как их вынут и разрежут. Почти все - бриллианты. В розницу - больше сотни тысяч. Из Пеббл Бич.
   - Бриллианты? А кому нужны бриллианты? - спросила ростовщик и сплюнул.
   - Жене Манни, она хочет бриллианты. Я получу пять кусков?
   Четырехлетний мальчуган-газетчик кричал на углу:
   - Большая гангстерская война! Взорван дом в Беверли-Хиллз!
   Акула займов подождал, пока Марк расплатится за газету, вырвал её из его рук и прочитал историю под заголовком.
   - Никаких сделок, - сказал он Марку. - Я еду домой.
   И он зашагал прочь, вернув газету. Марк прочитал её по дороге к Вайн Стрит Дерби.
   Кромлейну были нужны деньги. У него было с собой больше шести тысяч, но он был должен в Нью-Йорке более пятидесяти тысяч по различным чекам. Это была его жизнь - дорогие номера, хорошая одежда, девочки из шоу, зимнее Майами - жизнь широкая, но с битвой за каждый доллар. Мафия не была рогом изобилия, мафия была только возможностью заработать деньги.
   Ограбление на Пеббл Бич было шансом сорвать десять или двадцать тысяч, и он знал, что сейчас это полетело к дьяволу.
   Ленни Крэндал взорван - может, только через час после того, как они разговаривали. И Бен Фрэнд убит. Стало жарко.
   Все образуется за неделю или за две. Но ещё раньше головорезы примутся разыскивать Марка Кромлейна.
   В душе он знал, кто он: мот. Крепче остальных, остроумный, но все же мот. Квартира в башне, Эльдорадо, костюмы по три сотни. И он закладывал свои часы по крайней мере дважды в год.
   Сейчас у мота были проблемы. Он задолжал больше, чем мог заплатить. Когда он был ребенком, только вышедшим из Брунсвиля, он пробился в мафию, выбивая долги для букмекера с Третьей авеню. Находишь сопляка, задолжавшего деньги, и велишь ему побыстрее их найти. Но сейчас он не мог ни заключить пари, ни получить пять тысяч.
   Так думал Марк Кромлейн, шагая по Браун Дерби. Он зашел в кафе. Там она его и увидела.
   Кромлейн ниоткуда не мог знать Дэа Гинес. Она знала его визуально, потому что он зарекомендовал себя, появляясь в "Копа" или в "Риал Тониз". Он любил, чтобы его считали шишкой из мафии, и, пока он тратил достаточно и приходил с деньгами, с ним так и обращались.
   Последний раз она видела его в "Риал Тониз". Должно быть, он был в Голливуде, чтобы найти Джонни Колини.
   Она была среди своих. Маккейб, девушки из рекламы, толпа с телевидения...
   - Ты пробудешь в городе достаточно долго, чтобы поехать в Коронадо на выходные?
   Она повернулась от кабинки Кромлейна к девушке.
   - Будет большая вечеринка. Здесь яхта клиента, и клиент за все платит. Вся команда субботнего ночного шоу там будет. Оставайся и пошли с нами, Дэа.
   Маккейб опять завел рассказ о готовящемся новом дневном сериале.
   - Ты знаешь половину людей в шоу. Ты можешь быть режиссером, сценаристом. Возможностей много, Дэа.
   Нереальные люди, подумала она. Они живут в стеклянном мире среди стеклянных людей.
   И вдруг будто сменилось освещение на сцене, и они обрели реальность. Это они были реальными людьми, а Джонни Колини - чем-то из криминального романа. Не настоящим, нереальным.
   - Думаю, я смогу остаться, - сказала она, улыбаясь девушке из рекламного агенства. - Я никогда не была в Коронадо.
   - Замечательно, мы можем поехать вдвоем. Я не говорила, что у меня "корвет"?
   Дэа повернулась к Маккейбу.
   - Это правда? Насчет дневного сериала?
   - Я завтра возьму тебя на ленч у исполнительного продюссера. У меня с ним назначена встреча. Давай я расскажу тебе сюжет шоу...
   Она принадлежала к этим людям. Сумасшедшим, образованным, удачливым и живым. Живым. Электрический стул был только подпоркой сцены, и больше ничего. Они иногда называли глухую будку в интеллектуальных шоу "газовой камерой". Живые.
   Это был просто шок. Шок после тех двоих. А потом - водоворот, тайфун. Теперь она снова в своем уме.
   Впервые она поняла, что не разговаривала с нормальным человеком с тех пор, как вышла из кабинки в "Риал Тониз", чтобы поговорить со свирепым, интересным молодым человеком.
   - Я работала над оригинальной историей для телевидения, сказала Дэа Маккейбу. - Криминальная история - но с новой точки зрения.
   - Новое на телевидении? Это никогда не пройдет, - засмеялся Маккейб, подавая знак официанту.
   - Девушки, которые связываются с преступниками, - почему они это делают?
   - Обычно секс. Глупые девчонки с сильным сексуальным влечением находят любовника, который добывает деньги, грабя магазины. Обычно это довольно заурядная история.
   Маккейб предложил Дэа сигарету.
   Дэа залилась румянцем. Горячая кровь прилила к её лицу, она была близка к истерике, потому что Маккейб сказал, что секс служил узами между глупыми девчонками и преступниками.
   Дженис, которая работала на независимого продюссера крупных шоу, покачала головой.
   - Дэа задала хороший вопрос. Секса можно получить вдоволь и не беспокоясь, что мотель окружат фэбээровцы, как только запахнет жареным. Так зачем такой риск?
   Дэа смотрела в сторону Кромлейна. Он и не притронулся к хайболу. Он выглядел усталым, больным и встревоженным.
   - Легко понять девушек, которые остаются с крупными воротилами Синдиката. Их ребята могут устроить их в шоу, купить бриллианты, взять на выходные в Тахо и Вегас. Для них это только коммерческая сделка, и их не волнует, получает папочка деньги с нефтяных вышек или из Синдиката.
   - Они называют это не Синдикатом, - сказала Дэа, все ещё глядя на Кромлейна. - Это мафия.
   - Ты проводила исследования? - спросил Маккейб. - Какую девушку ты хочешь взять для истории?
   - О, девушки типа Дженис, например.
   - Ну, спасибо! - сказала Дженис. - Дженис Кули - девушка преступника. Или я делаю все это ради любви? Беру свой пулемет и кошу толпу ради любви?
   - Я думала о девушке с хорошей работой, красивой девушке из хорошей семьи. Почему такая девушка пойдет с убийцей?
   Маккейб попросил счет за выпивку и пожал плечами.
   - Должно быть, это все-таки секс.
   - Особый род секса, - сказала Дженис. - Девушку возбуждает то, что её парень должен смывать кровь с рук, прежде чем забраться с ней в постель. Тип девушки, которой нравится особое возбуждение.
   - Ее удовольствия, - сказала Дэа. - Моя история об этом. По настоящему она никогда раньше не испытывала наслаждения.
   - Наслаждение? Ты действительно взялась за это, да, Дэа?
   Дэа смотрела прямо перед собой и проговорила тихо:
   - Девушка из моей истории похожа на Дженис, или на меня, или на любую из нас.
   - Как раз на полпути между фригидной и нимфоманкой - но ниже пояса она нимфа, хотя пока и не знает об этом, - заметила Мэри Стюарт, одна из подошедших девушек из телеагенства.
   На мгновение Дэа закрыла глаза.
   - Это будет частью моей истории, наряду с её очень особым наслаждением - возбуждением от обладания мужчиной, похожим на восхитительное дикое животное.
   - На тигра, - сказала, смеясь, Дженис.
   - На тигра, - повторила Дэа. - Лоснящегося и сильного, пробирающегося сквозь джунгли на убийство.
   - Кто написал тебе такую чушь? - рассмеялся Маккейб. - Какой финал у твоей истории? Только три варианта: она динамит парня, когда неожиданно понимает, что на самом деле он гадкий мальчишка; она бок о бок с ним отстреливается от копов, которые лезут в окно; или она попадает в тюрьму.
   - Очень удручающий финал, - сказала Мэри Стюарт. - Позволь ей влюбиться в детектива, который объяснит ей её ошибки.
   - Будет свежий подход, - сказала Дэа, допивая бокал. - Девушки из моей истории решит обуздать свою натуру. Решит стать тем, кем была раньше - и никаких больше диких удовольствий.
   - Невозможно, - покачала головой Дженис. - Если бы я когда-нибудь стала дикой и моим любовником был бы такой тигр, я бы осталась дикой. Никто не поверит в такой финал.
   - Почему нет? Давай предположим, что все продолжалось только неделю. Может, даже меньше. Она не слишком изменилась. Она снова может стать приличной и респектабельной.
   - Ты забыла кодекс и договоренности телевизионного сообщества. Эти недалекие чудаки настаивают, чтобы плохие герои были наказаны.
   Маккейб украдкой взглянул на Дэа. Это была не совсем та девушка, которую он знал в Нью-Йорке.
   - О, мужчина кончит плохо, ему не поздоровится - сказала Дэа.
   - Хотелось, чтобы так, - кивнула Мэри. - Быть хорошей девочкой, как мы все. Потом взять недельный отпуск, испытать все мыслимые и немыслимые наслаждения. Грабить банки, убивать людей, ощущать все убожество этого мира и упиваться любовью мужчины-тигра. Потом неделя кончается, и ты возвращаешься на работу, став ещё красивее и соблазнительнее.
   - Ты ведь не героиня этой истории, правда, Дэа? - спросила Дженис.
   - Почти. Это действительно случилось с моей знакомой.
   Маккейб нагнулся к Дэа.
   - Давай сбежим отсюда и поговорим о сериале. Я знаю местечко, где подают такие сэндвичи с мясом...
   Она посмотрела на него, улыбнулась и кивнула. Он поднялся.
   - Дэа вам не сказала, - обратился Маккейб к компании, когда Дэа ускользнула, - но это я - тот тигр, о котором она говорила. Мы уходим, взорвем бензоколонку, и будем наслаждаться удовольствиями, пока не прибудет ФБР. Так что пока, честные обыватели.
   Когда Маккейб и Дэа пошли к выходу, она на мгновение остановилась.
   - Я хочу поговорить с тем человеком.
   Дэа подошла к Марку Кромлейну, и тот с изумлением поднял на неё глаза.
   - Вы помните драку в "Риал Тониз"? - Она смотрела в лицо Кромлейна, все ещё со следами кровоподтеков.
   Он изучал её лицо, силясь припомнить. Он с ней не спал. Она не девушка парней из мафии, которых он знал. Высший класс, роскошные волосы.
   - Кто вы?
   - Если хотите снова встретиться с тем человеком...
   Кромлейн встал.
   - Я хочу знать, кто ты.
   - Послезавтра в пять он будет в "Рейнбоу Рум" в Рокфеллер центре.
   Кромлейн схватил её за руку, приблизил свое лицо. Ее холодные глаза смотрели в упор. Похожие ледяные голубые глаза он видел и раньше - ему было девятнадцать, и через мгновение он того человека убил.
   - Убери руку.
   Он отпустил.
   - Почему ты мне сказала?
   - Потому что ты хочешь его увидеть. Он будет в "Рейнбоу Рум" послезавтра в пять.
   Она подошла к Маккейбу, и они покинули "Дерби". Кромлейн смотрел им вслед, потом поспешно подошел к кабинке, где сидели остальные.
   - Простите, кто была это молодая леди?
   - Вы её не узнали? Это Маленькая Сиротка Энни.
   - Не дурачь джентльмена. Эта леди была не леди, это был Джерри Льюис в светлом парике.
   - Не обращайте внимания на их шуточки, сэр. Это была Королева Дня.
   Кромлейн смотрел на уверенные насмешливые лица. Люди из телевидения или из рекламы, подумал он. Они ничего ему не скажут и высмеют. А если применит силу, просто вышвырнут.
   - Большое спасибо, - сказал он.
   В одном он был уверен. Она сказала правду. Она была в "Риал Тониз", когда он сцепился с Колини.
   И она выдала Джонни Колини.
   Он ещё увидит, как мафия до него доберется.
   21
   Маккейб привел её в "Грейп Вайн", что в квартале от двух главных телестудий на Вайн Стрит. Это было приятное местечко со стереомузыкой, камином и глубокими, мягкими креслами.
   Они уединились в углу.
   - Расскажи мне все, Дэа. Ты попала в какую-то переделку. В чем дело?
   - С чего ты взял, что у меня неприятности, Мак?
   - Твоя история.
   - История моей жизни, - Дэа рассмеялась.
   - А кто мужчина? Не тот парень в "Дерби"?
   - Боже, нет.
   Подошла официантка. Маккейб спросил Дэа, хочет ли она мяса.
   - Сейчас ничего, Мак, кроме ещё бокала. Может, позже.
   - Две водки с тоником, Беверли, - сказал Маккейб девушке. Когда та ушла, он взял Дэа за руку:
   - Тебе нужен друг, Дэа?
   Дэа кивнула и глубоко вздохнула.
   - Да. Но я ничего не могу тебе рассказать. Мак, чтобы ты мог бы для меня сделать?
   Он протянул раскрытые ладони.
   - Все, Дэа.
   - Говори со мной о телешоу. Говори со мной о людях, которых мы оба знаем. Помоги получить работу. Не здесь. Может, на Гавайях. Где-нибудь подальше.
   - Так все плохо?
   - Так плохо, - ответила она.
   - Я знаю парня на Гавайях, Джонни Джордана. Можем позвонить ему.
   Она вздрогнула, как от холода.
   - Не нужно, Мак. Я собираюсь кое-что рассказать. Я должна рассказать тебе, что я только что сделала - и почему.
   Официантка принесла коктейли. Маккейб попросил счет, и она ушла.
   - Что ты сделала, Дэа?
   - Я уничтожила человека. Три часа назад я жила только новой встречей с ним - и когда мне предоставился шанс уничтожить его, я это сделала.
   - Уничтожила? Как, Дэа?
   - Человек, с которым я разговаривала в "Дерби". Не могу сказать тебе, что произойдет, но я уничтожила своего единственного мужчину. Поверь мне.
   - Верю. Почему ты это сделала?
   - Если бы я этого не сделала, то ушла бы с ним.
   - И ты все ещё любишь его, Дэа? - голос Маккейба был нежен.
   - Сейчас он для меня не существует. Но если он сейчас придет сюда, Дэа Гинес, которую ты знаешь, исчезнет. Я буду делать все, чего он хочет, неважно, что, я буду хотеть его, как распутная сука в течку. Вот чем я буду, если сейчас его увижу. Поэтому я его уничтожила.
   - Чем это стало бы для тебя, Дэа?
   - Преисподней. Забавно, как истоптали это слово. Мы забыли о его истинном значении. Преисподняя, - очень избитое выражение.
   Она смотрела мимо Маккейба.
   - Я спрашивал, чем это стало бы для тебя, Дэа?
   - А я пытаюсь объяснить, Мак. Это преисподняя, и никаким другим словом не опишешь. Под нашим миром - темный, холодный мир теней, где всегда пахнет смертью. Мир чудовищ.
   - Знаешь, кто ещё в этом городе, Дэа? Целая команда с Шоу Свиданий Брюс, Говард, вся банда, - Маккейб улыбнулся и сжал её руку. - Может, тебе тоже следует их увидеть. Тебе понравится с ними работать.
   А в большом новом здании управления полиции Лос-Анжелеса подключили лучших специалистов криминальной лаборатории. У них было чудовищное по объему задание - проследить каждый новый красно-белый открытый "форд", зарегистрированный в Калифорнии, проверить имена, на которые их арендовали, особенно молодых женщин, если они ещё и блондинки, как описывали свидетели в каньоне Кулвотер.
   Марк Кромлейн звонил в Нью-Йорк Джерри Мусии из отеля "Голливуд Плаза".
   - Джерри? Марк. Ты знаешь беспокойного парня?
   - Того, которого мы знаем?
   - Его. Его девка в Голливуде.
   - Откуда ты знаешь? Ты никогда её не видел.
   - Она видела меня. Подошла ко мне в "Дерби". Сказала, что парень будет в "Рейнбоу Рум" послезавтра в пять.
   - Почему она тебе сказала?
   - Кто знает? Может, месть, может, она решила начать все снова. Но я верю, что парень там будет.
   - Даю слово, он будет не один. Будут люди, работающие на него. Но кто?
   - Я передаю эту новость тебе, Джерри. Ты знаешь, я немного должен по городу.
   - Это уже обговаривалось.
   - Я оказал услугу некоторым большим людям, указав им этого парня.
   - Они тебе за это не заплатят. Ты это знаешь, болван.
   - Они могут приказать дать мне немного времени.
   - Если информация верна, может быть.
   - Моя сделка здесь провалилась.
   - Худо дело. Почему?
   - Не могу достать начальную сумму. Ты же знаешь, исполнители хотят пять вперед за информацию и за исполнение, ещё пять, когда доставят товар. Мне не хватает.
   - Ты сказал, в пять в "Рейнбоу", послезавтра.
   - Она сказала. Подошла ко мне, словно не в себе, сказала это и исчезла.
   - Ты должен был остаться с ней.
   - У тебя дыра в башке! Где такие девки, там крутые мужики. Жестокие и хладнокровные. Я и близко к этой бабе подходить не хочу.
   Кромлейн повесил трубку в Голливуде, Мусия - в Нью-Йорке. Мусия решил передать все прямо Майку Сантанджело. Кромлейн решил взять деньги и попытать счастье в Лас-Вегасе. Заодно зайти на похороны Бена Фрэнда. Уважение Бену Фрэнду окажет каждый.
   За телом Оби Хиндза приехали ребята из южного Иллинойса.
   Жена Леннета Крэндала договорилась, чтобы его кремировали в Форест Лаун. Затем она собиралась вышвырнуть пепел в сточную канаву.
   Луиса Мерфи похоронят со всеми почестями в Коннектикуте.
   Последние дела остальных троих мужчин, умерших потому, что встали на пути у Джонни Колини, уладят родственники.
   В Палермо девушка по имени Мария, одетая как горожанка, садилась в самолет до Рима. У неё был забронирован билет от Рима до Нью-Йорка.
   Золота и серебра, которые она скопила на свадьбу, хватило на билет. Она ехала по личному делу, паспорт лежал в кошельке.
   По сицилийской деревне прошел слух, что Джулиано не мертв. Он в Америке. Мария ехала в Нью-Йорк, чтобы найти его.
   Она ждала два года. Знала, что Джулиано где-то живой, и молила о дне, когда снова будет с ним.
   Без веры в эти молитвы у Марии не было причин ждать нового дня.
   Когда по деревне прокатился слух, она знала, что должна ехать. Она была уверена, что он собирается вернуться на Сицилию победителем и взять её в жены. Мария не представляла себе будущего без Джулиано.
   Джонни Колини легко заснул на нью-йоркском рейсе. Он мог спать, потому что у него не было планов. Убийство Майка Сантанджело было единственным из пяти, к которому он не стал готовиться заранее.
   На динамите для Крэндала он остановился двумя неделями раньше; простейший метод для Луиса Мерфи он выбрал, изучив привычки адвоката; он запланировал использовать Оби Хиндза, чтобы добраться до Бена Фрэнда. Но для Мороженого планов у него не было.
   Сантанджело жил в охраняемом небоскребе, его телохранители наблюдали за ним сквозь щели в стенах. Убить его могло быть просто, но прожить после этого ещё десять секунд - невозможно.
   В определенные воскресенья Сантанджело отправлялся к сестре на Лонг-Айленд в сопровождении вереницы черных "каддилаков". Караван состоял из четырех машин, первые две - охрана, потом машина Сантанджело, затем третья машина с охраной. Была возможность, но с очень небольшими шансами на успех, снова попытать динамит или пистолет. Если Джонни Колини не останется в живых после смерти Сантанджело, во всей затее очень мало смысла, разве что потешить старика на вилле.