Маллинз Дебра. Твое прикосновение

   Он ничего не ответил, и она не могла различить выражение его лица в темноте. Она, запинаясь, продолжила:
   – Я хотела сказать, что как только мы попадем к доктору Рейнсу, то уже не останемся наедине, и я пользуюсь моментом, чтобы выразить вам свою благодарность. Вы спасли меня от… Одним словом, вам мы обязаны своими жизнями, и я говорю вам спасибо.
   Воцарилась тишина, хотя Кэролайн казалось, что стук ее сердца слышен не только ей. Затем он медленно поднял ее ладонь и поднес к своим губам. Его губы были мягкими, а дыхание – теплым. Это был даже не поцелуй, а лишь легкое прикосновение его уст к ее пальцам. Однако перед тем как отпустить ее ладонь, он легонько сжал ее, и это движение было красноречивее тысячи слов.
   – Я приведу доктора, – сказал он, и его голос прозвучал сдавленно и резко, а его ирландский акцент был на этот раз заметен как никогда прежде. – Я уверен, что у миссис Рейнс найдется для вас какое-нибудь платье.
   – О да. – Она опустила руку и откашлялась. – Наверняка найдется.
   – Оставайтесь в карете до моего прихода.
   Он вышел, закрыл дверь и поспешил в дом доктора.
   В темноте экипажа Кэролайн шевельнула пальцами, а затем сжала ладонь в кулак, словно хотела задержать мгновение.
 
   Роган еще никогда так не радовался темноте, как сегодня. Пока он направлялся к дому доктора, его мысли занимало только одно открытие: эта девушка одним легким прикосновением сумела сломить его волю.
   С того самого дня, когда он впервые встретил леди Кэролайн в поместье ее отца, он ощутил непреодолимое влечение к ней. Он знал ее историю, которую, впрочем, знали все. В пятнадцать лет ее похитили и чудом спасли – этот случай был предметом пересудов в свете не один день.
   Такое страшное испытание не помешало молодой девушке попытаться наладить свою жизнь. Однако на балу дебютанток она не выдержала напряжения и после сбежала от света. Она закрылась от людских глаз в отцовском поместье, которое патрулировалось мощной охраной и сторожевыми псами.
   В тот день, когда он впервые встретил Кэролайн, он был поражен в самое сердце ее миниатюрностью, изяществом и тонкостью черт. На ее лице в форме сердечка выделялись огромные карие глаза, а своей хрупкостью она вызывала у мужчины желание защитить ее. Глаза Кэролайн хранили воспоминания о темных днях. Ему хотелось обнять ее, заставить позабыть о страхах, чтобы ее строго сжатые губы озарила улыбка.
   Однако именно эта так привлекавшая его хрупкость заставляла его держаться на почтительном расстоянии.
   Леди Кэролайн была мечтой, неосуществимой и далекой, их союз был невозможен, даже если бы они сумели преодолеть разницу в их социальном положении.
   Он услышал движение в доме. Глубоко дыша, он попытался успокоиться и привести в равновесие разгорячившие его чувства. К нему так долго не прикасалась нежная женская рука! Это разрушило бастион его хладнокровия и разбудило дремавшего в нем зверя.
   Он снова постучал в ставни, получая мрачное удовольствие от глухих ударов кулака по дереву. Расправиться с разбойниками ему удалось благодаря холодному расчету, а не слепой ярости, но пяти минут в обществе леди Кэролайн оказалось достаточно, чтобы все столь тщательно возводимые барьеры рухнули в одночасье. Он должен забыть о ней. Он знал, что у него нет другого выхода. Он просто не заслуживал такой нежности.
   Роган бросил взгляд на карету, и в это мгновение дверь распахнулась. Ночь прорезала полоска света, выхватившая из тьмы герцогский герб на экипаже.
   Словно напоминание о том, чего не могло произойти.
   Он повернулся к доктору Рейнсу, который стоял в дверном проеме; его каштановые волосы были спутаны, очки цеплялись за кончик носа. Доктор лихорадочно вправлял рубашку в пояс брюк.
   – Чем могу быть полезен?
   – Меня зовут Роган Хант. Я привез раненого.
   – Роган… Хант?
   Доктор откашлялся, очевидно, тут же вспомнив и имя, и репутацию его хозяина. Он нервно поправил очки и отступил в сторону.
   – Раненого, вы сказали? Вы?..
   Он оборвал себя на полуслове.
   – Где он?
   Ни в малейшей степени не смутившись недоверием доктора, Роган повернулся и указал в сторону кареты.
   – Там. Ранение в грудь.
   Неуверенность доктора мгновенно уступила месту профессионализму. Он решительно направился в сторону экипажа.
   – Давайте отнесем его в дом.
   Он потянулся к дверце кареты. Роган перехватил его руку.
   – Я хочу предупредить вас, что в экипаже находится леди, которой сегодня пришлось пережить большое потрясение.
   – Леди?
   Доктор бросил взгляд на герб. Он часто заморгал и воскликнул:
   – Бог ты мой! Леди Кэролайн!
   Он рванул дверцу.
   – Леди Кэролайн! С вами все в порядке?
   Кэролайн все еще сидела так, как Роган оставил ее, удерживая повязку на ране Дентона. Она закуталась в накидку, и ее длинные волосы рассыпались прядями по плечам, делая ее похожей на охваченную безумием девушку, а не на дочь герцога. Однако она нашла в себе силы встретить доктора приветливой улыбкой, словно угощала его чаем, а не наблюдала за тем, как ее слуга истекает кровью.
   – Добрый вечер, доктор Рейнс. К несчастью, моего кучера ранили разбойники.
   – А вы? Вы ранены?
   Доктор впрыгнул в экипаж, тут же заметив ужасное состояние платья леди Кэролайн. Он бросил взгляд на Рогана, и тень подозрения мелькнула на его лице.
   – Нет. Мистер Хант прибыл как раз вовремя. – Она встретилась взглядом с Роганом и одарила его улыбкой искренней благодарности, которая тут же сменилась выражением озабоченности. – Но я очень волнуюсь за Дентона.
   Доктор склонился над мужчиной и поднял окровавленные повязки.
   – Когда его ранили?
   – Менее чем полчаса назад, – выступил вперед Роган. – Я могу помочь вам донести его.
   – Это очень хорошо. Мы должны доставить его в дом как можно быстрее. Леди Кэролайн, могу ли я…
   Он подхватил Дентона за ноги, а широкоплечий Роган с трудом протиснулся в карету, чтобы удержать слугу за руки. Кэролайн отстранилась в самый дальний угол экипажа, словно пытаясь стать невидимой, стараясь не мешать мужчинам.
   – Раз… два… три!
   Доктор тяжело выдохнул после того, как они подняли кучера и вытащили его из кареты. Кэролайн поспешила за ними.
   – Сейчас налево, – командовал доктор Рейнс, когда они вошли в дом. – Положите его на стол. Мистер Хант, не могли бы вы снять с него одежду?
   Кэролайн заглянула в смотровой кабинет доктора Рейнса: Роган начал раздевать Дентона, пока доктор Рейнс мыл руки. Звук шагов привлек ее внимание: это миссис Рейнс поспешно спускалась по ступенькам.
   – Уэсли, я могу помочь? – произнесла эта привлекательная блондинка.
   На ней было удобное серое платье, а длинные волосы она убрала назад, перехватив лентой. Она направлялась в смотровой кабинет, но ее взгляд упал на Кэролайн, и она невольно замерла на месте.
   Доктор Рейнс появился в холле, вытирая руки о полотенце.
   – Аманда, присмотри, пожалуйста, за леди Кэролайн. На ее экипаж напали разбойники.
   – О святые небеса! – Жена доктора выступила вперед и взяла Кэролайн за руки. – Вы не ранены?
   – Нет.
   Она закуталась в накидку, вдруг ощутив замешательство.
   – Но если бы вы одолжили мне какое-нибудь платье…
   – Конечно. Пойдемте со мной наверх.
   Кэролайн последовала за миссис Рейнс, а Роган вышел из смотровой, застегивая на ходу свой плащ.
   – Один из разбойников привязан к моей лошади. Он остался снаружи, – оглядываясь через плечо, сказал он доктору. – Я отвезу его в магистратуру. Вы проследите за тем, чтобы леди Кэролайн добралась домой?
   Из смотровой донеслось утвердительное бормотание. Он уже уезжал? Кэролайн задержалась на первой ступеньке.
   – Мистер Хант.
   Роган взглянул наверх, явно удивленный тем, что еще застал ее.
   – Леди Кэролайн?
   Она направилась к нему. Он не сводил с нее глаз, но когда она встала перед ним, ни один мускул не дрогнул на его лице. Ей хотелось коснуться Рогана, чтобы снять напряжение, исходившее от него, но они уже были не одни.
   – Я была бы благодарна вам, если бы вы затем вернулись, – тихо сказала она. – Я почувствую себя в большей безопасности, если вы будете сопровождать меня домой.
   Линия его подбородка очертилась еще яснее.
   – Как вы пожелаете.
   – Да, я желаю именно этого, поскольку я уверена, что мой отец захочет поблагодарить вас лично.
   Он резко кивнул, а затем повернулся, и ткань его плаща рассекла воздух со свистом, после чего он исчез за входной дверью.
 
   Герцогу Белвингему угрожала опасность.
   Некоторые стали бы утверждать, что ему это кажется. Другие посчитали бы, что недавние события заставляют его видеть врагов за каждым деревом. Но он знал, что это было правдой. Ему было известно даже то, что его хладнокровный убийца находился за несколько миль от него в Сомерсете. Он улыбался и пил в компании своих приятелей, совершенно не думая о страданиях своей жертвы.
   В тишине личной библиотеки герцог пытался избавиться от тоски, навеянной темным поздним часом. Он встал с кресла, в котором ожидал приезда дочери, и подошел к окну. Его члены затекли от долгого сидения, а легкие словно отказывались принимать воздух. Схватившись за оконную раму, он вглядывался в ночь, в поля и тени, укрывавшие его поместье. Он думал о том, сколько времени ему отпущено на жизнь.
   – Подлец.
   Это слово сорвалось с побелевших губ. Оно предназначалось его далекому умному убийце, Рэнделлу Альторпу, который был его плотью и кровью, и жадность которого привела его на путь преступления, сейчас и тогда, восемь лет назад.
   У герцога подкосились колени, едва он вспомнил ужасный миг раскрытия всех тайн. Лишь несколько недель прошло с тех пор, как бывший напарник этого негодяя рассказал на смертном одре обо всем, что знал о чудовищных деяниях Рэнделла. Ухватившись дрожащими пальцами за подоконник, герцог чудом удержался на ногах, хотя лицо его сына мелькнуло в его памяти с поразительной ясностью.
   Стефен, который утонул в пруду поместья восемь лет назад. Тогда это сочли трагическим поворотом судьбы.
   Но теперь он знал правду: выяснилось, что Рэнделл, его дальний кузен, которого от титула отделяла целая линия родства, решил принять крайние меры, чтобы добиться своего, добиться титула герцога, став его единственным законным наследником.
   Напрасно он открыто выступил против него. Герцог теперь только поражался собственной глупости. Очевидно, шок заставил его отправиться к Рэнделлу и бросить ему обвинения прямо в лицо. Он тут же заметил перемену в поведении Рэнделла: показное дружелюбие исчезло без следа, уступив место ненависти. Обходительный юноша, каким знал его герцог, вдруг превратился в злобного и заносчивого нахала, который не только признал факт убийства Стефена, но и начал бахвалиться, описывая детали. Он был уверен в своей неуязвимости, так как у герцога не было ни малейших доказательств.
   Герцог не мог наказать его. Разбитый и усталый, Белвингем с отвращением покинул его.
   Его отравили. Он не знал, каким образом Рэнделлу удалось это, так как герцог принимал еду и питье только из рук личного повара, который служил ему верой и правдой уже двадцать лет. Но он становился все слабее, и единственное, что поддерживало в нем силы, – это нежелание дарить Рэнделлу победу.
   Он взглянул на вид, открывающийся из окна, и его охватила дрожь при мысли, что бы сделал Рэнделл, унаследуй он особняк и конюшни, и как сложилась бы судьба всех его домочадцев.
   Судьба Кэролайн.
   Прекрасной, хрупкой Кэролайн. Его дочери пришлось пережить ужасную драму в юности, и что может случиться с ней, если Рэнделл одержит над герцогом верх?
   Кто-то постучал в дверь. Он нахмурился и отвернулся от окна.
   – Войдите.
   – Прошу прощения, ваша светлость.
   В затемненный кабинет вошел дворецкий Кернс. Он еще не ложился, несмотря на поздний час.
   – Явился господин из магистратуры. Желает поговорить с вами по неотложному делу.
   – Бог ты мой! Кэролайн!
   Герцог еле устоял на ногах. Он ухватился за подоконник еще крепче.
   – Пригласи его ко мне. Немедленно.
   Кентон Докет вошел в кабинет своей обычной решительной походкой. Он слегка поклонился, и его лысеющая голова блеснула в свете свечей.
   – Добрый вечер, ваша светлость.
   Белвингем двинулся к креслу.
   – Мистер Докет, что случилось? Что-то с Кэролайн?
   Докет глубоко вздохнул.
   – Значит, вы уже слышали.
   – Я ничего не слышал. – Герцог медленно опустился в кресло. – Но моя дочь не вернулась из благотворительной поездки, и передо мной стоит представитель магистратуры. Скажите же мне, что с ней все в порядке, – умоляюще произнес он.
   – Да, с ней все в порядке, – заверил его Докет. – Но несчастье едва не случилось.
   Белвингем заметно взволновался.
   – Расскажите мне все.
   – На экипаж леди Кэролайн напали разбойники. Вашего кучера ранили, но он жив, и сейчас он у доктора Рейнса.
   – А моя дочь?
   – Ее спас проезжий всадник. Он услышал крики о помощи и обезвредил разбойников до того, как они успели причинить леди Кэролайн вред.
   – О, благодарение Богу!
   Герцог прикрыл лицо дрожащими руками.
   – Кому, я обязан жизнью дочери?
   – Мистеру Рогану Ханту. Он убил одного из разбойников, а другого захватил живьем. Хант привез леди Кэролайн и кучера в дом доктора.
   – И где же моя дочь сейчас?
   – Карета подъедет через несколько минут к вашему дому, ваша светлость. Я посчитал, что будет лучше, если я явлюсь к вам первым и сообщу о том, что случилось.
   – Вы поступили абсолютно верно.
   Он сделал знак слуге, и тот помог ему подняться.
   – Пойдемте, мы встретим их у входа.
 
   В особняке Белвингемов горели огни, освещавшие путь экипажу. Чем ближе они подъезжали к дому, тем яснее Роган ощущал, как ком сдавливает его горло.
   Он охотнее проводил время в компании животных, чем людей. Ему были ненавистны светские церемонии. Он пытался их избегать, когда только мог. Ему не нравилось привлекать к себе внимание. И вот, полюбуйтесь: он скачет рядом с каретой, словно рыцарь Кэролайн, готовый принять почести от герцога Белвингема за спасение его дочери.
   Поведение, предполагающее повышенное внимание к своей особе.
   Он стиснул зубы, заметив группу людей, высыпавших на крыльцо особняка. Герцог. Докет. Швейцары. Горничные. Дворецкий. Черт побери, почему он не сбежал, когда у него был шанс? Почему он едет сюда?
   Потому что она его попросила.
   Леди Кэролайн словно вошла ему под кожу. Она сумела разбить все его бастионы и завоевать его сердце, не прикладывая к этому ни малейших усилий. Если бы он мог ей отказать, то мог бы и жить не дыша. Проклиная себя за слабость, он спешился, как только карета остановилась перед особняком. Наконец-то это закончится. Он сможет вернуться на свою ферму, к своим лошадям. Подальше от людей.
   Подальше от Кэролайн.
   Швейцар рванулся вперед, чтобы распахнуть дверцы экипажа. Едва Кэролайн появилась в проеме, он отошел в сторону.
   Роган нахмурился. Неужели никто не поможет ей спуститься?!
   Подол платья, одолженного миссис Рейнс, зацепился за первую же ступеньку, которую попыталась преодолеть Кэролайн. Она взглянула на Рогана, и ее огромные глаза на тонком лице, ее губы, изогнутые в легкой улыбке, – все напоминало о том, что у них есть общая тайна. Не успев ничего сообразить, Роган шагнул вперед и протянул ей руку.
   Она прошептала «благодарю вас» и вложила свои тонкие пальцы в его ладонь. Она задержала свою руку лишь на мгновение дольше положенного, но этого момента оказалось достаточно, чтобы сердце Рогана забилось чаще. Через секунду на его руку уже опиралась миссис Рейнс, которая взяла на себя обязанности компаньонки.
   Наблюдая за разыгрывавшейся на его глазах сценой, герцог Белвингем не мог поверить тому, что видит. Впервые за пять лет Кэролайн не отпрянула от мужчины. Его переполняли чувства.
   Он заметил выражение лица и улыбку своей дочери, когда она смотрела на Ханта, который был готов защитить ее от всего света. Он заметил, что Хант скрывал обуревавшие его страсти.
   И вдруг герцога словно озарило. Решение мучившей его проблемы пришло само собой. Герцог с искренней теплотой улыбнулся прибывшим.

Глава 3

   Когда на следующее утро взошло солнце, Роган стоял по щиколотку в грязи. Одетый в рубашку и старые брюки, он работал в конюшнях со своими бывшими солдатами, Графтоном и Таллоу: они вычищали стойла и готовили корм.
   День начался, как любой другой, будто прошлой ночью ничего необычного не случилось.
   Но прошлая ночь была богата событиями. Он все еще ощущал аромат духов Кэролайн, все еще чувствовал прикосновение ее руки к своей. Ее отец рассыпался в благодарностях, а миссис Рейнс взяла на себя роль дуэньи: она отнеслась к ней столь серьезно, что при первой же возможности увела свою подопечную, словно боялась, что Роган съест ее.
   Она, честно говоря, была недалека от истины.
   Он знал, какая у него репутация. Слава, приобретенная в те годы, когда он был известен в свете своими безумными выходками, все еще преследовала его, даже спустя столько лет. Люди до сих пор перешептывались о том, что произошло перед тем, как он отправился на войну. И они говорили не только об этом. Еще – об Изабель. О заточении на континенте. Эти истории быстро стали известны во всей Англии – из них уже складывался роман.
   Он не мог не заметить, как настойчиво миссис Рейнс опекала Кэролайн. Даже ему самому было ясно, что он не из тех мужчин, с которыми можно оставлять невинную леди. Чем большее расстояние разделяет их, тем лучше.
   Как только Кэролайн исчезла в комнатах, а герцог выразил ему свою благодарность, Роган откланялся, чувствуя неловкость от участия в светских церемониях.
   Он не относился к тем людям, которые мечтают о рукопожатии представителя знати или о его хорошенькой дочери. Роган осмотрел конюшни. Солнце отбрасывало свет на стены. Он вдыхал запах навоза, лошадей и свежего сена.
   Именно этому миру он принадлежал телом и душой.
   Черный жеребец заржал в знак приветствия и протянул голову через дверь, чтобы тронуть Рогана за плечо.
   – Потише, Гефест, – сказал ему хозяин с улыбкой, почесывая бархатистый черный нос коня. – И до тебя очередь дойдет, хотя я думаю, что ты больше всего хочешь погреться на солнышке возле тех прелестных леди.
   Жеребец снова тронул его руку, и Роган провел ладонью по его шелковистой шее. Гефест был единственным обитателем конюшен, принадлежавшим Рогану по праву. Этот образцовый жеребец стоил Рогану приличной доли его скромного наследства. Остальные лошади являлись лишь временными обитателями, предоставленными Рогану для дрессировки. Плата, которую он получал за эту работу, помогала ему содержать маленькое поместье и выплачивать жалованье двум бездомным солдатам, пришедшим к нему в поисках места.
   Его губы сжались в тонкую полоску. Во время войны он предложил всем своим солдатам работу по возвращении в Англию. Питая искреннюю симпатию к этим достойным воякам, он был уверен, что сможет найти места для всех желающих, так как конюшни Хантов славились на всю страну. Он и представить себе не мог, что наступит день, когда он будет едва сводить концы с концами, рассчитывая только на наследство тетушки, и жить надеждой на возрождение – как оказалось, весьма призрачной надеждой.
   На протяжении нескольких десятков лет Ханты были известны по всей стране как лучшие коннозаводчики. Лошади, купленные в конюшнях Хантов, становились легендарными. Так было до тех пор, пока Роган не вернулся с войны и не узнал, что его отец и брат продали всех ценных жеребцов для того, чтобы покрыть свои расходы на игру и кутежи.
   Но он вернет семье былую славу. Ему приходилось рассчитывать только на этого жеребца и крохотный клочок земли. Теперь ему нужна была кобыла, достойная Гефеста.
   – И я знаю, где ее найти, – пробормотал он, прислонив лоб к шее лошади. – Все, что нам надо сделать, – это убедить владельца продать ее нам за копейки…
   – Готово.
   Роган взглянул на Таллоу, который опустил в тележку еще одну порцию перемешанной соломы.
   – Я сам этим займусь, – ответил Роган, шагнув вперед и схватившись за ручки тележки. – А потом я выведу Гефеста, и ты уберешь в его стойле.
   – Уж лучше вы, чем я.
   Таллоу бросил нервный взгляд в сторону черного жеребца.
   – Он тебя не съест, Таллоу.
   – Но он-то сам об этом знает? Капитан, этот черный дьявол любит две вещи: вас и свой овес. И я не встану у него на пути.
   Таллоу, держа вилы наперевес, вернулся к своему занятию. Роган хмыкнул и повез нагруженную тележку к дверям конюшни.
   Солнце светило ему в лицо, пока он управлялся с тяжелой ношей. Ясное голубое небо и мягкий утренний воздух привели его в прекрасное расположение духа, несмотря на то, что до цели было еще так далеко. А затем до его слуха донесся цокот копыт, и он остановился на полпути, поставил тележку и приложил руку ко лбу, чтобы солнечный свет не мешал ему видеть.
   Слава небесам, это был не очередной солдат, решивший воспользоваться предложением своего капитана, – ни один безработный вояка не смог бы себе позволить столь прекрасную лошадь. Прищурившись, Роган рассмотрел черно-золотую ливрею с эмблемами дома герцога Белвингема.
   Ну-ну.
   Он подождал, когда всадник остановится перед ним.
   – Эй, ты!
   Слуга бросил презрительный взгляд сначала на Рогана, потом на груженую тележку, и его губы дрогнули от отвращения.
   – Где мистер Хант?
   Роган скрестил руки на груди и смерил ответным взглядом наглого курьера.
   – Мистер Хант – это я.
   Слуга выкатил глаза от неожиданности.
   – Приношу свои извинения, сэр. У меня для вас сообщение от герцога Белвингема.
   Он соскочил с лошади и вручил ему тяжелый сложенный лист.
   Роган сломал печать и пробежал глазами содержание письма. На его лице мелькнула триумфальная улыбка, однако когда он снова посмотрел на курьера, его взгляд был преисполнен строгости.
   – Скажите герцогу, что я буду у него.
 
   Конюшни были для Кэролайн привычным миром. Одетая в старое платье для верховой езды, она работала рядом с кучерами и жокеями и лично присматривала за лошадьми. Пять лет назад лошади вернули ее к жизни после пережитого потрясения. Именно эти нежные создания заставили ее увидеть смысл в дальнейшем существовании.
   Напевая что-то себе под нос, она принесла ведерко горячего корма для своей любимицы Дестини и вылила его в корыто. Она провела рукой по жемчужной шее и прошептала на ухо лошадке слова похвалы. Дестини повела ушами, словно поняла, о чем речь.
   Кэролайн часто подозревала, что так оно и есть.
   И вдруг Дестини радостно заржала и рванулась вперед с такой силой, что едва не выбила из ее рук пустое ведро. Закрыв глаза, Кэролайн глубоко вздохнула и повернулась к выходу, наперед зная, кого ей предстоит увидеть.
   Роган Хант прислонился к дверному косяку у входа в конюшню. Лучи солнца словно обливали его со спины, подчеркивая безупречную фигуру и высокий рост: над его головой словно сиял нимб, в то время как его грубые мужские черты скрывала тень.
   – Доброе утро, леди Кэролайн.
   Он шагнул из полосы света, пересекая порог конюшни, и удивленно приподнял бровь, когда заметил ее старое платье.
   Она напряглась как струна. Вчера вечером Роган Хант был ее смелым спасителем. Его темный силуэт привлекал ее, ее тянуло к нему как магнитом, потому что с ним она ощущала себя в безопасности после пережитого кошмара. Однако при ярком свете дня она не могла не заметить веселый огонек в его серых глазах цвета грозы, и он уже не казался ей таким романтичным, как прежде.
   Или внушающим столь безграничное доверие.
   Она вежливо кивнула.
   – Мистер Хант.
   Он сделал еще один шаг ей навстречу, и она невольно отступила, а ведро в ее руках громко скрипнуло, сделав более заметным ее бегство. Бросив на нее выразительный взгляд, Роган протянул руку к Дестини. Сердце Кэролайн все еще учащенно билось. Он обладал любопытной властью: от ощущения его близости у нее начинала кружиться голова. Она уже пережила нечто подобное вчера вечером, но списала это на последствия злоключений, которые ей пришлось пережить. Однако и на следующий день все повторилось, и это не могло не встревожить ее.
   – Я полагаю, вы снова явились, чтобы предложить нам продать лошадь?
   Она была обескуражена собственными чувствами, поэтому, сделав над собой усилие, отошла прочь и стала гладить шею лошади с другой стороны.
   – Она раньше принадлежала мне, леди Кэролайн, – сказал он, опершись рукой о дверь стойла и разглядывая собеседницу с высоты своего исполинского роста. Прядь иссиня-черных волос упрямо курчавилась на его виске. – И если мне улыбнется удача, она снова станет моей.
   Она попыталась скрыть, насколько испугана его решительностью.
   – Вы удачливый человек, мистер Хант?
   – Возможно, что так.
   Он задержал на ней взгляд, и она снова ощутила его власть над собой. Жаркая волна проходила между ними каждый раз, когда они оказывались рядом. Ее тело задрожало, и она готова была убежать прочь. Эти проницательные глаза цвета грозового неба подмечали все, догадалась она, потому что он пристально смотрел на бешено пульсирующую точку на ее шее.
   Она резко рванулась назад, и ее сердце готово было выскочить у нее из груди.
   – Не делайте этого.
   – Не делать чего?
   – Не смотрите на меня… так.
   Он мягко улыбнулся, но в его глазах по-прежнему светился озорной огонек, словно его в высшей степени забавляло происходящее.