Марина Юрьевна Шерешева. Формы сетевого взаимодействия компаний: курс лекций

   Именно в области маркетинга взаимоотношений лежат интересы большинства российских исследователей, прицельно занимающихся вопросами сетевого взаимодействия организаций. Наиболее интенсивно такие исследования ведутся в Высшей школе менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета (кафедра маркетинга) и на факультете менеджмента ГУ ВШЭ (кафедра стратегического маркетинга). В 2006 г. был инициирован проект Сеть мастерства «Развитие форм межфирменной кооперации: сети и взаимоотношения» – кооперативное объединение, имеющее целью расширение и совершенствование российских исследований в области сетей и партнерских отношений. Сейчас эта сеть объединяет около 100 исследователей из российских и зарубежных университетов и оказывает заметное влияние на исследования сетевых взаимодействий в России, объединяя разрозненные исследовательские и образовательные инициативы вокруг общей программы и создавая общую площадку для их совместного обсуждения с участием научного сообщества и бизнеса. Заметим, что именно учеными, представляющими направление маркетинга взаимоотношений, подготовлена наиболее основательная русскоязычная публикация, в которой дан подробный анализ вклада разных научных направлений в понимание сетевой межфирменной кооперации, ее достоинств и недостатков [Третьяк, Румянцева, 2003]. Авторы статьи проанализировали динамику и формирование парадигмы сетевого взаимодействия и предложили классификацию теорий, внесших наиболее существенный вклад в развитие сетей (приложение 1.2).
   Несмотря на различия между подходами, о которых мы говорили в этой лекции, их вряд ли целесообразно противопоставлять друг другу. Скорее можно говорить об отчетливо выраженной тенденции к их взаимному проникновению и обогащению. Например, основным различием между экономико-теоретическим и «управленческим» подходом обычно считают тот факт, что интересы специалистов по управлению сводятся к более детальному описанию феномена сетевой организации с позиции изменяющихся процессов, структур, границ, новых правил управления. Здесь важен сам принцип сетевого взаимодействия, будь это управление внутрифирменной сетью, франчайзинговой сетью или виртуальной организацией. Экономико-теоретический подход акцентирует внимание на сравнительной эффективности и результативности разных способов координации, конкурентных преимуществах и извлекаемых сторонами рентах. В экономической теории имеют существенное значение такие вопросы, как соотнесение категорий интеграции и дезинтеграции, выделение «чистых» типов сетей и их «пограничных» видов, возможность сравнения различных альтернатив в терминах издержек и т. д. Но при сравнении любого подхода обнаруживается множество пересечений. Так, теоретики маркетинга взаимоотношений X. Хокансон, Й. Йохансон, М. Форсгрен и др. [Forsgren et al., 1995; Hakansson, Johanson, 1993] при анализе промышленных сетей опираются на социологическое определение сетей и анализируют альтернативные структуры управления, сравнивая их с точки зрения внешних и внутренних сил (в смысле норм и интересов). Приведем еще один пример. В стратегическом менеджменте существует известное определение Джонса – Хистерли, где говорится о сетевом способе управления или сетевом способе организации как проявлении «межфирменной координации, характеризующейся неформальными социальными системами, по сравнению с бюрократическими структурами внутри фирм и формальными контрактными взаимоотношениями между ними» [Jones, Hesterly, Orgatti, 1997. P. 913]. Несложно убедиться, что это определение также перекликается и с «неэкономическим» подходом, и с описанным выше подходом О. Уильямсона. В свою очередь, представители экономической социологии в последние годы интегрировали в свой теоретический аппарат многие наработки «внешних» для них экономических и управленческих подходов.
   Это не случайно. Изучение сетевого взаимодействия компаний – та область, где особенно важен междисциплинарный характер исследований, предполагающий обмен мнениями и взаимное обогащение. Это способствует выделению наиболее общих черт и проблем, а также выработке консенсуса по поводу тех вопросов, которые ставит сетевой способ организации, но все же не отменяет необходимости выбора каждым той теоретической платформы, которая будет взята за основу. То же самое касается любых определений, классификаций, оценок, а также базовых предпосылок, положенных в основу того или иного эмпирического исследования.

Заключение

   Итак, существуют различные подходы к пониманию феномена межорганизационного сетевого взаимодействия. Большинство из них отсчитывает историю своего развития с 60-х годов XX века – с того момента, когда в мировой экономике начались глубинные изменения и стали появляться многочисленные эмпирические результаты, говорящие о развитии сетевых форм. Тем не менее межфирменные сети заняли особе место в экономике и стали предметом пристального внимания исследователей только в последние десятилетия.
   Первыми, кто обратил пристальное внимание на сетевой принцип взаимодействия, были представители социологии и социопсихологии. Поставленный ими вопрос о роли человеческих взаимодействий в развитии любых структур и об изучении социальных сетей дал импульс многочисленным исследованиям, а целый ряд выработанных в рамках «неэкономического» направления идей впоследствии был интегрирован в подходы экономистов и специалистов по стратегическому управлению. В настоящее время изучение сетевого взаимодействия компаний носит ярко выраженный междисциплинарный характер. Опираясь на теоретические положения разных направлений, в том числе – организационной экологии, институциональной экономической теории, теорий стратегического управления – удалось существенно продвинуться в изучении феномена межорганизационных сетей. Однако оборотной стороной медали является теоретическое «многоголосие» и отсутствие устоявшейся общепринятой парадигмы.
   В рамках данного курса за основу будут взяты положения новой институциональной экономической теории. Тем не менее мы все время будем обращать внимание на мнения тех или иных ученых, которые придерживаются несколько иной точки зрения, а в ряде случаев предлагать возможности интеграции разных подходов.

Вопросы для самостоятельной подготовки и обсуждения на семинаре

   1. Какая из теорий, представленных в обзоре, сделанном О. Третьяк и М. Румянцевой (приложение 1.2), может быть наиболее успешно использована для изучения сетевого взаимодействия компаний? Почему?
   2. Подберите одну или две статьи, вышедшие после 2003 г., авторы которых внесли важный вклад в исследования межорганизационного сетевого взаимодействия. В чем заключается этот вклад? К какому разделу обзора теорий, представленного в приложении 1.2, относятся эти статьи?
   3. Как бы вы ответили на вопрос профессора Преображенского (приложение 1.3)?

Рекомендуемая литература

   Валитова Л.А., Тамбовцев В.Л. Организационная экология: взгляд экономиста // Российский журнал менеджмента. 2005. Т. 3. № 2.
   Дэвис Дж. Ф., Маркие К. Перспективы теории организации в начале XXI века: институциональные поля и механизмы // Российский журнал менеджмента. 2007. Т. 5. № 4.
   Катькало B.C. Межфирменные сети: проблематика исследований новой организационной стратегии в 1980—1990-е годы // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Серия 5. Менеджмент. 1999. Вып. 2. № 12.
   Кузьминов Я.И., Бендукидзе К.А., Юдкевич М.М. Курс институциональной экономики: институты, сети, трансакционные издержки, контракты. Учебник для студентов вузов. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006. Глава 3.
   Кущ С.П., Смирнова М.М. Взаимоотношения компании с потребителями на промышленных рынках: основные направления исследований // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Серия 8. 2004. Вып. 4. № 32.
   Мильнер Б.3. Теория организации. М.: ИНФРА-М, 1998.
   Морган Г. Парадигмы, метафоры и решение задач в теории организации // Российский журнал менеджмента. 2007. Т. 5. № 4.
   Паринов С.И. К теории сетевой экономики. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2002.
   Пауэлл У., Смит-Дор Л. Сети и хозяйственная жизнь // Экономическая социология, 2003. Т. 4. № 3.
   Питерс Т.Дж., Уотерман Р.Х. В поисках совершенства. Уроки самых успешных компаний Америки. М.: Вильямс, 2005.
   Попов Н.И., Третьяк О.А. Управление сетями: Новые направления исследований // Российский журнал менеджмента. 2008. Т. 6. № 4.
   Радаев В.В. Популяционная экология организаций: как возникает разнообразие организационных форм // Российский журнал менеджмента. 2005. Т. 3. № 2.
   Стерлин А., Ардишвили А. Препринимательские сети – новая форма организации межфирменного взаимодействия // МЭиМО. 1991. № 4.
   Третьяк О.А., Румянцева М.Н. Сетевые формы межфирменной кооперации: подходы к объяснению феномена // Российский журнал менеджмента. 2003. Т. 1. № 2.
   Третьяк О.А. Эволюция маркетинга: этапы, приоритеты, концептуальная база, доминирующая логика // Российский журнал менеджмента. 2006. Т. 4. № 2.
   Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат, 1996.
   Ханнан М. Т., Фримен Дж. Экология организационных популяций // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. 2004. № 4.
   Шерешева М.Ю. Межфирменные сети. М.: ТЕИС, 2006. Введение. Глава 1.
   Экономическая социология: Новые подходы к институциональному и сетевому анализу / под ред. В.В.Радаева. М.: РОССПЭН, 2002.
   Burt R. Models of Network Structure // Annual Review of Sociology. 1980. Vol. 6.
   Camarinha-Matos L.M., Afsarmanesh F.F. Collaborative Networks: A New Scientific Discipline // Journal of Intelligent Manufacturing. 2005. \ Vol. 16.
   Contractor F. Contractual and Cooperative Forms of International Business: Towards a Unified Theory of Modal Choice // Management International Review 1990. Vol. 30. No. 1.
   Ford D., Gadde L.-E., Hakansson H., Snehota F. Managing Business Relationships: A Network Perspective. 2nd ed. Chichester: Wiley & Sons, 2003.
   Forrester J. W. New Corporate Design // Sloan Managament Review 1965. Vol. 7. No. 1.
   Forsgren М., Hagg F., Hakansson H., Fohanson F., Mattsson F.-G. Firms in Networks. A New Perspective on Competitive Power. Uppsala, 1995.
   Gadde F.-E., Araujo F. Business Recipes, Historical Narratives and the Discovery of Networks // IMP Journal. 2006. Vol. 1. No. 1.
   Granovetter M. Economic Action and Social Structure: The Problem of Embeddedness // American Journal of Sociology. 1985. Vol. 91. No. 3.
   Hakansson F.F., Fohanson F. Industrial Functions of Business Relationships. Industrial Networks. Advances in International Marketing, Vol. 5. JAI Press Inc. 1993.
   Farillo F.C. On Strategic Networks // Strategic Management Journal. 1988. Vol. 9. No. 1.
   Miles R.F., Snow C.C. Network Organizations: New Concepts for New Forms // California Mamagement Review 1986. Vol. 28. No. 3.
   Osborn R., Hagedoorn F. The Institutionalization and Evolutionary Dynamics of Interorganizational Alliances and Networks, Academy of Management Journal. 1997. Vol. 40. No. 2.
   Richardson G.B. The Organization of Industry // Economic Journal. 1972. Vol. 82. September.
   Shull F.A. Matrix Structure and Project Authority for Optimizing Organizational Capacity. Business Science Monograph. No. 1, Southern Illinois University, 1965.
   Thorelli H.B. Networks: Between Markets and Hierarchies // Strategic Management Journal. 1986. Vol. 7.
   Walker G., Kogut B., Shan W. Social Capital, Structural Holes and the Formation of an Industry Network // Organisational Science. 1997. \ Vol. 8. No. 2.
   Williamson O.E. Transaction-Cost Economics: The Governance of Contractual Relations // Journal of Law and Economics, 1979. Vol. 22. No. 2.

Приложения

Приложение 1.1

Базовые понятия теории графов

   Теория графов — математический язык для формализованного определения понятий, связанных с анализом и синтезом структур систем и процессов.
   • Граф (GRAPH) – вообще говоря, пара G= (V, Е), где V — непустое множество с вершинами, а Е — множество пар ei = (vi1, vi2), vij, которые задают ребра. Обычно V называют множеством вершин, а Е — множеством ребер. Граф изображают на плоскости в виде точек (вершин) и соединяющих их линий (ребер).
   • Дуга — ориентированное ребро.
   • Две вершины называются смежными, если существует соединяющее их ребро.
   • Ребра называются смежными, если они опираются на общую вершину.
   • Вершина графа v и некоторое его ребро называются инцедентными, если е = (v, w) или е = (w, v), где w — некоторая вершина графа.
   • Висячая вершина — вершина, которая инцедентна единственному ребру.
   • Висячее ребро — ребро, инцедентное висячей вершине.
   • Петля — ребро, инцедентное одной (единственной) вершине.
   • Мультиребро — множество ребер, инцедентных одной и той же паре вершин (u, v).
   • Мощность мультиребра — число ребер в мультиребре.
   • Степень вершины — число инцедентных ей ребер. Обозначается deg(v)).
   • Вес вершины (ребра) – любое число (действительное, целое или рациональное), которое устанавливается в соответствие данной вершине (ребру) по каким-либо логическим соображениям.
   • Эксцентриситет вершины ecc(v) – максимальное расстояние от v до других вершин.
   • Диаметр графа diam (G) – максимальный эксцентриситет его вершин.
   • Граф называют однородным, если степени всех его вершин одинаковы.
   • Цепь в графе G = {V, Е} – последовательность вершин v0, v1, …vn — такая, что n > 0 и vi, vj соединены ребром. (i = 0..n — 1; j = i + 1) n – длина цепи. Если вершины, входящие в цепь, различны, то цепь простая, иначе – составная.
   • Цикл — замкнутая цепь.
   • Обход графа — цикл, проходящий через все вершины графа по одному разу.
   • Связный граф — граф, в котором из любой вершины можно найти цепь в любую другую вершину. Несвязный граф распадается на компоненты связности (максимальные связные подграфы).
   • Мост — ребро графа, удаление которого увеличивает число его компонент связности.
   • Корень (root) – специально выделенная по тем или иным причинам вершина.

Приложения 1.2

Обзор теорий, внесших вклад в исследования межфирменных сетей

 

 
   Приложение 1.2 (продолжение)

 

 
   Приложение 1.2 (окончание)

 
   ^{Источник: [Третьяк, Румянцева, 2003].}

Приложение 1.3

Вопрос профессора В. Преображенского

   «Сегодняшняя классическая модель корпорации (а я говорю и о корпорации, с помощью которой люди управляют обществами, в том числе – государственной корпорации) исторически выросла из средневековых армий. Предтеча пирамид, с которыми мы сегодня сталкиваемся, – это модернизированная средневековая армия с тем же самым функциональным делением, с той же самой четкостью в определении целей, с правилами поведения. Индустриальная революция, которая принесла в мир способность генерировать и трансформировать энергию распределенно, в разных местах, рационализировала эту средневековую армию, направив ее не на захват земель, а на создание стоимости, приобретение рынка и формирование активов. В основе этой самой индустриальной управленческой пирамиды лежит логика вертикальной управляемости, которая связана с разделением функций. И, естественно, пирамида воспроизводит определенный тип отношений и связанные с ними этические нормы. Такая вертикальная организация, во главе которой стоит президент, генеральный директор или председатель правления, в которой есть менеджеры, отвечающие за бизнес, за различные функции, – это материальная основа культуры индустриального мира и тот структурный каркас, который во многом задает рамки этических норм. Но он не может жить без того, чтобы неким образом не воспроизводить определенные поведенческие архетипы. Именно знакомясь и сталкиваясь с этими архетипами, человек осваивает различные формы культурного взаимодействия. Наиболее лаконичным определением того типа отношений, который воспроизводят пирамидальные структуры, будет: “Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак”. По большому счету, вертикальная структура подразумевает единственную ценность – обладание властью кому-то что-то приказывать. И, в общем, этот тип функционировал очень успешно на протяжении без малого 150 лет. Первые сбои наступили где-то в 70-х годах. Причем наступили они вовсе не случайно. И только сейчас, оглядываясь на последние 30 лет, можно понять, что же изменилось в мире. Почему вдруг “ты начальник – я дурак” перестает работать?»

Преображенский В. Сетевая корпорация

Выступление на семинаре «Этика и капитализм»

Московской школы политических исследований 22–28 июля 2001 г.

http://www.e-xecutive.ru/analytics/article_887/

Лекция 2
НОВЫЕ ФОРМЫ ИНТЕГРАЦИИ. КВАЗИИНТЕГРАЦИЯ

   В лекции рассматриваются интеграционные процессы в современной экономике. Акцентируется внимание на пределах эффективности крупной консолидированной собственности и важности сетевого принципа взаимодействия для развития экономики знаний, на разнообразии форм интеграции, которые не сводятся к общеизвестным «классическим» вариантам вертикальной, горизонтальной и универсальной (конгломератной) интеграции, основанной на контроле над собственностью. Вводится понятие «квазиинтеграция». Показано, что квазиинтеграция, как и интеграция в традиционных формах, предоставляет возможности снижения трансакционных издержек, диверсификации деятельности и снижения рисков, привлечения значительных финансовых ресурсов, концентрации усилий каждого экономического агента на ключевых компетенциях и приоритетных направлениях деятельности, организации сложных НИОКР и выхода на новые рынки. При этом подчеркивается, что речь не идет об абсолютных преимуществах квазиинтегрированных структур. Выбор квазиинтеграции как одного из способов организации экономической деятельности осуществляется с учетом внешней среды и зависит, в том числе, от характеристик отраслевых рынков.

Введение

   Каковы же причины взрывного роста сетевых форм организации в современной экономике? В самом общем виде ответ звучит так: мир в последние десятилетия сильно изменился и продолжает стремительно меняться. В общественных науках все чаще звучат слова о том, что современный мир переживает процесс глубокой трансформации. Отдавая дань впечатляющим масштабам этой перестройки, ученые самых разных направлений выдвигают многочисленные концепции: технотронного и информационного общества, общества услуг, постмодерна, нового индустриального общества, постиндустриального, общества массового потребления и т. п., и в каждой из них так или иначе обсуждаются проблемы глобализации. Это понятие используют для обозначения множества явлений и процессов, таких как взаимодействие цивилизаций и культур; сближение образа жизни людей; взаимовлияние ценностей, принципов и норм поведения; процессы экономической интеграции. В последнем случае мы имеем дело с экономической глобализацией — растущей экономической взаимозависимостью территорий, стран и организаций. Эта взаимозависимость дополнительно усиливается с развитием информационно-коммуникационных технологий, сделавших возможной практически мгновенную передачу информации о рынках и действиях конкурентов. В результате решения о трансакциях могут приниматься в режиме реального времени, а сами трансакции осуществляются очень быстро и практически круглосуточно.
   Изменившийся контекст требует от современных организаций новых управленческих решений. Роль кооперации и интеграции в этих условиях сохраняется, но приобретает новое качество. Старое, ставшее слишком ограниченным для новых условий понимание интеграции, все чаще играет с компаниями злую шутку. «Собирание» значительного числа активов в единую собственность создает иерархическую систему, у которой не всегда хватает гибкости и способности быстро реагировать на требования турбулентных, непрерывно изменяющихся рынков.
   Как интегрировать необходимые для успешной деятельности ресурсы, сохраняя «подвижность» и быстроту реакции? Когда рассматривается вопрос о дальнейшей консолидации ресурсов, управленческое решение не обязательно сводится к их приобретению. Можно обеспечить контроль над управлением, не прибегая к контролю над собственностью. Здесь мы выходим на новое понятие квазиинтеграции, которому будет посвящена эта лекция.

Основная часть

Интеграционные процессы в современной экономике

   Как известно из истории рынков, на протяжении долгого времени интеграция происходила посредством приобретения необходимого бизнеса. В России этот способ решения проблемы недостающих активов и сейчас преобладает над любыми другими альтернативами (часто они даже не рассматриваются). Тенденция к росту слияний и поглощений дополнительно усиливается государственной стратегией по укрупнению целого ряда отраслей путем создания объединенных отраслевых корпораций. При этом принимается почти за аксиому, что формирование крупных интегрированных структур повышает устойчивость реального сектора экономики, создает предпосылки для оптимизации материальных и финансовых потоков, облегчает борьбу за внешние рынки.
   Но мировой опыт показывает, что сейчас это верно лишь отчасти. «Деловой ландшафт сотрясают землетрясения, былые “Эвересты” рушатся, буквально “из ниоткуда” появляются и быстро занимают наилучшие рыночные позиции компании-новички, понимающие нужды потребителей лучше своих предшественников. Каждую неделю какая-нибудь крупная марка выходит из глубокого безмятежного “сна” и обнаруживает, что фирмам нового поколения удалось “подпилить” как минимум три из четырех ножек ее “кровати”. Причем скорость изменений только возрастает»^[22]. Обобщение результатов исследований по проблемам корпоративных слияний и поглощений, проводившихся в 80-е годы, свидетельствовало о том, что примерно в половине случаев они заканчиваются неудачей, приводя к значительным потерям по всему спектру активов компании – от финансов до репутации.^[23] Более поздние исследования говорят о том, что количество неудачных слияний и поглощений значительно превосходит количество успешных [Cartwright, Cooper, 1993; Lubatkin, Lane, 1996; Тихомиров, Спэнглер, 2005]. Например, знаменитая история слияния Daimler-Benz AG и Chrysler Corporation ярко показала, что получившаяся в результате объединения активов крупная интегрированная структура совсем не обязательно эффективна, и вместо синергетического эффекта может возникнуть противоположный, когда сумма аккумулируемых активов дает меньшую отдачу, чем каждый из них давал по отдельности. Аналитики указывают, что очень немногие слияния между крупными компаниями в сфере информационных технологий привели к увеличению акционерной стоимости и улучшили отношения с клиентами. Список подобных неудач включает такие объединения, как Univac и RCA, Sperry Univac и Burroughs, Silicon Graphics и Cray, AT&T и NCR, Siemens и Nixdorf, Compaq и Tandem, Fujitsu и Amdahl [Динз, Крюгер, Зайзель, 2004]. Это может быть связано с принципиальной несочетаемостью корпоративных культур, с размыванием имиджа и другими причинами, но чаще всего обусловлено излишней централизацией и бюрократизацией управленческих процессов.
   Можно приводить многочисленные результаты эмпирических исследований, свидетельствующих о том, что в рамках большого числа традиционных отраслевых рынков достигнуты пределы экономической целесообразности в концентрации производства, а новые отраслевые рынки, большинство из которых связаны с высокими технологиями, требуют новых подходов. Уже в 70—80-х годах прошлого столетия наиболее «гибкие» практики бизнеса перестали ставить знак равенства между размером консолидированной собственности и эффективностью организации, и постепенно стала нарастать тенденция перехода от централизованного руководства крупными организациями к расширению ответственности подразделений. Крупные предприятия выводят на аутсорсинг процессы и функции, которые не относятся к их ключевым компетенциям (приложение 2.1). Несмотря на субъективную приверженность значительного числа менеджеров «старой волны» к традиционным управленческим подходам, даже они все чаще рассматривают альтернативные решения. В итоге возникают очень интересные формы, в которых своеобразным образом сочетаются конкуренция и сотрудничество (изобретен даже новый термин co-opetition — гибрид слов cooperation и competition). Попробуем дать объяснение этим изменениям, используя понятие интеграции, но выйдя за рамки его традиционного, классического понимания.

Подходы к пониманию интеграции

   Понятие интеграции может быть рассмотрено в двух разрезах: с точки зрения статики и с точки зрения динамики соответствующих процессов и явлений. В первом случае можно определить интеграцию как состояние связанности отдельных элементов системы в единое целое. В рамках интегрированных систем отдельные элементы выполняют определенные функции, и между ними устанавливаются функциональные связи. Во втором случае мы имеем дело с процессом соединения отдельных частей в единое целое. В. Энгельгардт^[24] выделяет в этой связи три ступени интеграции – возникновение системы связей между элементами; утрата элементами ряда своих идентификационных качеств при вхождении в состав целого; появление у возникающей целостности новых свойств, обусловленных как свойствами элементов, так и возникновением новых систем связей между частями. В результате процесса интеграции объединяющиеся элементы не просто соединяются, но преобразуются и наделяются новыми качествами, в результате чего появляются интегрированные субъекты. Эти субъекты обладают свойствами, не сводимыми к сумме свойств исходных элементов. Степень и интенсивность преобразований в значительной степени определяются внутренними возможностями интегрирующихся элементов, а также целевыми установками интеграции.