Приложение 2.3
Экстернализация и интеграция
Лекция 3
ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕЖОРГАНИЗАЦИОННОЙ СЕТИ
В лекции кратко характеризуются новые тенденции в развитии межфирменной кооперации и различные подходы к определению межфирменных сетей. С использованием инструментария новой институциональной экономической теории выделены характерные признаки механизма координации «Сеть». Доминирование этого механизма над механизмами координации «Рынок» и «Иерархия» дает основания утверждать, что перед нами межорганизационная сеть. Особое внимание обращается на вид контрактации, длительность взаимоотношений, степень автономности сторон, трансфер прав по управлению. Рассматривается социальная составляющая межорганизационного взаимодействия, особая роль комплементарности ресурсов и компетенций, проблема доверия и надежности в сетевом партнерстве. Предложено определение межорганизационной сети.
Введение
В предыдущих лекциях мы пришли к выводу, что изменения, произошедшие в мировой экономике в последние десятилетия, требуют дополнительного теоретического осмысления природы институтов, роли организаций и рынков в конкурентной среде. Иерархические формы организации теряют часть своих преимуществ, однако вектор изменений направлен не в сторону роста случайных рыночных трансакций, а в сторону расширения числа смешанных, гибридных форм, среди которых особое место занимают межфирменные сети. Их роль на современных рынках существенно меняется, растет число отраслевых рынков, для которых сетевые формы становятся имманентной характеристикой. Контракты между предприятиями – как явные, так и неявные – приобретают значительную роль как механизмы координации в экономике, в том числе и в качестве основы интеграции. Разведение понятий «контроль над собственностью» и «контроль над управлением» и введение понятия квазиинтеграции позволяет более точно определить смысл существования различной контрактной практики и дать характеристику нашего основного объекта исследования – системы вертикальных и горизонтальных сетевых взаимоотношений между юридически независимыми экономическими агентами.
Мы также обратили внимание на то, что исследования сетевого характера современной экономики начали проводиться уже в середине прошлого века. Однако интерес к межфирменным сетям в 60—70-е годы был скорее спорадическим – как в теории, так и на практике. В 80-е годы прошлого века ситуация изменилась, в центр внимания попали такие формы межфирменного взаимодействия, как совместные предприятия и стратегические альянсы. Наконец, в 1990-е годы интерес к межфирменному сетевому взаимодействию стал резко возрастать, а к исследуемым объектам добавились новые, такие как полицентрические сети и виртуальные организации. В целом можно констатировать существенный прогресс в изучении отдельных форм межфирменного сетевого взаимодействия, при значительном расхождении мнений относительно содержания и проявлений данного феномена.
Цель этой лекции – критически обсудить разные подходы к пониманию сущности сетевых взаимоотношений на современных рынках, уточнить ряд принципиальных теоретических вопросов, касающихся межорганизационных сетей, включая вопросы о механизме координации, лежащем в основе сетевых взаимодействий, о соотношении между межфирменной сетью и гибридной контрактацией, об отличии межфирменных сетей от других форм организации.
Сначала мы рассмотрим эволюцию подходов к использованию возможностей межфирменной кооперации в целях стратегического развития, потом сформулируем определение межорганизационной сети и предложим группу критериев, сочетание которых позволяет однозначно выделять межфирменные сети среди всего спектра гибридных структур.
Мы также обратили внимание на то, что исследования сетевого характера современной экономики начали проводиться уже в середине прошлого века. Однако интерес к межфирменным сетям в 60—70-е годы был скорее спорадическим – как в теории, так и на практике. В 80-е годы прошлого века ситуация изменилась, в центр внимания попали такие формы межфирменного взаимодействия, как совместные предприятия и стратегические альянсы. Наконец, в 1990-е годы интерес к межфирменному сетевому взаимодействию стал резко возрастать, а к исследуемым объектам добавились новые, такие как полицентрические сети и виртуальные организации. В целом можно констатировать существенный прогресс в изучении отдельных форм межфирменного сетевого взаимодействия, при значительном расхождении мнений относительно содержания и проявлений данного феномена.
Цель этой лекции – критически обсудить разные подходы к пониманию сущности сетевых взаимоотношений на современных рынках, уточнить ряд принципиальных теоретических вопросов, касающихся межорганизационных сетей, включая вопросы о механизме координации, лежащем в основе сетевых взаимодействий, о соотношении между межфирменной сетью и гибридной контрактацией, об отличии межфирменных сетей от других форм организации.
Сначала мы рассмотрим эволюцию подходов к использованию возможностей межфирменной кооперации в целях стратегического развития, потом сформулируем определение межорганизационной сети и предложим группу критериев, сочетание которых позволяет однозначно выделять межфирменные сети среди всего спектра гибридных структур.
Основная часть
Новые тенденции в развитии межфирменной кооперации
Между эмпирически наблюдаемыми сетевыми моделями в различных странах и регионах есть значительные различия. В Юго-Восточной Азии, где образцом для остальных стран региона долгое время служила японская экономика, можно говорить о тенденциях, которые в своем крайнем проявлении ведут к созданию единого национального образования в форме сетевой организации. Успех японских бизнес-групп кейрецу[36] (приложения 3.1, 3.2) оказал огромное влияние на многие другие экономики, и японскую схему, с определенными модификациями, стали активно копировать Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур. В «восточной модели» крупные корпорации и централизованное государство объединяются в борьбе за установление конкурентного преимущества национальных фирм по сравнению с иностранными соперниками [Бест, 2002]. В то же время в Европе и США сетевое взаимодействие лишь частично поддерживается государством и проявляется в очень разнообразных формах, в том числе таких, которые предполагают участие только малых и средних фирм. При функционировании любой из указанных моделей обнаруживаются, тем не менее, схожие черты сетевого взаимодействия.
Прежде всего ключевой предпосылкой устойчивости соответствующей организационной модели выступает зависимость отдельно взятого участника сети от ресурсов, контролируемых другими участниками, и возможность комбинирования ресурсов с целью достижения синергетического эффекта (табл. 3.1). Для любого вида межфирменных сетей справедливо утверждение, что компании – участники определенным образом комбинируют комплементарные ресурсы и компетенции и координируют их совместное использование. Поэтому в работах всех исследовательских школ существует консенсус по поводу того, что в основе межфирменных сетей лежит кооперация хозяйствующих субъектов [Contractor, Lorange 2002; Gulati, Singh, 1998; Menard, 1995; Ring, Van de Ven, 1994; Sachwald, 1998]. Компании объединяют материальные и нематериальные ресурсы для совместного осуществления каких-либо видов деятельности, оставаясь при этом автономными и работая на основе заключенного между ними контракта.
Если рыночная координация носит стихийный характер и основывается на независимых решениях экономических агентов, принимаемых в ответ на изменения в условиях получения прибыли, то при кооперативной деятельности возрастает роль согласования планов деятельности ex ante, с учетом перспектив определенного рода деятельности в будущем.
Таблица 3.1
Источник: Бек М.А., Бек И.И. Стратегическое управление инновациями и трансферт технологий // Материалы VII Международной научной конференции «Модернизация экономики и государство». М., 2006.
Поскольку кооперационные соглашения заключаются с целью соединения ресурсов и фирменно-специфических возможностей для производства продуктов или услуг, пользующихся спросом на рынке, то производимый продукт или услуга превращаются в объединенный продукт нескольких экономических агентов, каждый из которых концентрируется на определенных действиях. Происходит рост взаимозависимости участников производственного процесса, в результате изменяется их поведение в рамках кооперационных соглашений, а затем изменения неизбежно сказываются на взаимоотношениях экономических агентов в отраслевом и межотраслевом масштабе. Таким образом, кооперативные связи между фирмами в долгосрочном аспекте выступают как основа для качественных изменений, происходящих на современных рынках. С другой стороны, развитие межфирменной кооперации можно рассматривать как результат изменений в стратегических подходах экономических агентов и соответствующих модификаций их поведения.
В большинстве зарубежных работ, посвященных сетевому межфирменному взаимодействию, речь идет о кооперации как сотрудничестве равноправных (или почти равноправных) партнеров, основанном на доверии. Однако, как показывают эмпирические исследования (например, многочисленные исследования японских компаний или ставший уже классическим случай отношений General Motors и Fisher Body), в большинстве случаев кооперативное сотрудничество основано на определенном ограничении автономии партнеров по кооперации и сопряжено с неравным распределением затрат и выгод. [См.: Бест, 2002; Портер, Такеути, Сакакибара, 2005.] То есть отношения кооперации вовсе не исключают ситуаций, связанных с властью, контролем, зависимостью, конфликтом, конкуренцией и неравноправным обменом.
В зарубежной литературе такая трактовка непопулярна, хотя и встречается у отдельных авторов. Например, К. Землингер определяет кооперацию как «специфическую форму сотрудничества, при которой индивидуальные вклады не установлены точно в договоре или в какой-либо другой форме, а регулируются косвенным путем в контексте взаимоотношений и нацелены на консенсус игроков через самоуправление»[37]. В таком контексте сразу напрашивается вопрос о возможности оппортунистического поведения, а также об использовании кооперации для усиления рыночной власти. Кооперация выступает основой для стратегической игры и распределения альтернатив обмена (strategic contracting). Участвующие стороны могут добиваться определенного влияния, чтобы обеспечить себе доминирующую позицию в сети и использовать кумулятивные преимущества в своих целях (например, для увеличения рыночной власти на отраслевом рынке).
Отдельного обсуждения требует вопрос о доверии как принципиальной основе кооперации. Что понимать под доверием, насколько связаны между собой наличие доверия и участие в кооперативном взаимодействии? К. Эрроу пишет, что «отсутствие доверия повлекло бы за собой большие затраты на организацию альтернативных санкций и гарантий, и пришлось бы отказаться от многих преимуществ, проистекающих из взаимовыгодной кооперации»[38]. Как мы видим, он говорит о получении преимуществ, однако не утверждает, что доверие всегда лежит в основе кооперации. Некоторые авторы доказывают, что между доверием и вступлением в кооперативные взаимодействия нет корреляции. Так, Т. Риппергер[39] рассматривает решение доверять. Это решение может быть принято и при отсутствии достаточных оснований для доверия как ожидания неоппортунистического поведения партнера. Оно представляет собой субъективный расчет принимаемого решения и может выражаться в наблюдаемом поведении. Однако парадокс состоит в том, что выбор кооперативной формы поведения может происходить даже без такого ожидания (рис. 3.1). Это значит, что доверие не является достаточным условием для выбора кооперационного взаимодействия, а наличие такого взаимодействия – не обязательно результат доверия.
Наверное, логичнее говорить о добровольном взятии на себя неких обязательств. В этом случае становится возможным исполнение даже очень сложных трансакций, которые предусматривают высокую специфичность активов. Добровольное взятие на себя обязательств подразумевает взаимное приспособление и, как результат, взаимную положительную интерпретацию поведения. В этом случае достигается значимое снижение издержек предосторожности: вместо того чтобы выстраивать изощренные системы мер безопасности, партнеры развивают взаимные экономические и/или персональные связи (по меньшей мере при сложных трансакциях). При этом они постулируют свои долгосрочные интересы в партнерстве и постепенно нарабатывают собственные правила и нормы поведения.
Рис. 3.1. Доверие и принятие решения о кооперации
При поиске и выборе подходящего партнера по кооперации, по сути, речь идет о его надежности, которая имеет решающее значение и в отличие от доверия может быть обеспечена набором соответствующих действий (например, развитием открытой коммуникации и ростом информационной прозрачности). В этом случае менеджеры полагаются «на интересы другого, на его ум, на доказанные на опыте положительные качества организации или института, короче говоря, на другие качества кроме моральных»[40]. Добровольные обязательства партнеров выступают как один из факторов повышения надежности в одном ряду с другими, например, с увеличением информационной прозрачности (соответственно, снижением информационной асимметрии) или четким определением возможных санкций. Важным элементом при этом выступают переговоры.
Будем также иметь в виду, что практически все эмпирические исследования показывают неудовлетворенность участников сетевой кооперации уровнем доверия, который всегда признается недостаточным. При этом сами изучаемые сети развиваются достаточно успешно. Партнеры по сети, как правило, руководствуются имеющейся у них информацией о других партнерах и опытом, полученным в ходе совместной деятельности. Таким образом, мы здесь имеем дело с классическим примером принятия решения экономическими агентами, обладающими ограниченной рациональностью. Принятие решения о доверии является итогом рациональных рассуждений и поиска (с опорой на доступную информацию) оптимального соотношения ожидаемых издержек и выгод от заключения контракта с данным партером, поиска других партнеров или отказа от заключения контракта вообще[41].
Итак, вряд ли стоит увлекаться «альтруистическим» пониманием кооперации, делающим упор на взаимное доверие и равенство интересов всех участников. Между прочим, «альтруистический» подход не позволяет объяснить эмпирически выявленную тенденцию к преобладанию тех типов сетей, в которых существенную роль играет центральный агент. Однако прежде чем перейти к обсуждению соотношения между различными типами сетей, необходимо дать общее определение межорганизационной сети и понять, какие признаки характеризуют эту форму взаимодействия компаний.
Прежде всего ключевой предпосылкой устойчивости соответствующей организационной модели выступает зависимость отдельно взятого участника сети от ресурсов, контролируемых другими участниками, и возможность комбинирования ресурсов с целью достижения синергетического эффекта (табл. 3.1). Для любого вида межфирменных сетей справедливо утверждение, что компании – участники определенным образом комбинируют комплементарные ресурсы и компетенции и координируют их совместное использование. Поэтому в работах всех исследовательских школ существует консенсус по поводу того, что в основе межфирменных сетей лежит кооперация хозяйствующих субъектов [Contractor, Lorange 2002; Gulati, Singh, 1998; Menard, 1995; Ring, Van de Ven, 1994; Sachwald, 1998]. Компании объединяют материальные и нематериальные ресурсы для совместного осуществления каких-либо видов деятельности, оставаясь при этом автономными и работая на основе заключенного между ними контракта.
Если рыночная координация носит стихийный характер и основывается на независимых решениях экономических агентов, принимаемых в ответ на изменения в условиях получения прибыли, то при кооперативной деятельности возрастает роль согласования планов деятельности ex ante, с учетом перспектив определенного рода деятельности в будущем.
Таблица 3.1
Сравнение альтернатив кооперации и конкуренции в российской аэрокосмической промышленности (при потенциале рынка – 50 изделий в год)
Источник: Бек М.А., Бек И.И. Стратегическое управление инновациями и трансферт технологий // Материалы VII Международной научной конференции «Модернизация экономики и государство». М., 2006.
Поскольку кооперационные соглашения заключаются с целью соединения ресурсов и фирменно-специфических возможностей для производства продуктов или услуг, пользующихся спросом на рынке, то производимый продукт или услуга превращаются в объединенный продукт нескольких экономических агентов, каждый из которых концентрируется на определенных действиях. Происходит рост взаимозависимости участников производственного процесса, в результате изменяется их поведение в рамках кооперационных соглашений, а затем изменения неизбежно сказываются на взаимоотношениях экономических агентов в отраслевом и межотраслевом масштабе. Таким образом, кооперативные связи между фирмами в долгосрочном аспекте выступают как основа для качественных изменений, происходящих на современных рынках. С другой стороны, развитие межфирменной кооперации можно рассматривать как результат изменений в стратегических подходах экономических агентов и соответствующих модификаций их поведения.
В большинстве зарубежных работ, посвященных сетевому межфирменному взаимодействию, речь идет о кооперации как сотрудничестве равноправных (или почти равноправных) партнеров, основанном на доверии. Однако, как показывают эмпирические исследования (например, многочисленные исследования японских компаний или ставший уже классическим случай отношений General Motors и Fisher Body), в большинстве случаев кооперативное сотрудничество основано на определенном ограничении автономии партнеров по кооперации и сопряжено с неравным распределением затрат и выгод. [См.: Бест, 2002; Портер, Такеути, Сакакибара, 2005.] То есть отношения кооперации вовсе не исключают ситуаций, связанных с властью, контролем, зависимостью, конфликтом, конкуренцией и неравноправным обменом.
В зарубежной литературе такая трактовка непопулярна, хотя и встречается у отдельных авторов. Например, К. Землингер определяет кооперацию как «специфическую форму сотрудничества, при которой индивидуальные вклады не установлены точно в договоре или в какой-либо другой форме, а регулируются косвенным путем в контексте взаимоотношений и нацелены на консенсус игроков через самоуправление»[37]. В таком контексте сразу напрашивается вопрос о возможности оппортунистического поведения, а также об использовании кооперации для усиления рыночной власти. Кооперация выступает основой для стратегической игры и распределения альтернатив обмена (strategic contracting). Участвующие стороны могут добиваться определенного влияния, чтобы обеспечить себе доминирующую позицию в сети и использовать кумулятивные преимущества в своих целях (например, для увеличения рыночной власти на отраслевом рынке).
Отдельного обсуждения требует вопрос о доверии как принципиальной основе кооперации. Что понимать под доверием, насколько связаны между собой наличие доверия и участие в кооперативном взаимодействии? К. Эрроу пишет, что «отсутствие доверия повлекло бы за собой большие затраты на организацию альтернативных санкций и гарантий, и пришлось бы отказаться от многих преимуществ, проистекающих из взаимовыгодной кооперации»[38]. Как мы видим, он говорит о получении преимуществ, однако не утверждает, что доверие всегда лежит в основе кооперации. Некоторые авторы доказывают, что между доверием и вступлением в кооперативные взаимодействия нет корреляции. Так, Т. Риппергер[39] рассматривает решение доверять. Это решение может быть принято и при отсутствии достаточных оснований для доверия как ожидания неоппортунистического поведения партнера. Оно представляет собой субъективный расчет принимаемого решения и может выражаться в наблюдаемом поведении. Однако парадокс состоит в том, что выбор кооперативной формы поведения может происходить даже без такого ожидания (рис. 3.1). Это значит, что доверие не является достаточным условием для выбора кооперационного взаимодействия, а наличие такого взаимодействия – не обязательно результат доверия.
Наверное, логичнее говорить о добровольном взятии на себя неких обязательств. В этом случае становится возможным исполнение даже очень сложных трансакций, которые предусматривают высокую специфичность активов. Добровольное взятие на себя обязательств подразумевает взаимное приспособление и, как результат, взаимную положительную интерпретацию поведения. В этом случае достигается значимое снижение издержек предосторожности: вместо того чтобы выстраивать изощренные системы мер безопасности, партнеры развивают взаимные экономические и/или персональные связи (по меньшей мере при сложных трансакциях). При этом они постулируют свои долгосрочные интересы в партнерстве и постепенно нарабатывают собственные правила и нормы поведения.
Рис. 3.1. Доверие и принятие решения о кооперации
При поиске и выборе подходящего партнера по кооперации, по сути, речь идет о его надежности, которая имеет решающее значение и в отличие от доверия может быть обеспечена набором соответствующих действий (например, развитием открытой коммуникации и ростом информационной прозрачности). В этом случае менеджеры полагаются «на интересы другого, на его ум, на доказанные на опыте положительные качества организации или института, короче говоря, на другие качества кроме моральных»[40]. Добровольные обязательства партнеров выступают как один из факторов повышения надежности в одном ряду с другими, например, с увеличением информационной прозрачности (соответственно, снижением информационной асимметрии) или четким определением возможных санкций. Важным элементом при этом выступают переговоры.
Будем также иметь в виду, что практически все эмпирические исследования показывают неудовлетворенность участников сетевой кооперации уровнем доверия, который всегда признается недостаточным. При этом сами изучаемые сети развиваются достаточно успешно. Партнеры по сети, как правило, руководствуются имеющейся у них информацией о других партнерах и опытом, полученным в ходе совместной деятельности. Таким образом, мы здесь имеем дело с классическим примером принятия решения экономическими агентами, обладающими ограниченной рациональностью. Принятие решения о доверии является итогом рациональных рассуждений и поиска (с опорой на доступную информацию) оптимального соотношения ожидаемых издержек и выгод от заключения контракта с данным партером, поиска других партнеров или отказа от заключения контракта вообще[41].
Итак, вряд ли стоит увлекаться «альтруистическим» пониманием кооперации, делающим упор на взаимное доверие и равенство интересов всех участников. Между прочим, «альтруистический» подход не позволяет объяснить эмпирически выявленную тенденцию к преобладанию тех типов сетей, в которых существенную роль играет центральный агент. Однако прежде чем перейти к обсуждению соотношения между различными типами сетей, необходимо дать общее определение межорганизационной сети и понять, какие признаки характеризуют эту форму взаимодействия компаний.
Определение межорганизационной сети
В самом общем виде межфирменные сети трактуются как специфическая форма сотрудничества и взаимозависимости между хозяйствующими субъектами, для которой характерны по меньшей мере два признака: во-первых, в сети участвуют как минимум три компании – контрагента; во-вторых, партнеры (участники) согласовывают свои функции, но не объединяют их. Например, Хаггинс пишет, что межфирменная сеть содержит две или более компании, которые преследуют общие цели или работают над решением общих проблем, взаимодействуя на протяжении длительного периода времени [Huggins, 2000].
Проанализируем некоторые из существующих определений и попробуем извлечь из них общую составляющую, которую затем включим в собственное определение межорганизационной сети.
Ф. Вебстер определяет межфирменную сеть как «свободную гибкую коалицию, управляемую из единого центра, который берет на себя выполнение таких важных функций, как образование альянсов и управление ими, координация финансовых ресурсов и технологий, определение сфер компетенции и стратегии, а также решает соответствующие вопросы менеджмента, развития отношений с потребителями и управления связывающими сеть воедино информационными ресурсами» [Webster, 1992. Р. 45]. В этом определении наиболее важным моментом является указание на существование центрального агента (фокальной, или «стержневой» фирмы).
В известной работе Ф. Котлера и Р. Акрола сетевая организация определяется как «коалиция взаимозависимых специализированных экономических единиц со своими целями (независимые фирмы и автономные организации), которые действуют без иерархического контроля, однако все они задействованы в системе с общими целями, через многочисленные горизонтальные связи, взаимную зависимость и обмен» [Котлер, Акрол, 2002. С. 4]. На наш взгляд, это определение применимо не ко всему спектру сетевого межфирменного взаимодействия. Управление сетью может иметь достаточно жесткий, вполне иерархичный характер (это хорошо видно на примере автомобильной промышленности), приводить к высокой прочности отдельных или многих (как горизонтальных, так и вертикальных) связей между организациями или фирмами и жесткой зависимости более слабых партнеров от сетевого лидера. Последний может диктовать подбор участников для долгосрочных отношений, установление правил, распределение ресурсов и введение оценочных рутин.
Примером необоснованно узкой трактовки является подход Й. Рюегг-Штюрма и Л. Ахтенхагена, которые говорят о свободно связанной сети принципиально равноправных и независимых партнеров [Рюегг-Штюрм, Ахтенхаген, 2000]. Вследствие ограниченности собственных ресурсов члены сети для достижения общих целей постоянно прибегают к политике коллективного самоограничения. Признавая наличие коллективных ценностей и стремление к достижению общих целей путем активного включения в процессы принятия решений, авторы считают главной ценностью для участников сети комплементарность партнеров, обладающих разнообразными ресурсами, и полагают, что основные усилия сетевой структуры направлены на сохранение различий между отдельными партнерами.
На наш взгляд, Й. Рюегг-Штюрм и Л. Ахтенхаген правы в отношении комплементарности, и в том, что в реальности возможно возникновение как «иерархических», так и «демократических» сетевых форм. Но уже самим этим указанием они противоречат постулированному ими в начале искусственному сужению понятия сети хозяйствующих субъектов и отнесению к межфирменным сетям только таких форм, которые обеспечивают взаимодействие равноправных партнеров на базе консенсуса и на ограниченный срок [Рюегг-Штюрм, Ахтенхаген, 2000; Рюегг-Штюрм, Янг, 2001]. Таким образом, остается невыясненным вопрос о межфирменных сетях, в которых присутствует сильный центральный агент – фирма, обладающая значительной рыночной властью.
Рис. 3.2. Модель сети, предложенная А. Дюбуа
А. Дюбуа предлагает простую модель сети [Dubois, 1995], имея в виду три взаимосвязанных компоненты: участники сети (агенты), ресурсы, виды деятельности (рис. 3.2). Согласно этой модели, агенты осуществляют определенные виды деятельности, обладая нужными для этого компетенциями, они владеют информацией о ресурсах сети и контролируют собственные ресурсы (самостоятельно или совместно). Агенты, ресурсы и виды деятельности связываются между собой, деятельность осуществляется посредством комбинирования ресурсов. В результате повторяющихся трансакций между партнерами в сети складывается система взаимоотношений, которая увязывает ресурсы и деятельность участников. Такое взаимодействие, в отличие от совокупности дискретных трансакций, представляет собой непрерывный, продолжающийся во времени процесс, зачастую складывающийся из взаимоотношений между индивидами и группами индивидов из различных организаций – участниц сети [Hakansson, Snehota, 1994].
Проанализируем некоторые из существующих определений и попробуем извлечь из них общую составляющую, которую затем включим в собственное определение межорганизационной сети.
Ф. Вебстер определяет межфирменную сеть как «свободную гибкую коалицию, управляемую из единого центра, который берет на себя выполнение таких важных функций, как образование альянсов и управление ими, координация финансовых ресурсов и технологий, определение сфер компетенции и стратегии, а также решает соответствующие вопросы менеджмента, развития отношений с потребителями и управления связывающими сеть воедино информационными ресурсами» [Webster, 1992. Р. 45]. В этом определении наиболее важным моментом является указание на существование центрального агента (фокальной, или «стержневой» фирмы).
В известной работе Ф. Котлера и Р. Акрола сетевая организация определяется как «коалиция взаимозависимых специализированных экономических единиц со своими целями (независимые фирмы и автономные организации), которые действуют без иерархического контроля, однако все они задействованы в системе с общими целями, через многочисленные горизонтальные связи, взаимную зависимость и обмен» [Котлер, Акрол, 2002. С. 4]. На наш взгляд, это определение применимо не ко всему спектру сетевого межфирменного взаимодействия. Управление сетью может иметь достаточно жесткий, вполне иерархичный характер (это хорошо видно на примере автомобильной промышленности), приводить к высокой прочности отдельных или многих (как горизонтальных, так и вертикальных) связей между организациями или фирмами и жесткой зависимости более слабых партнеров от сетевого лидера. Последний может диктовать подбор участников для долгосрочных отношений, установление правил, распределение ресурсов и введение оценочных рутин.
Примером необоснованно узкой трактовки является подход Й. Рюегг-Штюрма и Л. Ахтенхагена, которые говорят о свободно связанной сети принципиально равноправных и независимых партнеров [Рюегг-Штюрм, Ахтенхаген, 2000]. Вследствие ограниченности собственных ресурсов члены сети для достижения общих целей постоянно прибегают к политике коллективного самоограничения. Признавая наличие коллективных ценностей и стремление к достижению общих целей путем активного включения в процессы принятия решений, авторы считают главной ценностью для участников сети комплементарность партнеров, обладающих разнообразными ресурсами, и полагают, что основные усилия сетевой структуры направлены на сохранение различий между отдельными партнерами.
На наш взгляд, Й. Рюегг-Штюрм и Л. Ахтенхаген правы в отношении комплементарности, и в том, что в реальности возможно возникновение как «иерархических», так и «демократических» сетевых форм. Но уже самим этим указанием они противоречат постулированному ими в начале искусственному сужению понятия сети хозяйствующих субъектов и отнесению к межфирменным сетям только таких форм, которые обеспечивают взаимодействие равноправных партнеров на базе консенсуса и на ограниченный срок [Рюегг-Штюрм, Ахтенхаген, 2000; Рюегг-Штюрм, Янг, 2001]. Таким образом, остается невыясненным вопрос о межфирменных сетях, в которых присутствует сильный центральный агент – фирма, обладающая значительной рыночной властью.
Рис. 3.2. Модель сети, предложенная А. Дюбуа
А. Дюбуа предлагает простую модель сети [Dubois, 1995], имея в виду три взаимосвязанных компоненты: участники сети (агенты), ресурсы, виды деятельности (рис. 3.2). Согласно этой модели, агенты осуществляют определенные виды деятельности, обладая нужными для этого компетенциями, они владеют информацией о ресурсах сети и контролируют собственные ресурсы (самостоятельно или совместно). Агенты, ресурсы и виды деятельности связываются между собой, деятельность осуществляется посредством комбинирования ресурсов. В результате повторяющихся трансакций между партнерами в сети складывается система взаимоотношений, которая увязывает ресурсы и деятельность участников. Такое взаимодействие, в отличие от совокупности дискретных трансакций, представляет собой непрерывный, продолжающийся во времени процесс, зачастую складывающийся из взаимоотношений между индивидами и группами индивидов из различных организаций – участниц сети [Hakansson, Snehota, 1994].
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента