Марш Эллен Таннер. Подари мне рай

   – Мисс Адамс. – Росс еще не увидел ее, но узнал безошибочно. – Надеюсь, я не помешал.
   – Нет, – солгала Мора.
   – Мне кажется, мы с вами встречаем друг друга, когда меньше всего ожидаем этого.
   Мора насторожилась. Был ли это намек на вечер в занане? Но нет, капитан Гамильтон небрежно опирался на перила, даже не глядя в сторону Моры.
   – Да, это странно, – согласилась она, успокоившись. Молчание упало между ними. Мора ждала, чтобы он ушел, но он не двигался. Все так же стоял и смотрел в темноту.
   – Прекрасная ночь, – сказала Мора за неимением лучшего.
   Она разглядела, что губы Росса сложились в кривую улыбку.
   – Разве? Большинство гостей вашего дяди, думаю, не согласились бы с вами. Они были достаточно единогласны в своих жалобах сегодня вечером.
   – Вы считаете, что виной тому жара?
   – Да, жара, а также ящерицы, насекомые и летучие мыши. И при этом весь индийский субконтинент простирается у самых дверей их жилищ.
   – Вы считаете, что люди все еще боятся Индии? – с любопытством спросила Мора.
   – Если вы имеете в виду восстание сипаев, то да. Это был жестокий урок, его нелегко забыть.
   – Или простить, – добавила Мора, подумав о том, какие жестокие меры приняло британское правительство по отношению к туземцам, даже отдаленно заподозренным в поддержке кровавого бунта. – Где вы были во время восстания?
   Росс рассмеялся горьким смехом:
   – К своему стыду, должен признаться, что находился в безопасности и учился в Аддискомбе. Мои родители были в то время в Индии, но не пострадали.
   – Ваш отец служил в Ост-Индской компании?
   – А как же иначе? – скупо улыбнулся Росс. – Он провел много лет в Калькутте, а потом служил окружным представителем компании в Булпарадже.
   – В Булпарадже? Никогда о таком не слышала.
   – До восстания это было большое королевство, включавшее в себя и наш славный город Бхунапур.
   – Бхунапур! Так вы не новичок в этом районе?
   – Я и в самом деле провел большую часть своей юности неподалеку отсюда. Мне всегда нравились эти места, потому я и принял должность политического адъютанта при вашем дядюшке.
   Это объясняло, почему Росс знал Валида Али. Они, несомненно, еще мальчишками играли вместе на деревенском базаре или скакали на своих пони по равнине.
   Слегка нахмурившись, Мора решила спросить Росса:
   – Вы говорили мне как-то, что любите Индию. Значит ли это, что вы намерены остаться здесь, в Бхунапуре?
   – Он нечто вроде тихой заводи, – заметил Росс, – но я к нему испытываю добрые чувства. Странно, – грустно улыбнулся он, – вот уж не думал, что выскажусь так. Должно быть, перерос пылкость молодости. Соблазн жизни на границе уже не манит меня так, как прежде.
   Было ли это правдой? Мог ли такой человек, как Росс Гамильтон, захотеть оседлой жизни на менее беспокойной должности? Жениться и создать семью, как большинство мужчин, которые предпочитают остаться в Индии, когда их время ушло?
   Мора так не думала. Был в Россе Гамильтоне какой-то непокой, не вязавшийся с его благоразумными словами.
   Странно, но мысль о том, что Росс когда-нибудь женится и обзаведется детьми, переполнила ее тоскливой болью. Как бы назло этой боли она сильно раскачала качели. Петли протестующе скрипели, а тяжелые юбки бального наряда взметались вверх с каждым новым толчком.
   Россу следовало вернуться в столовую. Гости уже наверняка заметили, что ни его, ни Моры там нет, а леди сделали из этого обстоятельства определенные выводы.
   Но вместо того чтобы уйти, он глубоко затянулся и снова оперся на столб крыльца. Взгляд его невольно упал на Мору, которая уставилась в темноту и вроде бы забыла о нем. Росс заметил, как отливают золотистой медью ее волосы при свете, падающем на нее сзади из окна. Покрой бального платья подчеркивал изящные линии ее обнаженных плеч и шелковистую белизну шеи, а ниже выступали очаровательные округлости ее грудей.
   Резко выпрямившись, Росс придавил каблуком сигару.
   – Идемте, – бросил он. – Пора присоединиться к остальным, прежде чем нас хватятся.
   Его замечание прозвучало уместно, и Мора быстро встала. Она попыталась отойти от качелей, но что-то ее не пускало. Обернувшись, Мора обнаружила, что зацепилась юбкой за грубое деревянное сиденье.
   – О черт! – буркнула она себе под нос и дернула юбку посильнее, но та не поддавалась.
   – Подождите, мисс Адамс.
   Росс наклонился и легко высвободил ткань. Выпрямившись, он с улыбкой посмотрел на девушку.
   Мора ответила ему негодующим блеском глаз. Скажите, пожалуйста, как он доволен собой! И так уверен, что его близость волнует ее до чрезвычайности!
   «Ну давай, – побуждала она себя, – скажи что-нибудь! Немедленно скажи что-нибудь совершенно безразличное, чтобы он понял, как мало значит для тебя».
   Но она только стояла перед ним молча и смотрела в его красивое лицо, наблюдая, как свет и тени играют на его чувственных губах, и думая при этом, касались ли эти губы прелестных губ девушки с терновыми глазами. «А что я сама почувствовала бы, – подумала Мора с непростительной смелостью, – если бы он поцеловал меня?»
   – Мисс Адамс...
   – О нет, – произнесла Мора поспешно, в то время как Росс наклонился к ней.
   Она лихорадочно искала слова, которые могли бы убедить его, что она и думать не думала ни о каких его поцелуях, столь же лихорадочно сознавая, что он прочитал ее мысли. Однако все, что она смогла сделать, – это попытаться оттолкнуть Росса от себя обеими руками, но попытка была тщетной. Ладонями она ощутила твердые мускулы его груди и сильное, частое биение сердца.
   – О нет, – снова произнесла она, на этот раз уже шепотом.
   – Что с вами? – насмешливо спросил он. – Страшно?
   – Нет! Чего же?
   – Того, что я поцелую вас?
   Он увидел, как зрачки ее расширились и колдовские фиалковые глаза сделались почти черными.
   – В-вы не посмеете!
   – Вот как?
   Его большие руки обхватили Мору ниже талии. Продолжая улыбаться, он медленно притянул ее к себе. У Моры, кажется, остановилось сердце, когда измявшаяся тафта ее бального платья зашуршала между ними. Одной рукой Росс теперь поддерживал ее спину, второй ухватил Мору за подбородок и приподнял его, чтобы заглянуть ей в глаза. Она хотела вырваться – и не могла. Вцепилась в отвороты его мундира, словно боролась за собственную жизнь.
   – Все еще страшно?
   – Нет!
   – Вы не хотите, чтобы я поцеловал вас?
   – Я предпочла бы выпить яд!
   Но Росс в ответ только рассмеялся и прижался губами к ее губам.
   Мора замерла в его объятиях. Она знала, что может сопротивляться, может звать на помощь, но думала лишь о том, что умрет, если этот поцелуй прервется.
   Ничего не произошло. Росс хотел только поддразнить ее и, вероятно, показать ей, как легко он может привести ее в полное смущение, а себе самому доказать раз и навсегда, что эта заносчивая юная красавица ничего для него не значит.
   Слишком поздно. Слишком неразумно. И совершенно неверно. Мора задохнулась, когда теплые, чувственные губы Росса замкнули ей уста.
   Мгновение, всего лишь мгновение она противилась ему. Но он обхватил одной рукой ее затылок, чтобы усилить это чудесное прикосновение, и Мора поддалась ему. Губы ее раскрылись в долгом, глубоком вздохе, и тотчас каждый из двоих познал сладкий запретный вкус другого. Их языки соприкоснулись, страх и неприятие уступили место магической силе молодой страсти.
   Не в силах дышать, Мора старалась удержать уходившую из-под ног землю. Она встала на цыпочки, обхватила Росса сначала за плечи, потом обняла за шею. И наконец ее стройное тело прильнуло к нему.
   – О Боже, – простонал он с каким-то полуотчаянным смехом. Схватил Мору за руки и оттолкнул от себя, прочь от своей предательски отвердевшей мужской плоти. Мора смотрела на него, сердце ее трепетало. И он смотрел на нее, хватая ртом воздух. Отдаленный стук двери нарушил тишину. Дрогнули доски пола. Кто-то приближался к ним.
   Мора отступила в ту самую секунду, когда Росс отпустил ее запястья. Обернувшись, она увидела прямо перед собой ошеломленные лица Теренса и Лидии. У Моры промелькнула безумная мысль спрятаться за широкой спиной Росса – импульс, который мгновенно и полностью исчез, едва она услышала, как тот разразился прямо-таки нахальным смехом.
   Мора так и вспыхнула. Он находил положение забавным, вот как? Будет ли он смеяться, если она сейчас пнет его прямо в...
   – Добрый вечер, мисс Карлайон, добрый вечер, Шедуэлл, – приветливо произнес Росс. – Приятно в такую ночь полюбоваться луной, а?
   Лидия с трудом обрела дар речи:
   – М-м... Мора, капитан Гамильтон! Я не знала...
   – О, мы-то вовсе не смотрели на луну, – продолжал Росс как можно беззаботнее. – Мисс Адамс зацепилась платьем за гвоздь. К счастью, я оказался неподалеку и пришел ей на помощь. – Он повернулся к Море, и глаза его сверкнули. – Не правда ли, мисс Адамс?
   Мора бросила на него взгляд, который сразил бы наповал менее стойкого мужчину. Тон ее голоса мог бы заморозить воду.
   – Уверяю вас, я вам очень признательна. А теперь прошу меня извинить, я должна вернуться к гостям моей тети.
   Прижав свой кринолин, она прошла мимо него так, словно он не существовал вообще.
   Лидия, сгорая от любопытства, окликнула ее и холле, и Мора остановилась со страдальческим вздохом:
   – Что тебе?
   Лидия прижала палец к губам и увлекла Мору за собой в спальню.
   – Ну?
   – Что ну?
   – Расскажи мне! Капитан Гамильтон... Он?..
   – Что он? – поторопила ее Мора, так как Лидия вдруг покраснела и умолкла.
   – Он... поцеловал тебя?
   – С чего ты взяла? – фыркнула Мора сердито.
   – Когда Теренс и я увидели вас двоих на веранде...
   – Он же объяснил вам, что произошло. Мое платье зацепилось.
   Лидия нетерпеливо топнула ногой:
   – Не смеши меня! Я прекрасно знаю, что он тебя целовал!
   – Лидия, ничего подобного не было.
   – Да ну же, Мора! Вы были с ним на веранде одни!
   – Это моя ошибка, – холодно произнесла Мора. – Поверь, если бы я не зацепилась юбкой за гвоздь, я ушла бы с веранды, едва он там появился.
   Лидия казалась разочарованной.
   – В самом деле ничего не было?
   Мора ругнулась про себя. Ей совсем не хотелось обсуждать этого человека. Она попробовала применить другую тактику:
   – Ну а если бы и случилось то, чего, повторяю еще раз, не было? Я считала, что здесь, в Индии, ухаживание поощряется. Разве твоя мать не позаботилась о том, чтобы на каждую даму сегодня вечером пришелся неженатый джентльмен? Разве она не велела перестроить гостиную таким образом, чтобы в ней была кала джугга?
   – Что такое? Как ты сказала? – спросила Лидия, невинно распахнув глазки.
   Мора поморщилась. Каждая взрослая девушка в этой стране, включая Лидию, прекрасно знала, что кала джугга – это затененный укромный альков, в котором парочки могли посидеть во время танцев, если им того хотелось. И там, о чем Лидия, разумеется, знала по собственному опыту, они занимались не только тем, что держали друг друга за руки.
   – Не прикидывайся, Лидия, я сама видела, как ты несколько раз скрывалась туда на дне рождения Теренса.
   Лидия ничего не сказала, но щеки ее побагровели.
   – Почему же так скандалезно обнаружить, что Росс Гамильтон ухаживает за мной на веранде? – дерзко продолжала Мора. – Чего на самом деле, еще раз говорю тебе, не было!
   Лидия сдалась.
   – Ладно. Я больше не скажу об этом ни слова.
   – Спасибо.
   – К тому же я всегда думала, то есть я была уверена, что ты и мистер Бартон-Паскаль...
   – Ради Бога! – Терпение Моры вконец истощилось. – Я устала, Лидия. Можем мы поговорить об этом завтра?
   На губах у Лидии заиграла понимающая улыбка.
   – Да. Конечно, можем. – Все с той же улыбкой она поцеловала кузину в щеку. – Давай вернемся в гостиную.
   «Она считает, что меня привлекают оба, – думала Мора, следуя за Лидией. – Вот уж нелепость! При одной мысли о Бартоне-Паскале у меня мурашки пробегают по коже, а что до Росса Гамильтона...»
   О нет, ни за что! На размышления о нем не стоит тратить ни секунды! И не возвращаться к поискам логических причин для объяснения тех будоражащих эмоций, которые охватили ее, когда его властные губы прижались к ее губам.
   Почему никто и никогда не говорил ей, что поцелуй мужчины может быть таким проникновенным? Ответила ли бы она точно так же на поцелуй любого другого мужчины? Или она почувствовала все это лишь потому, что это был капитан Гамильтон? И что толкнуло его поступить так, как он поступил?
   «О-о-о! Я не стану больше думать об этом! Не стану!»
   Мора выскользнула из двери спальни к гостям, направляющимся через холл в гостиную. Скорее бы все они ушли. Слава Богу, что хоть Росс еще не вернулся с веранды. Она не готова встретиться с ним. По правде говоря, и с кем-либо вообще она тоже не готова встречаться.
   Она вернулась к себе в спальню и села на постель, неспокойная и раздраженная, сидела и ждала, пока гости бесконечно долго играли в «двадцать одно», болтали и смеялись и выпили все дядины запасы виски и содовой воды. Долгие часы прошли, прежде чем все наконец начали разъезжаться, и Море стало легче на душе, когда последний экипаж покатил прочь по дороге.
   Она на цыпочках подошла к двери и выглянула. Зевающие слуги гасили лампы и свечи, убирали столы. Слава Богу, вечеринка кончилась. И слава Богу, Росс не вернулся с веранды.
   Но куда же он делся? Уехал в свое бунгало? Или отправился в розовый дворец? Ей все равно – даже если он поехал навестить танцовщицу Синту Дай. Этот человек ничего для нее не значит, ровно ничего!
   И чтобы доказать это, она переоделась, погасила свет и уснула.

Глава 8

   К великому облегчению Моры, Лидия ни слова не сказала о капитане Гамильтоне на следующее утро. Кузине и без того было о чем подумать, поскольку за завтраком ее матушка заговорила о том, что свадебный наряд не вполне подходит для венчания дочери британского резидента с уверенно восходящим по служебной лестнице гражданским чиновником. Не съездить ли им снова в Дели и не заменить ли мелкий жемчуг и воланы на отделке серебряным шитьем?
   Лидия твердо заверила мать, что в этом нет необходимости. Теренс любит простые вещи, и она уверена, что платье с оборками и серебряным шитьем покажется чересчур вызывающим для церемонии, которая ему видится скромной и строгой. К тому же крошечные цепочки из мелкого жемчуга и вышитый корсаж достаточно милы.
   После недолгих возражений тетя Дафна согласилась, что все это и вправду мило, и она к тому же вспомнила об одном приглашении, которое мешает ей поехать в Дели.
   – Какое приглашение? – больше из вежливости, нежели из любопытства спросила Лидия.
   Тетя Дафна сделала неопределенный жест.
   – Твой отец упоминал, что мы с ним приглашены на какой-то дарбар... дорбак... не помню, как он это называл.
   – Дурбар? – спросила Мора.
   – Да, именно так, – обрадованно подтвердила тетя Дафна.
   – А что это такое? – поинтересовалась Лидия.
   – Это такая церемония, – начала объяснять Мора, отложив в сторону нож, – на которую глава государства, обыкновенно раджа или принц, собирает мужчин своего королевства, чтобы они поддержали двор. Большей частью это делается во время отправления правосудия, но теперь, как я считаю, когда после восстания сипаев раджи утратили почти всю свою власть, дурбар превратился в показное торжество.
   – Твой дядя упоминал о празднестве, – согласилась тетя Дафна, – по случаю приезда правителя какого-то другого государства в Бхунапур. Они все это устраивают в Павлиньем дворце.
   Мора видела Павлиний дворец с его прекрасными башнями и высокими Слоновыми воротами. Дворец был расположен среди пальмовых рощ и холмов неподалеку от городских ворот. Мира говорила ей, что дворец занимает Насир аль-Мирза-шах, усталый и старый, призрак человека, который был когда-то королем Булпараджа – до того как Ост-Индская компания лишила его престола, аннексировала его земли и превратила процветающее королевство в незначительное маленькое государство, ныне именуемое Бхунапуром.
   Лишенный титула и большей части своего достояния, Насир аль-Мирза-шах тем не менее содержал двор, хотя жилые дома вокруг дворца разрушались, а преданные вассалы старели и умирали.
   Известие о том, что его молодой племянник, правитель маленького королевства в южном Раджастхане, намерен нанести ему визит, вывело престарелого мусульманина из состояния летаргии. Племянник был всего лишь марионеткой, возведенной британцами на престол после восстания, чтобы обеспечить лояльность королевства Кишнагар, но Насира аль-Мирзу это не волновало. Он устраивал дурбар в честь принца, дурбар со всей помпой и церемониалом прошлых лет, чтобы продемонстрировать свое личное богатство и престиж вопреки тому, что оба правителя были глубоко унижены.
   В порядке любезности Насир аль-Мирза-шах решил пригласить на торжество влиятельных ангрези, среди них – британского резидента Бхунапура и по настоянию своих мудрых советников также и мэм-сахиб резидента, хотя ей будет дозволено наблюдать лишь те церемонии, на которые приглашены женщины. Но не дурбар. Он остается, как это было веками, только привилегией мужчин.
   – Мы будем в отсутствии всего одну ночь, – сказала миссис Карлайон. – Вы обе останетесь в резиденции в полной безопасности, Мира и Лала Дин присмотрят за вами. Луиза Смайс согласилась навестить вас, если вам это понадобится. Вы не слишком возражаете, дорогие мои?
   Девушки обменялись быстрым взглядом.
   – Почему мы должны возражать? – спросила Лидия невинным голоском.
   Мора подавила улыбку, понимая, что Лидия уже представляет себе, как она поедет вдвоем с Теренсом Шедуэллом в его экипаже кататься в золотых сумерках по улицам городка, чего ее мать не допустила бы, если бы оставалась дома.
   А Мора тем временем думала, как ей воспользоваться этой неожиданной возможностью.
 
   – Поедем на праздник вместе с нами, – предложила бегума Кушна, выслушав сообщение Моры, и глаза у нее озорно заблестели.
   У Моры приоткрылся рот.
   – Что?
   – Ты снова наденешь одежду магометанки. Мой муж приглашен на дурбар, а я буду его сопровождать на празднике. Ты присоединишься к моей свите.
   – Это немыслимо! – воскликнула Мора, а Сита всплеснула руками.
   – О, скажи, что тебе этого хочется! – умоляла младшая сестра Кушны. – Что в этом может быть плохого?
   – Тебя никто не узнает, – уговаривала бегума. – И разумеется, ты сумеешь сочинить подходящую историю для твоих домашних, чтобы они не обратили внимания на твое отсутствие.
   – Там будет королевская процессия, – вставила Сита. – Как можно ее пропустить?
   – Я никогда этого не видела, – медленно, уже соглашаясь, проговорила Мора.
   Она слышала о таких процессиях: какие они огромные, как великолепно представляют былое величие империи Великих Моголов, – спектакль, на котором довелось присутствовать лишь немногим белым сахибам и который ей вряд ли еще выпадет честь повидать. Сердце ее пустилось в дикий пляс. Мора понимала, что соглашаться – безумие, а отказаться – большая глупость.
   – Ты, конечно, найдешь что сказать кузине, чтобы объяснить свое отсутствие? – продолжала бегума Кушна. – Тебе не придется оставаться на ночь, пробудешь там только день, а с наступлением ночи Исмаил-хан проводит тебя домой.
   – Я могла бы сказать, что отправляюсь на базар, – все так же медленно произнесла Мора. – Кузина знает, что с Исмаил-ханом я в безопасности.
   – Тогда решено! – воскликнула Кушна и захлопала в ладоши.
   – Но только на несколько часов, – заявила Мора. – Только чтобы увидеть процессию. Но если меня узнают...
   –Хай-май! – Кушна расхохоталась. – Ты волнуешься, точно старуха! Кто тебя может узнать?
 
   Лоренс и Дафна Карлайон выехали задолго до рассвета, чтобы избавить себя от необходимости тащиться по жаре. Лидия и Мора вскоре встретились за завтраком и обменялись конспиративными улыбками. Лидия даже не скрывала своей радости, когда Мора сообщила, что собирается провести день на бхунапурском базаре.
   – Я с удовольствием поехала бы с тобой, – сказала она, мило краснея, – но видишь ли, я... то есть Теренс просил меня...
   – О, я знаю твои намерения, – засмеялась Мора. – Не беспокойся, я не выдам твой секрет. К тому же никто не подумает дурного, если увидит тебя в экипаже вдвоем с Теренсом. Ведь вы с ним официально помолвлены.
   – Точно так говорит и Теренс, – с явным облегчением сказала Лидия. – Мы ненадолго, Мора, обещаю тебе. Мы устроим маленький пикник у развалин храма и вернемся по Синдха-Бхатской дороге. Его слуга и саис будут с нами.
   – Это звучит весьма романтично.
   – Можешь к нам присоединиться, – предложила Лидия. – Я уверена, мистер Бартон-Паскаль... или ты предпочитаешь Росса Гамильтона?
   Состроив гримасу, Мора наклонилась и поцеловала кузину в щеку.
   – Поезжайте одни. Так вам будет веселее. А я, – добавила она, – тоже проведу время чудесно.
   Спустя несколько минут они расстались на веранде резиденции. Лидия побежала к воротам дожидаться приезда Теренса, а Мора, одетая в светло-синий костюм, с топи на голове, поехала с Исмаил-ханом по направлению к городу.
   В саду возле дома Валида Али царило смятение. Слуги в тюрбанах хлопотали, седлая лошадей, нагружая баулы и корзины и подготавливая рутхи – крытые повозки, запряженные волами, которые должны были отвезти в Павлиний дворец всех женщин. Мору провели в приемную комнату занана, где она нашла бегуму Кушну в окружении стрекочущих женщин, которым та отдавала многочисленные приказания, в то время как ей красили хной ладони и подошвы ног.
   Едва Мора вошла, Кушна радостно вскрикнула и встала, чтобы обнять ее.
   – Вот уж не думала, что ты придешь. Не хватит смелости.
   – Мне? – засмеялась Мора, и все расхохотались вместе с ней.
   Для Моры принесли одежду: шальвары, свободные ниже талии и стянутые тесно у лодыжек, сшитые из темно-синего шелка с вышивкой серебряными нитями; туника, которая надевалась поверх них, была из кораллового муслина и такая тонкая, что обволакивала кожу Моры, словно невесомый туман. Волосы ей заплели в одну длинную косу и накрыли голову вышитым покрывалом так, что оно скрывало нижнюю часть лица. Служанки, одевая ее, все время хихикали и ужасно радовались.
   – Если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты дочь рабыни-черкешенки, – объяснила бегума. – Поэтому у тебя такие глаза. Иди сюда.
   Мора терпеливо стояла, пока ей надевали кольца на пальцы, а потом обували в крошечные туфли без задников. Инкрустированный золотом кушак обвил ее талию, и бегума Кушна склонила голову набок – оценить результат. Хлопнула в ладоши и засмеялась от восхищения.
   – Ты теперь все равно что одна из нас!
   Мора подошла к зеркалу в позолоченной раме. Последнее время она много бывала на воздухе, лицо и руки сильно загорели на солнце. Волосы убраны под покрывало, синие шальвары свободно облегают бедра, драгоценные камни сверкают на пальцах и на поясе – настоящая богатая магометанка.
   Настало время двигаться, и толпа женщин, смеясь, направилась к лестнице. Не часто им позволялась роскошь покинуть занан, а еще реже разрешалось выйти за стены дворца. Настроение было отличное, и Мора заразилась им, пока спешила вместе со всеми к ожидающим повозкам. Пригнув голову, забралась она в повозку, и только Исмаил-хан, стоя в самом конце процессии, знал, что стройная девушка в синих шальварах и коралловой тунике на самом деле англичанка Мора Адамс.
   Рутх, в котором ехала Мора, был закрыт со всех сторон, чтобы уберечь женщин от любопытствующего постороннего глаза. Когда выехали на тряскую дорогу, в повозке стало жарко, но никто не обращал на это особого внимания. Было много о чем поговорить и поспорить, обсуждая предстоящие события. А бегума Кушна развлекала всех рассказами о подвигах Насира аль-Мирза-шаха, которого знала со своих детских лет.
   Часа через два рутх начал подниматься по склону холма, и Мора рискнула выглянуть в щелку между занавесками. Впереди виднелся Павлиний дворец, выстроенный на унылом склоне, изрезанном оврагами и поросшем колючим кикаром.
   Поскольку предки Насира аль-Мирза-шаха прибыли в эти края из Раджастхана, архитекторы дворца создали его в соответствующем стиле. Всюду стояли беседки, украшенные фантастическим орнаментом. Все это даже отдаленно не напоминало европейские замки. Красивая черепица на башенках и до блеска отполированная штукатурка сияли на солнце. Яркие краски стен и башенок напоминали великолепие павлиньего хвоста. Просторные дворы и вместительные помещения для участников дурбара соседствовали с ошеломляющими садами, среди которых виднелось множество храмов и гробниц.
   Рутх проехал через Слоновые ворота и остановился на выложенной мрамором дороге. Богато и пышно одетые стражи отвернулись, когда женщины вышли и были препровождены в занан. Мора опустила глаза, чтобы не привлекать к себе внимание, но все же успела бегло глянуть на раззолоченные приемные покои со стенами из мрамора и лазурита, пока спешила по лестнице.
   Здесь безошибочно чувствовался дух разрушения и упадка, который не могли заглушить горящие в лампах благовония, но все равно дворец был потрясающий. «Как же он выглядел, – подумала Мора, – в годы расцвета королевства Булпарадж?»
   Обитательницы дворца приготовились к приему гостей; Кушну и Ситу увели в личную приемную старшей жены Насира аль-Мирза-шаха. Мора присоединилась к остальным спутницам из свиты Кушны; все они весело болтали с дворцовыми женщинами и освежались прохладительными напитками, а также холодным как лед шербетом из изящных фарфоровых чаш. Потом Мора набросила покрывало на лицо и вышла на балкон. Красивые деревянные резные ширмы с изображениями слонов и павлинов загораживали балкон спереди, скрывая женщин, которые пожелали бы полюбоваться садами.