Март Михаил. Мертвецы не тоскуют по золоту

   Компания молча смотрела на рассказчика. Когда Ветров закончил, никто не проронил ни звука. Первым открыл рот Чайка.
   - Есть и в этой схеме одна дырка.
   - Какая? - усмехаясь, спросил Ветров.
   - По набережной ходят машины нашего отделения. Они не остановятся на "кирпич" и не поедут в объезд. А если кто-нибудь меня узнает в милицейской форме?
   - На твоей физиономии будет лежать килограмм грима. Мы даже веснушки тебе замажем и темные очки наденем. Вероятность столкновения слишком мала. На работу уйдет десять минут, не больше.
   - И еще, - вмешался Родионов. - От двенадцати до часу самое тихое время. Утренние маршруты, обслуживающие сберкассы, заканчивают в одиннадцать. Ребята с "размена" приезжают в пять, как и вы, а "вечерка" выходит на линию от трех до четырех. Хватит дурака валять, мужики. Предложение Макса идеальное. Никто ничего лучше придумать не сможет.
   - Согласен, - подтвердил Сироткин. - Если мы будем уходить назад к Астаховскому мосту, то заберем по дороге знак, и у нас есть выбор. На Ульяновскую, на Таганку или на Астаховский мост. А там Солянка, Бульварное кольцо или мост к Новокузнецкой. Только бы не растеряться.
   - Но как Борис убедит шофера ехать на набережную и сворачивать в сторону? - спросил Родионов. - Ты ведешь людей в капкан. Тебе это тут же припомнят. Ты даешь распоряжения на маршруте.
   Коновалов покачал головой.
   - Шоферу мозги вправить нетрудно. Скажу: "Поехали в Чкаловское", и он поедет. Но как оправдать эту поездку? Если бы мы были у вас накануне в четверг, я бы нашел повод: забыл кобуру с оружием. Такое нередко случается. При погрузке мы его снимаем с пояса, чтобы пушка по яйцам не стучала, но у меня нет гарантии, что мы к вам заедем.
   - Контора присылала к нам "перевозку" для отгрузки раз в неделю, рассуждал Родионов.- Но всегда приезжают разные бригады в разные дни. Это уж как начальство решит между собой.
   - Вот именно. Есть один вариант, но он мокрухой пахнет.
   Все настороженно посмотрели на Коновалова, но он не видел острых взглядов и продолжал:
   - Когда все мы очнемся в "душегубке" и приедут мусора, я могу сказать, что на спуске Яузской улицы к нам на подножку вскочил бандит с оружием и потребовал свернуть на набережную. Дверцы кабины не закрываются, а стекла в жару опущены. Он мог сдвинуть меня в сторону и сесть рядом. Мы решили не рисковать, надеясь на ребят в салоне, и подчинились. Это могу сказать я один, но шофер ничего уже говорить не должен.
   Никто на это предложение не согласился. Коновалов рассмеялся.
   - Чудики! Мы же перебираем варианты. Одна идея толкается от другой. От бредовых можно подойти к реальной. Вариант с забывчивостью, когда кто-то забыл пушку в другом отделении, слишком хилый. Один на сто. Ищите. Я не возражаю.
   Поставленная задача не нашла своего решения. Отчаиваться не стали. План в общих чертах был готов. Последний вопрос задал Ветров:
   - У нас еще одна заноза есть. Ты, конечно, нам не скажешь, Борис, кто за тобой стоит и кому ты должен отвалить половину добычи. Черт с ним! Ну а где гарантия, что твои заказчики ничего не узнают о нас? Ты не скажешь, так они тебя выследят. А потом могут просветить нас во время операции. Как быть?
   - Ничего они не узнают. Эти люди готовят нам отличное прикрытие. В последнее время я объездил всех своих друзей и старых подружек. По три визита в день. Если за мной следят, у них глаза на лоб полезут. Пусть ищут. А к вам я сегодня добирался три часа. Четыре такси поменял, пять пересадок в метро сделал и с электрички на электричку прыгал. И главное: я написал признание генеральному прокурору Союза, где всю вину свалил на них. Там есть такие подробности, что поверят мне, а не им. Письмо оставил надежному человеку, а фотокопию я отдам им за день до операции. Если они нас попытаются сдать как отработанный материал, письмо пойдет к адресату. Уж лучше пять миллионов получить, чем лишиться жизни.
   "А не так он глуп, как кажется", - подумал Ветров. Чайка нахмурился. Не поторопился ли он со своим письмом? Родионов ничего не подумал. Он лучше других знал Коновалова, и ему стало страшно. Ну а Сироткин остался довольным. Ребята стоящие, и на них можно положиться.
   О провале не думал никто. Его не может быть, и все тут. Люди устали забивать себе голову отрицательными эмоциями. Они верили в свою победу и знали, что победят. В то время никто из них не был жадным и алчным. О деньгах они помышляли меньше всего. Важна сама затея, риск, дерзость и самоутверждение.
   Подготовка
   В течение двух недель налетчики встречались на даче Сироткина. Оговорены были все мельчайшие детали. Но вопрос с появлением фургона на набережной Яузы так и остался нерешенным. Роману Сироткину помогали Эдик Чайка и Максим Ветров. УАЗик угонять не пришлось. Водитель совхоза с семидесятого километра сам пригнал машину в Москву. Получив за работу пятьсот рублей, он отправился в родной совхоз писать руководству объяснительную. У каждого свои трудности. Машину перекрасили, повесили московские номера и загнали в пустующий амбар вблизи от дачи Романа. На машине красовалась надпись "Милиция". Через день неподалеку от автобазы "скорой помощи" от столовой исчез "рафик" с красным крестом. Эдик Чайка стоял в очереди за шофером и подбросил ему таблетку в борщ. Водитель уснул прямо за столом. На "рафике" сменили номера и поставили его рядом с милицейским УАЗиком. Валерка Родионов упер с новостройки знак с "кирпичом", а потом приварили к нему треногу. Старший брат Родионова уехал в отпуск, его мундир вместе с вешалкой перекочевал в шкаф Эдика Чайки.
   Но самое примечательное произошло за день до операции. Бригада Коновалова приехала в Чкаловское отделение банка за остатками. Такой удачи никто не ожидал. Коновалов, как и предполагалось, оставил пояс с револьвером на окне возле дежурки. Злой гений, который потворствовал отчаянным головам в грязных замыслах, совершил чудо. Это был знак! Коновалов уже не удивлялся. Все шло как по маслу. Приехав в контору, он позвонил в Чкаловское отделение банка прямо от своего дежурного.
   - Ребята, привет! Это Коновалов с Неглинки говорит. Глянь-ка там на окошке в своей конуре, не лежит ли там пушка с поясом. Рыжая кобура... Есть, да? Отлично. Передай сменщику: мы завтра с Бережковского к вам заедем, и я заберу. Лады?
   Коновалов положил трубку и взглянул на старика, сидевшего за стойкой.
   - Все в порядке, Евменыч. Завтра заберу.
   - А если проверка? Сейчас езжай.
   - Ты что, Евменыч? С наганом на метро через центр Москвы? Ополоумел?
   - Ладно, черт с тобой.
   Поздно вечером Коновалов спустился с одиннадцатого этажа на девятый и позвонил в квартиру Родионова. Настроение у него уже не было таким радужным. Что-то парня беспокоило.
   11 июня. Час свершений
   День выдался сухой, жаркий. Солнце пекло нещадно. По городу ездили поливалки, но асфальт высыхал в считанные минуты. Самое время валяться на пляже, а не мешки таскать, обливаясь потом. Тот, кто мог, удирал за город, а кто не мог, торчал в конторах и прятался в тени.
   Из бригады Коновалова не пришел один человек. Позвонила его жена. У парня острое отравление.
   - Справимся втроем, - сказал сменившемуся дежурному Коновалов. Послушай, Иван Семеныч, тебе Евменыч передал?
   - Знаю-знаю, оболтус. Не первый день работаешь, а все ветер в башке. После "Бережков" заедете. Распишись в журнале в получении. Мое дело маленькое. Крючок поставил, значит, получил.
   - Ладно ворчать-то. Всегда обходилось.
   Коновалов взял свою спортивную сумку и перекинул через плечо. В эту секунду в дежурку вошел начальник группы инкассации Курушин.
   - Коновалов!
   - Уже идем...
   - За остатками поедет бригада Горохова. Ты со своими архаровцами повезешь золото в хранилище Внешторгбанка. Требуют подкрепления в пятьдесят килограмм. Иди в бухгалтерию и оформляй документы на себя. Ребят в подвал.
   - Как золото? - удивился Коновалов.
   - А что, впервой, что ли? Всего пять ящиков по десять кило. Недоволен?
   - Мне-то чего, но у нас одного человека не хватает.
   Коновалов не знал, зачем он это ляпнул. То ли от растерянности, то ли от страха. Такого неожиданного оборота никто не мог предположить.
   - В котором часу нужно быть там? - спросил он.
   - В двенадцать. Человека я тебе дам из резерва. Поедешь укомплектованным. И давай живо. Они там на каждый грамм по десять бумажек выписывают. Буквоеды. Делов на пять минут, так целую папку бумаги надо собрать.
   - Без бумаг в хранилище не пустят. Чего ребят гонять?
   - Пошли кого-нибудь во двор из ребят. Поедете с новым шофером на хорошей машине. Пусть покажут, куда подавать фургон. И не тяни лямку. Времени у вас в обрез.
   Коновалов вышел из дежурки. Он уже знал, что все пошло шиворот-навыворот. Придется прибегать к запасному варианту, отступать некуда.
   В 11.25 машина была загружена и готова к выезду. Трое инкассаторов залезли в "душегубку". Коновалов приоткрыл свою сумку и отвинтил вентиль на баллоне на четверть оборота. Маленький баллончик походил на термос, а точнее, на небольшой огнетушитель из никелированной стали. Поднявшись по ступенькам в салон фургона, Коновалов бросил сумку в темный угол и сказал:
   - Пусть здесь полежит. Ладно, мужики. Сегодня у нас короткий день. За пару часов справимся.
   Бригадир спрыгнул на землю, убрал трап, захлопнул дверцу и запер ее на трехгранный ключ.
   На минуту он зашел в холл конторы и позвонил от милицейского поста в Чкаловское отделение. Когда дежурный снял трубку, Коновалов сказал:
   - Мы выезжаем с сюрпризами. Дорога двадцать минут. Вы там приготовьте мне мою пушку.
   Ответа он не ждал и положил трубку.
   Водитель оказался мрачным мужиком, раньше Коновалов его не видел. Здоровяк с бычьей красной рожей. Такого газом не возьмешь.
   - Поехали, приятель. Выезжай на Трубную, потом на Сретенку и по бульварному кольцу до высотки. Обогнем мост, и мимо "Иллюзиона" по прямой к Чкаловскому отделению.
   - А чего мудрить-то, - забасил шофер. - Прямо до Самотеки, а там по Садовому без выкрутасов и упремся в Чкаловское. Быстрее и проще.
   - У нас свои инструкции, приятель. По оживленным местам мы не ходим. Знаешь, чего везем?
   - Ящики с динамитом.
   - Вот именно. Подарок соцстранам.
   - Откуда знаешь?
   - На Запад золото в песке отправляют. Там не надуешь, а для друзей и в слитках сойдет. Вперед!
   9 часов 45 минут.
   Максим Ветров, Эдуард Чайка
   Выручка ГУМа, ЦУМа и "Детского мира" подсчитывалась до утра целой бригадой кассиров. Маршрут Ветрова объезжал гигантские магазины и привозил деньги в банк. С этой минуты маршрут выходил из-под контроля начальства. Развоз пятаков - занятие пустяковое. Транзитное обслуживание точек без захода на базу решалось в производственном порядке. Главное дело - вовремя обслужить трех китов советской торговли.
   В одиннадцать часов Ветров заглянул в дежурку.
   - О, привет, Родионов. Ты здесь поселился? Не твоя же смена.
   - Сменился. Мне в понедельник на свадьбу идти.
   - Понял. Ну мы поехали в третий парк.
   Родионов не реагировал. Новостей нет, значит, все идет по плану. Ветров вышел на улицу и сел на переднее сиденье. Толик выглядел усталым и ленивым. Сегодня он даже мешки не помог затащить.
   - Вот что, Толян. А сейчас мы объедем Таганку и спустимся к Ульяновской улице, дом пятнадцать.
   Толик тупо глянул на Ветрова покрасневшими глазами.
   - Зачем?
   - Эдик у нас стеснительный, сам сказать не может. Мы с тобой во дворике подремлем, а нашего дружка отпустим на пару часиков.
   Усталый шофер оглянулся назад. Красные глаза попытались прищуриться, а пересохшие губы улыбнуться.
   - А как же третий парк?
   - Парк подождет, а Светочка не сможет. У нее муж ревнивый, и она только днем баловаться может. Тут момент ловить надо.
   - Вопросов нет. Святое дело.
   Толик вцепился толстыми, малиновыми пампушками в руль, и машина тронулась с места.
   На Ульяновской улице, в километре от места, где предстояли события особой важности, ребята присмотрели тихий глухой дворик в виде колодца с огороженным садиком посредине. Каждый второй подъезд принадлежал какому-нибудь магазину, чьи витрины выходили на улицу. Тут то и дело крутились машины, заполненные тарой, хлебом, молоком и мясом. Здесь жили своей жизнью, и стоявший в стороне старый УАЗик с надписью "Связь" никого не интересовал.
   Эдик Чайка многозначительно подмигнул друзьям и выпрыгнул из салона машины. Как только он скрылся за дверьми углового подъезда, Ветров достал из своей сумки бутылку бормотухи и сказал:
   - Надо украсить ожидание небольшой дозой радости. Это, конечно, не Светочка, но тоже удовольствие.
   Шофера передернуло.
   - Ладно, только самую малость. От меня и так перегаром на версту тянет.
   - Хуже не будет. Скажи-ка, Толян, нам когда-нибудь дадут новую машину?
   В момент четвертого булька Толик ответил:
   - На базе есть и хуже. Мы получаем две машины в год, и то нерегулярно. Если встать на очередь, лет через десять получим.
   - Но уже сейчас наш шарабан можно пальцем насквозь проткнуть.
   - А тебе бронь подавай? Мы машину с деньгами бросаем и обедать уходим. И что?
   - ГУМ, ЦУМ - это серьезные деньги.
   - Брось, Макс. Туфта все это. Помнишь, когда на собрании в конторе полковник с Петровки выступал? Зануда Киселев ему вопросик задал: "Почему на инкассаторские машины сирены не ставят?" Что он ответил? "У нас и без вас в ушах звенит. В Советском Союзе нет банковских грабителей, но зато есть инфаркты и пожары. Здесь вам не Чикаго".
   Толик выпил второй стакан и зевнул. Через пять минут он тихо похрапывал, положив голову на руку.
   Ветров вышел из машины и направился к воротам. На другой стороне улицы стоял милицейский УАЗик с зашторенными окнами. За рулем сидел Роман Сироткин. Ветров перешел дорогу и открыл боковую дверцу. Чайка, переодетый в милицейскую форму, красил тушью брови. На коленях лежал рюкзак с необходимым реквизитом. Волосы почернели от усиленного втирания в корни копировальной бумаги. На полу салона лежала тренога с дорожным знаком.
   - Не машина, а гримерная киностудии.
   - Не мешай, Максим. Иди звякни Родионову. Уже двенадцать. Через пять минут я буду готов.
   9 часов 00 минут.
   Роман Сироткин
   В состав маршрута, развозившего "размен" по магазинам, входили кассир, инкассатор и шофер. Нудная, однообразная работа. С девяти часов до четырех нужно объехать более пятидесяти торговых точек и обменять "бумагу" на "мелочь". Бригада выехала на линию из Медведковского отделения банка ровно в девять.
   Шофер, веселый паренек, лихо крутил баранку и беспрестанно травил анекдоты. Толстушка-кассирша хихикала, будто ее щекотали. Роман, как всегда, сохранял баланс серьезности. Его работа заключалась в том, что он заходил на точку и докладывал старшему кассиру магазина о прибытии "размена". Сотня хлопков дверью за смену. Это ли работа для сильного мужика, спортсмена, гонщика с широкими взглядами и несбыточными мечтами о большом будущем.
   - Ребята, - перебил шофера Сироткин, - отпустите меня на сегодня. Ритка моя на сторону косит. Ей-богу! Спать не могу. Носом чую.
   - Такие вещи не носом чуют, - ляпнул шофер и умолк.
   Он обернулся и посмотрел на кассиршу. Все знали, как Роман любит свою жену и сына. Отличный парень... и вдруг.
   - И что ты хочешь делать? - спросила кассирша.
   - Хочу нагрянуть на дачу, как снег на голову, среди бела дня. А к четырем часам вернусь. Буду ждать вас у последней точки.
   - Нормально, - сказал шофер. - Подумаешь, я сам за него побегаю. Меня все девчата на маршруте знают.
   - Еще бы. Затравил торгашек своими анекдотами. - Кассирша хихикнула. - Вот и Ромка твоих историй наслушался, как муж возвращается из командировки, а там...
   Варя не особо возражала. Она сама развелась с первым мужем, когда он ее застал со вторым. Теперь воспитывает двоих детей без посторонней помощи. Варя хорошо относилась к своим спутникам по работе и никогда не конфликтовала с ними, даже когда они покупали пивко во время работы. По обоюдному согласию Романа отпустили. Сироткин снял пояс с револьвером и передал Варе.
   - Брось под сиденье, вернусь и заберу.
   Как он и предполагал, его высадили у метро "ВДНХ". На уговоры ушло десять минут. Две остановки он прошел пешком, где в одном из дворов Проспекта мира его ждал УАЗик с надписью "Милиция".
   Сегодня Сироткин открыл амбар и отогнал "скорую помощь" на окраину леса к реке. Тихое местечко, недалеко от областной больницы. Он не раз видел, как там шоферы моют свои машины и валяются на солнышке. Появление "рафика" никого не удивит. Потом Роман выбрался на шоссе, сел на автобус и через полчаса вернулся на исходную точку. В Москву он уже ехал на милицейской машине. При въезде в город на него никто не обратил внимания. Расчет оказался точным.
   В десять пятнадцать он подъехал к Ульяновской улице и остановился напротив въезда во двор, куда должны были прибыть его партнеры. Сироткин достал из-под сиденья рюкзак и бросил его в салон. Снаряжение для Чайки хранилось в брезентовом мешке. Он подумал, что они не учли того факта, как может помяться мундир, скрученный в несколько раз. Гаишники - народ военный, аккуратный. Глядя на рюкзак, Сироткин вдруг сообразил, что они не учли еще одну деталь. Шторки шторками, а кусок брезента не помешал бы. Чем они накроют мешки с деньгами? Сколько еще подобных недочетов обнаружится во время работы?
   Когда на дороге появилась знакомая машина, он облегченно вздохнул.
   8 часов 30 минут.
   Валерий Родионов
   Именно в это время Родионов сменил дежурного и заступил на смену. Любой с радостью отдаст пятницу и согласится на другой день недели. Тяжелый день. Инкассаторы острят. Все хотят освободиться раньше, пропускают точки, особенно если те не дают чаевые. Мотивировка простая: старшего кассира не оказалось на месте, сумма не была подготовлена к выдаче. Телефон не умолкал. Где инкассаторы? Что нам делать? Когда приедут? Приходилось выкручиваться самим. Инкассатор всегда прав. Бери такси и вези сама. Хочешь, проси мясника в сопровождение. Твои трудности. С банком не спорят. Но в следующий раз будешь класть железный рубль поверх квитанции. Не хочешь? Трать свои кровные на такси и теряй время. Ребята с "вечерки" неплохо жили. В конце смены полный карман мелочи, еда и дефицит, заказы и даже малосольные огурцы в январе. На таких маршрутах работали старожилы. Дряхлеющие полковники НКВД, бывшие надзиратели и даже людишки из личной охраны Берии и Ежова. Они доживали свой век, но на покой их отправить никто не мог. Традиции. Зарплата этих людей не интересовала, сталинские дачи им надоели, зато именное оружие не ржавело и к дисциплине приучены.
   Родионов терпеть не мог старую гвардию бывших чекистов. Стукачи, конвоиры, надзиратели. Как такие люди могли быть симпатичны для молодого парня, прошедшего службу в десантных войсках. Однако старики любили голубоглазого коренастого парнишку. Прямой, открытый, правильный, честный. Его даже в партком выдвинули.
   Сегодня Родионов выглядел не очень уверенно. Больше обычного суетился, не отвечал на вопросы, забывая здороваться. Роль диспетчера его не очень устраивала. Он исполнитель, а не координатор. Ему нужно находиться в центре событий, а не играть вслепую. Родионова успокаивал тот факт, что одну из главных ролей играет Ветров. Он доверял Максиму больше всех. Чем сложнее ситуация, тем активней работает голова у этого парня. С таким не пропадешь. Только бы Коновалов не подвел.
   В одиннадцать тридцать раздался звонок. Звонил Коновалов. Выезжает с "сюрпризом". Что это значит? И еще раньше намеченного времени. Как предупредить ребят?
   Родионова начало лихорадить. На телефонные звонки он отвечал одной фразой и бросал трубку, чтобы не занимать линию. Стрелки часов неумолимо летели вперед. Без пяти минут двенадцать раздался новый звонок.
   - Привет, командир, какие новости? - Он узнал голос Ветрова.
   Родионов плюнул на конспирацию. В дежурке находились люди, но он не мог крутить и сказал прямо:
   - Они в пути уже двадцать минут. Живо на место!
   Ветров все понял и бросил трубку.
   Родионов чертыхнулся.
   - Ну ты суров! - сказал кто-то из присутствовавших.
   - Баба вчера не дала, - рявкнул дежурный.
   Полдень. Группа Захвата
   Милицейский УАЗик выскочил на высокой скорости с Таганского спуска и, резко свернув на набережную, затормозил в центре улицы. Задние дверцы открылись, и на землю спрыгнул капитан. Кто-то подал ему треногу с дорожным знаком, и машина сорвалась с места. Капитан установил знак и, повернувшись, медленно направился по центру улицы дальше. Милицейская машина проехала еще две сотни метров и прижалась к обочине. С пешеходной дорожкой ее разделял газон с кустарником и мелкими деревьями.
   Послушные, дисциплинированные водители тут же начали сворачивать на Астаховский мост и к Таганке.
   Спустя минуту появился первый нарушитель. Серая "Волга" универсал с надписью "Связь" на передней дверце проскочила на знак и, нагнав гаишника, притормозила. Водитель высунул голову и сказал:
   - Извини, командир, инкассация. - Он указал в сторону Садового кольца. - Чкаловское отделение.
   Капитан махнул жезлом, развернулся и отправился в обратную сторону.
   - Где-то я его уже видел.
   - Конечно, - подтвердил шофер. - Тут одно подразделение работает. Не ясно только, чего они набережную перекрыли.
   - Марафон какой-нибудь.
   - Не видать. Да и Брежнев по закоулкам не катается.
   - За мостом чего-нибудь случилось. Авария.
   У Чайки выступил пот. Жара, мандраж, он ног под собой не чувствовал. Первая капелька выскользнула из-под фуражки и потекла по лицу. Он не мог знать, что ничтожная крупица воды имела черный цвет.
   Секунды казались вечностью. Нашлось еще пару смельчаков, рискнувших проскочить на запрещающий знак, но капитан их не остановил.
   Воздух раскалялся. На небе не было ни одного облачка. Ветров с волнением наблюдал за Чайкой. Одинокая, сгорбленная фигура в центре пустынной набережной передвигалась так, будто вместо ног на него надели ходули.
   - Какой он, к черту, гаишник. Персонаж из кукольного мультика. Карикатура какая-то.
   - А что с его мордой, глянь.
   - Вот что, Рома. Как только фургон остановится, тут же разворачивай машину и подгоняй задницу к заднице. Ни секунды заминки. Почему они так долго едут?
   Фургон ехал со скоростью черепахи. Инкассаторы в салоне промокли насквозь. Один из них достал наган из кармана и положил его на темно-зеленый ящик, где белели отбитые трафаретом буквы "Госбанк СССР".
   - Так и не достал кобуру, Яша? - спросил сосед, сидевший на одном из ящиков.
   - Я найду этого гада. Из шкафчика увели.
   - Выпиши новую.
   - И двадцать процентов прогрессивки как не бывало.
   - Ну да, а так лучше? Патроны в правом кармане, пушка в левом. Штаны порвешь.
   - Зато надежней. А то, неровён час, яйца отстрелить себе можно.
   - Мужики, а что за кошмарный запах у нас в апартаментах?
   - Пердеть меньше надо. Люк на крыше заело. Я уже пробовал его открыть.
   У ребят кружилась голова, и их клонило ко сну, к горлу подступала тошнота.
   - Ну и работенка, - сказал один.
   - В Бухенвальде потеснее было, и золотишко не удобряли, - сказал второй.
   Третий ничего не сказал, он уже спал.
   Машина свернула налево, миновала короткий отрезок и встала на светофоре.
   - Смотри-ка, бригадир, кирпич поставили. Говорил тебе, по Садовому ехать надо, - ворчал шофер.
   - Езжай и не дергайся. Разберемся.
   Вспыхнул зеленый свет. Тяжелый "газон" дернул с места и поехал прямо.
   - Ну вот он, ждет голубчик, - сказал шофер, заметив милиционера, размахивающего жезлом.
   - Прижмись к обочине возле их машины и жди. Сам подойдет. Овес к лошади не ходит.
   Водитель нехотя подчинился. На банковской автобазе он работал недавно и еще не привык спорить с инкассаторами. Работа ему нравилась, и лучше не обострять положение.
   Стекающие капли пота заливали лицо. Одна капля с тушью скатилась с бровей и попала в глаз. Чайка достал платок и начал растирать пот по лицу, превращая его в физиономию шахтера, выходящего на поверхность после забоя. Он не видел себя со стороны. Он шел к остановившейся "перевозке" и доставал газовый пистолет из брючного кармана. Оставалось не больше пяти шагов, когда вторая, а следом и третья капли заволокли ему глаза. Он тер глаза платком, но щиплющая боль заставляла его сжимать веки. Слепой налетчик. Что может быть смешнее и печальнее. От него зависел исход операции, и Чайка это понимал. Он с силой сжал зубы. Главное - успеть выстрелить.
   Когда его лицо появилось перед дверцей водителя, шофер оторопел. У него отвисла нижняя челюсть. Коновалов не стал ждать результатов. Он уже знал, что придется действовать по запасному варианту, и в тот момент, когда машина остановилась, у него на руках были надеты перчатки. К правой ноге, на пластыре, был прикреплен нож с наборной ручкой. Он приподнял брючину, сорвал нож и сделал резкое движение снизу вверх. Длинное, острое лезвие врезалось в двойной подбородок водителя и ушло вверх, поражая головной мозг. Кровь хлынула как из пробитого крана.