Март Михаил. Мертвецы не тоскуют по золоту

   Зверек притаился и жил в свое удовольствие. Всему свое время. Не так легко прожить на стипендию.
   И вот однажды Федюков приоткрыл свое истинное лицо.
   - Ну вот, мое солнышко. Пора тебе самой позаботиться о собственном благополучии. Мне одному не очень легко добывать деньги. Придется тебе помочь.
   С этой минуты Федюков интересовал Ксюшу как материал для работы. Она поняла, что нужна банкиру с той же целью, что и он ей.
   - Так вот, - продолжал Федюков, - ты должна использовать свои невероятные чары и обуздать одного крепкого красивого парня. Покажи, на что ты способна, сделай из него тряпку, послушную овечку.
   - И на что его нужно подбить?
   - Ну, скажем, так. Ради тебя он пойдет на опасное дело с риском для собственной жизни. Ты возьмешься за такую работу?
   - Мне нетрудно, но как я должна к тебе относиться после этого?
   - Как к меценату. Ты получишь премию в случае успеха. Роскошную премию.
   - Хорошо, но вряд ли ты теперь затащишь меня в постель.
   Федюков подошел к девушке и залепил ей пощечину. Звон в ушах стоял долго. После паузы она услышала совсем другой голос.
   - Хочешь жить на вокзале? Жрать черствые горбушки? Я раздавлю тебя, как муху, и по стеклу размажу.
   Она видела его взгляд и верила, что он способен выполнить свою угрозу. С этой секунды она его ненавидела. Поиск кощеевой иглы стал ее железным принципом. За себя Ксюша не боялась, но крах банкира - это грандиозный скандал, и он прогремит на всю Москву.
   Петр Егорович заглянул в кухню и попрощался с племянницей. Когда он ушел, она уже знала, что ее псевдодядя работал следователем в райотделе того района, где она жила. Майор милиции Некрасов Петр Егорович. Она успела обследовать карманы его пиджака, небрежно оставленного в ванной комнате.
   Ксюша поняла, что попала в эпицентр готовящейся бури. Если она уцелеет, то сенсация у нее в кармане. Вряд ли они воспринимают ее всерьез. Федюков даже не знает ее настоящего имени. Только бы остаться в центре событий и уцелеть.
   Ксюша накрыла стол и направилась в комнату. Борис сидел бледный и задумчивый, он даже не заметил ее появления. Она не стала теребить парню душу, в конце концов, разговор записан на пленку и она его услышит, а потом сделает нужные выводы. А сейчас следует расслабиться. Ее роль еще не сыграна, занавес только подняли. Что это будет? Трагедия, драма, комедия, мелодрама? Нет, конечно, это будет детектив.
   23 апреля. 8 часов 30 минут.
   Двойная страховка
   Охрана занимала четыре купе в поезде, в каждом из которых находился один из преступников, скованный наручниками, и по два конвоира. Четвертое купе занимали сопровождающие офицеры: капитан Самохин и прапорщик Бугров. Именно в это купе вошли двое офицеров внутренних войск. Высокий брюнет крепкого телосложения в погонах майора и рыжий капитан, внешность которого ничем не отличалась от серого уличного потока.
   - Вы капитан Самохин? - спросил майор.
   - Так точно, - настороженно ответил офицер.
   - Я майор Ухабов.
   Он достал бумагу из кармана и передал ее капитану.
   - Ознакомьтесь с постановлением о передаче нам этапируемых преступников.
   Капитан положил на стол откусанное яблоко, вытер руки и нерешительно взял бумагу.
   - С чем это связано?
   - При въезде в Московскую область ожидаются некоторые неприятности. Подельники Меченого попытаются освободить арестованного. Возможна перестрелка и жертвы. Мы обязаны предотвратить налет. Среди пассажиров поезда замечены люди из банды Меченого. Ситуация взята под контроль, но рисковать мы не имеем права.
   Капитан ознакомился с документами и пожал плечами.
   - Впервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Может быть, усилить конвой?
   - У нас приказ, капитан, его не обсуждают. Вам надлежит оставаться на местах и запереться в купе. У переезда поезд остановится на две минуты, там нас ждет санитарная машина. Крытый военный УАЗ с красным крестом. С начальником поезда все согласовано. Арестованных следует вывести в считанные минуты и погрузить в машину. До Москвы они поедут по шоссе. Так безопаснее.
   - Понятно. Я должен взглянуть на ваши удостоверения личности.
   Майор с готовностью достал свое удостоверение и предъявил его начальнику конвоя. Тот внимательно изучил документ и вернул его владельцу.
   - Вас что-то смущает, капитан?
   - Я с самого начала возражал против пассажирского поезда. И вот результат.
   - Вы можете связаться с управлением, у машиниста есть связь. - Майор взглянул на часы. - До переезда ехать семь минут.
   - Я не успею. Откуда получены сведения о налете?
   - В Москве взяли одного рецидивиста. Конкурирующая фирма. Он их заложил. Для проверок времени не осталось. Рисковать мы не имеем права. На следующей станции в поезд сядут оперативники в штатском, в случае чего они будут готовы к отпору и задержанию. С вами вступать в связь они не будут. Они свою работу знают.
   Тут голос подал рыжий:
   - У нас есть надежда, что заварухи не будет. Люди Меченого, находящиеся здесь, наверняка увидят, как их главаря снимают с поезда. Полагаю, они сумеют подать сигнал сообщникам, и все обойдется без поножовщины.
   - Задача понятна.
   - Сцепите троих бандитов наручниками, капитан. Один из них хромой, и в одной упряжке они не уйдут. Ну а мы освободим проходы и тамбур. Машинист опытный, остановит наш вагон против шлагбаума. И поживей, стоянка две минуты.
   Все так и произошло. Поезд стоял ровно две минуты. Скованные преступники были переведены в машину и уложены на пол. Двое сержантов в красных погонах с автоматами остались в салоне машины. Бугров видел, как УАЗ с красным крестом развернулся и поехал в сторону магистрали.
   До Москвы поезд доехал без приключений. Бригаду встречал подполковник и конвой из Матросской тишины. Московский начальник долго разглядывал Бугрова и никак не мог понять, каким образом произошла накладка и почему его не предупредили. Он несколько раз перечитывал постановление, в подлинности которого не сомневался. Все подписи на месте, печать, штамп и бланк подлинные. Обычная несогласованность начальства или халатность канцелярии?
   Вечером того же дня военный УАЗик подъехал к дачному поселку неподалеку от Москвы, расположенному в лесном массиве. Машина проехала по размытой дороге вдоль опушки и остановилась у железных ворот. Трехметровый кирпичный забор скрывал от любопытных огромный участок, сад, постройки и посыпанные гравием дорожки. Снег сошел две недели назад, дни стояли холодные. Дачный сезон еще не начался, в воздухе висела тишина, и лишь выкрики ворон нарушали покой вечерних сумерек.
   Ворота открылись, и машина проехала к гаражу. Массивный терем мог вместить в себя не менее трех автомобилей. Здесь имелось все, и даже глубокий погреб, прикрытый стальным люком.
   Именно этот каземат и предназначался для опасных арестантов. Ни окон, ни вентиляции. От сырости спасали телогрейки. Рядом установили ведро воды, деревянный ковш, и каждый получил по буханке хлеба. Каждый из арестантов имел немалый жизненный опыт, люди закаленные в лагерях и тюрьмах, но то, что с ними произошло, выходило за рамки любых понятий и представлений. На вопросы не отвечали, не били, не допрашивали. Люди в форме принадлежали к касте военных, и в этом сомнений не было. Тем непонятнее выглядело похищение. О побеге и думать не имело смысла, от профессионалов не уйдешь. Им оставалось только ждать и надеяться. И они ждали.
   25 апреля. 23 часа 30 минут.
   Наниматель
   Петр Егорович поднялся на третий этаж и позвонил в двадцать восьмую квартиру. Его здесь не ждали, но он знал о человеке, к которому идет, все, что нужно знать.
   Дверь открыл полный человек с коротким ежиком на голове и колючим взглядом. На вид ему было лет сорок или чуть больше. Краснолицый, собранный и немного настороженный.
   - Федор Кусков?
   - А ты кто?
   Петр Егорович предъявил милицейское удостоверение. Кусков бросил на документ беглый взгляд и тут же отпарировал:
   - Я в завязке, начальник. Зря время тратишь.
   - Много нам не нужно. Пять минут, если впустишь.
   - Заходи.
   Они прошли по коридору старой коммуналки и очутились в небольшой комнате, обставленной по самым скромным представлениям о холостяцкой жизни. Здесь было чисто прибрано и светло.
   - Садись, начальник, и не тяни резину. Мне тебе сказать нечего. Меня уже три года не трогают.
   Гость сел на диван, а хозяин остался у двери, уперев плечо в косяк.
   - Могут тронуть, Федя. Органы тобой не интересуются, но твой старый дружок от встречи с тобой не откажется.
   - Какой дружок?
   - Меченый. Помнишь такого?
   Кусков вздрогнул. Проглотив слюну, он огляделся по сторонам, будто кто-то еще мог находиться в комнате, и тихо спросил:
   - Меченый в Пскове промышляет. Наши дорожки давно уже разошлись. Нам делить нечего.
   - Как сказать. Помнишь его побег из колонии? Его накрыли и добавили три года.
   Гость достал из кармана пачку фотографий и одну из них бросил на стол.
   - Это твой донос на имя начальника колонии, где ты подробно излагаешь план побега своего старого кореша. По твоей милости Меченый три года лишки получил. А сейчас Меченый в Москве. Новое дело замышляет. Брать мы его будем с поличным, и ты нам поможешь.
   - Брось, начальник. Я в эти игры не играю. На уголовку работать не буду.
   Петр Егорович бросил пачку фотографий на диван.
   - Это фотокопии твоих доносов, Кусок. А что будет, если я такую же пачку передам Меченому и записочку с твоим адреском и адресом дочери, которая нянчит годовалого сына на Красной Пресне. Ваша встреча станет неизбежной. Ты Меченого лучше меня знаешь. Он тебя из-под земли достанет.
   - Странный у тебя подход, начальник. Темнишь. Говори, чего надо?
   - Ничего особенного. Ты шофер первого класса. Устроишься на работу на автобазу Центробанка. Попросишься во вторую колонну. Там на бывших "воронках" работают. Тебе сподручнее. Вот и все дела. Через месячишко получишь задание. Меченый сам на тебя выйдет. Безопасность мы тебе гарантируем. Останешься в стороне.
   - На базу Центробанка? А судимость?
   - Тебя о ней не спросят. Это наша забота. Твое дело помалкивать. Работай тихо и ни о чем не думай. Ты под нашим наблюдением. И не трепыхайся, Кусок. Не становись под перекрестный огонь.
   - Ладно, понял. А где гарантия, что не сдадите?
   - Ты всю жизнь стукачом был, Федя. Однако тебя не сдали. Сплошные амнистии, а другим дополнительные сроки. Тебе ли на нас в обиде быть? Возьмем Меченого, и тебе легче станет.
   Гость встал.
   - Через неделю позвоню. Доложишь, как устроился.
   Хозяин проводил посетителя до дверей и еще долго не возвращался в свою комнату.
   29 апреля. 11 часов 10 минут.
   Пикник
   Каждый из них ждал этой встречи, и у каждого были новые идеи и предложения.
   Леса покрывались бледной зеленой порослью. Маленькие листочки высовывались на свет и заряжали воздух весенним ароматом. Светило яркое солнце, но земля все еще оставалась холодной и сохраняла влагу растаявшего снега.
   Шашлыки готовились на три персоны. На сей раз мангал разжигали на дачном участке Александра Макаровича Лопатина.
   Сегодня они собрались, чтобы подвести некоторые предварительные итоги проделанной ими работы, а заодно выпить посольской водочки и подышать свежим воздухом.
   Когда наступило время десерта, друзья перешли в дом, устроились в глубоких креслах перед камином и принялись обсуждать дела.
   Разговор начал хозяин дачи, дипломат, мозг компании, человек с развитым чутьем и умением не пропускать мелких деталей, из которых вырастают большие занозы. Когда-то Лопатину прочили быструю карьеру в КГБ. С его феноменальной памятью, наблюдательностью, обаянием нетрудно стать хорошим разведчиком, но яркая, запоминающаяся внешность, высокий рост противоречили основным канонам профессии. То, что не устраивало разведку, подходило для работы в дипломатическом корпусе. Пришлось делать карьеру в Министерстве иностранных дел. В МИДе ему быстро нашли применение, и с годами он стал очень влиятельным чиновником. Год назад друзья Александра Макаровича поздравили его с сорокалетием. В расцвете сил, крепкий здоровьем, умный, энергичный, удачливый, он оставался неудовлетворенным и недостаточно востребованным для своих возможностей, как крупная рыба в мелком аквариуме.
   - Мне кажется, что льдина тронулась с места. Первый этап намеченного плана прошел без сучка и задоринки. Черный Монах подтвердил свою готовность взять металл. Очевидно, команда нашего клиента натыкается на множество препятствий, если он готов платить за товар на пять процентов больше мировых цен. Сегодня никто уже не хочет оплачивать терроризм. Слишком дорого им обходится вьетнамская кампания. Бессмысленность ее очевидна. Сплошные жертвы и никаких сдвигов. Но дело не только в этом. У нас на границах достаточно дыр. Есть люди, которые умеют ими пользоваться. С британских островов и булавку не унесешь. Мы - дело другое. Нас их проблемы не интересуют, кроме варианта, предложенного Кэмбелом. Любая валюта и номерные счета в швейцарских банках. Заманчивое предложение. Теперь слово за нами... А точнее, дело. Слово я уже дал. Главная цифра: пятьдесят, срок три месяца. Вы не ошиблись в своих расчетах, Игорь Николаевич. Как в воду глядели.
   Федюков улыбнулся и отпил из чашки глоток кофе.
   - Мне ли ошибаться, господа авантюристы. Мы с заказчиком еще недостаточно хорошо знаем друг друга, и никто не будет рисковать более крупным финансовым оборотом. К тому же за одну ходку им больше не вывезти и средств у наших клиентов не очень много. А с меньшим количеством нет смысла возиться. С учетом цен на оружие этого капитала им хватит на вооружение бригады и пару дней хорошего боя. Достаточно, чтобы заявить о себе, но мало для удержания авторитета. Они неизбежно обратятся к нам во второй раз. А это для нас гарантия того, что нас не обведут вокруг пальца с первого захода. - Федюков сделал еще один глоток и продолжил: - С исполнителями у нас проблем не будет. Кандидатура главаря меня устраивает. В этом отношении я спокоен. План должен сработать.
   - Уверен? - спросил Суханов.
   - Конечно. Чистая психология. Это герои нашего времени. Они должны получить инициативу в свои руки, понимать, что сами умные, дерзкие и гениальные. Честолюбие рождает героев и толкает их на подвиги.
   Суханов рассмеялся.
   - Если бы у меня все участковые инспектора были бы такими тщеславными, на улицах Москвы не возникало бы драк и беспорядков.
   Сергей Сергеевич Суханов по своей натуре был авантюристом. Его смелости и дерзости завидовали многие молодые оперативники. В милицию он пошел по призванию и с рвением служил правопорядку. Вот тут осечка. Он служил самому себе. Вседозволенность во имя закона, прикрытая погонами полковника. Суханову списывалось все. Сотни задержаний, поимка особо опасных преступников, риск и победа. Но однажды ему показалось, что его недооценивают, сдерживают, осуждают, обвиняют в бессмысленной жестокости. Он чувствовал себя взрослым юношей, которого властная мать заставляет носить короткие штанишки. И с некоторых пор полковник позволил себе поблажки. Так он организовал свою первую банду единомышленников из людей в погонах, тех, кого уволили из органов за превышение полномочий или грубое нарушение законов. Смелые, решительные, злые, обиженные, мстительные и надежные. Именно такие ребята отбирались в команду Суханова. Но, как каждый стратег, Суханов имел свою гвардию, особое подразделение, ему он доверял самые важные дела. Суханов чувствовал силу.
   Такими людьми, как Суханов, трудно управлять, Федюков понимал это и использовал свой излюбленный прием. Банкир познакомил полковника со своей сестрой, а та свела строптивого милиционера с подругой, молодой актрисой из театра оперетты. Федюков не ошибся. Суханов угодил в расставленные силки и оказался под колпаком. Сорок пять лет полковник жил холостяцкой жизнью в свое удовольствие, но теперь над ним появился личный генерал, сделавший из строптивого сорванца трепетную овечку. Старый лис Федюков пользовался женщинами, как козырными тузами, и всегда выигрывал. Он считал, что строптивый полковник в его руках.
   Итак, команда единомышленников обсуждала первые успехи. Главный вопрос был решен. Покупатель на золото найден. Оставалось достать золото.
   Суханов положил портфель на стол и достал из него прозрачный целлофановый пакет.
   - Эти улики должны сработать в операции прикрытия. Нож и пистолет принадлежат крупному рецидивисту Меченому. Сохранятся его отпечатки пальцев на уликах или нет, не имеет значения. Вещи примечательные, и каждый опер знает их. Гильзы и пули, выпущенные из "вальтера", проходили экспертизу ранее, оружие уже засвечено. Бандиты сидят в моем курятнике. Ждут своего часа. Как обвинить их в налете на фургон, мое дело. Можешь не сомневаться, Игорь Николаич, я твоих ребят прикрою. Вопрос в другом. Способны ли они справиться с поставленной задачей? Одному из них придется сработать под почерк Меченого.
   Федюков склонил голову набок и посмотрел на Суханова.
   - Сможет. Он уже делал подобное и проходил у тебя по одному делу. Твой крестник, Сергей. Я следую твоим рекомендациям.
   - Коновалов?
   - Он самый. У нас есть на него рычаг давления. А главное - он работает на перевозках. Лучшего кандидата нет. Важно внушить ему уверенность в безнаказанности. Твои улики сделают это. - Федюков похлопал полковника по плечу. - Твой Петя, которого ты откомандировал в мое распоряжение, прекрасно справляется со своей ролью. Дело наполовину сделано.
   - Петя отличный парень, профессионал высшего класса. И такого парня перевели в архив. Он обижен на весь белый свет. Ему и денег не надо, лишь бы настоящим делом заняться. Можешь на него полагаться и в дальнейшем.
   - Надеюсь. Значит, в поезде все сработано нормально?
   - В моих рядах профессионалы, Игорь Николаич, а не шантрапа голопузая, - гордо заявил Суханов.
   - Всегда ли это полезно? - неожиданно спросил Лопатин. - Как бы твои профессионалы не раскусили, ради чего они работают.
   - Это их не касается. Они волкодавы и получат свое мясо. Я подарил им Меченого, и они его сожрут, но через определенное время, когда получат команду "фас!". У моих мальчиков свой кодекс чести. Они чувствуют себя истинными судьями и с гордостью выполняют работу палачей. Наши законы слишком гуманны. Я не осуждаю их.
   - Не увлекайся, Сергей Сергеич, - улыбнулся Лопатин. - Наши цели тоже в Библии не прописаны. Ты поводырь у своей команды, и лишний надзор не помешает. Все мы затеваем игру со смертью. В нашем положении и с нашими амбициями риск неуместен.
   Дипломата выслушали с почтением. Он редко говорил и старался больше слушать. Он не рвался в лидеры, его интересовал результат. Хочет Федюков играть роль хитрого папаши-мудреца, ради Бога. Не зарывался бы. Лопатин имел другие планы. Он давно уже присмотрел себе местечко на берегу Женевского озера и знал одно - местечко это денег стоит, а политическое убежище ему любая страна даст. Перебежка дипломата из Союза всегда громкий скандал, и Запад это приветствует. И главное - Лопатин знал свою роль в намеченном мероприятии. Без него здесь не обойдутся. Золото в кубышке камень на шее. Покупатели ни с кем, кроме него, не пойдут на контакт. Кладовщик и милиционер для международных террористов не авторитет.
   Глядя на огонь в камине, Лопатин тихо продолжил:
   - Рано еще делить шкуру неубитого медведя и упиваться собственными талантами и прозорливостью. Мы люди зависимые. Красивые слова сказаны, пора приниматься за черную работу. Придется проявить новые грани таланта. Погрузиться по уши в дерьмо и выйти из него в белых фраках. Мы дирижеры, но музыканты еще не собраны в общий оркестр, и победный марш может походить на похоронный. Мелочей быть не должно. Каждая скрипка должна вступить в игру в нужную секунду в определенный такт.
   Лопатин умел вовремя ставить все на свои места. В комнате стало тихо.
   6 мая. 04 часа 40 минут.
   Совет женщины
   Он вздрогнул и проснулся. Простыня под ним была мокрая от пота. Борис приподнялся на локтях и посмотрел на соседнюю подушку. Ксюша спала рядом. Ее светлые волосы раскинулись в стороны, а нежное личико выглядело ангельски невинным.
   За окном светало. Сон не приносил ему отдыха, последнее время Борис стал раздражительным и чувствовал себя устало и вяло. Он не мог признаться себе, что чем-то напуган, он ничего не боялся. Ему хотелось освободиться от непонятного состояния, и он решил все рассказать Ксюше.
   Борис склонился над девушкой и поцеловал ее. Ксюша что-то промурлыкала и открыла глаза.
   - Ты уже выспался, Бориска? - прошептала она потягиваясь.
   - Какой уж тут сон. Как ты скажешь, так и будет. Только ради тебя я могу рискнуть своей шкурой.
   - Ух ты, как громко сказано! - Ксюша приподнялась на подушке. - Ну а зачем ты мне нужен без шкуры?
   - Твой дядюшка жаждет крови. Он требует от меня жертвоприношения. Мужику захотелось, чтобы я обчистил банк, ни больше ни меньше. Так, пустячок! Без крови тут не обойтись. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я в этой системе не первый год варюсь.
   Ксюша сумела к этому времени трижды прослушать магнитную ленту и успела взвесить все "за" и "против". Результаты задуманной аферы ее не интересовали, важен сам факт мероприятия. Сенсация века лежала у нее в кармане, и ее главная задача заключалась в том, чтобы не остаться на обочине. Первым делом она отправилась на толкучку в Банный переулок и сняла себе однокомнатную квартиру. Из вещей девушка оставила в новом пристанище только пленку с записью. Хранить такие улики в берлоге Федюкова слишком опасно. К тому же она нуждалась в собственной базе, если придется отойти назад и скрыться. Для себя Ксюша еще не решила, на чьей стороне придется играть. Она понимала, что если кто-то запустит такой механизм, то его не остановишь. Тут важно не попасть в жернова, вовремя выскочить, не запачкаться и выглядеть обычным наблюдателем со стороны. Но при этом оставаться нужной, быть перемычкой, связующим звеном и доказать свою нужность. В противном случае ее выкинут как отработанный материал. Ведь она выполнила задание Федюкова и сделала из Бориса безвольную куклу. Они его заполучили с потрохами. Нужна ли она теперь будет Федюкову? Вряд ли. А Борису? Наверняка! Только бы самой не изваляться в грязи.
   - Боренька, я еще сплю или ты меня уже разбудил? Что случилось?
   Он рассказал ей о том, о чем она уже знала.
   - Последнее слово за тобой, - закончил он свою историю. - Как скажешь, так и будет.
   Девушка немного помолчала, потом села на кровать, поджав под себя ноги, и тихо заговорила:
   - Вот что я тебе скажу, Борис. Мой дядя ушлый жук! Он слов на ветер не бросает. Если ему в голову пришла подобная идея, значит, он уже сотни раз все просчитал и продумал. Он не из тех людей, которые будут рисковать и действовать наобум. Наверняка у него есть сильное и надежное прикрытие. Мне кажется, он лишь посредник, а не главный зачинщик. В этом надо отдавать себе отчет. Тут замешаны люди покруче Петра. Я не думаю, что ты подвергаешься большому риску. Им нужно, чтобы план сработал и ты не попался. В конце концов, ты сможешь их сдать.
   - Если останусь живым.
   - А здесь важно, как ты сумеешь подстраховаться. Я постараюсь выяснить, кто стоит за Петром. Тебе нужны имена главных заговорщиков, тогда ты в безопасности. Представь себе, что ты составляешь донос в прокуратуру на всех главарей, раскрываешь их план и имена. Ты обычный исполнитель, и не больше того. Ну а за день до намеченного ограбления ты вручаешь копию доноса Петру и говоришь: "Если со мной что-нибудь случится, то оригинал ляжет на стол к прокурору".
   Борис нахмурил брови.
   - У меня складывается впечатление, будто ты знаешь о планах своего дяди.
   - Конечно, ты мне сам о них рассказал. А идея с письмом не нова. Где-то я уже об этом читала или смотрела в кино. Стандартный способ себя обезопасить.
   - И ты думаешь, сработает?
   - Наверняка. Пусть они считают тебя простачком, не надо их настораживать, но к отпору готовиться необходимо. И еще. Ты же не один должен выполнять работу, а со своими друзьями. Лучше, если заказчик не будет знать твоих партнеров. Таким образом, ты знаешь и тех и этих, а хозяева не ведают, кто исполнители. Пусть это будет твоим условием. Далее. Тебе предлагается план действий, ты с ним соглашаешься, но корректируешь некоторые детали. Скажем, одну деталь. Самую важную. Им ничего не говоришь. Ты же простачок, наивный и откровенный. Они должны тебе верить.
   - Какую деталь?
   - Пока не знаю. Тут надо подумать. Ведь мы еще не ведаем, в чем заключается хитрость и как выглядит план действий.
   Борис покачал головой.
   - Да... Умна, ничего не скажешь. Лихо все обтяпала.
   - Женский ум, Боренька, более изворотливый. Это природой заложено. Ведь только женщинам приходится всю жизнь оправдываться, а мужчины не считают нужным давать объяснения. Все женщины изменяют своим мужьям, и не потому, что их не любят, а так, ради разнообразия, любопытства, под настроение, от тоски, скуки, обиды или физиологической потребности. Но, заметь, попадаются не жены, а мужья. Жены вечные мученицы, хранительницы очага, матери и труженицы. До разных придумок мы мастерицы, но к настоящему делу женщин допускать нельзя. Тут нужна твердая сильная рука. Я думаю, что тебе следует соглашаться, и мы выиграем эту партию. На меня ты можешь положиться. Я буду рядом. Сам Всевышний дает нам шанс обеспечить свою жизнь и жизнь наших детей. Ты только подумай: мы молоды и уже сказочно богаты. Уедем к чертовой бабушке, куда-нибудь на Байкал или в Приморский край. Нужно отдать им столько, сколько хотят, но свое оставить при себе. Враги нам не нужны.