Страница:
Ближе к вечеру следующего дня Сара Шарп Рэнделл, виконтесса Эймз, заменившая Корду сестру, которой у него никогда не было, беседовала с ним в голубом салоне, раскинувшись на обитом бледно-голубой парчой диване. Белокурая красавица, Сара была высокой, стройной и хорошо сложенной молодой дамой. Когда они были детьми, Корд всегда защищал ее, единственную девочку в окружении трех буйных мальчишек, но, по правде говоря, Сара прекрасно могла сама постоять за себя.
Корд прошел через комнату с высокими потолками и хрустальной люстрой, остановился перед буфетом и снова наполнил свой бокал бренди.
– Как Джонатан? – спросил он. – Надеюсь, у него все в порядке.
Сара поднесла ко рту изящную фарфоровую чашку с золотым ободком и отпила ромашкового чая.
– Если не считать неудовольствия от того, что ранее возникшие обязательства не позволили ему приехать с нами. Муж просил передать тебе наилучшие пожелания.
Корд сделал глоток бренди.
– Тедди явно вырос с тех пор, как я видел его в прошлый раз. Я едва узнал его.
Сара от удовольствия заулыбалась. Муж и сын занимали главное место в ее жизни.
– Тедди с каждым днем становится все больше похожим на отца.
– У тебя прекрасная семья, Сара.
– Да, в этом мне повезло. Корд, может быть, пришло время тебе подумать о том, чтобы завести семью?
С бокалом в руке он подошел к дивану.
– Как ни странно, я уже много думал об этом. Я пытаюсь набраться мужества и отправиться на ярмарку невест. Но до сих пор не решился.
– По крайней мере ты признал такую необходимость. Это большой шаг вперед.
– Не просто признал необходимость. Я твердо решил жениться. Осталось просто выбрать невесту.
– У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
Он подумывал о Мэри Энн Уинстон и Констанс Фэрчайлд, которые на тот момент занимали первые места в его списке, но не хотел пока называть имена.
– Нет еще.
– Скажи мне, ты отказался от мысли жениться непременно на богатой наследнице? Я по опыту знаю, что гораздо важнее заключить брак по любви.
– Для тебя, может быть. – Он сделал еще глоток. – Боюсь, я не признаю романтических чувств, хотя вижу, что ты счастлива с Джонатаном. Это написано у тебя на лице.
– Я очень счастлива. Только вот судьба Итана не дает мне покоя.
Это было причиной визита Сары. Она приехала, чтобы узнать новости о брате. Корд поставил бокал на круглый столик с резным бортиком.
– Хотелось бы сообщить тебе более обнадеживающие новости. Но по крайней мере мы знаем, что "Морская ведьма" не затонула в шторм. Если верить Эдварду Леггу, Итан был жив, когда судно захватили.
– Да, полагаю, что в каком-то отношении это очень хорошая новость. Мой брат – сильный человек, мы оба знаем его стойкость и решительность. Мы должны верить, что он жив. А это означает, что нам просто надо узнать, куда его отправили.
Если бы это было так просто! Корд глубоко вздохнул, набираясь мужества, чтобы объяснить трудности, с которыми им придется столкнуться в поисках, когда в дверь постучали.
– Это, должно быть, Пендлтон, – сказал Корд, обрадовавшись, что его прервали. – Он прислал утром записку. Возможно, у него появились новые сведения.
Корд открыл дверь и пропустил в комнату седовласого полковника. Пендлтон церемонно поклонился Саре, окинув ее взглядом и отметив уложенные в высокую прическу золотистые волосы, тонкие черты лица и подчеркивающее ее женственность светло-зеленое шелковое платье.
Он что-то сказал Корду, а затем обратился к Саре:
– Леди Эймз, лорд Брант, конечно, рассказал вам последние новости, касающиеся капитана Шарпа.
– Да, разумеется. Мы оба надеялись, что вы сможете сообщить что-нибудь еще.
– К сожалению, пока нет. Но нам удалось отправить на берега Франции своего человека с заданием выяснить, в какую тюрьму был отправлен капитан Шарп.
У Сары исказилось лицо.
– В тюрьму? Я долго не могла смириться с мыслью о тюрьме. Невыносимо думать о том, как мой брат страдает в заключении.
– Дорогая леди, вы не должны отчаиваться. Как только станет известно, где находится капитан, мы найдем способ его вызволить.
Вымученно улыбаясь, Сара кивнула:
– Я уверена, что вам это удастся. В разговор вступил Корд:
– Полковник Пендлтон обещает информировать нас обо всем, что ему станет известно, и я со своей стороны буду делать то же.
Они поговорили еще немного, и Пендлтон удалился, а Сара вышла вслед за ним, чтобы посмотреть, чем занят Тедди. Корд остался один.
Новости об Итане были обнадеживающими. Впервые за долгое время, почти за год, наметился какой-то прогресс.
При мысли об Итане взгляд графа привычно переместился на шахматную доску. На ней снова что-то изменилось. Ноги сами понесли его к столику. Он обнаружил, что еще одна фигура стоит в другой позиции, и им овладел новый приступ гнева.
Он был уверен, что эта новенькая девчонка довела до всех слуг его требование. На всякий случай он подстроил ловушку для наглеца, подталкивая его на новое нарушение запрета. Конь из слоновой кости оставался на прежнем месте, но в ответ на его ход белый ферзь переместился на три клетки.
Корд изучал новую расстановку сил на доске. Ход заставлял задуматься. Слон графа оставался в опасности, и если Корд не примет мер, можно лишиться и ладьи. Брант сказал себе, что нужно вернуть фигуры в изначальную позицию. Он должен доиграть с Итаном. Но окончательно уверить себя в этом не смог. Может быть, в свете последних новостей о кузене продолжающаяся игра была хорошим предзнаменованием.
Корд гадал, не Тиммонз ли рискнул бросить ему вызов, чтобы хозяин воспрянул духом и поверил в возвращение Итана, или же один из новых лакеев не устоял перед соблазном?
Неясная мысль вдруг пришла ему в голову. Клер Темпл вряд ли имела понятие о такой сложной игре, как шахматы, но ее сестра… Нет, Виктория Темпл не могла проявить такое мастерство.
Очень немногие женщины играли в шахматы, и лишь единицы из них были более или менее умелыми игроками, а сделанные неизвестным игроком ходы свидетельствовали, что он знал свое дело. То, что это могла быть Виктория Темпл, представлялось невероятным, но интригующим.
Корд уселся перед столиком и задумался. Часы тикали, время шло. Корд сделал ответный ход, переставив черного коня.
Тори потягивалась и изгибала спину, стараясь избавиться от боли в шее и плечах. Этот день выдался еще более трудным, чем предыдущий, слуги открыто демонстрировали враждебность. Молчаливая злоба миссис Ратбон создавала напряженную атмосферу.
Должность экономки позволяла Тори уволить миссис Ратбон и нанять на ее место другую, но это представлялось ей несправедливым. Тори хотелось изменить отношение к себе, но она не имела ни малейшего представления, как это сделать.
Она подошла к застекленной створчатой двери, ведущей в сад, толкнула ее и вышла на теплое летнее солнце. Белые облачка проплывали над ее головой, очертания одного из них походили на дракона, другого – на фигуру скорбящей женщины. Недовольно отведя взгляд от неба, Тори пошла по саду, пышно зеленому, разросшемуся, с разноцветными крокусами вдоль посыпанных гравием дорожек и фиолетовыми анютиными глазками, бросающимися под ноги на каждом шагу.
Ей не следовало расхаживать по саду. Она была прислугой, а не гостьей. Но она так долго не имела возможности наслаждаться плеском воды в фонтане и дышать благоухающим лавандой воздухом…
– Вы миссис Темпл?
Глаза у Тори широко распахнулись. Она посмотрела вниз и увидела стоящего рядом маленького темноволосого мальчика.
– Да. – Она улыбнулась. – А вы, должно быть, мастер Тедди Рэнделл.
Когда он заулыбался в ответ, она увидела, что у него не хватает двух передних зубов. Ему было, наверное, пять или шесть лет, он был обладателем больших голубых глаз и улыбки, которая озаряла симпатичное личико.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.
– Я слышала, как ваша мама и лорд Брант говорили о вас за завтраком.
– Я тоже слышал, как слуги говорили о вас. – Он посмотрел ей в лицо. – Почему вас никто не любит?
Улыбка увяла на губах Тори.
– Граф говорил обо мне? Тедди покачал головой.
– Леди, которую зовут миссис Ратбон, и кухарка. Они сказали, что вы шлюшка лорда Бранта. Поэтому он вас и нанял. Что такое шлюшка? Я думаю, это такая собачка.
Ее лицо, должно быть, запылало. Как они смеют говорить такое! Они заслуживают увольнения. Но Тори отбросила эту мысль.
– Ну… шлюшка – это… такая женщина, которая делает то, что делать не следует. Но это неправда. И поэтому вам не надо слушать сплетни. – Она наклонилась и взяла Тедди за руку. – Вы упомянули собачек, – сказала она, торопясь сменить тему. – Вам нравятся щеночки? Он усиленно закивал.
– Ну тогда вам повезло. В конюшне появились новые щенки.
Тедди расплылся в беззубой улыбке, и на щеке появилась ямочка.
– Мне нравятся щенки. Особенно маленькие, черненькие и кудрявые.
Тори улыбнулась.
– Тогда пошли. – Держа мальчика за руку, она повела его через сад. – Почему бы нам не взглянуть на них?
Когда они вошли в сумрачный каретный сарай, Тедди крепче вцепился в ее руку. Неожиданно она увидела выходящего оттуда лорда Бранта.
Он остановился перед ними.
– Я вижу, вы познакомились.
Вспомнив слова миссис Ратбон, она покраснела. Ей захотелось крикнуть ему в лицо, что он виноват в появлении грязной сплетни, но на самом деле она была виновата не меньше, потому что ей ни при каких условиях не следовало соглашаться на должность экономки. Она постаралась изобразить приветливость.
– Да, мы встретились в саду. – Слова прозвучали немного резковато. Как бы ей хотелось покончить со всем этим! Но она не могла. Следовало подумать о Клер и о том, что будет с ними, если она лишится работы. – Мы с Тедди пришли посмотреть на щенков. Если вы не возражаете, милорд.
Он не двинулся с места. Высокий и широкоплечий, он загораживал им дорогу.
– Я слышал, что собака кучера ощенилась. Если вы ничего не имеете против, я с удовольствием составлю вам компанию и тоже взгляну на щенков.
Она была против. Она в высшей степени была против. Слуги и так уже сплетничают о них. Если их увидят вместе, это вообще развяжет злые языки.
Но ведь не может же она потребовать, чтобы он покинул собственный каретный сарай. Они с Тедди двинулись дальше, и граф оказался рядом с ней. Она напряглась, ощутив, как на ее талии устроилась его теплая рука, влекущая ее через полутемное помещение, мимо черной, сверкающей лаком кареты в дальнем углу.
Она слышала слабый шорох своей юбки, трущейся о его ногу, и сердце прыгало. Стоило его руке слегка коснуться ее груди в тот момент, когда он помогал ей пройти через дверной проем в другое, меньшее помещение, где хранились упряжь и сено, как волна тепла разлилась по животу.
Они дошли до закутка, где, прижавшись к матери, тощей черно-белой дворняжке, спали крошечные щенята, а граф все не уходил. Тори старалась держаться подальше от него, но для этого просто не было места.
– Им всего несколько дней от роду, – негромко сказал он. Она чувствовала на своей щеке его теплое дыхание. И дрожала, смущенная.
– Можно я подержу одного? – спросил Тедди, с таким восторгом разглядывая щенков дворняжки, словно они были отпрысками собачьей аристократии.
– Они еще слишком маленькие, – сказал Брант, ероша темные волосы племянника.
– Как вы думаете, я смогу взять одного с собой?
Граф тихонько засмеялся, и Тори почувствовала, как новая волна тепла разлилась по животу.
– Если твоя мама разрешит, то конечно. Почему бы тебе не спросить ее?
Тедди радостно улыбнулся, повернулся и бросился прочь из сарая; заблудившись, снова забежал в комнатушку и убежал совсем, оставив ее наедине с графом.
– Я… мне пора идти. У меня еще очень много дел.
– Вы дрожите, – сказал он, его карие с золотом глаза впились в ее лицо. – Вы хорошо себя чувствуете, миссис Темпл?
Он стоял так близко, что она могла сосчитать удары его сердца, разглядеть чувственную линию нижней губы, увидеть, как слегка поднимается уголок его рта.
– Это… здесь душно. Мне нужно выйти на воздух. Его губы изогнулись еще сильнее.
– Конечно. – Он так быстро шагнул в сторону, что она чуть не потеряла равновесие. Рука графа протянулась, чтобы поддержать ее. – Вам нехорошо. Позвольте помочь вам.
– Нет! Я хочу сказать… я здорова. В самом деле.
– По крайней мере позвольте помочь вам выйти отсюда.
О Боже, вот этого она как раз хотела меньше всего. Ей хотелось бы оказаться как можно дальше от него. Почему это так трудно?
Тори старалась не замечать его близости, сильную руку, направляющую ее шаги на солнечный свет, к фонтану в саду, но не могла избавиться от пылающих щек и тепла, разлившегося по телу.
Выйдя на воздух, она почувствовала некоторое облегчение, и ей почти удалось взять себя в руки. Граф вежливо отступил в сторону.
– Вам лучше?
– Да, гораздо лучше, благодарю вас.
– Тогда я оставляю вас вашим делам. Всего хорошего, миссис Темпл.
Тори смотрела вслед удаляющемуся графу, а сердце ее продолжало стучать, в коленях чувствовалась слабость. Этот человек играл роль идеального джентльмена, однако ей едва удалось успокоить дыхание. Боже, если у него есть намерения относительно Клер…
Тори пошла к дому, испытывая за сестру тревогу, большую, чем когда-либо прежде.
Над городом разразилась летняя буря, плотные темные тучи закрыли тонкий ломтик луны. Когда Тори в темноте пробиралась в кабинет графа, за окнами раздавались раскаты грома. Старинные часы у входа начали бить полночь.
В Лондоне продолжался светский сезон. Леди Эймз гостила у друзей, и граф в качестве ее кузена вечером отправился туда же.
Большинство слуг уже разошлись по своим комнаткам, Тори тоже пошла к себе. Она легла в кровать, твердя себе, что должна оставаться в постели, что не следует отвечать на последний ход, сделанный графом. Но искушение было слишком велико.
Как только в доме воцарилась тишина, она накинула на ночную рубашку капот, взяла масляную лампу и направилась к лестнице. Войдя в кабинет, она сразу посмотрела туда, где стояли шахматы. В свете лампы шахматные фигуры из слоновой кости отбрасывали длинные тени. Не замечая холода деревянного пола, по которому она ступала босыми ногами, Тори тихонько подошла к столику и села на один из стульев с высокой спинкой.
Поставив лампу на стол, Тори изучала новую расстановку сил, не замечая ни стука ветвей о кирпичную стену, ни бликов света от изредка показывавшейся в разрыве облаков луны. Взглянув на доску, она испытала чувство удовлетворения. Граф попался на приманку. Ловушка сработала, граф теряет ладью.
Она уже подняла пешку, готовясь взять фигуру, но поняла, что этим ходом оставляет брешь, которая может стоить ей ферзя. Тори усмехнулась. Противник неглуп. Ей следует проявить больше осторожности. Она глубоко задумалась, выбирая стратегию, которая принесет ей победу, когда глухой голос вернул ее к действительности.
– Может быть, вам все же стоит взять ладью? Всегда есть шанс, что противник зазевается и не заметит опасность, в которой вы оставили своего ферзя.
Рука Тори замерла над доской. Очень медленно повернувшись, она посмотрела прямо в лицо графу.
– Я не… Я не думаю, что он не заметит. Я считаю, что он – вы – играете очень хорошо.
– В самом деле? И поэтому вы проигнорировали мой приказ и продолжили игру после того, как я еще раз напомнил вам о нем?
Тори встала с кресла, надеясь, что стоя она не будет выглядеть униженной. Оказавшись на ногах, она поняла свою ошибку, потому что теперь только несколько дюймов отделяло ее от графа. Он не отодвинулся, она оказалась зажатой между креслом и его мощной, как стена, грудью.
– Так, миссис Темпл? Не это ли причина, по которой вы нарушили мой приказ? Потому что я такой хороший игрок?
Она нервно сглотнула. Он был большим, атлетически сложенным и притом очень вспыльчивым, как она имела возможность убедиться. По опыту общения с отчимом она знала, какие последствия ожидают того, кто посмеет разозлить мужчину с таким складом характера. Но, странное дело, она не испытывала страха.
– Я… я не могу точно сказать, почему сделала это. Я очень люблю играть в шахматы. В каком-то смысле я не смогла устоять. Потом вы пришли ко мне в комнату, и я… я подумала, что для вас будет лучше, если вы начнете играть снова.
Словно тяжесть свалилась с его плеч.
– Может быть, может быть. Почему бы вам не сесть, миссис Темпл? Вы ведь готовы сделать следующий ход, разве не так?
– Поцелуй, которого не должно было быть. Неблагоразумный поступок, который впредь… не должен повториться.
– Мне жаль, что вам не понравилось. Уверяю вас, я получил удовольствие.
Щеки ее разгорелись. Ей было очень приятно – слишком приятно.
– Это непорядочно. Вы меня наняли, я ваша экономка.
– Все так. Может быть, есть что-то, что можно сделать, чтобы исправить такое положение вещей.
О чем это он? В ее голове всплыло слово "шлюшка".
– Вы ведь не считаете?.. Вы не можете думать, что я?.. Колени у нее дрожали, но она расправила плечи и взяла лампу.
– Прошу прощения, я должна пожелать вам спокойной ночи, милорд. – Она обошла его и, проходя через кабинет, чувствовала на себе его глаза, которые огнем впивались в ее ночное платье.
– Доброй ночи, миссис Темпл, – произнес он, когда она выходила из комнаты.
Глава 5
Корд прошел через комнату с высокими потолками и хрустальной люстрой, остановился перед буфетом и снова наполнил свой бокал бренди.
– Как Джонатан? – спросил он. – Надеюсь, у него все в порядке.
Сара поднесла ко рту изящную фарфоровую чашку с золотым ободком и отпила ромашкового чая.
– Если не считать неудовольствия от того, что ранее возникшие обязательства не позволили ему приехать с нами. Муж просил передать тебе наилучшие пожелания.
Корд сделал глоток бренди.
– Тедди явно вырос с тех пор, как я видел его в прошлый раз. Я едва узнал его.
Сара от удовольствия заулыбалась. Муж и сын занимали главное место в ее жизни.
– Тедди с каждым днем становится все больше похожим на отца.
– У тебя прекрасная семья, Сара.
– Да, в этом мне повезло. Корд, может быть, пришло время тебе подумать о том, чтобы завести семью?
С бокалом в руке он подошел к дивану.
– Как ни странно, я уже много думал об этом. Я пытаюсь набраться мужества и отправиться на ярмарку невест. Но до сих пор не решился.
– По крайней мере ты признал такую необходимость. Это большой шаг вперед.
– Не просто признал необходимость. Я твердо решил жениться. Осталось просто выбрать невесту.
– У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
Он подумывал о Мэри Энн Уинстон и Констанс Фэрчайлд, которые на тот момент занимали первые места в его списке, но не хотел пока называть имена.
– Нет еще.
– Скажи мне, ты отказался от мысли жениться непременно на богатой наследнице? Я по опыту знаю, что гораздо важнее заключить брак по любви.
– Для тебя, может быть. – Он сделал еще глоток. – Боюсь, я не признаю романтических чувств, хотя вижу, что ты счастлива с Джонатаном. Это написано у тебя на лице.
– Я очень счастлива. Только вот судьба Итана не дает мне покоя.
Это было причиной визита Сары. Она приехала, чтобы узнать новости о брате. Корд поставил бокал на круглый столик с резным бортиком.
– Хотелось бы сообщить тебе более обнадеживающие новости. Но по крайней мере мы знаем, что "Морская ведьма" не затонула в шторм. Если верить Эдварду Леггу, Итан был жив, когда судно захватили.
– Да, полагаю, что в каком-то отношении это очень хорошая новость. Мой брат – сильный человек, мы оба знаем его стойкость и решительность. Мы должны верить, что он жив. А это означает, что нам просто надо узнать, куда его отправили.
Если бы это было так просто! Корд глубоко вздохнул, набираясь мужества, чтобы объяснить трудности, с которыми им придется столкнуться в поисках, когда в дверь постучали.
– Это, должно быть, Пендлтон, – сказал Корд, обрадовавшись, что его прервали. – Он прислал утром записку. Возможно, у него появились новые сведения.
Корд открыл дверь и пропустил в комнату седовласого полковника. Пендлтон церемонно поклонился Саре, окинув ее взглядом и отметив уложенные в высокую прическу золотистые волосы, тонкие черты лица и подчеркивающее ее женственность светло-зеленое шелковое платье.
Он что-то сказал Корду, а затем обратился к Саре:
– Леди Эймз, лорд Брант, конечно, рассказал вам последние новости, касающиеся капитана Шарпа.
– Да, разумеется. Мы оба надеялись, что вы сможете сообщить что-нибудь еще.
– К сожалению, пока нет. Но нам удалось отправить на берега Франции своего человека с заданием выяснить, в какую тюрьму был отправлен капитан Шарп.
У Сары исказилось лицо.
– В тюрьму? Я долго не могла смириться с мыслью о тюрьме. Невыносимо думать о том, как мой брат страдает в заключении.
– Дорогая леди, вы не должны отчаиваться. Как только станет известно, где находится капитан, мы найдем способ его вызволить.
Вымученно улыбаясь, Сара кивнула:
– Я уверена, что вам это удастся. В разговор вступил Корд:
– Полковник Пендлтон обещает информировать нас обо всем, что ему станет известно, и я со своей стороны буду делать то же.
Они поговорили еще немного, и Пендлтон удалился, а Сара вышла вслед за ним, чтобы посмотреть, чем занят Тедди. Корд остался один.
Новости об Итане были обнадеживающими. Впервые за долгое время, почти за год, наметился какой-то прогресс.
При мысли об Итане взгляд графа привычно переместился на шахматную доску. На ней снова что-то изменилось. Ноги сами понесли его к столику. Он обнаружил, что еще одна фигура стоит в другой позиции, и им овладел новый приступ гнева.
Он был уверен, что эта новенькая девчонка довела до всех слуг его требование. На всякий случай он подстроил ловушку для наглеца, подталкивая его на новое нарушение запрета. Конь из слоновой кости оставался на прежнем месте, но в ответ на его ход белый ферзь переместился на три клетки.
Корд изучал новую расстановку сил на доске. Ход заставлял задуматься. Слон графа оставался в опасности, и если Корд не примет мер, можно лишиться и ладьи. Брант сказал себе, что нужно вернуть фигуры в изначальную позицию. Он должен доиграть с Итаном. Но окончательно уверить себя в этом не смог. Может быть, в свете последних новостей о кузене продолжающаяся игра была хорошим предзнаменованием.
Корд гадал, не Тиммонз ли рискнул бросить ему вызов, чтобы хозяин воспрянул духом и поверил в возвращение Итана, или же один из новых лакеев не устоял перед соблазном?
Неясная мысль вдруг пришла ему в голову. Клер Темпл вряд ли имела понятие о такой сложной игре, как шахматы, но ее сестра… Нет, Виктория Темпл не могла проявить такое мастерство.
Очень немногие женщины играли в шахматы, и лишь единицы из них были более или менее умелыми игроками, а сделанные неизвестным игроком ходы свидетельствовали, что он знал свое дело. То, что это могла быть Виктория Темпл, представлялось невероятным, но интригующим.
Корд уселся перед столиком и задумался. Часы тикали, время шло. Корд сделал ответный ход, переставив черного коня.
Тори потягивалась и изгибала спину, стараясь избавиться от боли в шее и плечах. Этот день выдался еще более трудным, чем предыдущий, слуги открыто демонстрировали враждебность. Молчаливая злоба миссис Ратбон создавала напряженную атмосферу.
Должность экономки позволяла Тори уволить миссис Ратбон и нанять на ее место другую, но это представлялось ей несправедливым. Тори хотелось изменить отношение к себе, но она не имела ни малейшего представления, как это сделать.
Она подошла к застекленной створчатой двери, ведущей в сад, толкнула ее и вышла на теплое летнее солнце. Белые облачка проплывали над ее головой, очертания одного из них походили на дракона, другого – на фигуру скорбящей женщины. Недовольно отведя взгляд от неба, Тори пошла по саду, пышно зеленому, разросшемуся, с разноцветными крокусами вдоль посыпанных гравием дорожек и фиолетовыми анютиными глазками, бросающимися под ноги на каждом шагу.
Ей не следовало расхаживать по саду. Она была прислугой, а не гостьей. Но она так долго не имела возможности наслаждаться плеском воды в фонтане и дышать благоухающим лавандой воздухом…
– Вы миссис Темпл?
Глаза у Тори широко распахнулись. Она посмотрела вниз и увидела стоящего рядом маленького темноволосого мальчика.
– Да. – Она улыбнулась. – А вы, должно быть, мастер Тедди Рэнделл.
Когда он заулыбался в ответ, она увидела, что у него не хватает двух передних зубов. Ему было, наверное, пять или шесть лет, он был обладателем больших голубых глаз и улыбки, которая озаряла симпатичное личико.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.
– Я слышала, как ваша мама и лорд Брант говорили о вас за завтраком.
– Я тоже слышал, как слуги говорили о вас. – Он посмотрел ей в лицо. – Почему вас никто не любит?
Улыбка увяла на губах Тори.
– Граф говорил обо мне? Тедди покачал головой.
– Леди, которую зовут миссис Ратбон, и кухарка. Они сказали, что вы шлюшка лорда Бранта. Поэтому он вас и нанял. Что такое шлюшка? Я думаю, это такая собачка.
Ее лицо, должно быть, запылало. Как они смеют говорить такое! Они заслуживают увольнения. Но Тори отбросила эту мысль.
– Ну… шлюшка – это… такая женщина, которая делает то, что делать не следует. Но это неправда. И поэтому вам не надо слушать сплетни. – Она наклонилась и взяла Тедди за руку. – Вы упомянули собачек, – сказала она, торопясь сменить тему. – Вам нравятся щеночки? Он усиленно закивал.
– Ну тогда вам повезло. В конюшне появились новые щенки.
Тедди расплылся в беззубой улыбке, и на щеке появилась ямочка.
– Мне нравятся щенки. Особенно маленькие, черненькие и кудрявые.
Тори улыбнулась.
– Тогда пошли. – Держа мальчика за руку, она повела его через сад. – Почему бы нам не взглянуть на них?
Когда они вошли в сумрачный каретный сарай, Тедди крепче вцепился в ее руку. Неожиданно она увидела выходящего оттуда лорда Бранта.
Он остановился перед ними.
– Я вижу, вы познакомились.
Вспомнив слова миссис Ратбон, она покраснела. Ей захотелось крикнуть ему в лицо, что он виноват в появлении грязной сплетни, но на самом деле она была виновата не меньше, потому что ей ни при каких условиях не следовало соглашаться на должность экономки. Она постаралась изобразить приветливость.
– Да, мы встретились в саду. – Слова прозвучали немного резковато. Как бы ей хотелось покончить со всем этим! Но она не могла. Следовало подумать о Клер и о том, что будет с ними, если она лишится работы. – Мы с Тедди пришли посмотреть на щенков. Если вы не возражаете, милорд.
Он не двинулся с места. Высокий и широкоплечий, он загораживал им дорогу.
– Я слышал, что собака кучера ощенилась. Если вы ничего не имеете против, я с удовольствием составлю вам компанию и тоже взгляну на щенков.
Она была против. Она в высшей степени была против. Слуги и так уже сплетничают о них. Если их увидят вместе, это вообще развяжет злые языки.
Но ведь не может же она потребовать, чтобы он покинул собственный каретный сарай. Они с Тедди двинулись дальше, и граф оказался рядом с ней. Она напряглась, ощутив, как на ее талии устроилась его теплая рука, влекущая ее через полутемное помещение, мимо черной, сверкающей лаком кареты в дальнем углу.
Она слышала слабый шорох своей юбки, трущейся о его ногу, и сердце прыгало. Стоило его руке слегка коснуться ее груди в тот момент, когда он помогал ей пройти через дверной проем в другое, меньшее помещение, где хранились упряжь и сено, как волна тепла разлилась по животу.
Они дошли до закутка, где, прижавшись к матери, тощей черно-белой дворняжке, спали крошечные щенята, а граф все не уходил. Тори старалась держаться подальше от него, но для этого просто не было места.
– Им всего несколько дней от роду, – негромко сказал он. Она чувствовала на своей щеке его теплое дыхание. И дрожала, смущенная.
– Можно я подержу одного? – спросил Тедди, с таким восторгом разглядывая щенков дворняжки, словно они были отпрысками собачьей аристократии.
– Они еще слишком маленькие, – сказал Брант, ероша темные волосы племянника.
– Как вы думаете, я смогу взять одного с собой?
Граф тихонько засмеялся, и Тори почувствовала, как новая волна тепла разлилась по животу.
– Если твоя мама разрешит, то конечно. Почему бы тебе не спросить ее?
Тедди радостно улыбнулся, повернулся и бросился прочь из сарая; заблудившись, снова забежал в комнатушку и убежал совсем, оставив ее наедине с графом.
– Я… мне пора идти. У меня еще очень много дел.
– Вы дрожите, – сказал он, его карие с золотом глаза впились в ее лицо. – Вы хорошо себя чувствуете, миссис Темпл?
Он стоял так близко, что она могла сосчитать удары его сердца, разглядеть чувственную линию нижней губы, увидеть, как слегка поднимается уголок его рта.
– Это… здесь душно. Мне нужно выйти на воздух. Его губы изогнулись еще сильнее.
– Конечно. – Он так быстро шагнул в сторону, что она чуть не потеряла равновесие. Рука графа протянулась, чтобы поддержать ее. – Вам нехорошо. Позвольте помочь вам.
– Нет! Я хочу сказать… я здорова. В самом деле.
– По крайней мере позвольте помочь вам выйти отсюда.
О Боже, вот этого она как раз хотела меньше всего. Ей хотелось бы оказаться как можно дальше от него. Почему это так трудно?
Тори старалась не замечать его близости, сильную руку, направляющую ее шаги на солнечный свет, к фонтану в саду, но не могла избавиться от пылающих щек и тепла, разлившегося по телу.
Выйдя на воздух, она почувствовала некоторое облегчение, и ей почти удалось взять себя в руки. Граф вежливо отступил в сторону.
– Вам лучше?
– Да, гораздо лучше, благодарю вас.
– Тогда я оставляю вас вашим делам. Всего хорошего, миссис Темпл.
Тори смотрела вслед удаляющемуся графу, а сердце ее продолжало стучать, в коленях чувствовалась слабость. Этот человек играл роль идеального джентльмена, однако ей едва удалось успокоить дыхание. Боже, если у него есть намерения относительно Клер…
Тори пошла к дому, испытывая за сестру тревогу, большую, чем когда-либо прежде.
Над городом разразилась летняя буря, плотные темные тучи закрыли тонкий ломтик луны. Когда Тори в темноте пробиралась в кабинет графа, за окнами раздавались раскаты грома. Старинные часы у входа начали бить полночь.
В Лондоне продолжался светский сезон. Леди Эймз гостила у друзей, и граф в качестве ее кузена вечером отправился туда же.
Большинство слуг уже разошлись по своим комнаткам, Тори тоже пошла к себе. Она легла в кровать, твердя себе, что должна оставаться в постели, что не следует отвечать на последний ход, сделанный графом. Но искушение было слишком велико.
Как только в доме воцарилась тишина, она накинула на ночную рубашку капот, взяла масляную лампу и направилась к лестнице. Войдя в кабинет, она сразу посмотрела туда, где стояли шахматы. В свете лампы шахматные фигуры из слоновой кости отбрасывали длинные тени. Не замечая холода деревянного пола, по которому она ступала босыми ногами, Тори тихонько подошла к столику и села на один из стульев с высокой спинкой.
Поставив лампу на стол, Тори изучала новую расстановку сил, не замечая ни стука ветвей о кирпичную стену, ни бликов света от изредка показывавшейся в разрыве облаков луны. Взглянув на доску, она испытала чувство удовлетворения. Граф попался на приманку. Ловушка сработала, граф теряет ладью.
Она уже подняла пешку, готовясь взять фигуру, но поняла, что этим ходом оставляет брешь, которая может стоить ей ферзя. Тори усмехнулась. Противник неглуп. Ей следует проявить больше осторожности. Она глубоко задумалась, выбирая стратегию, которая принесет ей победу, когда глухой голос вернул ее к действительности.
– Может быть, вам все же стоит взять ладью? Всегда есть шанс, что противник зазевается и не заметит опасность, в которой вы оставили своего ферзя.
Рука Тори замерла над доской. Очень медленно повернувшись, она посмотрела прямо в лицо графу.
– Я не… Я не думаю, что он не заметит. Я считаю, что он – вы – играете очень хорошо.
– В самом деле? И поэтому вы проигнорировали мой приказ и продолжили игру после того, как я еще раз напомнил вам о нем?
Тори встала с кресла, надеясь, что стоя она не будет выглядеть униженной. Оказавшись на ногах, она поняла свою ошибку, потому что теперь только несколько дюймов отделяло ее от графа. Он не отодвинулся, она оказалась зажатой между креслом и его мощной, как стена, грудью.
– Так, миссис Темпл? Не это ли причина, по которой вы нарушили мой приказ? Потому что я такой хороший игрок?
Она нервно сглотнула. Он был большим, атлетически сложенным и притом очень вспыльчивым, как она имела возможность убедиться. По опыту общения с отчимом она знала, какие последствия ожидают того, кто посмеет разозлить мужчину с таким складом характера. Но, странное дело, она не испытывала страха.
– Я… я не могу точно сказать, почему сделала это. Я очень люблю играть в шахматы. В каком-то смысле я не смогла устоять. Потом вы пришли ко мне в комнату, и я… я подумала, что для вас будет лучше, если вы начнете играть снова.
Словно тяжесть свалилась с его плеч.
– Может быть, может быть. Почему бы вам не сесть, миссис Темпл? Вы ведь готовы сделать следующий ход, разве не так?
– Поцелуй, которого не должно было быть. Неблагоразумный поступок, который впредь… не должен повториться.
– Мне жаль, что вам не понравилось. Уверяю вас, я получил удовольствие.
Щеки ее разгорелись. Ей было очень приятно – слишком приятно.
– Это непорядочно. Вы меня наняли, я ваша экономка.
– Все так. Может быть, есть что-то, что можно сделать, чтобы исправить такое положение вещей.
О чем это он? В ее голове всплыло слово "шлюшка".
– Вы ведь не считаете?.. Вы не можете думать, что я?.. Колени у нее дрожали, но она расправила плечи и взяла лампу.
– Прошу прощения, я должна пожелать вам спокойной ночи, милорд. – Она обошла его и, проходя через кабинет, чувствовала на себе его глаза, которые огнем впивались в ее ночное платье.
– Доброй ночи, миссис Темпл, – произнес он, когда она выходила из комнаты.
Глава 5
Оказавшись в темноте, поскольку Тори унесла лампу, Корд зажег другую, стоявшую у него на столе. Он улыбался, вспоминая, чего добился этим вечером. Нарочно вернувшись пораньше, он намеревался поймать наглеца, осмелившегося трогать шахматы, в глубине души надеясь, что этим наглецом может оказаться Виктория Темпл.
Ее мастерство произвело впечатление. И доставило удовольствие. Ему нравились умные женщины. Его кузина Сара была одной из ярких и интересных женщин. Умной была и его мать, вот уже семнадцать лет как покинувшая этот мир. Он мог вообразить себя проводящим с Викторией долгие часы за игрой в шахматы – после еще более восхитительных часов в постели милой леди.
Оказаться в ее постели, однако, будет не так легко, как он себе представлял.
Корд подошел к резному буфету и налил себе бренди. Он намекнул сегодня на возможность близких отношений. Виктория, конечно, не настолько наивна, чтобы не понимать, что в качестве любовницы она значительно улучшит свое положение и положение своей сестры.
В следующий раз он объяснит преимущества такого оборота событий простыми, разумными доводами, но у него осталось неясное подозрение, что ничего хорошего из этого не выйдет. У Виктории Темпл имелись принципы. Она не была замужем, хотя и называлась миссис по его настоянию. В ее планы совсем не входило спать с мужчиной, который не был ее мужем.
О, ее тянуло к нему. Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понять, когда женщина отвечает на проявление интереса к ней, и Виктория, несомненно, отвечала.
Его возбуждение росло. Он не мог припомнить, чтобы раньше его так тянуло к женщине.
Если не считать, конечно, моментов близости.
Корд любил женщин, но знал, какими порочными могли быть некоторые из них. Пусть речь и манеры Виктории были как у настоящей леди, он взял ее с улицы. Было ли это притворство с ее стороны или она не так невинна, как кажется?
Отныне он доверится своей интуиции, будет планомерно действовать, постепенно устраняя препятствия, и начнет осторожно соблазнять девицу. В конце концов, это в интересах Виктории. Она явно получила хорошее воспитание, не важно, в каких плачевных обстоятельствах оказалась теперь. Она будет хороша в модных нарядах, будет прекрасно смотреться в сверкающей лаком черной карете. А имея деньги, которые он даст ей, она сможет обеспечить такую же жизнь и Клер.
Эта мысль привела его к другой. А кто такие, в самом деле, Клер и Виктория Темпл? Корд взял за правило знать сильные и слабые стороны окружающих его людей. Не нанять ли ему полицейского с тем, чтобы разузнать что-нибудь? Надо будет подумать над этим.
Его взгляд упал на шахматный столик. Обольщение не так уж отличается от игры в шахматы, пришло ему в голову. Мужчина делает ход, женщина отвечает на него, игра продолжается, пока один из них не возьмет верх. Ему легко представить себя в этой роли, но победа потребует усилий. Если он хочет выиграть, ему следует тщательно продумать порядок действий.
Корд улыбнулся. Победитель получает все.
Поднявшись на следующее утро, Тори зевала, прикрывая рот ладошкой, глаза ее припухли от недосыпа. Большую часть ночи она беспокойно ворочалась, не зная, что и думать, переживая, какой дурочкой выставила себя в глазах лорда Бранта.
Боже, что он должен теперь думать о ней, если она позволила ему такое? Ее не так воспитывали. Отец и мать внушали ей, что она должна вести себя как леди, то же самое годами повторяли в частной школе миссис Торнхилл. Пусть она допустила слабость, она дает себе слово, что это не повторится.
Приняв такое решение, она по черной лестнице поднялась на главный этаж. Ей предстояло проверить, хорошо ли горничные убрали комнаты, вытерта ли пыль со шкафов и постелена ли на полках свежая бумага. Нужно было удостовериться, что в доме достаточно свечей, писчей бумаги и чернил.
В дверях ее нагнал Тиммонз, маленькой полной ручкой прижимавший к себе утреннюю газету.
– Миссис Темпл, не окажете ли вы мне услугу? У меня срочное поручение, а времени в обрез. – Он протянул ей экземпляр "Лондон кроникл". – Его светлость любит читать газету за завтраком, – сказал он уже уходя, оставив Тори перед необходимостью вручить газету лорду.
"А я-то надеялась, что мне никогда не придется снова оказаться лицом к лицу с графом". Тори вздохнула. Едва ли это возможно, если она хочет сохранить за собой место. По крайней мере теперь он знает, что ее не прельщает перспектива быть для него любовницей, а не экономкой.
Дверь за Тиммонзом закрылась, а Тори направилась в маленькую столовую, где граф завтракал, – светлую комнату в желтых и голубых тонах, выходящую окнами в сад. Может быть, граф еще не появился там. Если она поторопится, то успеет оставить газету на столе и удалиться, не встретившись с ним.
На пути к двери она развернула газету, чтобы пробежать глазами по заголовкам. Уже оказавшись внутри маленькой столовой, она замерла.
"Появившись в Лондоне, барон Харвуд поведал странную историю о том, как его ограбили и пытались убить".
Сердце у нее подпрыгнуло, остановилось, а затем забилось тяжело и неровно. В газете сообщалось, что во время ограбления, произошедшего в Харвуд-Холле, барон получил почти смертельный удар по голове. Он сильно страдал от боли и временно утратил память. Немного оправившись, он приехал в Лондон, чтобы разыскать негодяя, совершившего преступление. Там же упоминалось о краже ценного жемчужного ожерелья, но без обвинения в адрес падчериц. Судя по всему, барон дорожил репутацией и не хотел скандала. Он просто привел описание двух молодых женщин, которые, как он считал, и совершили преступление. К несчастью, Клер и Тори полностью подпадали под это описание.
"По крайней мере я не убила его", – с облегчением подумала Тори, одновременно сожалея об этом и испытывая чувство вины за сожаление.
В это время дверь в маленькую столовую распахнулась, вошел граф. Он сразу же бросил взгляд на стол. Тори отскочила, спрятала газету за спину и заставила себя посмотреть на него.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро, миссис Темпл. Вы не видели мою газету? Тиммонз обычно оставляет ее на столе.
Газета жгла ей пальцы.
– Нет, милорд. Должно быть, она в кабинете. Я схожу и посмотрю?
– Я сам схожу. – Едва он вышел, Тори заспешила прочь, спрятав газету в юбках. Ей было тяжело обманывать его, к тому же она была благодарна ему за то, что он вел себя так, как будто ничего не случилось.
Скорее, одна часть ее была благодарна. Другая страдала оттого, что он смотрел на нее так, как будто никогда не прижимал ее к своему сильному телу, никогда не целовал в губы.
Тори оборвала себя, ужаснувшись своим мыслям. Она леди, каким бы ни было ее настоящее положение, а не какая-нибудь из его распутных женщин. И она не желает думать о том, что было ночью. Решив похоронить ночное происшествие внутри себя, Тори пошла наверх, к Клер, чтобы предупредить сестру о статье в газете.
Конечно, для них было бы лучше уехать из Лондона. Но они еще не получили очередную плату, а тех денег, что удалось скопить, было явно недостаточно.
В конце концов она пришла к выводу, что лучше всего не трогаться с места, так сказать, прятаться на виду. Может быть, новых статей не будет, а если и будут, то никто не сопоставит невероятную историю барона с их появлением в доме лорда Бранта.
Тори молила Бога, чтобы этого не случилось. В противном случае мало того что она попала бы в тюрьму, Клер оказалась бы в руках барона.
Прошло три дня. О статье в газете никто не упоминал, но Тори жила в тревоге. Однако у нее было много обязанностей, и их надо было выполнять.
Леди Эймз уехала. Тори распорядилась сменить белье в гостевых комнатах, закончила учет продуктов в кухонной кладовой и решила найти Клер.
– Извините, мисс Хоникатт, вы не видели мою сестру? Я думала, она прибирает голубую комнату.
– Она была там, миссис Темпл. Она протирала мебель, когда мимо проходил граф. Она посмотрела в окно. Вы знаете, как она любит смотреть на сад.
Ее мастерство произвело впечатление. И доставило удовольствие. Ему нравились умные женщины. Его кузина Сара была одной из ярких и интересных женщин. Умной была и его мать, вот уже семнадцать лет как покинувшая этот мир. Он мог вообразить себя проводящим с Викторией долгие часы за игрой в шахматы – после еще более восхитительных часов в постели милой леди.
Оказаться в ее постели, однако, будет не так легко, как он себе представлял.
Корд подошел к резному буфету и налил себе бренди. Он намекнул сегодня на возможность близких отношений. Виктория, конечно, не настолько наивна, чтобы не понимать, что в качестве любовницы она значительно улучшит свое положение и положение своей сестры.
В следующий раз он объяснит преимущества такого оборота событий простыми, разумными доводами, но у него осталось неясное подозрение, что ничего хорошего из этого не выйдет. У Виктории Темпл имелись принципы. Она не была замужем, хотя и называлась миссис по его настоянию. В ее планы совсем не входило спать с мужчиной, который не был ее мужем.
О, ее тянуло к нему. Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понять, когда женщина отвечает на проявление интереса к ней, и Виктория, несомненно, отвечала.
Его возбуждение росло. Он не мог припомнить, чтобы раньше его так тянуло к женщине.
Если не считать, конечно, моментов близости.
Корд любил женщин, но знал, какими порочными могли быть некоторые из них. Пусть речь и манеры Виктории были как у настоящей леди, он взял ее с улицы. Было ли это притворство с ее стороны или она не так невинна, как кажется?
Отныне он доверится своей интуиции, будет планомерно действовать, постепенно устраняя препятствия, и начнет осторожно соблазнять девицу. В конце концов, это в интересах Виктории. Она явно получила хорошее воспитание, не важно, в каких плачевных обстоятельствах оказалась теперь. Она будет хороша в модных нарядах, будет прекрасно смотреться в сверкающей лаком черной карете. А имея деньги, которые он даст ей, она сможет обеспечить такую же жизнь и Клер.
Эта мысль привела его к другой. А кто такие, в самом деле, Клер и Виктория Темпл? Корд взял за правило знать сильные и слабые стороны окружающих его людей. Не нанять ли ему полицейского с тем, чтобы разузнать что-нибудь? Надо будет подумать над этим.
Его взгляд упал на шахматный столик. Обольщение не так уж отличается от игры в шахматы, пришло ему в голову. Мужчина делает ход, женщина отвечает на него, игра продолжается, пока один из них не возьмет верх. Ему легко представить себя в этой роли, но победа потребует усилий. Если он хочет выиграть, ему следует тщательно продумать порядок действий.
Корд улыбнулся. Победитель получает все.
Поднявшись на следующее утро, Тори зевала, прикрывая рот ладошкой, глаза ее припухли от недосыпа. Большую часть ночи она беспокойно ворочалась, не зная, что и думать, переживая, какой дурочкой выставила себя в глазах лорда Бранта.
Боже, что он должен теперь думать о ней, если она позволила ему такое? Ее не так воспитывали. Отец и мать внушали ей, что она должна вести себя как леди, то же самое годами повторяли в частной школе миссис Торнхилл. Пусть она допустила слабость, она дает себе слово, что это не повторится.
Приняв такое решение, она по черной лестнице поднялась на главный этаж. Ей предстояло проверить, хорошо ли горничные убрали комнаты, вытерта ли пыль со шкафов и постелена ли на полках свежая бумага. Нужно было удостовериться, что в доме достаточно свечей, писчей бумаги и чернил.
В дверях ее нагнал Тиммонз, маленькой полной ручкой прижимавший к себе утреннюю газету.
– Миссис Темпл, не окажете ли вы мне услугу? У меня срочное поручение, а времени в обрез. – Он протянул ей экземпляр "Лондон кроникл". – Его светлость любит читать газету за завтраком, – сказал он уже уходя, оставив Тори перед необходимостью вручить газету лорду.
"А я-то надеялась, что мне никогда не придется снова оказаться лицом к лицу с графом". Тори вздохнула. Едва ли это возможно, если она хочет сохранить за собой место. По крайней мере теперь он знает, что ее не прельщает перспектива быть для него любовницей, а не экономкой.
Дверь за Тиммонзом закрылась, а Тори направилась в маленькую столовую, где граф завтракал, – светлую комнату в желтых и голубых тонах, выходящую окнами в сад. Может быть, граф еще не появился там. Если она поторопится, то успеет оставить газету на столе и удалиться, не встретившись с ним.
На пути к двери она развернула газету, чтобы пробежать глазами по заголовкам. Уже оказавшись внутри маленькой столовой, она замерла.
"Появившись в Лондоне, барон Харвуд поведал странную историю о том, как его ограбили и пытались убить".
Сердце у нее подпрыгнуло, остановилось, а затем забилось тяжело и неровно. В газете сообщалось, что во время ограбления, произошедшего в Харвуд-Холле, барон получил почти смертельный удар по голове. Он сильно страдал от боли и временно утратил память. Немного оправившись, он приехал в Лондон, чтобы разыскать негодяя, совершившего преступление. Там же упоминалось о краже ценного жемчужного ожерелья, но без обвинения в адрес падчериц. Судя по всему, барон дорожил репутацией и не хотел скандала. Он просто привел описание двух молодых женщин, которые, как он считал, и совершили преступление. К несчастью, Клер и Тори полностью подпадали под это описание.
"По крайней мере я не убила его", – с облегчением подумала Тори, одновременно сожалея об этом и испытывая чувство вины за сожаление.
В это время дверь в маленькую столовую распахнулась, вошел граф. Он сразу же бросил взгляд на стол. Тори отскочила, спрятала газету за спину и заставила себя посмотреть на него.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро, миссис Темпл. Вы не видели мою газету? Тиммонз обычно оставляет ее на столе.
Газета жгла ей пальцы.
– Нет, милорд. Должно быть, она в кабинете. Я схожу и посмотрю?
– Я сам схожу. – Едва он вышел, Тори заспешила прочь, спрятав газету в юбках. Ей было тяжело обманывать его, к тому же она была благодарна ему за то, что он вел себя так, как будто ничего не случилось.
Скорее, одна часть ее была благодарна. Другая страдала оттого, что он смотрел на нее так, как будто никогда не прижимал ее к своему сильному телу, никогда не целовал в губы.
Тори оборвала себя, ужаснувшись своим мыслям. Она леди, каким бы ни было ее настоящее положение, а не какая-нибудь из его распутных женщин. И она не желает думать о том, что было ночью. Решив похоронить ночное происшествие внутри себя, Тори пошла наверх, к Клер, чтобы предупредить сестру о статье в газете.
Конечно, для них было бы лучше уехать из Лондона. Но они еще не получили очередную плату, а тех денег, что удалось скопить, было явно недостаточно.
В конце концов она пришла к выводу, что лучше всего не трогаться с места, так сказать, прятаться на виду. Может быть, новых статей не будет, а если и будут, то никто не сопоставит невероятную историю барона с их появлением в доме лорда Бранта.
Тори молила Бога, чтобы этого не случилось. В противном случае мало того что она попала бы в тюрьму, Клер оказалась бы в руках барона.
Прошло три дня. О статье в газете никто не упоминал, но Тори жила в тревоге. Однако у нее было много обязанностей, и их надо было выполнять.
Леди Эймз уехала. Тори распорядилась сменить белье в гостевых комнатах, закончила учет продуктов в кухонной кладовой и решила найти Клер.
– Извините, мисс Хоникатт, вы не видели мою сестру? Я думала, она прибирает голубую комнату.
– Она была там, миссис Темпл. Она протирала мебель, когда мимо проходил граф. Она посмотрела в окно. Вы знаете, как она любит смотреть на сад.