Страница:
Сэм улыбнулся и погладил бороду. Молли почувствовала как от его жеста у нее по спине пробежала дрожь — ей нравились золотистая борода, сдержанная улыбка и этот жест…
— Разумеется, мы ведь собираемся стать близкими людьми, и нам очень многое нужно друг о друге знать, не так ли? — ответил он.
— Как вы… повредили свою ногу? — Улыбка Сэма исчезла, взгляд застыл.
— Наверное, мне не следовало вас спрашивать об этом, простите, — поспешила извиниться Молли, не желая портить чудесный вечер.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Это было давно. — Он выпрямился на стуле и улыбнулся ей так, словно ее вопрос ничуть его не взволновал, но глаза Сэма потускнели, и в голосе появились хрипловатые нотки, что не ускользнуло от Молли.
— Мне было семнадцать, когда началась война. Я был молод, глуп и полон решимости пробить себе дорогу в этом мире. Я верил, что война — славное занятие, приносящее мужчинам почет и уважение. Я сказал отцу, что хочу сражаться на стороне северян. Он запретил мне вообще участвовать в войне на чьей бы то ни было стороне. То было единственное наше с ним разногласие за всю жизнь.
Молли трудно было представить Шеймуса любящим и заботливым отцом, но именно таким со слов сына вырисовывался убийца ее матери.
— Отец говорил, — продолжал Сэм, — что Калифорния географически слишком далека от Юга и что у нас, жителей Запада, много своих собственных проблем, которые необходимо решать и, разумеется, не насильственными методами.
Молли слушала молча, не прерывая Сэма и не подгоняя его рассказ.
— Однако, я полагал, что рабство омерзительно, и война за его отмену справедлива, но…
Сэм погрузился в раздумья, как будто и не было рядом с ним голубоглазой собеседницы.
— Продолжайте, — вынужденно произнесла Молли, чтобы прервать затянувшуюся паузу в рассказе.
— …но не было никакой справедливости. Не было чести, славы. Были лишь кровь, смерть и разрушение. В Южной Каролине двое моих товарищей попали под сильный обстрел. Я должен был вызволить их из-под огня. Одного удалось спасти, другого — нет. Сам я чуть при этом не погиб, получив мушкетную пулю в грудь и еще одну в колено. Ранение в грудь не принесло больших осложнений, рана скоро затянулась, но вот с коленом дело обстояло серьезнее. Доктора были уверены, что придется отрезать ногу. В лучшем случае, говорили они, если все-таки удастся сохранить ногу, я никогда не смогу ходить.
Неожиданно Сэм усмехнулся:
— Но я показал им, что Бренниган никогда не сдается!
Молли накрыла его ладонь своею и улыбнулась.
— Если я что и успела узнать о вас, так это, что вы не можете смириться с поражением — никогда!
Сэм добродушно рассмеялся, и Молли была счастлива заметить, что его карие глаза снова заискрились.
— А что насчет подружек? — поддразнила она. — Наверняка толпы женщин-янки сходили с ума по красивому солдату.
Сэм улыбнулся.
— Женщины были, не могу этого отрицать, но не так много, как вы вообразили. У меня не было времени, чтобы завязывать связи.
— А для Лили нашлось время?
Сэм посмотрел Молли прямо в глаза.
— Наши отношения с Лили рано или поздно все равно бы оборвались. У нас с ней никогда не было намерения более прочно связывать наши судьбы.
— Сэм?
— Да.
— Я знаю, я обещала, но… Вы считаете, мы поступаем правильно?
— А вы как думаете, Молли?
— Я не знаю.
— Все будет хорошо, не волнуйтесь! Великолепный ужин закончился, и Сэм настоял, чтобы они совершили прогулку в экипаже.
Воздух был свежим и чистым, звезды искрящимися алмазами мерцали в небесах. Сэм повез ее на Браунз-Блафф, откуда открывался чудный вид на весь город.
— Как красиво, Сэм.
— Далеко не так красиво, как красивы вы сами, Молли!
Он любовался ею открыто, радостное возбуждение переполняло его при мысли, что завтра эта прекрасная женщина, сидящая сейчас рядом с ним, станет его женой. Он до сих пор не мог в это поверить.
В своих поступках Сэм не узнавал сам себя, но упорно отказывался даже думать о том, чтобы отступиться от взятого обязательства. Он останется верным своему слову.
Когда Молли повернулась, чтобы посмотреть на Сэма, лунный свет заиграл в ее голубых глазах, и если Сэм и питал еще какие-то сомнения, они улетели вместе с легким вечерним ветерком.
Отведя несколько густых прядей рыжих волос со щеки, он приподнял за подбородок ее голову и прильнул к ней в нежнейшем поцелуе.
Губы девушки были теплыми и мягкими, сердце Сэма бешено заколотилось. У них был вкус вишен, которые они за ужином ели на десерт. Он углубил поцелуй.
Молли не сопротивлялась. Шампанское подарило ощущение тепла и томления. Она чувствовала, как руки Сэма гладят ей лицо, шелковистая борода терла щеку. Он нежно покусывал ее губы, языком исследуя уголки рта.
Почему-то все это казалось Молли очень естественным. Она прижималась к Сэму, сама желая его ласк.
Когда она свободнее раскрыла губы, язык Сэма заскользил между зубами в поисках ответного тепла. Поцелуй восхитил Молли вызываемыми ощущениями. Ей нравилось дыхание Сэма с легким запахом бренди. Застонав, она страстно ответила на поцелуй.
Сэму с трудом удавалось держать себя в руках. Он чувствовал страсть девушки, ощущал напряжение в ее теле, пылкость стремления. А когда она обвила его шею руками, погрузив пальцы ему в густые волосы, Сэму едва удалось удержаться от того, чтобы не овладеть ею немедленно, прямо на полу кареты.
Грудь Молли прижималась к нему, он чувствовал ее упругость. Сэм вспомнил розовые бутоны сосков и застонал, пораженный силой своего желания.
Он оторвал от Молли дрожащую руку. Она покачнулась, упершись ладонями в его грудь, в глазах таилась нерешительность. Если бы он не знал Молли лучше, то мог бы поклясться, что она понятия не имеет о впечатлении, которое на него производит, равно как и не осознает испытываемых ею самой чувств.
— Думаю, нам пора возвращаться.
Он слышал, его голос дрожал. Сэм спросил себя: заметила ли она это?
Открытый экипаж не давал уединения. Кучер сидел на козлах всего в нескольких футах впереди.
Скоро наступит завтра, сказал себе Сэм, и завтра эта девушка будет принадлежать ему.
Молли отодвинулась от Сэма, нетвердо покачнувшись:
— Я… мне кажется… я выпила слишком много шампанского.
Сэм не сводил с Молли глаз, отметив про себя ее немного застывший взгляд.
— Уже поздно, — сказал он восстановившимся голосом. — Думаю, вам нужно хорошо выспаться. Возможно, вы устали от нескольких дней пути.
Он приказал кучеру возвращаться в отель, и экипаж направился к городу.
— Сегодня у меня был замечательный вечер, Сэм. Замечательный!
— У меня тоже, Молли.
Прохладный воздух, казалось, освежил ее. Молли теперь скорее была сонливой, нежели захмелевшей.
— Случалось, я мечтала, когда же наступит день моей свадьбы, — сказала она задумчиво, карета мерно катилась по дороге. — Я воображала, как я ступаю по церкви в прекрасном белом платье, опираясь на руку отца, и он говорит всем, что гордится мною. Я представляла себе грандиозный прием и шестиярусный свадебный торт… и оркестр… и танцы до полуночи…
Сэм почувствовал укол в сердце и нечто, похожее на угрызения совести, но подавил сомнения. Он оказывает Молли услугу, спасая ее бесценное ранчо, а также их семьи от неприятностей и сплетен, которые еще недавно она твердо намеревалась вызвать.
— А после свадьбы в мечтах вас ждало счастье? — поинтересовался Сэм.
— Конечно, — Молли растерянно улыбнулась. — Однако, то было в мечтах.
Карета подкатила к отелю, и Сэм помог Молли сойти на тротуар, обхватив ее за талию.
— Вам лучше? — спросил он, когда они поднимались по лестнице.
— Да, спасибо, намного, — ответила Молли. — Я не привыкла к шампанскому, но все было очень забавно, правда?
— Более, чем забавно!
Сэм не мог не подумать, как невинно выглядит сейчас Молли. Совсем не такой, как на ранчо, где обычно она была сдержанной и строгой. Здесь, впервые, он заметил, что она ранима и чувствительна, и ему показалось, что Молли очень нуждается в нем. Сэм наслаждался каждой минутой, проведенной в ее обществе.
— Ну вот мы и пришли, — сказал он, останавливаясь у двери ее комнат.
Он не собирался целовать на прощание Молли. Ночь покажется ему достаточно длинной и без прощального поцелуя, напряжение тела и так было уже крайне велико. Но она закрыла глаза и приподняла подбородок, подставив для поцелуя полные алые губы, и Сэм не смог устоять.
Но он не позволил себе потерять самообладание. Завтра ночью, решил Сэм, в уединении гостиничного номера, который он снимет специально для этого случая, будет достаточно времени.
Сэм коснулся ее губ легким поцелуем и отступил.
— Свадьба в шесть часов. Я зайду получасом раньше.
— Но жених не должен видеть невесту до свадьбы! Это плохая примета, — воскликнула Молли.
Огромные голубые глаза были такими призывными, что Сэм испугался утонуть в них.
— Хорошо. Я пришлю кого-нибудь за вами. — Несколько секунд он молча смотрел на нее и, не выдержав, заключил в объятия, крепко поцеловав.
— Спокойной ночи, детка!
Задыхаясь, Молли шагнула к себе в номер и тихо закрыла за собой дверь.
Голова Молли кружилась — и не только, и не столько от шампанского. Она провела прекрасный вечер с Сэмом и, хотя чувствовала себя виноватой, знала; рано или поздно угрызения совести пройдут.
Что действительно волновало ее, так это поцелуи Сэма. Она словно утопала от них в реке, сгорала в огне, погружалась в лед, и чувство это было слишком мятежным, чтобы облечь его в слова.
Все было так, будто в те мгновения она не владела ни своим телом, ни мыслям и совершенно теряла волю. Несмотря на приятные ощущения, Молли это не нравилось.
Она позвала горничную помочь ей раздеться, затем расчесала волосы несколько более энергично, чем в том была необходимость, и, надев ночную сорочку, взобралась на кровать.
Чего добивается Сэм? И почему так мил с нею? Быть может, он все-таки хочет прибрать к рукам ее ранчо? Наверняка, Сэм не все говорит ей!
Молли уткнулась лицом в подушку и попыталась уснуть. Она злилась на себя за то, что отвечала на поцелуи, а на Сэма — за лицемерие. А что будет с нею завтра ночью? Почувствует ли она такие же тепло и доверие, как сегодня? Возжелает ли чего-то большего, сама не понимая, что именно? Или испытает отвращение, но вынуждена будет подчиниться и смириться с неотвратимостью унижения?
Отказавшись от тяжелых раздумий, так и не решив, что же принесет ей день грядущий, Молли забылась беспокойным сном.
Солнце ярко светило в небе Колорадо, когда Молли проснулась от стука в дверь. Накинув легкий шелковый халат, она потянулась, зевнула и открыла.
Маленькая темноволосая женщина с восточными чертами лица стояла рядом с худеньким мальчиком-посыльным, державшим в руках множество коробок.
— Мистер Бренниган послать это, — сказала женщина на ломаном английском. — Сказать, я прийти помогать одеваться.
Посыльный сгрузил коробки на кровать и ушел, закрыв за собой дверь. Недоумевая, что же Сэм мог прислать, Молли открыла одну из коробок и обнаружила в ней белоснежный пеньюар из французского кружева и пару белых атласных туфелек.
Разложив на кровати, она разглядывала пеньюар с благоговейным трепетом. Слов нет, он был прекрасен. Взглянув на маленькую китаянку, многозначительно улыбавшуюся, Молли почувствовала, как краска приливает к ее щекам.
— Мистер Бренниган — хороший человек, да? — сказала женщина.
— Да, — ответила Молли.
Но глядя на пеньюар и догадываясь, что Сэм прислал его, чтобы она ночью надела для него это прозрачное неглиже, Молли засомневалась, хороший ли он человек.
С трепетным чувством она открыла вторую коробку. Ее рука задрожала, а в горле встал комок, когда она осторожно вытащила из коробки прекрасное свадебное платье из белого шелка.
Простое и элегантное, с высокой горловиной и длинными пышными рукавами, оно было украшено лишь крошечными, спускающимися от плеч к талии, складками и рядом жемчужных пуговиц, пришитых спереди к лифу.
Платье было сшито из тончайшего шелка. Маленькие жемчужные пуговицы стягивали рукава на запястьях.
К тому времени, когда Молли извлекла из коробки белую вуаль, увенчанную жемчужной диадемой, ее сердце так бешено колотилось о ребра, что она боялась: присланная Сэмом женщина слышит этот стук.
Молли разложила платье на кровати и собралась было накрыть коробку крышкой, как вдруг заметила на дне небольшой белый конверт.
Пытаясь сдержать дрожь в пальцах, она вытащила карточку и прочитала несколько простых слов, написанных энергичным мужским почерком:
«ИНОГДА МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, МОЛЛИ».
Внизу вместо подписи стояла буква «С».
Молли прижала карточку к груди, чувствуя, как комок в горле становится все жестче. Сэм. Казалось, он всегда знал ее заветные желания.
Распаковав остальные коробки, она обнаружила кружевные нижние юбки, шелковые белые чулки, атласные подвязки и еще несколько совершенно прозрачных ночных сорочек.
Свадебное платье оказалось немного длинновато и широковато в талии, но Уэн (так звали присланную женщину) заверила Молли, что быстро подгонит платье по фигуре и подошьет внизу.
Впервые за два дня Молли испытала искреннее и совершенно непреодолимое желание улыбнуться. В конце концов, быть может, это правда — иногда мечты действительно сбываются.
ГЛАВА 11
— Разумеется, мы ведь собираемся стать близкими людьми, и нам очень многое нужно друг о друге знать, не так ли? — ответил он.
— Как вы… повредили свою ногу? — Улыбка Сэма исчезла, взгляд застыл.
— Наверное, мне не следовало вас спрашивать об этом, простите, — поспешила извиниться Молли, не желая портить чудесный вечер.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Это было давно. — Он выпрямился на стуле и улыбнулся ей так, словно ее вопрос ничуть его не взволновал, но глаза Сэма потускнели, и в голосе появились хрипловатые нотки, что не ускользнуло от Молли.
— Мне было семнадцать, когда началась война. Я был молод, глуп и полон решимости пробить себе дорогу в этом мире. Я верил, что война — славное занятие, приносящее мужчинам почет и уважение. Я сказал отцу, что хочу сражаться на стороне северян. Он запретил мне вообще участвовать в войне на чьей бы то ни было стороне. То было единственное наше с ним разногласие за всю жизнь.
Молли трудно было представить Шеймуса любящим и заботливым отцом, но именно таким со слов сына вырисовывался убийца ее матери.
— Отец говорил, — продолжал Сэм, — что Калифорния географически слишком далека от Юга и что у нас, жителей Запада, много своих собственных проблем, которые необходимо решать и, разумеется, не насильственными методами.
Молли слушала молча, не прерывая Сэма и не подгоняя его рассказ.
— Однако, я полагал, что рабство омерзительно, и война за его отмену справедлива, но…
Сэм погрузился в раздумья, как будто и не было рядом с ним голубоглазой собеседницы.
— Продолжайте, — вынужденно произнесла Молли, чтобы прервать затянувшуюся паузу в рассказе.
— …но не было никакой справедливости. Не было чести, славы. Были лишь кровь, смерть и разрушение. В Южной Каролине двое моих товарищей попали под сильный обстрел. Я должен был вызволить их из-под огня. Одного удалось спасти, другого — нет. Сам я чуть при этом не погиб, получив мушкетную пулю в грудь и еще одну в колено. Ранение в грудь не принесло больших осложнений, рана скоро затянулась, но вот с коленом дело обстояло серьезнее. Доктора были уверены, что придется отрезать ногу. В лучшем случае, говорили они, если все-таки удастся сохранить ногу, я никогда не смогу ходить.
Неожиданно Сэм усмехнулся:
— Но я показал им, что Бренниган никогда не сдается!
Молли накрыла его ладонь своею и улыбнулась.
— Если я что и успела узнать о вас, так это, что вы не можете смириться с поражением — никогда!
Сэм добродушно рассмеялся, и Молли была счастлива заметить, что его карие глаза снова заискрились.
— А что насчет подружек? — поддразнила она. — Наверняка толпы женщин-янки сходили с ума по красивому солдату.
Сэм улыбнулся.
— Женщины были, не могу этого отрицать, но не так много, как вы вообразили. У меня не было времени, чтобы завязывать связи.
— А для Лили нашлось время?
Сэм посмотрел Молли прямо в глаза.
— Наши отношения с Лили рано или поздно все равно бы оборвались. У нас с ней никогда не было намерения более прочно связывать наши судьбы.
— Сэм?
— Да.
— Я знаю, я обещала, но… Вы считаете, мы поступаем правильно?
— А вы как думаете, Молли?
— Я не знаю.
— Все будет хорошо, не волнуйтесь! Великолепный ужин закончился, и Сэм настоял, чтобы они совершили прогулку в экипаже.
Воздух был свежим и чистым, звезды искрящимися алмазами мерцали в небесах. Сэм повез ее на Браунз-Блафф, откуда открывался чудный вид на весь город.
— Как красиво, Сэм.
— Далеко не так красиво, как красивы вы сами, Молли!
Он любовался ею открыто, радостное возбуждение переполняло его при мысли, что завтра эта прекрасная женщина, сидящая сейчас рядом с ним, станет его женой. Он до сих пор не мог в это поверить.
В своих поступках Сэм не узнавал сам себя, но упорно отказывался даже думать о том, чтобы отступиться от взятого обязательства. Он останется верным своему слову.
Когда Молли повернулась, чтобы посмотреть на Сэма, лунный свет заиграл в ее голубых глазах, и если Сэм и питал еще какие-то сомнения, они улетели вместе с легким вечерним ветерком.
Отведя несколько густых прядей рыжих волос со щеки, он приподнял за подбородок ее голову и прильнул к ней в нежнейшем поцелуе.
Губы девушки были теплыми и мягкими, сердце Сэма бешено заколотилось. У них был вкус вишен, которые они за ужином ели на десерт. Он углубил поцелуй.
Молли не сопротивлялась. Шампанское подарило ощущение тепла и томления. Она чувствовала, как руки Сэма гладят ей лицо, шелковистая борода терла щеку. Он нежно покусывал ее губы, языком исследуя уголки рта.
Почему-то все это казалось Молли очень естественным. Она прижималась к Сэму, сама желая его ласк.
Когда она свободнее раскрыла губы, язык Сэма заскользил между зубами в поисках ответного тепла. Поцелуй восхитил Молли вызываемыми ощущениями. Ей нравилось дыхание Сэма с легким запахом бренди. Застонав, она страстно ответила на поцелуй.
Сэму с трудом удавалось держать себя в руках. Он чувствовал страсть девушки, ощущал напряжение в ее теле, пылкость стремления. А когда она обвила его шею руками, погрузив пальцы ему в густые волосы, Сэму едва удалось удержаться от того, чтобы не овладеть ею немедленно, прямо на полу кареты.
Грудь Молли прижималась к нему, он чувствовал ее упругость. Сэм вспомнил розовые бутоны сосков и застонал, пораженный силой своего желания.
Он оторвал от Молли дрожащую руку. Она покачнулась, упершись ладонями в его грудь, в глазах таилась нерешительность. Если бы он не знал Молли лучше, то мог бы поклясться, что она понятия не имеет о впечатлении, которое на него производит, равно как и не осознает испытываемых ею самой чувств.
— Думаю, нам пора возвращаться.
Он слышал, его голос дрожал. Сэм спросил себя: заметила ли она это?
Открытый экипаж не давал уединения. Кучер сидел на козлах всего в нескольких футах впереди.
Скоро наступит завтра, сказал себе Сэм, и завтра эта девушка будет принадлежать ему.
Молли отодвинулась от Сэма, нетвердо покачнувшись:
— Я… мне кажется… я выпила слишком много шампанского.
Сэм не сводил с Молли глаз, отметив про себя ее немного застывший взгляд.
— Уже поздно, — сказал он восстановившимся голосом. — Думаю, вам нужно хорошо выспаться. Возможно, вы устали от нескольких дней пути.
Он приказал кучеру возвращаться в отель, и экипаж направился к городу.
— Сегодня у меня был замечательный вечер, Сэм. Замечательный!
— У меня тоже, Молли.
Прохладный воздух, казалось, освежил ее. Молли теперь скорее была сонливой, нежели захмелевшей.
— Случалось, я мечтала, когда же наступит день моей свадьбы, — сказала она задумчиво, карета мерно катилась по дороге. — Я воображала, как я ступаю по церкви в прекрасном белом платье, опираясь на руку отца, и он говорит всем, что гордится мною. Я представляла себе грандиозный прием и шестиярусный свадебный торт… и оркестр… и танцы до полуночи…
Сэм почувствовал укол в сердце и нечто, похожее на угрызения совести, но подавил сомнения. Он оказывает Молли услугу, спасая ее бесценное ранчо, а также их семьи от неприятностей и сплетен, которые еще недавно она твердо намеревалась вызвать.
— А после свадьбы в мечтах вас ждало счастье? — поинтересовался Сэм.
— Конечно, — Молли растерянно улыбнулась. — Однако, то было в мечтах.
Карета подкатила к отелю, и Сэм помог Молли сойти на тротуар, обхватив ее за талию.
— Вам лучше? — спросил он, когда они поднимались по лестнице.
— Да, спасибо, намного, — ответила Молли. — Я не привыкла к шампанскому, но все было очень забавно, правда?
— Более, чем забавно!
Сэм не мог не подумать, как невинно выглядит сейчас Молли. Совсем не такой, как на ранчо, где обычно она была сдержанной и строгой. Здесь, впервые, он заметил, что она ранима и чувствительна, и ему показалось, что Молли очень нуждается в нем. Сэм наслаждался каждой минутой, проведенной в ее обществе.
— Ну вот мы и пришли, — сказал он, останавливаясь у двери ее комнат.
Он не собирался целовать на прощание Молли. Ночь покажется ему достаточно длинной и без прощального поцелуя, напряжение тела и так было уже крайне велико. Но она закрыла глаза и приподняла подбородок, подставив для поцелуя полные алые губы, и Сэм не смог устоять.
Но он не позволил себе потерять самообладание. Завтра ночью, решил Сэм, в уединении гостиничного номера, который он снимет специально для этого случая, будет достаточно времени.
Сэм коснулся ее губ легким поцелуем и отступил.
— Свадьба в шесть часов. Я зайду получасом раньше.
— Но жених не должен видеть невесту до свадьбы! Это плохая примета, — воскликнула Молли.
Огромные голубые глаза были такими призывными, что Сэм испугался утонуть в них.
— Хорошо. Я пришлю кого-нибудь за вами. — Несколько секунд он молча смотрел на нее и, не выдержав, заключил в объятия, крепко поцеловав.
— Спокойной ночи, детка!
Задыхаясь, Молли шагнула к себе в номер и тихо закрыла за собой дверь.
Голова Молли кружилась — и не только, и не столько от шампанского. Она провела прекрасный вечер с Сэмом и, хотя чувствовала себя виноватой, знала; рано или поздно угрызения совести пройдут.
Что действительно волновало ее, так это поцелуи Сэма. Она словно утопала от них в реке, сгорала в огне, погружалась в лед, и чувство это было слишком мятежным, чтобы облечь его в слова.
Все было так, будто в те мгновения она не владела ни своим телом, ни мыслям и совершенно теряла волю. Несмотря на приятные ощущения, Молли это не нравилось.
Она позвала горничную помочь ей раздеться, затем расчесала волосы несколько более энергично, чем в том была необходимость, и, надев ночную сорочку, взобралась на кровать.
Чего добивается Сэм? И почему так мил с нею? Быть может, он все-таки хочет прибрать к рукам ее ранчо? Наверняка, Сэм не все говорит ей!
Молли уткнулась лицом в подушку и попыталась уснуть. Она злилась на себя за то, что отвечала на поцелуи, а на Сэма — за лицемерие. А что будет с нею завтра ночью? Почувствует ли она такие же тепло и доверие, как сегодня? Возжелает ли чего-то большего, сама не понимая, что именно? Или испытает отвращение, но вынуждена будет подчиниться и смириться с неотвратимостью унижения?
Отказавшись от тяжелых раздумий, так и не решив, что же принесет ей день грядущий, Молли забылась беспокойным сном.
Солнце ярко светило в небе Колорадо, когда Молли проснулась от стука в дверь. Накинув легкий шелковый халат, она потянулась, зевнула и открыла.
Маленькая темноволосая женщина с восточными чертами лица стояла рядом с худеньким мальчиком-посыльным, державшим в руках множество коробок.
— Мистер Бренниган послать это, — сказала женщина на ломаном английском. — Сказать, я прийти помогать одеваться.
Посыльный сгрузил коробки на кровать и ушел, закрыв за собой дверь. Недоумевая, что же Сэм мог прислать, Молли открыла одну из коробок и обнаружила в ней белоснежный пеньюар из французского кружева и пару белых атласных туфелек.
Разложив на кровати, она разглядывала пеньюар с благоговейным трепетом. Слов нет, он был прекрасен. Взглянув на маленькую китаянку, многозначительно улыбавшуюся, Молли почувствовала, как краска приливает к ее щекам.
— Мистер Бренниган — хороший человек, да? — сказала женщина.
— Да, — ответила Молли.
Но глядя на пеньюар и догадываясь, что Сэм прислал его, чтобы она ночью надела для него это прозрачное неглиже, Молли засомневалась, хороший ли он человек.
С трепетным чувством она открыла вторую коробку. Ее рука задрожала, а в горле встал комок, когда она осторожно вытащила из коробки прекрасное свадебное платье из белого шелка.
Простое и элегантное, с высокой горловиной и длинными пышными рукавами, оно было украшено лишь крошечными, спускающимися от плеч к талии, складками и рядом жемчужных пуговиц, пришитых спереди к лифу.
Платье было сшито из тончайшего шелка. Маленькие жемчужные пуговицы стягивали рукава на запястьях.
К тому времени, когда Молли извлекла из коробки белую вуаль, увенчанную жемчужной диадемой, ее сердце так бешено колотилось о ребра, что она боялась: присланная Сэмом женщина слышит этот стук.
Молли разложила платье на кровати и собралась было накрыть коробку крышкой, как вдруг заметила на дне небольшой белый конверт.
Пытаясь сдержать дрожь в пальцах, она вытащила карточку и прочитала несколько простых слов, написанных энергичным мужским почерком:
«ИНОГДА МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, МОЛЛИ».
Внизу вместо подписи стояла буква «С».
Молли прижала карточку к груди, чувствуя, как комок в горле становится все жестче. Сэм. Казалось, он всегда знал ее заветные желания.
Распаковав остальные коробки, она обнаружила кружевные нижние юбки, шелковые белые чулки, атласные подвязки и еще несколько совершенно прозрачных ночных сорочек.
Свадебное платье оказалось немного длинновато и широковато в талии, но Уэн (так звали присланную женщину) заверила Молли, что быстро подгонит платье по фигуре и подошьет внизу.
Впервые за два дня Молли испытала искреннее и совершенно непреодолимое желание улыбнуться. В конце концов, быть может, это правда — иногда мечты действительно сбываются.
ГЛАВА 11
К пяти часам Молли так разнервничалась, что была уверена: ей не пережить церемонии бракосочетания. В четыре часа заехал Спенсер Уиткоум, предъявив все необходимые документы, заверяющие сохранение за ней ранчо и в случае брака.
Молли мерила шагами комнату, словно для того, чтобы шло быстрее время. Если уж ей суждено выйти замуж за Сэма, так чем скорее все свершится, тем лучше.
Уэн, как могла, успокаивала девушку. Сэм прислал ее, чтобы помочь Молли одеться и причесаться, а Уэн, как выяснилось, имела в этом деле большой опыт.
Маленькая китаянка умело уложила волосы Молли короной из элегантных локонов и закрепила вуаль, но позади оставила волосы густой массой ниспадать на спину, однако, несколько непослушных рыжих колечек, завиваясь у каждого уха, все-таки выбились из прически.
— Время надеть платье, мисс Джеймс, — сказала Уэн, и Молли кивнула.
Ее сердце отбивало сумасшедший ритм, руки дрожали.
Уэн застегнула сверкающие жемчужные пуговицы и, посоветовав Молли не садиться, чтобы не измять платье, взобралась на стул и поправила вуаль.
Надев белые атласные туфли, Молли позволила Уэн подвести ее к большому овальному зеркалу, висевшему на стене. Дрожащей рукой Молли дотронулась до бесплотного создания, отраженного зеркалом. Неужели это действительно она? Огромные голубые глаза уставились на девушку в зеркале.
Платье плотно облегало тонкую талию, и его простые, чистые линии подчеркивали выразительность лица. Крошечные веснушки, усеивающие переносицу, казалось, не сочетались со строгой красотой платья, но кожа выглядела гладкой, здоровой, а губы и щеки, слегка подкрашенные, соблазнительно блестели.
Легкий стук в дверь обратил ее пульс в галоп. Тонкие губы Уэн растянулись в довольной улыбке.
— Прекрасная невеста для прекрасного жениха.
— Спасибо, Уэн!
Молли тщетно попыталась изобразить уверенность, на лице все равно осталось выражение растерянности.
Уэн открыла дверь, и Молли была удивлена, увидев Уильяма Джексона Палмера, стоящего в вестибюле с букетом из белых роз, завернутым в серебряное кружево. Украшавшие букет ленты свисали почти до пола.
Он передал ей цветы, в его темных глазах плясали веселые огоньки.
— Буду весьма польщен, если вы удостоите меня чести быть на свадьбе посаженным отцом.
Молли улыбнулась и сразу почувствовала себя намного лучше. Ей нравился Уильям Палмер. Он производил впечатление человека честного, прямолинейного и открытого. Его приход несколько успокоил Молли и придал ей силы. Она приняла его руку и вышла в вестибюль.
Оказалось, что свадебная церемония должна состояться в номере-люкс на верхнем этаже отеля. Уильям Палмер подбадривающе похлопал Молли по руке, прежде чем открыл тяжелые двойные двери, ведущие в роскошные апартаменты.
Какое-то время ее шаги по сверкающему паркету отдавались эхом, затем их звук поглотил ковер. Оформленный в голубых и серебряных тонах — от тяжелых бархатных портьер до обитой парчой изящной мебели в стиле Людовика XIV — номер-люкс был великолепен.
Нежный запах белых роз наполнял комнату. Мужчина, строго одетый во все черное, держал в руках молитвенник. Позади него полукругом стояли Спенсер Уиткоум, Уоррен Джекобс и Кларис Уэбб — джентльмены, присутствовавшие вчера на встрече. Кроме них, в номере были две элегантно одетые леди, а рядом с ними — Майкл Локе. Его красивое лицо сохраняло мрачное выражение.
Опираясь по-прежнему на руку Уильяма, Молли пересекла комнату, как вдруг увидела высокую и широкоплечую фигуру Сэма. Он шел ей навстречу. Ее сердце учащенно забилось.
Одет он был в элегантный черный вечерний костюм поверх накрахмаленной белой рубашки. Густые белокурые волосы завивались над воротником. Глаза Сэма, сегодня светло-зеленые, восхищенно сияли. Широкая улыбка — вспышка белого цвета на фоне смуглой кожи — могла бы успокоить невесту, не будь у Молли на душе столь тревожно.
Она улыбалась, но пальцы были холодными, негнущимися. Палмер передал ее нежной заботе жениха.
— Вы даже красивее, чем я полагал, — шепнул Сэм. Густые волосы Молли сверкали в свете хрустальных газовых ламп. Голубые глаза глядели нерешительно, в них Сэм прочитал просьбу о поддержке.
Ослепительная маленькая колдунья выглядела сногсшибательно. Сэм вспомнил бессонную ночь и все сомнения, все угрызения совести, которые он испытал склоняя девушку к браку.
Но в этот миг он понял, что поступает правильно.
Ее хрупкие пальцы были — как лед. Он зажал их в своей руке и повел Молли к гостям. Он был уверен, позже ее пальцы согреются и станут горячими и страстными — как прошлым вечером.
— Молли, познакомьтесь с Уильямом и Элизабет Байерсами, — сказал он, представляя невесту своим близким друзьям. — Уильям и Элизабет — владельцы «Роки-Маунтэн Ньюз».
Он подвел ее к невысокого роста пышнотелой брюнетке:
— А это Мэри Палмер, супруга Уильяма Палмера, вашего посаженного отца.
Молли вежливо улыбнулась.
— Полагаю, с остальными вы уже знакомы.
— Да, — подтвердила Молли.
Знакома-то она знакома, но с трудом она могла припомнить их имена.
Сэм подвел ее к человеку, стоявшему у торцевой стены комнаты.
— Судья Бартон, — представил Сэм.
Высокий седеющий мужчина с жесткими усами и добрыми голубыми глазами тепло улыбнулся.
— Вы готовы? — спросил он. — Можем начинать? Молли смогла лишь кивнуть, произнести что-либо она была не в состоянии. Она сжала руку Сэма так, словно он был спасательным кругом, а она утопала.
Судья стал произносить слова, которые каждая женщина знает, наверное, наизусть.
— Друзья мои! Мы собрались здесь волею Всевышнего, чтобы в присутствии свидетелей соединить Молли Джеймс и Сэмьюля Шеймуса Бреннигана священными узами брака согласно воле Господа и законам штата Колорадо…
Следующие несколько предложений Молли уже не слышала. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мучительные воспоминания, вызванные упоминанием имени, связанного в ее сознании с жестокостью и смертью.
Шеймус Бренниган — убийца ее матери. За его сына она сейчас выходит замуж. Горло Молли сдавило при мысли о ее предательстве. Как может она вступать в эту враждебную ей семью? Как смеет идти против всего, чему ее учили с детства? Против того, во что она верила до сих пор и в чем была убеждена!
Но, с другой стороны, как иначе спасти ей «Леди Джей»? «Только на год, — сказала она себе, — и только для того, чтобы спасти ранчо». Но взглянув на высокого блондина, стоявшего с ней рядом, на мужественные очертания его лица и чувственный изгиб рта, она засомневалась в искренности своего обещания.
— Согласен ли ты, Сэмьюэль, взять эту женщину, Молли, в законные жены? Будешь ли ты любить ее и лелеять, почитать и беречь в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?
Голос Сэма прозвучал ясно и твердо, с некоторым оттенком нежности, выдавшим глубину его чувства.
— Да!
Он сжал невесте руку, словно ощущая ее неуверенность.
— Согласна ли ты, Молли, взять этого мужчину, Сэмьюэля, в законные мужья? Будешь ли ты любить его и лелеять, почитать и подчиняться ему в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?
Молли закусила нижнюю губу и проглотила комок в горле. Правильно ли она поступает?
— Да, — прошептала она. Судья посмотрел на Сэма:
— Можете надеть невесте на палец кольцо.
Сэм легко надел сверкающий бриллиантом перстень на средний палец Молли и подбадривающе улыбнулся.
— Повторяйте за мной, — дал указание судья. — С этим кольцом беру тебя в жены…
Сэм повторил, и судья продолжил:
— Пусть это кольцо станет символом истинной супружеской любви и залогом клятвы, данной сегодня…
Молли показалось, что вот-вот она лишится чувств. ИСТИННОЙ ЛЮБВИ… КЛЯТВЫ, ДАННОЙ СЕГОДНЯ… Она согласилась стать женой Сэма не на год, а на всю жизнь! Она лгунья, обманщица, предательница! В горле у нее застрял комок, но, как всегда, слез не было. Она была благодарна своему неумению плакать: никто не заметил, что творится у нее на душе.
— Властью, возложенной на меня законами штата Колорадо, объявляю вас мужем и женой. Что соединил Бог, да не разъединят люди. Можете поцеловать жену.
Сэм поднял вуаль. Молли почувствовала сильные пальцы под своим подбородком, шелковистость бороды и тепло губ. Он заключил ее в объятия и крепко поцеловал, не оставляя сомнений в том, чьей именно женой она стала.
Гости подошли поздравить молодоженов и пожелать им счастья. Молли покорно принимала легкие поцелуи в щеку. Только Майкл Локе смело поцеловал ее в губы.
Он притянул Молли к себе и приник к ней, удерживая до тех пор, пока она не почувствовала головокружение. Когда он отпустил ее, Сэм угрожающе нахмурился.
— Имейте в виду, это последний раз, когда вы целуете мою жену подобным образом, мистер Локе! — слова были произнесены шуточным тоном, но все трое ясно осознали серьезность угрозы.
Сэм наблюдал за Майклом Локе с самого начала церемонии. Парня происходящее явно не радовало, и, видя, как жадно он сейчас оглядывает Молли, Сэм гадал, насколько близки были их отношения в прошлом.
Молли предупредила его, что ее невинность потеряна, и Сэм поклялся себе не упрекать никогда ее в этом. Сам он тоже не был ангелом.
Однако, никогда прежде Сэма не беспокоила потерянная невинность других женщин, которых он знал. Наоборот, так было даже проще. Но почему-то с Молли все было по-другому. Ему бы самому хотелось обучить ее радостям любви.
Воображая Молли в объятиях Майкла Локе или какого другого мужчины, он приходил в ярость. Сэм перевел взгляд на Молли.
Она, казалось, осторожно наблюдала за ним. Сэм гадал, насколько верны его подозрения насчет нее и Локе. Не то, чтобы это имело большое значение, нет, теперь Молли принадлежала ему, и это было самое главное. Он с нетерпением ждал, когда гости разойдутся, чтобы убедиться: она все понимала так же хорошо, как и он.
Молли почувствовала руку Сэма на своей талии. Взглянув на мужа, она уловила на его губах слабую улыбку и именно тот взгляд, встретить который боялась. Страстное выражение карих глаз подсказало ей, что он думает о предстоящей ночи. Молли стало дурно от страха. Разные истории, некогда услышанные, всплыли в памяти, чтобы начать ее преследовать.
Что ж! Брачная церемония только что завершилась, и она довольно стойко ее выдержала, так что как-нибудь уж переживет и остальное.
Приклеив к лицу улыбку, подобающую невесте, она пошла вместе с Сэмом к столу, уставленному яствами. На белой атласной скатерти стояли серебряные блюда. Аромат пряного жаркого и шоколадного торта щекотал нос. Официант в белых перчатках открыл бутылку шампанского, наполнил и разнес хрустальные бокалы.
Уильям Джексон Палмер, стоя рядом со своей женой, предложил тост:
— За молодоженов! Пусть их брак будет таким же успешным, как и деловое сотрудничество с «Рио-Гранд»!
Все добродушно улыбнулись, кроме Майкла Локе, который, едва подняв свой бокал, не отпил из него ни глотка. Молли заметила, как нахмурился Сэм, уловив враждебный жест Майкла.
Официанты сновали вокруг стола, вновь наполняя бокалы, убирая пустые подносы и внося бесконечный поток деликатесов: от копченого лосося до русской икры. Запах свежезажаренных перепелов наполнял воздух, звон хрусталя смешивался с тихим смехом и добрыми пожеланиями.
Сэм не поскупился, и, несмотря на все страхи и опасения, Молли была просто восхищена его расточительностью — он хотел угодить ей!
Был даже многоярусный свадебный торт, правда, всего лишь трехслойный, не шести, но от этого не менее великолепный.
Спенсер Уиткоум предложил, чтобы жених и невеста разрезали торт и накормили друг друга, и у Молли возникло озорное желание размазать кусочек по улыбающемуся лицу Сэма.
Словно прочитав ее мысли, он усмехнулся:
— На твоем месте я не стал бы этого делать, дорогая, — прошептал он хрипловатым голосом. — Не забывай, детка, что когда все уйдут, ты окажешься в моей власти.
Молли мерила шагами комнату, словно для того, чтобы шло быстрее время. Если уж ей суждено выйти замуж за Сэма, так чем скорее все свершится, тем лучше.
Уэн, как могла, успокаивала девушку. Сэм прислал ее, чтобы помочь Молли одеться и причесаться, а Уэн, как выяснилось, имела в этом деле большой опыт.
Маленькая китаянка умело уложила волосы Молли короной из элегантных локонов и закрепила вуаль, но позади оставила волосы густой массой ниспадать на спину, однако, несколько непослушных рыжих колечек, завиваясь у каждого уха, все-таки выбились из прически.
— Время надеть платье, мисс Джеймс, — сказала Уэн, и Молли кивнула.
Ее сердце отбивало сумасшедший ритм, руки дрожали.
Уэн застегнула сверкающие жемчужные пуговицы и, посоветовав Молли не садиться, чтобы не измять платье, взобралась на стул и поправила вуаль.
Надев белые атласные туфли, Молли позволила Уэн подвести ее к большому овальному зеркалу, висевшему на стене. Дрожащей рукой Молли дотронулась до бесплотного создания, отраженного зеркалом. Неужели это действительно она? Огромные голубые глаза уставились на девушку в зеркале.
Платье плотно облегало тонкую талию, и его простые, чистые линии подчеркивали выразительность лица. Крошечные веснушки, усеивающие переносицу, казалось, не сочетались со строгой красотой платья, но кожа выглядела гладкой, здоровой, а губы и щеки, слегка подкрашенные, соблазнительно блестели.
Легкий стук в дверь обратил ее пульс в галоп. Тонкие губы Уэн растянулись в довольной улыбке.
— Прекрасная невеста для прекрасного жениха.
— Спасибо, Уэн!
Молли тщетно попыталась изобразить уверенность, на лице все равно осталось выражение растерянности.
Уэн открыла дверь, и Молли была удивлена, увидев Уильяма Джексона Палмера, стоящего в вестибюле с букетом из белых роз, завернутым в серебряное кружево. Украшавшие букет ленты свисали почти до пола.
Он передал ей цветы, в его темных глазах плясали веселые огоньки.
— Буду весьма польщен, если вы удостоите меня чести быть на свадьбе посаженным отцом.
Молли улыбнулась и сразу почувствовала себя намного лучше. Ей нравился Уильям Палмер. Он производил впечатление человека честного, прямолинейного и открытого. Его приход несколько успокоил Молли и придал ей силы. Она приняла его руку и вышла в вестибюль.
Оказалось, что свадебная церемония должна состояться в номере-люкс на верхнем этаже отеля. Уильям Палмер подбадривающе похлопал Молли по руке, прежде чем открыл тяжелые двойные двери, ведущие в роскошные апартаменты.
Какое-то время ее шаги по сверкающему паркету отдавались эхом, затем их звук поглотил ковер. Оформленный в голубых и серебряных тонах — от тяжелых бархатных портьер до обитой парчой изящной мебели в стиле Людовика XIV — номер-люкс был великолепен.
Нежный запах белых роз наполнял комнату. Мужчина, строго одетый во все черное, держал в руках молитвенник. Позади него полукругом стояли Спенсер Уиткоум, Уоррен Джекобс и Кларис Уэбб — джентльмены, присутствовавшие вчера на встрече. Кроме них, в номере были две элегантно одетые леди, а рядом с ними — Майкл Локе. Его красивое лицо сохраняло мрачное выражение.
Опираясь по-прежнему на руку Уильяма, Молли пересекла комнату, как вдруг увидела высокую и широкоплечую фигуру Сэма. Он шел ей навстречу. Ее сердце учащенно забилось.
Одет он был в элегантный черный вечерний костюм поверх накрахмаленной белой рубашки. Густые белокурые волосы завивались над воротником. Глаза Сэма, сегодня светло-зеленые, восхищенно сияли. Широкая улыбка — вспышка белого цвета на фоне смуглой кожи — могла бы успокоить невесту, не будь у Молли на душе столь тревожно.
Она улыбалась, но пальцы были холодными, негнущимися. Палмер передал ее нежной заботе жениха.
— Вы даже красивее, чем я полагал, — шепнул Сэм. Густые волосы Молли сверкали в свете хрустальных газовых ламп. Голубые глаза глядели нерешительно, в них Сэм прочитал просьбу о поддержке.
Ослепительная маленькая колдунья выглядела сногсшибательно. Сэм вспомнил бессонную ночь и все сомнения, все угрызения совести, которые он испытал склоняя девушку к браку.
Но в этот миг он понял, что поступает правильно.
Ее хрупкие пальцы были — как лед. Он зажал их в своей руке и повел Молли к гостям. Он был уверен, позже ее пальцы согреются и станут горячими и страстными — как прошлым вечером.
— Молли, познакомьтесь с Уильямом и Элизабет Байерсами, — сказал он, представляя невесту своим близким друзьям. — Уильям и Элизабет — владельцы «Роки-Маунтэн Ньюз».
Он подвел ее к невысокого роста пышнотелой брюнетке:
— А это Мэри Палмер, супруга Уильяма Палмера, вашего посаженного отца.
Молли вежливо улыбнулась.
— Полагаю, с остальными вы уже знакомы.
— Да, — подтвердила Молли.
Знакома-то она знакома, но с трудом она могла припомнить их имена.
Сэм подвел ее к человеку, стоявшему у торцевой стены комнаты.
— Судья Бартон, — представил Сэм.
Высокий седеющий мужчина с жесткими усами и добрыми голубыми глазами тепло улыбнулся.
— Вы готовы? — спросил он. — Можем начинать? Молли смогла лишь кивнуть, произнести что-либо она была не в состоянии. Она сжала руку Сэма так, словно он был спасательным кругом, а она утопала.
Судья стал произносить слова, которые каждая женщина знает, наверное, наизусть.
— Друзья мои! Мы собрались здесь волею Всевышнего, чтобы в присутствии свидетелей соединить Молли Джеймс и Сэмьюля Шеймуса Бреннигана священными узами брака согласно воле Господа и законам штата Колорадо…
Следующие несколько предложений Молли уже не слышала. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мучительные воспоминания, вызванные упоминанием имени, связанного в ее сознании с жестокостью и смертью.
Шеймус Бренниган — убийца ее матери. За его сына она сейчас выходит замуж. Горло Молли сдавило при мысли о ее предательстве. Как может она вступать в эту враждебную ей семью? Как смеет идти против всего, чему ее учили с детства? Против того, во что она верила до сих пор и в чем была убеждена!
Но, с другой стороны, как иначе спасти ей «Леди Джей»? «Только на год, — сказала она себе, — и только для того, чтобы спасти ранчо». Но взглянув на высокого блондина, стоявшего с ней рядом, на мужественные очертания его лица и чувственный изгиб рта, она засомневалась в искренности своего обещания.
— Согласен ли ты, Сэмьюэль, взять эту женщину, Молли, в законные жены? Будешь ли ты любить ее и лелеять, почитать и беречь в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?
Голос Сэма прозвучал ясно и твердо, с некоторым оттенком нежности, выдавшим глубину его чувства.
— Да!
Он сжал невесте руку, словно ощущая ее неуверенность.
— Согласна ли ты, Молли, взять этого мужчину, Сэмьюэля, в законные мужья? Будешь ли ты любить его и лелеять, почитать и подчиняться ему в радости и горести, болезни и здоровье, богатстве и бедности, теперь и всегда, пока смерть не разлучит вас?
Молли закусила нижнюю губу и проглотила комок в горле. Правильно ли она поступает?
— Да, — прошептала она. Судья посмотрел на Сэма:
— Можете надеть невесте на палец кольцо.
Сэм легко надел сверкающий бриллиантом перстень на средний палец Молли и подбадривающе улыбнулся.
— Повторяйте за мной, — дал указание судья. — С этим кольцом беру тебя в жены…
Сэм повторил, и судья продолжил:
— Пусть это кольцо станет символом истинной супружеской любви и залогом клятвы, данной сегодня…
Молли показалось, что вот-вот она лишится чувств. ИСТИННОЙ ЛЮБВИ… КЛЯТВЫ, ДАННОЙ СЕГОДНЯ… Она согласилась стать женой Сэма не на год, а на всю жизнь! Она лгунья, обманщица, предательница! В горле у нее застрял комок, но, как всегда, слез не было. Она была благодарна своему неумению плакать: никто не заметил, что творится у нее на душе.
— Властью, возложенной на меня законами штата Колорадо, объявляю вас мужем и женой. Что соединил Бог, да не разъединят люди. Можете поцеловать жену.
Сэм поднял вуаль. Молли почувствовала сильные пальцы под своим подбородком, шелковистость бороды и тепло губ. Он заключил ее в объятия и крепко поцеловал, не оставляя сомнений в том, чьей именно женой она стала.
Гости подошли поздравить молодоженов и пожелать им счастья. Молли покорно принимала легкие поцелуи в щеку. Только Майкл Локе смело поцеловал ее в губы.
Он притянул Молли к себе и приник к ней, удерживая до тех пор, пока она не почувствовала головокружение. Когда он отпустил ее, Сэм угрожающе нахмурился.
— Имейте в виду, это последний раз, когда вы целуете мою жену подобным образом, мистер Локе! — слова были произнесены шуточным тоном, но все трое ясно осознали серьезность угрозы.
Сэм наблюдал за Майклом Локе с самого начала церемонии. Парня происходящее явно не радовало, и, видя, как жадно он сейчас оглядывает Молли, Сэм гадал, насколько близки были их отношения в прошлом.
Молли предупредила его, что ее невинность потеряна, и Сэм поклялся себе не упрекать никогда ее в этом. Сам он тоже не был ангелом.
Однако, никогда прежде Сэма не беспокоила потерянная невинность других женщин, которых он знал. Наоборот, так было даже проще. Но почему-то с Молли все было по-другому. Ему бы самому хотелось обучить ее радостям любви.
Воображая Молли в объятиях Майкла Локе или какого другого мужчины, он приходил в ярость. Сэм перевел взгляд на Молли.
Она, казалось, осторожно наблюдала за ним. Сэм гадал, насколько верны его подозрения насчет нее и Локе. Не то, чтобы это имело большое значение, нет, теперь Молли принадлежала ему, и это было самое главное. Он с нетерпением ждал, когда гости разойдутся, чтобы убедиться: она все понимала так же хорошо, как и он.
Молли почувствовала руку Сэма на своей талии. Взглянув на мужа, она уловила на его губах слабую улыбку и именно тот взгляд, встретить который боялась. Страстное выражение карих глаз подсказало ей, что он думает о предстоящей ночи. Молли стало дурно от страха. Разные истории, некогда услышанные, всплыли в памяти, чтобы начать ее преследовать.
Что ж! Брачная церемония только что завершилась, и она довольно стойко ее выдержала, так что как-нибудь уж переживет и остальное.
Приклеив к лицу улыбку, подобающую невесте, она пошла вместе с Сэмом к столу, уставленному яствами. На белой атласной скатерти стояли серебряные блюда. Аромат пряного жаркого и шоколадного торта щекотал нос. Официант в белых перчатках открыл бутылку шампанского, наполнил и разнес хрустальные бокалы.
Уильям Джексон Палмер, стоя рядом со своей женой, предложил тост:
— За молодоженов! Пусть их брак будет таким же успешным, как и деловое сотрудничество с «Рио-Гранд»!
Все добродушно улыбнулись, кроме Майкла Локе, который, едва подняв свой бокал, не отпил из него ни глотка. Молли заметила, как нахмурился Сэм, уловив враждебный жест Майкла.
Официанты сновали вокруг стола, вновь наполняя бокалы, убирая пустые подносы и внося бесконечный поток деликатесов: от копченого лосося до русской икры. Запах свежезажаренных перепелов наполнял воздух, звон хрусталя смешивался с тихим смехом и добрыми пожеланиями.
Сэм не поскупился, и, несмотря на все страхи и опасения, Молли была просто восхищена его расточительностью — он хотел угодить ей!
Был даже многоярусный свадебный торт, правда, всего лишь трехслойный, не шести, но от этого не менее великолепный.
Спенсер Уиткоум предложил, чтобы жених и невеста разрезали торт и накормили друг друга, и у Молли возникло озорное желание размазать кусочек по улыбающемуся лицу Сэма.
Словно прочитав ее мысли, он усмехнулся:
— На твоем месте я не стал бы этого делать, дорогая, — прошептал он хрипловатым голосом. — Не забывай, детка, что когда все уйдут, ты окажешься в моей власти.