Страница:
Когда их светский ужин завершился и они вернулись домой, Морган довел Лидию до двери ее комнаты. Когда она шагнула внутрь, он остался за дверью, чтобы подождать какое-то время. Совсем скоро Лидия распахнула дверь и втащила его внутрь; ее руки обвили его шею, и она привлекла его к себе.
— Я ждала этого так долго, — прошептала она.
Ее губы были мягкими и влажными. Ее пальцы начали лихорадочно расстегивать блестящие медные пуговицы. На Лидии было полупрозрачное ночное одеяние из тонкой кисеи, окаймленное кружевами.
Не произнося никаких вступительных слов, Морган прильнул к ее губам и проник языком сквозь ее зубы, стараясь не замечать, какими холодными ему кажутся ее губы по сравнению с теплыми губами Силвер. Его руки гладили и мяли ее груди, и он думал, какие они полные и тяжелые, совсем не похожие на те упругие, изящные груди, которые он сейчас страстно желал держать в своих руках. «Маленькая ведьма», — подумал он про себя, полный решимости не позволять больше образу Силвер вторгаться, в его мысли. Он привлек к себе Лидию ближе и заполнил свои ладони мягкостью ее тяжелой груди.
Черт бы его побрал! Силвер метнулась от окна. Морган делал именно то, что она предполагала. Она видела его в саду, наблюдала, как он поднимался по лестнице, а теперь он находился в комнате Лидии, намереваясь заняться с ней любовью.
Чтоб он сгорел в аду! Пытаясь справиться со своими эмоциями, Силвер начала осторожно похлопывать сухой крапивой по щекам, издавая тихое шипение от нестерпимого жжения.
«Он этого не стоит», — подумала она, добавляя красных пятен на шею и грудь. Жжение длилось недолго, однако красные пятна остались и выглядели весьма устрашающе.
Натянув белую ночную рубашку и заплетя волосы в толстую длинную косу, Силвер поспешно натянула пеньюар, открыла дверь и шагнула в темнеющий коридор. Марни уже показывала ей комнату Лидии. Сделав решительный вдох, Силвер двинулась вперед. Подходя к двери Лидии, она услышала шум в комнате и тихо прошептала проклятие.
Остановившись у двери, Силвер сжала зубы, собирая всю свою волю, и осторожно постучала в дверь. Ответа не последовало. Она постучала еще раз. И снова никто не откликнулся. Силвер постучала громче. На этот раз в комнате раздался какой-то шум, и она разобрала произнесенное вслух имя Лидии. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и леди Грейсон, слегка смущенная и весьма растрепанная, появилась в дверном проеме.
— Что случилось, Силвер? — В ее голосе звучала досада.
— Извините, что побеспокоила вас. Я знаю, что уже поздно… — Силвер пыталась углядеть за Лидией Моргана, но это ей не удавалось. Только сейчас Лидия заметила красные пятна на лице девушки. Силвер, изображая, как она обессилена, оперлась спиной о дверной косяк. — Я боюсь, что плохо себя чувствую, — почти простонала она.
Немедленно откуда-то из глубины комнаты вышел обнаженный по пояс Морган. Лидия в досаде закатила глаза.
— Что случилось? — спросил Морган, не обращая внимания на недовольство Лидии.
— Морган, — повернула к нему голову Силвер, — что ты делаешь здесь?
Произнеся это, она пошатнулась в его сторону, и Морган немедленно обхватил ее руками. Одетый лишь в брюки и ботинки, он бережно провел Силвер по коридору к ее комнате и опустил на кровать.
— Позови доктора, — распорядился он, и Лидия поспешно исчезла.
Силвер медленно подняла веки.
— Это… Я думаю, ничего страшного…
Морган приложил ладонь к ее лбу, затем оттянул край ее ночной рубашки, чтобы посмотреть, есть ли и там красные пятна.
— Могла ты съесть что-нибудь, что могло быть этому причиной?
Силвер облизала губы, как если бы они пересохли.
— Ничего особенного.
— Лежи не двигаясь. — В уголках глаз Моргана легли морщинки, выдавая его волнение, и Силвер почувствовала, что его гнев уносится прочь.
Скоро вернулась и Лидия.
— Евфрат отправился за доктором. Он живет неподалеку, так что это не займет много времени.
Заметив, что Морган так и остался обнаженным по пояс, Лидия нахмурила брови. Морган это заметил, как заметил и усмешку на ее губах, и забормотал что-то в свое оправдание. Покинув комнату, он скоро снова вернулся, одетый и с тщательно причесанными волосами.
— Ты правильно сделала, что сразу сообщила о своей болезни, — сказал он Силвер, которая невинно смотрела на него.
К тому времени, когда прибыл доктор, Лидия тоже полностью оделась.
— Не могу понять, — недоуменно потер доктор свою лысеющую голову. Сняв с носа пенсне, он задумчиво сунул его в карман сюртука и медленно положил стетоскоп в черную кожаную сумку. — У нее нет лихорадки. Пятна не идут ниже плеч… — Он покачал головой. — Не могу представить, что бы это могло быть.
Глаза Моргана сузились в подозрении.
— Вы думаете, что она вне опасности?
— Думаю, что к утру с ней все будет в порядке.
— Благодарю вас, доктор. — Морган повернулся к Лидии, на лице которой уже было обычное, спокойное выражение. — Дай мне минутку с ней поговорить.
— Конечно, — прелестно улыбнулась Лидия. — Почему бы нам не спуститься в гостиную и не выпить по чашечке чая? — предложила она доктору.
Как только они вышли, Морган закрыл дверь и вернулся к кровати. Силвер лежала на подушках, коса покоилась на ее плече. Теперь, когда его волнение улеглось, он мог оценить, насколько она выглядела здоровой — кроме небольших красных пятен.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Морган, садясь на стул у кровати.
— Я немного слаба.
— Доктор сказал, что к завтрашнему дню с тобой все будет в порядке.
— Я уверена, что он прав, — согласилась она.
— Но он считает, что тебе не помешает хорошая доза касторки для полной уверенности. — Силвер тут же села в кровати:
— Касторка?! Но… это же для лечения желудка, а не от жара!
— Но мы не знаем, может быть, ты что-то съела. Лидия сейчас принесет касторку.
— Но я… — Она уже знала его достаточно хорошо и не сомневалась, что он непременно настоит на своем. — Морган, пожалуйста… Я ненавижу эту мерзость. К утру со мной все будет в порядке. Я обещаю.
Морган уставил на нее тяжелый взгляд.
— Ты это обещаешь? — повторил он.
— Да.
— Почему ты так уверена?
— Я, ну… у меня уже было что-то вроде этого раньше. Это не длится долго, лишь несколько часов.
Морган поднялся со стула и наклонился над ней; его глаза были холодны как лед.
— Почему ты не сказала этого раньше?
— Я забыла об этом. Последний раз это было давно, знаешь, я…
Морган взял ее за кисти и рывком поднял с подушек.
— Ты, маленькая симулянтка, значит, ты вовсе не больна?
— Как ты можешь так говорить? Посмотри на эти ужасные пятна.
— Но у тебя нет жара, нет тошноты, у тебя ничего нет, а ты поднимаешь вверх дном весь дом, приводишь в смущение леди Грейсон, вытаскиваешь из постели доктора посреди ночи…
Почему ты сделала это, Силвер? Почему ты так не хочешь, чтобы я остался с Лидией в ее комнате?
— Мне это безразлично. Я просто заболела, и… мне была нужна твоя помощь.
— Чем я могу тебе помочь, так это хорошей трепкой. Почему, Силвер, ты устроила весь этот кавардак? — Дальше притворяться было бесполезно.
— Я не знаю, — прошептала она в отчаянии.
Какое-то мгновение Морган внимательно глядел ей в лицо.
— Ну, зато это знаю я.
Он с силой потянул ее вверх, так что Силвер поднялась на ноги; его рот с силой впился в ее губы. Этот поцелуй никак нельзя было назвать нежным, но не был он и грубым. Это был мужской поцелуй, горячий и требовательный, поцелуй, который пробрал ее до костей. Силвер приоткрыла рот, и в него тут же проник его язык, который начал свои настойчивые ласки. Прошло всего несколько мгновений, и она начала дрожать. Его дыхание было жарким, и Силвер уловила исходящий от Моргана мужской запах, смешанный со слабым ароматом одеколона. Когда Морган отпустил ее кисти, ее пальцы сами схватились за отвороты его кителя, затем скользнули к его голове и, обхватив ее, притянули к себе.
Морган не отрывался от ее губ, его руки двинулись вниз по ее телу, спустились ниже спины, к ногам, чтобы прижать ее сильнее. Силвер почувствовала, что ей в живот уперлось что-то твердое.
— О Боже, — прошептала она. Страсть зажгла все ее тело. Когда рука Моргана начала свои движения по ее груди, Силвер подумалось, что ее сердце сейчас остановится. Боже, что она делает? Ей следовало немедленно все это прекратить. Вместо этого она изгибается под Морганом дугой, страстно желая продолжения. Как бы в ответ на ее сомнения палец Моргана коснулся сквозь тонкую ткань ночной рубашки ее соска, который начал от его ласк твердеть, а блаженные ощущения волнами разошлись по всему ее телу.
Морган издал стон, и Силвер задрожала сильнее. «Боже милосердный!» Она чувствовала, что задыхается. Морган поднял ее ночную рубашку, и его горячие ладони возобновили свои ласки, гладя податливые округлые бедра и низ живота. Силвер почувствовала, что жар, переполняющий тело, так силен, что ее кровь вот-вот загорится. «Морган, — это было единственное слово, которое еще оставалось в ее мозгу в эти минуты. — Морган, Морган, Морган».
Она жадно впилась в его губы и запустила пальцы в его волосы. Внезапно Силвер почувствовала перед собой пустоту — но это не она, а он сделал усилие, чтобы отстраниться.
— Это… не то… место, — отрывисто бросил Морган хриплым от возбуждения голосом.
Силвер дотронулась пальцами до своих ноющих от яростных поцелуев губ и, не веря в то, что сейчас произошло, подняла на него взгляд. Ее грудь все еще оставалась твердой, между ногами было горячо и влажно.
— Прости, — прошептала Силвер, не имея ни малейшего представления за что. — Я не знаю, что случилось.
Морган отодвинулся дальше.
— Не знаю и я.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он пригладил рукой волосы.
— Поговорим об этом позже.
Силвер опустилась на кровать, чувствуя больше замешательство, чем смущение.
— И мы не будем притворяться, что ничего не произошло?
Морган улыбнулся, в первый раз за этот вечер. Боже, подумал он, какой чертовски привлекательной она выглядит с этими красными пятнами на щеках, в ночной рубашке с высоким воротником и пеньюаре. Он и не предполагал, что его может тянуть к женщине, подобной Силвер Джоунс. И не мог допустить даже мысли, что его будет притягивать к такой женщине столь сильно.
— Мне будет тяжело это забыть, но ты постарайся, если хочешь. Я думаю, это было бы самым разумным.
— Тебе не следует говорить об этом Лидии. — Ее большие карие глаза глядели умоляюще.
— Конечно. — Морган поправил китель, мысленно издав проклятие, что оказался в таком нелепом положении, затем снова поднял глаза на Силвер. На этот раз она выглядела смущенной.
Морган внезапно почувствовал вину за те вольности, которые он себе позволил. Но нет, черт побери! Будь он проклят, если он извинится! Это она начала игру, а он лишь поддался на нее. Ей просто повезло, что доктор и Лидия оставались неподалеку.
— Отдохни немного, Силвер.
— А ты не останешься? Нет?
Морган отрицательно покачал головой:
— Нет.
Почему ее чертовски неуместное вмешательство в его отношения с Лидией так его тронуло? Если быть с собой искренним, то он был даже рад, что покинул Лидию, хотя не мог ясно себе сказать почему. Его тело сейчас было напряженнее якорной цепи. Но он должен все же признаться себе, что вовсе не хотел проводить эту ночь с Лидией с того самого момента, как сделал шаг из экипажа к двери ее дома.
Может, ему следовало сбросить напряжение с кем-нибудь из темнокожих женщин, что работали на пристани? Морган вздохнул. Возможно, ему пора перестать себя обманывать и признать наконец правду; той женщиной, которую он действительно хотел, была Силвер. И в одном он теперь был уверен: когда он целовал Силвер Джоунс в своей каюте, ее горячий отклик был отнюдь не притворным.
Глава 10
— Я ждала этого так долго, — прошептала она.
Ее губы были мягкими и влажными. Ее пальцы начали лихорадочно расстегивать блестящие медные пуговицы. На Лидии было полупрозрачное ночное одеяние из тонкой кисеи, окаймленное кружевами.
Не произнося никаких вступительных слов, Морган прильнул к ее губам и проник языком сквозь ее зубы, стараясь не замечать, какими холодными ему кажутся ее губы по сравнению с теплыми губами Силвер. Его руки гладили и мяли ее груди, и он думал, какие они полные и тяжелые, совсем не похожие на те упругие, изящные груди, которые он сейчас страстно желал держать в своих руках. «Маленькая ведьма», — подумал он про себя, полный решимости не позволять больше образу Силвер вторгаться, в его мысли. Он привлек к себе Лидию ближе и заполнил свои ладони мягкостью ее тяжелой груди.
Черт бы его побрал! Силвер метнулась от окна. Морган делал именно то, что она предполагала. Она видела его в саду, наблюдала, как он поднимался по лестнице, а теперь он находился в комнате Лидии, намереваясь заняться с ней любовью.
Чтоб он сгорел в аду! Пытаясь справиться со своими эмоциями, Силвер начала осторожно похлопывать сухой крапивой по щекам, издавая тихое шипение от нестерпимого жжения.
«Он этого не стоит», — подумала она, добавляя красных пятен на шею и грудь. Жжение длилось недолго, однако красные пятна остались и выглядели весьма устрашающе.
Натянув белую ночную рубашку и заплетя волосы в толстую длинную косу, Силвер поспешно натянула пеньюар, открыла дверь и шагнула в темнеющий коридор. Марни уже показывала ей комнату Лидии. Сделав решительный вдох, Силвер двинулась вперед. Подходя к двери Лидии, она услышала шум в комнате и тихо прошептала проклятие.
Остановившись у двери, Силвер сжала зубы, собирая всю свою волю, и осторожно постучала в дверь. Ответа не последовало. Она постучала еще раз. И снова никто не откликнулся. Силвер постучала громче. На этот раз в комнате раздался какой-то шум, и она разобрала произнесенное вслух имя Лидии. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и леди Грейсон, слегка смущенная и весьма растрепанная, появилась в дверном проеме.
— Что случилось, Силвер? — В ее голосе звучала досада.
— Извините, что побеспокоила вас. Я знаю, что уже поздно… — Силвер пыталась углядеть за Лидией Моргана, но это ей не удавалось. Только сейчас Лидия заметила красные пятна на лице девушки. Силвер, изображая, как она обессилена, оперлась спиной о дверной косяк. — Я боюсь, что плохо себя чувствую, — почти простонала она.
Немедленно откуда-то из глубины комнаты вышел обнаженный по пояс Морган. Лидия в досаде закатила глаза.
— Что случилось? — спросил Морган, не обращая внимания на недовольство Лидии.
— Морган, — повернула к нему голову Силвер, — что ты делаешь здесь?
Произнеся это, она пошатнулась в его сторону, и Морган немедленно обхватил ее руками. Одетый лишь в брюки и ботинки, он бережно провел Силвер по коридору к ее комнате и опустил на кровать.
— Позови доктора, — распорядился он, и Лидия поспешно исчезла.
Силвер медленно подняла веки.
— Это… Я думаю, ничего страшного…
Морган приложил ладонь к ее лбу, затем оттянул край ее ночной рубашки, чтобы посмотреть, есть ли и там красные пятна.
— Могла ты съесть что-нибудь, что могло быть этому причиной?
Силвер облизала губы, как если бы они пересохли.
— Ничего особенного.
— Лежи не двигаясь. — В уголках глаз Моргана легли морщинки, выдавая его волнение, и Силвер почувствовала, что его гнев уносится прочь.
Скоро вернулась и Лидия.
— Евфрат отправился за доктором. Он живет неподалеку, так что это не займет много времени.
Заметив, что Морган так и остался обнаженным по пояс, Лидия нахмурила брови. Морган это заметил, как заметил и усмешку на ее губах, и забормотал что-то в свое оправдание. Покинув комнату, он скоро снова вернулся, одетый и с тщательно причесанными волосами.
— Ты правильно сделала, что сразу сообщила о своей болезни, — сказал он Силвер, которая невинно смотрела на него.
К тому времени, когда прибыл доктор, Лидия тоже полностью оделась.
— Не могу понять, — недоуменно потер доктор свою лысеющую голову. Сняв с носа пенсне, он задумчиво сунул его в карман сюртука и медленно положил стетоскоп в черную кожаную сумку. — У нее нет лихорадки. Пятна не идут ниже плеч… — Он покачал головой. — Не могу представить, что бы это могло быть.
Глаза Моргана сузились в подозрении.
— Вы думаете, что она вне опасности?
— Думаю, что к утру с ней все будет в порядке.
— Благодарю вас, доктор. — Морган повернулся к Лидии, на лице которой уже было обычное, спокойное выражение. — Дай мне минутку с ней поговорить.
— Конечно, — прелестно улыбнулась Лидия. — Почему бы нам не спуститься в гостиную и не выпить по чашечке чая? — предложила она доктору.
Как только они вышли, Морган закрыл дверь и вернулся к кровати. Силвер лежала на подушках, коса покоилась на ее плече. Теперь, когда его волнение улеглось, он мог оценить, насколько она выглядела здоровой — кроме небольших красных пятен.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Морган, садясь на стул у кровати.
— Я немного слаба.
— Доктор сказал, что к завтрашнему дню с тобой все будет в порядке.
— Я уверена, что он прав, — согласилась она.
— Но он считает, что тебе не помешает хорошая доза касторки для полной уверенности. — Силвер тут же села в кровати:
— Касторка?! Но… это же для лечения желудка, а не от жара!
— Но мы не знаем, может быть, ты что-то съела. Лидия сейчас принесет касторку.
— Но я… — Она уже знала его достаточно хорошо и не сомневалась, что он непременно настоит на своем. — Морган, пожалуйста… Я ненавижу эту мерзость. К утру со мной все будет в порядке. Я обещаю.
Морган уставил на нее тяжелый взгляд.
— Ты это обещаешь? — повторил он.
— Да.
— Почему ты так уверена?
— Я, ну… у меня уже было что-то вроде этого раньше. Это не длится долго, лишь несколько часов.
Морган поднялся со стула и наклонился над ней; его глаза были холодны как лед.
— Почему ты не сказала этого раньше?
— Я забыла об этом. Последний раз это было давно, знаешь, я…
Морган взял ее за кисти и рывком поднял с подушек.
— Ты, маленькая симулянтка, значит, ты вовсе не больна?
— Как ты можешь так говорить? Посмотри на эти ужасные пятна.
— Но у тебя нет жара, нет тошноты, у тебя ничего нет, а ты поднимаешь вверх дном весь дом, приводишь в смущение леди Грейсон, вытаскиваешь из постели доктора посреди ночи…
Почему ты сделала это, Силвер? Почему ты так не хочешь, чтобы я остался с Лидией в ее комнате?
— Мне это безразлично. Я просто заболела, и… мне была нужна твоя помощь.
— Чем я могу тебе помочь, так это хорошей трепкой. Почему, Силвер, ты устроила весь этот кавардак? — Дальше притворяться было бесполезно.
— Я не знаю, — прошептала она в отчаянии.
Какое-то мгновение Морган внимательно глядел ей в лицо.
— Ну, зато это знаю я.
Он с силой потянул ее вверх, так что Силвер поднялась на ноги; его рот с силой впился в ее губы. Этот поцелуй никак нельзя было назвать нежным, но не был он и грубым. Это был мужской поцелуй, горячий и требовательный, поцелуй, который пробрал ее до костей. Силвер приоткрыла рот, и в него тут же проник его язык, который начал свои настойчивые ласки. Прошло всего несколько мгновений, и она начала дрожать. Его дыхание было жарким, и Силвер уловила исходящий от Моргана мужской запах, смешанный со слабым ароматом одеколона. Когда Морган отпустил ее кисти, ее пальцы сами схватились за отвороты его кителя, затем скользнули к его голове и, обхватив ее, притянули к себе.
Морган не отрывался от ее губ, его руки двинулись вниз по ее телу, спустились ниже спины, к ногам, чтобы прижать ее сильнее. Силвер почувствовала, что ей в живот уперлось что-то твердое.
— О Боже, — прошептала она. Страсть зажгла все ее тело. Когда рука Моргана начала свои движения по ее груди, Силвер подумалось, что ее сердце сейчас остановится. Боже, что она делает? Ей следовало немедленно все это прекратить. Вместо этого она изгибается под Морганом дугой, страстно желая продолжения. Как бы в ответ на ее сомнения палец Моргана коснулся сквозь тонкую ткань ночной рубашки ее соска, который начал от его ласк твердеть, а блаженные ощущения волнами разошлись по всему ее телу.
Морган издал стон, и Силвер задрожала сильнее. «Боже милосердный!» Она чувствовала, что задыхается. Морган поднял ее ночную рубашку, и его горячие ладони возобновили свои ласки, гладя податливые округлые бедра и низ живота. Силвер почувствовала, что жар, переполняющий тело, так силен, что ее кровь вот-вот загорится. «Морган, — это было единственное слово, которое еще оставалось в ее мозгу в эти минуты. — Морган, Морган, Морган».
Она жадно впилась в его губы и запустила пальцы в его волосы. Внезапно Силвер почувствовала перед собой пустоту — но это не она, а он сделал усилие, чтобы отстраниться.
— Это… не то… место, — отрывисто бросил Морган хриплым от возбуждения голосом.
Силвер дотронулась пальцами до своих ноющих от яростных поцелуев губ и, не веря в то, что сейчас произошло, подняла на него взгляд. Ее грудь все еще оставалась твердой, между ногами было горячо и влажно.
— Прости, — прошептала Силвер, не имея ни малейшего представления за что. — Я не знаю, что случилось.
Морган отодвинулся дальше.
— Не знаю и я.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он пригладил рукой волосы.
— Поговорим об этом позже.
Силвер опустилась на кровать, чувствуя больше замешательство, чем смущение.
— И мы не будем притворяться, что ничего не произошло?
Морган улыбнулся, в первый раз за этот вечер. Боже, подумал он, какой чертовски привлекательной она выглядит с этими красными пятнами на щеках, в ночной рубашке с высоким воротником и пеньюаре. Он и не предполагал, что его может тянуть к женщине, подобной Силвер Джоунс. И не мог допустить даже мысли, что его будет притягивать к такой женщине столь сильно.
— Мне будет тяжело это забыть, но ты постарайся, если хочешь. Я думаю, это было бы самым разумным.
— Тебе не следует говорить об этом Лидии. — Ее большие карие глаза глядели умоляюще.
— Конечно. — Морган поправил китель, мысленно издав проклятие, что оказался в таком нелепом положении, затем снова поднял глаза на Силвер. На этот раз она выглядела смущенной.
Морган внезапно почувствовал вину за те вольности, которые он себе позволил. Но нет, черт побери! Будь он проклят, если он извинится! Это она начала игру, а он лишь поддался на нее. Ей просто повезло, что доктор и Лидия оставались неподалеку.
— Отдохни немного, Силвер.
— А ты не останешься? Нет?
Морган отрицательно покачал головой:
— Нет.
Почему ее чертовски неуместное вмешательство в его отношения с Лидией так его тронуло? Если быть с собой искренним, то он был даже рад, что покинул Лидию, хотя не мог ясно себе сказать почему. Его тело сейчас было напряженнее якорной цепи. Но он должен все же признаться себе, что вовсе не хотел проводить эту ночь с Лидией с того самого момента, как сделал шаг из экипажа к двери ее дома.
Может, ему следовало сбросить напряжение с кем-нибудь из темнокожих женщин, что работали на пристани? Морган вздохнул. Возможно, ему пора перестать себя обманывать и признать наконец правду; той женщиной, которую он действительно хотел, была Силвер. И в одном он теперь был уверен: когда он целовал Силвер Джоунс в своей каюте, ее горячий отклик был отнюдь не притворным.
Глава 10
В эту ночь Силвер спала плохо, все время ворочаясь с боку на бок и размышляя о произошедшем между ней и Морганом Траском. Она разрывалась между осуждением самой себя за то, что сделала, и сладостными воспоминаниями о том, какие ощущения ей довелось испытать.
Делия говорила ей, что она вполне сможет испытывать наслаждение с мужчиной, но только если его полюбит. Силвер тогда не верила, что сможет встретить подобного человека, однако, похоже, она ошибалась. Не было слов, которыми можно было бы описать пережитые ею чувства. И хотя она считала, что подобного больше не должно повториться, о том, что было, нисколько не жалела.
Решив, что ей все же необходимо заснуть, Силвер взбила подушки и снова, в который раз, попыталась устроиться поудобнее. Уснуть ей удалось лишь перед рассветом, а проснуться пришлось от стука в дверь.
— Это я, мисс Джоунс, Марни, — раздался тоненький, высокий голосок.
— Входи, Марни. — Силвер поднялась с кровати и потянулась, чувствуя себя отдохнувшей и полной сил, что было удивительно после столь беспокойной ночи.
— Тот мальчик, Джордан, он внизу, мисс. Он говорит, что его прислал капитан, чтобы показать вам город.
Неужели Морган способен на такое?
— Благодарю тебя, Марни. Попроси его подождать меня в гостиной, сейчас я спущусь.
Прошло совсем немного времени, и, надев легкое дневное платье, Силвер спустилась по лестнице к Джордану, сидевшему в гостиной на обитом парчой стуле. Когда Силвер вошла в комнату, он улыбнулся и радостно вскочил с места.
— Капитан сказал, что вы никогда не бывали на Барбадосе. Он подумал, что, возможно, вы хотели бы прокатиться по городу.
— Это было бы прекрасно, Джордан. А ты уверен, что тоже этого хочешь?
— Я был бы очень рад, мисс Джоунс.
— Тогда давай начнем с того, что ты будешь называть меня Силвер. — Она взяла его под руку и повела к двери.
— О нет, мэм! Я не могу так к вам обращаться, потому что вы — аристо… аристо… аристо…
— Аристократка? — закончила она.
— Да.
Дворецкий распахнул дверь, и им в лицо тут же дохнул теплый тропический ветер.
— Но я так хочу. У меня никогда не было брата, и если ты будешь называть меня Силвер, мне будет казаться, что у меня появился братишка.
Джордан с удивлением взглянул на нее и отвел глаза.
— У меня никогда не было семьи, — тихо сказал он, — за исключением капитана, Куки и Жака.
— Теперь у тебя есть еще и я.
Джордан радостно улыбнулся. Какое-то мгновение он смотрел ей прямо в глаза. Затем улыбка исчезла с его губ, и он стал серьезным.
— Я хотел бы быть старше, чтобы иметь возможность сопровождать вас всегда, мисс… я хотел сказать — Силвер.
— Ну у тебя есть такая возможность, по крайней мере сегодня.
Было заметно, как расцвел от этих слов Джордан. Он провел Силвер к экипажу, который Морган нанял для их прогулки, и помог ей в него подняться. Они проехали окраину Бриджтауна, и экипаж покатился к полям сахарного тростника. Остановились они в небольшой деревушке Банатин, где был небольшой ресторанчик, в котором им подали морских ежей и летучую рыбу, лангустов и омаров. Затем доследовал батат. Джордан первый раз в жизни попробовал ананасы и объявил, что это лучшие фрукты из всех, что он когда-либо ел.
— Прямо как Джордж Вашингтон, — рассмеялась Силвер.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я читала, что то же самое сказал Вашингтон, когда попробовал впервые ананас.
— Наверное, мы во многом схожи, — решил поддразнить ее Джордан.
— Разумеется, хотя ты намного симпатичнее.
Пообедав и проведя с Джорданом остаток дня, Силвер почувствовала, что они заметно сблизились. Она определенно начинала думать о нем как о своем брате.
По-видимому, он чувствовал нечто похожее. Когда они покидали ресторан, Джордан показался ей намного более раскованным, чем обычно. Во время разговора в экипаже она узнала, что Джордан остался сиротой в столь раннем возрасте, что совершенно не помнил своих родителей. Он боготворил Моргана Траска и Жака Буйяра и постоянно вспоминал о Куки, рассказывая, как этот суровый старый моряк заботился о нем почти с младенчества.
— Скоро многое изменится, — печально произнес Джордан. — Капитан больше не будет выходить в море, Куки женится на женщине, за которой ухаживает, а Жак перейдет на бригантину, как только мы вернемся назад. Мне придется думать о себе самому.
— Я уверена, что майор Траск не бросит тебя на произвол судьбы.
— Конечно, но когда-нибудь я все равно вырасту.
— Это верно, но в тринадцать лет все-таки рановато начинать самостоятельную жизнь. — Силвер знала это много лучше, чем хотела бы. Возможно, ей следует рассказать обо всем майору. При одном воспоминании об этом высоком красивом человеке ее словно обдало теплом.
— Мне пришлось довольно долго заботиться о себе самой, — сказала она, стараясь увести мысли с опасной дорожки. — На самом деле это не так уж и страшно.
— Разве вы жили одна?
— Да, Джордан. — Их экипаж катился по грунтовой дороге, и единственным звуком, сопровождающим их разговор, было щелканье вожжей по лошадиным крупам. — Иногда я чувствую себя одинокой до сих пор.
Они вернулись в Бриджтаун лишь поздно вечером.
— Думаю, у майора на сегодняшний вечер уже есть какие-нибудь планы. — Силвер постаралась, чтобы голос не выдал ее волнения.
— Он и Оуэн Мур должны встретиться около горы Ганхилл. Капитан и Мур хотят обсудить дела. Там, около Ганхилл, сегодня должны состояться петушиные бои.
Силвер слышала о петушиных боях, но видеть их ей не доводилось.
— Ты тоже туда собираешься?
Джордан усмехнулся:
— Да. Вместе с Жаком.
— А я могла бы пойти с вами? — Джордан неуверенно взглянул на нее:
— Не думаю, что капитану это понравится.
— Да ладно, Джордан. Если я пойду с тобой и Жаком, то уверена, со мной ничего не случится. Кроме того, майору можно об этом ничего не говорить.
— Я даже не знаю…
— А где сейчас Жак? Почему бы не спросить у него?
Было заметно, что эта идея Джордану понравилась гораздо больше.
— Он либо на «Саванне», либо в «Быке и корове».
— Давай сначала поедем в таверну. — Там с гораздо меньшей вероятностью можно было случайно повстречать Моргана.
Кучера несколько озадачило, когда Силвер приказала ехать к таверне, но спустя несколько минут они были уже перед тем самым домом, из которого Жак вчера выкинул карточного шулера. Джордан отправился внутрь поискать Жака, и вскоре они оба появились на улице.
— Значит, милочка, ты хочешь посмотреть, как дерутся петухи? — Хотя от француза пахло элем, он совсем не казался пьяным.
— Думаю, да. Мне очень интересно.
— Не уверен, что для тебя это будет занимательным зрелищем. — Он сунул руку в карман брюк и вытащил мятый клочок бумаги, на котором был напечатан какой-то текст. — К тому же у нас могут возникнуть кое-какие проблемы.
Силвер разинула рот, увидев выше текста свое собственное изображение; ниже шло объявление о награде, которую ее отец обещал за поимку беглянки.
— Черт бы его побрал! Он всегда находит возможность сделать мою жизнь невыносимой.
— В жизни ты намного прелестнее, чем на рисунке, — произнес Жак. — Должен сказать, две тысячи золотом — очень большие деньги.
— Эти деньги уже затребованы Пинкардом. Неужели мы ничего не можем сделать?
— Я могу пустить об этом весть и постараться, чтобы она разошлась как можно быстрее. Но на это уйдет время. — Он взглянул на Силвер, его похожая на лапу рука деликатно тронула ее щеку. — Может, тебе и в самом деле следует пойти с нами, развеяться. По крайней мере в компании с Жаком Буйяром тебе нечего бояться.
Силвер улыбнулась, не скрывая своей радости:
— Я знала, что мы будем друзьями.
— На петушиных боях бывают и женщины. Не так много, но несколько придут наверняка. Ты не будешь чувствовать себя не в своей тарелке. Мы с Джорданом заедем за тобой в шесть.
— Я буду готова, — пообещала Силвер. Леди Грейсон она скажет, что ее проводит Морган. Поскольку эта женщина выполняет все распоряжения Моргана безоговорочно, никаких препятствий она чинить не будет.
— Не выходи из дома одна, — предупредил Жак.
— Не выйду.
Жак поднес ее руку к губам:
— До вечера, красавица.
Несколькими часами позже нанятый ими экипаж остановился у большого невзрачного дома с тростниковой крышей, стоящего в стороне от главных домов плантации. Двор перед домом был заполнен лошадьми, экипажами, кабриолетами, двуколками и фаэтонами — всеми средствами передвижения, которые только могут доставить пассажиров на грандиозное вечернее мероприятие.
— Я, кажется, начинаю волноваться, — произнесла Силвер.
— Сегодня должна быть крупная игра, — сказал ей Жак. — Ставки будут большими.
Силвер нахмурилась. Ей стало досадно, что у нее нет денег.
— Не волнуйся, Силвер, — произнес Джордан, угадав ее мысли, — Жак сделает для тебя ставку.
— Ну, этого не стоит делать, Джордан. Что, если он проиграет?
— Ты принесешь удачу, — ответил Жак. — Мы обязательно выиграем.
Силвер улыбнулась. Жак Буйяр нравился ей все больше, и она взяла его под руку и позволила провести себя внутрь здания. Сегодня на Силвер было шелковое платье бирюзового цвета, эффектно подчеркивающее прелесть ее лица.
Как и говорил Жак, она заметила несколько женщин. Все они были одеты очень элегантно. Конечно, на петушиные бои прибыло и множество подозрительной публики: игроков и проходимцев всех мастей, а также рабочих пристани, матросов, торговцев, крестьян и девиц легкого поведения. Их разноцветная одежда составляла такую пеструю смесь, что у Силвер закружилась голова.
— Спасибо, что привел меня сюда, — шепнула она Жаку, пока они пробирались через толпу.
— Тебе еще рано благодарить, — коротко бросил он. Одна часть дома была менее многолюдна — там на стульях располагалась элегантно одетая публика. За ней сидели менее состоятельные зрители. Силвер обвела глазами окружающих, надеясь отыскать Моргана, но нигде его не увидела. Они опустились на стулья у самой арены, с правой стороны которой стояли клетки с петухами. Когда птиц вынимали из клеток, они пытались вырваться и отчаянно кукарекали. Вскоре в помещении стало еще шумнее — народ прибывал, поскольку представление должно было начаться с минуты на минуту. В воздухе носился запах опилок и соломы. Напротив Силвер через арену какой-то чернокожий опрокидывал в рот кружку за кружкой горький барбадосский ром, способный убить дьявола; другие зрители довольствовались бренди из сахарного тростника.
Силвер заметила, что Жак не выражает никакого желания промочить горло.
— А что делает вон тот человек? — Силвер показала пальцем на суетливого, похожего на жука человека, который стоял в большой корзине, расположенной над центром ринга.
Жак негромко рассмеялся.
— Этот бедняга не смог заплатить свой долг. Ему придется оставаться там до самого конца вечера.
Силвер рассмеялась. Заточение в корзине казалось совсем легким наказанием, но ей пришлось изменить свое мнение, когда кто-то кинул в должника кружку из-под эля, которая чудом не угодила ему в голову.
— Ну, моя красавица, кто из них победит? — Жак показал на двух птиц, которых вытаскивали из клеток. Первый петух был белым с черными пятнами, второй — рыжим с поблескивающими в свете свисающих с потолка фонарей перьями.
— Красный, конечно. Он гораздо больше.
— Белый петух считается фаворитом, — предостерег Жак. — Он побеждал много раз.
— Но он кажется таким грязным…
Жак рассмеялся, и его черные усы приподнялись.
— Любой настоящий, испытанный боец, думаю, выглядит очень жалко. Но мы поставим на красного. — С этими словами Жак покинул ее, чтобы сделать ставку. Как только петухов поставили на землю, перья встопорщились на их шеях, и петухи начали издавать угрожающее кукареканье, кружа вокруг друг друга. Только сейчас Силвер заметила привязанные к черным ногам петухов стальные ножи.
— А что у них на ногах, Джордан?
— Это шпоры. Владельцы петухов надевают их для того, чтобы петухи могли сражаться лучше.
Силвер перевела глаза на ринг. Выбрав момент, белый петух поднялся в воздух и вонзил шпоры в покрытую перьями грудь красного петуха. Силвер разинула рот, увидев, как из порезов брызнула кровь. Взмахнув крыльями, красный петух отскочил в сторону, но только для того, чтобы через несколько мгновений самому броситься вперед и обрушить свое оружие на брюхо белой птицы. Когда на покрытой опилками арене заалела кровь, Силвер почувствовала тошноту.
Хотя обе птицы и получили тяжелые раны, они продолжали яростно наскакивать друг на друга. Уступать не желала ни одна. Они бросались друг на друга снова и снова, раз за разом погружая металл в плоть противника, полные решимости выйти из схватки победителями.
Схватившись за деревянную скамью, Силвер отвела взгляд. Почему ей никто не рассказал, что она увидит?
В это же время с другой стороны арены за боем наблюдал, беседуя с Оуэном Муром, Морган. Они только что завершили переговоры, и Мур пригласил Моргана взглянуть на петушиные бои. Морган отказывался, так как этот спорт отличался излишней жестокостью, однако британец оказался настойчив.
Делия говорила ей, что она вполне сможет испытывать наслаждение с мужчиной, но только если его полюбит. Силвер тогда не верила, что сможет встретить подобного человека, однако, похоже, она ошибалась. Не было слов, которыми можно было бы описать пережитые ею чувства. И хотя она считала, что подобного больше не должно повториться, о том, что было, нисколько не жалела.
Решив, что ей все же необходимо заснуть, Силвер взбила подушки и снова, в который раз, попыталась устроиться поудобнее. Уснуть ей удалось лишь перед рассветом, а проснуться пришлось от стука в дверь.
— Это я, мисс Джоунс, Марни, — раздался тоненький, высокий голосок.
— Входи, Марни. — Силвер поднялась с кровати и потянулась, чувствуя себя отдохнувшей и полной сил, что было удивительно после столь беспокойной ночи.
— Тот мальчик, Джордан, он внизу, мисс. Он говорит, что его прислал капитан, чтобы показать вам город.
Неужели Морган способен на такое?
— Благодарю тебя, Марни. Попроси его подождать меня в гостиной, сейчас я спущусь.
Прошло совсем немного времени, и, надев легкое дневное платье, Силвер спустилась по лестнице к Джордану, сидевшему в гостиной на обитом парчой стуле. Когда Силвер вошла в комнату, он улыбнулся и радостно вскочил с места.
— Капитан сказал, что вы никогда не бывали на Барбадосе. Он подумал, что, возможно, вы хотели бы прокатиться по городу.
— Это было бы прекрасно, Джордан. А ты уверен, что тоже этого хочешь?
— Я был бы очень рад, мисс Джоунс.
— Тогда давай начнем с того, что ты будешь называть меня Силвер. — Она взяла его под руку и повела к двери.
— О нет, мэм! Я не могу так к вам обращаться, потому что вы — аристо… аристо… аристо…
— Аристократка? — закончила она.
— Да.
Дворецкий распахнул дверь, и им в лицо тут же дохнул теплый тропический ветер.
— Но я так хочу. У меня никогда не было брата, и если ты будешь называть меня Силвер, мне будет казаться, что у меня появился братишка.
Джордан с удивлением взглянул на нее и отвел глаза.
— У меня никогда не было семьи, — тихо сказал он, — за исключением капитана, Куки и Жака.
— Теперь у тебя есть еще и я.
Джордан радостно улыбнулся. Какое-то мгновение он смотрел ей прямо в глаза. Затем улыбка исчезла с его губ, и он стал серьезным.
— Я хотел бы быть старше, чтобы иметь возможность сопровождать вас всегда, мисс… я хотел сказать — Силвер.
— Ну у тебя есть такая возможность, по крайней мере сегодня.
Было заметно, как расцвел от этих слов Джордан. Он провел Силвер к экипажу, который Морган нанял для их прогулки, и помог ей в него подняться. Они проехали окраину Бриджтауна, и экипаж покатился к полям сахарного тростника. Остановились они в небольшой деревушке Банатин, где был небольшой ресторанчик, в котором им подали морских ежей и летучую рыбу, лангустов и омаров. Затем доследовал батат. Джордан первый раз в жизни попробовал ананасы и объявил, что это лучшие фрукты из всех, что он когда-либо ел.
— Прямо как Джордж Вашингтон, — рассмеялась Силвер.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я читала, что то же самое сказал Вашингтон, когда попробовал впервые ананас.
— Наверное, мы во многом схожи, — решил поддразнить ее Джордан.
— Разумеется, хотя ты намного симпатичнее.
Пообедав и проведя с Джорданом остаток дня, Силвер почувствовала, что они заметно сблизились. Она определенно начинала думать о нем как о своем брате.
По-видимому, он чувствовал нечто похожее. Когда они покидали ресторан, Джордан показался ей намного более раскованным, чем обычно. Во время разговора в экипаже она узнала, что Джордан остался сиротой в столь раннем возрасте, что совершенно не помнил своих родителей. Он боготворил Моргана Траска и Жака Буйяра и постоянно вспоминал о Куки, рассказывая, как этот суровый старый моряк заботился о нем почти с младенчества.
— Скоро многое изменится, — печально произнес Джордан. — Капитан больше не будет выходить в море, Куки женится на женщине, за которой ухаживает, а Жак перейдет на бригантину, как только мы вернемся назад. Мне придется думать о себе самому.
— Я уверена, что майор Траск не бросит тебя на произвол судьбы.
— Конечно, но когда-нибудь я все равно вырасту.
— Это верно, но в тринадцать лет все-таки рановато начинать самостоятельную жизнь. — Силвер знала это много лучше, чем хотела бы. Возможно, ей следует рассказать обо всем майору. При одном воспоминании об этом высоком красивом человеке ее словно обдало теплом.
— Мне пришлось довольно долго заботиться о себе самой, — сказала она, стараясь увести мысли с опасной дорожки. — На самом деле это не так уж и страшно.
— Разве вы жили одна?
— Да, Джордан. — Их экипаж катился по грунтовой дороге, и единственным звуком, сопровождающим их разговор, было щелканье вожжей по лошадиным крупам. — Иногда я чувствую себя одинокой до сих пор.
Они вернулись в Бриджтаун лишь поздно вечером.
— Думаю, у майора на сегодняшний вечер уже есть какие-нибудь планы. — Силвер постаралась, чтобы голос не выдал ее волнения.
— Он и Оуэн Мур должны встретиться около горы Ганхилл. Капитан и Мур хотят обсудить дела. Там, около Ганхилл, сегодня должны состояться петушиные бои.
Силвер слышала о петушиных боях, но видеть их ей не доводилось.
— Ты тоже туда собираешься?
Джордан усмехнулся:
— Да. Вместе с Жаком.
— А я могла бы пойти с вами? — Джордан неуверенно взглянул на нее:
— Не думаю, что капитану это понравится.
— Да ладно, Джордан. Если я пойду с тобой и Жаком, то уверена, со мной ничего не случится. Кроме того, майору можно об этом ничего не говорить.
— Я даже не знаю…
— А где сейчас Жак? Почему бы не спросить у него?
Было заметно, что эта идея Джордану понравилась гораздо больше.
— Он либо на «Саванне», либо в «Быке и корове».
— Давай сначала поедем в таверну. — Там с гораздо меньшей вероятностью можно было случайно повстречать Моргана.
Кучера несколько озадачило, когда Силвер приказала ехать к таверне, но спустя несколько минут они были уже перед тем самым домом, из которого Жак вчера выкинул карточного шулера. Джордан отправился внутрь поискать Жака, и вскоре они оба появились на улице.
— Значит, милочка, ты хочешь посмотреть, как дерутся петухи? — Хотя от француза пахло элем, он совсем не казался пьяным.
— Думаю, да. Мне очень интересно.
— Не уверен, что для тебя это будет занимательным зрелищем. — Он сунул руку в карман брюк и вытащил мятый клочок бумаги, на котором был напечатан какой-то текст. — К тому же у нас могут возникнуть кое-какие проблемы.
Силвер разинула рот, увидев выше текста свое собственное изображение; ниже шло объявление о награде, которую ее отец обещал за поимку беглянки.
— Черт бы его побрал! Он всегда находит возможность сделать мою жизнь невыносимой.
— В жизни ты намного прелестнее, чем на рисунке, — произнес Жак. — Должен сказать, две тысячи золотом — очень большие деньги.
— Эти деньги уже затребованы Пинкардом. Неужели мы ничего не можем сделать?
— Я могу пустить об этом весть и постараться, чтобы она разошлась как можно быстрее. Но на это уйдет время. — Он взглянул на Силвер, его похожая на лапу рука деликатно тронула ее щеку. — Может, тебе и в самом деле следует пойти с нами, развеяться. По крайней мере в компании с Жаком Буйяром тебе нечего бояться.
Силвер улыбнулась, не скрывая своей радости:
— Я знала, что мы будем друзьями.
— На петушиных боях бывают и женщины. Не так много, но несколько придут наверняка. Ты не будешь чувствовать себя не в своей тарелке. Мы с Джорданом заедем за тобой в шесть.
— Я буду готова, — пообещала Силвер. Леди Грейсон она скажет, что ее проводит Морган. Поскольку эта женщина выполняет все распоряжения Моргана безоговорочно, никаких препятствий она чинить не будет.
— Не выходи из дома одна, — предупредил Жак.
— Не выйду.
Жак поднес ее руку к губам:
— До вечера, красавица.
Несколькими часами позже нанятый ими экипаж остановился у большого невзрачного дома с тростниковой крышей, стоящего в стороне от главных домов плантации. Двор перед домом был заполнен лошадьми, экипажами, кабриолетами, двуколками и фаэтонами — всеми средствами передвижения, которые только могут доставить пассажиров на грандиозное вечернее мероприятие.
— Я, кажется, начинаю волноваться, — произнесла Силвер.
— Сегодня должна быть крупная игра, — сказал ей Жак. — Ставки будут большими.
Силвер нахмурилась. Ей стало досадно, что у нее нет денег.
— Не волнуйся, Силвер, — произнес Джордан, угадав ее мысли, — Жак сделает для тебя ставку.
— Ну, этого не стоит делать, Джордан. Что, если он проиграет?
— Ты принесешь удачу, — ответил Жак. — Мы обязательно выиграем.
Силвер улыбнулась. Жак Буйяр нравился ей все больше, и она взяла его под руку и позволила провести себя внутрь здания. Сегодня на Силвер было шелковое платье бирюзового цвета, эффектно подчеркивающее прелесть ее лица.
Как и говорил Жак, она заметила несколько женщин. Все они были одеты очень элегантно. Конечно, на петушиные бои прибыло и множество подозрительной публики: игроков и проходимцев всех мастей, а также рабочих пристани, матросов, торговцев, крестьян и девиц легкого поведения. Их разноцветная одежда составляла такую пеструю смесь, что у Силвер закружилась голова.
— Спасибо, что привел меня сюда, — шепнула она Жаку, пока они пробирались через толпу.
— Тебе еще рано благодарить, — коротко бросил он. Одна часть дома была менее многолюдна — там на стульях располагалась элегантно одетая публика. За ней сидели менее состоятельные зрители. Силвер обвела глазами окружающих, надеясь отыскать Моргана, но нигде его не увидела. Они опустились на стулья у самой арены, с правой стороны которой стояли клетки с петухами. Когда птиц вынимали из клеток, они пытались вырваться и отчаянно кукарекали. Вскоре в помещении стало еще шумнее — народ прибывал, поскольку представление должно было начаться с минуты на минуту. В воздухе носился запах опилок и соломы. Напротив Силвер через арену какой-то чернокожий опрокидывал в рот кружку за кружкой горький барбадосский ром, способный убить дьявола; другие зрители довольствовались бренди из сахарного тростника.
Силвер заметила, что Жак не выражает никакого желания промочить горло.
— А что делает вон тот человек? — Силвер показала пальцем на суетливого, похожего на жука человека, который стоял в большой корзине, расположенной над центром ринга.
Жак негромко рассмеялся.
— Этот бедняга не смог заплатить свой долг. Ему придется оставаться там до самого конца вечера.
Силвер рассмеялась. Заточение в корзине казалось совсем легким наказанием, но ей пришлось изменить свое мнение, когда кто-то кинул в должника кружку из-под эля, которая чудом не угодила ему в голову.
— Ну, моя красавица, кто из них победит? — Жак показал на двух птиц, которых вытаскивали из клеток. Первый петух был белым с черными пятнами, второй — рыжим с поблескивающими в свете свисающих с потолка фонарей перьями.
— Красный, конечно. Он гораздо больше.
— Белый петух считается фаворитом, — предостерег Жак. — Он побеждал много раз.
— Но он кажется таким грязным…
Жак рассмеялся, и его черные усы приподнялись.
— Любой настоящий, испытанный боец, думаю, выглядит очень жалко. Но мы поставим на красного. — С этими словами Жак покинул ее, чтобы сделать ставку. Как только петухов поставили на землю, перья встопорщились на их шеях, и петухи начали издавать угрожающее кукареканье, кружа вокруг друг друга. Только сейчас Силвер заметила привязанные к черным ногам петухов стальные ножи.
— А что у них на ногах, Джордан?
— Это шпоры. Владельцы петухов надевают их для того, чтобы петухи могли сражаться лучше.
Силвер перевела глаза на ринг. Выбрав момент, белый петух поднялся в воздух и вонзил шпоры в покрытую перьями грудь красного петуха. Силвер разинула рот, увидев, как из порезов брызнула кровь. Взмахнув крыльями, красный петух отскочил в сторону, но только для того, чтобы через несколько мгновений самому броситься вперед и обрушить свое оружие на брюхо белой птицы. Когда на покрытой опилками арене заалела кровь, Силвер почувствовала тошноту.
Хотя обе птицы и получили тяжелые раны, они продолжали яростно наскакивать друг на друга. Уступать не желала ни одна. Они бросались друг на друга снова и снова, раз за разом погружая металл в плоть противника, полные решимости выйти из схватки победителями.
Схватившись за деревянную скамью, Силвер отвела взгляд. Почему ей никто не рассказал, что она увидит?
В это же время с другой стороны арены за боем наблюдал, беседуя с Оуэном Муром, Морган. Они только что завершили переговоры, и Мур пригласил Моргана взглянуть на петушиные бои. Морган отказывался, так как этот спорт отличался излишней жестокостью, однако британец оказался настойчив.