Райан изо всех сил старался напустить на себя рассерженный вид, но так и не смог. Через несколько мгновений он расплылся в улыбке.
– Я рассчитываю отпраздновать твое столетие, старина. Что мои дети будут делать без прадеда, постоянно отравляющего им жизнь?
Мужчины понимающе посмотрели друг другу в глаза; Райан обнял деда, прижал его к себе.
– Люблю я тебя, дружище, – сказал он грубоватым голосом на прощание.
Чикаго изнывал от удушливой жары бабьего лета.
Горячее дыхание прерии накатилось на город еще пять дней назад, и не было никакой надежды на прохладу. Каждый день термометр поднимался все выше, а настроение у людей падало все ниже.
Девон определенно находилась не в самом лучшем расположении духа.
Ночью хрипящий вентилятор в крошечной спальне ее душной квартирки издал последний вздох и закончил свое существование, выпустив напоследок черное облачко дыма.
А теперь еще система кондиционирования воздуха в торговом центре “Ходдридж” надумала сделать то же самое. Супермаркет начал превращаться в сауну.
Покупатели не дураки – быстренько удирали на улицу. А вот персоналу приходилось не только торчать в этой духоте, но и париться в форме, которую не снимешь.
Да и форма дурацкая, раздраженно думала Девон, поправляя свитеры, сложенные на прилавке отдела мужской одежды. Черный костюм, на карманах вышиты эмблемы “Ходдриджа”, белая блузка, чулки, туфли-лодочки на каблуках средней высоты – все это приемлемо зимой, но не сейчас.
В такой денек, когда кондиционер остался лишь приятным воспоминанием, казалось, что форму специально придумали для пыток. Блузка – из плотного полистирола – не дышала вовсе, а только прилипала к коже. Костюм – тоже из полистирола – был такой влажный, что клеился к рукам. А от удушающей жары ноги так распухли, что каждый шаг давался с трудом.
Да, мрачно отметила Девон, аккуратно складывая свитеры, настроение препаршивое. Хотя, если судить по замечаниям соседок по квартире, которые уже не раз сменились за три месяца, оно у нее давно такое.
– Честно, Девон, – сказала последняя из них всего несколько дней назад, – я бы на твоем месте вернулась и приперла к стенке того парня, из-за которого ты попала в такую передрягу, и одно из двух: или сказала бы ему, что я все еще люблю его, или врезала бы ему. Я думаю, после этого с тобой можно было бы общаться как с нормальным человеком.
– Никто не виноват в том, что произошло, – отрубила Девон. – И, кроме того, я никогда не любила его, а один раз уже врезала ему.
А надо бы еще разок заехать, с яростью подумала Девон. Но она не заехала. Подружка, возможно, права: вероятно, именно по этой причине злость до сих пор не проходила.
Эта злость поселилась в ее душе с тех пор, как она уехала из Нью-Йорка, что случилось ровно через час после того, как она строевым шагом вышла из того дурацкого ресторана и из еще более дурацкой жизни Райана Кинкейда. Она задержалась только, чтобы упаковать в чемодан свои вещички, а затем отправилась на автобусную станцию.
“Мне нужен один билет в один конец на ближайший междугородный автобус”, – сказала она девушке за окошком.
Вот так Девон оказалась в Чикаго. Какая разница, куда ехать? В то время существовали лишь те города, где бы ей меньше всего хотелось находиться: Сан-Франциско, например, или Нью-Йорк.
А Чикаго оказался ничего. Большой, шумный, безличный. Она нашла работу и жилье почти сразу же, в первый день. Оставалось надеяться, что скоро последние неприятные воспоминания о Райане Кинкейде уйдут из ее жизни навсегда.
Неужели еще совсем недавно ей казалось, что она влюблена в него?
Девон даже скривила лицо, складывая очередной свитер. Влюблена в Райана Кинкейда?
– Чепуха какая-то, пробормотала она сквозь зубы.
Ей нравилась сама идея влюбленности. Это было намного приятнее, чем признавать правду, что она хотела в постель к Райану Кинкейду с первого дня знакомства.
Да, хотела, ну и что? Секс оказался… развлечением. Вот именно, подумала она, резко, с хлопком швырнув очередной свитер в стопку, это слово как раз подходит. Развлечение. Все остальное: волшебство, налет таинственности, головокружительная радость – полная ерунда, результат ее воспаленного воображения.
Что же касается самого Райана, то, если бы ей привелось еще раз его увидеть, она бы… она бы поступила так, как советовала ей соседка по квартире: сжала бы кулак, откинулась назад и хорошенько врезала бы ему. После чего, может быть, перестала бы тратить так много времени, думая о нем, видя его в каждом высоком темноволосом незнакомце, слыша его голос…
– Добрый день, мисс.
Сердце у Девон перевернулось. Опять. Опять ей мерещится голос Райана. Черт бы его побрал!
– Мисс? Не могли бы вы мне помочь?
– Нет, – прошептала Девон, не поворачиваясь. – Нет, я не могу помочь вам. – Она прокашлялась, потому что у нее пересохло в горле. – Я очень занята, сэр. Разве вы не понимаете?
– Я понимаю, – произнес довольный мужской голос, – что вы очень неприветливая продавщица. И думаю, мне придется сообщить об этом менеджеру.
Девон сделала глубокий вдох.
– Ну и сообщайте, – огрызнулась она и резко повернулась. – Сообщайте, если вы… если вы…
О Господи!
Перед ней стоял Райан – высокий, красивый, такой, каким она его помнила.
– Дурак! – воскликнула Девон и… прыгнула к нему через стопку свитеров.
Смеясь, он поймал жену, поднял, одной рукой прижал ее запястья к груди, а другой подхватил ее под затылок, да ненароком задел заколки – они посыпались на пол, и волосы золотистым каскадом полились на плечи.
– Люби-и-и-мая, промычал Райан. Осталось только засветить мне в глаз разок.
– Ты – крыса! Горилла! Ты…
– Это что, новая манера приветствовать мужа?
Девон уставилась на него.
– Ты мне не муж!
– Черт побери, я твой муж! У меня в кармане лист бумаги, в котором это написано – черным по белому.
– Райан, разрази тебя гром, отпусти меня! Он только ухмыльнулся во весь рот.
– Не отпущу.
Девон извивалась у него в руках.
– От-пу-сти!
У Райана перехватило дыхание.
– Если ты будешь так вертеться, – тихонько сказал он, – у меня есть полное право положить тебя вон на тот прилавок и более наглядно продемонстрировать наше семейное положение. Краска залила ее щеки.
– Что ты здесь делаешь? И как ты вообще нашел меня?
– Беттина дала мне твой адрес.
– Беттина? Ты говорил с моей матерью? Он кивнул.
– Да. Да, говорил. Она скучает по тебе, Девон. Ей удалось убедить меня, что под толстым слоем косметики, блесток и мишуры находится женщина, которая хочет попытаться стать хорошей матерью. – Райан уткнулся носом в волосы Девон. – Господи, – пробормотал он, – я почти забыл, как ты великолепно пахнешь!
– Ты до сих пор не объяснил, что ты здесь делаешь, Райан.
– Ну что, по-твоему, я здесь делаю? Я приехал, чтобы найти тебя и увезти домой.
– Я дома. Я сейчас живу в Чикаго. Райан улыбнулся.
– Твой дом – в Нью-Йорке, со мной. Легкая дрожь пробежала по коже Девон. Не надо, подумала она, не надо. Не подавай мне надежду.
– В чем дело? – спросила она вслух. – Твои адвокаты нашли какую-то ошибку в контракте?
– В каком еще контракте?
– Не надо со мной играть, Райан. Ты очень хорошо знаешь, в каком контракте, и я предупреждаю тебя: мне наплевать, что они там нашли неправильного. Я дожила в твоем доме до самого конца срока…
– Ну… вообще-то нет.
– Да. Мне нужно было продержаться шесть месяцев, и я продержалась.
– Ты прожила со мной пять месяцев, три недели и один день. – Райан улыбнулся. – Я все подсчитал, дорогая. Ты мне должна по крайней мере еще сорок три года.
Девон моргнула.
– Что-о-о?
Райан взял ее лицо в ладони и поцеловал. Девон сначала вырывалась, вертя головой направо и налево, но он не отпускал. Тепло его губ было так приятно, так восхитительно, и об этом она мечтала днями и ночами – с той минуты, как покинула его.
В конце концов, по-детски всхлипнув, Девон сдалась и уже не сопротивлялась. Прошло довольно много времени, прежде чем Райан отстранился от нее – ровно настолько, чтобы хорошо ее разглядеть.
– Именно столько лет мои дедушка и бабушка прожили вместе, – прошептал он. – Сорок три года плюс пара месяцев. Но я полон решимости перекрыть этот рекорд.
– Райан! – Девон не могла больше сдерживаться. Голос ее надломился; она почувствовала, как слезы наполнили глаза. – Райан, не делай этого. Я… я не могу понять, чего ты хочешь.
– Тебя, – сказал он. – Вот чего я хочу. Я тебя люблю, Девон, я люблю тебя всем сердцем.
– Но… но ты же говорил…
– Мало ли что я говорил! Да и ты тоже. Лицо ее раскраснелось.
– Я знаю. Но я… я сердилась. Мне было обидно. Я не имела в виду, что…
– Я тоже, милая. – Райан провел большим пальцем по ее нижней губе. – В тот день в Сентрал-парке я хотел признаться тебе в любви.
– Но… что тебя остановило?
Он вздохнул и прикоснулся лбом к ее лбу.
– Не знаю. Желание подыскать соответствующую обстановку, жуткий страх – все это вместе… – Он улыбнулся и, прижавшись губами к ее губам, нежно поцеловал ее. – Мы, убежденные холостяки, – особая порода. Мы так просто не сдаемся.
– Да я уж вижу, – ласково рассмеялась Девон.
– Когда мы вышли из парка, я уже прокручивал планы о столике на двоих, со свечами, музыкой, о кольце с бриллиантами, которое бы сияло, как твои необыкновенные глаза, – сказал он и нахмурился. – И вдруг – трам, бам – мы нос к носу сталкиваемся с Шэрон.
Девон улыбнулась дрожащими губами и обняла Райана за шею.
– Я ее возненавидела, – прошептала она. – Шэрон такая красивая, такая самоуверенная.
– Она никогда для меня ничего не значила, Девон. Никто для меня ничего не значил, кроме тебя.
– О-о, Райан, я так люблю тебя!
Райан поцеловал ее, долго и страстно. Затем немного отстранился и вытащил из кармана маленькую коробочку.
– Открой, – сказал он тихо.
Дрожащими пальцами Девон откинула крышечку и увидела кольцо с аметистом, таким же глубоким и темным, как ее глаза; вокруг камня сверкающие бриллианты.
– Райан! О-о, Райан…
– Сначала я хотел купить тебе большой бриллиант, – сказал Райан, надевая ей колечко на палец, – но потом твои прекрасные и загадочные глаза навели меня на мысль об аметисте.
– Мисс Франклин! Что здесь происходит? У Девон от испуга перехватило дыхание.
– Это мистер Нельсон, пробормотала она. – Менеджер.
Райан позволил ей высвободиться из объятий, но одну руку оставил на ее плечах. Затем улыбнулся высокому худому мужчине в лоснящемся черном костюме, вышагивающему по направлению к ним.
– Здравствуйте, господин Нельсон! – Райан протянул ему руку. – Позвольте представиться: мистер Кинкейд.
Менеджер осторожно пожал руку Райана.
– Какие-нибудь проблемы, мистер Кинкейд?
– Нет, – улыбнулся Райан. – Никаких проблем.
Нельсон, нахмурившись, строго уставился на Девон.
– Мисс Франклин! Потрудитесь объяснить свое поведение.
– Ну… – начала Девон, но тут вклинился голос Райана:
– Объяснение очень простое. – Его рука еще крепче обхватила плечи Девон. – Я приехал забрать свою жену домой.
– Вашу жену?
– Совершенно верно. Видите ли, мистер Нельсон, имя этой молодой женщины не Девон Франклин. Правильно – Девон Кинкейд.
Счастье переполнило сердце Девон. Она улыбнулась, посмотрела в глаза своему мужу и с гордостью добавила:
– Вообще-то еще правильнее будет – миссис Райан Кинкейд.
Она снова была со своим Райаном!
ЭПИЛОГ
– Я рассчитываю отпраздновать твое столетие, старина. Что мои дети будут делать без прадеда, постоянно отравляющего им жизнь?
Мужчины понимающе посмотрели друг другу в глаза; Райан обнял деда, прижал его к себе.
– Люблю я тебя, дружище, – сказал он грубоватым голосом на прощание.
Чикаго изнывал от удушливой жары бабьего лета.
Горячее дыхание прерии накатилось на город еще пять дней назад, и не было никакой надежды на прохладу. Каждый день термометр поднимался все выше, а настроение у людей падало все ниже.
Девон определенно находилась не в самом лучшем расположении духа.
Ночью хрипящий вентилятор в крошечной спальне ее душной квартирки издал последний вздох и закончил свое существование, выпустив напоследок черное облачко дыма.
А теперь еще система кондиционирования воздуха в торговом центре “Ходдридж” надумала сделать то же самое. Супермаркет начал превращаться в сауну.
Покупатели не дураки – быстренько удирали на улицу. А вот персоналу приходилось не только торчать в этой духоте, но и париться в форме, которую не снимешь.
Да и форма дурацкая, раздраженно думала Девон, поправляя свитеры, сложенные на прилавке отдела мужской одежды. Черный костюм, на карманах вышиты эмблемы “Ходдриджа”, белая блузка, чулки, туфли-лодочки на каблуках средней высоты – все это приемлемо зимой, но не сейчас.
В такой денек, когда кондиционер остался лишь приятным воспоминанием, казалось, что форму специально придумали для пыток. Блузка – из плотного полистирола – не дышала вовсе, а только прилипала к коже. Костюм – тоже из полистирола – был такой влажный, что клеился к рукам. А от удушающей жары ноги так распухли, что каждый шаг давался с трудом.
Да, мрачно отметила Девон, аккуратно складывая свитеры, настроение препаршивое. Хотя, если судить по замечаниям соседок по квартире, которые уже не раз сменились за три месяца, оно у нее давно такое.
– Честно, Девон, – сказала последняя из них всего несколько дней назад, – я бы на твоем месте вернулась и приперла к стенке того парня, из-за которого ты попала в такую передрягу, и одно из двух: или сказала бы ему, что я все еще люблю его, или врезала бы ему. Я думаю, после этого с тобой можно было бы общаться как с нормальным человеком.
– Никто не виноват в том, что произошло, – отрубила Девон. – И, кроме того, я никогда не любила его, а один раз уже врезала ему.
А надо бы еще разок заехать, с яростью подумала Девон. Но она не заехала. Подружка, возможно, права: вероятно, именно по этой причине злость до сих пор не проходила.
Эта злость поселилась в ее душе с тех пор, как она уехала из Нью-Йорка, что случилось ровно через час после того, как она строевым шагом вышла из того дурацкого ресторана и из еще более дурацкой жизни Райана Кинкейда. Она задержалась только, чтобы упаковать в чемодан свои вещички, а затем отправилась на автобусную станцию.
“Мне нужен один билет в один конец на ближайший междугородный автобус”, – сказала она девушке за окошком.
Вот так Девон оказалась в Чикаго. Какая разница, куда ехать? В то время существовали лишь те города, где бы ей меньше всего хотелось находиться: Сан-Франциско, например, или Нью-Йорк.
А Чикаго оказался ничего. Большой, шумный, безличный. Она нашла работу и жилье почти сразу же, в первый день. Оставалось надеяться, что скоро последние неприятные воспоминания о Райане Кинкейде уйдут из ее жизни навсегда.
Неужели еще совсем недавно ей казалось, что она влюблена в него?
Девон даже скривила лицо, складывая очередной свитер. Влюблена в Райана Кинкейда?
– Чепуха какая-то, пробормотала она сквозь зубы.
Ей нравилась сама идея влюбленности. Это было намного приятнее, чем признавать правду, что она хотела в постель к Райану Кинкейду с первого дня знакомства.
Да, хотела, ну и что? Секс оказался… развлечением. Вот именно, подумала она, резко, с хлопком швырнув очередной свитер в стопку, это слово как раз подходит. Развлечение. Все остальное: волшебство, налет таинственности, головокружительная радость – полная ерунда, результат ее воспаленного воображения.
Что же касается самого Райана, то, если бы ей привелось еще раз его увидеть, она бы… она бы поступила так, как советовала ей соседка по квартире: сжала бы кулак, откинулась назад и хорошенько врезала бы ему. После чего, может быть, перестала бы тратить так много времени, думая о нем, видя его в каждом высоком темноволосом незнакомце, слыша его голос…
– Добрый день, мисс.
Сердце у Девон перевернулось. Опять. Опять ей мерещится голос Райана. Черт бы его побрал!
– Мисс? Не могли бы вы мне помочь?
– Нет, – прошептала Девон, не поворачиваясь. – Нет, я не могу помочь вам. – Она прокашлялась, потому что у нее пересохло в горле. – Я очень занята, сэр. Разве вы не понимаете?
– Я понимаю, – произнес довольный мужской голос, – что вы очень неприветливая продавщица. И думаю, мне придется сообщить об этом менеджеру.
Девон сделала глубокий вдох.
– Ну и сообщайте, – огрызнулась она и резко повернулась. – Сообщайте, если вы… если вы…
О Господи!
Перед ней стоял Райан – высокий, красивый, такой, каким она его помнила.
– Дурак! – воскликнула Девон и… прыгнула к нему через стопку свитеров.
Смеясь, он поймал жену, поднял, одной рукой прижал ее запястья к груди, а другой подхватил ее под затылок, да ненароком задел заколки – они посыпались на пол, и волосы золотистым каскадом полились на плечи.
– Люби-и-и-мая, промычал Райан. Осталось только засветить мне в глаз разок.
– Ты – крыса! Горилла! Ты…
– Это что, новая манера приветствовать мужа?
Девон уставилась на него.
– Ты мне не муж!
– Черт побери, я твой муж! У меня в кармане лист бумаги, в котором это написано – черным по белому.
– Райан, разрази тебя гром, отпусти меня! Он только ухмыльнулся во весь рот.
– Не отпущу.
Девон извивалась у него в руках.
– От-пу-сти!
У Райана перехватило дыхание.
– Если ты будешь так вертеться, – тихонько сказал он, – у меня есть полное право положить тебя вон на тот прилавок и более наглядно продемонстрировать наше семейное положение. Краска залила ее щеки.
– Что ты здесь делаешь? И как ты вообще нашел меня?
– Беттина дала мне твой адрес.
– Беттина? Ты говорил с моей матерью? Он кивнул.
– Да. Да, говорил. Она скучает по тебе, Девон. Ей удалось убедить меня, что под толстым слоем косметики, блесток и мишуры находится женщина, которая хочет попытаться стать хорошей матерью. – Райан уткнулся носом в волосы Девон. – Господи, – пробормотал он, – я почти забыл, как ты великолепно пахнешь!
– Ты до сих пор не объяснил, что ты здесь делаешь, Райан.
– Ну что, по-твоему, я здесь делаю? Я приехал, чтобы найти тебя и увезти домой.
– Я дома. Я сейчас живу в Чикаго. Райан улыбнулся.
– Твой дом – в Нью-Йорке, со мной. Легкая дрожь пробежала по коже Девон. Не надо, подумала она, не надо. Не подавай мне надежду.
– В чем дело? – спросила она вслух. – Твои адвокаты нашли какую-то ошибку в контракте?
– В каком еще контракте?
– Не надо со мной играть, Райан. Ты очень хорошо знаешь, в каком контракте, и я предупреждаю тебя: мне наплевать, что они там нашли неправильного. Я дожила в твоем доме до самого конца срока…
– Ну… вообще-то нет.
– Да. Мне нужно было продержаться шесть месяцев, и я продержалась.
– Ты прожила со мной пять месяцев, три недели и один день. – Райан улыбнулся. – Я все подсчитал, дорогая. Ты мне должна по крайней мере еще сорок три года.
Девон моргнула.
– Что-о-о?
Райан взял ее лицо в ладони и поцеловал. Девон сначала вырывалась, вертя головой направо и налево, но он не отпускал. Тепло его губ было так приятно, так восхитительно, и об этом она мечтала днями и ночами – с той минуты, как покинула его.
В конце концов, по-детски всхлипнув, Девон сдалась и уже не сопротивлялась. Прошло довольно много времени, прежде чем Райан отстранился от нее – ровно настолько, чтобы хорошо ее разглядеть.
– Именно столько лет мои дедушка и бабушка прожили вместе, – прошептал он. – Сорок три года плюс пара месяцев. Но я полон решимости перекрыть этот рекорд.
– Райан! – Девон не могла больше сдерживаться. Голос ее надломился; она почувствовала, как слезы наполнили глаза. – Райан, не делай этого. Я… я не могу понять, чего ты хочешь.
– Тебя, – сказал он. – Вот чего я хочу. Я тебя люблю, Девон, я люблю тебя всем сердцем.
– Но… но ты же говорил…
– Мало ли что я говорил! Да и ты тоже. Лицо ее раскраснелось.
– Я знаю. Но я… я сердилась. Мне было обидно. Я не имела в виду, что…
– Я тоже, милая. – Райан провел большим пальцем по ее нижней губе. – В тот день в Сентрал-парке я хотел признаться тебе в любви.
– Но… что тебя остановило?
Он вздохнул и прикоснулся лбом к ее лбу.
– Не знаю. Желание подыскать соответствующую обстановку, жуткий страх – все это вместе… – Он улыбнулся и, прижавшись губами к ее губам, нежно поцеловал ее. – Мы, убежденные холостяки, – особая порода. Мы так просто не сдаемся.
– Да я уж вижу, – ласково рассмеялась Девон.
– Когда мы вышли из парка, я уже прокручивал планы о столике на двоих, со свечами, музыкой, о кольце с бриллиантами, которое бы сияло, как твои необыкновенные глаза, – сказал он и нахмурился. – И вдруг – трам, бам – мы нос к носу сталкиваемся с Шэрон.
Девон улыбнулась дрожащими губами и обняла Райана за шею.
– Я ее возненавидела, – прошептала она. – Шэрон такая красивая, такая самоуверенная.
– Она никогда для меня ничего не значила, Девон. Никто для меня ничего не значил, кроме тебя.
– О-о, Райан, я так люблю тебя!
Райан поцеловал ее, долго и страстно. Затем немного отстранился и вытащил из кармана маленькую коробочку.
– Открой, – сказал он тихо.
Дрожащими пальцами Девон откинула крышечку и увидела кольцо с аметистом, таким же глубоким и темным, как ее глаза; вокруг камня сверкающие бриллианты.
– Райан! О-о, Райан…
– Сначала я хотел купить тебе большой бриллиант, – сказал Райан, надевая ей колечко на палец, – но потом твои прекрасные и загадочные глаза навели меня на мысль об аметисте.
– Мисс Франклин! Что здесь происходит? У Девон от испуга перехватило дыхание.
– Это мистер Нельсон, пробормотала она. – Менеджер.
Райан позволил ей высвободиться из объятий, но одну руку оставил на ее плечах. Затем улыбнулся высокому худому мужчине в лоснящемся черном костюме, вышагивающему по направлению к ним.
– Здравствуйте, господин Нельсон! – Райан протянул ему руку. – Позвольте представиться: мистер Кинкейд.
Менеджер осторожно пожал руку Райана.
– Какие-нибудь проблемы, мистер Кинкейд?
– Нет, – улыбнулся Райан. – Никаких проблем.
Нельсон, нахмурившись, строго уставился на Девон.
– Мисс Франклин! Потрудитесь объяснить свое поведение.
– Ну… – начала Девон, но тут вклинился голос Райана:
– Объяснение очень простое. – Его рука еще крепче обхватила плечи Девон. – Я приехал забрать свою жену домой.
– Вашу жену?
– Совершенно верно. Видите ли, мистер Нельсон, имя этой молодой женщины не Девон Франклин. Правильно – Девон Кинкейд.
Счастье переполнило сердце Девон. Она улыбнулась, посмотрела в глаза своему мужу и с гордостью добавила:
– Вообще-то еще правильнее будет – миссис Райан Кинкейд.
Она снова была со своим Райаном!
ЭПИЛОГ
– Девяносто пять свечей на праздничном пироге! – раздраженно воскликнул Джеймс. – Хватит, чтобы подчистую спалить весь дом!
Агнес Бримли неодобрительно посмотрела на своего мужа.
– Джеймс, задувай свечи, да побыстрее, – велела она. Но ее строгое лицо смягчилось, едва она посмотрела на ребенка, которого Райан держал на руках. – Маленький Джейми хочет попробовать пирог, правильно, малыш?
Маленький Джейми, одиннадцати месяцев от роду, симпатичный, как все младенцы, подпрыгивал от восторга. Райан поправил на руке довольно увесистого малыша и, нагоняя на себя серьезность, сказал:
– Вы его портите, Агнес.
Агнес Кинкейд, приблизившись к ним, округлила глаза, приложила растопыренные ладони к ушам, пошевелила пальцами и, расслабив губы, сделала сильный выдох:
– Пр-р-р-р-р-р!
Маленький Джейми залился громким смехом.
– Хоцес, стобы фоя бабуска сицас кое-сто сдевава? – подражая детскому лепетанию, пропела она.
Райан встретился взглядом со своим дедом поверх седой головы Агнес. Они улыбнулись друг другу, и затем Джеймс наклонился вперед, набрал полные легкие воздуха и задул все свечи разом.
– Вот так! – сказал он. – Дело сделано, хотя, может быть, я умру от сердечного приступа через тридцать секунд.
– Все кряхтишь, как дряхлый дед, – заругалась было его жена, но все-таки отвернулась от ребенка, наклонилась и громко, демонстративно поцеловала своего мужа в губы. – С днем рождения, старый ворчун, и многих, многих лет жизни.
– А-а-а! Чепуха все это, – отмахнулся он, весело улыбаясь.
Маленький Джейми, недовольный, что на него слишком долго, по его понятиям, не обращают внимания, вдруг рассмеялся, загугукал и запустил упитанный кулачок в черную шевелюру отца.
– Оу-у! – вырвалось у Райана. – Эй, малыш, надо все-таки уважать немного своего папу, как ты думаешь?
– Джейми, ах ты, чертенок! – воскликнула Девон Кинкейд, выходя из дверей кухни с огромным блюдом домашнего мороженого. Она изо всех сил старалась не расхохотаться. – Что ты, негодник, делаешь с папой?
– Хочет, чтобы у меня раньше времени появилась лысина, – сказал Райан, морщась от боли. – Помоги-ка разнять пальцы моего сына, да так, чтобы волосы остались на месте.
Девон отложила в сторону мороженое и подошла к мужу.
– Не моего, а нашего сына, женоненавистник! – упрекнула она его с улыбкой. – Ну-ка, наклонись, Райан, я посмотрю, что тут можно сделать.
Райан наклонил голову, а жена, встав на цыпочки, стала осторожно разжимать пальцы ребенка. До чего же она хороша! Просто головокружительно красива. Даже на девятом году супружества у Райана учащалось сердцебиение, когда он смотрел на нее.
– Вы все еще обзываете меня всякими словечками, миссис Кинкейд? – негромко спросил он.
– Когда заслуживаешь, – кокетливо ответила Девон. – Ну вот и все. Нормально?
– Скальп болит, – сквозь зубы солгал Райан. – Придется меня поцеловать, чтобы все прошло.
Девон, улыбаясь, посмотрела в его глаза. Как может женщина испытывать такие сильные чувства к своему мужу после стольких лет замужества и рождения двух детей? Иногда, когда Девон видела, как Райан заходит в комнату, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди от счастья.
– Обязательно, – прошептала она.
– Сюда, – сказал он, указывая пальцем на губы.
Улыбнувшись, она прикоснулась своими губами к его губам.
– Это не поцелуй, – запротестовал Райан.
– И-и-и-и! Они прилипли! воскликнул детский голосок.
Все засмеялись над маленькой девочкой с черными, как у Райана, волосами и аметистовыми, как у Девон, глазами, которая вихрем ворвалась в комнату.
– А теперь вы с мамой уже отлипли? – нетерпеливо спросила она. – Папа, ты же обещал показать мне лягушек.
Райан передал мальчика Девон и присел на корточки перед своей пятилетней дочкой. Волосы ее были взъерошены, на подбородке – грязное пятно. С любовью разглядывая ее, Райан подумал, что когда она вырастет, то будет такой же красавицей, как и ее мать.
– Сейчас сходим, дочурка. Но сначала давай-ка вымоем лицо и ручки.
Сюзанна Кинкейд, названная так в честь своей бабушки с отцовской стороны, посмотрела на отца долгим непокорным взглядом.
– Почему?
– Ну, потому, что тебе нужно умыться, – рассудительным голосом сказал отец, – если ты хочешь получить кусок дедушкиного праздничного пирога.
Дочь пришла в замешательство, она не знала, как поступить. Райан видел, что ей хочется настоять на своем, самоутвердиться. Но она понимала также, что ни отец, ни мать не станут терпеть ее непослушание. Невозможно было удержаться от улыбки, глядя на борьбу чувств на ее личике. Дочка Райана была маленькой копией своей матери: такая же вздорная, независимая и невыразимо обаятельная.
Сюзанна вздохнула.
– О’кей. – Ее губки расплылись в улыбке. – Можно, я буду есть пирог с мороженым?
– Конечно, можно, моя прелесть, – сказала Агнес Кинкейд еще до того, как Райан открыл рот, и протянула ей руку. – Пойдем с бабушкой. Я помогу тебе умыться, а потом мы подумаем, что тебе больше нравится: ванильное мороженое или какой-нибудь сироп.
Райан встал на ноги и глубоко вздохнул, наблюдая, как Агнес уводит его дочку.
– Дедушка, – заметил он, – ты сделал совершенно правильный выбор.
Джеймс хихикнул.
– Поэтому-то я и женился на ней, мой мальчик. Не мог же я допустить, чтобы такая драгоценность ускользнула от меня.
Райан улыбнулся и сел рядом со стариком.
– Скоро Беттина приедет навестить нас – в начале следующего месяца, – сказал он негромко.
– Хорошо. Мы давно не виделись, – отозвался Джеймс.
– Да. С рождения Джейми. Старик кивнул.
– Девон ждет ее?
– Она и пригласила. Но я не думаю, что они когда-нибудь будут близки, дедушка, – вздохнул Райан. – Я имею в виду, что между ними вряд ли установятся сусальные отношения, как пишут в романах. Но, как бы то ни было, они помирились.
Джеймс похлопал сына по руке.
– Я рад это слышать, мой мальчик. Чем старше человек, тем глупее хранить старые обиды.
– Здравствуйте, все!
Райан, Джеймс и Девон разом обернулись. Фрэнк Росс стоял в дверях, смущенно улыбаясь.
– Фрэнк! обрадовался Райан. Широкая улыбка заполнила все его лицо. Он вскочил со стула и с распростертыми объятиями бросился к своему старому другу. – Я рад, что ты наконец сумел выбраться, старина! Как ты… Райан осекся на полуслове, увидев, что из-за широкой спины Фрэнка молча появилась миниатюрная симпатичная рыжеволосая девушка.
– Привет, – сказала она. – Надеюсь, я вам не помешаю? Я говорила Фрэнку, что нет ничего хуже, чем брать с собой незваного гостя, но он настоял на своем.
Наступило молчание, но уже через несколько мгновений Девон, передав маленького Джейми в руки деда, бросилась вперед.
– О чем вы говорите! – Она протянула девушке руку. – Меня зовут Девон Кинкейд. Это мой муж, Райан, его дедушка, Джеймс, а вон тот прыгающий комочек энергии – наш сын Джейми.
Рыженькая улыбнулась всем по очереди и взяла Девон за руку.
– Я так много о вас слышала… У меня иногда такое чувство, что я все о вас знаю. Меня зовут Сара. И я… я…
– Она моя жена, – выпалил Фрэнк, густо покраснев.
Райан посмотрел на своего друга долгим-долгим взглядом и расплылся в счастливой улыбке.
– Ах ты, старый хитрец! У тебя были от меня секреты!
Фрэнк покраснел еще больше.
– Да знаешь, я не хотел особенно распространяться: не был уверен… пойдет ли она за меня.
Сара состроила гримасу.
– Как же! Позволила бы я ему улизнуть от меня! – сказала она и посмотрела на мужа глазами, полными любви. Он улыбнулся ей в ответ, и этой улыбкой можно было бы, пожалуй, растопить Северный полюс.
– К тому же, – продолжил Фрэнк, – мы подумали, что официально объявим о нашей помолвке, а церемонию регистрации брака устроим недели через две. – Он посмотрел на Райана. – Но потом я вспомнил о вашем бракосочетании, ну, о твоем и Девон, и… сколько нервов… О Господи, Райан, извини. Я не хотел…
Девон рассмеялась и взяла Сару под руку.
– Фрэнк не договаривает, – сказала она. – Нервы тут ни при чем. Мы были как окаменевшие, как мертвые. Пойдем, я тебя познакомлю с остальными членами нашей команды. Может быть, к тому времени, когда мы вернемся сюда на кофе с пирогом, наши мужья оправятся от шока.
Райан подождал, пока женщины, весело хохоча, удалились, затем похлопал Фрэнка по плечу.
– Ну, парень, решился наконец?
– Она замечательная девушка, Райан, – снова покраснел Фрэнк. – Подожди, ты ее еще узнаешь.
– Не сомневаюсь. И я уверен, что ты будешь очень-очень счастлив.
Фрэнк ухмыльнулся.
– Да! – Он посмотрел через плечо Райана в ту сторону, где сидел Джеймс – тот улыбался, глядя на друзей. – Здравствуйте, мистер Кинкейд. С днем рождения!
Улыбка Джеймса стала еще шире.
– Привет, Фрэнк. Рад, что ты нашел наконец жену.
– Не просто жену, сэр. Идеальную жену!
Райан засмеялся. Дверь в кухню снова открылась, и теперь все, кого он любил больше всего на свете, собрались вместе. Дедушка со своей женой, его старый, дорогой друг и его невеста, которая, он не сомневался, займет свое место в этой дружной семье.
А вот и три самые большие радости в его жизни. Его крепкий, здоровенький красавец сын. Его прелестная, обожаемая дочь.
И Девон.
В горле у Райана перехватило, когда его глаза встретились с ее глазами. Моя жена, подумал он. Моя изысканная, моя прекрасная жена.
Райан медленно подошел к ней. Шум и смех в комнате затихли. Девон лучисто улыбнулась, а он, обняв ее за талию, повлек на кухню. Дверь за ними закрылась, и Девон тихо, почти беззвучно, засмеялась.
– Что? – прошептала она.
Райан поцеловал ее. Все свое сердце и всю свою душу он вложил в этот поцелуй, и она обвила руками его шею и ответила таким же горячим поцелуем.
– Я люблю тебя, – нежно повторял Райан.
У него промелькнула мысль: сколько потребуется времени Фрэнку, чтобы познать все, что познал он, и Джеймс, и любой другой мужчина, кому выпало счастье полюбить единственную в своей жизни женщину и бережно сохранить это счастье в сердце?..
Ничто не может сравниться с настоящей женой.
Есть только одна женщина, которую судьба создала специально для тебя!
Агнес Бримли неодобрительно посмотрела на своего мужа.
– Джеймс, задувай свечи, да побыстрее, – велела она. Но ее строгое лицо смягчилось, едва она посмотрела на ребенка, которого Райан держал на руках. – Маленький Джейми хочет попробовать пирог, правильно, малыш?
Маленький Джейми, одиннадцати месяцев от роду, симпатичный, как все младенцы, подпрыгивал от восторга. Райан поправил на руке довольно увесистого малыша и, нагоняя на себя серьезность, сказал:
– Вы его портите, Агнес.
Агнес Кинкейд, приблизившись к ним, округлила глаза, приложила растопыренные ладони к ушам, пошевелила пальцами и, расслабив губы, сделала сильный выдох:
– Пр-р-р-р-р-р!
Маленький Джейми залился громким смехом.
– Хоцес, стобы фоя бабуска сицас кое-сто сдевава? – подражая детскому лепетанию, пропела она.
Райан встретился взглядом со своим дедом поверх седой головы Агнес. Они улыбнулись друг другу, и затем Джеймс наклонился вперед, набрал полные легкие воздуха и задул все свечи разом.
– Вот так! – сказал он. – Дело сделано, хотя, может быть, я умру от сердечного приступа через тридцать секунд.
– Все кряхтишь, как дряхлый дед, – заругалась было его жена, но все-таки отвернулась от ребенка, наклонилась и громко, демонстративно поцеловала своего мужа в губы. – С днем рождения, старый ворчун, и многих, многих лет жизни.
– А-а-а! Чепуха все это, – отмахнулся он, весело улыбаясь.
Маленький Джейми, недовольный, что на него слишком долго, по его понятиям, не обращают внимания, вдруг рассмеялся, загугукал и запустил упитанный кулачок в черную шевелюру отца.
– Оу-у! – вырвалось у Райана. – Эй, малыш, надо все-таки уважать немного своего папу, как ты думаешь?
– Джейми, ах ты, чертенок! – воскликнула Девон Кинкейд, выходя из дверей кухни с огромным блюдом домашнего мороженого. Она изо всех сил старалась не расхохотаться. – Что ты, негодник, делаешь с папой?
– Хочет, чтобы у меня раньше времени появилась лысина, – сказал Райан, морщась от боли. – Помоги-ка разнять пальцы моего сына, да так, чтобы волосы остались на месте.
Девон отложила в сторону мороженое и подошла к мужу.
– Не моего, а нашего сына, женоненавистник! – упрекнула она его с улыбкой. – Ну-ка, наклонись, Райан, я посмотрю, что тут можно сделать.
Райан наклонил голову, а жена, встав на цыпочки, стала осторожно разжимать пальцы ребенка. До чего же она хороша! Просто головокружительно красива. Даже на девятом году супружества у Райана учащалось сердцебиение, когда он смотрел на нее.
– Вы все еще обзываете меня всякими словечками, миссис Кинкейд? – негромко спросил он.
– Когда заслуживаешь, – кокетливо ответила Девон. – Ну вот и все. Нормально?
– Скальп болит, – сквозь зубы солгал Райан. – Придется меня поцеловать, чтобы все прошло.
Девон, улыбаясь, посмотрела в его глаза. Как может женщина испытывать такие сильные чувства к своему мужу после стольких лет замужества и рождения двух детей? Иногда, когда Девон видела, как Райан заходит в комнату, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди от счастья.
– Обязательно, – прошептала она.
– Сюда, – сказал он, указывая пальцем на губы.
Улыбнувшись, она прикоснулась своими губами к его губам.
– Это не поцелуй, – запротестовал Райан.
– И-и-и-и! Они прилипли! воскликнул детский голосок.
Все засмеялись над маленькой девочкой с черными, как у Райана, волосами и аметистовыми, как у Девон, глазами, которая вихрем ворвалась в комнату.
– А теперь вы с мамой уже отлипли? – нетерпеливо спросила она. – Папа, ты же обещал показать мне лягушек.
Райан передал мальчика Девон и присел на корточки перед своей пятилетней дочкой. Волосы ее были взъерошены, на подбородке – грязное пятно. С любовью разглядывая ее, Райан подумал, что когда она вырастет, то будет такой же красавицей, как и ее мать.
– Сейчас сходим, дочурка. Но сначала давай-ка вымоем лицо и ручки.
Сюзанна Кинкейд, названная так в честь своей бабушки с отцовской стороны, посмотрела на отца долгим непокорным взглядом.
– Почему?
– Ну, потому, что тебе нужно умыться, – рассудительным голосом сказал отец, – если ты хочешь получить кусок дедушкиного праздничного пирога.
Дочь пришла в замешательство, она не знала, как поступить. Райан видел, что ей хочется настоять на своем, самоутвердиться. Но она понимала также, что ни отец, ни мать не станут терпеть ее непослушание. Невозможно было удержаться от улыбки, глядя на борьбу чувств на ее личике. Дочка Райана была маленькой копией своей матери: такая же вздорная, независимая и невыразимо обаятельная.
Сюзанна вздохнула.
– О’кей. – Ее губки расплылись в улыбке. – Можно, я буду есть пирог с мороженым?
– Конечно, можно, моя прелесть, – сказала Агнес Кинкейд еще до того, как Райан открыл рот, и протянула ей руку. – Пойдем с бабушкой. Я помогу тебе умыться, а потом мы подумаем, что тебе больше нравится: ванильное мороженое или какой-нибудь сироп.
Райан встал на ноги и глубоко вздохнул, наблюдая, как Агнес уводит его дочку.
– Дедушка, – заметил он, – ты сделал совершенно правильный выбор.
Джеймс хихикнул.
– Поэтому-то я и женился на ней, мой мальчик. Не мог же я допустить, чтобы такая драгоценность ускользнула от меня.
Райан улыбнулся и сел рядом со стариком.
– Скоро Беттина приедет навестить нас – в начале следующего месяца, – сказал он негромко.
– Хорошо. Мы давно не виделись, – отозвался Джеймс.
– Да. С рождения Джейми. Старик кивнул.
– Девон ждет ее?
– Она и пригласила. Но я не думаю, что они когда-нибудь будут близки, дедушка, – вздохнул Райан. – Я имею в виду, что между ними вряд ли установятся сусальные отношения, как пишут в романах. Но, как бы то ни было, они помирились.
Джеймс похлопал сына по руке.
– Я рад это слышать, мой мальчик. Чем старше человек, тем глупее хранить старые обиды.
– Здравствуйте, все!
Райан, Джеймс и Девон разом обернулись. Фрэнк Росс стоял в дверях, смущенно улыбаясь.
– Фрэнк! обрадовался Райан. Широкая улыбка заполнила все его лицо. Он вскочил со стула и с распростертыми объятиями бросился к своему старому другу. – Я рад, что ты наконец сумел выбраться, старина! Как ты… Райан осекся на полуслове, увидев, что из-за широкой спины Фрэнка молча появилась миниатюрная симпатичная рыжеволосая девушка.
– Привет, – сказала она. – Надеюсь, я вам не помешаю? Я говорила Фрэнку, что нет ничего хуже, чем брать с собой незваного гостя, но он настоял на своем.
Наступило молчание, но уже через несколько мгновений Девон, передав маленького Джейми в руки деда, бросилась вперед.
– О чем вы говорите! – Она протянула девушке руку. – Меня зовут Девон Кинкейд. Это мой муж, Райан, его дедушка, Джеймс, а вон тот прыгающий комочек энергии – наш сын Джейми.
Рыженькая улыбнулась всем по очереди и взяла Девон за руку.
– Я так много о вас слышала… У меня иногда такое чувство, что я все о вас знаю. Меня зовут Сара. И я… я…
– Она моя жена, – выпалил Фрэнк, густо покраснев.
Райан посмотрел на своего друга долгим-долгим взглядом и расплылся в счастливой улыбке.
– Ах ты, старый хитрец! У тебя были от меня секреты!
Фрэнк покраснел еще больше.
– Да знаешь, я не хотел особенно распространяться: не был уверен… пойдет ли она за меня.
Сара состроила гримасу.
– Как же! Позволила бы я ему улизнуть от меня! – сказала она и посмотрела на мужа глазами, полными любви. Он улыбнулся ей в ответ, и этой улыбкой можно было бы, пожалуй, растопить Северный полюс.
– К тому же, – продолжил Фрэнк, – мы подумали, что официально объявим о нашей помолвке, а церемонию регистрации брака устроим недели через две. – Он посмотрел на Райана. – Но потом я вспомнил о вашем бракосочетании, ну, о твоем и Девон, и… сколько нервов… О Господи, Райан, извини. Я не хотел…
Девон рассмеялась и взяла Сару под руку.
– Фрэнк не договаривает, – сказала она. – Нервы тут ни при чем. Мы были как окаменевшие, как мертвые. Пойдем, я тебя познакомлю с остальными членами нашей команды. Может быть, к тому времени, когда мы вернемся сюда на кофе с пирогом, наши мужья оправятся от шока.
Райан подождал, пока женщины, весело хохоча, удалились, затем похлопал Фрэнка по плечу.
– Ну, парень, решился наконец?
– Она замечательная девушка, Райан, – снова покраснел Фрэнк. – Подожди, ты ее еще узнаешь.
– Не сомневаюсь. И я уверен, что ты будешь очень-очень счастлив.
Фрэнк ухмыльнулся.
– Да! – Он посмотрел через плечо Райана в ту сторону, где сидел Джеймс – тот улыбался, глядя на друзей. – Здравствуйте, мистер Кинкейд. С днем рождения!
Улыбка Джеймса стала еще шире.
– Привет, Фрэнк. Рад, что ты нашел наконец жену.
– Не просто жену, сэр. Идеальную жену!
Райан засмеялся. Дверь в кухню снова открылась, и теперь все, кого он любил больше всего на свете, собрались вместе. Дедушка со своей женой, его старый, дорогой друг и его невеста, которая, он не сомневался, займет свое место в этой дружной семье.
А вот и три самые большие радости в его жизни. Его крепкий, здоровенький красавец сын. Его прелестная, обожаемая дочь.
И Девон.
В горле у Райана перехватило, когда его глаза встретились с ее глазами. Моя жена, подумал он. Моя изысканная, моя прекрасная жена.
Райан медленно подошел к ней. Шум и смех в комнате затихли. Девон лучисто улыбнулась, а он, обняв ее за талию, повлек на кухню. Дверь за ними закрылась, и Девон тихо, почти беззвучно, засмеялась.
– Что? – прошептала она.
Райан поцеловал ее. Все свое сердце и всю свою душу он вложил в этот поцелуй, и она обвила руками его шею и ответила таким же горячим поцелуем.
– Я люблю тебя, – нежно повторял Райан.
У него промелькнула мысль: сколько потребуется времени Фрэнку, чтобы познать все, что познал он, и Джеймс, и любой другой мужчина, кому выпало счастье полюбить единственную в своей жизни женщину и бережно сохранить это счастье в сердце?..
Ничто не может сравниться с настоящей женой.
Есть только одна женщина, которую судьба создала специально для тебя!