Мартон Сандра. Идеальная жена

   – Что я хочу, Райан? Это имеет отношение к твоему обещанию выполнить мою просьбу. Я попрошу кое-что сделать для меня.
   – Я выполню, но какое это имеет отношение к… как, ты сказал, ее зовут?
   – Девон, – напомнил старик. – И это имеет непосредственное отношение к ней. Видишь ли, я подумал, что есть возможность решить все проблемы сразу.
   – Какие проблемы?
   – Те проблемы, о которых мы говорим с тобой уже битый час, – раздраженно сказал Джеймс. – Ты что же, не слушал? Речь шла о моем настоятельном желании, чтобы ты женился на подходящей женщине.
   – А-а-а, это, – протянул Райан, пренебрежительно махнув рукой.
   – Да, именно это. А теперь всплыло еще одно обстоятельство: желание твоего брата, чтобы его падчерица была пристроена.
   – Дедушка, – покорным голосом проговорил Райан. – Я не вижу ничего общего между этими двумя обстоятельствами.
   Хитрая улыбка пробежала по лицу Джеймса.
   – Между этими обстоятельствами есть нечто общее. Тебе нужна жена, а девушку надо пристроить, – захихикал старик. – Все очень просто, Райан. Я нашел тебе идеальную жену. Я хочу, чтобы ты женился на Девон.
   Казалось, его слова эхом раздались в библиотеке. Сзади, в камине, громко выстрелило сырое полено – жар вытеснил последнюю влагу из его сердцевины.
   Как будто из моих легких вышел последний пузырек воздуха, подумал Райан.
   – Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно, – сказал он вслух.
   – Никогда в жизни я еще не говорил так серьезно. И я напоминаю тебе, что ты дал мне слово. Ты возьмешь в жены Девон Франклин.
   Франклин? – ошеломленно подумал Райан. Сердце его с силой ударилось о ребра. Франклин?
   – Дедушка, – произнес он сдавленным голосом, но дед в это время повернулся в кресле, уставившись на дверь. Глаза его сияли от удовольствия.
   – Девон, дорогая! Входи, пожалуйста! Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим внуком.
   Еще до того, как Райан обернулся, до того, как он ее увидел, он уже понял, кто это. Конечно! Там, в дверях, – та самая экстравагантная блондинка с несносным характером, которая ударила его шесть часов назад в супермаркете “Монтанос”.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Райан не раз слышал, будто в минуты опасности время как бы останавливается. Прежде он, однако, такого никогда не испытывал. Он любил опасность, это была одна из его черт, помогавших преуспевать в бизнесе. Когда все вокруг становилось ненадежным и рискованным, многие терялись, у Райана же, наоборот, от решимости сердце начинало биться учащенно. В такие минуты ему казалось, что время ускоряет свой бег. События, слова, жесты накладывались одно на другое с молниеносной быстротой, так что потом приходилось специально садиться и раскладывать все по полкам.
   Сейчас же, стоя лицом к лицу со скромной, приятной, несколько старомодной девушкой, которую дед выбрал ему в невесты, Райан впервые почувствовал, что это такое – когда время останавливается.
   Он ощущал каждый удар своего сердца, слышал каждый свой вдох и выдох. Он видел Беттину – она стояла позади девушки, – видел ее кроваво-красные губы, двигавшиеся так медленно, что по ним ничего нельзя было понять.
   Но самое удивительное – он, будто в замедленном кино, наблюдал, как на лице Девон одно выражение сменялось другим: сначала узнавание, затем изумление, словно девушка не могла поверить своим глазам, после этого шок. И, наконец – ужас.
   Кошмарный сон наяву!
   Но кто уж действительно был ошеломлен, так это Райан. Девон Франклин, сидящая у камина с пяльцами на коленях? Девон Франклин, благо-пристойно беседующая с подругами из кружка по рукоделию?.. Вот она, спохватившись, спешит домой, готовить ужин для своего благоверного…
   Райан чуть не расхохотался от этой идиллической картинки. Легче представить себе Джека Потрошителя, нанятого нарезать ростбифы для званого обеда.
   Нетрудно было догадаться, на чем обманулся Джеймс: девушка-то хамелеон! Она может меняться в зависимости от обстоятельств. В “Монтаносе” она изображала сексуальную искушенность: свободно ниспадающие светлые волосы, глаза оттенены сурьмой, длинные ноги заманчиво выглядывают из-под длинной бархатной накидки. Сегодня же она кротка и целомудренна, как монашка перед принятием обета: шелковистые волосы забраны в свободный узел на затылке, на лице и намека нет на косметику, а восхитительное тело и длинные ноги спрятаны под серым шерстяным платьем, которое не только прикрывает колени, но доходит чуть ли не до щиколоток.
   Надо, однако, признаться, что, несмотря на все это, она выглядела прекраснее, чем в прошлый раз.
   Райан сузил глаза. Красота красотой, а реальность реальностью. Она была из тех женщин, которые раз и навсегда усвоили: все на свете можно получить при помощи одного только очарования, “за красивые глазки”. И если надо “показаться” старичку, значит, она изобразит Мисс Невинность.
   Весь механизм, вся схема ее действий были ясны для него. Девон Франклин почистила перышки и приобрела внешность, приятную для деда и не идущую вразрез с его вкусами. Джеймс не только пожилой человек. Он – старомодный пожилой человек, доживающий свой век; у него много денег и всего один наследник. Ясней ясного: Беттина и ее дочь увидели золотой шанс и решили его использовать.
   Волна гнева возмутила кровь Райана. Их план – очевидное, жестокое, бессердечное мошенничество. Обрушить всю эту ложь на слабого, больного старика! Ни та, ни другая не подумали (если они вообще о чем-нибудь думали!), что внук Джеймса может их остановить. Девон ждет не очень приятный сюрприз.
   Он двинулся вперед, глядя прямо ей в глаза, с наслаждением предвкушая, как ужас на ее лице уступит место благоговейному страху.
   – Райан! – Восторженный визг Беттины разорвал тишину. Она вихрем пронеслась мимо Девон и бросилась в объятия Райана, повиснув у него на шее и дрыгая ногами. – Райан, как здорово! Я так и думала, что ты будешь здесь сегодня! Как я рада, что снова встретила тебя через столько лет!
   Райан осторожно высвободился из объятий Беттины и поставил ее на пол.
   – Здравствуй, Беттина! – Он натянуто улыбнулся, глядя на раскрасневшееся лицо Беттины с искусным макияжем, на подкрашенные хной локоны, на сочное, аппетитное тело, напоминающее собою перезрелый плод. – Много времени прошло, говоришь? Я вижу, ты совсем не изменилась.
   – Спасибо за комплимент, – захихикала Беттина. Она запустила руку в прическу и, не сводя глаз с Джеймса, поправила волосы. – Здравствуйте, дедушка Кинкейд! Вы прекрасно выглядите.
   – Дышу еще… Ты это имела в виду? Беттина снова захихикала.
   – Замечательное чувство юмора, – весело заметила она, изящно поворачиваясь только корпусом и вытягивая руку по направлению к дочери. – Деточка, поцелуй же своего дедушку!
   С мрачным удовлетворением Райан наблюдал, как Девон немного помедлила, чтобы собраться. Затем, распрямив плечи, пошла в центр комнаты.
   Неужели выкрутится?
   – Добрый вечер, мистер Кинкейд, – проговорила она. Голос ее был сейчас гораздо мягче, чем в “Монтаносе”, но это, вероятно, чтобы вписаться в роль, которую ей предстояло сыграть. – Спасибо, что пригласили нас на этот вечер.
   – Ты совсем не то говоришь, дорогая. Улыбка Беттины светилась ярче неоновой рекламы. – Совсем не обязательно быть такой уж церемонной со своим дедушкой.
   Райан успел заметить, что в глазах девушки что-то вспыхнуло.
   – Но он же мне не дедушка, мама.
   – Что ты говоришь? Не будь глупенькой, Девон. Разумеется, он твой дедушка.
   – Мама…
   Голос Девон оставался спокойным, но в нем чувствовались нотки предупреждения. Райан прищурил глаза. Игра становилась интересной.
   – Не приставай к девочке, Беттина. Пусть она называет меня как хочет, – улыбнулся Джеймс, протягивая руку к Девон. – Подойди сюда, детка. Я хочу рассмотреть тебя получше.
   Райан в задумчивости закусил губу. Что это, план? Противопоставить экстравагантность Беттины скромности девушки?
   Он едва заметно улыбнулся. Здорово! Неглупо придумано, но им его не провести.
   Девон смотрела на протянутую к ней руку Джеймса. Какая разница, куда смотреть! Только бы не на мужчину, которого она теперь знала по имени – Райан Кинкейд.
   Нет! – подумала она. Это невозможно!
   Беттина не умолкала с той самой минуты, как села в кинкейдовский лимузин. Она все трещала и трещала о том, как сильно дедушка Джеймс любит Девон. Не переставая, повторяла, что у него никогда не было дочери или внучки. И – о-о-о! – воскликнула Беттина под конец, видели бы вы, какое впечатление произвела Девон на дедушку на прошлой неделе, когда их пригласили к мистеру Кинкейду на ужин! Он просто не сводил с нее глаз. Да, да, да!
   Пока они ехали, Девон не только не проронила ни слова, но даже никак не реагировала, так что Беттине волей-неволей пришлось сменить тему. “Может быть, Райан тоже будет там сегодня вечером”, – сказала она и по-детски вздохнула. Потом спросила Девон, помнит ли та его. В тот вечер, когда Гордон привозил их к старику Кинкейду на ужин, он тоже сидел за столом.
   Девон ответила, что не помнит. Что она отчетливо помнила, так это страстное желание, чтобы пол под ней раздвинулся и она бы туда провалилась. Как это было ужасно – слышать презрение в голосе пожилого человека каждый раз, когда он говорил с Беттиной! И еще ужаснее было наблюдать, как мама перед ним пресмыкалась.
   А затем появился младший брат Гордона. Он пришел позже, ушел раньше всех и взглянул на нее всего несколько раз, да и то мельком. Райан – так его звали. Беттина болтала и болтала о нем всю дорогу, пока они ехали туда сегодня: как он хорошо выглядит, сколько у него денег, о том, что он может так и остаться холостяком…
   – Девон!
   Девушка подняла голову. Беттина пристально смотрела на нее, мрачно улыбаясь неподвижной, мертвой улыбкой. Глаза ее блестели.
   – Дедушка Кинкейд ждет тебя! – резко проговорила она.
   Девон, сделав судорожное глотательное движение, пошла. Дорогу ей загородил Райан; она ожидала, что он отодвинется, но тот стоял на месте, будто скала, с глазами плоскими и холодными, как зеленое бутылочное стекло, так что ей пришлось протиснуться, задев его плечом и бедром.
   – Я… я очень рада снова вас видеть, мистер Кинкейд, – проговорила она, подавая Джеймсу руку.
   – Какая у тебя ладонь холодная, детка, – захихикал Джеймс. – Как это говорят, Райан? Холодные руки – горячее сердце?
   – Что-то в этом роде, – пробормотал Райан. Девон посмотрела на него. Еле заметная улыбка на красивых губах Райана, холод во взгляде. Она вся сжалась, ушла в себя. Кому-то надо было сделать первый шаг, и, скорее всего – ей.
   – Добрый вечер, мистер Кинкейд, – произнесла она. Голос ее был ровный, а сердце билось как сумасшедшее. Какой неприятный сюрприз!
   Эффект получился такой, как если бы ведро воды вылили на раскаленную докрасна печь. С минуту стояла мертвая тишина. Затем Беттина, с широко раскрытыми глазами, повернулась к Девон и зашипела:
   – Что ты сказала?
   – Она имеет в виду, что мы уже встречались, – ледяным тоном ответил за нее Райан. – Это правда, мисс Франклин?
   – Несомненно. Сегодня утром, в “Монтаносе”.
   У Беттины вырвался нервный смешок.
   – Я что-то не понимаю. Девон, негодница, ты мне ничего не говорила!
   – Я и сама не знала. Мы не были официально представлены. – Улыбка Девон источала мороз. – Я и понятия не имела, что этот… джентльмен – Райан Кинкейд.
   Беттина недоуменно переводила взгляд с Райана на Девон.
   – Ты хочешь сказать, что сегодня продала что-то Райану в “Монтаносе”?
   Райан холодно и отрывисто рассмеялся. Метнув в него бешеный взгляд, Девон произнесла, обращаясь к Беттине:
   – Нет, мама, я ничего не продавала мистеру Кинкейду.
   Джеймс прокашлялся.
   – Райан! Боюсь, я совершенно запутался. Откуда вы с Девон знаете друг друга?
   Райан улыбнулся, одними губами.
   – Сегодня я пошел в “Монтанос”. Мисс Франклин там работает. Это так, мисс Франклин?
   – Я работала там до сегодняшнего обеда, – с вызовом ответила Девон. – Меня уволили.
   – Как не повезло! – Райан изобразил огорчение. Он откинулся назад, найдя опору в дедушкином письменном столе. – Почему бы не рассказать нам всем об этом поподробнее?
   Девон почувствовала, как краска бросилась ей в лицо. Проклятый Райан Кинкейд! Неужели недостаточно на сегодня?
   – Мисс Франклин! – Голос как шелк. – Мы внимательно слушаем. В деталях, пожалуйста. Я уверен, ваша потрясающая история заинтересует всех.
   Он улыбнулся, сложил руки на груди и чуть заметно качнулся на каблуках. Почти как в “Монтаносе”: тот же взгляд, та же самодовольная, высокомерная улыбка на очень, даже слишком привлекательном лице, эта его поза, покачивание на каблуках, руки, сложенные на груди, – все подчеркивает, что он намного лучше всех окружающих, не говоря уж о простых батрачках наподобие ее. Девон глубоко-глубоко вздохнула.
   – Не надо. История не потрясающая, а, скорее, печальная. Только представить себе, что заурядный, однако самодовольный боров, вот такой, – она указала пальцем на Райана, – мог…
   – Девон!
   – Но это правда, мама! – в бешенстве выпалила Девон. – И я не собираюсь ничего приукрашивать только для того, чтобы ненароком не оскорбить Кинкейдов!
   – Правда никогда не бывает оскорбительной, – спокойно заметил Джеймс. – Почему бы тебе, девочка, не рассказать нам, как было дело? Девон повернулась к нему.
   – Я расскажу вам, как было дело, – сказала она сквозь зубы. – Я работала, а ваш внук, который стоит здесь… решил повыпендриваться – вот что случилось. – Она гордо вскинула голову, скрестила руки на груди и вперилась взглядом в Райана. – А когда я попыталась защититься от его оскорблений, меня уволили.
   Райан усмехнулся, истончив губы.
   – Забавно бывает наблюдать, как несколько маленьких деталей, не упомянутых в повествовании, могут так радикально изменить весь смысл.
   – Единственная деталь, которую я упустила, так это мое полное мнение о вашей персоне, – парировала Девон, сверкнув глазами. – Но для себя я это мнение составила. Мне бы не хотелось шокировать вашего дедушку.
   – Как благородно с вашей стороны! – сказал Райан.
   – Слушайте, вы… вы…
   – Спокойно, дорогая. Не надо так грубо. Следите за своими выражениями, иначе вы окончательно разрушите образ Мисс Невинности, зло улыбнулся он. – Вообще-то, я думаю, вы уже его разрушили. Сейчас, наверное, и не поправить…
   – Девон! – Беттина, вцепившись в спинку стула так, что побелели костяшки пальцев, глядела на свою дочь. – Скажи мне наконец, о чем он говорит?
   Девон еще раз уничтожающе посмотрела на Райана, затем повернулась к матери.
   – Он все врет! – отрубила она. – Я тебе уже сказала, я была на работе…
   – Она спускалась по ступенькам бельэтажа в таком длинном открытом бархатистом балахончике и выглядела как… как мечта каждого мужчины. Ну, я и сказал…
   – Открытый балахончик? – заморгала Беттина. – Ты – в бархатном балахончике?
   Девон покраснела.
   – По пятницам супермаркет “Монтанос” устраивает показ мод. Каждую неделю. Одна из манекенщиц заболела, и управляющий вытащил меня из парфюмерного отдела…
   – Вытащил ее, – с сарказмом вклинился Райан, – перекинул через плечо, содрал с нее всю одежду, вставил ее в шесть дюймов черного шелка и накрыл все это шестью ярдами бархата. – Райан грустно покачал головой. – Да, Девон, вам нужно было написать на этого парня жалобу в Отдел труда.
   – …вытащил меня из парфюмерного отдела, – продолжала Девон сквозь зубы, – втиснул меня в комнатку к моделям, где они переодеваются, и следующее, что я помню, – я спускаюсь по ступенькам, демонстрируя ту самую алую бархатную накидку.
   – Алую… – прошептала Беттина. – Она, вероятно, была тебе очень к лицу… под цвет волос.
   – А затем этот… этот человек произнес нечто ужасное, и я услышала. Все слышали! Ну, и я подошла к нему, чтобы сообщить, что ему надо как следует промыть свои мозги, с мылом! И… одно за другим, слово за слово, и…
   – Она сказала, мягким голосом заметил Райан, всем корпусом поворачиваясь к Джеймсу, – что я козел. И дурак. И обезьяна. И пещерный человек… или неандерталец? – Он пожал плечами. – Я сейчас точно не помню.
   – Я сказала, что он совершенно невоспитанный человек, и я была права, – отрезала Девон. – А потом… потом эта толпа… Люди стали смеяться, и… и…
   – И я попытался извиниться, – невинно улыбаясь, вставил Райан.
   Девон даже шлепнула себя руками по бокам.
   – Он пытался поцеловать меня! – проговорила она с отвращением, скривив губы.
   – Это была просто шутка.
   – Ничего себе шутка!
   – Да, дедушка, видимо, следует признать, что у мисс Франклин плохо с чувством юмора. – Райан дотронулся рукой до бирюзовой припухлости на лице. – Потому что именно в этот момент она меня и ударила.
   В комнате надолго воцарилась полная тишина. Затем глухо, как отдаленный вопль сирены, разрыдалась Беттина, сквозь слезы произнося имя дочери:
   – Де-е-е-вон!!! Де-е-вон, как ты могла-а-а!
   – Ты слышал, дедушка, что я сказал? Твоя благонравная, старомодная, скромная, благовоспитанная, эта жемчужина – с точки зрения манер и поведения так врезала мне правой клешней в челюсть, что сам Джордж Форман позавидовал бы.
   В глазах Джеймса промелькнул азартный огонек.
   – Интересно, – проговорил он.
   – Я так и подумал, сэр, что это вас заинтересует, – кивнул Райан.
   – Девон, – произнесла Беттина отрывистым шепотом. – Зачем ты это сделала?
   Боже мой, подумала Девон, как он все переврал!
   – Это было совсем не так! Если бы вы его слышали! Если бы вы видели все это сами!
   Девон дикими глазами обводила стоящих перед ней людей. Беттина смотрела на нее с ужасом. Джеймс – вообще без всякого выражения на лице. Райан, черт бы его побрал, ухмылялся. Надо было трахнуть его еще сильнее!
   Беттина подскочила к Девон и обняла ее за плечи.
   – Бедная моя девочка! У нее был стресс! Она провела всю жизнь среди людей определенного класса, а теперь…
   – Не надо меня жалеть! – зло отрезала Девон. – А теперь – неожиданный поворот судьбы, в результате ей пришлось в последнее время иметь дело с отбросами общества! О, какие ужасные времена… Только представьте, моя дочка подавала на стол, прислуживала!
   Девон, не отрываясь, смотрела на свою мать. Что она городит? Это же полная чушь! Да, она три последних года работала продавщицей, сама себя обеспечивала, снимала крохотную комнатку еще с одной девушкой – другое жилье ей было пока не по средствам, да и найти его не так-то легко. Закрытая школа, в которой она училась по настоянию матери, готовила своих выпускниц к занудной, скучной жизни, каковая давно отошла в прошлое, Девон же хотелось жить по-современному.
   – Нет, – запротестовала Девон, – все совсем не так…
   – Она никогда бы не пошла на такую лакейскую работу, – дрожащим голосом продолжила Беттина. – Это только потому, что мы находимся в отчаянном финансовом положении. О-о, если бы дорогой Гордон не покинул нас так неожиданно! Вы же знаете, что он все делал в последний момент! – На глазах ее появились слезы. – Например, он много раз говорил мне, что собирается переписать документы на наш дом на мое имя, но так и не собрался…
   Райан бросил на Джеймса взгляд триумфатора. Вот она, настоящая причина неожиданного появления Бетгины! Ей нужен дом! Девон – это чтобы отвлечь внимание и обеспечить безопасность маневра. Он медленно, преувеличенно театрально, манерно зааплодировал.
   – Браво, Беттина. Какой спектакль! Как в бродвейском театре в лучшие времена.
   Собственно, Девон думала точно так же, но, услышав, каким тоном Райан сказал это, немедленно встала на сторону матери:
   – А вас следовало бы поучить элементарным правилам поведения, когда вы были еще в детском возрасте! Хватит унижать людей, черт подери!
   – Довольно! – резко и очень властно проговорил Джеймс. – Замолчите все! Мы должны поговорить как цивилизованные люди.
   Беттина рывком открыла косметичку, достала кружевной платочек и медленно и осторожно поднесла его к глазам.
   – Мне бы тоже этого хотелось. Райан, с вашей стороны это было жестоко.
   – Чепуха! – сухо сказал Джеймс. – Это чистая правда. А действия Гордона были совершенно преднамеренны. Он хотел вычеркнуть вас из завещания, и он это сделал.
   – Получилось маленькое недоразумение, вот и все. Он бы еще раз внес изменения в завещание, если бы подвернулся случай. Гордон обожал меня. У него никогда и в мыслях не было оставить меня без денег. И, уж конечно, он никак не хотел, чтобы я уехала из дома, в котором мы так счастливо жили.
   – Может быть, и так, – протянул Джеймс, не обращая внимания на негодующее фырканье Райана, – а может, и нет. Единственное, что я знаю наверняка, – это тот факт, что мой внук умер прежде, чем смог сделать распоряжения по поводу Девон.
   – По поводу… меня? – вздрогнула от удивления Девон.
   Беттина сильно ткнула ее локтем в бок.
   – Для меня в этом нет ничего удивительного. Какие бы разногласия ни возникали иногда между мной и Гордоном, – проговорила она, на ходу меняя тактику, – Гордон любил Девон, как если бы это была его собственная дочь.
   Девон заметила, что Райан смотрит на Беттину такими изумленными глазами, будто ждет, что у нее сейчас вырастет длинный, как у Буратино, нос. Его, конечно, тоже можно понять. Ее отчим был вроде бы порядочным человеком, но толком-то она его и не помнила. Лето она проводила в лагере – ведь у Беттины были деньги Гордона и она могла уплатить за этот лагерь, – а домой наведывалась только на Рождество да на Пасху.
 
   – Гордон хотел, чтобы у его маленькой девочки было все, – вздохнула Беттина, снова поднося платочек к глазам. – Ему бы было больно, если бы он узнал, что сейчас она живет в нищете.
   – Мама, я…
   – Замолчи, Девон! улыбнулась Беттина сладкой улыбкой, но в сверкающих глазах ее читалось предупреждение. – Пусть дедушка Кинкейд закончит.
   Джеймс прокашлялся.
   – Похоже, одним из последних желаний моего внука было, чтобы Девон ни в чем не нуждалась.
   – Как мило! – засияла Беттина от счастья.
   – Мы с Райаном как раз обсуждали этот вопрос, когда вы приехали.
   – Какой вопрос? – спросила Девон. – Вы имеете в виду, что вы говорили обо мне?
   – Да, – кивнул Джеймс. – Мы разрабатывали план, как устроить твое будущее, не так ли, Райан?
   Райан, почти забывший шокирующую “последнюю просьбу” Джеймса, вспомнил ее сейчас и нахмурился.
   – Какой-то бессмысленный план, – проговорил он. – Ты не согласен, дедушка?
   – Ты в этом уверен, мой мальчик? – улыбнулся Джеймс.
   – Абсолютно уверен! И тебе следовало бы быть уверенным – после этого океана показной доброжелательности и обаяния!
   Девон, уперев руки в бока, переводила гневный взгляд с одного мужчины на другого.
   – Что здесь происходит? Почему вы обсуждаете мои проблемы, как будто меня здесь нет?!
   Райан пропустил ее реплику мимо ушей.
   – Я думаю, дедушка, нам нужно обсудить это наедине.
   Джеймс кивнул.
   – Я согласен.
   – Ну хватит! гордо подняла голову Девон. – С меня достаточно!
   – Девон! – резко, громким шепотом сказала Беттина. – Не будь дурой!
   – До свидания, мистер Кинкейд. Я бы поблагодарила вас за гостеприимство, но, впрочем, не знаю, за что именно вас благодарить. Мама, я выйду и подожду тебя.
   Даже не посмотрев в сторону Райана, Девон прошагала мимо Беттины, ни на секунду не замедлив шага, пока не оказалась в старинном, отдающем плесенью холле. Здесь она прислонилась к стене и глубоко, со всхлипом, вздохнула.
   Какая жуткая сцена: старик, разглядывающий ее своими немигающими глазами; Беттина, льющая фальшивые слезы и лелеющая еще более фальшивые надежды об идиллическом семейном счастье. И этот Райан Кинкейд, отпускающий комментарии по ее поводу таким тоном, будто она не человек вовсе, а какой-то товар. Вошь поганая! Высокомерная, бесчувственная тварь!
   Она разрыдалась от злости и в этот момент почувствовала, как пара крепких рук схватила ее за плечи.
   – Куда это ты хочешь сбежать? – Райан рывком повернул ее к себе.
   – Куда угодно, только бы не видеть ваши кинкейдовские морды! – с бешенством выпалила Девон. – Отцепись!
   – Ну и представление вы только что выдали, дорогая. – Лицо Райана было сурово, в глазах – холод. – Вы почти такая же актриса, как ваша мама.
   – Я сказала – отцепись!
   – Праведное негодование, прорычал он. Чем больше она вырывалась, тем сильнее он сжимал пальцы. – Сама оскорбленная невинность!
   – Отстань, черт, бы тебя… Ты не имеешь права…
   – Я имею все права?! Уж не думаешь ли ты, что я позволю тебе и твоей мамочке дурачить старого, больного человека!
   – Мне ничего не нужно от твоего деда! Ничегошеньки!
   – Как же, как же – не нужно! – проговорил Райан с сарказмом в голосе. – Именно поэтому-то ты и вырядилась как Мисс Чопорность! Поэтому-то и потчевала его с ложечки всем этим враньем, какая образованная и благовоспитанная ты девушка.
   – Я ему вообще ничего не говорила.
   – Все правильно. Но и не мешала это делать своей мамочке, и сидела в уголке так тихо, что положи тебе масло в рот – и оно не растает.
   – Слушайте, мистер Кинкейд, мы оба знаем, как относимся друг к другу, поэтому уберите ваши руки, и я постараюсь сделать так, чтобы мы с вами больше никогда не встретились.
   – Это звучит неплохо, детка, но мы также оба знаем, что твои маленькие мозги уже начали работать, высчитывая, сколько вы с мамочкой можете выжать из деда, после того, как он сказал, что бедный, неразговорчивый Гордон пожелал, чтобы ты была устроена.