Дальше Лёша не слушал. В голове у него стала звучать установка: мы едины, надо помогать. Как заевшая пластинка, эта фраза крутилась у него в голове. Он начал летать. Его тело было здесь, но мысли летали около человека в смокинге. Человек звал его, ему надо было подчиняться. Человек что-то хотел, но неясно было, что именно.
Проповедь продолжалась ещё около часа. За это время человек в белом смокинге успел коснуться личных интересов каждого присутствующего. Как выяснилось, все интересы совпадали между собой и были направлены на единую цель. А цель заключалась в единстве и вседоверии ближнему, а особенно человеку в белом смокинге.
После проповеди человек в белом смокинге удалился, вежливо поклонившись. Свет погас и снова включились две лампы дневного света. Каждому из присутствующих было предложено принять красную пилюлю и запить её компотом, чаем или газировкой, на выбор. Никто от приёма не отказался, а Лёша, которому к этому времени уже было всё по барабану, тоже не особо сопротивлялся. Так как ноги его не держали, в апартаменты его снова поволокли два бугая.
В комнате за время его отсутствия появился столик со множеством вкусных вещей, но ему есть не хотелось. Только под вечер аппетит разгулялся, и всё съедобное на столике было съедено подчистую. За одной из тарелок лежала небольшая упаковочка витаминов, в которой была одна большая сосательная витаминина. Успешно сжевав витаминину, он почувствовал себя уставшим и уснул, не дойдя до кровати.
Проснувшись на следующее утро он почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. На столе лежала еда и витаминина. Еду он съел, а от витаминов отказался. Через полчаса дверь приоткрылась, в комнату вошёл человек в рабочем комбинезоне и забрал поднос, недобро взглянув на витаминину.
Лёша хотел броситься на него, но помешала всё ещё продолжавшаяся эйфория. Он лишь смог недовольно побурчать. Человек в комбинезоне вышел. Вскоре Лёша услышал шипение под кроватью, и через секунду воздух наполнился запахом лаванды и мёда. Этот запах успокаивал и расслаблял. Дверь снова распахнулась, вошёл тот самый человек в комбинезоне и влил что-то невкусное Лёше в рот. Тот проглотил не сопротивляясь. Через некоторое время ему вновь захорошело. А ещё через более некоторое время в комнату вошли двое крупного телосложение и потащили его по вчерашнему маршруту.
Вчерашнее представление повторилось. Вновь выходил человек в белом смокинге и долго говорил о великой цели и вседоверии. Лишь концовка проповеди отличала вчерашний день от сегодняшнего: человек в белом смокинге предложил всем желающим выйти и рассказать что-нибудь сокровенное. На сцену вынесли двоих, которые слабым мычанием выказали своё желание.
Они стояли, нервно покачиваясь, и несли вразнобой какую-то несуразицу. Человек в белом смокинге ни на секунду не прервал их, хотя разобрать хотя бы слово было очень сложно.
Наконец они закончили вещать и их унесли со сцены. Человек в белом смокинге вежливо откланялся, присутствующим предложили принять таблетку, а затем разнесли по комнатам.
Так повторялось неделю, а может быть и больше. Нигде не было часов, но по изменению освещения за окном Лёша мог судить о том, что им читали проповеди раз в сутки. И хотя он знал, что за окном лишь муляж улицы, смены освещения ему было достаточно. За это время он почти привык к ежедневному приёму неведомых таблеток. Это стало почти нормой жизни. Когда ему подолгу не приносили очередной таблетки, его начинало ломать.
Но всё-таки весь этот распорядок стал ему немного надоедать. Стало скучно. И вот он начал сопротивляться этим таблеткам и пилюлям. В частности, он перестал принимать таблетки на ночь и утром, тщательно запихивая их под ножки кровати. Ломало сильно, но когда он смотрел на бледных трясущихся юношей, ему становилось страшно, и этот страх вселял в него силы бороться.
Он боролся насколько позволяли ему силы. Но нельзя было забывать и о конспирации, ибо отсутствие эйфории и постоянная рвота должны были насторожить конвоиров. Но тут пока судьба улыбалась ему: ломка и дрожь на проповедях вполне сходили за состояние эйфории и апатии, а рвоты на людях удавалось избегать только полным отключением от понимания того, что говорил человек в белом смокинге, да и вообще от всего, что происходило вокруг.
До сих пор он был без понятия, где находится, что это за здание и кто эти люди. Думать над этими вещами, впрочем, как и над остальными, не было сил. Понемногу он стал превращаться в растение. У него отбилась охота говорить, есть, ходить, даже думать. Почти всё это делали за него, от него лишь требовалось подчиняться всему, что с ним делали.
На одной из проповедей человек в белом смокинге спросил, кто хочет выйти и рассказать о себе. Лёша решил рассказать немного, тем более что никто из сидящих на полу зала его слушать не будет. Он вяло поднял руку, на него направился прожектор, ослепив на пару секунд. Человек в белом смокинге пригласил его на сцену, выдвинув из темноты пластиковую табуретку.
Прожектор перестал светить ему в лицо и погас, от боковых стен отделились две фигуры и направились к нему. Тут он ощутил лёгкий толчок в бок, а потом ему в руку вложили небольшой холодный продолговатый предмет.
- Используй там, - услышал он слабый шёпот от сидящего рядом коматозника.
Ничего не поняв, он попытался встать, но тут же повалился на пол и больно ушибся головой. Удар привёл его в чувства, в правой руке у него было зажато самодельное лезвие, выпиленное из ложки. Он хотел было бросить его в сторону, но было уже поздно - две фигуры подхватили его и понесли на сцену. Краем глаза ему показалось, что со стены спрыгнул кто-то маленький с крыльями и рогами.
Лёшу втащили на сцену и бережно опустили в табуретку. Человек в белом смокинге повернулся к нему и предложил начать рассказ. Лёша помедлил чуток, а затем не спеша приступил к рассказу. Рассказ его не представлял какой-либо исторической ценности, и напоминал, скорее, бред писателя-фантаста в пятиминутном перерыве между приёмами наркоты. Человек в белом смокинге внимательно слушал или делал вид, что слушал.
Минут через пять Лёша начал покачиваться с большой амплитудой и нервно дёргать руками. Ещё минут через пять он резко схватился за сердце и повалился на пол, прямо в ноги человеку в белом смокинге. Тот засуетился и принялся неумело поднимать его с пола. И, когда у него это почти получилось, Лёша обнажил самодельное лезвие и без размаха загнал его человеку в белом смокинге прямо в горло. Тот отпрянул, начал хрипеть и обливаться кровью.
Люди у стен и дверей занервничали и побежали к сцене. Лёша хотел сбежать, но так и не смог подняться. К нему подбежал человек, схватил его за шкирку и поставил на ноги. Далее последовал скользящий удар в живот. Лёша зажмурился, приготовившись к новому удару, но его не последовало. Наоборот, человек отпустил его.
Лёша открыл глаза. Все люди в костюмах пытались унять переполох в рядах сидящих на полу подростков. И вновь Лёшу привёл в себя удар по голове. Над ним стояли двое подростков, один из которых протягивал трясущуюся руку. Лёша принял помощь и последовал за ними.
- По лестнице вниз. Лифты не работают. А там врассыпную, - крикнул ему на ухо один из сопровождающих.
И они побежали. Прямо за сценой была небольшая дверь, за счёт покрытия почти сливающаяся со стеной. Только золочёная ручка выдавала её. За ней была небольшая подсобка, откуда можно было напрямую выйти на лестницу. Лёша бежал впереди, не особо разбирая дороги и не оглядываясь.
За собой он слышал топот двух пар ног, но вскоре к ним присоединилось ещё несколько пар, но более грузных. Послышались крики и призывы остановиться. Но он и не собирался останавливаться, а наоборот чувствовал прилив сил. Его будто подталкивали при каждом новом скачке, при каждом шаге. Он ускорялся с каждой секундой и начал понемногу отрываться от сопровождающих.
Но ступеньки всё не кончались. Их было много. Они бежали с одного из верхних этажей многоэтажки.
Внезапно Лёша перестал слышать. Его что-то сильно толкнуло в спину и отбросило к стене. Всё происходящее вокруг вдруг стало замедленным и ярким. Он видел как лестница и стены вокруг начали плавно изгибаться, а потом надломились и начали падать. Куда-то вниз пролетело тело без головы, заливая пространство вокруг кровью. Стена за ним надломилась в трёх местах. На всю поверхность его тела стало сильно давить, снизу повалил чёрный дым. Его вместе с куском стены вытолкнуло наружу...
Он не знал сколько прошло с того момента, когда его глаза заволокло дымом. С трудом двигая конечностями, он приподнялся и открыл глаза. Светило яркое солнце. До сих пор было совершенно тихо, он не слышал ни звука. Он стоял посреди незнакомой площади. Вокруг шли люди, шли они быстро, очень быстро, но при этом не бежали. Их движения были похожи на движения персонажей фильмов при перемотке вперёд. Лёша попытался остановить одного человека, но тот будто не заметил его.
Люди шли всё быстрее. Лёша взглянул на небо - облака не плыли, а почти летели. За секунду по небу промелькнуло что-то белое. Лишь по широкому следу Лёша понял, что это был самолёт. Люди уже не бежали, а мелькали тенями по площади. Солнце на небе странно застыло в зените.
Внезапно стало темнеть, солнце заволокли облака, заморосил дождь. Лёша стоял и смотрел на эти катаклизмы, ничего не понимая. Через пару секунд дождь перешёл в ливень, он не мог больше смотреть в небо. Прикрыв голову руками, он побежал вперёд. Через пару шагов ему в лицо начали залетать снежинки. Ещё через несколько мгновений стало совсем темно, а лёгкий снег перешёл в бурю. Лёша уже почти ничего не видел и шёл наугад вперёд.
Снег бил в лицо с невероятной силой. Внезапно перед ним выросло некое большое массивное здание. Вид этого здания заставил его забыть о снеге. Пересилив себя, он поднял голову и оглядел строение. Это была высоченная стена из больших камней. Вправо и влево она простиралась приблизительно на километр, а по бокам высились башни с бойницами. Лёша стоял перед главным входом - массивными металлическими воротами. Вся эта махина внушала трепет всей своей мощью.
Ничего не понимая, он оглянулся - он стоял посреди широкой лесной поляны, вновь светило солнце и было сухо. Издалека послышался всё нарастающий звук бьющих колоколов. Сзади раздался глухой звук режущейся стали. Он обернулся - массивные ворота медленно открывались. Оттуда выехал человек в шляпе и на лошади.
- Следуй за мной, тебе предстоит работа.
XI Продолжение следует
Грохот заполонил улицы, жители могли видеть, как на них надвигаются клубы пыли, сопровождаемые всплесками огня. Люди выглядывали из окон, машины неистово ревели и мигали фарами, но никто не собирался их унимать. Какой-то ребёнок заплакал и побежал к маме, которая ничем не могла его успокоить. Через мгновение к воющим машинам присоединилось несколько сирен. Приехали пожарные, санитары и милиция, но вряд ли кто-нибудь выжил в этом...
Из ближайших домов было видно как недавно построенный небоскрёб падал как детская крепость из кубиков. Мощный взрыв у основания подкосил и переломил его, заставив завалиться набок, чудом не задев жилых построек.
В этот момент Лёша и его тёзка шли из разных мест к одной судьбе.
XII Сессия
Экзамен длился уже два часа. С перерывом в десять-пятнадцать минут студенты подходили к лобному месту. Дрожа и немного похрюкивая, они дрожащей рукой тянули билет. Сдавали матан.
Вопросы были не очень сложные, да и примеры тоже особой сложностью не отличались, некоторые из них можно было найти в лекциях, но преподаватель, а это была женщина, была очень своенравна. Начнём с того, что она была очень злопамятна и обладала хорошим слухом, что позволяло ей слышать все разговоры, проводимые у неё за спиной. К тому же она очень щепетильно относилась к внешнему виду как своему, так и своих студентов. Поэтому боже упаси было появиться у неё на лекциях в грязной рубашке или мятых штанах, а уж вообще не появившись, можно было привлечь к себе её гнев, который она сначала выместит на всех присутствующих, затем неделю будет пилить провинившегося, а потом и на экзамене начнёт заваливать.
В общем, на её экзамене, который, кстати, был предпоследним, а потом в понимании студентов начиналось лето, все сидели в строгих костюмах и галстуках. Достать шпаргалку было нереально, но умельцы всё же находились.
- Ну и что это такое? - боковым ухом услышал Максим голос Александры Александровны, преподавательницы матана в их группе, - Кто это такая, Марковна? Моя фамилия Маркова!!!
Мда, не повезло пареньку, написавшему неправильно фамилию. Осознавая этот факт, по аудитории прошёлся тихий гомон. Был ещё один фактор, заставляющий Маркову выходить из себя - в их группе совсем не было особей женского пола. Это, в некотором роде, уязвляло её. При любой возможности она начинала расхваливать преимущества женского пола перед мужским. В этой ситуации тому, на кого обрушился поток этих доказательств, предстояло лишь кивать головой и изредка поддакивать.
Но, в целом она неплохо преподавала, чувствовалось, что она знает своё дело. И, если б не эти её периодические придирки, могла бы стать в глазах студентов и прочей общественности хорошим человеком.
Однажды случилось, что она ушла и неделю отказывалась преподавать из-за того, что один студент позволил себе негромко сказать матом, когда уронил вдребезги мобильник.
Однако имелись методы обхода и ублажения такой натуры. Эти методы заключались в постоянной лести и поддержании всех её взглядов, чем некоторые и пользовались. В основном всё зависело от её настроения. Если настроение хорошее - можно подлизываться, но из плохого настроения её ещё никто не выводил, ибо в этом состоянии она может убить.
- Ну ладно, на переэкзаменовку, - отрезала она, передав очередному незадачливому студенту зачётку. - Так-с, кто у нас там следующий?.. Нестарый!
Максим вздрогнул ногами, но внешне остался спокойным как слон. Легко смахнув под лавку соседа свои шпаргалки и взяв в руки исписанные бумажки с драгоценными ответами, он направился к большому пластиковому столу, замаскированному под дубовый. Там его и призвали к ответу.
Стул был не очень удобным, но на экзамене не обращаешь внимания на удобство, ибо на мягком стуле обычно сидит преподаватель и никому его не отдаёт. Стол был тоже не очень удобным, весь в выбоинах и разрезах, но сейчас на нём писать не следовало.
- Ну-с, Нестарый, прошу до нашего шалашу, отвечайте.
Тут началась пятнадцатиминутная беседа на тему, указанную в билетах, постепенно перешедшая в разговор о недавних событиях в мире вообще и в институте в частности. Александра Александровна в какой-то момент перевела течение разговора в своё русло и вновь заговорила о том, как плохо, что в их группе нет ни одной нормальной девушки, а одни только парни, и как было бы хорошо, если бы были девушки.
Максим согласился, а что ему оставалось делать. Он уже немного расслабился, поняв, что тройка ему обеспечена. Маркова уже, чуть было, не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Наступило молчание.
- Вот что, - нарушила она его, - сделаем так: ты вышивать умеешь?
- Немного, - слегка обалдев, сказал Максим. - Было дело, вышил кораблик.
- Так вот, у меня сейчас экзамен, но через два часа он закончится. Так вот, ты за это время должен принести мне эту вышивку. Я оценю и, если понравится, поставлю тебе отлично в зачётку. А теперь иди, я и так уже задержалась.
Максим слабо кивнул и молча вышел. В голове закрутилась мысль: чего она потребовала? И как это пожелание, вернее угрозу, выполнить, ведь он совсем не умел вышивать. Лишь в глубоком детстве вместе его и его сестру нянька хотела научить вышивать, да так и не научила даже правильно иголку держать. Максим тогда больно укололся и решил, что не царское это дело - вышивать.
А сейчас он стоял за дверью большой двухэтажной аудитории, из которой его послали принести вышивку, иначе смерть с зачёткой в руках. Если не хуже. Хотя, хуже смерти ничего нет, а смерти никому не избежать, можно лишь ненадолго оттянуть. Но встречать эту самую смерть не хотелось, ибо не хотелось умирать молодым.
Положение было отчаянным - за окном было воскресение, все магазины позакрывались на выходные. В его голову закралась мысль о подставе, что кто-то, кому он немного испортил жизнь в далёком прошлом, решил теперь вернуться и нагадить. Но никого такого подлого в голову не лезло. Не о мести этому мистеру Х надо было думать, а о том, кто умеет вышивать. И, опять же, никого подходящего под этот образ в голову не лезло.
В глубоких раздумьях, почти отчаявшись, он вышел на улицу. Светало. Что-то поздно в этот день солнце встало. Очень поздно, учитывая, что было около одиннадцати утра. Он посмотрел на яркий оранжевый диск и прислушался к своему животу. Живот недовольно заворчал и сообщил, что неплохо бы отобедать. Максим зевнул и, глубоко задумавшись, поплёлся к ларьку с воблой и сухариками.
Как истинный студент, а Максим представлял из себя породу именно истинного студента, он постоянно хотел спать и есть, даже если проспал сутки и, проснувшись, сожрал курицу, молодого поросёнка, буханку хлеба и ещё килограмм пять всяческой пищи, запив это пятью литрами пива с газировкой.
Но дорога к ларьку была долгой, поэтому он решил не идти туда, и просто пошёл вперёд. Навстречу ему шли две девушки. Как истинный джентльмен, Максим не замедлил причесаться и освежить и без того свежее дыхание какой-то белой фигнёй из кармана. Девушки, как ему показалось, обратили на него внимание, ибо слегка засуетились, начав переговариваться и перешёптываться.
- Анжел, смотри какой мальчик. Ничего себе.
- Хм. Ну что ж, поехали.
Две противоположности двигались друг на друга, столкновения было не избежать. По мере приближения его лицо расплывалось в белозубой улыбке, обнажая накачанные дёсны. Девушки тоже не преминули загадочно улыбнуться. И вот они сошлись, остановившись одновременно. Все трое стояли и улыбались, никто не решался заговорить первым. Наконец, одна из девушек, та, что повыше ростом с короткими каштановыми волосами, с ковбойской курткой на плечах, открыла рот, дабы сказать слово, но Максим предугадал этот манёвр и опередил её.
- Хай! Вышивать умеешь? - не переставая улыбаться, скороговоркой спросил он у неё.
У девушки, что была пониже ростом, чуть не выпала сумочка. Да и сама она чуть не упала. Потому что наступила на шнурок собственных кед. Однако та, к которой был обращён вопрос, не испугалась и с достоинством настоящей леди приняла вызов грудью.
- Люблю деловых, парниша.
- Да, уж. Дело тут не шуточное, ибо есть выбор. Либо ОТЛ, что означает Обманул Товарища Лектора, либо неуд, что в свою очередь означает НЕ Удалось Договориться. Хотя мне не к спеху, время ещё есть. Может, сходим куда-нибудь? - ворковал он.
- Я с радостью.
И они направились не куда-нибудь, а вперёд, оставив девушку, что была пониже ростом, стоять одну на дороге. Обсуждение проблем вышивки и сдачи сессии на пять продолжилось в ближайшей точке быстрого питания, до которой они вместе добрались пешком минут за пять, рассуждая о сложной жизни студентов. Вечная жизненная тема оказалась очень кстати.
- Чё-то комары в последнее время больно здоровыми стали, - сказал Максим, придавливая шмеля.
Анжела, как её называли близкие и друзья, засмеялась в кулак. Мимо пролетел мужчина, с разбега налетев на банановую кожуру. Анжела снова засмеялась в кулак. Максим взглянул на мужчину и тут же выдал несколько анекдотов про поручика Ржевского.
Немного пошутив и посмеявшись, он вдруг сдвинул брови и посерьёзнел. Его спутница не сразу заметила перемены в его лице. Решив, что он придуривается, она толкнула его в плечо, но он взглянул на неё таким взглядом затравленного удава, что ей захотелось провалиться под землю. К сожалению, фундамент здесь был прочным.
- А если серьёзно, то правда нужна помощь. Знаешь Марковну, то есть Маркову... Александру Александровну? Расцениваю кивок как утвердительный ответ. Дело в том, что я ей экзамен сдаю. Прям сегодня, прям щас! Она меня отпустила, поставив условие, чтобы принёс я ей вышивку с корабликом. Хотя это звучит и глупо, но она так захотела.
- Да, преподавала она у нас на первом курсе. Не удивляюсь я этому заданию. Может она хочет проверить тебя на прочность. Вообще-то тут надо подумать, может это подвох, то есть если ты принесёшь ей это, то она никогда не поставит тебе хорошую оценку, но может и не быть подвоха. Ну ладно, у меня младшая сестра занимается вышивкой, может у неё есть что-нибудь для тебя.
- А не боишься отдавать что-то человеку, которого встретила минут двадцать назад? Вдруг я какой маньяк?
- Не похож ты на маньяка. Но даже если и так, то какая разница. Всё равно. Хотя так даже интереснее.
Они поговори ещё о чём-то и пошли к ней домой. Максим вдруг задумался о том, в какое неловкое положение он попал, и о том, что как бы его не приняли за сумасшедшего. Но девушка казалась приличной и, вроде бы, даже поняла суть проблемы. Хотя, могло случиться так, что она приняла этот разговор за шутку и отшучивалась в свою очередь.
- Бред какой-то, - прошептал он, стоя у тяжёлой металлической двери в её квартиру.
Она плавно нажала на изящную кнопку дверного звонка, выполненную в виде готовой к прыжку пантеры. Внутри квартиры разлилась какая-то полифоническая мелодия, отдалённо напоминающая то ли похоронный марш, то ли музыку бракосочетания. Через секунд десять эта фантазия прекратилась, Анжела, которая всё это время тщательно прислушивалась, заявила, что дома никого нет.
Из кармана брюк она достала связку из трёх ключей, прикреплённых к брелку в виде человеческого глаза. Несколько раз щёлкнув в замке ключами и подёргав за ручку, она таки отворила дверь.
За дверью располагалась просторная за счёт грамотной расстановки мебели квартира. Везде было чисто, аж скрипело. Максим не удержался и тоже скрипнул. Рядом с обувницей стояло растение очень похожее на пальму, но меньше размером и с листьями странной округлой формы.
Анжела быстро сняла кроссовки и продвинулась в недра комнат. Этот манёвр она проделала настолько стремительно, что Максим остался в одиночестве стоять в прихожей, хотя обзор на комнаты был прекрасным.
Одиночество его продолжалось недолго, ибо из дальней комнаты донёсся глухой стук об пол, а потом выскочила небольшая собачка, мопс по породе. Собак сперва стоял, недоверчиво опустив хвост, но потом фыркнул и побежал к Максиму, радостно виляя этим самым хвостом. Сверкая глазами, пёс стал лизать нежданного гостя.
Акт приветствия прервала Анжела, появившись также неожиданно, как и исчезнув. Она оттащила упирающегося мопса в другую комнату и закрыла дверь, через которую обиженная псина принялась тихонько поскуливать.
Закрыв дверь, она достала из-за спины небольшой свёрток. Максим жадно пожирал его глазами, да и Анжелу тоже. Она не заставила себя ждать и развернула свёрток, достав из него небольшую, сантиметров тридцать в диаметре, вышивку с парусником. Он принял её, жадно сверкая глазами.
- С меня ящик пива, - обливая слюной зачётку, молвил он.
- И пачка сухариков, а теперь сдавай, - добро ответствовала она.
Максим от радости обнял её медвежьей хваткой, от которой она чуть не раздавилась, поцеловал и пулей вылетел навстречу пятёрке. Анжела, слегка прибалдев от захвата, прислонилась к стенке, но дверь закрыла.
Через пару минут он стоял у дверей аудитории. Изнутри доносились приглушённые голоса и тихое шуршание бумажек. Он стоял и колебался. Его терзали смутные сомнения в правильности своих поступков. Тварь ли он дрожащее или право имеет? Не успел он об этом подумать, как дверь коряво заскрипела. Наступая на не завязанные шнурки, победоносной походкой вышел студент. По довольному выражению лица можно было угадать оценку - четвёрка, не меньше.
Эта простая человеческая радость вселила в Максима смелость, подталкивая к входу. За час с лишним, проведённым в поисках выхода из проблемы, на экзамене произошло мало изменений, лишь убавилось количество претендентов на хорошую оценку. Если студент не знает предмета, то у него есть выходы: либо зайти первым, дабы заручиться помощью отличников, либо зайти последним, рассчитывая на то, что преподаватель уже устал и не будет его мучить.
В любом случае сейчас настроение у преподавательницы матана начинало портиться, накапливалась усталость. Каждый последующий студент отвечал немного меньше, чем его предшественник, ибо ей хотелось закончить побыстрее этот процесс. Тем более что температура за окном начала повышаться.
Он постоял немного в дверях, выискивая подходящий момент. Момент этот пришёл скоро. Как раз она отпускала очередного троечника с его законной удовлетворительной оценкой, вот тут-то и подсел к ней юноша с белой штукой в руках. Она взглянула сначала на него, потом на штуку, потом снова на него, на штуку, на него, на штуку, задержала взгляд на штуке, и лицо её просветлело. Видно было, что она обрадовалась.
- Ай, молодца! Принёс. А я уж думала, что не придёшь, испугаешься. Ну, давай зачётку.
Проповедь продолжалась ещё около часа. За это время человек в белом смокинге успел коснуться личных интересов каждого присутствующего. Как выяснилось, все интересы совпадали между собой и были направлены на единую цель. А цель заключалась в единстве и вседоверии ближнему, а особенно человеку в белом смокинге.
После проповеди человек в белом смокинге удалился, вежливо поклонившись. Свет погас и снова включились две лампы дневного света. Каждому из присутствующих было предложено принять красную пилюлю и запить её компотом, чаем или газировкой, на выбор. Никто от приёма не отказался, а Лёша, которому к этому времени уже было всё по барабану, тоже не особо сопротивлялся. Так как ноги его не держали, в апартаменты его снова поволокли два бугая.
В комнате за время его отсутствия появился столик со множеством вкусных вещей, но ему есть не хотелось. Только под вечер аппетит разгулялся, и всё съедобное на столике было съедено подчистую. За одной из тарелок лежала небольшая упаковочка витаминов, в которой была одна большая сосательная витаминина. Успешно сжевав витаминину, он почувствовал себя уставшим и уснул, не дойдя до кровати.
Проснувшись на следующее утро он почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. На столе лежала еда и витаминина. Еду он съел, а от витаминов отказался. Через полчаса дверь приоткрылась, в комнату вошёл человек в рабочем комбинезоне и забрал поднос, недобро взглянув на витаминину.
Лёша хотел броситься на него, но помешала всё ещё продолжавшаяся эйфория. Он лишь смог недовольно побурчать. Человек в комбинезоне вышел. Вскоре Лёша услышал шипение под кроватью, и через секунду воздух наполнился запахом лаванды и мёда. Этот запах успокаивал и расслаблял. Дверь снова распахнулась, вошёл тот самый человек в комбинезоне и влил что-то невкусное Лёше в рот. Тот проглотил не сопротивляясь. Через некоторое время ему вновь захорошело. А ещё через более некоторое время в комнату вошли двое крупного телосложение и потащили его по вчерашнему маршруту.
Вчерашнее представление повторилось. Вновь выходил человек в белом смокинге и долго говорил о великой цели и вседоверии. Лишь концовка проповеди отличала вчерашний день от сегодняшнего: человек в белом смокинге предложил всем желающим выйти и рассказать что-нибудь сокровенное. На сцену вынесли двоих, которые слабым мычанием выказали своё желание.
Они стояли, нервно покачиваясь, и несли вразнобой какую-то несуразицу. Человек в белом смокинге ни на секунду не прервал их, хотя разобрать хотя бы слово было очень сложно.
Наконец они закончили вещать и их унесли со сцены. Человек в белом смокинге вежливо откланялся, присутствующим предложили принять таблетку, а затем разнесли по комнатам.
Так повторялось неделю, а может быть и больше. Нигде не было часов, но по изменению освещения за окном Лёша мог судить о том, что им читали проповеди раз в сутки. И хотя он знал, что за окном лишь муляж улицы, смены освещения ему было достаточно. За это время он почти привык к ежедневному приёму неведомых таблеток. Это стало почти нормой жизни. Когда ему подолгу не приносили очередной таблетки, его начинало ломать.
Но всё-таки весь этот распорядок стал ему немного надоедать. Стало скучно. И вот он начал сопротивляться этим таблеткам и пилюлям. В частности, он перестал принимать таблетки на ночь и утром, тщательно запихивая их под ножки кровати. Ломало сильно, но когда он смотрел на бледных трясущихся юношей, ему становилось страшно, и этот страх вселял в него силы бороться.
Он боролся насколько позволяли ему силы. Но нельзя было забывать и о конспирации, ибо отсутствие эйфории и постоянная рвота должны были насторожить конвоиров. Но тут пока судьба улыбалась ему: ломка и дрожь на проповедях вполне сходили за состояние эйфории и апатии, а рвоты на людях удавалось избегать только полным отключением от понимания того, что говорил человек в белом смокинге, да и вообще от всего, что происходило вокруг.
До сих пор он был без понятия, где находится, что это за здание и кто эти люди. Думать над этими вещами, впрочем, как и над остальными, не было сил. Понемногу он стал превращаться в растение. У него отбилась охота говорить, есть, ходить, даже думать. Почти всё это делали за него, от него лишь требовалось подчиняться всему, что с ним делали.
На одной из проповедей человек в белом смокинге спросил, кто хочет выйти и рассказать о себе. Лёша решил рассказать немного, тем более что никто из сидящих на полу зала его слушать не будет. Он вяло поднял руку, на него направился прожектор, ослепив на пару секунд. Человек в белом смокинге пригласил его на сцену, выдвинув из темноты пластиковую табуретку.
Прожектор перестал светить ему в лицо и погас, от боковых стен отделились две фигуры и направились к нему. Тут он ощутил лёгкий толчок в бок, а потом ему в руку вложили небольшой холодный продолговатый предмет.
- Используй там, - услышал он слабый шёпот от сидящего рядом коматозника.
Ничего не поняв, он попытался встать, но тут же повалился на пол и больно ушибся головой. Удар привёл его в чувства, в правой руке у него было зажато самодельное лезвие, выпиленное из ложки. Он хотел было бросить его в сторону, но было уже поздно - две фигуры подхватили его и понесли на сцену. Краем глаза ему показалось, что со стены спрыгнул кто-то маленький с крыльями и рогами.
Лёшу втащили на сцену и бережно опустили в табуретку. Человек в белом смокинге повернулся к нему и предложил начать рассказ. Лёша помедлил чуток, а затем не спеша приступил к рассказу. Рассказ его не представлял какой-либо исторической ценности, и напоминал, скорее, бред писателя-фантаста в пятиминутном перерыве между приёмами наркоты. Человек в белом смокинге внимательно слушал или делал вид, что слушал.
Минут через пять Лёша начал покачиваться с большой амплитудой и нервно дёргать руками. Ещё минут через пять он резко схватился за сердце и повалился на пол, прямо в ноги человеку в белом смокинге. Тот засуетился и принялся неумело поднимать его с пола. И, когда у него это почти получилось, Лёша обнажил самодельное лезвие и без размаха загнал его человеку в белом смокинге прямо в горло. Тот отпрянул, начал хрипеть и обливаться кровью.
Люди у стен и дверей занервничали и побежали к сцене. Лёша хотел сбежать, но так и не смог подняться. К нему подбежал человек, схватил его за шкирку и поставил на ноги. Далее последовал скользящий удар в живот. Лёша зажмурился, приготовившись к новому удару, но его не последовало. Наоборот, человек отпустил его.
Лёша открыл глаза. Все люди в костюмах пытались унять переполох в рядах сидящих на полу подростков. И вновь Лёшу привёл в себя удар по голове. Над ним стояли двое подростков, один из которых протягивал трясущуюся руку. Лёша принял помощь и последовал за ними.
- По лестнице вниз. Лифты не работают. А там врассыпную, - крикнул ему на ухо один из сопровождающих.
И они побежали. Прямо за сценой была небольшая дверь, за счёт покрытия почти сливающаяся со стеной. Только золочёная ручка выдавала её. За ней была небольшая подсобка, откуда можно было напрямую выйти на лестницу. Лёша бежал впереди, не особо разбирая дороги и не оглядываясь.
За собой он слышал топот двух пар ног, но вскоре к ним присоединилось ещё несколько пар, но более грузных. Послышались крики и призывы остановиться. Но он и не собирался останавливаться, а наоборот чувствовал прилив сил. Его будто подталкивали при каждом новом скачке, при каждом шаге. Он ускорялся с каждой секундой и начал понемногу отрываться от сопровождающих.
Но ступеньки всё не кончались. Их было много. Они бежали с одного из верхних этажей многоэтажки.
Внезапно Лёша перестал слышать. Его что-то сильно толкнуло в спину и отбросило к стене. Всё происходящее вокруг вдруг стало замедленным и ярким. Он видел как лестница и стены вокруг начали плавно изгибаться, а потом надломились и начали падать. Куда-то вниз пролетело тело без головы, заливая пространство вокруг кровью. Стена за ним надломилась в трёх местах. На всю поверхность его тела стало сильно давить, снизу повалил чёрный дым. Его вместе с куском стены вытолкнуло наружу...
Он не знал сколько прошло с того момента, когда его глаза заволокло дымом. С трудом двигая конечностями, он приподнялся и открыл глаза. Светило яркое солнце. До сих пор было совершенно тихо, он не слышал ни звука. Он стоял посреди незнакомой площади. Вокруг шли люди, шли они быстро, очень быстро, но при этом не бежали. Их движения были похожи на движения персонажей фильмов при перемотке вперёд. Лёша попытался остановить одного человека, но тот будто не заметил его.
Люди шли всё быстрее. Лёша взглянул на небо - облака не плыли, а почти летели. За секунду по небу промелькнуло что-то белое. Лишь по широкому следу Лёша понял, что это был самолёт. Люди уже не бежали, а мелькали тенями по площади. Солнце на небе странно застыло в зените.
Внезапно стало темнеть, солнце заволокли облака, заморосил дождь. Лёша стоял и смотрел на эти катаклизмы, ничего не понимая. Через пару секунд дождь перешёл в ливень, он не мог больше смотреть в небо. Прикрыв голову руками, он побежал вперёд. Через пару шагов ему в лицо начали залетать снежинки. Ещё через несколько мгновений стало совсем темно, а лёгкий снег перешёл в бурю. Лёша уже почти ничего не видел и шёл наугад вперёд.
Снег бил в лицо с невероятной силой. Внезапно перед ним выросло некое большое массивное здание. Вид этого здания заставил его забыть о снеге. Пересилив себя, он поднял голову и оглядел строение. Это была высоченная стена из больших камней. Вправо и влево она простиралась приблизительно на километр, а по бокам высились башни с бойницами. Лёша стоял перед главным входом - массивными металлическими воротами. Вся эта махина внушала трепет всей своей мощью.
Ничего не понимая, он оглянулся - он стоял посреди широкой лесной поляны, вновь светило солнце и было сухо. Издалека послышался всё нарастающий звук бьющих колоколов. Сзади раздался глухой звук режущейся стали. Он обернулся - массивные ворота медленно открывались. Оттуда выехал человек в шляпе и на лошади.
- Следуй за мной, тебе предстоит работа.
XI Продолжение следует
Грохот заполонил улицы, жители могли видеть, как на них надвигаются клубы пыли, сопровождаемые всплесками огня. Люди выглядывали из окон, машины неистово ревели и мигали фарами, но никто не собирался их унимать. Какой-то ребёнок заплакал и побежал к маме, которая ничем не могла его успокоить. Через мгновение к воющим машинам присоединилось несколько сирен. Приехали пожарные, санитары и милиция, но вряд ли кто-нибудь выжил в этом...
Из ближайших домов было видно как недавно построенный небоскрёб падал как детская крепость из кубиков. Мощный взрыв у основания подкосил и переломил его, заставив завалиться набок, чудом не задев жилых построек.
В этот момент Лёша и его тёзка шли из разных мест к одной судьбе.
XII Сессия
Экзамен длился уже два часа. С перерывом в десять-пятнадцать минут студенты подходили к лобному месту. Дрожа и немного похрюкивая, они дрожащей рукой тянули билет. Сдавали матан.
Вопросы были не очень сложные, да и примеры тоже особой сложностью не отличались, некоторые из них можно было найти в лекциях, но преподаватель, а это была женщина, была очень своенравна. Начнём с того, что она была очень злопамятна и обладала хорошим слухом, что позволяло ей слышать все разговоры, проводимые у неё за спиной. К тому же она очень щепетильно относилась к внешнему виду как своему, так и своих студентов. Поэтому боже упаси было появиться у неё на лекциях в грязной рубашке или мятых штанах, а уж вообще не появившись, можно было привлечь к себе её гнев, который она сначала выместит на всех присутствующих, затем неделю будет пилить провинившегося, а потом и на экзамене начнёт заваливать.
В общем, на её экзамене, который, кстати, был предпоследним, а потом в понимании студентов начиналось лето, все сидели в строгих костюмах и галстуках. Достать шпаргалку было нереально, но умельцы всё же находились.
- Ну и что это такое? - боковым ухом услышал Максим голос Александры Александровны, преподавательницы матана в их группе, - Кто это такая, Марковна? Моя фамилия Маркова!!!
Мда, не повезло пареньку, написавшему неправильно фамилию. Осознавая этот факт, по аудитории прошёлся тихий гомон. Был ещё один фактор, заставляющий Маркову выходить из себя - в их группе совсем не было особей женского пола. Это, в некотором роде, уязвляло её. При любой возможности она начинала расхваливать преимущества женского пола перед мужским. В этой ситуации тому, на кого обрушился поток этих доказательств, предстояло лишь кивать головой и изредка поддакивать.
Но, в целом она неплохо преподавала, чувствовалось, что она знает своё дело. И, если б не эти её периодические придирки, могла бы стать в глазах студентов и прочей общественности хорошим человеком.
Однажды случилось, что она ушла и неделю отказывалась преподавать из-за того, что один студент позволил себе негромко сказать матом, когда уронил вдребезги мобильник.
Однако имелись методы обхода и ублажения такой натуры. Эти методы заключались в постоянной лести и поддержании всех её взглядов, чем некоторые и пользовались. В основном всё зависело от её настроения. Если настроение хорошее - можно подлизываться, но из плохого настроения её ещё никто не выводил, ибо в этом состоянии она может убить.
- Ну ладно, на переэкзаменовку, - отрезала она, передав очередному незадачливому студенту зачётку. - Так-с, кто у нас там следующий?.. Нестарый!
Максим вздрогнул ногами, но внешне остался спокойным как слон. Легко смахнув под лавку соседа свои шпаргалки и взяв в руки исписанные бумажки с драгоценными ответами, он направился к большому пластиковому столу, замаскированному под дубовый. Там его и призвали к ответу.
Стул был не очень удобным, но на экзамене не обращаешь внимания на удобство, ибо на мягком стуле обычно сидит преподаватель и никому его не отдаёт. Стол был тоже не очень удобным, весь в выбоинах и разрезах, но сейчас на нём писать не следовало.
- Ну-с, Нестарый, прошу до нашего шалашу, отвечайте.
Тут началась пятнадцатиминутная беседа на тему, указанную в билетах, постепенно перешедшая в разговор о недавних событиях в мире вообще и в институте в частности. Александра Александровна в какой-то момент перевела течение разговора в своё русло и вновь заговорила о том, как плохо, что в их группе нет ни одной нормальной девушки, а одни только парни, и как было бы хорошо, если бы были девушки.
Максим согласился, а что ему оставалось делать. Он уже немного расслабился, поняв, что тройка ему обеспечена. Маркова уже, чуть было, не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Наступило молчание.
- Вот что, - нарушила она его, - сделаем так: ты вышивать умеешь?
- Немного, - слегка обалдев, сказал Максим. - Было дело, вышил кораблик.
- Так вот, у меня сейчас экзамен, но через два часа он закончится. Так вот, ты за это время должен принести мне эту вышивку. Я оценю и, если понравится, поставлю тебе отлично в зачётку. А теперь иди, я и так уже задержалась.
Максим слабо кивнул и молча вышел. В голове закрутилась мысль: чего она потребовала? И как это пожелание, вернее угрозу, выполнить, ведь он совсем не умел вышивать. Лишь в глубоком детстве вместе его и его сестру нянька хотела научить вышивать, да так и не научила даже правильно иголку держать. Максим тогда больно укололся и решил, что не царское это дело - вышивать.
А сейчас он стоял за дверью большой двухэтажной аудитории, из которой его послали принести вышивку, иначе смерть с зачёткой в руках. Если не хуже. Хотя, хуже смерти ничего нет, а смерти никому не избежать, можно лишь ненадолго оттянуть. Но встречать эту самую смерть не хотелось, ибо не хотелось умирать молодым.
Положение было отчаянным - за окном было воскресение, все магазины позакрывались на выходные. В его голову закралась мысль о подставе, что кто-то, кому он немного испортил жизнь в далёком прошлом, решил теперь вернуться и нагадить. Но никого такого подлого в голову не лезло. Не о мести этому мистеру Х надо было думать, а о том, кто умеет вышивать. И, опять же, никого подходящего под этот образ в голову не лезло.
В глубоких раздумьях, почти отчаявшись, он вышел на улицу. Светало. Что-то поздно в этот день солнце встало. Очень поздно, учитывая, что было около одиннадцати утра. Он посмотрел на яркий оранжевый диск и прислушался к своему животу. Живот недовольно заворчал и сообщил, что неплохо бы отобедать. Максим зевнул и, глубоко задумавшись, поплёлся к ларьку с воблой и сухариками.
Как истинный студент, а Максим представлял из себя породу именно истинного студента, он постоянно хотел спать и есть, даже если проспал сутки и, проснувшись, сожрал курицу, молодого поросёнка, буханку хлеба и ещё килограмм пять всяческой пищи, запив это пятью литрами пива с газировкой.
Но дорога к ларьку была долгой, поэтому он решил не идти туда, и просто пошёл вперёд. Навстречу ему шли две девушки. Как истинный джентльмен, Максим не замедлил причесаться и освежить и без того свежее дыхание какой-то белой фигнёй из кармана. Девушки, как ему показалось, обратили на него внимание, ибо слегка засуетились, начав переговариваться и перешёптываться.
- Анжел, смотри какой мальчик. Ничего себе.
- Хм. Ну что ж, поехали.
Две противоположности двигались друг на друга, столкновения было не избежать. По мере приближения его лицо расплывалось в белозубой улыбке, обнажая накачанные дёсны. Девушки тоже не преминули загадочно улыбнуться. И вот они сошлись, остановившись одновременно. Все трое стояли и улыбались, никто не решался заговорить первым. Наконец, одна из девушек, та, что повыше ростом с короткими каштановыми волосами, с ковбойской курткой на плечах, открыла рот, дабы сказать слово, но Максим предугадал этот манёвр и опередил её.
- Хай! Вышивать умеешь? - не переставая улыбаться, скороговоркой спросил он у неё.
У девушки, что была пониже ростом, чуть не выпала сумочка. Да и сама она чуть не упала. Потому что наступила на шнурок собственных кед. Однако та, к которой был обращён вопрос, не испугалась и с достоинством настоящей леди приняла вызов грудью.
- Люблю деловых, парниша.
- Да, уж. Дело тут не шуточное, ибо есть выбор. Либо ОТЛ, что означает Обманул Товарища Лектора, либо неуд, что в свою очередь означает НЕ Удалось Договориться. Хотя мне не к спеху, время ещё есть. Может, сходим куда-нибудь? - ворковал он.
- Я с радостью.
И они направились не куда-нибудь, а вперёд, оставив девушку, что была пониже ростом, стоять одну на дороге. Обсуждение проблем вышивки и сдачи сессии на пять продолжилось в ближайшей точке быстрого питания, до которой они вместе добрались пешком минут за пять, рассуждая о сложной жизни студентов. Вечная жизненная тема оказалась очень кстати.
- Чё-то комары в последнее время больно здоровыми стали, - сказал Максим, придавливая шмеля.
Анжела, как её называли близкие и друзья, засмеялась в кулак. Мимо пролетел мужчина, с разбега налетев на банановую кожуру. Анжела снова засмеялась в кулак. Максим взглянул на мужчину и тут же выдал несколько анекдотов про поручика Ржевского.
Немного пошутив и посмеявшись, он вдруг сдвинул брови и посерьёзнел. Его спутница не сразу заметила перемены в его лице. Решив, что он придуривается, она толкнула его в плечо, но он взглянул на неё таким взглядом затравленного удава, что ей захотелось провалиться под землю. К сожалению, фундамент здесь был прочным.
- А если серьёзно, то правда нужна помощь. Знаешь Марковну, то есть Маркову... Александру Александровну? Расцениваю кивок как утвердительный ответ. Дело в том, что я ей экзамен сдаю. Прям сегодня, прям щас! Она меня отпустила, поставив условие, чтобы принёс я ей вышивку с корабликом. Хотя это звучит и глупо, но она так захотела.
- Да, преподавала она у нас на первом курсе. Не удивляюсь я этому заданию. Может она хочет проверить тебя на прочность. Вообще-то тут надо подумать, может это подвох, то есть если ты принесёшь ей это, то она никогда не поставит тебе хорошую оценку, но может и не быть подвоха. Ну ладно, у меня младшая сестра занимается вышивкой, может у неё есть что-нибудь для тебя.
- А не боишься отдавать что-то человеку, которого встретила минут двадцать назад? Вдруг я какой маньяк?
- Не похож ты на маньяка. Но даже если и так, то какая разница. Всё равно. Хотя так даже интереснее.
Они поговори ещё о чём-то и пошли к ней домой. Максим вдруг задумался о том, в какое неловкое положение он попал, и о том, что как бы его не приняли за сумасшедшего. Но девушка казалась приличной и, вроде бы, даже поняла суть проблемы. Хотя, могло случиться так, что она приняла этот разговор за шутку и отшучивалась в свою очередь.
- Бред какой-то, - прошептал он, стоя у тяжёлой металлической двери в её квартиру.
Она плавно нажала на изящную кнопку дверного звонка, выполненную в виде готовой к прыжку пантеры. Внутри квартиры разлилась какая-то полифоническая мелодия, отдалённо напоминающая то ли похоронный марш, то ли музыку бракосочетания. Через секунд десять эта фантазия прекратилась, Анжела, которая всё это время тщательно прислушивалась, заявила, что дома никого нет.
Из кармана брюк она достала связку из трёх ключей, прикреплённых к брелку в виде человеческого глаза. Несколько раз щёлкнув в замке ключами и подёргав за ручку, она таки отворила дверь.
За дверью располагалась просторная за счёт грамотной расстановки мебели квартира. Везде было чисто, аж скрипело. Максим не удержался и тоже скрипнул. Рядом с обувницей стояло растение очень похожее на пальму, но меньше размером и с листьями странной округлой формы.
Анжела быстро сняла кроссовки и продвинулась в недра комнат. Этот манёвр она проделала настолько стремительно, что Максим остался в одиночестве стоять в прихожей, хотя обзор на комнаты был прекрасным.
Одиночество его продолжалось недолго, ибо из дальней комнаты донёсся глухой стук об пол, а потом выскочила небольшая собачка, мопс по породе. Собак сперва стоял, недоверчиво опустив хвост, но потом фыркнул и побежал к Максиму, радостно виляя этим самым хвостом. Сверкая глазами, пёс стал лизать нежданного гостя.
Акт приветствия прервала Анжела, появившись также неожиданно, как и исчезнув. Она оттащила упирающегося мопса в другую комнату и закрыла дверь, через которую обиженная псина принялась тихонько поскуливать.
Закрыв дверь, она достала из-за спины небольшой свёрток. Максим жадно пожирал его глазами, да и Анжелу тоже. Она не заставила себя ждать и развернула свёрток, достав из него небольшую, сантиметров тридцать в диаметре, вышивку с парусником. Он принял её, жадно сверкая глазами.
- С меня ящик пива, - обливая слюной зачётку, молвил он.
- И пачка сухариков, а теперь сдавай, - добро ответствовала она.
Максим от радости обнял её медвежьей хваткой, от которой она чуть не раздавилась, поцеловал и пулей вылетел навстречу пятёрке. Анжела, слегка прибалдев от захвата, прислонилась к стенке, но дверь закрыла.
Через пару минут он стоял у дверей аудитории. Изнутри доносились приглушённые голоса и тихое шуршание бумажек. Он стоял и колебался. Его терзали смутные сомнения в правильности своих поступков. Тварь ли он дрожащее или право имеет? Не успел он об этом подумать, как дверь коряво заскрипела. Наступая на не завязанные шнурки, победоносной походкой вышел студент. По довольному выражению лица можно было угадать оценку - четвёрка, не меньше.
Эта простая человеческая радость вселила в Максима смелость, подталкивая к входу. За час с лишним, проведённым в поисках выхода из проблемы, на экзамене произошло мало изменений, лишь убавилось количество претендентов на хорошую оценку. Если студент не знает предмета, то у него есть выходы: либо зайти первым, дабы заручиться помощью отличников, либо зайти последним, рассчитывая на то, что преподаватель уже устал и не будет его мучить.
В любом случае сейчас настроение у преподавательницы матана начинало портиться, накапливалась усталость. Каждый последующий студент отвечал немного меньше, чем его предшественник, ибо ей хотелось закончить побыстрее этот процесс. Тем более что температура за окном начала повышаться.
Он постоял немного в дверях, выискивая подходящий момент. Момент этот пришёл скоро. Как раз она отпускала очередного троечника с его законной удовлетворительной оценкой, вот тут-то и подсел к ней юноша с белой штукой в руках. Она взглянула сначала на него, потом на штуку, потом снова на него, на штуку, на него, на штуку, задержала взгляд на штуке, и лицо её просветлело. Видно было, что она обрадовалась.
- Ай, молодца! Принёс. А я уж думала, что не придёшь, испугаешься. Ну, давай зачётку.