И вот он летит в никуда. У пропасти не видно дна, а где-то впереди летит чёрная фигура, но её тоже не видно. А Алексей не задумывается о том, что он разобьётся, когда долетит до дна. Его мысли поглощены спасением чёрной фигуры. Вдруг он слышит душераздирающий смех, который заставляет его дрожать. Он смотрит вправо: мимо него пролетает вверх кто-то заслонённый тьмой, но Алексей с трудом различает на лице этого летящего маску весёлого клоуна. Клоун издаёт тот самый страшный смех и... Алексей с криком просыпается в холодном поту.
Перед ним предстала родная комната, залитая светом. Знакомый дубовый шкаф ручной работы около окна, два удобных кресла перед телевизором, стол с лампой и разбросанными по нему бумагами. Всё это заставило Алексея успокоиться.
- Я дома, - блаженно сказал он и потянулся. - Хорошо...
Только сейчас он заметил, что у двери слева неподвижно как статуя стоит Лена и выразительно смотрит на него. Алексей медленно перевёл глаза на неё. Она была в синем халате и в кепке, затеняющей её глаза. Сквозь зубы она сказала что-то нечленоразборное и слабо улыбнулась, после чего подошла к Алексею и плавно опустилась на табуретку рядом.
Лена начала рассказывать о том, как они тут жили без него, о новостях в мире и о жизни вообще. Алексей выслушал всё с неподдельным интересом и выяснил, что проспал более суток. Особенно его заинтересовал тот факт, что мнения о его пропаже разделились: одни считали, что он умер, другие - что он жив, но в заложниках, а третьи думали, что он и есть тот самый маньяк.
- У тебя с собой была плёнка, - опустив глаза, сказала Лена, - мы её посмотрели... Ты молодец! Недавно приходили из милиции, они откуда-то взяли ещё одну такую запись. Я сказала, что ты сейчас не можешь говорить.
- Всё правильно, Лена, всё правильно, - ободряюще сказал Алексей и задумался. Нахлынули воспоминания, - а где мама?
- Она отдыхает в соседней комнате - оправляется от потрясения и от радости.
Только сейчас Алексей ощутил, что он давно ничего не ел, поэтому он решил это дело исправить. Тихо, чтобы не разбудить спящую маму, он прокрался в ванную. Там он побрился, умылся, короче привёл себя в порядок и вскоре вышел оттуда новым человеком.
За обедом он слушал негромкие рассказы Лены и размышлял о роли картошки в воспитании высшего командного состава Советской Армии. На ум вдруг пришёл Алексей Иванович Чапаев и Алексей невольно рассмеялся, но тут же взял себя в руки и принялся с серьёзным видом поглощать манную кашу с земляничным вареньем.
- А ты неплохо готовишь, - заметил он.
- Это не я, а твоя матушка готовила лично для тебя, - с улыбкой на лице сказала Лена, следя за тем как очередная ложка каши направляется Алексею в рот. - Очень старалась.
- И мама тоже неплохо готовит, - попытался пошутить Алексей. - Слушай, у меня идея: давай после того, как мама проснётся и порадуется моему возвращению, мы все вместе пойдём в кино, и...
Он не успел окончить фразу, ибо на кухню вошла, медленно почёсывая голову, Марья Павловна. Лицо её расплылось в улыбке и следующие полчаса она закидывала своего сына вопросами, не переставая пристально глядеть на него. Наконец Алексея спасла Лена, прямо сказав, что они могут не успеть в кино.
В кинотеатре Лена села слева от Алексея, а Марья Павловна - справа. Алексей был со всех сторон окружён вниманием и заботой. Крутили какую-то комедию с кучей спецэффектов, но ему было на них наплевать. Получилось так, что он не вникал даже в смысл картины, ибо мысли были далеко.
Он мысленно возвращался к месту падения Артёма. Ощущение, что он сам мог упасть туда не давало ему покоя. Стоило на секунду закрыть глаза и вокруг становилось темно, пол под ногами превращался в крышу, а в нескольких метрах впереди стоял Артём и размахивал флагом.
Весь день прошёл в бесконечных хлопотах вокруг Алексея. Он, как истинный джентльмен, пытался помочь, но ему запрещали, аргументируя это тем, что он устал.
Следующие несколько дней прошли достаточно спокойно. Заходил Сергей, справлялся о состоянии пострадавшего, съел за два часа пребывания в квартире более половины холодильника, выпил всю минералку и ушёл. Заходили ещё несколько друзей и близких людей, но подолгу не задерживались.
Прошла неделя с того момента, как Алексей вернулся домой. Жизнь вернулась в своё нормальное русло. Похождения кровавого маньяка прекратились после падения Артёма с крыши. Алексей как будто переродился после всех своих похождений и открыл в себе талант к рисованию и написанию стихов. Только стихи он никому не показывал, ибо в них рассказывалось про убийства, смерти и про спасения от этого.
Однажды, сидя за написанием очередного произведения стихотворного искусства, он не мог собраться с мыслями. Ничего не шло в голову, хотя очень хотелось что-нибудь мощное написать. Но муза не шла к нему. Тогда Алексей решил писать всё, что идёт в голову, не следя за рукой.
Через некоторое время бессвязного вождения рукой с карандашом по чистому альбомному листу, в течение которого он витал в облаках, Алексей решил взглянуть на своё художество. Посреди закорючек и загогулин, не похожих ни на один из известных языков, явно проступало одно предложение, написанное чистым русским языком: "Я рядом, ты меня знаешь, я приближаюсь!"
- Интересно, про кого это я так написал? - подумал Алексей и почесал небритый подбородок, - будто бы и не я писал, а кто-то другой. Кто бы это мог быть?
Может эти вопросы и были важны, но Алексей быстро забыл об этом случае. Недавно он сделал предложение Лене, и она приняла его. Теперь у Алексея был ещё один стимул для того, чтобы забыть о днях своего заточения. Артём был признан виновным во всех убийствах, город мог спать спокойно, ибо с маньяком было покончено.
Одним прескверным субботним утром, когда за окном светило солнышко и весело кричали дети, Алексей имел несчастие проснуться посредством падения на пол с кровати. Пол в комнате был паркетный, и падение было очень болезненным. Алексей упал и полежал, не шевелясь, минуту, после чего решил, раз уж проснулся, пойти на кухню и съесть чего-нибудь на завтрак.
Открыв глаза, он огляделся по сторонам и обнаружил под кроватью кассету с надписью: "Тебе!" Ничуть не удивившись, он взял её в руки и повертел, раздумывая о том, кто же мог её сюда положить. Не придумав ничего путного, он бросил её на кровать и направился на кухню.
Алексей быстро сварганил себе несколько бутербродов с сыром, после чего съел их, закусив земляничным вареньем, и начал готовить завтрак своей маме, которая ещё спала.
Через полчаса, когда на кухне дымились аппетитные пельмени, он пришёл в свою комнату. Сев на диван, он почесал в затылке, пытаясь вспомнить, что же он забыл. Тут его взгляд пал на мирно лежащую кассету.
- Ага, - сказал Алексей и всунул её в магнитофон.
По чёрному экрану поползли белые полосы, которые со временем переросли в очертания какой-то крыши. Экран перестал рябить и откуда-то справа вышла фигура, обращённая спиной к камере. Вскоре эта фигура остановилась в нескольких шагах от края крыши и повернулась к камере лицом.
Это был мужчина в чёрных джинсах и таково же цвета джинсовой куртке, в которой Алексей узнал свою. Лицо было почти всё белое, только нос и губы были ярко-красные. Улыбка на лице расползлась до ушей, обнажив белые зубы. Но улыбался не только рот, улыбалось всё лицо, каждая его клеточка. Человек ещё больше улыбнулся и шаркнул ногой.
- А вот и я, - сказал человек голосом, переходящим с высоких тонов на низкие и обратно. - Если ты смотришь эту запись, значит ты выжил. Ты просто не имел права умереть. Если бы я не был уверен, что ты выживешь, то не стал бы делать эту запись. Короче, ты - это я, а я - это ты. Не знаю уж от чего я появился, но скоро ты снова станешь мной. Ну, вот и всё... Да, чуть не забыл, ты убил всех этих людей, а не Артём! - человек дьявольски засмеялся и на этом запись кончилась.
- Бред какой-то, - резюмировал Алексей, доставая плёнку и зашвыривая её за шкаф. - Кто-то ещё на эту тему может шутить... Козлы!
Он был немного потрясён услышанным и увиденным, голова раскалывалась, поэтому он решил пойти немного освежиться. Склонившись над раковиной, Алексей окатил себя ледяной водой. Он взглянул на себя в зеркало и на секунду увидел некое видение: мир, переливающийся всеми цветами радуги, синее солнце, красную траву, песочные часы, в которых не было песка, прозрачный куб, проплывающий по воздуху, несколько бетонных плит, сложенных одна на другую. И на этих плитах стоит человек в чёрных джинсах с маской клоуна на лице и оглушительно смеётся.
Что-то внутри Алексея поднялось до самого его горла и сказало: "Беги отсюда!" Но он не побежал, а упал без чувств от всего увиденного.
Очнулся он через несколько минут. Голова до сих пор болела. Алексей решил выйти на улицу. Мама ещё не проснулась, поэтому он вышел беспрепятственно.
Он шёл по улице, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Ветер дул ему прямо в лицо, но и этого он не видел. Он просто шёл, куда несли его ноги. В голове было что-то странное: как будто мозг пытался пробиться к какому-то скрытому участку памяти, но пока ничего не получалось. Все моральные силы были брошены на пролом блокады, защищавшей эту память.
Вдруг он застыл на месте: перед ним возвышалось здание больницы, из которой он сбежал в ту далёкую ночь. Не понимая причин своих действий, он направился прямо в больницу. Никто не задержал его в столь ранний час, он прошёл беспрепятственно. Голова стала болеть меньше, когда он вышел на крышу больницы и взглянул вниз.
Сверху открывался такой замечательный вид, но сейчас не было времени им любоваться. Алексея как током шибануло: он вспомнил начало, хотя всё было смутно и неотчётливо, как в чёрно-белом кино.
Он помнил, что увидел толпу скинов и решил помочь оратору в шляпе. Он прыгнул, но не разбился. Потом, когда никто не смотрел, отполз в тень и притаился, одновременно схватив в охапку троих скинов и утащив их с собой. Они закричали, но тут же смолкли от невероятно сильных ударов кулаком по голове. Мимо прошла кошка, что-то мурлыкнув себе под нос.
А дальше тишина... потом раздались звуки шагов и появились два подростка и, хотя он был в глубокой тени, в ужасе убежали, но он догнал их и мощным рывком свернул каждому шеи.
Далее следует пробел в воспоминаниях, только неясные картинки и выкрики. Какие-то парни подходят к дверному проёму. Далее следуют их испуганные лица, после чего они мертвы, никто не выжил.
Всё это время, пока Алексей вспоминал, он незаметно для себя шёл куда-то, но шёл быстро и чётко, как будто знал дорогу наизусть.
Когда воспоминания кончились, он обнаружил себя стоящим перед высоким домом. Понимая, что этот дом как-то связан с воспоминаниями, он вошёл внутрь. На стене маркером было написано единственное слово: "Клоун" и была нарисована стрелка вверх. Алексей пошёл вверх. По пути своего следования он не нашёл каких-либо ещё знаков, поэтому решил вылезти на крышу.
С крыши этого высокого дома было видно далеко, но самое главное было всё же на крыше. В углу стояла маленькая видеокамера. Алексей подошёл к ней и оглянулся: эта была та самая крыша, на которой снимал своё послание смеющийся человек.
Неожиданно, когда Алексей был в шаге от камеры, она заработала. На маленьком экране появилась мрачная картина этой крыши. Там снова был этот Клоун.
- А я знал, что ты придёшь. Думаю, что ты понял - это ты их всех убил. Ты!
От этих слов у Алексея помутилось в голове, мысли стали путаться, перед глазами встала эта картинка со смеющимся Клоуном, смех его стоял в ушах и отдавался тяжёлыми ударами по всему телу. Он махнул ногой и попал по камере, из-за чего она завалилась на бок и перешла в режим записи.
Он подбежал к краю крыши и посмотрелся в отполированный лист металла. Его лицо стало стремительно меняться: вся кожа на нём белела, исключая только губы и нос - они краснели. Мышцы лица стали вытягиваться в отвратительную улыбку. Он в ужасе отпрянул.
Теперь на крыше стоял не Алексей, а нечто другое - нечто смеющееся, с лицом, похожим на маску клоуна. Существо рассмеялось и весело пробежалось по крыше. Потом оно резко остановилось и замотало головой. Лицо стало вновь принимать нормальный цвет и форму. И вот вновь Алексей стал самим собой.
Его всего трясло, перед глазами всё плыло, но явственно присутствовало ощущение полного восстановления памяти. Он вспомнил почти всё и от этих воспоминаний он содрогался: мало того, что умерло столько плохих, но, всё же, людей, ещё и погиб смертью безумца ни в чём не повинный Артём!
Алексей трясущимися руками выудил из своих бездонных карманов упаковку шипучего аспирина и положил одну таблетку под язык. Аспирин бодро зашипел, но Алексею не стало лучше. Свежий ветерок обдувал его, потихоньку возвращая его в этот мир. Солнышко выглянуло из-за тучки и обдало его мощным потоком света.
Алексей понял, что он всё ещё здесь и громко заорал. Крик явно пошёл ему на пользу, ибо уже через несколько секунд он судорожно ходил по крыше кругами, собираясь с мыслями и постоянно сплёвывая. Один из плевков пришёлся как раз на видеокамеру, которая до сих пор снимала. Только сейчас Алексей вспомнил о ней.
- Надо бы её забрать, - логически рассуждал Алексей, - а то заберут другие. О, могу логически мыслить. Я в норме!
Он схватил камеры в охапку и направился к выходу с этой крыши, пошатываясь от переполнявших его мыслей, как вдруг его внимание привлекло одно открытое окно. Не понимая, почему это окно так заинтересовало его, он остановился и стал пристально вглядываться в него, но смог заметить лишь невысокую фигуру, отходящую от этого окна.
Путь домой был наполнен случайностями, которые в обычной жизни показались бы Алексею волшебством, но мысли о своём альтер-эго не давали ему покоя. Машины гоняли мимо, чуть не задевая его, сверху упал цветочный горшок, немного не дотянув до головы, деревянный мостик через канаву обвалился, когда Алексей по нему прошёл.
Дома он просмотрел запись, сделанную на крыше несколько раз, всё более убеждаясь в своей виновности. Что-то надломилось в нём. Внутреннее чувство справедливости не давало успокоиться при мысли о том, что он совершил. Но факты делали своё дело. Всё ещё не веря в свою виновность, Алексей решил вновь направиться к месту, от которого и начинался отсчёт смертей - к больнице.
Мрак опускался на город. Монолитное белое здание больницы выглядело мрачно в это время суток. Этот дом смерти и обитель жизни был построен среди жилых домов, постоянно напоминая людям, что болезни близко, а может просто по халатности рабочих.
Алексей зашёл в больницу.
- А, вы вернулись. Ваш лечащий врач хотел вас видеть, - добродушно сказала немолодая уже женщина за приёмным столиком, забыв надеть очки и сослепу приняв Алексея за одного из пациентов.
- Нет, вы... - Алексей хотел сказать, что его не за того приняли, но передумал, - я к нему зайду немного позже.
- Хорошо. Мне кажется, что у вас голос раньше был мягче, - сказала женщина вслед Алексею, но, не получив ответа, решила почитать газету.
Алексей в это время быстрыми шагами направлялся в свою бывшую палату. Вот он - этот этаж. Алексей просунул голову за дверь и увидел охранника, который опять дремал на посту. Тихо как мышь Алексей прошмыгнул мимо сони и через несколько секунд был у двери палаты. Дверь отворилась тихо, он залез в палату, она была пуста.
Похоже, что в палате ничего не трогали, пока Алексей отсутствовал. Это было странным. Оглядевшись по сторонам, он ринулся к койке и быстро её обшарил. Ничего подозрительного не было обнаружено, тогда он осмотрел каждую вещь в палате, но так ничего и не нашёл, хотя и не знал, что искать.
Разочарованный, что ничего, что могло повлечь за собой появления альтер-эго, найдено не было, он двинулся на крышу. По пути своего следования он дал спящему охраннику подзатыльник, от чего тот проснулся и тут же снова уснул, буркнув что-то по поводу несвоевременной пробудки.
Алексей понимал, что источник всех бед находится в этой больнице, но как этот источник выглядит и, тем более, где он находится, он сказать не мог. Вспоминая свои ночные похождения, он выбрался на крышу. Вероятно, стоило обратить внимание, что выход на крышу в этой больнице не закрывали, хотя и следовало бы, но Алексею было не до того.
Взбираясь по этой лестнице, Алексей возвращался к размышлениям о том, как жить с альтер-эго, которое всех убивает. Его можно было убить, но вместе с ним умер бы и сам Алексей.
- Да, это... единственный выход, - полный сомнений, сказал Алексей сам себе.
С каждым шагом мысль о самоубийстве росла в нём, но, в то же время, рядом находилась и мысль о словах, услышанных во сне. Там сказали, что не примут самоубийц.
В вечернем сумраке стали загораться одинокие окна. Кто-то готовил ужин, кто-то просто смотрел телевизор, жизнь продолжалась. Алексей решил спуститься по стенке и осмотреться получше. Уцепившись руками за выбоины, он вглядывался в стены, как вдруг услышал отдаленный шум. Шумом являлись несколько голосов. Повернув голову, Алексей разглядел пять фигур в кожаных куртках, которые отнимали деньги у прохожего.
Ситуация повторялась: Алексей, висящий над землёй, беззащитный человек, на которого нападают. Он не мог смотреть на то, как измываются над беззащитным человеком. Злость вновь взыграла в нём. Кодекс чести заставлял его помочь этому человеку.
Пятеро подростков, решивших немного позабавиться с прохожим, смеялись и угрожали прохожему ножом. Вдруг они услышали крик и быстро падающую фигуру. Это Алексей, чтобы привлечь их к себе, издал крик павиана в период размножения и, ведомый внутренними силами, прыгнул, но не разбился.
Подростки в кожаных куртках не сразу сообразили, кто им надавал по мордам. Только когда четверо лежали на земле, а на пятого смотрели два горящих глаза, этот пятый, который был с ножом, додумался воткнуть нож в Алексея. Нож отскочил, не причинив ему никакого вреда. Через секунду уже все пятеро лежали на земле.
Алексей смотрел на них и глубоко дышал, снимая напряжение. Пот лился с него ручьями, но не было никакой усталости. Все пятеро были живы, но без сознания.
VI Выход
Алексей стоял и немо смотрел на эти тела нарушителей закона. В нём боролись чувство свершённой справедливости и ощущение ещё одного подтверждения своей ярости на весь мир. Не было понятно что теперь с ними делать: убить или оставить жить.
Но мысль об убийстве стала отходить на задний план, пока совсем не исчезла. В какой-то момент он даже ощутил некое облегчение, как будто прятавшееся внутри альтер-эго медленно, но верно уходит, освобождая его от своего бремени.
- Молодец! - услышал Алексей за своей спиной негромкий голос. - Ты прошёл проверку. А теперь, парень, извини, но всё, что ты сделал с момента падения на дороге, не существовало.
- Что? - не понял Алексей и повернулся к прохожему.
Перед ним стояло нечто настолько яркое, что не было сил смотреть. Пейзажи вокруг стали настолько тёмными, что превратились в сплошную тьму. Лежачие подростки провалились куда-то вниз вместе со всей землёй.
- Мы тебя проверяли, - говорил светлый, - ты почти всё сделал правильно! Иди туда и всё будет в порядке.
Алексей не понял куда он должен идти, ибо не видел как ему показывали направление, но что-то подталкивало идти в определённом направлении. И он пошёл, вернее поплыл...
Лена с Марьей Павловной сидели около операционной. Из неё вышел человек в белом халате, подошёл к Марье Павловне и отвёл её в сторону.
- Извините, - медленно сказал он, - мозг умер ещё при ударе, тело мы так и не смогли спасти...
VII Взрыв
В этот самый момент в другом российском городе случилось ещё одно нехорошее событие.
Грохот заполонил улицы, жители могли видеть, как на них надвигаются клубы пыли, сопровождаемые всплесками огня. Люди выглядывали из окон, машины неистово ревели и мигали фарами, но никто не собирался их унимать. Какой-то ребёнок заплакал и побежал к маме, которая ничем не могла его успокоить. Через мгновение к воющим машинам присоединилось несколько сирен. Приехали пожарные, санитары и милиция, но вряд ли кто-нибудь выжил в этом...
Стоп!
На этом мы остановим свои искания и вернёмся к началу, к тому моменту, когда жизнь была повёрнута судьбой в неизбежное русло, не оставив никому из участников шанса выжить. Ну, может, почти никому...
Мы не прервём наших исканий правды и смысла в их поступках, и вернёмся к тому месту, откуда начали и узнаем это место в первый раз. Но для того, чтобы понять их смысл придётся задаться вопросами, старыми как сама жизнь. Мы узнавали место, откуда начинали множество раз, но, повернувшись назад и пойдя по новому кругу, история возвращает нас назад, очищая наши умы, заставляя нас думать, что мы не знали этого места раньше. Но стоит ли задумываться над этим, и не сводятся ли все вопросы и искания к простым истинам: мы живы и можем жить, а остальное не важно!
Поехали!
Денёк был таким поганым, что и говорить не хочется: с самого утра, несмотря на то, что на дворе была весна, лил проливенный дождь с градом, и погода явно не собиралась улучшаться.
Ученик 9 некой школы Алексей Папортников просиживал дома штаны и не знал, чем ему заняться. Ещё вчера он созвонился с друзьями и договорился, что в воскресенье они все вместе поедут на Митинский рынок. И надо же было такому случиться, что именно в этот самый день, когда ему стукнуло четырнадцать лет, он вынужден был не веселиться с друзьями и радоваться подаркам и поздравлениям, а пребывать в своём старом, ещё Сталинских времён, доме, и готовиться к скорой поездке на ненавистную дачу.
"Опять дача, опять картошка, и ни компа тебе, ни Mtv! Ну что за отстой." - так думал Лёша.
Но всё когда-нибудь кончается и дождь, а вернее сказать подобие урагана, постепенно заканчивался и уже к трём часам дня на небе не было ни облачка. Солнце снова выглянуло из-за туч. Выглянув в окно, Лёша мог наблюдать большие разрушения: половина стоявших во дворе "ракушек" была перевёрнута и разбросана в разные стороны, было повалено одно дерево и одна большая и красочная афиша L&M; на улице царила полная разруха.
"Красота," - подумал Лёша.
- О, господи, какой ужас, Алёша взгляни, всё сорвало и разбросало... Хорошо бы чтобы твой отец не попал в этот ливень! - Кричала в страхе мать Алексея Маргарита Акакиевна - ужас до чего набожная женщина.
- Да, что тебе не нравится, мама? Ну, прошёлся небольшой дождичек, ну повалило пару ракушек, но ведь никто не умер.
- Побойся бога, это благо что никто не пострадал, а ведь могли бы. По радио только что сообщили, что этот ветер совсем немного не дотянул до отметки ураган. А если бы ты сейчас на свой рынок ехал?
- Ой, мама, хватит тебе выдумывать... Ведь не поехал же. Давай лучше мой день рождения праздновать!
- Вот сейчас отец придет и отпразднуем.
- Вот ведь гадина, и на фига я у неё родился? Всё пристаёт и покоя от неё нет. - сказал про себя Папортников.
Взглянув на старинные, ещё дореволюционного времени, фамильные часы, наш герой убедился, что отец ещё не скоро явится домой. Старые часы как раз отбивали три часа дня. Тонк-тонк-тонк.
Дабы хоть как-то развлечь себя, он достал откуда-то из-под кровати любимую порнушку. Красивая надпись "PLAYBOY" красовалась на обложке, тут же пребывала красивая обнажённая девушка, хотя правильнее было бы сказать - проститутка, поскольку именно такие девушки, в понимании Алексея, так просто не отдавались мужчинам, а только за деньги. Вперив глаза в эту красоту, он постепенно уходил в мир своих эротических грёз и фантазий. Ему казалось то что он лечащий доктор, а она - пациент, то он - рабочий, пришедший домой после тяжёлого трудового дня, а она его верная жена. Не то, чтобы он был извращенцем, но каждый мыслит в меру своей испорченности. Так бы он, наверно, и грезил ещё часок, но тут его чуткий слух услышал чьи-то шаркающие шаги в вестибюле, и шаги направлялись к его комнате.
- Чёрт, это мать! Если она увидит порнушку, то она меня убьёт! Куда бы её спрятать?!? - в панике думал он. Но, он не смог найти более подходящего места для этой цели, как собственный школьный ранец. Алексей наскоро и в панике запихал журнал в ранец и принял самую развязную позу, которую он знал - позу сна. Нет, он не боялся материных угроз по поводу порно, он боялся, что она может сильно на него обидеться, ведь они зарабатывали не так уж много, а деньги от неё он получал на завтрак в школе. Мать не могла выдержать то, что её сын тратит деньги на такую ерунду, вместо того, чтобы обедать, а значит и лучше учиться. Но её сын не обедал, не хотел учиться, а Маргарита Акакиевна, кроме её набожности, была ещё больна слабым сердцем, и такое потрясение могло очень ей навредить.
Но вот дверь в комнату Лёши открылась и на пороге действительно появилась его мать. Эта была полная женщина средних лет, с очень длинными волосами. Волосы её были этакого каштанового цвета с радужными переливами на солнце, так что, смотря на них, можно было и не смотреть на радугу. Но сейчас на её волосах был яркий шёлковый платок. Она взглянула на своего сына, тяжело и протяжно вздохнула, и, тихонько пожелав сладких снов, вышла из комнаты. Через некоторое время на кухне уже что-то журчало и шкварчало. А уже через полчаса, насмотревшись на журналы и решив немного развеяться, Алексей вышел на кухню и ласково прошептал матери: "Я ухожу, буду через пару часов." Мать ничего не ответила, только грустно взглянула на сына.
Перед ним предстала родная комната, залитая светом. Знакомый дубовый шкаф ручной работы около окна, два удобных кресла перед телевизором, стол с лампой и разбросанными по нему бумагами. Всё это заставило Алексея успокоиться.
- Я дома, - блаженно сказал он и потянулся. - Хорошо...
Только сейчас он заметил, что у двери слева неподвижно как статуя стоит Лена и выразительно смотрит на него. Алексей медленно перевёл глаза на неё. Она была в синем халате и в кепке, затеняющей её глаза. Сквозь зубы она сказала что-то нечленоразборное и слабо улыбнулась, после чего подошла к Алексею и плавно опустилась на табуретку рядом.
Лена начала рассказывать о том, как они тут жили без него, о новостях в мире и о жизни вообще. Алексей выслушал всё с неподдельным интересом и выяснил, что проспал более суток. Особенно его заинтересовал тот факт, что мнения о его пропаже разделились: одни считали, что он умер, другие - что он жив, но в заложниках, а третьи думали, что он и есть тот самый маньяк.
- У тебя с собой была плёнка, - опустив глаза, сказала Лена, - мы её посмотрели... Ты молодец! Недавно приходили из милиции, они откуда-то взяли ещё одну такую запись. Я сказала, что ты сейчас не можешь говорить.
- Всё правильно, Лена, всё правильно, - ободряюще сказал Алексей и задумался. Нахлынули воспоминания, - а где мама?
- Она отдыхает в соседней комнате - оправляется от потрясения и от радости.
Только сейчас Алексей ощутил, что он давно ничего не ел, поэтому он решил это дело исправить. Тихо, чтобы не разбудить спящую маму, он прокрался в ванную. Там он побрился, умылся, короче привёл себя в порядок и вскоре вышел оттуда новым человеком.
За обедом он слушал негромкие рассказы Лены и размышлял о роли картошки в воспитании высшего командного состава Советской Армии. На ум вдруг пришёл Алексей Иванович Чапаев и Алексей невольно рассмеялся, но тут же взял себя в руки и принялся с серьёзным видом поглощать манную кашу с земляничным вареньем.
- А ты неплохо готовишь, - заметил он.
- Это не я, а твоя матушка готовила лично для тебя, - с улыбкой на лице сказала Лена, следя за тем как очередная ложка каши направляется Алексею в рот. - Очень старалась.
- И мама тоже неплохо готовит, - попытался пошутить Алексей. - Слушай, у меня идея: давай после того, как мама проснётся и порадуется моему возвращению, мы все вместе пойдём в кино, и...
Он не успел окончить фразу, ибо на кухню вошла, медленно почёсывая голову, Марья Павловна. Лицо её расплылось в улыбке и следующие полчаса она закидывала своего сына вопросами, не переставая пристально глядеть на него. Наконец Алексея спасла Лена, прямо сказав, что они могут не успеть в кино.
В кинотеатре Лена села слева от Алексея, а Марья Павловна - справа. Алексей был со всех сторон окружён вниманием и заботой. Крутили какую-то комедию с кучей спецэффектов, но ему было на них наплевать. Получилось так, что он не вникал даже в смысл картины, ибо мысли были далеко.
Он мысленно возвращался к месту падения Артёма. Ощущение, что он сам мог упасть туда не давало ему покоя. Стоило на секунду закрыть глаза и вокруг становилось темно, пол под ногами превращался в крышу, а в нескольких метрах впереди стоял Артём и размахивал флагом.
Весь день прошёл в бесконечных хлопотах вокруг Алексея. Он, как истинный джентльмен, пытался помочь, но ему запрещали, аргументируя это тем, что он устал.
Следующие несколько дней прошли достаточно спокойно. Заходил Сергей, справлялся о состоянии пострадавшего, съел за два часа пребывания в квартире более половины холодильника, выпил всю минералку и ушёл. Заходили ещё несколько друзей и близких людей, но подолгу не задерживались.
Прошла неделя с того момента, как Алексей вернулся домой. Жизнь вернулась в своё нормальное русло. Похождения кровавого маньяка прекратились после падения Артёма с крыши. Алексей как будто переродился после всех своих похождений и открыл в себе талант к рисованию и написанию стихов. Только стихи он никому не показывал, ибо в них рассказывалось про убийства, смерти и про спасения от этого.
Однажды, сидя за написанием очередного произведения стихотворного искусства, он не мог собраться с мыслями. Ничего не шло в голову, хотя очень хотелось что-нибудь мощное написать. Но муза не шла к нему. Тогда Алексей решил писать всё, что идёт в голову, не следя за рукой.
Через некоторое время бессвязного вождения рукой с карандашом по чистому альбомному листу, в течение которого он витал в облаках, Алексей решил взглянуть на своё художество. Посреди закорючек и загогулин, не похожих ни на один из известных языков, явно проступало одно предложение, написанное чистым русским языком: "Я рядом, ты меня знаешь, я приближаюсь!"
- Интересно, про кого это я так написал? - подумал Алексей и почесал небритый подбородок, - будто бы и не я писал, а кто-то другой. Кто бы это мог быть?
Может эти вопросы и были важны, но Алексей быстро забыл об этом случае. Недавно он сделал предложение Лене, и она приняла его. Теперь у Алексея был ещё один стимул для того, чтобы забыть о днях своего заточения. Артём был признан виновным во всех убийствах, город мог спать спокойно, ибо с маньяком было покончено.
Одним прескверным субботним утром, когда за окном светило солнышко и весело кричали дети, Алексей имел несчастие проснуться посредством падения на пол с кровати. Пол в комнате был паркетный, и падение было очень болезненным. Алексей упал и полежал, не шевелясь, минуту, после чего решил, раз уж проснулся, пойти на кухню и съесть чего-нибудь на завтрак.
Открыв глаза, он огляделся по сторонам и обнаружил под кроватью кассету с надписью: "Тебе!" Ничуть не удивившись, он взял её в руки и повертел, раздумывая о том, кто же мог её сюда положить. Не придумав ничего путного, он бросил её на кровать и направился на кухню.
Алексей быстро сварганил себе несколько бутербродов с сыром, после чего съел их, закусив земляничным вареньем, и начал готовить завтрак своей маме, которая ещё спала.
Через полчаса, когда на кухне дымились аппетитные пельмени, он пришёл в свою комнату. Сев на диван, он почесал в затылке, пытаясь вспомнить, что же он забыл. Тут его взгляд пал на мирно лежащую кассету.
- Ага, - сказал Алексей и всунул её в магнитофон.
По чёрному экрану поползли белые полосы, которые со временем переросли в очертания какой-то крыши. Экран перестал рябить и откуда-то справа вышла фигура, обращённая спиной к камере. Вскоре эта фигура остановилась в нескольких шагах от края крыши и повернулась к камере лицом.
Это был мужчина в чёрных джинсах и таково же цвета джинсовой куртке, в которой Алексей узнал свою. Лицо было почти всё белое, только нос и губы были ярко-красные. Улыбка на лице расползлась до ушей, обнажив белые зубы. Но улыбался не только рот, улыбалось всё лицо, каждая его клеточка. Человек ещё больше улыбнулся и шаркнул ногой.
- А вот и я, - сказал человек голосом, переходящим с высоких тонов на низкие и обратно. - Если ты смотришь эту запись, значит ты выжил. Ты просто не имел права умереть. Если бы я не был уверен, что ты выживешь, то не стал бы делать эту запись. Короче, ты - это я, а я - это ты. Не знаю уж от чего я появился, но скоро ты снова станешь мной. Ну, вот и всё... Да, чуть не забыл, ты убил всех этих людей, а не Артём! - человек дьявольски засмеялся и на этом запись кончилась.
- Бред какой-то, - резюмировал Алексей, доставая плёнку и зашвыривая её за шкаф. - Кто-то ещё на эту тему может шутить... Козлы!
Он был немного потрясён услышанным и увиденным, голова раскалывалась, поэтому он решил пойти немного освежиться. Склонившись над раковиной, Алексей окатил себя ледяной водой. Он взглянул на себя в зеркало и на секунду увидел некое видение: мир, переливающийся всеми цветами радуги, синее солнце, красную траву, песочные часы, в которых не было песка, прозрачный куб, проплывающий по воздуху, несколько бетонных плит, сложенных одна на другую. И на этих плитах стоит человек в чёрных джинсах с маской клоуна на лице и оглушительно смеётся.
Что-то внутри Алексея поднялось до самого его горла и сказало: "Беги отсюда!" Но он не побежал, а упал без чувств от всего увиденного.
Очнулся он через несколько минут. Голова до сих пор болела. Алексей решил выйти на улицу. Мама ещё не проснулась, поэтому он вышел беспрепятственно.
Он шёл по улице, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Ветер дул ему прямо в лицо, но и этого он не видел. Он просто шёл, куда несли его ноги. В голове было что-то странное: как будто мозг пытался пробиться к какому-то скрытому участку памяти, но пока ничего не получалось. Все моральные силы были брошены на пролом блокады, защищавшей эту память.
Вдруг он застыл на месте: перед ним возвышалось здание больницы, из которой он сбежал в ту далёкую ночь. Не понимая причин своих действий, он направился прямо в больницу. Никто не задержал его в столь ранний час, он прошёл беспрепятственно. Голова стала болеть меньше, когда он вышел на крышу больницы и взглянул вниз.
Сверху открывался такой замечательный вид, но сейчас не было времени им любоваться. Алексея как током шибануло: он вспомнил начало, хотя всё было смутно и неотчётливо, как в чёрно-белом кино.
Он помнил, что увидел толпу скинов и решил помочь оратору в шляпе. Он прыгнул, но не разбился. Потом, когда никто не смотрел, отполз в тень и притаился, одновременно схватив в охапку троих скинов и утащив их с собой. Они закричали, но тут же смолкли от невероятно сильных ударов кулаком по голове. Мимо прошла кошка, что-то мурлыкнув себе под нос.
А дальше тишина... потом раздались звуки шагов и появились два подростка и, хотя он был в глубокой тени, в ужасе убежали, но он догнал их и мощным рывком свернул каждому шеи.
Далее следует пробел в воспоминаниях, только неясные картинки и выкрики. Какие-то парни подходят к дверному проёму. Далее следуют их испуганные лица, после чего они мертвы, никто не выжил.
Всё это время, пока Алексей вспоминал, он незаметно для себя шёл куда-то, но шёл быстро и чётко, как будто знал дорогу наизусть.
Когда воспоминания кончились, он обнаружил себя стоящим перед высоким домом. Понимая, что этот дом как-то связан с воспоминаниями, он вошёл внутрь. На стене маркером было написано единственное слово: "Клоун" и была нарисована стрелка вверх. Алексей пошёл вверх. По пути своего следования он не нашёл каких-либо ещё знаков, поэтому решил вылезти на крышу.
С крыши этого высокого дома было видно далеко, но самое главное было всё же на крыше. В углу стояла маленькая видеокамера. Алексей подошёл к ней и оглянулся: эта была та самая крыша, на которой снимал своё послание смеющийся человек.
Неожиданно, когда Алексей был в шаге от камеры, она заработала. На маленьком экране появилась мрачная картина этой крыши. Там снова был этот Клоун.
- А я знал, что ты придёшь. Думаю, что ты понял - это ты их всех убил. Ты!
От этих слов у Алексея помутилось в голове, мысли стали путаться, перед глазами встала эта картинка со смеющимся Клоуном, смех его стоял в ушах и отдавался тяжёлыми ударами по всему телу. Он махнул ногой и попал по камере, из-за чего она завалилась на бок и перешла в режим записи.
Он подбежал к краю крыши и посмотрелся в отполированный лист металла. Его лицо стало стремительно меняться: вся кожа на нём белела, исключая только губы и нос - они краснели. Мышцы лица стали вытягиваться в отвратительную улыбку. Он в ужасе отпрянул.
Теперь на крыше стоял не Алексей, а нечто другое - нечто смеющееся, с лицом, похожим на маску клоуна. Существо рассмеялось и весело пробежалось по крыше. Потом оно резко остановилось и замотало головой. Лицо стало вновь принимать нормальный цвет и форму. И вот вновь Алексей стал самим собой.
Его всего трясло, перед глазами всё плыло, но явственно присутствовало ощущение полного восстановления памяти. Он вспомнил почти всё и от этих воспоминаний он содрогался: мало того, что умерло столько плохих, но, всё же, людей, ещё и погиб смертью безумца ни в чём не повинный Артём!
Алексей трясущимися руками выудил из своих бездонных карманов упаковку шипучего аспирина и положил одну таблетку под язык. Аспирин бодро зашипел, но Алексею не стало лучше. Свежий ветерок обдувал его, потихоньку возвращая его в этот мир. Солнышко выглянуло из-за тучки и обдало его мощным потоком света.
Алексей понял, что он всё ещё здесь и громко заорал. Крик явно пошёл ему на пользу, ибо уже через несколько секунд он судорожно ходил по крыше кругами, собираясь с мыслями и постоянно сплёвывая. Один из плевков пришёлся как раз на видеокамеру, которая до сих пор снимала. Только сейчас Алексей вспомнил о ней.
- Надо бы её забрать, - логически рассуждал Алексей, - а то заберут другие. О, могу логически мыслить. Я в норме!
Он схватил камеры в охапку и направился к выходу с этой крыши, пошатываясь от переполнявших его мыслей, как вдруг его внимание привлекло одно открытое окно. Не понимая, почему это окно так заинтересовало его, он остановился и стал пристально вглядываться в него, но смог заметить лишь невысокую фигуру, отходящую от этого окна.
Путь домой был наполнен случайностями, которые в обычной жизни показались бы Алексею волшебством, но мысли о своём альтер-эго не давали ему покоя. Машины гоняли мимо, чуть не задевая его, сверху упал цветочный горшок, немного не дотянув до головы, деревянный мостик через канаву обвалился, когда Алексей по нему прошёл.
Дома он просмотрел запись, сделанную на крыше несколько раз, всё более убеждаясь в своей виновности. Что-то надломилось в нём. Внутреннее чувство справедливости не давало успокоиться при мысли о том, что он совершил. Но факты делали своё дело. Всё ещё не веря в свою виновность, Алексей решил вновь направиться к месту, от которого и начинался отсчёт смертей - к больнице.
Мрак опускался на город. Монолитное белое здание больницы выглядело мрачно в это время суток. Этот дом смерти и обитель жизни был построен среди жилых домов, постоянно напоминая людям, что болезни близко, а может просто по халатности рабочих.
Алексей зашёл в больницу.
- А, вы вернулись. Ваш лечащий врач хотел вас видеть, - добродушно сказала немолодая уже женщина за приёмным столиком, забыв надеть очки и сослепу приняв Алексея за одного из пациентов.
- Нет, вы... - Алексей хотел сказать, что его не за того приняли, но передумал, - я к нему зайду немного позже.
- Хорошо. Мне кажется, что у вас голос раньше был мягче, - сказала женщина вслед Алексею, но, не получив ответа, решила почитать газету.
Алексей в это время быстрыми шагами направлялся в свою бывшую палату. Вот он - этот этаж. Алексей просунул голову за дверь и увидел охранника, который опять дремал на посту. Тихо как мышь Алексей прошмыгнул мимо сони и через несколько секунд был у двери палаты. Дверь отворилась тихо, он залез в палату, она была пуста.
Похоже, что в палате ничего не трогали, пока Алексей отсутствовал. Это было странным. Оглядевшись по сторонам, он ринулся к койке и быстро её обшарил. Ничего подозрительного не было обнаружено, тогда он осмотрел каждую вещь в палате, но так ничего и не нашёл, хотя и не знал, что искать.
Разочарованный, что ничего, что могло повлечь за собой появления альтер-эго, найдено не было, он двинулся на крышу. По пути своего следования он дал спящему охраннику подзатыльник, от чего тот проснулся и тут же снова уснул, буркнув что-то по поводу несвоевременной пробудки.
Алексей понимал, что источник всех бед находится в этой больнице, но как этот источник выглядит и, тем более, где он находится, он сказать не мог. Вспоминая свои ночные похождения, он выбрался на крышу. Вероятно, стоило обратить внимание, что выход на крышу в этой больнице не закрывали, хотя и следовало бы, но Алексею было не до того.
Взбираясь по этой лестнице, Алексей возвращался к размышлениям о том, как жить с альтер-эго, которое всех убивает. Его можно было убить, но вместе с ним умер бы и сам Алексей.
- Да, это... единственный выход, - полный сомнений, сказал Алексей сам себе.
С каждым шагом мысль о самоубийстве росла в нём, но, в то же время, рядом находилась и мысль о словах, услышанных во сне. Там сказали, что не примут самоубийц.
В вечернем сумраке стали загораться одинокие окна. Кто-то готовил ужин, кто-то просто смотрел телевизор, жизнь продолжалась. Алексей решил спуститься по стенке и осмотреться получше. Уцепившись руками за выбоины, он вглядывался в стены, как вдруг услышал отдаленный шум. Шумом являлись несколько голосов. Повернув голову, Алексей разглядел пять фигур в кожаных куртках, которые отнимали деньги у прохожего.
Ситуация повторялась: Алексей, висящий над землёй, беззащитный человек, на которого нападают. Он не мог смотреть на то, как измываются над беззащитным человеком. Злость вновь взыграла в нём. Кодекс чести заставлял его помочь этому человеку.
Пятеро подростков, решивших немного позабавиться с прохожим, смеялись и угрожали прохожему ножом. Вдруг они услышали крик и быстро падающую фигуру. Это Алексей, чтобы привлечь их к себе, издал крик павиана в период размножения и, ведомый внутренними силами, прыгнул, но не разбился.
Подростки в кожаных куртках не сразу сообразили, кто им надавал по мордам. Только когда четверо лежали на земле, а на пятого смотрели два горящих глаза, этот пятый, который был с ножом, додумался воткнуть нож в Алексея. Нож отскочил, не причинив ему никакого вреда. Через секунду уже все пятеро лежали на земле.
Алексей смотрел на них и глубоко дышал, снимая напряжение. Пот лился с него ручьями, но не было никакой усталости. Все пятеро были живы, но без сознания.
VI Выход
Алексей стоял и немо смотрел на эти тела нарушителей закона. В нём боролись чувство свершённой справедливости и ощущение ещё одного подтверждения своей ярости на весь мир. Не было понятно что теперь с ними делать: убить или оставить жить.
Но мысль об убийстве стала отходить на задний план, пока совсем не исчезла. В какой-то момент он даже ощутил некое облегчение, как будто прятавшееся внутри альтер-эго медленно, но верно уходит, освобождая его от своего бремени.
- Молодец! - услышал Алексей за своей спиной негромкий голос. - Ты прошёл проверку. А теперь, парень, извини, но всё, что ты сделал с момента падения на дороге, не существовало.
- Что? - не понял Алексей и повернулся к прохожему.
Перед ним стояло нечто настолько яркое, что не было сил смотреть. Пейзажи вокруг стали настолько тёмными, что превратились в сплошную тьму. Лежачие подростки провалились куда-то вниз вместе со всей землёй.
- Мы тебя проверяли, - говорил светлый, - ты почти всё сделал правильно! Иди туда и всё будет в порядке.
Алексей не понял куда он должен идти, ибо не видел как ему показывали направление, но что-то подталкивало идти в определённом направлении. И он пошёл, вернее поплыл...
Лена с Марьей Павловной сидели около операционной. Из неё вышел человек в белом халате, подошёл к Марье Павловне и отвёл её в сторону.
- Извините, - медленно сказал он, - мозг умер ещё при ударе, тело мы так и не смогли спасти...
VII Взрыв
В этот самый момент в другом российском городе случилось ещё одно нехорошее событие.
Грохот заполонил улицы, жители могли видеть, как на них надвигаются клубы пыли, сопровождаемые всплесками огня. Люди выглядывали из окон, машины неистово ревели и мигали фарами, но никто не собирался их унимать. Какой-то ребёнок заплакал и побежал к маме, которая ничем не могла его успокоить. Через мгновение к воющим машинам присоединилось несколько сирен. Приехали пожарные, санитары и милиция, но вряд ли кто-нибудь выжил в этом...
Стоп!
На этом мы остановим свои искания и вернёмся к началу, к тому моменту, когда жизнь была повёрнута судьбой в неизбежное русло, не оставив никому из участников шанса выжить. Ну, может, почти никому...
Мы не прервём наших исканий правды и смысла в их поступках, и вернёмся к тому месту, откуда начали и узнаем это место в первый раз. Но для того, чтобы понять их смысл придётся задаться вопросами, старыми как сама жизнь. Мы узнавали место, откуда начинали множество раз, но, повернувшись назад и пойдя по новому кругу, история возвращает нас назад, очищая наши умы, заставляя нас думать, что мы не знали этого места раньше. Но стоит ли задумываться над этим, и не сводятся ли все вопросы и искания к простым истинам: мы живы и можем жить, а остальное не важно!
Поехали!
Денёк был таким поганым, что и говорить не хочется: с самого утра, несмотря на то, что на дворе была весна, лил проливенный дождь с градом, и погода явно не собиралась улучшаться.
Ученик 9 некой школы Алексей Папортников просиживал дома штаны и не знал, чем ему заняться. Ещё вчера он созвонился с друзьями и договорился, что в воскресенье они все вместе поедут на Митинский рынок. И надо же было такому случиться, что именно в этот самый день, когда ему стукнуло четырнадцать лет, он вынужден был не веселиться с друзьями и радоваться подаркам и поздравлениям, а пребывать в своём старом, ещё Сталинских времён, доме, и готовиться к скорой поездке на ненавистную дачу.
"Опять дача, опять картошка, и ни компа тебе, ни Mtv! Ну что за отстой." - так думал Лёша.
Но всё когда-нибудь кончается и дождь, а вернее сказать подобие урагана, постепенно заканчивался и уже к трём часам дня на небе не было ни облачка. Солнце снова выглянуло из-за туч. Выглянув в окно, Лёша мог наблюдать большие разрушения: половина стоявших во дворе "ракушек" была перевёрнута и разбросана в разные стороны, было повалено одно дерево и одна большая и красочная афиша L&M; на улице царила полная разруха.
"Красота," - подумал Лёша.
- О, господи, какой ужас, Алёша взгляни, всё сорвало и разбросало... Хорошо бы чтобы твой отец не попал в этот ливень! - Кричала в страхе мать Алексея Маргарита Акакиевна - ужас до чего набожная женщина.
- Да, что тебе не нравится, мама? Ну, прошёлся небольшой дождичек, ну повалило пару ракушек, но ведь никто не умер.
- Побойся бога, это благо что никто не пострадал, а ведь могли бы. По радио только что сообщили, что этот ветер совсем немного не дотянул до отметки ураган. А если бы ты сейчас на свой рынок ехал?
- Ой, мама, хватит тебе выдумывать... Ведь не поехал же. Давай лучше мой день рождения праздновать!
- Вот сейчас отец придет и отпразднуем.
- Вот ведь гадина, и на фига я у неё родился? Всё пристаёт и покоя от неё нет. - сказал про себя Папортников.
Взглянув на старинные, ещё дореволюционного времени, фамильные часы, наш герой убедился, что отец ещё не скоро явится домой. Старые часы как раз отбивали три часа дня. Тонк-тонк-тонк.
Дабы хоть как-то развлечь себя, он достал откуда-то из-под кровати любимую порнушку. Красивая надпись "PLAYBOY" красовалась на обложке, тут же пребывала красивая обнажённая девушка, хотя правильнее было бы сказать - проститутка, поскольку именно такие девушки, в понимании Алексея, так просто не отдавались мужчинам, а только за деньги. Вперив глаза в эту красоту, он постепенно уходил в мир своих эротических грёз и фантазий. Ему казалось то что он лечащий доктор, а она - пациент, то он - рабочий, пришедший домой после тяжёлого трудового дня, а она его верная жена. Не то, чтобы он был извращенцем, но каждый мыслит в меру своей испорченности. Так бы он, наверно, и грезил ещё часок, но тут его чуткий слух услышал чьи-то шаркающие шаги в вестибюле, и шаги направлялись к его комнате.
- Чёрт, это мать! Если она увидит порнушку, то она меня убьёт! Куда бы её спрятать?!? - в панике думал он. Но, он не смог найти более подходящего места для этой цели, как собственный школьный ранец. Алексей наскоро и в панике запихал журнал в ранец и принял самую развязную позу, которую он знал - позу сна. Нет, он не боялся материных угроз по поводу порно, он боялся, что она может сильно на него обидеться, ведь они зарабатывали не так уж много, а деньги от неё он получал на завтрак в школе. Мать не могла выдержать то, что её сын тратит деньги на такую ерунду, вместо того, чтобы обедать, а значит и лучше учиться. Но её сын не обедал, не хотел учиться, а Маргарита Акакиевна, кроме её набожности, была ещё больна слабым сердцем, и такое потрясение могло очень ей навредить.
Но вот дверь в комнату Лёши открылась и на пороге действительно появилась его мать. Эта была полная женщина средних лет, с очень длинными волосами. Волосы её были этакого каштанового цвета с радужными переливами на солнце, так что, смотря на них, можно было и не смотреть на радугу. Но сейчас на её волосах был яркий шёлковый платок. Она взглянула на своего сына, тяжело и протяжно вздохнула, и, тихонько пожелав сладких снов, вышла из комнаты. Через некоторое время на кухне уже что-то журчало и шкварчало. А уже через полчаса, насмотревшись на журналы и решив немного развеяться, Алексей вышел на кухню и ласково прошептал матери: "Я ухожу, буду через пару часов." Мать ничего не ответила, только грустно взглянула на сына.