Страница:
— Синенький! — завопил какой-то тип, размахивая полупустой бутылкой. — Бей синеньких!
Хлюпик, кожа которого, как и у всех смоукеров, имела синий оттенок, сжался в ожидании удара. В этот момент он напрочь забыл о своей звёздочке. Но, как оказалось, белый шарфик имел в виду совсем не его. Обдав Хлюпика на бегу запахами пота и перегара, он подскочил к Йоо и широко размахнулся, целясь тому в нос. Кипадачи легко уклонился. А затем его кулак врезался в солнечное сплетение нападавшего. Белый шарфик согнулся пополам и принялся избавляться от завтрака.
— Наших бьют!!! — взвился клич.
И как всегда, он возымел своё действие. Компания с воплями набросилась на Йоо. Кипадачи вступили в бой. Иннот цапнул обалдевшего Хлюпика за локоть и потянул за собой.
— Почему… они… назвали его синеньким? — удивлённо пропыхтел на бегу Хлюпик.
— А ты видел, какого цвета его набедренная повязка? Это же шарфик болельщиков «Камелеопардов» А те, в белых шарфах, болеют за «Строфокамилов».
— Чем болеют?!
— Хроническим идиотизмом! Дёру, дёру давай!
— Ты на что намотал наш символ, презренный куки! — тут же возмущённо завопило несколько голосов.
«Да что они все, с ума вдруг посходили?» — устало подумал Йоо, ломая ребром ладони ключицу вцепившегося в него типа. Тот оглушительно заорал.
— Бежим! Не связываться! — крикнул Йоо своим и помчался вперёд.
Толпа болельщиков, возмущённо взвыв, попёрла следом. Возможно, кипадачи и удалось бы оторваться от погони; но тут навстречу им из-за угла появилась ещё одна компания в белых шарфиках. Обе группы с яростными воплями ринулись друг на друга. Замелькали кулаки, полетели бутылки из-под пива. Кипадачи оказались в самом центре свалки.
— Я вижу причину агрессивности в том, что большинство существующих в наше время народов создавалось для войны. — Иннот задумчиво помолчал. — Видишь ли, и Первая, и Вторая Магические породили огромное количество племён, единственным предназначением которых является уничтожение себе подобных. Это касается не только и не столько физических данных — хотя и их тоже; но всё-таки главное — это психология. Ты вообще-то разбираешься в психологии, Хлю?
— Немного. В школе нам преподавали такой предмет: «Как жить в мире с собой и другими». Это что-то вроде?
— Да, похоже. Но только в Бэбилоне всё с точностью до наоборот. Мы рождены для войны, и психология у нас соответствующая. Причём это невольно передаётся из поколения в поколение. Поэтому жизнь для нас — это непрестанная война с окружающим миром. И это касается не только вавилонян: в Великом Лесу всё то же самое. Ваше племя — редкое исключение. Помнишь, как мы встретились?
— Конечно, — Хлюпик улыбнулся.
— А знаешь, почему я не вошёл в вашу деревню сразу, а сидел в кустах? Всё просто: я хотел посмотреть на реакцию человека, встретившего чужака. Если бы это была, например, деревня кипадачи, местный житель тут же кинулся бы наутёк или, если он воин, попытался бы напасть на меня. То есть для него любой чужак — это обязательно враг. А ты… Ты даже страха не испытал, только удивление. Верно?
— Угу… А разве такое поведение — редкость?
— Конечно, и ещё какая. Я не зря решил возвращаться в Биг Бэби по воздуху: хищные звери и растения Леса — ничто по сравнению с некоторыми племенами, обитающими там. Такой добродушный народ, как твои соплеменники, встречался мне всего два или три раза за всё моё путешествие.
— Ты сказал, большинство народов создавались для войны. Мне это непонятно. Тогда, наверное, они все должны быть вроде Кактуса.
— Совсем не обязательно. Я понимаю, что ты имеешь в виду: такого рода способности — вещь, конечно, удобная; и сначала Великие Маги так и поступали. Но через некоторое время оказалось, что внешнее, независимое от тебя оружие гораздо более универсально. Вот представь себе армию таких, как Кактус. Маг тратит время и огромные силы, чтобы создать такое племя. А его противник бросает против них кого-нибудь типа армадилла, которому абсолютно наплевать на ядовитые колючки. Конечно, они найдут способ его одолеть. Но иглы в этом случае останутся незадействованными. Стоило стараться! И так почти всегда: если создаёшь кого-то со специфическими свойствами, то через некоторое время враги находят что-то такое, что нейтрализует их. Поэтому наиболее выгодными и универсальными оказались простые солдаты. В основном армии Второй Магической состояли из обычных людей и обезьянцев: и те, и другие были хорошо приспособлены к лесной войне.
— А как же чудовища?
— Чудовища, разумеется, тоже были. Но десяток хороших солдат стоит любого монстра. Взять того же армадилла: они непревзойдённые пловцы и ныряльщики; но на земле такой зверь чувствует себя неуверенно. Если надо, например, преодолеть большой участок суши, он практически бесполезен.
— Бесполезен? Ты говоришь так, словно сам командовал армиями!
— Нет, конечно, — Иннот рассмеялся. — Просто я в своё время очень интересовался историей магических войн и прочитал много книг на эту тему. В библиотеке Бэбилонского университета можно найти редчайшие экземпляры.
— Кстати, о книгах. Что это за книжка, которую мы нашли в мешке кипадачи? Ты знаешь её язык?
— Нет, — покачал головой Иннот. — Но это не значит, что её невозможно прочитать. Надо просто найти специалиста. Если хочешь, можно поспрашивать в университете. Или дай объявление в газету. Ты ведь теперь в курсе, что они годятся не только на то, чтобы делать самокрутки?
Хлюпик покраснел. Он уже знал, для чего на самом деле издают газеты. И Иннот, и его друзья-каюкеры получали заказы на свою работу, давая и читая там объявления.
— А это дорого?
— Нет, что ты! За сегодня мы потратили гораздо больше.
Хлюпик подумал, что потратились они и вправду изрядно. Кошельки приятелей облегчились примерно на четверть. Правда, результатом этих трат стал найм жилья — Хлюпику сразу полюбилась крохотная и невероятно уютная однокомнатная квартирка под самой крышей старого, но ещё крепкого деревянного дома. «Ничего себе кабинетец», — снисходительно одобрил Иннот. Сам он получил куда более роскошные апартаменты двумя этажами ниже. Поторговавшись для порядка с хозяином, они расплатились с ним за год вперёд. После этого приятели отправились в поход по магазинам.
— Ты как с цепи сорвался, — ворчал Иннот, когда Хлюпик, не слушая возражений, потащил его покупать кальян. — Ни о чём другом думать не можешь.
Потом было множество других покупок. Как правило, Иннот с утомлённо-пресыщенным видом набоба заходил в лавку — и до посинения спорил с хозяином из-за какой-нибудь пустяковины.
— Почему ты так со всеми торгуешься? — удивлённо спросил его приятель, когда тот, потратив полчаса, купил наконец какую-то совершенно ненужную, с точки зрения Хлюпика, вещицу.
— Понимаешь, если ты не будешь так делать, то кто-нибудь может решить, что ты глупый куки, и попытается тебя надуть. Или же подумают, что у тебя денег куры не клюют и за любую мелочь будут требовать вдесятеро против настоящей цены. Учись выглядеть ушлым, старина!
И в следующей же лавке Хлюпик опробовал свои силы на этом поприще. Результатом стала покупка духового ружья — деревянной лакированной трубки, и кожаного патронташика, полного длинных, зловещего вида колючек. Только выйдя на свежий воздух, Хлюпик сообразил, что ружьё ему в городе совсем ни к чему.
— Ничего, ничего, — посмеивался Иннот. — Мы ещё сделаем из тебя заправского охотника. Кстати, ты не так уж много переплатил за эту штуку. Раза в полтора, я думаю, не больше. Повесишь дома на стенку.
Уже вечером, отходя ко сну на здоровенной кровати — размерами она была едва ли не во всю комнату, — Хлюпик ещё раз вспомнил всё, что с ним случилось за эти дни. Ощущение было такое, словно он прыгнул в бурную реку — и теперь несётся в её струях неведомо куда. И, засыпая, он сжал в кулаке свой верный амулет — старую красную звёздочку.
— Что-то долго нет твоих кексов, — сказала ведьма. — По девкам, что ли, решили прошвырнуться?
Эрей не стал ей объяснять, что для истинного кипадачи захотеть женщину другого племени — это всё равно, что захотеть самку животного. Просто в копилку оскорблений легло ещё одно, на этот раз невольное.
— И котик мой где-то загулял, — сокрушённо вздохнула ведьма. — Вот ведь тварь какая. Придёт — яйца отвинчу.
Йоо, Хадзме и молодой воин появились уже тогда, когда лиловые сумерки потихоньку начали сгущаться. Еды они раздобыли немного — в руке Хадзме болтался промасленный мешок с пирожками. Владелец мешка, пойманный у собственного подъезда по всем правилам охотничьего искусства (петля, захлестнувшая ноги, и стремительный полёт на три-четыре этажа вверх), сейчас отходил от шока в объятиях любящей жены.
Эрей с интересом рассматривал вернувшихся: на лбу Йоо красовалась свежая ссадина, левый глаз Хадзме заплыл, а молодой воин время от времени осторожно трогал себя за нижнюю челюсть, словно стремясь убедиться, что она до сих пор на месте.
Пирожки были тут же разделены между присутствующими. С некоторыми колебаниями Эрей протянул ведьме её порцию. Та как ни в чём не бывало взяла и стала жевать. За исключением ночной переправы через стену, пользы от Перегниды пока было мало. Жидкость в котле за день почти вся выкипела, и только на дне ещё оставалось немного вязкой чёрной массы. Ведьма до последнего поддерживала огонь, надеясь на возвращение своего посланца. Только когда в небе появился молодой месяц и, царапая темнеющий небосвод острыми рожками, стал карабкаться вверх, она сдалась.
Весть о том, что двое мерзавцев едва не попались в руки кипадачи, здорово озадачила ведьму. «Один шанс на миллион, — злилась Перегнида. — Ну что мне стоило пойти с этими олухами, вместо того чтобы тратить время и силы на дурацкое заклятье».
Когда Йоо закончил рассказывать о своих злоключениях, ведьма немного успокоилась и даже хихикнула.
— Добро пожаловать в Вавилон!
— И что теперь будем делать? — спросил кто-то из молодых воинов.
Йоо взглянул на него, запоминая. «Ты получишь имя самым последним. Настоящий кипадачи никогда не спрашивает других, что он должен делать, — он всегда это знает сам. И делает».
— А ничего, — беспечно ответила ведьма. — Сегодня ночью я слетаю и раздобуду нам нормальной еды. От этой дряни, что вы принесли, только изжога. А завтра, если повезёт, доделаю заклятие. Тут-то мы и повеселимся.
«Хочешь обалдеть — спроси меня как!»
«Ремонт подержанных драндулетов. Протезы ручные, ножные, заплатки гуттаперчевые к пробитым головам».
«Куплю гантель с одним шаром. Безопасность продавцу гарантирую».
«Дикари на крышах: миф или реальность?»
«Грязный абордаж обезьянских пиратов: неуловимая „Тяжёлая Дума“ появляется снова!»
«Навожу порчу. Простатит, глаукома, дикое мясо. Гарантия. Оптовым заказчикам — скидки».
Последним объявлением Иннот заинтересовался и даже записал координаты. «Потенциальный кандитат в каюкнутые», — объяснил он другу.
После завтрака Иннот шёл по каким-то своим делам, а Хлюпик отправлялся бродить по городу. Некоторая сумма наличности гарантировала приятное времяпрепровождение в любом районе Вавилона, а медиатор, который Хлюпик теперь носил за отворотом плаща, служил надёжной защитой от неприятностей. Поначалу у него возникли сложности с ориентацией в городском пространстве; однако вскоре эта проблема была решена. Гуляя как-то в обществе Иннота, Хлюпик набрёл на лавку, торгующую магическими принадлежностями, и купил там «симпатический талисман» — две медные монетки, с одной стороны исписанные старинными хвостатыми рунами, а с другой имевшие изображение оперённой стрелы. Волшебство состоит в том, пояснила друзьям добродушная старушка за прилавком, что наконечники обеих стрел всё время указывают друг на друга, на какое бы расстояние вы ни разнесли их.
«В стародавние времена, — сказала она, — этот талисман принадлежал бэбилонскому принцу и его возлюбленной. И куда бы жестокая судьба ни бросала их, каждый знал, где сейчас находится другой». Иннот хмыкнул и попросил объяснить, почему в таком случае на изготовление волшебного компаса пошло не золото или серебро, а всего лишь презренная медь. Старушка замешкалась, и Иннот не преминул хорошенько поторговаться. Теперь одна монетка всегда лежала на столике у кровати Хлюпика, а другую он постоянно носил с собой.
Лишь одно омрачало счастье юного смоукера всё больше и больше — отсутствие табака. Последнюю порцию он скурил вскоре после того, как заплатил за квартиру. Великолепный кальян, купленный едва ли не первым делом, заманчиво поблёскивал металлическими частями всякий раз, как на него падало солнце. Иннот, когда Хлюпик поделился с ним горестью, предложил попробовать умат-кумар; но смоукер решительно воспротивился. Ему хотелось настоящего, ароматного табака — хотелось так, что однажды ночью он проснулся, взял в зубы пустую трубку и долго тянул сквозь неё воздух, выпуская воображаемые колечки дыма.
Возможно, Хлюпику и удалось бы со временем расстаться с «наследием тяжёлого прошлого», если бы не один случай… Однажды, разгуливая по улицам, он забрался довольно далеко от дома. Солнце перевалило за полдень, и придавленные жарой вавилоняне попрятались под крыши и навесы уличных кафетериев и ресторанчиков. Хлюпику совершенно не хотелось ни есть, ни пить; и он, спасаясь от жгучих лучей, нырнул в полумрак какой-то лавки. На длинных пыльных полках красовались разнообразные вёдра, лопатки, лейки, грабли и садовые ножницы. Хлюпик сообразил, что лавка торгует земледельческим скарбом. «А что, если здесь продают семена табака? — подумал он. — Тогда я смогу выращивать его у себя дома!»
Семенами в лавке действительно торговали. Правда, про табак никто ничего не слышал. Хозяин лавки лишь удивлённо задрал брови. Хлюпик огорчённо вздохнул и побрёл вдоль витрин, рассматривая различные хитроумные приспособления. «И зачем им такие сложности? — размышлял он. — Мы вполне справлялись самыми простыми инструментами; да и те делали сами». Вдруг он остановился, словно поражённый громом: в углу стояла здоровенная корзина, доверху наполненная газетными кульками; и оттуда шёл восхитительный, дразнящий аромат.
— Что там у вас?! — едва сдерживаясь, воскликнул Хлюпик.
Хозяин недоумённо посмотрел на него:
— Махорка. Травка такая сушёная. Очень хороша против тлей и прочих листоедов. Делаешь отвар и…
— Отвар?!
— Ну да, — хозяин нахмурился. — А что?
— И сколько такой кулёк стоит? — с замиранием сердца спросил Хлюпик.
Пятью минутами позже он, блаженно улыбаясь, вышел из дверей. Карманы его плаща оттопыривались; остальную махорку хозяин обещал доставить не позднее сегодняшнего вечера. Разумеется, наполнять этим зельем кальян было бы кощунством; но Хлюпику вполне хватало и трубочки. Зашедший вечером в гости Иннот закашлялся, ладонью разгоняя висевший в воздухе сизый смог.
— Я уж было подумал, у тебя пожар, — облегчённо усмехнулся он, увидев развалившегося на кровати с трубкой в зубах Хлюпика. — Что, раздобыл наконец курево?
Хлюпик величаво кивнул. Сейчас он был полностью доволен собой и окружающим миром.
— А я тут нашёл кое-что интересное в «Вечернем Бэбилоне», — сказал Иннот, распахивая окно. — Помнится, один мой знакомый идеалист хотел покончить с наводнениями. Не передумал ещё, нет? Так вот, есть, оказывается, в городе такая организация, которая якобы противостоит этому Мардуху. И я знаю, как её найти. — Он помахал в воздухе свёрнутой газетой.
Хлюпик резко сел.
— Правда?! Где, покажи!
Иннот ткнул пальцем в объявление:
«Резистанс» против! Все на борьбу с враждебной магией», — гласил заголовок в рамке. Под ним мелкими буквами было набрано следующее: «Организация приглашает всех обладателей магического дара принять участие в разрушении планов зловещего Мардуха, последнего Великого Мага. Внеси свою лепту в борьбу с наводнениями! Принимаются также добровольные пожертвования». Ниже стоял адрес.
— Улица Рыб, дом двадцать два «А», — задумчиво сказал Иннот. — Это где-то в сорока минутах ходьбы отсюда. Ну как?
— Я же не обладаю магическим даром, — разочарованно ответил Хлюпик.
— Твой медиатор вполне за него сойдёт. Только, ради всех предков, не показывай его никому. Просто скажи, что владеешь волшебной силой, и продемонстрируй её на чём-нибудь. Сумеешь?
— Наверное, — не совсем уверенно сказал Хлюпик.
— И мой тебе совет: если будут просить денег — сразу уходи.
— Почему?
— Потому что это, вполне возможно, обыкновенные жулики, которые под видом борьбы с Мардухом обманывают разных доверчивых куки.
— Ладно. — Хлюпик вскочил и накинул на плечи плащ. — Покажешь дорогу?
— Хорошо. Только сперва зайдём ко мне, я тоже оденусь.
— Слушай, а почему ты всегда носишь такие плащи? — спросил друга Хлюпик, когда они вышли из дома.
— Какие «такие»?
— Всё время одного фасона: они у тебя не набрасываются на плечи, а надеваются через голову.
— А, вот ты о чём! — ухмыльнулся Иннот. — Просто я люблю, чтобы плечи и руки ничего не стесняло, — он помахал руками вверх-вниз. — Для каюкера нелишне иметь свободу движений, знаешь ли! Кстати, «такие плащи» называются пончо.
— А что это за слово вышито у тебя на груди и на спине?
— «END»? На одном из языков это значит «Каюк». Что-то вроде шутки.
Дом двадцать два «А» по улице Рыб оказался высоким и узким, сложенным из сероватого известняка зданием. На уровне третьего этажа по всему периметру дома шёл крытый деревянный балкон-галерея. Сейчас там, оживлённо переговариваясь, гуляло довольно много народу. Во всех окнах горел яркий свет, играла музыка.
— Ого, — весело произнёс Иннот. — Больше похоже на светский раут, чем на гнездо заговорщиков.
— Зайдёшь со мной? — спросил внезапно заробевший Хлюпик.
— Можно… В случае чего скажем, что я твой телохранитель.
В дверях их встретил высокий сухопарый человек в длинном красном плаще. Цветом кожи и каменной невозмутимостью лица он так походил на воина кипадачи, что Иннот невольно моргнул — парню явно стоило сбросить одежду и взять в руки копьё для завершения образа.
— Чем могу служить, молодые люди?
— Мы пришли по объявлению, — Иннот указал на Хлюпика. — Мой друг владеет магией, и…
— Прошу! — высокий с чуть заметным поклоном открыл дверь.
— Кипадачи? — поинтересовался Иннот.
— Адиуки. — Лицо привратника было неподвижной маской. — Кипадачи — наши кровные враги.
— Ну, извини, — пробормотал Иннот, входя.
Весь первый этаж здания занимало большое помещение. Высокие лепные потолки поддерживались несколькими колоннами. Ярко горели люстры. Множество роскошно одетых людей, разбившись на группы, что-то негромко обсуждали между собой. К вошедшим тут же устремился седовласый улыбающийся господин с круглым, как у младенца, лицом.
— Рад приветствовать вас в нашей скромной компании, юноши. Позвольте узнать, что привело вас сюда?
— Мой друг… — Иннот откашлялся. — Мой друг заинтересовался объявлением в газете и решил нанести вам визит. Он, видите ли, имеет свои счёты к Мардуху.
— О! — Улыбка хозяина стала шире. — Вы бормотолог*[2], друг мой?
Хлюпик почувствовал, что сейчас покраснеет. Мало того, что он совершенно не представлял, как разговаривать и вести себя с таким представительным господином, он не знал даже точного значения слова «бормотолог». Вроде бы вавилоняне называли так волшебников?
— Можно и так сказать, — как ни в чём не бывало продолжал Иннот. — Правда, у моего друга несколько специфическая… э-э… направленность, что ли. Узкая специализация. Но в своей области, смею заметить, он мастер. Бесспорно, мастер.
— А вы…
— О! Я пришёл просто за компанию, — Иннот улыбнулся. — Во избежание, знаете ли, каких бы то ни было эксцессов… По дороге.
— Понимаю, — седовласый слегка склонил голову. — Что же, позвольте представиться: Галиом Тромбе, доктор бормотологии и хозяин этого скромного пристанища. — Он обвёл широким жестом зал.
Друзья назвали свои имена. Хозяин, раскланиваясь поминутно с гостями, мягко повлёк их за собой. В центре зала стояла низкая, сделанная из зеленовато-серого полированного гранита чаша, полная воды. Маленький фонтан бил в её центре.
Сейчас вокруг него толпилось довольно много народу-. Какой-то бледный юноша, весь в чёрном, стоял у воды, воздев руки над головой. Глаза его были закрыты. Вода в фонтане вела себя странно: вместо того, чтобы падать вниз, струйки ползали по воздуху, сплетаясь между собой, образуя сложный клубок, переливающийся в ярком свете всеми цветами радуги.
— Это маэстро Гугуль, — шепнул хозяин. — Наша, можно сказать, надежда, молодой талант.
В это время маэстро вдруг резко уронил руки. Водяная сфера ещё секунду-другую висела в воздухе, а затем с шумом рухнула обратно в фонтан, обдав брызгами присутствующих. Послышались дамские взвизги. Молодой человек в чёрном испуганно вздрогнул и открыл глаза. Хозяин поспешно захлопал в ладоши.
— Браво, браво, маэстро! Сегодня вы превзошли самого себя!
— Дольше, чем всегда? — отрывисто спросил Гугуль.
— Безусловно! Безусловно, дорогой мой! Я могу только выразить вам своё высочайшее восхищение!
— Не такой уж сложный трюк, — шепнул Иннот Хлюпику. — Похоже, этот парень не слишком крутой волшебник.
— Друзья мои! — громко провозгласил между тем седовласый. — По традиции, всякий, кто впервые приходит к нам, должен продемонстрировать своё искусство. Разумеется, далеко не у всех это получается с первого раза, да что там говорить! Многие из вас ещё помнят, каково это.
В толпе вспыхнуло и погасло несколько смущённых смешков.
— Поэтому я прошу вас проявить снисходительность. Вспомните, все мы делаем одно общее дело, и мелочные обиды нам не к лицу. Итак, позвольте представить… — Он махнул рукой, и гости расступились, образовав вокруг Иннота и Хлюпика пустое пространство. — Бормотолог Хлю!
Хлюпик, отчаянно покраснев, сделал шаг вперёд. «Покажи им класс, старина!» — жарко зашептал за спиной Иннот.
Хлюпик сосредоточился. Теперь он уже несколько лучше умел управлять своим медиатором: для начала требовалось вызвать ощущение жаркой волны, рождающейся где-то в глубине живота, ниже солнечного сплетения, и направить её вверх, в ладони. Памятуя о той мощи, которую изливал медиатор, Хлю постарался ослабить пульсацию Силы, уменьшить её, насколько возможно. Не бурный поток, нет, ручеёк, тоненькая струйка… Подражая маэстро Гугулю, Хлюпик воздел над головой руки. Вода в фонтане слабо булькнула. Со дна чаши поднялся клубок пузырьков.
— И это всё-о? — прозвучал в наступившей тишине чей-то безжалостно-громкий насмешливый голос. — Просто маленький пу-ук?
Кто-то нервно хихикнул. И вот тут Хлюпик разозлился и отпустил удила. Поток энергии ударил в воду.
Мгновенно вспухшее на месте чаши облако пара рванулось, клубясь, к потолку и расплылось там, среди лепнины, уродливым грибом. Толпа шарахнулась, прикрывая лица широкими рукавами и полами своих одежд. Фонтана больше не существовало: вода моментально выкипела, гранит чаши треснул и раскололся. В воздухе стоял тяжёлый запах раскалённого металла и камня. Хлюпик опустил руки; в ушах у него звенело, пищевод болезненно сжался. Такой силы импульса он ещё не выдавал!
Хлюпик, кожа которого, как и у всех смоукеров, имела синий оттенок, сжался в ожидании удара. В этот момент он напрочь забыл о своей звёздочке. Но, как оказалось, белый шарфик имел в виду совсем не его. Обдав Хлюпика на бегу запахами пота и перегара, он подскочил к Йоо и широко размахнулся, целясь тому в нос. Кипадачи легко уклонился. А затем его кулак врезался в солнечное сплетение нападавшего. Белый шарфик согнулся пополам и принялся избавляться от завтрака.
— Наших бьют!!! — взвился клич.
И как всегда, он возымел своё действие. Компания с воплями набросилась на Йоо. Кипадачи вступили в бой. Иннот цапнул обалдевшего Хлюпика за локоть и потянул за собой.
— Почему… они… назвали его синеньким? — удивлённо пропыхтел на бегу Хлюпик.
— А ты видел, какого цвета его набедренная повязка? Это же шарфик болельщиков «Камелеопардов» А те, в белых шарфах, болеют за «Строфокамилов».
— Чем болеют?!
— Хроническим идиотизмом! Дёру, дёру давай!
* * *
С воплями «Мочи презренных куки!» хулиганы налетели на кипадачи. Первого же тиффози Йоо отправил в нокаут. Второй попытался пнуть его ногой, был ловко пойман за пятку и послан в непродолжительный полёт. В этот момент о лоб Йоо вдребезги разбилась пивная бутылка. Он помотал головой и свернул скулу ещё одному из нападавших. Хадзме и молодой воин дробили челюсти, ломали рёбра и щедро раздавали фингалы остальным. Тренированные кипадачи быстро покончили со своими противниками: в течение минуты переулок оказался усеян слабо стонущими телами. Но момент был упущен; воришки скрылись. Когда Йоо, спровадив последнего из нападавших в мусорный бачок, выбежал за угол, их и след простыл. Не собираясь так легко сдаваться, кипадачи кинулись по улице, наугад заглядывая в подъезды и подворотни. Тут им навстречу вывалилась ещё одна компания. У этих шарфики были синего цвета — точь-в-точь такие, как и тот, что прикрывал сейчас чресла Йоо.— Ты на что намотал наш символ, презренный куки! — тут же возмущённо завопило несколько голосов.
«Да что они все, с ума вдруг посходили?» — устало подумал Йоо, ломая ребром ладони ключицу вцепившегося в него типа. Тот оглушительно заорал.
— Бежим! Не связываться! — крикнул Йоо своим и помчался вперёд.
Толпа болельщиков, возмущённо взвыв, попёрла следом. Возможно, кипадачи и удалось бы оторваться от погони; но тут навстречу им из-за угла появилась ещё одна компания в белых шарфиках. Обе группы с яростными воплями ринулись друг на друга. Замелькали кулаки, полетели бутылки из-под пива. Кипадачи оказались в самом центре свалки.
* * *
— А почему эти вполне нормальные, как ты говоришь, люди становятся похожими на буйных сумасшедших?— Я вижу причину агрессивности в том, что большинство существующих в наше время народов создавалось для войны. — Иннот задумчиво помолчал. — Видишь ли, и Первая, и Вторая Магические породили огромное количество племён, единственным предназначением которых является уничтожение себе подобных. Это касается не только и не столько физических данных — хотя и их тоже; но всё-таки главное — это психология. Ты вообще-то разбираешься в психологии, Хлю?
— Немного. В школе нам преподавали такой предмет: «Как жить в мире с собой и другими». Это что-то вроде?
— Да, похоже. Но только в Бэбилоне всё с точностью до наоборот. Мы рождены для войны, и психология у нас соответствующая. Причём это невольно передаётся из поколения в поколение. Поэтому жизнь для нас — это непрестанная война с окружающим миром. И это касается не только вавилонян: в Великом Лесу всё то же самое. Ваше племя — редкое исключение. Помнишь, как мы встретились?
— Конечно, — Хлюпик улыбнулся.
— А знаешь, почему я не вошёл в вашу деревню сразу, а сидел в кустах? Всё просто: я хотел посмотреть на реакцию человека, встретившего чужака. Если бы это была, например, деревня кипадачи, местный житель тут же кинулся бы наутёк или, если он воин, попытался бы напасть на меня. То есть для него любой чужак — это обязательно враг. А ты… Ты даже страха не испытал, только удивление. Верно?
— Угу… А разве такое поведение — редкость?
— Конечно, и ещё какая. Я не зря решил возвращаться в Биг Бэби по воздуху: хищные звери и растения Леса — ничто по сравнению с некоторыми племенами, обитающими там. Такой добродушный народ, как твои соплеменники, встречался мне всего два или три раза за всё моё путешествие.
— Ты сказал, большинство народов создавались для войны. Мне это непонятно. Тогда, наверное, они все должны быть вроде Кактуса.
— Совсем не обязательно. Я понимаю, что ты имеешь в виду: такого рода способности — вещь, конечно, удобная; и сначала Великие Маги так и поступали. Но через некоторое время оказалось, что внешнее, независимое от тебя оружие гораздо более универсально. Вот представь себе армию таких, как Кактус. Маг тратит время и огромные силы, чтобы создать такое племя. А его противник бросает против них кого-нибудь типа армадилла, которому абсолютно наплевать на ядовитые колючки. Конечно, они найдут способ его одолеть. Но иглы в этом случае останутся незадействованными. Стоило стараться! И так почти всегда: если создаёшь кого-то со специфическими свойствами, то через некоторое время враги находят что-то такое, что нейтрализует их. Поэтому наиболее выгодными и универсальными оказались простые солдаты. В основном армии Второй Магической состояли из обычных людей и обезьянцев: и те, и другие были хорошо приспособлены к лесной войне.
— А как же чудовища?
— Чудовища, разумеется, тоже были. Но десяток хороших солдат стоит любого монстра. Взять того же армадилла: они непревзойдённые пловцы и ныряльщики; но на земле такой зверь чувствует себя неуверенно. Если надо, например, преодолеть большой участок суши, он практически бесполезен.
— Бесполезен? Ты говоришь так, словно сам командовал армиями!
— Нет, конечно, — Иннот рассмеялся. — Просто я в своё время очень интересовался историей магических войн и прочитал много книг на эту тему. В библиотеке Бэбилонского университета можно найти редчайшие экземпляры.
— Кстати, о книгах. Что это за книжка, которую мы нашли в мешке кипадачи? Ты знаешь её язык?
— Нет, — покачал головой Иннот. — Но это не значит, что её невозможно прочитать. Надо просто найти специалиста. Если хочешь, можно поспрашивать в университете. Или дай объявление в газету. Ты ведь теперь в курсе, что они годятся не только на то, чтобы делать самокрутки?
Хлюпик покраснел. Он уже знал, для чего на самом деле издают газеты. И Иннот, и его друзья-каюкеры получали заказы на свою работу, давая и читая там объявления.
— А это дорого?
— Нет, что ты! За сегодня мы потратили гораздо больше.
Хлюпик подумал, что потратились они и вправду изрядно. Кошельки приятелей облегчились примерно на четверть. Правда, результатом этих трат стал найм жилья — Хлюпику сразу полюбилась крохотная и невероятно уютная однокомнатная квартирка под самой крышей старого, но ещё крепкого деревянного дома. «Ничего себе кабинетец», — снисходительно одобрил Иннот. Сам он получил куда более роскошные апартаменты двумя этажами ниже. Поторговавшись для порядка с хозяином, они расплатились с ним за год вперёд. После этого приятели отправились в поход по магазинам.
— Ты как с цепи сорвался, — ворчал Иннот, когда Хлюпик, не слушая возражений, потащил его покупать кальян. — Ни о чём другом думать не можешь.
Потом было множество других покупок. Как правило, Иннот с утомлённо-пресыщенным видом набоба заходил в лавку — и до посинения спорил с хозяином из-за какой-нибудь пустяковины.
— Почему ты так со всеми торгуешься? — удивлённо спросил его приятель, когда тот, потратив полчаса, купил наконец какую-то совершенно ненужную, с точки зрения Хлюпика, вещицу.
— Понимаешь, если ты не будешь так делать, то кто-нибудь может решить, что ты глупый куки, и попытается тебя надуть. Или же подумают, что у тебя денег куры не клюют и за любую мелочь будут требовать вдесятеро против настоящей цены. Учись выглядеть ушлым, старина!
И в следующей же лавке Хлюпик опробовал свои силы на этом поприще. Результатом стала покупка духового ружья — деревянной лакированной трубки, и кожаного патронташика, полного длинных, зловещего вида колючек. Только выйдя на свежий воздух, Хлюпик сообразил, что ружьё ему в городе совсем ни к чему.
— Ничего, ничего, — посмеивался Иннот. — Мы ещё сделаем из тебя заправского охотника. Кстати, ты не так уж много переплатил за эту штуку. Раза в полтора, я думаю, не больше. Повесишь дома на стенку.
Уже вечером, отходя ко сну на здоровенной кровати — размерами она была едва ли не во всю комнату, — Хлюпик ещё раз вспомнил всё, что с ним случилось за эти дни. Ощущение было такое, словно он прыгнул в бурную реку — и теперь несётся в её струях неведомо куда. И, засыпая, он сжал в кулаке свой верный амулет — старую красную звёздочку.
* * *
«Что-то долго нет моих братьев», — подумал Эрей. Солнце уже клонилось за горизонт, а ни Йоо, ни Хадзме не появлялись.— Что-то долго нет твоих кексов, — сказала ведьма. — По девкам, что ли, решили прошвырнуться?
Эрей не стал ей объяснять, что для истинного кипадачи захотеть женщину другого племени — это всё равно, что захотеть самку животного. Просто в копилку оскорблений легло ещё одно, на этот раз невольное.
— И котик мой где-то загулял, — сокрушённо вздохнула ведьма. — Вот ведь тварь какая. Придёт — яйца отвинчу.
Йоо, Хадзме и молодой воин появились уже тогда, когда лиловые сумерки потихоньку начали сгущаться. Еды они раздобыли немного — в руке Хадзме болтался промасленный мешок с пирожками. Владелец мешка, пойманный у собственного подъезда по всем правилам охотничьего искусства (петля, захлестнувшая ноги, и стремительный полёт на три-четыре этажа вверх), сейчас отходил от шока в объятиях любящей жены.
Эрей с интересом рассматривал вернувшихся: на лбу Йоо красовалась свежая ссадина, левый глаз Хадзме заплыл, а молодой воин время от времени осторожно трогал себя за нижнюю челюсть, словно стремясь убедиться, что она до сих пор на месте.
Пирожки были тут же разделены между присутствующими. С некоторыми колебаниями Эрей протянул ведьме её порцию. Та как ни в чём не бывало взяла и стала жевать. За исключением ночной переправы через стену, пользы от Перегниды пока было мало. Жидкость в котле за день почти вся выкипела, и только на дне ещё оставалось немного вязкой чёрной массы. Ведьма до последнего поддерживала огонь, надеясь на возвращение своего посланца. Только когда в небе появился молодой месяц и, царапая темнеющий небосвод острыми рожками, стал карабкаться вверх, она сдалась.
Весть о том, что двое мерзавцев едва не попались в руки кипадачи, здорово озадачила ведьму. «Один шанс на миллион, — злилась Перегнида. — Ну что мне стоило пойти с этими олухами, вместо того чтобы тратить время и силы на дурацкое заклятье».
Когда Йоо закончил рассказывать о своих злоключениях, ведьма немного успокоилась и даже хихикнула.
— Добро пожаловать в Вавилон!
— И что теперь будем делать? — спросил кто-то из молодых воинов.
Йоо взглянул на него, запоминая. «Ты получишь имя самым последним. Настоящий кипадачи никогда не спрашивает других, что он должен делать, — он всегда это знает сам. И делает».
— А ничего, — беспечно ответила ведьма. — Сегодня ночью я слетаю и раздобуду нам нормальной еды. От этой дряни, что вы принесли, только изжога. А завтра, если повезёт, доделаю заклятие. Тут-то мы и повеселимся.
* * *
Для Хлюпика началась новая, интересная жизнь. Вставал он когда захочет — то есть, как правило, поздно. Иннот объяснил приятелю, что в Вавилоне такое может позволить себе далеко не каждый, и Хлюпик вовсю наслаждался возможностью поваляться на мягкой перине. Выспавшись, он наряжался в роскошный, вишнёвого бархата халат и спускался двумя этажами ниже, к Инноту. Вместе они выпивали по чашечке крепчайшего чёрного кофе и только после этого отправлялись завтракать в расположенную неподалёку харчевню «Ошибка сапёра». Там Хлюпик впервые попробовал панцирных грибов. Поначалу его неприятно удивила цена деликатеса, но изумительно вкусное блюдо того стоило. Перед тем как позавтракать, Иннот всегда покупал свежую газету и за столом радовал Хлюпика чтением вслух некоторых объявлений и заголовков:«Хочешь обалдеть — спроси меня как!»
«Ремонт подержанных драндулетов. Протезы ручные, ножные, заплатки гуттаперчевые к пробитым головам».
«Куплю гантель с одним шаром. Безопасность продавцу гарантирую».
«Дикари на крышах: миф или реальность?»
«Грязный абордаж обезьянских пиратов: неуловимая „Тяжёлая Дума“ появляется снова!»
«Навожу порчу. Простатит, глаукома, дикое мясо. Гарантия. Оптовым заказчикам — скидки».
Последним объявлением Иннот заинтересовался и даже записал координаты. «Потенциальный кандитат в каюкнутые», — объяснил он другу.
После завтрака Иннот шёл по каким-то своим делам, а Хлюпик отправлялся бродить по городу. Некоторая сумма наличности гарантировала приятное времяпрепровождение в любом районе Вавилона, а медиатор, который Хлюпик теперь носил за отворотом плаща, служил надёжной защитой от неприятностей. Поначалу у него возникли сложности с ориентацией в городском пространстве; однако вскоре эта проблема была решена. Гуляя как-то в обществе Иннота, Хлюпик набрёл на лавку, торгующую магическими принадлежностями, и купил там «симпатический талисман» — две медные монетки, с одной стороны исписанные старинными хвостатыми рунами, а с другой имевшие изображение оперённой стрелы. Волшебство состоит в том, пояснила друзьям добродушная старушка за прилавком, что наконечники обеих стрел всё время указывают друг на друга, на какое бы расстояние вы ни разнесли их.
«В стародавние времена, — сказала она, — этот талисман принадлежал бэбилонскому принцу и его возлюбленной. И куда бы жестокая судьба ни бросала их, каждый знал, где сейчас находится другой». Иннот хмыкнул и попросил объяснить, почему в таком случае на изготовление волшебного компаса пошло не золото или серебро, а всего лишь презренная медь. Старушка замешкалась, и Иннот не преминул хорошенько поторговаться. Теперь одна монетка всегда лежала на столике у кровати Хлюпика, а другую он постоянно носил с собой.
Лишь одно омрачало счастье юного смоукера всё больше и больше — отсутствие табака. Последнюю порцию он скурил вскоре после того, как заплатил за квартиру. Великолепный кальян, купленный едва ли не первым делом, заманчиво поблёскивал металлическими частями всякий раз, как на него падало солнце. Иннот, когда Хлюпик поделился с ним горестью, предложил попробовать умат-кумар; но смоукер решительно воспротивился. Ему хотелось настоящего, ароматного табака — хотелось так, что однажды ночью он проснулся, взял в зубы пустую трубку и долго тянул сквозь неё воздух, выпуская воображаемые колечки дыма.
Возможно, Хлюпику и удалось бы со временем расстаться с «наследием тяжёлого прошлого», если бы не один случай… Однажды, разгуливая по улицам, он забрался довольно далеко от дома. Солнце перевалило за полдень, и придавленные жарой вавилоняне попрятались под крыши и навесы уличных кафетериев и ресторанчиков. Хлюпику совершенно не хотелось ни есть, ни пить; и он, спасаясь от жгучих лучей, нырнул в полумрак какой-то лавки. На длинных пыльных полках красовались разнообразные вёдра, лопатки, лейки, грабли и садовые ножницы. Хлюпик сообразил, что лавка торгует земледельческим скарбом. «А что, если здесь продают семена табака? — подумал он. — Тогда я смогу выращивать его у себя дома!»
Семенами в лавке действительно торговали. Правда, про табак никто ничего не слышал. Хозяин лавки лишь удивлённо задрал брови. Хлюпик огорчённо вздохнул и побрёл вдоль витрин, рассматривая различные хитроумные приспособления. «И зачем им такие сложности? — размышлял он. — Мы вполне справлялись самыми простыми инструментами; да и те делали сами». Вдруг он остановился, словно поражённый громом: в углу стояла здоровенная корзина, доверху наполненная газетными кульками; и оттуда шёл восхитительный, дразнящий аромат.
— Что там у вас?! — едва сдерживаясь, воскликнул Хлюпик.
Хозяин недоумённо посмотрел на него:
— Махорка. Травка такая сушёная. Очень хороша против тлей и прочих листоедов. Делаешь отвар и…
— Отвар?!
— Ну да, — хозяин нахмурился. — А что?
— И сколько такой кулёк стоит? — с замиранием сердца спросил Хлюпик.
Пятью минутами позже он, блаженно улыбаясь, вышел из дверей. Карманы его плаща оттопыривались; остальную махорку хозяин обещал доставить не позднее сегодняшнего вечера. Разумеется, наполнять этим зельем кальян было бы кощунством; но Хлюпику вполне хватало и трубочки. Зашедший вечером в гости Иннот закашлялся, ладонью разгоняя висевший в воздухе сизый смог.
— Я уж было подумал, у тебя пожар, — облегчённо усмехнулся он, увидев развалившегося на кровати с трубкой в зубах Хлюпика. — Что, раздобыл наконец курево?
Хлюпик величаво кивнул. Сейчас он был полностью доволен собой и окружающим миром.
— А я тут нашёл кое-что интересное в «Вечернем Бэбилоне», — сказал Иннот, распахивая окно. — Помнится, один мой знакомый идеалист хотел покончить с наводнениями. Не передумал ещё, нет? Так вот, есть, оказывается, в городе такая организация, которая якобы противостоит этому Мардуху. И я знаю, как её найти. — Он помахал в воздухе свёрнутой газетой.
Хлюпик резко сел.
— Правда?! Где, покажи!
Иннот ткнул пальцем в объявление:
«Резистанс» против! Все на борьбу с враждебной магией», — гласил заголовок в рамке. Под ним мелкими буквами было набрано следующее: «Организация приглашает всех обладателей магического дара принять участие в разрушении планов зловещего Мардуха, последнего Великого Мага. Внеси свою лепту в борьбу с наводнениями! Принимаются также добровольные пожертвования». Ниже стоял адрес.
— Улица Рыб, дом двадцать два «А», — задумчиво сказал Иннот. — Это где-то в сорока минутах ходьбы отсюда. Ну как?
— Я же не обладаю магическим даром, — разочарованно ответил Хлюпик.
— Твой медиатор вполне за него сойдёт. Только, ради всех предков, не показывай его никому. Просто скажи, что владеешь волшебной силой, и продемонстрируй её на чём-нибудь. Сумеешь?
— Наверное, — не совсем уверенно сказал Хлюпик.
— И мой тебе совет: если будут просить денег — сразу уходи.
— Почему?
— Потому что это, вполне возможно, обыкновенные жулики, которые под видом борьбы с Мардухом обманывают разных доверчивых куки.
— Ладно. — Хлюпик вскочил и накинул на плечи плащ. — Покажешь дорогу?
— Хорошо. Только сперва зайдём ко мне, я тоже оденусь.
— Слушай, а почему ты всегда носишь такие плащи? — спросил друга Хлюпик, когда они вышли из дома.
— Какие «такие»?
— Всё время одного фасона: они у тебя не набрасываются на плечи, а надеваются через голову.
— А, вот ты о чём! — ухмыльнулся Иннот. — Просто я люблю, чтобы плечи и руки ничего не стесняло, — он помахал руками вверх-вниз. — Для каюкера нелишне иметь свободу движений, знаешь ли! Кстати, «такие плащи» называются пончо.
— А что это за слово вышито у тебя на груди и на спине?
— «END»? На одном из языков это значит «Каюк». Что-то вроде шутки.
Дом двадцать два «А» по улице Рыб оказался высоким и узким, сложенным из сероватого известняка зданием. На уровне третьего этажа по всему периметру дома шёл крытый деревянный балкон-галерея. Сейчас там, оживлённо переговариваясь, гуляло довольно много народу. Во всех окнах горел яркий свет, играла музыка.
— Ого, — весело произнёс Иннот. — Больше похоже на светский раут, чем на гнездо заговорщиков.
— Зайдёшь со мной? — спросил внезапно заробевший Хлюпик.
— Можно… В случае чего скажем, что я твой телохранитель.
В дверях их встретил высокий сухопарый человек в длинном красном плаще. Цветом кожи и каменной невозмутимостью лица он так походил на воина кипадачи, что Иннот невольно моргнул — парню явно стоило сбросить одежду и взять в руки копьё для завершения образа.
— Чем могу служить, молодые люди?
— Мы пришли по объявлению, — Иннот указал на Хлюпика. — Мой друг владеет магией, и…
— Прошу! — высокий с чуть заметным поклоном открыл дверь.
— Кипадачи? — поинтересовался Иннот.
— Адиуки. — Лицо привратника было неподвижной маской. — Кипадачи — наши кровные враги.
— Ну, извини, — пробормотал Иннот, входя.
Весь первый этаж здания занимало большое помещение. Высокие лепные потолки поддерживались несколькими колоннами. Ярко горели люстры. Множество роскошно одетых людей, разбившись на группы, что-то негромко обсуждали между собой. К вошедшим тут же устремился седовласый улыбающийся господин с круглым, как у младенца, лицом.
— Рад приветствовать вас в нашей скромной компании, юноши. Позвольте узнать, что привело вас сюда?
— Мой друг… — Иннот откашлялся. — Мой друг заинтересовался объявлением в газете и решил нанести вам визит. Он, видите ли, имеет свои счёты к Мардуху.
— О! — Улыбка хозяина стала шире. — Вы бормотолог*[2], друг мой?
Хлюпик почувствовал, что сейчас покраснеет. Мало того, что он совершенно не представлял, как разговаривать и вести себя с таким представительным господином, он не знал даже точного значения слова «бормотолог». Вроде бы вавилоняне называли так волшебников?
— Можно и так сказать, — как ни в чём не бывало продолжал Иннот. — Правда, у моего друга несколько специфическая… э-э… направленность, что ли. Узкая специализация. Но в своей области, смею заметить, он мастер. Бесспорно, мастер.
— А вы…
— О! Я пришёл просто за компанию, — Иннот улыбнулся. — Во избежание, знаете ли, каких бы то ни было эксцессов… По дороге.
— Понимаю, — седовласый слегка склонил голову. — Что же, позвольте представиться: Галиом Тромбе, доктор бормотологии и хозяин этого скромного пристанища. — Он обвёл широким жестом зал.
Друзья назвали свои имена. Хозяин, раскланиваясь поминутно с гостями, мягко повлёк их за собой. В центре зала стояла низкая, сделанная из зеленовато-серого полированного гранита чаша, полная воды. Маленький фонтан бил в её центре.
Сейчас вокруг него толпилось довольно много народу-. Какой-то бледный юноша, весь в чёрном, стоял у воды, воздев руки над головой. Глаза его были закрыты. Вода в фонтане вела себя странно: вместо того, чтобы падать вниз, струйки ползали по воздуху, сплетаясь между собой, образуя сложный клубок, переливающийся в ярком свете всеми цветами радуги.
— Это маэстро Гугуль, — шепнул хозяин. — Наша, можно сказать, надежда, молодой талант.
В это время маэстро вдруг резко уронил руки. Водяная сфера ещё секунду-другую висела в воздухе, а затем с шумом рухнула обратно в фонтан, обдав брызгами присутствующих. Послышались дамские взвизги. Молодой человек в чёрном испуганно вздрогнул и открыл глаза. Хозяин поспешно захлопал в ладоши.
— Браво, браво, маэстро! Сегодня вы превзошли самого себя!
— Дольше, чем всегда? — отрывисто спросил Гугуль.
— Безусловно! Безусловно, дорогой мой! Я могу только выразить вам своё высочайшее восхищение!
— Не такой уж сложный трюк, — шепнул Иннот Хлюпику. — Похоже, этот парень не слишком крутой волшебник.
— Друзья мои! — громко провозгласил между тем седовласый. — По традиции, всякий, кто впервые приходит к нам, должен продемонстрировать своё искусство. Разумеется, далеко не у всех это получается с первого раза, да что там говорить! Многие из вас ещё помнят, каково это.
В толпе вспыхнуло и погасло несколько смущённых смешков.
— Поэтому я прошу вас проявить снисходительность. Вспомните, все мы делаем одно общее дело, и мелочные обиды нам не к лицу. Итак, позвольте представить… — Он махнул рукой, и гости расступились, образовав вокруг Иннота и Хлюпика пустое пространство. — Бормотолог Хлю!
Хлюпик, отчаянно покраснев, сделал шаг вперёд. «Покажи им класс, старина!» — жарко зашептал за спиной Иннот.
Хлюпик сосредоточился. Теперь он уже несколько лучше умел управлять своим медиатором: для начала требовалось вызвать ощущение жаркой волны, рождающейся где-то в глубине живота, ниже солнечного сплетения, и направить её вверх, в ладони. Памятуя о той мощи, которую изливал медиатор, Хлю постарался ослабить пульсацию Силы, уменьшить её, насколько возможно. Не бурный поток, нет, ручеёк, тоненькая струйка… Подражая маэстро Гугулю, Хлюпик воздел над головой руки. Вода в фонтане слабо булькнула. Со дна чаши поднялся клубок пузырьков.
— И это всё-о? — прозвучал в наступившей тишине чей-то безжалостно-громкий насмешливый голос. — Просто маленький пу-ук?
Кто-то нервно хихикнул. И вот тут Хлюпик разозлился и отпустил удила. Поток энергии ударил в воду.
Мгновенно вспухшее на месте чаши облако пара рванулось, клубясь, к потолку и расплылось там, среди лепнины, уродливым грибом. Толпа шарахнулась, прикрывая лица широкими рукавами и полами своих одежд. Фонтана больше не существовало: вода моментально выкипела, гранит чаши треснул и раскололся. В воздухе стоял тяжёлый запах раскалённого металла и камня. Хлюпик опустил руки; в ушах у него звенело, пищевод болезненно сжался. Такой силы импульса он ещё не выдавал!