Страница:
– Темно, сэр! Никак не получается разглядеть. Если бы вы позволили подняться в воздух на рассвете…
– И тем самым демаскировать нас? Ну уж нет! Послушайте, ну хоть что-нибудь заметно?
– Боюсь, что ничего, сэр. Мы видели огонь четыре дня назад, но с тех пор – сплошная темень. Правда, штурман считает, что в точке «икс» присутствует какая-то возвышенность.
– А говорили, ничего не видно!
– Он и не видел. Просто каждый раз, пролетая над этим местом, мы попадаем в восходящий воздушный поток. Разрешите выслать разведку, сэр! Мои парни умеют ходить тише кошки!
– Разведку… – де Камбюрадо задумчиво подвернул губу. – Нет. Сделаем так, Алекс: если завтра утром они не тронутся с места, мы попросту свалимся им на голову всем взводом и возьмём голубчиков тёпленькими.
– Давно бы так, сэр! – с воодушевлением воскликнул сержант.
Де Камбюрадо усмехнулся:
– Ступайте.
Он вновь склонился над столом. Карта, разумеется, врала. Топографическую съёмку в предгорьях Северного Барьерного Хребта проводили давным-давно и спустя рукава. Обозначены были лишь основные массивы; да и те, судя по всему, грешили неточностью линий. Сильно пересечённая местность, подумал майор. Множество укромных долин, обрывов, скал. Если бы я промышлял разбоем, лучшего места для базы просто нельзя пожелать. С воздуха ничего не увидишь, а пешее путешествие по джунглям может затянуться не на один месяц. Да… Пожалуй, не стоит ждать. Кто его знает, когда каюкеры доберутся до пиратов? «Аквамарин» проделает этот путь во много раз быстрее. Если только они уже не добрались…
Из карты торчало несколько флажков – места, где путешественники останавливались на ночлег. Если соединить их в одну линию, то получалась довольно-таки ровная прямая, с учётом рельефа, разумеется. «Точкой икс» называли последнюю стоянку. Итак, небольшое изменение планов…
Я всё делаю правильно, подумал де Камбюрадо. Парни уже начинают маяться от безделья. Того и гляди, начнутся ссоры, конфликты, а там и до бунта недалеко. Эх, чуть бы побольше времени на шлифовку команды! Но кто же знал, что шанс представится так неожиданно…
На город спускались нежные сиреневые сумерки. По улицам спешили толпы народа; громыхали повозки, сверкали витрины и огни реклам. На сбившихся в кучку куки поглядывали насмешливо или же раздражённо, презрительно кривя рты. Большой Папа зазевался на секунду и тут же едва не был сбит с ног каким-то прохожим.
– Смотреть надо, куда идёшь! – грубо буркнул тот через плечо.
Пока возмущённый смоукер собирался с мыслями для ответа, того уже и след простыл.
– Так, – рассудительно промолвил Свистоль. – Для начала нам нужно найти какое-нибудь место для ночлега.
Решено было отправиться в самые бедные кварталы; и смоукеры двинулись за своими предводителями вдоль берега, поминутно морща носы. Уж на что диковинные запахи витали порой в джунглях; но здесь – это было что-то невероятное! От канала несло тиной, водорослями, канализационным илом. Зловонные бурые воды почти вышли из берегов и кое-где уже начали подмывать асфальт. Прямо на тротуарах стояли огромные прокопчённые железные бочки, в некоторых полыхало пламя. Какие-то пёстро одетые личности толклись у огня, смеялись, спорили о чём-то, обильно жестикулируя. Внезапно впереди наметилось какое-то движение, замелькали факелы. Не успели смоукеры и глазом моргнуть, как из боковой улочки вывернула целая толпа народу.
«Да их здесь сотни три, не меньше!» – в ужасе подумал Пыха, увлекаемый людским водоворотом. Бухали по асфальту башмаки, то и дело раздавались пьяные выкрики «Долой!», «Вон из Бэби!». В руках у многих покачивались самодельные транспаранты. Сощурив глаза, Большой Папа присмотрелся к надписям. «Обезьянам место в джунглях!» – уверяла одна из них; «Monkey, go home!» – вторила другая. Где-то впереди уже вспыхнула драка.
– Кто эти люди?! – крикнул Пыха на ухо Свистолю.
– Антиприматы!
– Кто?!
– Ну, есть такие обезьянцы. А эти их не любят, – коротко пояснил шаман, прижимаясь спиной к стене мрачного, выкрашенного ржаво-рыжей краской здания. – Эй, смоукеры! Все ко мне!
Путешественники с трудом выдрались из толпы, и тут раздался вопль:
– Стражники идут!
Действительно, улицу впереди перегораживала шеренга стражников, вооружённых короткими дубинками и здоровенными прямоугольными щитами. Чей-то усиленный рупором голос проревел:
– А ну, р-разойдитесь! Именем закона, приказываю всем немедленно разойтись!
Демонстранты словно того и ждали. В толпе завыли, засвистели, заулюлюкали – и град палок и камней обрушился на стражников. Те сомкнули щиты и шеренгой двинулись вперёд, мерно колотя по ним своими дубинками. Грохот и гвалт стоял страшный. Первым опомнился Свистоль.
– Смоукеры! Давайте сюда! – крикнул он и нырнул под низкую арку.
Спрятаться успели все, кроме Пыхи: юный охотник на миг зазевался, и его, едва не сбив с ног, увлекли за собой спасающиеся от ударов дубинок поборники человеческой расы. Никто из соплеменников не заметил этого в суматохе…
Под аркой было темно, аки в могиле. Шум и вопли остались позади; смоукеры перелезли через кучи битого кирпича и штукатурки, оказавшись во внутреннем дворике. Собственно говоря, это был даже не дворик, а пустырь в окружении мрачных построек, густо заросший чертополохом и лебедой. Посередине пустыря возвышалось четырехэтажное серое строение, зияющее провалами выбитых окон.
– Самые что ни на есть трущобы, профессор, – мрачновато заметил Свистоль. – Как говорится, пришли.
Большой Папа внимательно разглядывал здание.
– Значит, здесь и обоснуемся. Пока. Там, похоже, никто не живёт.
Тем временем несколько молодых охотников, вооружившись духовыми трубками, успели обследовать первый этаж.
Не обнаружив ничего опасного, они подали сигнал остальным.
– Только вот как бы какие-нибудь несмоукеры к нам не залезли! – подал голос Грибок, осматриваясь. – Вона, какие дыры-то!
– Да, ни окон, ни дверей здесь нет, – усмехнулся Большой Папа. – А они нам и не нужны: семена Железного Занавеса у нас на что? А ну-ка, давайте проверим, какое добро всучил нам этот Джро!
Смоукеры принялись за не слишком приятную процедуру посадки. «Надеюсь, нас сейчас никто не видит!» – подумал Свистоль, склоняясь над ямкой и с отвращением засовывая два пальца как можно глубже в рот.
– Э! – возмущённо воскликнул Кактус, оглядываясь.
– Дверей мы не запираем, – ухмыльнулся один из пиратов с той стороны пропасти. – Да их у нас и нет, сами видите: всё на доверии. Располагайтесь тут, отдыхайте, короче – будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях, гы-гы!
– Темно же, храппаидолы! Хоть факел оставьте! – завопил Иннот, но пираты развернулись и гурьбой двинулись обратно, не обращая более на пленников никакого внимания.
– И чего теперь? – меланхолично осведомилась Джихад, едва только последние отсветы пламени исчезли.
Иннот молча протиснулся мимо неё.
– Эй, мелкий, ты осторожнее там! – встревоженно буркнул Громила.
– Он же ориентируется в темноте, забыл? – тихонько напомнил Кактус.
Спустя пару минут «мистер Передоз» вернулся.
– Значит, так: эта пещера тянется ещё метров двадцать и выходит к обрыву. Что там внизу, не разобрать – темно; зато чья-то добрая душа натаскала сюда немного сена, так что спать всё ж таки будем не на голом камне.
– А вдруг здесь водятся змеи? – спросил осторожный Кактус, чем вызвал лёгкую панику.
– Не водятся, – хмыкнул Иннот. – Тут, кроме нас, вообще никого нет. Идите за мной. Громила, ты осторожнее: здесь сталактит…
– Ой! Секундой бы раньше тебе это сказать…
– Ну извини.
– И почему это все считают, что в тропиках невозможно замёрзнуть? – спросила через некоторое время Джихад, поёживаясь.
– Это у тебя нервное, – неуверенно заметил Громила.
– Ага, как же… Ветер сюда задувает, вот в чём дело! Тебе-то хорошо, у тебя шерсть…
– Ну, давай тогда я лягу с той стороны, а вы с Кактусом спрячетесь за мной.
– Возьми моё пончо, – вмешался Иннот.
– Ой, ты что! А ты как же?
– А мне и так тепло.
– Нет, не надо! Замёрзнешь!
– Не замёрзну, – хмыкнул Иннот. – Внутренняя энергия не даст. Я даже в снегу не замерзаю, между прочим.
– Где ты в снегу-то ночевал?! – фыркнул обезьянец. – Ври, да не завирайся…
– Да? А ты в горах бывал когда-нибудь? А через ледник переходил?
– Везде-то он был, всё-то он видел, – сонно проворчал Кактус. – Когда же ты всё это успел, Инни?
Иннот не ответил: друзья уже заснули. Он снял пончо, накрыл их сверху и глубоко вздохнул. Постоянно задувающий в пещеру ветерок действительно создавал внутри прохладу; поначалу становилось очень приятно, но потом начинало знобить. Иннот сосредоточился. Он представил себе вертикальную линию, проходящую сквозь его макушку. В его воображении она была блестящей, словно хромированная сталь, и распространяла лёгкое гудение, как провод под током. На ней располагались металлические цветы, формой немного похожие на подсолнухи. Лепестки их плотно прижимались к центральной части, образуя красивый симметричный узор. Он потянулся к тому, что находился внизу живота, и мысленно дотронулся до него. Лепестки дрогнули и неторопливо раскрылись; из чаши «цветка» хлынула энергия. Постепенно тело стало наполняться сухим жаром. Иннот снова притронулся к цветку, заставив лепестки закрыться. Теперь он вовсе не чувствовал холода. Полученной энергетической подпитки должно было хватить до утра. «Помнится, один бродячий гуру рассказывал по пьяной лавочке что-то такое про чакры. Ох, и надрались мы с ним тогда… А я бы и сам мог стать гуру, между прочим. С моими-то способностями, почему бы и нет!» Он легонько улыбнулся. «Я прирождённый одиночка, вот почему. И слишком ленив к тому же, чтобы годами морочить людям головы».
Утро выдалось серенькое. Иннот проснулся раньше всех. Он подошел к краю пещеры и присел на корточки. Моросил мелкий дождь. Внизу, метрах в пятнадцати, расстилались джунгли. Он осторожно выглянул наружу. Да, всё, как он и предполагал: голая скальная стенка, уцепиться совершенно не за что. Идеальное место заключения для любого, кроме профессионального каюкера. Собственно, если бы не мой милый талантик планировать с любой высоты без трагических последствий для здоровья, мы бы вряд ли смогли отсюда уйти, подумал Иннот. Впрочем, слезть с этой скалы мало – надо ещё как-то спуститься со столовой горы, а это уже несколько сложнее.
Сзади подошла Джихад, смачно зевнула и накрыла плечи каюкера пончо.
– Спасибо за одеяло, милый. Одевайся…
– Ну, какие у нас планы? – спросил Кактус, когда все проснулись.
– Сидим, ждём, пока нас покормят, – пожал плечами Иннот. – Без завтрака я выступать не намерен.
– А вдруг они о нас забыли?
– Это вряд ли… Впрочем, ежели забыли – мы им напомним. Барабан-то у нас под рукой!
В эту минуту откуда-то из глубины пещеры послышался скрежет.
– О! – поднял палец Иннот.
– Эй, лабухи! Подъём! С вещами на выход! – заорали из темноты. – Капитан любезно приглашает вас разделить с ним жрачку, в смысле, эту, как её, утреннюю трапезу!
– Везунчики! – завистливо качал мохнатой башкой конвоир, ведя их по пещерам. – Наш кэп мало кого приглашает к своему столу, да. Цените!
– Надеюсь, их повар моет свои лапы хотя бы иногда, – тихонько поделился Кактус сомнениями. – Я бы не хотел всю оставшуюся жизнь мучиться от поноса!
Система пещер была, по-видимому, большой и разветвлённой. Пираты обжили её уже давно: потолки были сплошь чёрными от факельной копоти. На этот раз их вели другой дорогой; через несколько поворотов показалась свисающая откуда-то сверху верёвочная лестница.
– Вам туда! – ухмыльнулся пират. – Инструмент свой пока можете оставить здесь, его никто не тронет. Мы народ честный, в своём роде.
Иннот решительно полез наверх и оказался в обширной, но неглубокой пещере, выходящей на свежий воздух. Снаружи в изобилии спускались плети каких-то растений, образуя нечто вроде живого зелёного занавеса. Пол был покрыт дорогим ковром. Посередине пещеры возвышался роскошный тиковый стол на гнутых резных ножках, весь уставленный разнообразными яствами и напитками. Чего здесь только не было! Дорогие вина и устрицы соседствовали с дичью и фруктами, изящные хрустальные бокалы отбрасывали блики на тонкий «костяной» фарфор. Изенгрим Фракомбрасс, он же Ёкарный Глаз, восседал среди этого великолепия, поглощая яичницу с жареным бататом прямо с закопчённой чугунной сковородки. Громко чавкая, он небрежно махнул лапой на грубо сколоченную скамью. Каюкеры сели, с интересом разглядывая знаменитого пирата.
– Давайте налетайте, кому чего, – Фракомбрасс широким жестом обвёл стол. – У нас по-простому…
Друзья не заставили себя долго упрашивать.
– Наголодались, поди, в джунглях-то? – ухмыльнулся пират.
– Последнее, что мы съели, было крокодилом, – отозвался Кактус.
– Крокодилы – они ничего, – отозвался Фракомбрасс. – Похожи немного на курятину.
Он взял одну из бутылок, с недоверием повертел её в руках, выпятив губы, и поставил обратно. Потом достал из-под стола другую, отхлебнул прямо из горлышка и удовлетворённо рыгнул.
– Обожаю ром, – пояснил он. – А эту кислятину терпеть не могу, хотя наш милейший повар уверяет, что это, мол, лучшие коллекционные сорта. И как только нувориши пьют такое? Наверное, поэтому и страдают от всяких там язв. То ли дело мы: здоровая пища, свежий воздух…
– Свободный график работы… – поддакнул Иннот. Ёкарный Глаз раскатисто хохотнул:
– В точку! А ты, я смотрю, парень не промах!
– Стараемся помаленьку, – дипломатично заметил каюкер.
– Ты устрицы-то бери себе, бери. Жалко будет, если испортятся. Льда у нас, сам понимаешь, нет, а разносолов всяких – навалом. Вторую неделю жрём – или уже третью? Мидий там; как их, омаров…
– Я мидии люблю! Могу зараз полведра умять! – похвалился Иннот.
Ёкарный Глаз погрозил ему пальцем:
– Ну, полведра это вряд ли…
– Предками клянусь, съем!
– На что спорим?
– Гм… А на что мы можем поспорить-то? – удивился каюкер. – Всё, что у нас было, вы отобрали.
– Да, это верно. Специфика работы, сам понимаешь… Ну, сделаем так: ежели осилишь, устрою вам сегодня познавательную экскурсию в пределах моих владений. А ежели нет, то пускай вот она, – тут его палец упёрся в Джихад, – станцует нам стриптиз на столе.
Джихад аж подскочила от возмущения; рука её непроизвольно дёрнулась к груди – там, во внутренних кармашках кожаного колета, она держала обычно свои стамески. По счастью, все оружие упрятали в Громилин барабан.
– Ах ты…
– Гм… Джи, ты не волнуйся. Полведра я легко одолею, – быстро сказал Иннот, одновременно толкая под столом ногу девушки.
– По рукам, что ли? – ухмыльнулся пират.
– По рукам!
Ударили по рукам; Джихад кипела от негодования. Спустя несколько минут принесли серебряное ведёрко из-под шампанского, наполненное аппетитно пахнущими моллюсками. Кто-то даже заботливо украсил их сверху веточками укропа и петрушки, слегка уже увядшими.
– «Махагония», – прочитал Громила надпись на боку ведёрка и поднял глаза на пирата. – Я слыхал, есть такой корабль…
– Уже нет, к сожалению, – Ёкарный Глаз помрачнел. – Развалился на части в трех днях пешего пути отсюда. Всё, что только можно, мы оттуда сняли, конечно…
– А люди? – осторожно осведомился Кактус.
– Большинство разбежалось; но кое-кого мы, это… спасли. Мы, в общем-то, не такие уж изверги; хотя кормить эту ораву не так-то просто. Полезных людей среди них мало…
– Тогда почему бы вам их не отпустить?
– Ну, кое за кого можно получить неплохой выкуп… Кстати, вы не в курсе, во сколько там оценивают мою голову?
– Боюсь, что нет, – ответил Иннот, и одновременно Громила пробасил:
– Десять тысяч монет! Видел как-то в газете, – поспешно добавил он.
– Маловато, – скептически заметил пират. – Ну ничего. Когда мои посыльные доберутся до Бэби, цены подскочат до небес. Наверняка и аварию припишут мне, хотя, видят предки, – я тут ни при чём. Иногда я даже думаю – а не продать ли мне самого себя на старости лет? – Он рассмеялся.
Иннот между тем расправлялся с мидиями, да так, что за ушами трещало. Он периодически наполнял свой бокал из стоящих на столе бутылок, залпом выпивал его и продолжал целеустремлённо уминать тёмно-жёлтое мясо. Изенгрим Фракомбрасс наблюдал за ним с неприкрытым интересом.
– Неужели справится?
– Пусть только попробует не справиться! – грозно сказала Джихад. – Я его тогда…
Иннот, не переставая жевать, сделал успокаивающий жест.
– Значит, всё это, – Громила обвёл рукой стол, – оттуда?
– Ну да. Раз уж мне готовит один из лучших вавилонских поваров, то надо создать соответствующий антураж! Вечером я хочу закатить небольшую пирушку, а вы нам чего-нибудь сбацаете… Жаль, похоже, ваш парень выигрывает, а то было бы ещё одно развлечение!
– Он и так уже выиграл, – резко сказала Джихад. – Он съел больше, чем полведра.
– Мы-то спорили на половину обычного ведра, а не такого маленького! – резонно возразил Фракомбрасс. – А здесь как раз столько и будет.
– Ну хорошо, а какие у тебя планы относительно нас в дальнейшем? – поинтересовался Громила.
– Поживём – увидим, – неопределённо выразился пират, ковыряя в зубах мизинцем. – Может, вам здесь так понравится, что вы захотите остаться. Либерлэнд – городишко маленький, спору нет; зато у нас ни инфляции, ни девальвации, и вообще – всё по справедливости. Места свободного навалом, селись где хочешь; ну а про безопасность я уже и не говорю: тут даже младенец может гулять по лесу совершенно спокойно. Если только не будет тянуть в рот всякую гадость вроде пауков и змей, ха-ха! Ну а серьёзно, – он перегнулся через стол. – Чего вы там забыли, в этом вашем Вавилоне? Публику? Так она и здесь у вас будет, причём куда более благодарная. Гонорары? Тут можно жить, не платя ни копейки, а горри я вообще с удовольствием приму в свою команду! Правда, ваше племя тяжеловато для того, чтобы лазать по вантам, зато в абордажной схватке вам цены нет! Подумай об этом, парень! – он подмигнул Громиле. – Со мной ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось!
– Толку-то, – хмыкнул Громила. – На что их здесь тратить?
– Ну зачем же обязательно здесь! – ухмыльнулся Ёкарный Глаз. – Многие из моих парней копят золотишко, чтобы потом заделаться самыми что ни на есть добропорядочными гражданами.
Иннот тем временем покончил с мидиями и удовлетворённо вздохнул.
– Уфф!
– Ну ты гигант! – покачал головой пират. – Если хочешь вздремнуть, ложись прямо здесь. У нас тут без церемоний, чего захотел – то и делай, никто тебе и слова не скажет!
– Погоди, я ещё чего-нибудь съем! – посулил Иннот. – Вот только дух малость переведу…
Громила между тем поднялся, подошел к зелёному занавесу и осторожно отодвинул плети висячих растений.
– Ого! Ну и высота!
– А ты думал! Все эти скалы источены пещерами, словно сыр; поэтому нам нет нужды заботиться о крыше над головой. К тому же сверху ничего не заметно; ежели, к примеру, над нами сейчас пролетит дирижабль, с него увидят только девственный лес.. Даже выходы из пещер замаскированы; попробуй разгляди что-нибудь сквозь такой вот плющ!
– Здорово придумано! – одобрил обезьянец.
– А ты думал! Кстати… Я знаю, что у музыкантов всегда есть при себе умат-кумар… Э?
– Вы же видели наши вещи! У нас ничего такого нет!
– Да, но, может, за пазухой где-нибудь… – Фракомбрасс игриво подмигнул Джихад. – А?..
– Было немножко, но мы всё скурили, ещё неделю назад. Сам понимаешь, когда столько плутаешь по джунглям, надо как-то расслабляться…
Ёкарный Глаз покивал:
– Жаль, жаль… Вообще-то, мы покупаем травку у горных племён – ну, или воруем с ихних плантаций, всяко бывает. Надо бы совершить рейд и запастись как следует.
Иннот потянулся:
– Ты обещал нам экскурсию…
– Ну что же, уговор дороже денег, так у нас говорят. Пойдёмте.
Пещерный город и вправду был велик. Фракомбрасс не преувеличил, сравнивая скалу с куском сыра: соединённые ходами полости простирались буквально во всех направлениях. Большинство пещер было естественного происхождения; лишь кое-где виднелись следы грубой обработки камня. Свет падал в многочисленные трещины и отверстия, по большей части затянутые разнообразными вьющимися растениями; там же, куда он не проникал, устанавливались факелы или масляные светильники. Местные жители устроились довольно уютно: кое у кого была даже мебель, либо грубая самодельная, либо нормальная: такую вполне можно встретить в какой-нибудь городской квартире. В самой большой из виденных ими пещер был устроен даже спортивный зал: одинокий пират-бабуин гулко лупил о пол и стены мячом. «Какой же обезьянец не любит играть в баскетбол», – пробормотал Громила. Единственным недостатком Либерлэнда, по словам Фракомбрасса, было отсутствие собственного родника. За водой приходилось спускаться вниз, используя подъёмник, а то и вовсе привозить её в бочках на дирижабле. «Одной такой ходки достаточно примерно на двадцать – двадцать пять дней, – говорил пират. – В дождливый сезон, конечно, с водой никаких проблем». Основным правилом здесь было не оставлять следов на поверхности. Жечь костры запрещалось, оставлять на открытых местах какие-либо предметы, особенно яркие и блестящие, тоже. «За такое по нашим законам можно убить на месте, – сообщил Фракомбрасс. – Впрочем, этого ещё ни разу не случалось: всё-таки в глубине души я очень мягкий и добрый. Но двух идиотов, вздумавших по укурке плясать ночью у костра на верхушке скалы, я лично заставил друг друга…» – и он с удовольствием поведал подробности наказания. Громила только хмыкнул и покачал головой, дивясь изобретательности пирата.
Иннот как бы невзначай перевёл разговор на пленников. Их оказалось на удивление мало; по-видимому, наиболее решительные покинули место аварии сразу, не дожидаясь пиратских «милостей». Жили все пленные в одной пещере, впрочем довольно обширной и имевшей массу отнорков и закоулков. Пока «Тяжелая Дума» не отправилась в очередной поход, их свободу никто не ограничивал: убежать со столовой горы считалось невозможным, к тому же пиратов было намного больше. Путём осторожных расспросов Иннот попытался выяснить судьбу своего друга, но пленные то ли не знали, о ком идёт речь, то ли не хотели говорить. Так ничего и не добившись, друзья запросились наружу.
– Не вопрос! – хмыкнул Фракомбрасс. – Ступайте вон по тому коридору – это один из выходов. Да запомните хорошенько: закон у нас один для всех. Увижу, что балуетесь с огнём – не взыщите: вышвырну вон из Либерлэнда. В буквальном смысле этого слова, со скалы вверх тормашками.
Весь этот день ушёл у каюкеров на обследование местности. Иннот пошёл гулять по пещерам, остальные выбрались на поверхность. Строго говоря, гора, названная ими поначалу столовой, отнюдь таковой не являлась. Несколько квадратных километров джунглей изобиловали многочисленными оврагами, трещинами, одиноко торчащими скалами и каменными террасами; ровной поверхности здесь почти не было. Кое-куда путешественников не пустили вовсе: когда Джихад приблизилась к поросшему жесткой короткой травой откосу, рядом откуда ни возьмись материализовались два пирата.
– Нельзя, – коротко сказал один.
Джихад не стала спорить и повернула обратно. Точно такая же история повторилась с Кактусом: «мистер Аллигатор» решил обойти столовую гору по краю, надеясь обнаружить устройство для спуска вниз.
Под вечер друзьям пришлось ублажать слух пиратов во время очередной попойки. Иннот явно думал о чём-то другом, и хорошего джанги не получалось: они постоянно сбивались с ритма и фальшивили. Впрочем, это прошло абсолютно незамеченным: флибустьеры в течение короткого времени умудрились упиться в стельку и совершенно не воспринимали действительность. Часть пиратов тем не менее осталась абсолютно трезвой: караульная служба у Фракомбрасса была поставлена как надо. Музыкантов накормили сытно, хотя и далеко не столь роскошно, как утром, и отвели в ту часть пещерного города, где они провели первую ночь. Им даже вернули их вещи, за исключением некоторых наиболее ценных; держать при себе спички и съестные припасы им, очевидно, также не полагалось.
– И тем самым демаскировать нас? Ну уж нет! Послушайте, ну хоть что-нибудь заметно?
– Боюсь, что ничего, сэр. Мы видели огонь четыре дня назад, но с тех пор – сплошная темень. Правда, штурман считает, что в точке «икс» присутствует какая-то возвышенность.
– А говорили, ничего не видно!
– Он и не видел. Просто каждый раз, пролетая над этим местом, мы попадаем в восходящий воздушный поток. Разрешите выслать разведку, сэр! Мои парни умеют ходить тише кошки!
– Разведку… – де Камбюрадо задумчиво подвернул губу. – Нет. Сделаем так, Алекс: если завтра утром они не тронутся с места, мы попросту свалимся им на голову всем взводом и возьмём голубчиков тёпленькими.
– Давно бы так, сэр! – с воодушевлением воскликнул сержант.
Де Камбюрадо усмехнулся:
– Ступайте.
Он вновь склонился над столом. Карта, разумеется, врала. Топографическую съёмку в предгорьях Северного Барьерного Хребта проводили давным-давно и спустя рукава. Обозначены были лишь основные массивы; да и те, судя по всему, грешили неточностью линий. Сильно пересечённая местность, подумал майор. Множество укромных долин, обрывов, скал. Если бы я промышлял разбоем, лучшего места для базы просто нельзя пожелать. С воздуха ничего не увидишь, а пешее путешествие по джунглям может затянуться не на один месяц. Да… Пожалуй, не стоит ждать. Кто его знает, когда каюкеры доберутся до пиратов? «Аквамарин» проделает этот путь во много раз быстрее. Если только они уже не добрались…
Из карты торчало несколько флажков – места, где путешественники останавливались на ночлег. Если соединить их в одну линию, то получалась довольно-таки ровная прямая, с учётом рельефа, разумеется. «Точкой икс» называли последнюю стоянку. Итак, небольшое изменение планов…
Я всё делаю правильно, подумал де Камбюрадо. Парни уже начинают маяться от безделья. Того и гляди, начнутся ссоры, конфликты, а там и до бунта недалеко. Эх, чуть бы побольше времени на шлифовку команды! Но кто же знал, что шанс представится так неожиданно…
* * *
Путешественники в целости и сохранности (если не считать несчастных Нита и Гоппли) добрались до Бэбилона; однако теперь, когда все трудности похода остались позади, оказалось, что надо как-то жить дальше. Смоукеры были в полном недоумении; никто из них раньше не испытывал потребности заглядывать в будущее дальше завтрашнего дня. Единственным занятием, требовавшим некоего видения перспективы, было выращивание табака; однако благодатный климат и возможность собирать урожай почти круглый год (ведь листья созревали не все разом, а постепенно), практически отменяла необходимость загадывать назавтра. Даже Свистоль и Большой Папа казались смущёнными и растерянными.На город спускались нежные сиреневые сумерки. По улицам спешили толпы народа; громыхали повозки, сверкали витрины и огни реклам. На сбившихся в кучку куки поглядывали насмешливо или же раздражённо, презрительно кривя рты. Большой Папа зазевался на секунду и тут же едва не был сбит с ног каким-то прохожим.
– Смотреть надо, куда идёшь! – грубо буркнул тот через плечо.
Пока возмущённый смоукер собирался с мыслями для ответа, того уже и след простыл.
– Так, – рассудительно промолвил Свистоль. – Для начала нам нужно найти какое-нибудь место для ночлега.
Решено было отправиться в самые бедные кварталы; и смоукеры двинулись за своими предводителями вдоль берега, поминутно морща носы. Уж на что диковинные запахи витали порой в джунглях; но здесь – это было что-то невероятное! От канала несло тиной, водорослями, канализационным илом. Зловонные бурые воды почти вышли из берегов и кое-где уже начали подмывать асфальт. Прямо на тротуарах стояли огромные прокопчённые железные бочки, в некоторых полыхало пламя. Какие-то пёстро одетые личности толклись у огня, смеялись, спорили о чём-то, обильно жестикулируя. Внезапно впереди наметилось какое-то движение, замелькали факелы. Не успели смоукеры и глазом моргнуть, как из боковой улочки вывернула целая толпа народу.
«Да их здесь сотни три, не меньше!» – в ужасе подумал Пыха, увлекаемый людским водоворотом. Бухали по асфальту башмаки, то и дело раздавались пьяные выкрики «Долой!», «Вон из Бэби!». В руках у многих покачивались самодельные транспаранты. Сощурив глаза, Большой Папа присмотрелся к надписям. «Обезьянам место в джунглях!» – уверяла одна из них; «Monkey, go home!» – вторила другая. Где-то впереди уже вспыхнула драка.
– Кто эти люди?! – крикнул Пыха на ухо Свистолю.
– Антиприматы!
– Кто?!
– Ну, есть такие обезьянцы. А эти их не любят, – коротко пояснил шаман, прижимаясь спиной к стене мрачного, выкрашенного ржаво-рыжей краской здания. – Эй, смоукеры! Все ко мне!
Путешественники с трудом выдрались из толпы, и тут раздался вопль:
– Стражники идут!
Действительно, улицу впереди перегораживала шеренга стражников, вооружённых короткими дубинками и здоровенными прямоугольными щитами. Чей-то усиленный рупором голос проревел:
– А ну, р-разойдитесь! Именем закона, приказываю всем немедленно разойтись!
Демонстранты словно того и ждали. В толпе завыли, засвистели, заулюлюкали – и град палок и камней обрушился на стражников. Те сомкнули щиты и шеренгой двинулись вперёд, мерно колотя по ним своими дубинками. Грохот и гвалт стоял страшный. Первым опомнился Свистоль.
– Смоукеры! Давайте сюда! – крикнул он и нырнул под низкую арку.
Спрятаться успели все, кроме Пыхи: юный охотник на миг зазевался, и его, едва не сбив с ног, увлекли за собой спасающиеся от ударов дубинок поборники человеческой расы. Никто из соплеменников не заметил этого в суматохе…
Под аркой было темно, аки в могиле. Шум и вопли остались позади; смоукеры перелезли через кучи битого кирпича и штукатурки, оказавшись во внутреннем дворике. Собственно говоря, это был даже не дворик, а пустырь в окружении мрачных построек, густо заросший чертополохом и лебедой. Посередине пустыря возвышалось четырехэтажное серое строение, зияющее провалами выбитых окон.
– Самые что ни на есть трущобы, профессор, – мрачновато заметил Свистоль. – Как говорится, пришли.
Большой Папа внимательно разглядывал здание.
– Значит, здесь и обоснуемся. Пока. Там, похоже, никто не живёт.
Тем временем несколько молодых охотников, вооружившись духовыми трубками, успели обследовать первый этаж.
Не обнаружив ничего опасного, они подали сигнал остальным.
– Только вот как бы какие-нибудь несмоукеры к нам не залезли! – подал голос Грибок, осматриваясь. – Вона, какие дыры-то!
– Да, ни окон, ни дверей здесь нет, – усмехнулся Большой Папа. – А они нам и не нужны: семена Железного Занавеса у нас на что? А ну-ка, давайте проверим, какое добро всучил нам этот Джро!
Смоукеры принялись за не слишком приятную процедуру посадки. «Надеюсь, нас сейчас никто не видит!» – подумал Свистоль, склоняясь над ямкой и с отвращением засовывая два пальца как можно глубже в рот.
* * *
Обезьянские пираты, как известно, – народ весёлый, только вот шутки у них такие, что придутся по нраву далеко не каждому. Псевдооркестрантов провели через анфиладу пещер – кое-где приходилось двигаться нагнувшись, заставили пройти по длинной доске, переброшенной через широченную трещину, а потом доску убрали.– Э! – возмущённо воскликнул Кактус, оглядываясь.
– Дверей мы не запираем, – ухмыльнулся один из пиратов с той стороны пропасти. – Да их у нас и нет, сами видите: всё на доверии. Располагайтесь тут, отдыхайте, короче – будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях, гы-гы!
– Темно же, храппаидолы! Хоть факел оставьте! – завопил Иннот, но пираты развернулись и гурьбой двинулись обратно, не обращая более на пленников никакого внимания.
– И чего теперь? – меланхолично осведомилась Джихад, едва только последние отсветы пламени исчезли.
Иннот молча протиснулся мимо неё.
– Эй, мелкий, ты осторожнее там! – встревоженно буркнул Громила.
– Он же ориентируется в темноте, забыл? – тихонько напомнил Кактус.
Спустя пару минут «мистер Передоз» вернулся.
– Значит, так: эта пещера тянется ещё метров двадцать и выходит к обрыву. Что там внизу, не разобрать – темно; зато чья-то добрая душа натаскала сюда немного сена, так что спать всё ж таки будем не на голом камне.
– А вдруг здесь водятся змеи? – спросил осторожный Кактус, чем вызвал лёгкую панику.
– Не водятся, – хмыкнул Иннот. – Тут, кроме нас, вообще никого нет. Идите за мной. Громила, ты осторожнее: здесь сталактит…
– Ой! Секундой бы раньше тебе это сказать…
– Ну извини.
– И почему это все считают, что в тропиках невозможно замёрзнуть? – спросила через некоторое время Джихад, поёживаясь.
– Это у тебя нервное, – неуверенно заметил Громила.
– Ага, как же… Ветер сюда задувает, вот в чём дело! Тебе-то хорошо, у тебя шерсть…
– Ну, давай тогда я лягу с той стороны, а вы с Кактусом спрячетесь за мной.
– Возьми моё пончо, – вмешался Иннот.
– Ой, ты что! А ты как же?
– А мне и так тепло.
– Нет, не надо! Замёрзнешь!
– Не замёрзну, – хмыкнул Иннот. – Внутренняя энергия не даст. Я даже в снегу не замерзаю, между прочим.
– Где ты в снегу-то ночевал?! – фыркнул обезьянец. – Ври, да не завирайся…
– Да? А ты в горах бывал когда-нибудь? А через ледник переходил?
– Везде-то он был, всё-то он видел, – сонно проворчал Кактус. – Когда же ты всё это успел, Инни?
Иннот не ответил: друзья уже заснули. Он снял пончо, накрыл их сверху и глубоко вздохнул. Постоянно задувающий в пещеру ветерок действительно создавал внутри прохладу; поначалу становилось очень приятно, но потом начинало знобить. Иннот сосредоточился. Он представил себе вертикальную линию, проходящую сквозь его макушку. В его воображении она была блестящей, словно хромированная сталь, и распространяла лёгкое гудение, как провод под током. На ней располагались металлические цветы, формой немного похожие на подсолнухи. Лепестки их плотно прижимались к центральной части, образуя красивый симметричный узор. Он потянулся к тому, что находился внизу живота, и мысленно дотронулся до него. Лепестки дрогнули и неторопливо раскрылись; из чаши «цветка» хлынула энергия. Постепенно тело стало наполняться сухим жаром. Иннот снова притронулся к цветку, заставив лепестки закрыться. Теперь он вовсе не чувствовал холода. Полученной энергетической подпитки должно было хватить до утра. «Помнится, один бродячий гуру рассказывал по пьяной лавочке что-то такое про чакры. Ох, и надрались мы с ним тогда… А я бы и сам мог стать гуру, между прочим. С моими-то способностями, почему бы и нет!» Он легонько улыбнулся. «Я прирождённый одиночка, вот почему. И слишком ленив к тому же, чтобы годами морочить людям головы».
Утро выдалось серенькое. Иннот проснулся раньше всех. Он подошел к краю пещеры и присел на корточки. Моросил мелкий дождь. Внизу, метрах в пятнадцати, расстилались джунгли. Он осторожно выглянул наружу. Да, всё, как он и предполагал: голая скальная стенка, уцепиться совершенно не за что. Идеальное место заключения для любого, кроме профессионального каюкера. Собственно, если бы не мой милый талантик планировать с любой высоты без трагических последствий для здоровья, мы бы вряд ли смогли отсюда уйти, подумал Иннот. Впрочем, слезть с этой скалы мало – надо ещё как-то спуститься со столовой горы, а это уже несколько сложнее.
Сзади подошла Джихад, смачно зевнула и накрыла плечи каюкера пончо.
– Спасибо за одеяло, милый. Одевайся…
– Ну, какие у нас планы? – спросил Кактус, когда все проснулись.
– Сидим, ждём, пока нас покормят, – пожал плечами Иннот. – Без завтрака я выступать не намерен.
– А вдруг они о нас забыли?
– Это вряд ли… Впрочем, ежели забыли – мы им напомним. Барабан-то у нас под рукой!
В эту минуту откуда-то из глубины пещеры послышался скрежет.
– О! – поднял палец Иннот.
– Эй, лабухи! Подъём! С вещами на выход! – заорали из темноты. – Капитан любезно приглашает вас разделить с ним жрачку, в смысле, эту, как её, утреннюю трапезу!
– Везунчики! – завистливо качал мохнатой башкой конвоир, ведя их по пещерам. – Наш кэп мало кого приглашает к своему столу, да. Цените!
– Надеюсь, их повар моет свои лапы хотя бы иногда, – тихонько поделился Кактус сомнениями. – Я бы не хотел всю оставшуюся жизнь мучиться от поноса!
Система пещер была, по-видимому, большой и разветвлённой. Пираты обжили её уже давно: потолки были сплошь чёрными от факельной копоти. На этот раз их вели другой дорогой; через несколько поворотов показалась свисающая откуда-то сверху верёвочная лестница.
– Вам туда! – ухмыльнулся пират. – Инструмент свой пока можете оставить здесь, его никто не тронет. Мы народ честный, в своём роде.
Иннот решительно полез наверх и оказался в обширной, но неглубокой пещере, выходящей на свежий воздух. Снаружи в изобилии спускались плети каких-то растений, образуя нечто вроде живого зелёного занавеса. Пол был покрыт дорогим ковром. Посередине пещеры возвышался роскошный тиковый стол на гнутых резных ножках, весь уставленный разнообразными яствами и напитками. Чего здесь только не было! Дорогие вина и устрицы соседствовали с дичью и фруктами, изящные хрустальные бокалы отбрасывали блики на тонкий «костяной» фарфор. Изенгрим Фракомбрасс, он же Ёкарный Глаз, восседал среди этого великолепия, поглощая яичницу с жареным бататом прямо с закопчённой чугунной сковородки. Громко чавкая, он небрежно махнул лапой на грубо сколоченную скамью. Каюкеры сели, с интересом разглядывая знаменитого пирата.
– Давайте налетайте, кому чего, – Фракомбрасс широким жестом обвёл стол. – У нас по-простому…
Друзья не заставили себя долго упрашивать.
– Наголодались, поди, в джунглях-то? – ухмыльнулся пират.
– Последнее, что мы съели, было крокодилом, – отозвался Кактус.
– Крокодилы – они ничего, – отозвался Фракомбрасс. – Похожи немного на курятину.
Он взял одну из бутылок, с недоверием повертел её в руках, выпятив губы, и поставил обратно. Потом достал из-под стола другую, отхлебнул прямо из горлышка и удовлетворённо рыгнул.
– Обожаю ром, – пояснил он. – А эту кислятину терпеть не могу, хотя наш милейший повар уверяет, что это, мол, лучшие коллекционные сорта. И как только нувориши пьют такое? Наверное, поэтому и страдают от всяких там язв. То ли дело мы: здоровая пища, свежий воздух…
– Свободный график работы… – поддакнул Иннот. Ёкарный Глаз раскатисто хохотнул:
– В точку! А ты, я смотрю, парень не промах!
– Стараемся помаленьку, – дипломатично заметил каюкер.
– Ты устрицы-то бери себе, бери. Жалко будет, если испортятся. Льда у нас, сам понимаешь, нет, а разносолов всяких – навалом. Вторую неделю жрём – или уже третью? Мидий там; как их, омаров…
– Я мидии люблю! Могу зараз полведра умять! – похвалился Иннот.
Ёкарный Глаз погрозил ему пальцем:
– Ну, полведра это вряд ли…
– Предками клянусь, съем!
– На что спорим?
– Гм… А на что мы можем поспорить-то? – удивился каюкер. – Всё, что у нас было, вы отобрали.
– Да, это верно. Специфика работы, сам понимаешь… Ну, сделаем так: ежели осилишь, устрою вам сегодня познавательную экскурсию в пределах моих владений. А ежели нет, то пускай вот она, – тут его палец упёрся в Джихад, – станцует нам стриптиз на столе.
Джихад аж подскочила от возмущения; рука её непроизвольно дёрнулась к груди – там, во внутренних кармашках кожаного колета, она держала обычно свои стамески. По счастью, все оружие упрятали в Громилин барабан.
– Ах ты…
– Гм… Джи, ты не волнуйся. Полведра я легко одолею, – быстро сказал Иннот, одновременно толкая под столом ногу девушки.
– По рукам, что ли? – ухмыльнулся пират.
– По рукам!
Ударили по рукам; Джихад кипела от негодования. Спустя несколько минут принесли серебряное ведёрко из-под шампанского, наполненное аппетитно пахнущими моллюсками. Кто-то даже заботливо украсил их сверху веточками укропа и петрушки, слегка уже увядшими.
– «Махагония», – прочитал Громила надпись на боку ведёрка и поднял глаза на пирата. – Я слыхал, есть такой корабль…
– Уже нет, к сожалению, – Ёкарный Глаз помрачнел. – Развалился на части в трех днях пешего пути отсюда. Всё, что только можно, мы оттуда сняли, конечно…
– А люди? – осторожно осведомился Кактус.
– Большинство разбежалось; но кое-кого мы, это… спасли. Мы, в общем-то, не такие уж изверги; хотя кормить эту ораву не так-то просто. Полезных людей среди них мало…
– Тогда почему бы вам их не отпустить?
– Ну, кое за кого можно получить неплохой выкуп… Кстати, вы не в курсе, во сколько там оценивают мою голову?
– Боюсь, что нет, – ответил Иннот, и одновременно Громила пробасил:
– Десять тысяч монет! Видел как-то в газете, – поспешно добавил он.
– Маловато, – скептически заметил пират. – Ну ничего. Когда мои посыльные доберутся до Бэби, цены подскочат до небес. Наверняка и аварию припишут мне, хотя, видят предки, – я тут ни при чём. Иногда я даже думаю – а не продать ли мне самого себя на старости лет? – Он рассмеялся.
Иннот между тем расправлялся с мидиями, да так, что за ушами трещало. Он периодически наполнял свой бокал из стоящих на столе бутылок, залпом выпивал его и продолжал целеустремлённо уминать тёмно-жёлтое мясо. Изенгрим Фракомбрасс наблюдал за ним с неприкрытым интересом.
– Неужели справится?
– Пусть только попробует не справиться! – грозно сказала Джихад. – Я его тогда…
Иннот, не переставая жевать, сделал успокаивающий жест.
– Значит, всё это, – Громила обвёл рукой стол, – оттуда?
– Ну да. Раз уж мне готовит один из лучших вавилонских поваров, то надо создать соответствующий антураж! Вечером я хочу закатить небольшую пирушку, а вы нам чего-нибудь сбацаете… Жаль, похоже, ваш парень выигрывает, а то было бы ещё одно развлечение!
– Он и так уже выиграл, – резко сказала Джихад. – Он съел больше, чем полведра.
– Мы-то спорили на половину обычного ведра, а не такого маленького! – резонно возразил Фракомбрасс. – А здесь как раз столько и будет.
– Ну хорошо, а какие у тебя планы относительно нас в дальнейшем? – поинтересовался Громила.
– Поживём – увидим, – неопределённо выразился пират, ковыряя в зубах мизинцем. – Может, вам здесь так понравится, что вы захотите остаться. Либерлэнд – городишко маленький, спору нет; зато у нас ни инфляции, ни девальвации, и вообще – всё по справедливости. Места свободного навалом, селись где хочешь; ну а про безопасность я уже и не говорю: тут даже младенец может гулять по лесу совершенно спокойно. Если только не будет тянуть в рот всякую гадость вроде пауков и змей, ха-ха! Ну а серьёзно, – он перегнулся через стол. – Чего вы там забыли, в этом вашем Вавилоне? Публику? Так она и здесь у вас будет, причём куда более благодарная. Гонорары? Тут можно жить, не платя ни копейки, а горри я вообще с удовольствием приму в свою команду! Правда, ваше племя тяжеловато для того, чтобы лазать по вантам, зато в абордажной схватке вам цены нет! Подумай об этом, парень! – он подмигнул Громиле. – Со мной ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось!
– Толку-то, – хмыкнул Громила. – На что их здесь тратить?
– Ну зачем же обязательно здесь! – ухмыльнулся Ёкарный Глаз. – Многие из моих парней копят золотишко, чтобы потом заделаться самыми что ни на есть добропорядочными гражданами.
Иннот тем временем покончил с мидиями и удовлетворённо вздохнул.
– Уфф!
– Ну ты гигант! – покачал головой пират. – Если хочешь вздремнуть, ложись прямо здесь. У нас тут без церемоний, чего захотел – то и делай, никто тебе и слова не скажет!
– Погоди, я ещё чего-нибудь съем! – посулил Иннот. – Вот только дух малость переведу…
Громила между тем поднялся, подошел к зелёному занавесу и осторожно отодвинул плети висячих растений.
– Ого! Ну и высота!
– А ты думал! Все эти скалы источены пещерами, словно сыр; поэтому нам нет нужды заботиться о крыше над головой. К тому же сверху ничего не заметно; ежели, к примеру, над нами сейчас пролетит дирижабль, с него увидят только девственный лес.. Даже выходы из пещер замаскированы; попробуй разгляди что-нибудь сквозь такой вот плющ!
– Здорово придумано! – одобрил обезьянец.
– А ты думал! Кстати… Я знаю, что у музыкантов всегда есть при себе умат-кумар… Э?
– Вы же видели наши вещи! У нас ничего такого нет!
– Да, но, может, за пазухой где-нибудь… – Фракомбрасс игриво подмигнул Джихад. – А?..
– Было немножко, но мы всё скурили, ещё неделю назад. Сам понимаешь, когда столько плутаешь по джунглям, надо как-то расслабляться…
Ёкарный Глаз покивал:
– Жаль, жаль… Вообще-то, мы покупаем травку у горных племён – ну, или воруем с ихних плантаций, всяко бывает. Надо бы совершить рейд и запастись как следует.
Иннот потянулся:
– Ты обещал нам экскурсию…
– Ну что же, уговор дороже денег, так у нас говорят. Пойдёмте.
Пещерный город и вправду был велик. Фракомбрасс не преувеличил, сравнивая скалу с куском сыра: соединённые ходами полости простирались буквально во всех направлениях. Большинство пещер было естественного происхождения; лишь кое-где виднелись следы грубой обработки камня. Свет падал в многочисленные трещины и отверстия, по большей части затянутые разнообразными вьющимися растениями; там же, куда он не проникал, устанавливались факелы или масляные светильники. Местные жители устроились довольно уютно: кое у кого была даже мебель, либо грубая самодельная, либо нормальная: такую вполне можно встретить в какой-нибудь городской квартире. В самой большой из виденных ими пещер был устроен даже спортивный зал: одинокий пират-бабуин гулко лупил о пол и стены мячом. «Какой же обезьянец не любит играть в баскетбол», – пробормотал Громила. Единственным недостатком Либерлэнда, по словам Фракомбрасса, было отсутствие собственного родника. За водой приходилось спускаться вниз, используя подъёмник, а то и вовсе привозить её в бочках на дирижабле. «Одной такой ходки достаточно примерно на двадцать – двадцать пять дней, – говорил пират. – В дождливый сезон, конечно, с водой никаких проблем». Основным правилом здесь было не оставлять следов на поверхности. Жечь костры запрещалось, оставлять на открытых местах какие-либо предметы, особенно яркие и блестящие, тоже. «За такое по нашим законам можно убить на месте, – сообщил Фракомбрасс. – Впрочем, этого ещё ни разу не случалось: всё-таки в глубине души я очень мягкий и добрый. Но двух идиотов, вздумавших по укурке плясать ночью у костра на верхушке скалы, я лично заставил друг друга…» – и он с удовольствием поведал подробности наказания. Громила только хмыкнул и покачал головой, дивясь изобретательности пирата.
Иннот как бы невзначай перевёл разговор на пленников. Их оказалось на удивление мало; по-видимому, наиболее решительные покинули место аварии сразу, не дожидаясь пиратских «милостей». Жили все пленные в одной пещере, впрочем довольно обширной и имевшей массу отнорков и закоулков. Пока «Тяжелая Дума» не отправилась в очередной поход, их свободу никто не ограничивал: убежать со столовой горы считалось невозможным, к тому же пиратов было намного больше. Путём осторожных расспросов Иннот попытался выяснить судьбу своего друга, но пленные то ли не знали, о ком идёт речь, то ли не хотели говорить. Так ничего и не добившись, друзья запросились наружу.
– Не вопрос! – хмыкнул Фракомбрасс. – Ступайте вон по тому коридору – это один из выходов. Да запомните хорошенько: закон у нас один для всех. Увижу, что балуетесь с огнём – не взыщите: вышвырну вон из Либерлэнда. В буквальном смысле этого слова, со скалы вверх тормашками.
Весь этот день ушёл у каюкеров на обследование местности. Иннот пошёл гулять по пещерам, остальные выбрались на поверхность. Строго говоря, гора, названная ими поначалу столовой, отнюдь таковой не являлась. Несколько квадратных километров джунглей изобиловали многочисленными оврагами, трещинами, одиноко торчащими скалами и каменными террасами; ровной поверхности здесь почти не было. Кое-куда путешественников не пустили вовсе: когда Джихад приблизилась к поросшему жесткой короткой травой откосу, рядом откуда ни возьмись материализовались два пирата.
– Нельзя, – коротко сказал один.
Джихад не стала спорить и повернула обратно. Точно такая же история повторилась с Кактусом: «мистер Аллигатор» решил обойти столовую гору по краю, надеясь обнаружить устройство для спуска вниз.
Под вечер друзьям пришлось ублажать слух пиратов во время очередной попойки. Иннот явно думал о чём-то другом, и хорошего джанги не получалось: они постоянно сбивались с ритма и фальшивили. Впрочем, это прошло абсолютно незамеченным: флибустьеры в течение короткого времени умудрились упиться в стельку и совершенно не воспринимали действительность. Часть пиратов тем не менее осталась абсолютно трезвой: караульная служба у Фракомбрасса была поставлена как надо. Музыкантов накормили сытно, хотя и далеко не столь роскошно, как утром, и отвели в ту часть пещерного города, где они провели первую ночь. Им даже вернули их вещи, за исключением некоторых наиболее ценных; держать при себе спички и съестные припасы им, очевидно, также не полагалось.