Страница:
Изенгрим Фракомбрасс понял, что это конец. Всё вокруг полыхало, тросы лохматились и лопались один за другим, непонятно было только, почему газ в баллоне ещё не взорвался. Он вскочил и бросился сквозь огонь к борту. Там лежал свёрнутый в рулон противопожарный брезент – сорок квадратных метров плотной, пропитанной негорючим составом ткани. Он ухватил два свободных конца цепкими пальцами ног и, не обращая внимания на творящийся вокруг ад, стал лихорадочно её разматывать. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем руки нащупали ещё два уголка. Схватив в охапку скомканную ткань, Ёкарный Глаз спиной перевалился через фальшборт и полетел вниз, глядя, как над ним стремительно разворачивается в жёстких холодных струях воздуха некое грубое подобие купола. Только бы не вырвало из пальцев, подумал Фракомбрасс, судорожно стараясь намотать концы брезента на руки и на ноги…
– Им каюк, сэр! – ликующе возвестил штурман, ухая и приплясывая.
Сержант Стращер от избытка чувств хлопнул майора промеж лопаток. Де Камбюрадо поморщился:
– Полегче, сынок. Я ещё хочу погрузить свои слабые руки по локоть в пиратское золото.
– Простите, сэр… Но ведь мы победили! Победили, слава предкам!
– Выиграли сражение, – поправил его де Камбюрадо. Но сражение ещё не закончилось. На юте полыхающего вовсю пиратского корабля медленно поднялась чёрная фигура. Колбассер обгорел весь, от макушки до пяток превратившись в одну сплошную головешку; лишь зубы ослепительно сверкали во рту.
– Не, такого нам точно не надо, – произнёс фактически уже мёртвый пират и резко крутанул штурвал.
Налетевший порыв ветра наполнил уцелевшие паруса и поволок «Тяжелую Думу» навстречу «Аквамарину».
– Главное, ребята, – сердцем не стареть, – неизвестно кому поведал Колбассер.
– Предлагаю выпить шампанского в ознаменование нашей первой победы! – штурмана понесло.
Он споро метнулся куда-то и спустя миг появился с бокалами и бутылкой в руках.
– Ого! – рассмеялся де Камбюрадо, рассматривая этикетку. – Сладкое игристое, надо же!
– Сладкое, как наша победа! – прогудел сержант, разливая шипучий напиток по бокалам. – И игристое, как… Осторожнее, сэр! Они идут на нас!! Полный назад, самый полный!!!
В это мгновение пламя проело наконец последнюю огнеупорную оболочку – и соприкоснулось с гидрогениумом. Лёгкий газ мгновенно воспламенился и взорвался. Словно гигантские ножницы вспороли баллон пиратского дирижабля по всей длине. Кольца шпангоутов лопались, бамбуковые стрингеры мелкой деревянной шрапнелью разлетались во все стороны. В момент взрыва «Тяжелая Дума» находилась всего в четверти кабельтова от своего погубителя. Обшивка «Аквамарина» оказалась пробита навылет в нескольких сотнях мест сразу – а клочки пылающей ткани и раскалённые угли довершили дело. Спустя мгновение после первого взрыва грянул второй. «Аквамарин», самое быстроходное судно Вавилонского Военно-Воздушного флота, перестал существовать. Победителей в этом бою не было; хотя, конечно, можно сказать, что победу одержало укумпиво.
– Ну, друзья, сейчас или никогда! – воскликнул он и кинулся к Громилиному барабану.
Отодрав потайную крышку, он вывалил на землю его содержимое. Джихад тотчас развернула мягкую ткань, в которую были упакованы её стамески, и внимательно их осмотрела. Сталь после прохождения зоны Мооса стала мягкой, как свинец, но заточка не потеряла своей остроты.
– На один раз хватит, – решила наконец каюкерша и аккуратно рассовала их по карманам. – Надеюсь только, наша затея окупится. Ты не представляешь, во сколько мне обходится каждая такая штука!
– А кроме них у тебя есть что-нибудь?
– Конечно! Просто эти игрушки у меня любимые.
Сам Иннот вооружился тростью и бумерангом. Кроме того, он распаковал и переложил в карман стеклянную гранату. Громила, наученный горьким опытом, запасся недлинной стоеросовой дубинкой. Техникой арнис, по собственному признанию, он не владел, «так что я просто буду лупить их по бошкам безо всякого изящества». Кактус, как обычно, больше всего надеялся на своё естественное оружие.
Основную часть барабана занимал прочный канат, аккуратно свёрнутый в бухту. Иннот размотал его и, высунувшись наружу, прикинул расстояние до земли.
– Должно хватить, – решил он. – Ну, кто первый?
– Постой, а к чему ты его привяжешь? – поинтересовалась Джихад.
– Ни к чему. Я просто упрусь ногами во-он в тот камень и буду держать один конец, пока вы все не спуститесь.
– А ты сам как же?
– Увидишь! – ухмыльнулся Иннот. – Скажу одно: ты будешь здорово удивлена.
– А почему бы не прицепить трос к сталактиту? – Кактус указал на потолок. – Я же помню, как Гро об него приложился! Значит, прочный…
Иннот осмотрел сталактит, а потом вдруг с воплем «Кия!» рубанул по нему ребром ладони. Известковая сосулька отломилась и упала.
– Прочный, да не слишком, – заметил он. – Ладно, давайте за работу.
Громила вздохнул и принялся прилаживать к спине барабан.
– Да оставь ты его здесь! – посоветовал Кактус.
– Да? А золото в чём понесём, в трусах?
– От, блин… Я и не подумал…
Иннот намотал один конец каната на локоть и что было силы упёрся в камень. Громила, как самый тяжелый, полез первым. Ворча и вздыхая, он раздвинул зелень и скрылся из глаз. Канат напряженно подрагивал.
– Помочь? – тихонько спросила Джихад. Иннот помотал головой:
– Не-а. Вполне терпимо…
Натяжение внезапно ослабло. Кактус глянул вниз. Гориллоид уже стоял на земле и знаками поторапливал остальных.
– Теперь ты, Джи…
После девушки настал черёд Кактуса.
– Канат я вам сброшу, – сказал ему Иннот. – Ещё пригодится.
Оставшись один, Иннот осмотрел пещеру. Вроде ничего не забыли… А! Банджо! Он отрегулировал ремень таким образом, чтобы тот не мешал раскрываться летательной перепонке, и, взяв небольшой разбег, рыбкой нырнул в пустоту.
Джихад и Кактус не смогли сдержать испуганных возгласов, когда каюкер, прорвав зелёный занавес, камнем понёсся к земле. Даже у Громилы в груди что-то ёкнуло – хотя приятель и рассказал ему о своих необычных способностях, воочию он видел это впервые.
Перепонка не подвела, с тихим чмоканьем раскрываясь и замедляя падение. Перед приземлением Иннот сгруппировался, сделал эффектный кувырок через голову и предстал перед приятелями, раскинув руки в стороны, как гимнаст.
– Восхищаться и завидовать будем позже, – ухмыльнулся он. – А сейчас давайте в темпе джанги!
До входа в пещерный город они добрались незамеченными: все, кто оставался на поверхности, сейчас напряжённо вглядывались совсем в другую сторону, ожидая начала схватки. Подождав несколько секунд, пока глаза не привыкнут к полутьме, каюкеры двинулись вперёд. Время от времени Иннот останавливался, припоминая направление. Момент для операции был выбран как нельзя более успешно: извилистые коридоры опустели. Однако долго так продолжаться не могло, и наконец из-за очередного поворота на них вывернул обезьянец.
– Э… Э! Куда?..
– Здравствуй, друг! – радостно воскликнул Кактус, вырываясь вперёд. Заключив пирата в объятия, он ощетинился на миг шипами.
Глаза шимпа вылезли из орбит, он судорожно дёрнулся и обмяк. Кактус разжал руки и аккуратно уложил свою жертву на землю.
– Прощай, друг…
Второй встреченный ими пират и вовсе не успел ничего сказать: Джихад, даже не сбившись с шага, впаяла ему носком своей обувки точно в пах.
Обезьянец закатил глаза и медленно опустился на колени.
– Какая жестокость! – лицемерно сказал Кактус, добивая поверженного.
– Я тоже хочу поучаствовать! – обиженно прогудел сзади Громила.
– Да на здоровье, милый! – Джихад посторонилась, пропуская горри вперёд.
Громила мрачно ухмылялся. Он засунул дубинку за пояс шорт и теперь небрежно перебрасывал из ладони в ладонь здоровенный кокосовый орех, который где-то успел подобрать. Наконец, у очередной развилки Иннот остановился.
– Ну вот, – тихонько сказал он. – Если мне не изменяет память, именно здесь находятся апартаменты нашего капитана.
Громила, жестом велев остальным молчать, осторожно заглянул в коридор и тут же отдёрнул голову. Повернувшись к друзьям, он показал им два пальца, потом подмигнул Джихад. В руках каюкерши тотчас возникла стамеска.
– Когда я был молод, – проговорил Громила, отводя здоровую руку с кокосовым орехом назад, – я часто играл в Р-Р-Р-РЕГБИ!
С этими словами он резко бросил тело за угол и метнул свой снаряд. Джихад тенью скользнула за ним следом. Когда в коридор ворвались Иннот и Кактус, всё уже было кончено: один обезьянец валялся с разбитой головой в луже крови, второй медленно оседал, цепляясь за стену и хрипя. Пробковая рукоять торчала у него из горла. Впрочем, были и плохие новости – верёвочная лестница, по которой они забирались наверх в прошлый раз, отсутствовала. Искать что-нибудь подходящее не было времени. Снова друзей выручил барабан. Громила снял его со спины, поставил на землю, осторожно встал сверху и сложил руки «ступенькой» перед животом. Иннот вскарабкался на его плечи и дотянулся-таки до края дыры. Спустя несколько мгновений каюкеры очутились в апартаментах Ёкарного Глаза.
Жилище пиратского капитана располагалось в нескольких, соединённых между собой пещерах. Кроме столовой, где они уже побывали, имелась ещё роскошная спальня и три комнаты поменьше размером. Стены спальни украшали картины в золочёных рамах, впрочем, сильно исцарапанных и обитых. На сюжеты хозяину было в высшей степени наплевать: морские и горные пейзажи соседствовали с мифологическими и религиозными сюжетами; мало того, среди живописи красовались вырезанные из обезьянских эротических журналов картинки, любовно наклеенные на картон. У самого входа был прикреплён четырьмя комками жвачки титульный лист большого календаря за позапрошлый год, с изображением занимающейся любовью парочки. Посередине спальни стояла роскошная кровать в стиле рококо, с витыми столбами и шёлковым пологом. Любознательный Кактус просунул туда голову и сморщился: от простыней ощутимо попахивало.
Следующая комната оказалась кладовой. Едва завидев разнообразные сундуки, коробки, шкафы и шкатулки, друзья тут же радостно набросились на них, вообразив, что нашли наконец искомое. Увы! Их ожидало жестокое разочарование. Пират и в самом деле хранил здесь свою добычу, вернее, часть её, – но всё это не представляло для каюкеров никакой практической ценности. Изящные, покрытые затейливой резьбой и инкрустациями шкатулки были заполнены зерновым кофе и пряностями; тяжелые кованые сундуки скрывали в своём чреве здоровенные рулоны атласного шёлка и тонкой парчи. Содержащейся в шкафах одеждой можно было полностью экипировать батальон – если бы таковой согласился носить роскошные, но сильно побитые молью прикиды. Единственной полезной вещью был небольшой бочонок, небрежно засунутый под комод: очевидно, хозяин забыл о нём, и с тех пор тот мирно зарастал пылью. В бочонке оказалось великолепное виски – мягкое, обволакивающее, с тонким грушевым ароматом. Иннот тотчас же наполнил им свою фляжку, после чего Кактус отыскал в столовой четыре чистых бокала, и они воздали должное замечательному напитку.
– Если продать всё это добро на Бэбилонском рынке, пускай даже за полцены, можно неплохо подняться, – проворчал Громила.
– Ага… Осталось только подогнать дирижабль, – отозвался Иннот. – Ну где же эта ититская казна!
Казны не было. Следующая пещера, вернее, пещерка, предназначалась для водных процедур: неведомо как пирату удалось втиснуть в неё впечатляющих размеров медную ванну. Внутри, в лужице грязной воды валялся ярко-жёлтый резиновый утёнок.
Последнее из обследованных помещений служило чем-то вроде кабинета. Так же, как и в столовой, здесь имелся ход наружу – вернее, не ход, а узкая вертикальная щель, рассекающая кабинет напополам. Полоса света падала сквозь неё на письменный стол, заваленный бумагами и картами. Иннот с интересом принялся изучать содержимое ящиков. В верхнем лежали неплохие измерительные инструменты и с десяток обгрызенных карандашей: очевидно, среди дурных привычек Фракомбрасса эта занимала не последнее место. В остальных по мере их открывания обнаружились: грязная и траченная молью кроличья лапка; перетянутая резинкой колода старых засаленных карт с голыми женщинами на лицевой стороне; сломанный кремневый нож; мумифицированная гроздь бананов; крупный необработанный изумруд; старинная книга без переплёта, но с гравюрами на тонкой рисовой бумаге, озаглавленная: «Бакенбардистика, или Искусство приукрашения физиогномии»; пыль. В последнем ящике одиноко перекатывалась бутылка с остатками рома.
Изумруд вызвал некоторое оживление, впрочем, весьма вялое: друзья надеялись найти куда больше. Дотошный Громила хотел даже разломать стол. «Не веришь? За минуту, вот этими вот руками!» – но Иннот опасался излишнего шума. Гориллоиду пришлось ограничиться выдернутыми ножками. Как и следовало ожидать, тайников в них не было…
– Так чего же? Выходит, мы зря тащились в такую даль?! – с детской обидой в голосе спросил Кактус.
Иннот, не отвечая, присел на корточки и стал просматривать рассыпавшееся по полу содержимое столешницы. В основном это были карты с захваченных пиратами судов; на некоторых можно было различить фиолетовые печати Адмиралтейства. Было там и несколько чертежей, вернее, набросков: по-видимому, кто-то пытался модернизировать корабельную баллисту. Из-под карт торчал краешек пухлой тетради. Джихад вытащила её и раскрыла на первой странице.
– Забавно! Похоже, грозный капитан пиратов вёл дневник!
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Иннот. – Посмотри, нет ли там какого-нибудь намёка на то, где он прячет драгоценности!
– Ты многого хочешь, дружище, – усмехнулся Громила. – Такое бывает разве что в приключенческих романах!
Джихад перелистнула страницу. Иннот мельком глянул на неё и удивлённо задрал брови: лицо девушки было пунцовым.
– Джи, что это с тобой?!
Каюкерша молча протянула ему тетрадь. Почерк у знаменитого пирата был ужасный, ничем не лучше врачебной скорописи; оставалось только догадываться, что означает та или иная буква. Но главным было не это: дневник представлял собой подробную, тщательно запротоколированную историю половой жизни капитана, изобилующую многочисленными подробностями и комментариями. Спустя пару минут Иннот, отнюдь не считавший себя ханжой, почувствовал, что у него начинают гореть щёки.
– Да, здесь мы вряд ли отыщем тайну клада, – покачал головой Громила, с интересом заглядывая ему через плечо.
В следующие полчаса каюкеры перерыли капитанскую берлогу сверху донизу. Неугомонный Кактус содрал со стен все картины в спальне, скатал в рулоны ковры, вспорол матрас и подушки; но единственное, что он нашёл, – это несколько пустых бутылок и груды высохшей банановой кожицы. Иннот на пару с Громилой выволокли все сундуки и шкатулки на свет, в столовую, и тщательно их перелопатили в поисках потайных ящиков или двойного дна. Под конец Джихад начала простукивать стены; но от этого занятия её отвлекли доносившиеся снизу голоса.
– Да сами они друг друга и угробили! Ты же знаешь, Цынга терпеть не мог Пончика. Вот и раздробил ему башку! А Пончик успел вставить ему перо перед смертью.
– Ага, с разбитой башкой, да?
– Ну, это… Может, он из последних сил…
– Ты как был недоумком, Клёпа, так и остался! Лучше подсади меня, да поскорее – не мы одни такие умные!
Каюкеры замерли; Джихад на цыпочках подкралась к отверстию. Снизу послышалось пыхтение, потом чей-то стон.
– Ты мне спину сломаешь, урод! Вот, блин, отожрался!
– А ну, стой прямо, придурок! Клёпа, ты меня уже достал, честное обезьянское!
За край отверстия зацепились толстые волосатые пальцы. Пират стал подтягиваться, но тут в дело вступил Громила. Он подхватил обеденный стол (посуда с грохотом посыпалась на пол) и, ухнув от натуги, припечатал им проход.
Вопль пирата, рухнувшего с отдавленными пальцами на спину своего товарища, был, наверное, слышен во всём Либерлэнде.
– Ну что ты наделал, Гро! – укоризненно покачал головой Иннот. – Мы бы вполне могли с ними договориться! Вдруг они, в самом деле, знают, где Фракомбрасс держит деньги! А теперь сюда сбежится вся шайка.
– Извини, – смущённо пробасил Громила. – Я малость растерялся…
Иннот оказался прав: внизу уже слышался топот и неразборчивые восклицания. Покалеченный разбойник вопил не переставая; Клёпа вторил ему, безостановочно сыпля ругательствами.
– Эй! Что здесь…
– Ёпперный театр! Пончика-то убили!
– И Цынгу… Эй, Пузо, это ты их, что ли?
– Да нет, слабо ему так… Вишь, Пончику полбашки снесло…
– Клёпа, шо здесь было-то?
– Там кто-то есть наверху, ублюдки! – простонал Пузо, на миг перестав вопить. – Эти бесчеловечные уроды сломали мне пальцы! О-о-о-о!!!
– Ну вот и всё, – резюмировал Кактус. – Попались…
– Таран нужен! Тащи таран! – загомонило сразу несколько голосов.
Иннот, словно очнувшись, подхватил за угол один из сундуков и, пыхтя от натуги, поволок его к отверстию. Остальные лихорадочно стали ему помогать. Через несколько минут стол исчез под грудой всевозможного барахла.
– Ну вот, этого им хватит надолго, – сообщил Громила, удовлетворённо озирая завал.
– А нам?
– Нам? Да, это проблема… – Горри почесал затылок. – Ваши предложения?
– Дождёмся ночи и вылезем через «окно», – предложил Кактус.
– Они тоже не дураки, – покачал головой Иннот. – Будут караулить. Кроме того, у них целый день впереди.
– Чего это они вдруг полезли к своему капитану, хотела бы я знать? – задумчиво спросила Джихад.
– Жажда лёгкой наживы, – предположил Кактус.
– А по-моему, здесь что-то другое…
– Есть предложение, – вдруг поднял голову Иннот. – Давайте посмотрим, чем мы располагаем, и будем исходить из этого. Джи, у тебя, я знаю, стамески…
– Не только. Ещё вот это, – Джихад извлекла из недр своего колета чёрный деревянный шар размером с крупный каштан.
Иннот с любопытством осмотрел вещицу. Это была искусно вырезанная и отполированная голова демона. Джихад надавила на глаза – и изо рта демона выщелкнул острый треугольный язык.
– Антикварная штучка. Можно пользоваться как кастетом. Правда, это оружие ближнего боя. И ещё есть маленькая трубка с отравленной стрелкой; но она бьёт всего на пару метров.
– Понятно… Милые девичьи безделушки, э? Громила, что у тебя?
– Дубинка, вот и всё… Можно, правда, сделать из чего-нибудь кистень или, например, пращу. Я неплохо управляюсь с пращой, хотя, конечно, не каждый раз попадаю…
– У меня есть стеклянная граната, бумеранг, трость и собственное электричество. Ах да, совсем забыл… Надо же! Старею, старею… – Иннот порылся в карманах и извлёк на свет маленький пузатый флакон тёмного стекла.
Горлышко его было запаяно. Каюкер посмотрел содержимое пузырька на свет. Ничего не разберёшь – то ли есть внутри что-то, то ли нет… Но вот магнитные поля вблизи этой штуки искривляются совершенно недвусмысленно…
– Это что такое? – поинтересовался Кактус.
– Не знаю, – смущённо признался Иннот. – Но явно что-то бормотологическое. Мне его продал торговец оружием, а он, в свою очередь, получил в подарок от какого-то своего приятеля. Я собирался спросить Афинофоно, да вот запамятовал. А флакончик машинально перекладывал из кармана в карман.
– То есть ты даже не знаешь, что с ним надо делать?
– Я догадываюсь, что его надо расколошматить обо что-нибудь – в смысле, если это оружие; ну и самому желательно в этот момент находиться подальше.
– Но к чему это приведёт, ты не знаешь… Ладно, пусть будет на крайний случай.
Пираты между тем подтащили что-то тяжёлое и стали методично колотить им в столешницу. Баррикада вздрагивала, но держалась. Иннот присел на сундук и задумался. Громила подошел к «окну» и, раздвинув плющ, принялся наблюдать за происходящим внизу.
– Так. Ну а что там у нас с пищей и водой? – поинтересовалась Джихад.
– Всего навалом. Воды как таковой, правда, нет, но вина – несколько ящиков. Думаешь, придётся выдержать здесь осаду? Брось, нам такой вариант не подходит. – Кактус развернул упавшую на пол скатерть, нашёл среди осколков тарелок жареного цыплёнка, придирчиво осмотрел его и принялся есть.
– Эй, они что-то затевают! – тихонько сказал вдруг Громила.
Сверху слышался шорох: кто-то осторожно спускался по верёвке. Громила аккуратно поправил плети плюща, отступил к стене и отвёл назад загипсованную руку. На светлом фоне листьев возник чёрный силуэт. Пират на миг замер, а потом, отпустив верёвку, рванулся внутрь. Громилин гипс описал короткую дугу и соприкоснулся с физиономией непрошеного гостя.
– Оп!
Пират взмахнул руками, силясь удержаться на краю, но не сумел и с коротким воплем низринулся со скалы. Громила, раздвинув пальцем листья, посмотрел вниз и снова сказал:
– Оп!
– Похоже, у нас пат, – усмехнулся Иннот. – Они не могут войти, мы не можем выйти.
Потянулось ожидание. Друзья успели обсудить и отвергнуть несколько планов и теперь молча сидели, уставившись взглядом в пространство. Время от времени то один из них, то другой вставал и начинал ходить, трогая различные предметы.
– Давайте вступим в переговоры, – предложил наконец Иннот.
– И что?
– Предложим им такой вариант: мы откроем проход, если они пообещают нас не трогать.
– Да? – с иронией спросил Кактус. – И мы им поверим?
– Нет, зато мы спокойно разберём баррикаду и швырнём вниз гранату, а потом попытаемся смыться.
– Не пойдёт, – буркнул Громила. – План был бы неплох, если бы не одно «но»: из пещерного города нам не выбраться. Проклятая берлога слишком далеко от выхода; нас просто не выпустят отсюда. Задавят массой…
– А что, если сказать им, что никакого золота здесь нет? – предложила Джихад. – Пусть хотя бы часть отправится на поиски.
– Ты плохо знаешь психологию, – покачал головой Иннот. – Если ты только заикнёшься об этом, они окончательно уверятся, что мы тут купаемся в драгоценностях.
– Они что-то затевают, – снова сказал Громила; он непрерывно наблюдал за происходящим внизу.
– Что, опять? – Иннот подошёл и глянул сквозь зелень. – Ну ничего себе!
– Что там?
– Они тащат баллисту! Похоже, эти парни решили нас выкурить отсюда!
– Спрячемся в дальних пещерах? – предложил Кактус.
– А толку? Флогистон даёт объёмную вспышку…
– Давайте залезем в сундуки!
– Нет, мы сделаем по-другому, – решительно сказал Громила. – Тащите сюда ткань. Мне нужен самый широкий рулон, какой только найдётся. Да, и две длинные палки.
Ткань нашлась быстро: штука атласного шёлка цвета сёмги. Сложнее было с палками. В конце концов полотнище привязали к отломанным ножкам стола. «Вот и пригодились», – хмыкнул Иннот. Джихад и Громила, как самые высокие в компании, подняли их под потолок. Кактус и Иннот прижали другой край к полу пещеры вплотную к «окну». Получилось что-то вроде наклонного экрана.
– Только бы не пробило ткань! – сквозь зубы процедил Громила. – Эх, надо было в два слоя сложить! Или в три…
– Поздняк метаться… Ладно, небось не пробьёт, она крепкая…
Пираты между тем споро установили баллисту, один из них, вероятно канонир, повозился, наводя машину, – и выстрелил. Прицел был точен. Бутылка просвистела прямиком в центр «окна» и, едва не прорвав ткань, срикошетировала обратно. Иннот на лету подхватил смертоносный сосуд и замер, балансируя на самом краю обрыва. Опомнившийся Кактус схватил его за плечо и рванул к себе.
– Спасибо, старина. – Иннот высоко поднял бутылку и ослепительно улыбнулся: – Поймал!!!
От пробки шел едкий дымок, она ядовито шипела – канонир по привычке повредил магическую печать.
– Бросай скорее! – возбуждённо крикнула Джихад. Иннот замахнулся было, но Громила аккуратно перехватил его руку:
– А ну-ка…
Он резко раздвинул плющ и со всего маху послал снаряд обратно. Застывшие в ожидании вокруг баллисты пираты, увидев, какое сокровище падает им на головы, с воплями рванулись врассыпную. Бутылка разбилась о камни совсем рядом с баллистой. Вспышка была ослепительна; огонь брызнул во все стороны разом.
– Канониру каюк, – прокомментировал Иннот. – А остальные долго ещё не смогут сидеть.
– Пожалуй, это отучит их швырять всякую гадость в окна. Как думаешь, что они предпримут дальше?
– На их месте я бы развёл под баррикадой костёр. А когда стол прогорит, добавил бы туда побольше сырой травы. Дым – штука неприятная…
– Типун тебе на язык! – замахал лапами Громила. – Я же риторически спросил. И говори такие вещи потише, пожалуйста…
Как водится, эта мысль тут же пришла в голову пиратам. Шум внизу вдруг затих, а через некоторое время потянуло дымком.
– Им каюк, сэр! – ликующе возвестил штурман, ухая и приплясывая.
Сержант Стращер от избытка чувств хлопнул майора промеж лопаток. Де Камбюрадо поморщился:
– Полегче, сынок. Я ещё хочу погрузить свои слабые руки по локоть в пиратское золото.
– Простите, сэр… Но ведь мы победили! Победили, слава предкам!
– Выиграли сражение, – поправил его де Камбюрадо. Но сражение ещё не закончилось. На юте полыхающего вовсю пиратского корабля медленно поднялась чёрная фигура. Колбассер обгорел весь, от макушки до пяток превратившись в одну сплошную головешку; лишь зубы ослепительно сверкали во рту.
– Не, такого нам точно не надо, – произнёс фактически уже мёртвый пират и резко крутанул штурвал.
Налетевший порыв ветра наполнил уцелевшие паруса и поволок «Тяжелую Думу» навстречу «Аквамарину».
– Главное, ребята, – сердцем не стареть, – неизвестно кому поведал Колбассер.
– Предлагаю выпить шампанского в ознаменование нашей первой победы! – штурмана понесло.
Он споро метнулся куда-то и спустя миг появился с бокалами и бутылкой в руках.
– Ого! – рассмеялся де Камбюрадо, рассматривая этикетку. – Сладкое игристое, надо же!
– Сладкое, как наша победа! – прогудел сержант, разливая шипучий напиток по бокалам. – И игристое, как… Осторожнее, сэр! Они идут на нас!! Полный назад, самый полный!!!
В это мгновение пламя проело наконец последнюю огнеупорную оболочку – и соприкоснулось с гидрогениумом. Лёгкий газ мгновенно воспламенился и взорвался. Словно гигантские ножницы вспороли баллон пиратского дирижабля по всей длине. Кольца шпангоутов лопались, бамбуковые стрингеры мелкой деревянной шрапнелью разлетались во все стороны. В момент взрыва «Тяжелая Дума» находилась всего в четверти кабельтова от своего погубителя. Обшивка «Аквамарина» оказалась пробита навылет в нескольких сотнях мест сразу – а клочки пылающей ткани и раскалённые угли довершили дело. Спустя мгновение после первого взрыва грянул второй. «Аквамарин», самое быстроходное судно Вавилонского Военно-Воздушного флота, перестал существовать. Победителей в этом бою не было; хотя, конечно, можно сказать, что победу одержало укумпиво.
* * *
Едва только «Тяжелая Дума» успела подняться над землёй, как Иннот тут же развил бурную деятельность.– Ну, друзья, сейчас или никогда! – воскликнул он и кинулся к Громилиному барабану.
Отодрав потайную крышку, он вывалил на землю его содержимое. Джихад тотчас развернула мягкую ткань, в которую были упакованы её стамески, и внимательно их осмотрела. Сталь после прохождения зоны Мооса стала мягкой, как свинец, но заточка не потеряла своей остроты.
– На один раз хватит, – решила наконец каюкерша и аккуратно рассовала их по карманам. – Надеюсь только, наша затея окупится. Ты не представляешь, во сколько мне обходится каждая такая штука!
– А кроме них у тебя есть что-нибудь?
– Конечно! Просто эти игрушки у меня любимые.
Сам Иннот вооружился тростью и бумерангом. Кроме того, он распаковал и переложил в карман стеклянную гранату. Громила, наученный горьким опытом, запасся недлинной стоеросовой дубинкой. Техникой арнис, по собственному признанию, он не владел, «так что я просто буду лупить их по бошкам безо всякого изящества». Кактус, как обычно, больше всего надеялся на своё естественное оружие.
Основную часть барабана занимал прочный канат, аккуратно свёрнутый в бухту. Иннот размотал его и, высунувшись наружу, прикинул расстояние до земли.
– Должно хватить, – решил он. – Ну, кто первый?
– Постой, а к чему ты его привяжешь? – поинтересовалась Джихад.
– Ни к чему. Я просто упрусь ногами во-он в тот камень и буду держать один конец, пока вы все не спуститесь.
– А ты сам как же?
– Увидишь! – ухмыльнулся Иннот. – Скажу одно: ты будешь здорово удивлена.
– А почему бы не прицепить трос к сталактиту? – Кактус указал на потолок. – Я же помню, как Гро об него приложился! Значит, прочный…
Иннот осмотрел сталактит, а потом вдруг с воплем «Кия!» рубанул по нему ребром ладони. Известковая сосулька отломилась и упала.
– Прочный, да не слишком, – заметил он. – Ладно, давайте за работу.
Громила вздохнул и принялся прилаживать к спине барабан.
– Да оставь ты его здесь! – посоветовал Кактус.
– Да? А золото в чём понесём, в трусах?
– От, блин… Я и не подумал…
Иннот намотал один конец каната на локоть и что было силы упёрся в камень. Громила, как самый тяжелый, полез первым. Ворча и вздыхая, он раздвинул зелень и скрылся из глаз. Канат напряженно подрагивал.
– Помочь? – тихонько спросила Джихад. Иннот помотал головой:
– Не-а. Вполне терпимо…
Натяжение внезапно ослабло. Кактус глянул вниз. Гориллоид уже стоял на земле и знаками поторапливал остальных.
– Теперь ты, Джи…
После девушки настал черёд Кактуса.
– Канат я вам сброшу, – сказал ему Иннот. – Ещё пригодится.
Оставшись один, Иннот осмотрел пещеру. Вроде ничего не забыли… А! Банджо! Он отрегулировал ремень таким образом, чтобы тот не мешал раскрываться летательной перепонке, и, взяв небольшой разбег, рыбкой нырнул в пустоту.
Джихад и Кактус не смогли сдержать испуганных возгласов, когда каюкер, прорвав зелёный занавес, камнем понёсся к земле. Даже у Громилы в груди что-то ёкнуло – хотя приятель и рассказал ему о своих необычных способностях, воочию он видел это впервые.
Перепонка не подвела, с тихим чмоканьем раскрываясь и замедляя падение. Перед приземлением Иннот сгруппировался, сделал эффектный кувырок через голову и предстал перед приятелями, раскинув руки в стороны, как гимнаст.
– Восхищаться и завидовать будем позже, – ухмыльнулся он. – А сейчас давайте в темпе джанги!
До входа в пещерный город они добрались незамеченными: все, кто оставался на поверхности, сейчас напряжённо вглядывались совсем в другую сторону, ожидая начала схватки. Подождав несколько секунд, пока глаза не привыкнут к полутьме, каюкеры двинулись вперёд. Время от времени Иннот останавливался, припоминая направление. Момент для операции был выбран как нельзя более успешно: извилистые коридоры опустели. Однако долго так продолжаться не могло, и наконец из-за очередного поворота на них вывернул обезьянец.
– Э… Э! Куда?..
– Здравствуй, друг! – радостно воскликнул Кактус, вырываясь вперёд. Заключив пирата в объятия, он ощетинился на миг шипами.
Глаза шимпа вылезли из орбит, он судорожно дёрнулся и обмяк. Кактус разжал руки и аккуратно уложил свою жертву на землю.
– Прощай, друг…
Второй встреченный ими пират и вовсе не успел ничего сказать: Джихад, даже не сбившись с шага, впаяла ему носком своей обувки точно в пах.
Обезьянец закатил глаза и медленно опустился на колени.
– Какая жестокость! – лицемерно сказал Кактус, добивая поверженного.
– Я тоже хочу поучаствовать! – обиженно прогудел сзади Громила.
– Да на здоровье, милый! – Джихад посторонилась, пропуская горри вперёд.
Громила мрачно ухмылялся. Он засунул дубинку за пояс шорт и теперь небрежно перебрасывал из ладони в ладонь здоровенный кокосовый орех, который где-то успел подобрать. Наконец, у очередной развилки Иннот остановился.
– Ну вот, – тихонько сказал он. – Если мне не изменяет память, именно здесь находятся апартаменты нашего капитана.
Громила, жестом велев остальным молчать, осторожно заглянул в коридор и тут же отдёрнул голову. Повернувшись к друзьям, он показал им два пальца, потом подмигнул Джихад. В руках каюкерши тотчас возникла стамеска.
– Когда я был молод, – проговорил Громила, отводя здоровую руку с кокосовым орехом назад, – я часто играл в Р-Р-Р-РЕГБИ!
С этими словами он резко бросил тело за угол и метнул свой снаряд. Джихад тенью скользнула за ним следом. Когда в коридор ворвались Иннот и Кактус, всё уже было кончено: один обезьянец валялся с разбитой головой в луже крови, второй медленно оседал, цепляясь за стену и хрипя. Пробковая рукоять торчала у него из горла. Впрочем, были и плохие новости – верёвочная лестница, по которой они забирались наверх в прошлый раз, отсутствовала. Искать что-нибудь подходящее не было времени. Снова друзей выручил барабан. Громила снял его со спины, поставил на землю, осторожно встал сверху и сложил руки «ступенькой» перед животом. Иннот вскарабкался на его плечи и дотянулся-таки до края дыры. Спустя несколько мгновений каюкеры очутились в апартаментах Ёкарного Глаза.
Жилище пиратского капитана располагалось в нескольких, соединённых между собой пещерах. Кроме столовой, где они уже побывали, имелась ещё роскошная спальня и три комнаты поменьше размером. Стены спальни украшали картины в золочёных рамах, впрочем, сильно исцарапанных и обитых. На сюжеты хозяину было в высшей степени наплевать: морские и горные пейзажи соседствовали с мифологическими и религиозными сюжетами; мало того, среди живописи красовались вырезанные из обезьянских эротических журналов картинки, любовно наклеенные на картон. У самого входа был прикреплён четырьмя комками жвачки титульный лист большого календаря за позапрошлый год, с изображением занимающейся любовью парочки. Посередине спальни стояла роскошная кровать в стиле рококо, с витыми столбами и шёлковым пологом. Любознательный Кактус просунул туда голову и сморщился: от простыней ощутимо попахивало.
Следующая комната оказалась кладовой. Едва завидев разнообразные сундуки, коробки, шкафы и шкатулки, друзья тут же радостно набросились на них, вообразив, что нашли наконец искомое. Увы! Их ожидало жестокое разочарование. Пират и в самом деле хранил здесь свою добычу, вернее, часть её, – но всё это не представляло для каюкеров никакой практической ценности. Изящные, покрытые затейливой резьбой и инкрустациями шкатулки были заполнены зерновым кофе и пряностями; тяжелые кованые сундуки скрывали в своём чреве здоровенные рулоны атласного шёлка и тонкой парчи. Содержащейся в шкафах одеждой можно было полностью экипировать батальон – если бы таковой согласился носить роскошные, но сильно побитые молью прикиды. Единственной полезной вещью был небольшой бочонок, небрежно засунутый под комод: очевидно, хозяин забыл о нём, и с тех пор тот мирно зарастал пылью. В бочонке оказалось великолепное виски – мягкое, обволакивающее, с тонким грушевым ароматом. Иннот тотчас же наполнил им свою фляжку, после чего Кактус отыскал в столовой четыре чистых бокала, и они воздали должное замечательному напитку.
– Если продать всё это добро на Бэбилонском рынке, пускай даже за полцены, можно неплохо подняться, – проворчал Громила.
– Ага… Осталось только подогнать дирижабль, – отозвался Иннот. – Ну где же эта ититская казна!
Казны не было. Следующая пещера, вернее, пещерка, предназначалась для водных процедур: неведомо как пирату удалось втиснуть в неё впечатляющих размеров медную ванну. Внутри, в лужице грязной воды валялся ярко-жёлтый резиновый утёнок.
Последнее из обследованных помещений служило чем-то вроде кабинета. Так же, как и в столовой, здесь имелся ход наружу – вернее, не ход, а узкая вертикальная щель, рассекающая кабинет напополам. Полоса света падала сквозь неё на письменный стол, заваленный бумагами и картами. Иннот с интересом принялся изучать содержимое ящиков. В верхнем лежали неплохие измерительные инструменты и с десяток обгрызенных карандашей: очевидно, среди дурных привычек Фракомбрасса эта занимала не последнее место. В остальных по мере их открывания обнаружились: грязная и траченная молью кроличья лапка; перетянутая резинкой колода старых засаленных карт с голыми женщинами на лицевой стороне; сломанный кремневый нож; мумифицированная гроздь бананов; крупный необработанный изумруд; старинная книга без переплёта, но с гравюрами на тонкой рисовой бумаге, озаглавленная: «Бакенбардистика, или Искусство приукрашения физиогномии»; пыль. В последнем ящике одиноко перекатывалась бутылка с остатками рома.
Изумруд вызвал некоторое оживление, впрочем, весьма вялое: друзья надеялись найти куда больше. Дотошный Громила хотел даже разломать стол. «Не веришь? За минуту, вот этими вот руками!» – но Иннот опасался излишнего шума. Гориллоиду пришлось ограничиться выдернутыми ножками. Как и следовало ожидать, тайников в них не было…
– Так чего же? Выходит, мы зря тащились в такую даль?! – с детской обидой в голосе спросил Кактус.
Иннот, не отвечая, присел на корточки и стал просматривать рассыпавшееся по полу содержимое столешницы. В основном это были карты с захваченных пиратами судов; на некоторых можно было различить фиолетовые печати Адмиралтейства. Было там и несколько чертежей, вернее, набросков: по-видимому, кто-то пытался модернизировать корабельную баллисту. Из-под карт торчал краешек пухлой тетради. Джихад вытащила её и раскрыла на первой странице.
– Забавно! Похоже, грозный капитан пиратов вёл дневник!
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Иннот. – Посмотри, нет ли там какого-нибудь намёка на то, где он прячет драгоценности!
– Ты многого хочешь, дружище, – усмехнулся Громила. – Такое бывает разве что в приключенческих романах!
Джихад перелистнула страницу. Иннот мельком глянул на неё и удивлённо задрал брови: лицо девушки было пунцовым.
– Джи, что это с тобой?!
Каюкерша молча протянула ему тетрадь. Почерк у знаменитого пирата был ужасный, ничем не лучше врачебной скорописи; оставалось только догадываться, что означает та или иная буква. Но главным было не это: дневник представлял собой подробную, тщательно запротоколированную историю половой жизни капитана, изобилующую многочисленными подробностями и комментариями. Спустя пару минут Иннот, отнюдь не считавший себя ханжой, почувствовал, что у него начинают гореть щёки.
– Да, здесь мы вряд ли отыщем тайну клада, – покачал головой Громила, с интересом заглядывая ему через плечо.
В следующие полчаса каюкеры перерыли капитанскую берлогу сверху донизу. Неугомонный Кактус содрал со стен все картины в спальне, скатал в рулоны ковры, вспорол матрас и подушки; но единственное, что он нашёл, – это несколько пустых бутылок и груды высохшей банановой кожицы. Иннот на пару с Громилой выволокли все сундуки и шкатулки на свет, в столовую, и тщательно их перелопатили в поисках потайных ящиков или двойного дна. Под конец Джихад начала простукивать стены; но от этого занятия её отвлекли доносившиеся снизу голоса.
– Да сами они друг друга и угробили! Ты же знаешь, Цынга терпеть не мог Пончика. Вот и раздробил ему башку! А Пончик успел вставить ему перо перед смертью.
– Ага, с разбитой башкой, да?
– Ну, это… Может, он из последних сил…
– Ты как был недоумком, Клёпа, так и остался! Лучше подсади меня, да поскорее – не мы одни такие умные!
Каюкеры замерли; Джихад на цыпочках подкралась к отверстию. Снизу послышалось пыхтение, потом чей-то стон.
– Ты мне спину сломаешь, урод! Вот, блин, отожрался!
– А ну, стой прямо, придурок! Клёпа, ты меня уже достал, честное обезьянское!
За край отверстия зацепились толстые волосатые пальцы. Пират стал подтягиваться, но тут в дело вступил Громила. Он подхватил обеденный стол (посуда с грохотом посыпалась на пол) и, ухнув от натуги, припечатал им проход.
Вопль пирата, рухнувшего с отдавленными пальцами на спину своего товарища, был, наверное, слышен во всём Либерлэнде.
– Ну что ты наделал, Гро! – укоризненно покачал головой Иннот. – Мы бы вполне могли с ними договориться! Вдруг они, в самом деле, знают, где Фракомбрасс держит деньги! А теперь сюда сбежится вся шайка.
– Извини, – смущённо пробасил Громила. – Я малость растерялся…
Иннот оказался прав: внизу уже слышался топот и неразборчивые восклицания. Покалеченный разбойник вопил не переставая; Клёпа вторил ему, безостановочно сыпля ругательствами.
– Эй! Что здесь…
– Ёпперный театр! Пончика-то убили!
– И Цынгу… Эй, Пузо, это ты их, что ли?
– Да нет, слабо ему так… Вишь, Пончику полбашки снесло…
– Клёпа, шо здесь было-то?
– Там кто-то есть наверху, ублюдки! – простонал Пузо, на миг перестав вопить. – Эти бесчеловечные уроды сломали мне пальцы! О-о-о-о!!!
– Ну вот и всё, – резюмировал Кактус. – Попались…
– Таран нужен! Тащи таран! – загомонило сразу несколько голосов.
Иннот, словно очнувшись, подхватил за угол один из сундуков и, пыхтя от натуги, поволок его к отверстию. Остальные лихорадочно стали ему помогать. Через несколько минут стол исчез под грудой всевозможного барахла.
– Ну вот, этого им хватит надолго, – сообщил Громила, удовлетворённо озирая завал.
– А нам?
– Нам? Да, это проблема… – Горри почесал затылок. – Ваши предложения?
– Дождёмся ночи и вылезем через «окно», – предложил Кактус.
– Они тоже не дураки, – покачал головой Иннот. – Будут караулить. Кроме того, у них целый день впереди.
– Чего это они вдруг полезли к своему капитану, хотела бы я знать? – задумчиво спросила Джихад.
– Жажда лёгкой наживы, – предположил Кактус.
– А по-моему, здесь что-то другое…
– Есть предложение, – вдруг поднял голову Иннот. – Давайте посмотрим, чем мы располагаем, и будем исходить из этого. Джи, у тебя, я знаю, стамески…
– Не только. Ещё вот это, – Джихад извлекла из недр своего колета чёрный деревянный шар размером с крупный каштан.
Иннот с любопытством осмотрел вещицу. Это была искусно вырезанная и отполированная голова демона. Джихад надавила на глаза – и изо рта демона выщелкнул острый треугольный язык.
– Антикварная штучка. Можно пользоваться как кастетом. Правда, это оружие ближнего боя. И ещё есть маленькая трубка с отравленной стрелкой; но она бьёт всего на пару метров.
– Понятно… Милые девичьи безделушки, э? Громила, что у тебя?
– Дубинка, вот и всё… Можно, правда, сделать из чего-нибудь кистень или, например, пращу. Я неплохо управляюсь с пращой, хотя, конечно, не каждый раз попадаю…
– У меня есть стеклянная граната, бумеранг, трость и собственное электричество. Ах да, совсем забыл… Надо же! Старею, старею… – Иннот порылся в карманах и извлёк на свет маленький пузатый флакон тёмного стекла.
Горлышко его было запаяно. Каюкер посмотрел содержимое пузырька на свет. Ничего не разберёшь – то ли есть внутри что-то, то ли нет… Но вот магнитные поля вблизи этой штуки искривляются совершенно недвусмысленно…
– Это что такое? – поинтересовался Кактус.
– Не знаю, – смущённо признался Иннот. – Но явно что-то бормотологическое. Мне его продал торговец оружием, а он, в свою очередь, получил в подарок от какого-то своего приятеля. Я собирался спросить Афинофоно, да вот запамятовал. А флакончик машинально перекладывал из кармана в карман.
– То есть ты даже не знаешь, что с ним надо делать?
– Я догадываюсь, что его надо расколошматить обо что-нибудь – в смысле, если это оружие; ну и самому желательно в этот момент находиться подальше.
– Но к чему это приведёт, ты не знаешь… Ладно, пусть будет на крайний случай.
Пираты между тем подтащили что-то тяжёлое и стали методично колотить им в столешницу. Баррикада вздрагивала, но держалась. Иннот присел на сундук и задумался. Громила подошел к «окну» и, раздвинув плющ, принялся наблюдать за происходящим внизу.
– Так. Ну а что там у нас с пищей и водой? – поинтересовалась Джихад.
– Всего навалом. Воды как таковой, правда, нет, но вина – несколько ящиков. Думаешь, придётся выдержать здесь осаду? Брось, нам такой вариант не подходит. – Кактус развернул упавшую на пол скатерть, нашёл среди осколков тарелок жареного цыплёнка, придирчиво осмотрел его и принялся есть.
– Эй, они что-то затевают! – тихонько сказал вдруг Громила.
Сверху слышался шорох: кто-то осторожно спускался по верёвке. Громила аккуратно поправил плети плюща, отступил к стене и отвёл назад загипсованную руку. На светлом фоне листьев возник чёрный силуэт. Пират на миг замер, а потом, отпустив верёвку, рванулся внутрь. Громилин гипс описал короткую дугу и соприкоснулся с физиономией непрошеного гостя.
– Оп!
Пират взмахнул руками, силясь удержаться на краю, но не сумел и с коротким воплем низринулся со скалы. Громила, раздвинув пальцем листья, посмотрел вниз и снова сказал:
– Оп!
– Похоже, у нас пат, – усмехнулся Иннот. – Они не могут войти, мы не можем выйти.
Потянулось ожидание. Друзья успели обсудить и отвергнуть несколько планов и теперь молча сидели, уставившись взглядом в пространство. Время от времени то один из них, то другой вставал и начинал ходить, трогая различные предметы.
– Давайте вступим в переговоры, – предложил наконец Иннот.
– И что?
– Предложим им такой вариант: мы откроем проход, если они пообещают нас не трогать.
– Да? – с иронией спросил Кактус. – И мы им поверим?
– Нет, зато мы спокойно разберём баррикаду и швырнём вниз гранату, а потом попытаемся смыться.
– Не пойдёт, – буркнул Громила. – План был бы неплох, если бы не одно «но»: из пещерного города нам не выбраться. Проклятая берлога слишком далеко от выхода; нас просто не выпустят отсюда. Задавят массой…
– А что, если сказать им, что никакого золота здесь нет? – предложила Джихад. – Пусть хотя бы часть отправится на поиски.
– Ты плохо знаешь психологию, – покачал головой Иннот. – Если ты только заикнёшься об этом, они окончательно уверятся, что мы тут купаемся в драгоценностях.
– Они что-то затевают, – снова сказал Громила; он непрерывно наблюдал за происходящим внизу.
– Что, опять? – Иннот подошёл и глянул сквозь зелень. – Ну ничего себе!
– Что там?
– Они тащат баллисту! Похоже, эти парни решили нас выкурить отсюда!
– Спрячемся в дальних пещерах? – предложил Кактус.
– А толку? Флогистон даёт объёмную вспышку…
– Давайте залезем в сундуки!
– Нет, мы сделаем по-другому, – решительно сказал Громила. – Тащите сюда ткань. Мне нужен самый широкий рулон, какой только найдётся. Да, и две длинные палки.
Ткань нашлась быстро: штука атласного шёлка цвета сёмги. Сложнее было с палками. В конце концов полотнище привязали к отломанным ножкам стола. «Вот и пригодились», – хмыкнул Иннот. Джихад и Громила, как самые высокие в компании, подняли их под потолок. Кактус и Иннот прижали другой край к полу пещеры вплотную к «окну». Получилось что-то вроде наклонного экрана.
– Только бы не пробило ткань! – сквозь зубы процедил Громила. – Эх, надо было в два слоя сложить! Или в три…
– Поздняк метаться… Ладно, небось не пробьёт, она крепкая…
Пираты между тем споро установили баллисту, один из них, вероятно канонир, повозился, наводя машину, – и выстрелил. Прицел был точен. Бутылка просвистела прямиком в центр «окна» и, едва не прорвав ткань, срикошетировала обратно. Иннот на лету подхватил смертоносный сосуд и замер, балансируя на самом краю обрыва. Опомнившийся Кактус схватил его за плечо и рванул к себе.
– Спасибо, старина. – Иннот высоко поднял бутылку и ослепительно улыбнулся: – Поймал!!!
От пробки шел едкий дымок, она ядовито шипела – канонир по привычке повредил магическую печать.
– Бросай скорее! – возбуждённо крикнула Джихад. Иннот замахнулся было, но Громила аккуратно перехватил его руку:
– А ну-ка…
Он резко раздвинул плющ и со всего маху послал снаряд обратно. Застывшие в ожидании вокруг баллисты пираты, увидев, какое сокровище падает им на головы, с воплями рванулись врассыпную. Бутылка разбилась о камни совсем рядом с баллистой. Вспышка была ослепительна; огонь брызнул во все стороны разом.
– Канониру каюк, – прокомментировал Иннот. – А остальные долго ещё не смогут сидеть.
– Пожалуй, это отучит их швырять всякую гадость в окна. Как думаешь, что они предпримут дальше?
– На их месте я бы развёл под баррикадой костёр. А когда стол прогорит, добавил бы туда побольше сырой травы. Дым – штука неприятная…
– Типун тебе на язык! – замахал лапами Громила. – Я же риторически спросил. И говори такие вещи потише, пожалуйста…
Как водится, эта мысль тут же пришла в голову пиратам. Шум внизу вдруг затих, а через некоторое время потянуло дымком.