Страница:
— Черт! — выговорил Быстров и, признавая поражение, откинулся на спинку кресла.
— Что вам еще надобно, наша красавица? Сала с лучком? Маринованных огурчиков? — Агафон поскреб небритый подбородок. — Ну, говорите, без чего не может обойтись голодающий боруанский фрегат?
— Сам ты нужен, Агафон Аркадьевич. Видишь ли, неожиданные обстоятельства… — Глеб мигом стал серьезным и придвинулся к экрану.
— Вижу. Не пойму только на чем вы таком летите, — Арканов глянул на свой браслет и уверенно проговорил: — Скорость двадцать шесть с небольшим тысяч, высота сорок три двести. Такими темпами будете надо мной через тридцать семь минут.
— Как ты это делаешь, товарищ А-А? — изумилась Ваала.
— Экстраполяция сигналов, госпожа. Сложно мне спросонья объяснять ученые тонкости. А в двух словах так: от безделья я несколько улучшил свой браслет, и теперь умею кое-что, — ответил А-А и перевел взгляд на Быстрова: — Как я понимаю, Глеб Васильевич, мы куда-то срочно вылетаем?
— Правильно понимаешь, — Глеб кивнул. — На Присту. Святейшей волей графини Олибрии.
— И у меня на сборы сорок минут?
На этот раз Быстров кивнул молча.
— Вы хоть возле дач не садитесь, разбойники, — поморщившись, попросил Арканов. — Снова за "зеленых человечков" примут. И соседи на меня косятся, будто я в греховной связи с небесами.
— Лады, не будем тревожить соседей. Давай через сорок минут у пруда за лесом, — предложил Глеб. — Там, где карасей ловили. Успеешь?
— Если надо, чего же не успеть. Буду. Только без картошки. Хотя… — А-А покосился в сторону дачного участка соседа. — В общем, жду, где договорились!
Экран погас, и передатчик мигнул холодным огоньком.
Весь полет над Атлантикой Ивала рассказывала о своих скитаниях последнего времени: разудалой прогулке по планетам Сиди, неприятностях на одной из перевалочных баз и приключениях в родной Галии, стоивших ей огромного штрафа. Быстров слушал и много расспрашивал о планетах, входящих в Конгломерат Сиди — одной из трех галактических сверхцивилизаций. Он хотел там побывать, с тех пор, как познакомился с живыми голограммами во дворце графини. Хотел, но как-то не складывалось: то он слишком был занят делами Присты, то в команде с Ваалой несколько лет выслеживал корсаров пустоты или трепел бедствие на всеми забытой планете. К тому же прогулка длинною в пять тысяч парсек до ближайших границ Конгломерата требовала огромного количества дорогого топлива — цинтрида.
— Говорят, сидианцы строят города на газовых гигантах. Ты видела такие? — полюбопытствовал Глеб.
— Так точно, товарищ Быстров, — вспоминая, Ивала подкатила глаза к потолку. — Не только видела, но бывала на одном из них. Зрелище достойное восторга: огромный город в энергетической сфере, то блестящий словно капля ртути, то прозрачный как слеза, плывет в кипящей атмосфере гиганта. Его несут и вертят безумные ветры, рядом извиваются грозовые разряды, а он летит себе, сверкающий и неуязвимый над планетой почти равной небольшой звезде. Поначалу я боялась туда опускаться, но у меня не имелось другого выхода: как раз там я должна была найти и убить одного мерзавца.
— И как там? — Глеб бросил взгляд на краешек Солнца, появившийся в голубой дымке атмосферы.
Полоса рассвета розовым отблеском упала на вершины Альп.
— Как там? — повторил он вопрос.
— Великолепно. Познакомилась с ним в ресторанчике. Уже через пол часа я отрезала ему ноги молекулярным делителем. Этот скот просил сжалиться и немыслимо долго вспоминал код ячейки, а я резала его и вспоминала в деталях все зло, которое он причинил.
— Я о городе, — Быстров недовольно поморщился.
— И город великолепен. Его нужно видеть: нежно-фиолетовое море посреди сферы, а вокруг безумные сидианские постройки, сады с душистыми деревьями и огромными цветами, качающимися на ветру. «Сосрт-Эрэль» со знаменитым Садом Герхов — жалкое подобие чудесам Сиди. Сидианцы делают такие города десятками. Может, это стало модой, а может, после того, как они заключили конвенцию с Ольвеной и Союзом Кайя об отказе от дальнейшей галактической экспансии, им действительно перестало хватать места на нормальных планетах. Так дойдет до того, что они заселят звезды, — глянув мельком на удивленное лицо землянина, Ваала рассмеялась. — Да, да! Это вполне возможно при их растущем могуществе. Может быть, скоро они сравняются в умениях со сверкающими ангелами.
— Ну это уж слишком, — Глеб качнул головой и чуть повернул пурпурный шарик управления влево. — Как-нибудь я обязательно побываю там. Не знаю только когда.
— Держись ближе ко мне и это случиться скоро, — Ивала повернула его подбородок к своему лицу. В ее зрачках сверкнули лукавые искры.
— Мы уже были близки, так, что едва не стали одной горсткой пепла, — отшутился Быстров и все-таки подался к галиянке, чтобы прикоснуться к ее гладкой и прохладной щеке.
Она порывисто поцеловала его и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла.
Снизившись, катер летел над восточной Украиной. Прямоугольники полей сменялись желто-зелеными лесом и языками утреннего тумана, ютившегося в поймах рек. Ваала продолжила рассказывать о своих приключениях, поджав под себя ноги и поигрывая кнопками бортового вычислителя. Машина дополняла ее рассказ то резкими, то мелодичными звуками. Солнце, поднявшееся над горизонтом уже высоко, красило рубку ослепительно-янтарным цветом.
Через несколько минут Глеб снова взялся за диск управления. Катер начал терять высоту, приближаясь к земле по крутой дуге. Справа вспыхнула и растаяла серебряная искра самолета. Дороги, только что казавшиеся серыми нитями, мигом превратились в широкие ленты — на них уже можно было различить вереницы машин.
Достигнув изгиба реки, Быстров резко погасил скорость и повел космолет так низко, что галиянка сжалась и царапнула ногтями подлокотники. Верхушки берез казалось, хлестали по днищу, лес то набегал желто-зеленой волной, то проваливался вниз. Когда впереди сверкнула водная гладь, Глеб заложил вираж и сбавил тягу почти до нуля. Катер завис между проселочной дорогой и голубоватым серпом пруда. Пилот выбрал удобную площадку и опустил машину на траву.
— Да, вот это техника! — воскликнул Арканов, щурясь от утреннего солнца и разглядывая гладкий корпус боруанского катера.
— Техника знатнее вашей будет, — Быстров кивнул на старый уазик, стоявший недалеко от берега, и сошел по ребристому трапу на землю.
— Попрошу не оскорблять, — шутливо отозвался Петр Маркин, вытаскивая из прицепа ящик с соленьями. — Наша из таких грязей выползала, в каких ваш звездолет сгинет в пять минут. И не коситесь дурным глазом, а то, не дай тебе Бог, не заведется — стартер чего-то барахлит.
— Ну так мы подвезем, Петр Иваныч, если чего. На буксир возьмем, — Глеб принял у соседа Арканова тяжелый ящик с грушами.
— Нет уж, не по пути мне с вами! Тем более на бесовском аппарате! — Маркин отчаянно махнул рукой и поспешил к машине, взять очередную порцию груза.
Ивала, хлопнула в ладоши и расхохоталась.
— Чего смеетесь, сударыня? — сосед Арканова обернулся, присматриваясь к миловидной незнакомке, вышедшей из космолета. — И вам я передвигаться на этой штуке не советую. Хотя я Агафона Аркадьевича очень уважаю, но склонность его к общению с всякими зелеными и цветными существами оттуда, — он поднял палец вверх, — подлежит осуждению. Вот вы, молодая, красивая, могли бы достойнее занятие найти. Кстати, хотите тыкву? Могу вам дать половинку.
— Хочу, — томно отозвалась Ваала. — Очень хочу, — тряхнув белыми искрящимися волосами, она прошла к уазику.
— Вот смотрите какая, — Маркин отдернул брезент, с гордостью являя бок большого аппетитно-оранжевого плода. — Кашу на орбите сварите. С пшеном и курагой умеете? Или вы иностранка?
— Я — галиянка. Если наш Глебушка захочет кашу, то сварю.
— Кто-кто? — владелец уазика поднял взгляд к лицу Ваалы и, увидев лучистые звезды ее зрачков, отшатнулся. — Свят-свят-свят, — бормотал он, отступая, пока не уперся спиной в открытую дверь машины.
— Ксенофобия, — поставил диагноз Глеб. — Ничего, Петр Иваныч, это получше, чем дизентерия. Ивала Ваала и есть тот "зеленый человечек", о которых на дачах народ толкует. Как видишь, ничего в ней страшного. К таким человечкам очень даже можно привыкнуть, — он обнял свою подругу за талию. — И вообще, я тебе скажу, там, — Быстров на миг запрокинул голову. — Там полным-полно гуманоидов. При чем многие погуманоиднее, чем мы с тобой. Только об этом тс-с-с! Никому! Ведь ты один у нас посвященный.
— Клянусь! — хрипло произнес Маркин и поспешил устроиться на водительском сидении.
Теперь за переноской грузов и чужеродной сударыней он предпочитал наблюдать в пыльное зеркальце заднего вида.
Арканов тем временем уже перетащил в космолет два ящика водки, коробку с приборами и теперь шествовал от прицепа с тугим мешком.
— Давай помогу, Аркадьевич, — Быстров с готовностью шагнул навстречу А-А.
— Не стоит — не тяжелое, — Арканов с легкостью переложил ношу на правое плечо.
— Семечки, — догадался Глеб по подозрительному шороху. — И целый мешок!
— Так жареные! — виновато пояснил Агафон.
— Ты мне шелухой весь «Тезей» уделаешь!
— Глеб Васильевич, ну как же, если организм требует? — Арканов остановился, его выпуклые глаза просительно уставились на Быстрова. — Не могу я там без семечек. Особенно при гиперпереходе без них никак…
— Ладно, неси давай, — нехотя согласился Глеб, подхватил из прицепа два полиэтиленовых пакета и зашагал к космолету.
— Всего хорошего! — повернувшись к Маркову, Ивала совсем поземному помахала рукой. — Удачи со стартером!
— Бывай Петр Иваныч! — став одной ногой на трап, Быстров отпустил Маркову поклон. — Выпей за нас стопку горькой. Если сложится все удачно, через полгода вернемся.
— Снова будем вам досаждать, — высунувшись из люка Арканов весело подмигнул соседу. — Приглядывай за моей дачей, а я тебе семян пристианских привезу, если и в этот раз не забуду!
4
5
— Что вам еще надобно, наша красавица? Сала с лучком? Маринованных огурчиков? — Агафон поскреб небритый подбородок. — Ну, говорите, без чего не может обойтись голодающий боруанский фрегат?
— Сам ты нужен, Агафон Аркадьевич. Видишь ли, неожиданные обстоятельства… — Глеб мигом стал серьезным и придвинулся к экрану.
— Вижу. Не пойму только на чем вы таком летите, — Арканов глянул на свой браслет и уверенно проговорил: — Скорость двадцать шесть с небольшим тысяч, высота сорок три двести. Такими темпами будете надо мной через тридцать семь минут.
— Как ты это делаешь, товарищ А-А? — изумилась Ваала.
— Экстраполяция сигналов, госпожа. Сложно мне спросонья объяснять ученые тонкости. А в двух словах так: от безделья я несколько улучшил свой браслет, и теперь умею кое-что, — ответил А-А и перевел взгляд на Быстрова: — Как я понимаю, Глеб Васильевич, мы куда-то срочно вылетаем?
— Правильно понимаешь, — Глеб кивнул. — На Присту. Святейшей волей графини Олибрии.
— И у меня на сборы сорок минут?
На этот раз Быстров кивнул молча.
— Вы хоть возле дач не садитесь, разбойники, — поморщившись, попросил Арканов. — Снова за "зеленых человечков" примут. И соседи на меня косятся, будто я в греховной связи с небесами.
— Лады, не будем тревожить соседей. Давай через сорок минут у пруда за лесом, — предложил Глеб. — Там, где карасей ловили. Успеешь?
— Если надо, чего же не успеть. Буду. Только без картошки. Хотя… — А-А покосился в сторону дачного участка соседа. — В общем, жду, где договорились!
Экран погас, и передатчик мигнул холодным огоньком.
Весь полет над Атлантикой Ивала рассказывала о своих скитаниях последнего времени: разудалой прогулке по планетам Сиди, неприятностях на одной из перевалочных баз и приключениях в родной Галии, стоивших ей огромного штрафа. Быстров слушал и много расспрашивал о планетах, входящих в Конгломерат Сиди — одной из трех галактических сверхцивилизаций. Он хотел там побывать, с тех пор, как познакомился с живыми голограммами во дворце графини. Хотел, но как-то не складывалось: то он слишком был занят делами Присты, то в команде с Ваалой несколько лет выслеживал корсаров пустоты или трепел бедствие на всеми забытой планете. К тому же прогулка длинною в пять тысяч парсек до ближайших границ Конгломерата требовала огромного количества дорогого топлива — цинтрида.
— Говорят, сидианцы строят города на газовых гигантах. Ты видела такие? — полюбопытствовал Глеб.
— Так точно, товарищ Быстров, — вспоминая, Ивала подкатила глаза к потолку. — Не только видела, но бывала на одном из них. Зрелище достойное восторга: огромный город в энергетической сфере, то блестящий словно капля ртути, то прозрачный как слеза, плывет в кипящей атмосфере гиганта. Его несут и вертят безумные ветры, рядом извиваются грозовые разряды, а он летит себе, сверкающий и неуязвимый над планетой почти равной небольшой звезде. Поначалу я боялась туда опускаться, но у меня не имелось другого выхода: как раз там я должна была найти и убить одного мерзавца.
— И как там? — Глеб бросил взгляд на краешек Солнца, появившийся в голубой дымке атмосферы.
Полоса рассвета розовым отблеском упала на вершины Альп.
— Как там? — повторил он вопрос.
— Великолепно. Познакомилась с ним в ресторанчике. Уже через пол часа я отрезала ему ноги молекулярным делителем. Этот скот просил сжалиться и немыслимо долго вспоминал код ячейки, а я резала его и вспоминала в деталях все зло, которое он причинил.
— Я о городе, — Быстров недовольно поморщился.
— И город великолепен. Его нужно видеть: нежно-фиолетовое море посреди сферы, а вокруг безумные сидианские постройки, сады с душистыми деревьями и огромными цветами, качающимися на ветру. «Сосрт-Эрэль» со знаменитым Садом Герхов — жалкое подобие чудесам Сиди. Сидианцы делают такие города десятками. Может, это стало модой, а может, после того, как они заключили конвенцию с Ольвеной и Союзом Кайя об отказе от дальнейшей галактической экспансии, им действительно перестало хватать места на нормальных планетах. Так дойдет до того, что они заселят звезды, — глянув мельком на удивленное лицо землянина, Ваала рассмеялась. — Да, да! Это вполне возможно при их растущем могуществе. Может быть, скоро они сравняются в умениях со сверкающими ангелами.
— Ну это уж слишком, — Глеб качнул головой и чуть повернул пурпурный шарик управления влево. — Как-нибудь я обязательно побываю там. Не знаю только когда.
— Держись ближе ко мне и это случиться скоро, — Ивала повернула его подбородок к своему лицу. В ее зрачках сверкнули лукавые искры.
— Мы уже были близки, так, что едва не стали одной горсткой пепла, — отшутился Быстров и все-таки подался к галиянке, чтобы прикоснуться к ее гладкой и прохладной щеке.
Она порывисто поцеловала его и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла.
Снизившись, катер летел над восточной Украиной. Прямоугольники полей сменялись желто-зелеными лесом и языками утреннего тумана, ютившегося в поймах рек. Ваала продолжила рассказывать о своих приключениях, поджав под себя ноги и поигрывая кнопками бортового вычислителя. Машина дополняла ее рассказ то резкими, то мелодичными звуками. Солнце, поднявшееся над горизонтом уже высоко, красило рубку ослепительно-янтарным цветом.
Через несколько минут Глеб снова взялся за диск управления. Катер начал терять высоту, приближаясь к земле по крутой дуге. Справа вспыхнула и растаяла серебряная искра самолета. Дороги, только что казавшиеся серыми нитями, мигом превратились в широкие ленты — на них уже можно было различить вереницы машин.
Достигнув изгиба реки, Быстров резко погасил скорость и повел космолет так низко, что галиянка сжалась и царапнула ногтями подлокотники. Верхушки берез казалось, хлестали по днищу, лес то набегал желто-зеленой волной, то проваливался вниз. Когда впереди сверкнула водная гладь, Глеб заложил вираж и сбавил тягу почти до нуля. Катер завис между проселочной дорогой и голубоватым серпом пруда. Пилот выбрал удобную площадку и опустил машину на траву.
— Да, вот это техника! — воскликнул Арканов, щурясь от утреннего солнца и разглядывая гладкий корпус боруанского катера.
— Техника знатнее вашей будет, — Быстров кивнул на старый уазик, стоявший недалеко от берега, и сошел по ребристому трапу на землю.
— Попрошу не оскорблять, — шутливо отозвался Петр Маркин, вытаскивая из прицепа ящик с соленьями. — Наша из таких грязей выползала, в каких ваш звездолет сгинет в пять минут. И не коситесь дурным глазом, а то, не дай тебе Бог, не заведется — стартер чего-то барахлит.
— Ну так мы подвезем, Петр Иваныч, если чего. На буксир возьмем, — Глеб принял у соседа Арканова тяжелый ящик с грушами.
— Нет уж, не по пути мне с вами! Тем более на бесовском аппарате! — Маркин отчаянно махнул рукой и поспешил к машине, взять очередную порцию груза.
Ивала, хлопнула в ладоши и расхохоталась.
— Чего смеетесь, сударыня? — сосед Арканова обернулся, присматриваясь к миловидной незнакомке, вышедшей из космолета. — И вам я передвигаться на этой штуке не советую. Хотя я Агафона Аркадьевича очень уважаю, но склонность его к общению с всякими зелеными и цветными существами оттуда, — он поднял палец вверх, — подлежит осуждению. Вот вы, молодая, красивая, могли бы достойнее занятие найти. Кстати, хотите тыкву? Могу вам дать половинку.
— Хочу, — томно отозвалась Ваала. — Очень хочу, — тряхнув белыми искрящимися волосами, она прошла к уазику.
— Вот смотрите какая, — Маркин отдернул брезент, с гордостью являя бок большого аппетитно-оранжевого плода. — Кашу на орбите сварите. С пшеном и курагой умеете? Или вы иностранка?
— Я — галиянка. Если наш Глебушка захочет кашу, то сварю.
— Кто-кто? — владелец уазика поднял взгляд к лицу Ваалы и, увидев лучистые звезды ее зрачков, отшатнулся. — Свят-свят-свят, — бормотал он, отступая, пока не уперся спиной в открытую дверь машины.
— Ксенофобия, — поставил диагноз Глеб. — Ничего, Петр Иваныч, это получше, чем дизентерия. Ивала Ваала и есть тот "зеленый человечек", о которых на дачах народ толкует. Как видишь, ничего в ней страшного. К таким человечкам очень даже можно привыкнуть, — он обнял свою подругу за талию. — И вообще, я тебе скажу, там, — Быстров на миг запрокинул голову. — Там полным-полно гуманоидов. При чем многие погуманоиднее, чем мы с тобой. Только об этом тс-с-с! Никому! Ведь ты один у нас посвященный.
— Клянусь! — хрипло произнес Маркин и поспешил устроиться на водительском сидении.
Теперь за переноской грузов и чужеродной сударыней он предпочитал наблюдать в пыльное зеркальце заднего вида.
Арканов тем временем уже перетащил в космолет два ящика водки, коробку с приборами и теперь шествовал от прицепа с тугим мешком.
— Давай помогу, Аркадьевич, — Быстров с готовностью шагнул навстречу А-А.
— Не стоит — не тяжелое, — Арканов с легкостью переложил ношу на правое плечо.
— Семечки, — догадался Глеб по подозрительному шороху. — И целый мешок!
— Так жареные! — виновато пояснил Агафон.
— Ты мне шелухой весь «Тезей» уделаешь!
— Глеб Васильевич, ну как же, если организм требует? — Арканов остановился, его выпуклые глаза просительно уставились на Быстрова. — Не могу я там без семечек. Особенно при гиперпереходе без них никак…
— Ладно, неси давай, — нехотя согласился Глеб, подхватил из прицепа два полиэтиленовых пакета и зашагал к космолету.
— Всего хорошего! — повернувшись к Маркову, Ивала совсем поземному помахала рукой. — Удачи со стартером!
— Бывай Петр Иваныч! — став одной ногой на трап, Быстров отпустил Маркову поклон. — Выпей за нас стопку горькой. Если сложится все удачно, через полгода вернемся.
— Снова будем вам досаждать, — высунувшись из люка Арканов весело подмигнул соседу. — Приглядывай за моей дачей, а я тебе семян пристианских привезу, если и в этот раз не забуду!
4
Луна приближалась. Росла на экранах серебристо-желтым шаром, надкушенным слева черным ртом тьмы. Скоро без увеличения можно было различить извилистые цепи гор внизу и неровные склоны кратеров. На покрытых мельчайшей пылью равнинах солнечный свет был ослепительным, и Агафон Аркадьев, в секунду разобравшись с боруанской техникой, уменьшил яркость экранов.
— Запрос-подтверждение делать не будем, — решил Быстров. — Слишком долго. И мозг «Тезея» отключен на девяносто семь процентов.
— И что с того? Хочешь, чтобы нас поджарили плазменной пушкой? — подала голос Ивала.
— Если мозг работает всего на три процента, то корабль не производит опознавание свой-чужой, — пояснил Агафон. — Он отслеживает только работу систем жизнеобеспечения, пространственную ориентацию, энергетическую и метеорную безопасность. Хотя, на «Тезее» есть еще один мозг… Арнольд. Кто знает, что твориться в его башке и чем он все это время занимался.
— Смотрел эротические журналы, — не без оснований предположил Глеб.
— Плохо это, — тихо произнесла галиянка. — Значит, он снова будет озабочен. Маньяк гадостный. Я его когда-нибудь убью.
Быстров не ответил, положил пальцы на диск управления и осторожно его повернул. Сзади тонко запели маневровые двигатели. Луна лениво уплывала под днище катера. На овале радара вспыхнула яркая точка — "Тезей".
— У нас как раз свободный ангар, — заметил Глеб. — Неплохой ты нам преподнесла подарок, товарищ Ваала. Я давно думал купить недорогой планетарный катер.
— У этого навигатор испорчен и всякое разное. Облапошили боруанцы, — сердито отозвалась Ивала.
— Зря ты так, наша красавица. Приобрела отличную машину. Глебу, как я погляжу, навигатор вообще не нужен, — Арканов усмехнулся, сжав толстые губы.
— Не нужен только в пределах родной планеты, — Глеб вдавил синюю клавишу.
— А мои руки на что? Подчиню я вам скоро навигатор, и все здесь доведу до ума. Этот космолет выйдет лучше любого нового, — пообещал Агафон и полез в карман за семечками.
— Подлетаем, — через несколько минут оповестил Быстров.
Снова пискнули маневровые двигатели. Катер задрал нос, и на переднем экране возникло четкое изображение «Тезея»: дальнего разведчика класса "ускользающий воин". Голубовато-серебристые стремительные обводы выдавали его галиянское происхождение. Под хищным носом и на концах загнутых крыльев красными искрами вспыхивали сигнальные огни.
— Сейчас как пальнет из всех стволов, — с опаской произнесла Ваала.
— Не пальнет. Нет у него такого права, целиться в самого Глеба Васильевича, — Арканов, разыгрывая спокойствие, уперся ногами в панель выключенного навигатора.
Быстров только покачал головой и пошел на сближение.
Когда до «Тезея» оставалось меньше полукилометра, Глеб сбросил скорость до причальной. Затем пустил боруанский космолет в последний маневр, заходя к створкам второго ангара, очерченным желтым прямоугольником. Указательный палец пилота пробежался по мерцающим огонькам, набирая код. "Давай, открывай, миленький, — мысленно произнес Быстров. — Извиняй, что на чужой технике". Словно услышав прошение, «Тезей» ожил: ярче сверкнул огнями и включил маяки сближения. Створки ангара поползли в стороны, открывая путь в темное брюхо корабля. Катер скользнул в него, словно зверек в норку, дернулся в уздечке силовых полей и замер, опустившись на круглую плиту.
— Добро пожаловать в звездный приют, — провозгласил Быстров.
— Ну и слава тебе, — Агафон встал и поспешил к грузовому отсеку.
Глеб отключил одну за другой системы катера, пока не погасли все экраны и индикаторы. Выждал, пока насосы нагнетут воздух, и следом за Ваалой прошествовал к люку.
— Груши прихвати, — окликнул его Арканов. — Нельзя здесь оставлять — провоняются боруанскими ароматами или испортятся от перепада температур.
— Потом, Аркадьевич. Потом вернемся и все заберем, — он сошел с трапа, деловито оглядел округлые стены ангара и нажал кнопку-треугольник.
— Поздно будет потом, — Агафон опустил на пол тяжелый ящик, сердито фыркнул и снова метнулся в грузовой отсек.
В этот момент люк, открывающий путь во внутренние помещения «Тезея» с присвистом раскрылся.
Быстров уловил краем глаза тяжелое движение в коридоре и отшатнулся в сторону. Отшатнулся очень вовремя: выстрел масс-импульсной винтовки едва не оторвал ему плечо и крепко потряс корпус боруанского катера. Тут же огненный плевок угодил в ящик с грушами, обращая его в багровую вспышку. Два других сгустка плазмы прокатились по полу, оставляя оплавленные следы.
— Стальная Алона! — вскрикнула галиянка, падая на пол и кувырком, откатываясь за выступ броневой плиты.
В руке Ваалы мгновенно появился пистолет. Она выстелила наугад, разрывая прочный пластик в проходе, превращая в сверкающее крошево светильник.
— Не стрелять! — крикнул Глеб, прижавшись к стене и осторожно подбираясь к люку.
— Ждать когда нас поджарят? — зрачки Ивалы словно беспощадные острия уставились на Быстрова и метнулись к раскрытому люку.
Галиянка снова нажала на спуск, на этот раз прицелившись. Импульс пистолета лиловой вспышкой прошелся по краю люка в нескольких сантиметрах от высунувшегося ствола винтовки.
— Ивала! Не стрелять! — тверже и громче повторил Глеб.
— Послушай его, девочка. Так мы здесь все вдребезги разнесем, — Агафон на секунду выглянул из-за катера. — Уже несоизмеримые убытки, — он с сожалением покосился на черное пятно, оставшееся от ящика с дачным урожаем.
— Арнольд! — повернувшись к люку, гаркнул Быстров. — Опустить оружие! Винтовку на предохранитель! Ты слышишь меня?
— Капитан? — раздался из коридора слегка обескураженный басок. — Капитан, здесь точно вы?
— У тебя что, уши заржавели? Я — Глеб Быстров собственной персоной.
— Голос ваш, кэп. Но извините, я думал — это захват. Чужой катер без запроса прямо в наш ангар…
— Дубина электрическая, ты меня чуть не продырявил! — галиянка вскочила на ноги и нехотя убрала пистолет. — И я думала захват! Думала, ваш «Тезей» уже совсем не ваш.
— Госпожа Ваала? Ваш чудный голос или я ослышался? — в проеме люка, слегка замутненном дымом, появилась двухметровая фигура андроида.
Лицо Арнольда выражало неподдельную радость. В одной руке он держал винтовку, в другой — готовый к бою плазмомет.
Этого робота Быстров приобрел на Криасе в салоне подержанной техники. Там же ему придали облик Арнольда Шварцнегера, по иллюстрациям с рекламного проспекта к фильму «Терминатор», случайно оказавшегося у Глеба при себе. Оснастили горой синтетических мышц, дополнительной сотней терабайт памяти и героически-туповатой физиономией. С голливудской звездой сходство вышло такое, что при первом же посещении Земли за андроидом увязалась шумная толпа, требовавшая автографов, а скромную гостиницу, где поселился Быстров со своим новым другом, окружили вездесущие папарацци.
— Что же ты, подлец, наделал?! - Арканов кивнул на пятно сажи и останки другого ящика, пострадавшего в огне.
— Исправлю, Агафон Аркадьевич, — виновато пробасил андроид. — Откуда мне было знать, что на неопознанном катере прилетели вы?
— Чего исправишь? Знаешь, что здесь было? Ничерта ты не знаешь, — Агафон сердито отмахнулся. — Груши и яблоки с моего сада!
— Да, сожалею, — Арнольд понимающе кивнул. — Живую органику трудно восстановить до начального состояния.
— Бери грузы из катера и сам знаешь куда, страж хренов, — распорядился Быстров. — Вот это и это, — согнутым пальцем он указал на дыру в панели, обшивку люка потом на разбитый светильник, — исправить на твой совести.
— Есть, капитан! — Арнольд положил на пол оружие и бодро направился к планетолету. — А госпожа Ваала… Госпожа Ваала, позвольте вас отнести в гостевую каюту?
— Что?! - галиянка, шагнувшая было из ангара в коридор, замерла.
— Вас позвольте отнести, — повторил андроид. — Этими руками… — он поднял широкие ладони. — Этими руками так хочется потрогать вашу нежную попку.
— Ишь сволочь какая! — Ивала едва сдержала себя, чтобы снова не схватиться за пистолет. — Нежную попку, говоришь? Смотри, чтобы я не порвала твою железную задницу на куски! Глеб, это не выносимо! — она повернулась к ухмыляющемуся Быстрову. — Ему надо срочно прочистить мозги! Стереть все без остатка и установить новую личность! Как вы терпите на борту такого гадостного маньяка?
— Извини, товарищ Ваала, но мы к нему слишком привыкли. Его нужно просто воспитывать, — Быстров взял ее под руку и повел к каюте, некогда облюбованной галиянкой. — Располагайся, — сказал он, когда отъехала в сторону. — Видишь, здесь все как прежде. После тебя я не пускал сюда никого.
Задержавшись на пороге, Ивала оглядела уютное помещение, освещенное зеленовато-синим цветом, напоминавшим далекое небо Листры. Большая кровать — пожалуй, главное достоинство этой каюты — была похожа на свежее облачко.
— Спасибо, — прошептала галиянка и, прижавшись к Быстрову, потерлась носом об его щеку. — Очень приятно, что столько времени ты хранил память обо мне.
— Я знал, что когда-нибудь ты здесь появишься. Появишься, и снова все завертится, закружится… И… — Глеб прислонился к округлому выступу стены. — И, признаться, я соскучился по такому верчению. Жду тебя через пятнадцать стандартных минут в рубке. До гиперброска пойдем на форсаже.
— Троекратный расход цинтрида. А у тебя баки почти пустые. Без дозаправки до Присты не хватит.
— Хватит. Арканов усовершенствовал двигатели и пространственные стабилизаторы.
Ваала удивленно приоткрыла рот и, поняв, что Быстров не шутит, произнесла:
— А-А творит чудеса. Он разбирается с нашей техникой лучше, чем все вместе взятые галиянские инженеры.
— Талант, — Глеб развел руками и зашагал в рубку.
К появлению Агафона он уже расконсервировал основные агрегаты корабля и ждал, когда полоса загрузки бортового компьютера войдет в зеленое поле.
— Доброго времени, капитан, — скоро отозвалась машина приятным контральто. — Корабль выходит из режима ожидания. Параметры на экране. Жду ваших распоряжений.
На вогнутом пластике поплыли надписи на всеобщем языке, пиктограммы и столбики цифр.
— Мне ручное управление. Стартуем на форсаже. Приготовить генераторы для активного гиперброска.
Арканов вошел почти беззвучно, устроился в своем кресле и начал тестировать энергообеспечение. Несколько минут он что-то бубнил под нос, потом сказал:
— Все в порядке, Глеб Васильевич. Можно лететь и ничего не бояться — мои технические изменения вполне надежны.
— Эх, Аркадьевич, если бы ты хотел, то давно стал крупным миллионером. Причем в галактическом масштабе, с очень солидным счетом в эконом и элитединицах. Что галиянцы, что кохху или милькорианцы за такие изобретения принесут любые суммы на блюдечке.
— А к чему мне их элитединицы? На галактические деньги, хоть миллионы, хоть миллиарды даже квасу не купишь ни Зеленограде, ни в Москве. И не желаю, мои ноу-хау в чужие руки. Ведь, сам понимаешь, может к нашим недругам попасть, — он покрутил лимб настройки от старого приемника, встроенную в галиянскую консоль энергоконтроля и несколько портившие ее изящество. — Все готово, Глеб Васильевич. Как говориться, поехали!
— Товарищ Ивала Ваала! — позвал Быстров галиянку по внутренней связи. — Вы задерживаетесь.
— Иду, — она мелькнула в крайнем экране, стремительная и восхитительная как валькирия.
Когда Ивала вбежала в рубку и опустилась в кресло, Глеб снизил искусственную гравитацию до десяти процентов и положил руку на активную зону управления.
Корпус дальнего разведчика ощутимо дрогнул, сзади донесся гул разбуженных двигателей.
— С Богом! — выдохнул Быстров, срывая корабль с лунной орбиты.
Голубой шар Земли все скорее сжимался в маленькое пятнышко. «Тезей» шел с шестидесятикратной перегрузкой, но гривикомпенсаторы вполне справлялись с защитой корабля и экипажа. Ваала ощущала лишь упругую силу, прижимавшую ее к спинке кресла будто властная ладонь бога. Еще она переживала тот самый восторг, который посещал ее всегда, когда кораблем управлял Глеб Быстров.
Через два с половиной часа «Тезей» прошел Юпитер, оранжевой каплей проплывший на боковом экране. Полумрак рубки изредка разбавляли сполохи индикаторов и мерцание приборной панели. Неожиданно с кормы донесся нарастающий свист. Галиянка с тревогой повернулась к Агафону.
— Полный порядок, — заверил Арканов, снова потянувшись к самодельным ручкам настройки. — Видишь ли, наша девочка, девз-генераторы теперь работают немного иначе — отсюда этот дурацкий писк. Неприятно правда, словно рой комаров тебе в ухо. Но придется потерпеть.
— Приготовьтесь. Через две минуты гипербросок, — оповестил Быстров.
— Да, да, приготовься. Просто сиди спокойно: должен быть небольшой гравитационный удар, — пояснил Ваале А-А. — И понесет нас к точке назначения самой прямой дорожкой.
— Так скоро гипербросок? — привстав, изумилась Ивала. — Что вы придумали, товарищ Агафон? Без расчета точки входа, синхронизации с гиперслоями? На такое способны только боевые корабли Сиди и Союза Кайя, — галиянка повернулась к сосредоточенному на управлении Быстрову.
— И мы теперь способны, госпожа Ваала. Ты расслабься, а-то с переломанным позвоночником, тебе неудобно будет разгуливать по благословенной Присте, — не поднимая взгляда, сказал Глеб.
— Минутку, — Ивала торопливо нащупала в кармане топазовый флакон.
— Десять секунд, — процедил Быстров.
Она свинтила крышечку и вдохнула дурманящий аромат. Тут же на обзорных экранах вспыхнуло фиолетовое свечение. Раздался хлопок. Флакон с моа-моа вырвало из пальцев галиянки. На миг Ваале показалось, что на нее упала стальная плита. Огромная тяжесть вырвала из груди воздух и сдавленный стон.
А потом наступила необычная легкость и тишина. Свечение на обзорных экранах стало голубым, синим, разошлось бледно-зелеными и золотыми лентами. И не было видно ни звезд, ни бархатистой тьмы космоса.
— Через одиннадцать суток будем на Присте, — Быстров сложил ладони на затылке и отодвинулся от консоли.
— Запрос-подтверждение делать не будем, — решил Быстров. — Слишком долго. И мозг «Тезея» отключен на девяносто семь процентов.
— И что с того? Хочешь, чтобы нас поджарили плазменной пушкой? — подала голос Ивала.
— Если мозг работает всего на три процента, то корабль не производит опознавание свой-чужой, — пояснил Агафон. — Он отслеживает только работу систем жизнеобеспечения, пространственную ориентацию, энергетическую и метеорную безопасность. Хотя, на «Тезее» есть еще один мозг… Арнольд. Кто знает, что твориться в его башке и чем он все это время занимался.
— Смотрел эротические журналы, — не без оснований предположил Глеб.
— Плохо это, — тихо произнесла галиянка. — Значит, он снова будет озабочен. Маньяк гадостный. Я его когда-нибудь убью.
Быстров не ответил, положил пальцы на диск управления и осторожно его повернул. Сзади тонко запели маневровые двигатели. Луна лениво уплывала под днище катера. На овале радара вспыхнула яркая точка — "Тезей".
— У нас как раз свободный ангар, — заметил Глеб. — Неплохой ты нам преподнесла подарок, товарищ Ваала. Я давно думал купить недорогой планетарный катер.
— У этого навигатор испорчен и всякое разное. Облапошили боруанцы, — сердито отозвалась Ивала.
— Зря ты так, наша красавица. Приобрела отличную машину. Глебу, как я погляжу, навигатор вообще не нужен, — Арканов усмехнулся, сжав толстые губы.
— Не нужен только в пределах родной планеты, — Глеб вдавил синюю клавишу.
— А мои руки на что? Подчиню я вам скоро навигатор, и все здесь доведу до ума. Этот космолет выйдет лучше любого нового, — пообещал Агафон и полез в карман за семечками.
— Подлетаем, — через несколько минут оповестил Быстров.
Снова пискнули маневровые двигатели. Катер задрал нос, и на переднем экране возникло четкое изображение «Тезея»: дальнего разведчика класса "ускользающий воин". Голубовато-серебристые стремительные обводы выдавали его галиянское происхождение. Под хищным носом и на концах загнутых крыльев красными искрами вспыхивали сигнальные огни.
— Сейчас как пальнет из всех стволов, — с опаской произнесла Ваала.
— Не пальнет. Нет у него такого права, целиться в самого Глеба Васильевича, — Арканов, разыгрывая спокойствие, уперся ногами в панель выключенного навигатора.
Быстров только покачал головой и пошел на сближение.
Когда до «Тезея» оставалось меньше полукилометра, Глеб сбросил скорость до причальной. Затем пустил боруанский космолет в последний маневр, заходя к створкам второго ангара, очерченным желтым прямоугольником. Указательный палец пилота пробежался по мерцающим огонькам, набирая код. "Давай, открывай, миленький, — мысленно произнес Быстров. — Извиняй, что на чужой технике". Словно услышав прошение, «Тезей» ожил: ярче сверкнул огнями и включил маяки сближения. Створки ангара поползли в стороны, открывая путь в темное брюхо корабля. Катер скользнул в него, словно зверек в норку, дернулся в уздечке силовых полей и замер, опустившись на круглую плиту.
— Добро пожаловать в звездный приют, — провозгласил Быстров.
— Ну и слава тебе, — Агафон встал и поспешил к грузовому отсеку.
Глеб отключил одну за другой системы катера, пока не погасли все экраны и индикаторы. Выждал, пока насосы нагнетут воздух, и следом за Ваалой прошествовал к люку.
— Груши прихвати, — окликнул его Арканов. — Нельзя здесь оставлять — провоняются боруанскими ароматами или испортятся от перепада температур.
— Потом, Аркадьевич. Потом вернемся и все заберем, — он сошел с трапа, деловито оглядел округлые стены ангара и нажал кнопку-треугольник.
— Поздно будет потом, — Агафон опустил на пол тяжелый ящик, сердито фыркнул и снова метнулся в грузовой отсек.
В этот момент люк, открывающий путь во внутренние помещения «Тезея» с присвистом раскрылся.
Быстров уловил краем глаза тяжелое движение в коридоре и отшатнулся в сторону. Отшатнулся очень вовремя: выстрел масс-импульсной винтовки едва не оторвал ему плечо и крепко потряс корпус боруанского катера. Тут же огненный плевок угодил в ящик с грушами, обращая его в багровую вспышку. Два других сгустка плазмы прокатились по полу, оставляя оплавленные следы.
— Стальная Алона! — вскрикнула галиянка, падая на пол и кувырком, откатываясь за выступ броневой плиты.
В руке Ваалы мгновенно появился пистолет. Она выстелила наугад, разрывая прочный пластик в проходе, превращая в сверкающее крошево светильник.
— Не стрелять! — крикнул Глеб, прижавшись к стене и осторожно подбираясь к люку.
— Ждать когда нас поджарят? — зрачки Ивалы словно беспощадные острия уставились на Быстрова и метнулись к раскрытому люку.
Галиянка снова нажала на спуск, на этот раз прицелившись. Импульс пистолета лиловой вспышкой прошелся по краю люка в нескольких сантиметрах от высунувшегося ствола винтовки.
— Ивала! Не стрелять! — тверже и громче повторил Глеб.
— Послушай его, девочка. Так мы здесь все вдребезги разнесем, — Агафон на секунду выглянул из-за катера. — Уже несоизмеримые убытки, — он с сожалением покосился на черное пятно, оставшееся от ящика с дачным урожаем.
— Арнольд! — повернувшись к люку, гаркнул Быстров. — Опустить оружие! Винтовку на предохранитель! Ты слышишь меня?
— Капитан? — раздался из коридора слегка обескураженный басок. — Капитан, здесь точно вы?
— У тебя что, уши заржавели? Я — Глеб Быстров собственной персоной.
— Голос ваш, кэп. Но извините, я думал — это захват. Чужой катер без запроса прямо в наш ангар…
— Дубина электрическая, ты меня чуть не продырявил! — галиянка вскочила на ноги и нехотя убрала пистолет. — И я думала захват! Думала, ваш «Тезей» уже совсем не ваш.
— Госпожа Ваала? Ваш чудный голос или я ослышался? — в проеме люка, слегка замутненном дымом, появилась двухметровая фигура андроида.
Лицо Арнольда выражало неподдельную радость. В одной руке он держал винтовку, в другой — готовый к бою плазмомет.
Этого робота Быстров приобрел на Криасе в салоне подержанной техники. Там же ему придали облик Арнольда Шварцнегера, по иллюстрациям с рекламного проспекта к фильму «Терминатор», случайно оказавшегося у Глеба при себе. Оснастили горой синтетических мышц, дополнительной сотней терабайт памяти и героически-туповатой физиономией. С голливудской звездой сходство вышло такое, что при первом же посещении Земли за андроидом увязалась шумная толпа, требовавшая автографов, а скромную гостиницу, где поселился Быстров со своим новым другом, окружили вездесущие папарацци.
— Что же ты, подлец, наделал?! - Арканов кивнул на пятно сажи и останки другого ящика, пострадавшего в огне.
— Исправлю, Агафон Аркадьевич, — виновато пробасил андроид. — Откуда мне было знать, что на неопознанном катере прилетели вы?
— Чего исправишь? Знаешь, что здесь было? Ничерта ты не знаешь, — Агафон сердито отмахнулся. — Груши и яблоки с моего сада!
— Да, сожалею, — Арнольд понимающе кивнул. — Живую органику трудно восстановить до начального состояния.
— Бери грузы из катера и сам знаешь куда, страж хренов, — распорядился Быстров. — Вот это и это, — согнутым пальцем он указал на дыру в панели, обшивку люка потом на разбитый светильник, — исправить на твой совести.
— Есть, капитан! — Арнольд положил на пол оружие и бодро направился к планетолету. — А госпожа Ваала… Госпожа Ваала, позвольте вас отнести в гостевую каюту?
— Что?! - галиянка, шагнувшая было из ангара в коридор, замерла.
— Вас позвольте отнести, — повторил андроид. — Этими руками… — он поднял широкие ладони. — Этими руками так хочется потрогать вашу нежную попку.
— Ишь сволочь какая! — Ивала едва сдержала себя, чтобы снова не схватиться за пистолет. — Нежную попку, говоришь? Смотри, чтобы я не порвала твою железную задницу на куски! Глеб, это не выносимо! — она повернулась к ухмыляющемуся Быстрову. — Ему надо срочно прочистить мозги! Стереть все без остатка и установить новую личность! Как вы терпите на борту такого гадостного маньяка?
— Извини, товарищ Ваала, но мы к нему слишком привыкли. Его нужно просто воспитывать, — Быстров взял ее под руку и повел к каюте, некогда облюбованной галиянкой. — Располагайся, — сказал он, когда отъехала в сторону. — Видишь, здесь все как прежде. После тебя я не пускал сюда никого.
Задержавшись на пороге, Ивала оглядела уютное помещение, освещенное зеленовато-синим цветом, напоминавшим далекое небо Листры. Большая кровать — пожалуй, главное достоинство этой каюты — была похожа на свежее облачко.
— Спасибо, — прошептала галиянка и, прижавшись к Быстрову, потерлась носом об его щеку. — Очень приятно, что столько времени ты хранил память обо мне.
— Я знал, что когда-нибудь ты здесь появишься. Появишься, и снова все завертится, закружится… И… — Глеб прислонился к округлому выступу стены. — И, признаться, я соскучился по такому верчению. Жду тебя через пятнадцать стандартных минут в рубке. До гиперброска пойдем на форсаже.
— Троекратный расход цинтрида. А у тебя баки почти пустые. Без дозаправки до Присты не хватит.
— Хватит. Арканов усовершенствовал двигатели и пространственные стабилизаторы.
Ваала удивленно приоткрыла рот и, поняв, что Быстров не шутит, произнесла:
— А-А творит чудеса. Он разбирается с нашей техникой лучше, чем все вместе взятые галиянские инженеры.
— Талант, — Глеб развел руками и зашагал в рубку.
К появлению Агафона он уже расконсервировал основные агрегаты корабля и ждал, когда полоса загрузки бортового компьютера войдет в зеленое поле.
— Доброго времени, капитан, — скоро отозвалась машина приятным контральто. — Корабль выходит из режима ожидания. Параметры на экране. Жду ваших распоряжений.
На вогнутом пластике поплыли надписи на всеобщем языке, пиктограммы и столбики цифр.
— Мне ручное управление. Стартуем на форсаже. Приготовить генераторы для активного гиперброска.
Арканов вошел почти беззвучно, устроился в своем кресле и начал тестировать энергообеспечение. Несколько минут он что-то бубнил под нос, потом сказал:
— Все в порядке, Глеб Васильевич. Можно лететь и ничего не бояться — мои технические изменения вполне надежны.
— Эх, Аркадьевич, если бы ты хотел, то давно стал крупным миллионером. Причем в галактическом масштабе, с очень солидным счетом в эконом и элитединицах. Что галиянцы, что кохху или милькорианцы за такие изобретения принесут любые суммы на блюдечке.
— А к чему мне их элитединицы? На галактические деньги, хоть миллионы, хоть миллиарды даже квасу не купишь ни Зеленограде, ни в Москве. И не желаю, мои ноу-хау в чужие руки. Ведь, сам понимаешь, может к нашим недругам попасть, — он покрутил лимб настройки от старого приемника, встроенную в галиянскую консоль энергоконтроля и несколько портившие ее изящество. — Все готово, Глеб Васильевич. Как говориться, поехали!
— Товарищ Ивала Ваала! — позвал Быстров галиянку по внутренней связи. — Вы задерживаетесь.
— Иду, — она мелькнула в крайнем экране, стремительная и восхитительная как валькирия.
Когда Ивала вбежала в рубку и опустилась в кресло, Глеб снизил искусственную гравитацию до десяти процентов и положил руку на активную зону управления.
Корпус дальнего разведчика ощутимо дрогнул, сзади донесся гул разбуженных двигателей.
— С Богом! — выдохнул Быстров, срывая корабль с лунной орбиты.
Голубой шар Земли все скорее сжимался в маленькое пятнышко. «Тезей» шел с шестидесятикратной перегрузкой, но гривикомпенсаторы вполне справлялись с защитой корабля и экипажа. Ваала ощущала лишь упругую силу, прижимавшую ее к спинке кресла будто властная ладонь бога. Еще она переживала тот самый восторг, который посещал ее всегда, когда кораблем управлял Глеб Быстров.
Через два с половиной часа «Тезей» прошел Юпитер, оранжевой каплей проплывший на боковом экране. Полумрак рубки изредка разбавляли сполохи индикаторов и мерцание приборной панели. Неожиданно с кормы донесся нарастающий свист. Галиянка с тревогой повернулась к Агафону.
— Полный порядок, — заверил Арканов, снова потянувшись к самодельным ручкам настройки. — Видишь ли, наша девочка, девз-генераторы теперь работают немного иначе — отсюда этот дурацкий писк. Неприятно правда, словно рой комаров тебе в ухо. Но придется потерпеть.
— Приготовьтесь. Через две минуты гипербросок, — оповестил Быстров.
— Да, да, приготовься. Просто сиди спокойно: должен быть небольшой гравитационный удар, — пояснил Ваале А-А. — И понесет нас к точке назначения самой прямой дорожкой.
— Так скоро гипербросок? — привстав, изумилась Ивала. — Что вы придумали, товарищ Агафон? Без расчета точки входа, синхронизации с гиперслоями? На такое способны только боевые корабли Сиди и Союза Кайя, — галиянка повернулась к сосредоточенному на управлении Быстрову.
— И мы теперь способны, госпожа Ваала. Ты расслабься, а-то с переломанным позвоночником, тебе неудобно будет разгуливать по благословенной Присте, — не поднимая взгляда, сказал Глеб.
— Минутку, — Ивала торопливо нащупала в кармане топазовый флакон.
— Десять секунд, — процедил Быстров.
Она свинтила крышечку и вдохнула дурманящий аромат. Тут же на обзорных экранах вспыхнуло фиолетовое свечение. Раздался хлопок. Флакон с моа-моа вырвало из пальцев галиянки. На миг Ваале показалось, что на нее упала стальная плита. Огромная тяжесть вырвала из груди воздух и сдавленный стон.
А потом наступила необычная легкость и тишина. Свечение на обзорных экранах стало голубым, синим, разошлось бледно-зелеными и золотыми лентами. И не было видно ни звезд, ни бархатистой тьмы космоса.
— Через одиннадцать суток будем на Присте, — Быстров сложил ладони на затылке и отодвинулся от консоли.
5
Приста считалась материнской планетой огромной Империи, в которую входило более семи десятков заселенных миров, разбросанных в радиусе ста парсек. За расширение границ и сферы влияния пристианцы тысячи лет воевали с Кохху, Нэоро и Галией, даже имели стычки с всесильным Союзом Кайя, чья техническая мощь едва уступала могуществу сверхцивилизаций Сиди и Ольвены. Не так давно (по меркам пристианской истории) восстановился мир; вместо грозных боевых эскадр звездными маршрутами пошли торговые флотилии; и на дальних планетах рядом с военными базами начали строиться мирные города. С тех пор многие имперские колонии превзошли Присту населенностью, затем богатством и великолепием. Однако эта небольшая планета, купавшаяся в блеске бело-голубого солнца, по-прежнему оставалась душой и сердцем великой космической цивилизации, начавшееся тридцать тысяч лет назад. Она оставалась главным императорским домом, именно здесь строилась внешняя и внутренняя политика, здесь плелась всеохватывающая паутина интриг, и здесь свято хранили древнюю культуру и традиции, сложившиеся при Оро и первых правителях.