– Его зовут Элмек, – сказал я тихо. – Дьявол ножей и резаных ран. Если мы не соберем вместе всех тринадцать дьяволов, он пообещал нам самые страшные смерти, какие только можно выдумать.
Викарий откинулся на спинку своего кресла. Глаза его смотрели то на Мадлен, то снова возвращались ко мне.
– Вы о нем знаете, не так ли? Вы уже знаете о нем.
– Всего лишь немного. Во Франции мы сумели получить только несколько обрывков информации и некоторые предположения отца Энтона.
– Отец Энтон! – сказал его преподобие, мгновенно просветлев. – Я и не думал, что он все еще жив! Я поражен! Как он? Он был так добр ко мне во время войны, понимаете. Настоящий джентльмен в духовном одеянии.
– Отец Энтон прошлой ночью умер, мистер Тейлор. Он был убит, когда Элмек вырвался на свободу.
Его преподобие Тейлор опустил глаза.
– Ох, – промолвил он тихо. – Мне очень жаль.
– Мистер Тейлор, – заговорил я, – еще больше людей будут мучиться, если вы не сможете рассказать нам об этих дьяволах. Отец Энтон сказал, что это, очевидно, те самые дьяволы, которые терроризировали Руан в 1045 году. Они были изгнаны Корнелиусом Прелатти и зашиты в мешки, – но это все, что он смог обнаружить.
Его преподобие печально высморкался.
– Это был мудрый человек – отец Энтон. Да, он был абсолютно прав. Это были тринадцать дьяволов Руана. Les treize diablez de Rouen. [41]
– Но как они оказались в американских танках? – спросила Мадлен. – Я этого совсем не понимаю.
Священник пожал плечами.
– Я и сам во всем этом очень мало понимаю. Все это случилось очень давно, когда я был полным энергии, молодым викарием; я только что был назначен в мою первую церковь в Сассексе.
– Вы нам можете рассказать об этом? – спросил я. – Это останется только между нами, если вы на самом деле беспокоитесь по поводу Акта о служебной тайне.
Его преподобие Тейлор посмотрел прямо мне в глаза.
– Хорошо, – сказал он. – Я полагаю, что не будет никакого вреда, поскольку вы уже достаточно много об этом знаете. Вы не желаете еще немного виски? Нет? Ну, а я выпью.
Мы молча ждали, пока викарий налил себе очередную порцию. Затем он вернулся, сел возле камина и напряженно уставился в излучавшие жар красные пещеры, образованные поленьями и сучками, – человек, вспоминавший ад.
– Об этой части Сассекса вам нужно знать, – начал священник, – что она вынесла основную тяжесть норманнской интервенции Вильгельма Завоевателя в 1066 году. Вся эта долина была оккупирована, а Льюс стал резиденцией Вильгельма де Варенне – одного из тех офицеров, которые пользовались наибольшим доверием Вильгельма Завоевателя. Варенне построил в Льюисе замок, а на южных склонах города был возведен огромный монастырь – одно из крупнейших священных сооружений, когда-либо построенных во Франции. В свое время он был даже больше Кантерберрийского Кафедрального собора.
Его преподобие Тейлор проглотил половину своего виски и протер губы тыльной стороной рукава.
– Конечно, когда Генрих VIII порвал с Римом, монастырь пришел в упадок и местные жители растащили большинство его камней на постройку собственных домов. Но монастырь еще долгие столетия хранил некоторые свои секреты. Лишь при королеве Виктории, когда инженеры-железнодорожники при строительстве линии ни Брайтон начали вынимать грунт в том месте, где находился монастырь, им стали встречаться удивительные вещи.
Я посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке: восемь. «Сколько времени, – подумал я, – Элмек будет сохранять терпение в своем средневековом сундуке». Мадлен прикоснулась к моей руке, и я понял: она думала о том же самом.
– Во первых, – продолжал его преподобие Тейлор, – они нашли гробницу жены Вильгельма де Варенне, Гундрады, чье место захоронения до тех пор не было известно. Это открытие очень хорошо освещалось. Но была и еще одна находка, о которой не упоминалось вовсе: когда они еще более углубились, то нашли закрытое подземелье, высеченное в толще меловой скалы; в нем находились тринадцать древних мешков с костями.
– Тринадцать дьяволов, – прошептала Мадлен.
– Точно, – кивнул викарий. Тринадцать дьяволов – приспешников Адрамелека. Как следовало из слов, высеченных на крышке подземелья, они, как дьяволы войны, были привезены из Руана Вильгельмом де Варенне, укрытыми в какие-то странные доспехи. Он бросил их в бой возле Сенлака, где разворачивалась Битва за Гастингс; они налетели на Гарольда и его английских солдат с такой яростью, что исход битвы был решен за несколько часов.
Его преподобие Тейлор повернулся ко мне; его красное лицо стало еще краснее от жара, исходившего из камина.
– Полагаю, вы знакомы с той историей, что лучники Вильгельма пускали свои стрелы в воздух так, что они приземлялись среди англичан. Ну, это были не стрелы, а дьяволы; а существо, вырвавшее глаза Гарольду, было зверем из ада.
Я достал первую за весь день сигарету и прикурил.
– Это было девять столетий назад. Как вамудалось углубиться во все это? – спросил я священника.
Он поднял свои глаза.
– Записи в моей самой старой церкви говорили, что Вильгельм де Варенне каким-то образом заключил сделку с дьяволами. Если дьяволы помогли бы норманнам завоевать Англию, он отдал бы им свою жену, Гундраду, как жертву Адрамелеку. Вот почему дьяволы появились в Льюисе, и вот почему именно в то время умерла Гундрада. Но в монастыре был сильный французский экзорсист, и ему удалось успокоить злых духов и вновь зашить их в мешки. Лишь когда строители железной дороги открыли подземелье, они снова увидели свет.
– А что произошло с ними после?
Его преподобие закончил свои виски.
– Ночью их забрали в место, которое известно сегодня, как подземелья церкви Святого Тедиуса, и семь священников римско-католической церкви запечатали их там. Это, очевидно, требовалось для того, чтобы предотвратить их освобождение.
– Отец Энтон пытался запечатать этого дьявола один, – прошептал я. – О, Господи, если бы только мы узнали это раньше.
– У одного священника нет достаточной силы, – сказал его преподобие Тейлор. – Нужно, чтобы их было семь и чтобы они вызвали к себе на помощь серафима. Тринадцать дьяволов Адрамелека – дело нешуточное.
– И что потом? – спросила Мадлен. – Как американцы узнали о них?
– Я никогда не был полностью уверен, моя дорогая, – ответил викарий. – Я самостоятельно обнаружил эту историю и написал о ней короткую статью в журнале моего прихода. Это было в 1938 году. Не могу себе представить, что моя маленькая публикация достигла Вашингтона, но в 1943 году несколько очень таинственных американских джентльменов вошли со мной в контакт и задали мне великое множество вопросов: о дьяволах, о подземельях, что нужно сделать, чтобы держать их под контролем.
– И вы рассказали им? – спросил я.
– Я рассказал им все, что я знал – немного, по сути дела. Некоторое время я об этом и не вспоминал, но в январе 1944 года получил письмо от епископа Анмеринга, в котором говорилось, что силы союзников имеют патриотический интерес в дьяволах Руана и что я обязан оказать им все возможное содействие.
Его преподобие был явно взволнован своими воспоминаниями. Он встал из своего кресла и начал ходить взад и вперед по вытертому ковру гостиной; руки его были крепко сцеплены за спиной.
– Однажды они пришли с римско-каталическими священниками и забрали эти тринадцать мешков. Я не знал – куда, но умолял их быть осторожными. Я говорил им, что с дьяволами шутки плохи, – они ответили, что очень хорошо это знают, и как раз поэтому они им и нужны.
Он снова сел в кресло и потер глаза костяшками пальцев.
– Следующее, что я знаю, – мне было приказано отправиться в Саутгемптон и прибыть к полковнику Спарксу. Помню, это был очень бесцеремонный человек. Очень решительный. Он сказал мне, что эти дьяволы должны быть использованы американскими войсками для секретной миссии. Спецподразделение. Они были вызваны к жизни кабалистическими заклинаниями, и, в случае если они выступят на стороне союзников против немцев, им были обещаны огромные награды. Я так и не узнал, что это были за огромные награды, но теперь я подозреваю, что они могли включать… ну, человеческие жертвоприношения. Я спросил одного американского офицера, но он только улыбнулся и сказал, что все, что они делали – это для свободы и независимости запада.
– Так значит вы направились вместе с этим подразделением во Францию? – спросил я.
– Да, но большую часть времени я провел в тылу. Поскольку было неосуществимо держать при себе семерых римско-католических священников, то именно в мои обязанности входило проверять, на месте ли находились дьяволы; я делал это с помощью серебряных крестов, которые были освящены семью священниками, и с помощью заклинаний святого экзорсизма. Как вы знаете, я потребовался лишь однажды, когда один из танков повредил гусеницу и они сочли невозможным увезти его.
Мадлен медленно покачала головой.
– Неужели вам, мистер Тейлор, никогда не приходило на ум, что дьявол, которого вы оставили в том танке, принесет несчастье всем, кто живет поблизости?
Его преподобие Тейлор нахмурился.
– Я запечатал его, и мне сказали, что с танком никогда ничего не случится.
– Но это единственный из всех дьяволов, который не был награжден, правильно? – спросил я его.
– Полагаю, что так.
– Значит, он неминуемо должен был остаться неудовлетворенным и причиняющим беспокойство?
– Ну, да.
Я откинулся на спинку кресла и устало провел своими пальцами по волосам.
– То, что вы сделали, мистер Тейлор, на тридцать лет наложило наказание на эту общину. Молоко прокисало, яйца тухли, а теперь дьявол на свободе, а двое людей мертвы. Трое, если считать мать этой молодой леди.
Викарий в замешательстве облизал свои губы.
– Я могу чем-нибудь помочь вам? Сделать что-нибудь для вашей защиты, как-то посодействовать вам? – тихим голосом спросил он.
– Вы можете сказать нам, где находятся двенадцать остальных.
Его преподобие Тейлор прищурился, глядя на меня.
– Двенадцать остальных? Но у меня нет ни малейшей мысли. После войны они их забрали, и я никогда не знал, что с ними стало. Полагаю, что они запечатали их, как только те получили свои награды, и отвезли в Америку.
– В Америку? Вы, наверно, меня дурачите! У нас там дьявол, который…
Его преподобие выпучил свои глаза.
– Он у вас там? Элмек возле моего дома?
Я глубоко вздохнул. На самом деле я не хотел говорить ему так сразу. Но, самым спокойным голосом, который я только мог изобразить, я сказал:
– Он заперт в свинцовом сундуке, в багажнике моей машины. Он заставил нас, – под страхом быть или порезанными, или разрезанными, или что он там делает, – привезти его в Англию. Он хочет присоединиться к своим братьям.
Викарий был настолько возбужден, что встал из своего кресла, но сразу же сел.
– Дорогой мой, – вымолвил он почти задыхаясь, – вы хоть немного представляете себе, насколько опасна эта тварь?
– Я видел, как он убил домохозяйку отца Энтона, видел, что он сделал с ним самим.
– Боже мой, – сказал священник, – именно поэтому американцы хотели получить их. Это дьяволы войны, дьяволы насилия. Тринадцать дьяволов в армейских танках были так же жестоки и ужасны, как три дивизии обычных войск. Они за считанные дни пронеслись по холмам Швейцарской Нормандии. Немцы ни за что бы их не остановили. Я не был непосредственно на линии фронта, но слышал страшные рассказы некоторых военнопленных. Некоторые фрицы умирали от проказы или авитаминоза. Тропические болезни в северной Франции! Некоторые сгорали, как факелы. А некоторые утопали в собственной крови без каких-либо намеков на внешние повреждения. Это было ужасное дело, и я был рад, когда Петтон прекратил его.
– Почему он прекратил его? – спросила Мадлен.
Его преподобие вытянул лицо.
– Как только он прорвался через Нормандию, я думаю, он почувствовал, что было бы более благоразумно, – имея в виду предстоящие суды по военным преступлениям, – не оставлять после своих танков тела людей, умерших сверхъестественными, ужасными смертями.
Я сделал глубокую затяжку.
– Вот что я не могу понять: почему церковь с такой готовностью пошла на это? Эти дьяволы – врагицеркви, не правда ли?
– Во время войны человеческие стандарты изменяются, – сказал викарий. – Я полагаю, что епископ думал, что поступает правильно. И, кроме того, американцы согласились, что, когда все закончится, они заберут и избавятся от них. Все мы были очень рады этому.
– Но вы не имеете ни малейшего понятия, кудаих отвезли и кто это сделал? – устало вздохнул я.
– Я знаю, что, как только их привезли обратно в Англию, ими занялся полковник Спаркс. Но я никогда не слышал, куда он их отвез или каким образом он это сделал. Это была очень секретная операция. Если бы хоть какой-то намек получил огласку… ну, это было бы ужасным ударом.
– Их привезли обратно в Англию? – спросила Мадлен. – Их не отправили прямиком в Америку?
– Нет, не отправили. Последний раз я видел их собственными глазами в Саутгемптоне при разгрузке корабля. Обычным докерам было сказано держаться подальше.
– Так что же заставляет вас думать, что их отправили в Америку? Не могут ли они до сих пор оставаться здесь?
Его преподобие Тейлор почесал свою голову.
– Мне кажется, да. Хотя есть только один способ узнать точно.
– Какой?
– Ну, вы должны поговорить с самим полковником Спарксом. Он каждый год присылает мне рождественские открытки, хотя мы ни разу после войны не встречались. У меня где-то есть его адрес.
Мы обменялись с Мадлен взволнованными взглядами, а его преподобие подошел к столу и начал перебирать беспорядочные стопки бумаг в поисках поздравительных открыток американского полковника. Было восемь двадцать, и я начал ощущать ужасное, не стихающее чувство, что Элмек не собирается давать нам много времени.
– Я был уверен, что они здесь, – сказал Тейлор. – Понимаете, я никогда и ничего не выбрасываю.
Я достал еще одну сигарету и был готов поднести ее к губам когда Мадлен сказала:
– Смотри, Ден. Твоя рука.
Сначала я не мог понять, о чем она говорила, но посмотрев на сигарету, которую я держал, я увидел, что она намокла от крови. На кончике моего пальца был маленький, но глубокий порез.
– Это Элмек, – произнесла Мадлен сдавленным голосом, в котором чувствовалось отчаяние. – О, Боже, Ден, он предупреждает нас.
Выдернув свой носовой платок, я крепко, как только мог, перевязал кончик пальца, но скоро тонкий шелк промок насквозь.
– Мистер Тейлор, я был бы очень признателен, если бы вы поторопились, – сказал я.
– Извините, вы что-то сказали? – спросил его преподобие, подняв глаза от своих бумаг.
– Поторопитесь, пожалуйста. Я думаю, что терпение Элмека подходит к концу.
Священник с шорохом переместил еще какие-то бумаги.
– А, вот, где мы есть! – сказал он. – Это самая последняя открытка, так что, предполагаю, он все еще там живет.
Он передал рождественскую открытку и Мадлен открыла ее.
Почти немедленно, каким-то сверхъестественным образом кровотечение из пальца прекратилось, а рана закрылась. В моей руке остался малиновый носовой платок, но никакого видимого шрама не было.
– Мой дорогой друг, вы порезались? – спросил его преподобие Тейлор.
Трансатлантическая связь с Сильвер Спрингс, в штате Мерилэнд, была слабой, и в трубке все трещало. В Штатах только что миновало время ленча, и мистер Спаркс, бывший полковник, был на улице – косил свой газон. Его уборщица была очень возбуждена, суетилась, но в конце концов согласилась позвать его к телефону. Я был рад, что мне не надо было оплачивать телефонный счет его преподобия Тейлора за эти пятнадцать минут.
Наконец резкий голос произнес:
– Алло? Кто это?
– Простите за беспокойство, сэр, – начал я. Мадлен смотрела на меня, не отрывая глаз. – Меня зовут Ден Мак-Кук, я стою сейчас прямо в доме его преподобия Вудфолла Тейлора.
– Неужели? Вот это сюрприз! Я не видел мистера Тейлора с 1945 года. Как его здоровье? Вы же не звоните для того, чтобы сообщить мне, что он скончался, не так ли?
– Нет, нет, ничего подобного. Мистер Тейлор в отличной форме. Но я звоню по поводу того небольшого дела, которым вы с ним занимались в день «Д».
Наступила потрескивающая тишина.
– Вы меня хорошо слышите? – спросил я.
– Конечно, я вас слышу. Что вы об этом знаете?
– Ну, сэр, мне кажется, что я знаю почти все.
– Понимаю. Это секрет Пентагона; надеюсь, что вы это осознаете.
– Да, сэр, я это осознаю. Но нам, прямо сейчас, нужна некоторая помощь.
– Помощь? Какая помощь?
Неожиданно я почувствовал, как моя рука начала прилипать к телефонной трубке. Из порезов по всем моим рукам снова текла кровь, струясь в рукава.
– Ох, Ден, скажи ему: быстрей, – сказала Мадлен. – Элмек убьет тебя.
– Нормально, нормально, – прошептал я. – Порезы – это не так страшно. Он просто пытается меня подстегнуть.
– Вы слушаете? Вы все еще там? – произнес мистер Спаркс.
– Да, мистер Спаркс, простите. Послушайте, мне нужно знать, куда забрали двенадцать остальных мешков. Один вы оставили в Нормандии. Где остальные? Их отвезли в Америку? Или оставили в Англии?
Снова повисла тишина. Затем мистер Спаркс сказал:
– Ну… я не уверен, что могу вам об этом говорить.
– Пожалуйста, мистер Спаркс. Это дело жизни или смерти. Тот дьявол, которого вы оставили в Нормандии, вырвался из танка. Мы должны найти остальных.
– Ну, мистер Мак-Кук, мы называли их ВНП – аббревиатура вспомогательного невоенного персонала. Мы, конечно, не знали о них, как, – ну, – о дьяволах. Они были ВНП.
– Отлично, мистер Спаркс, – ВНП. Но куда их увезли? Они спрятаны в Штатах?
– Нет, – сказал неохотно мистер Спаркс. – Их привезли обратно в Англию и заморозили, говоря военным языком. Я полагаю, что генерал Эйзенхауэр хотел забрать их в Штаты, но в то время стояли очень сложные проблемы, связанные с перевозкой и хранением их под замком. Мы очень мало о них знали, поэтому оставили их там, где они были.
– И где же это?
– Ну, мы хотели поместить их в церковь Святого Тедиуса, откуда их и взяли. Но у нас была договоренность с епископом, что мы избавим его от этой обузы. Поэтому мы переправили их в Лондон. Они были запечатаны в здании, принадлежавшем Британскому военному ведомству.
– Вы подразумеваете, что они все еще там? И сейчас?
– Насколько я знаю. Я никогда не слышал чего-либо противоположного.
Кровь на моих ладонях начала подсыхать. Мадлен продолжала взволнованно на меня смотреть; через дверь я видел его преподобие, наливавшего себе очередную порцию шотландских виски. Я не мог его за это упрекнуть.
– Мистер Спаркс, вы знаете, где этот дом? Хотя бы приблизительно? – спросил я сиплым голосом.
– Еще бы. Хантингтон Плейс, восемнадцать, сразу от Кромвель Роуд.
– Вы уверены?
– Конечно, я уверен. Мне пришлось ходить туда четыре или пять раз.
Я откинулся на коричневые цветы обоев и закрыл глаза.
– Мистер Спаркс, – сказал я. – Не знаю, как вас благодарить.
– Не беспокойтесь. Вообще-то я не должен был вам это рассказывать.
– Если мы выйдем из этого живыми, – сказал я. – Я нанесу вам личный визит и привезу вам бутылку бренди.
Наступила долгая пауза. На соседней линии я слышал еще один слабый голос.
– Что вы имеете в виду: если вы выйдете из этого живыми?
Я не знал, что ему ответить. Я просто положил трубку.
– Он знал, где они. Мы должны ехать в Лондон, – сказал я Мадлен.
В прихожей появился его преподобие Тейлор; лицо его горело, как никогда.
– Вы уверены, что не хотите еще выпить? – спросил он нас. – А как насчет сэндвичей? Моя жена вот-вот будет дома. Она могла бы быстренько соорудить немного сэндвичей с языками.
– Правда, – сказал я, – это очень любезно с вашей стороны, но мы должны ехать прямо сейчас.
Викарий нервно посмотрел на меня.
– Полковник Спаркс знает, куда их подевали? Он сказал вам?
Я кивнул.
– Он знал, где они были спрятаны после войны. Другое дело, там ли они до сих пор или нет. Но мы должны ехать, чтобы выяснить это.
– О Господи, – сказал священник, – все это так тревожно. Я говорил им, что это до добра не доведет.
– Это не ваша вина, мистер Тейлор, – сказала Мадлен. – Вы не могли этого знать.
– Но я чувствую, что несу за это ужасную ответственность, – сказал он нам озабоченно. – Я чувствую себя так, словно из-за моей неосторожности погиб бедный отец Энтон.
– Ну, может быть, вы сможете искупить эту вину, – предположил я. – Может быть вы сможете дать нам какую-то мысль, как защитить себя от этих тринадцати дьяволов, от Адрамелека.
Его преподобие Тейлор сник.
– Дорогой мой друг, я едва ли знаю, что сказать. Во время войны мы были способны держать дьяволов под контролем лишь потому, что там у нас было много священников. Но что касается самого Адрамелека, – боюсь, что мне вам нечего сказать. Адрамелек – один из величайших и самый ужасный из злого Сефирода. Возможно, только кто-то из святогоСефирода сможет помочь вам; и, согласно тому, что о них написано, святые почти так же неуправляемы, как и злые. Противостоит Адрамелеку на стороне Господа Ход, серафим величия и славы; но можно ли на самом деле вызвать Хода на помощь, – ну, я вам сказать не могу. Все это в мифах.
Я зажег очередную сигарету. Теперь мои пальцы были невредимы. Возможно, Элмек понял, что мы получили ту информацию, за которой приехали, и что он скоро присоединится к своим злобным собратьям.
– Вы действительно верите во все это? – спросил я. – В Адрамелека и Хода? Во всех этих дьяволов? Я никогда не слышал, чтобы протестантская церковь признавала дьяволов.
Его преподобие засунул руки в карманы и выглядел немного смущенным.
– Вы редко встретите протестантского священника, который допускает действительное, физическое существование дьяволов, – сказал он. – Но каждому англиканскому священнику, строго конфиденциально, сообщают факты, доказывающие их существование. Я не могу разглашать, что говориться в книгах, но, заверяю вас, что свидетельства существования и святого и злого Сефирода более чем убедительны. Демоны и дьяволы, мистер Мак-Кук существуют, – так же, как и ангелы.
Как раз в тот момент я почувствовал, как низкочастотная вибрация сотрясла весь дом. Это было так, словно мимо проезжал какой-то подозрительный состав, – состав, издававший смутный, тяжелый свист. Я посмотрел вверх, на потолок: по штукатурке пробежала тоненькая трещинка.
Его преподобие Тейлор тоже посмотрел наверх.
– Что это такое в земле? – он прищурился. – Вы чувствуете?
– Да, я чувствую, – сказала Мадлен. – Наверно, пролетел сверхзвуковой самолет.
Священник нахмурился.
– Я не думаю, что так летают «Конкорды», моя дорогая. Я предполагаю, что это могло бы…
На этот раз послышался еще более громкий гул. Полы задрожали, из камина вывалилось пылающее полено. Его преподобие поспешно схватил каминные щипцы и бросил полено обратно в огонь.
– Это Элмек. Я уверен в этом. Он волнуется. Пойдем, Мадлен; думаю, что мы должны выйти отсюда, пока не произошло что-нибудь похуже.
Его преподобие Тейлор поднял руку.
– Не надо спешить покидать меня. Я ответственен за это, как и другие. И, может быть, я могу помочь.
Он подошел к книжным полкам и минуты три или четыре что-то искал. Наконец он вытащил маленькую книгу, тонкую, как Новый Завет, в черном кожаном переплете, с потрепанной шелковой закладкой. Держа книгу на расстоянии вытянутой руки, он послюнявил палец и пролистал страниц шесть или семь. Мы с Мадлен нетерпеливо ждали; часы пробили девять.
– Ах, вот. Вызывание ангелов.
– В моем багаже есть французская книга об этом, сказал я ему. – «L'Invocation des anges» Генри Эрмена. Трудность в том, что я не могу понять там ни слова.
Дом снова задрожал. Китайский осел и горшок с высохшим кактусом свалились со своей полки и разбились об пол. Две или три книги упали с полки; со звуком, от которого у меня заныли зубы, в рамах завибрировали стекла.
– «L'Invocation des anges» – как раз то, что вам нужно, – сказал его преподобие Тейлор, немного задыхаясь. – Эта книга поможет вам определить всех остальных двенадцать дьяволов и выбрать нужного ангела для их изгнания. Отец Энтон говорил вам о семи испытаниях?
– Вы имеете в виду семь испытаний для определения дьяволов? Да, он говорил мне.
Его преподобие Тейлор печально кивнул.
– Отец Энтон – драгоценнейший человек. Я не могу вам передать, как я сожалею, что он от нас ушел. Он был абсолютно прав. Когда вы найдете дьяволов, вы должны все их по очереди определить и, использую вашу книгу «L'Invocation des anges», изгнать их. Понимаете, это французские дьяволы – французские заговоры окажут на них большее влияние.
– Если мы заговорим их, они не вызовут Адрамелека? – спросила Мадлен.
Священник серьезно посмотрел на нее.
– Остается только надеяться, что это так, моя дорогая. Но, конечно, дьяволы есть дьяволы: никогда нельзя точно предсказать, как они будут себя вести или какой трюк будут использовать. Взять, например, этого зверя Элмека…
Шторы, закрывавшие окна, неожиданно захлопали, словно в них ударил ветер, который мы совсем не ощущали. В испуге я повернулся к окну; и я был уверен, что на какую-то секунду заметил в темноте за окном злобные, косые глаза дьявола ножей. Лампы над нашими головами начали тускнеть, и в конце концов мы с трудом могли друг друга различить; по комнате пронесся кислый запах разложения.
Викарий откинулся на спинку своего кресла. Глаза его смотрели то на Мадлен, то снова возвращались ко мне.
– Вы о нем знаете, не так ли? Вы уже знаете о нем.
– Всего лишь немного. Во Франции мы сумели получить только несколько обрывков информации и некоторые предположения отца Энтона.
– Отец Энтон! – сказал его преподобие, мгновенно просветлев. – Я и не думал, что он все еще жив! Я поражен! Как он? Он был так добр ко мне во время войны, понимаете. Настоящий джентльмен в духовном одеянии.
– Отец Энтон прошлой ночью умер, мистер Тейлор. Он был убит, когда Элмек вырвался на свободу.
Его преподобие Тейлор опустил глаза.
– Ох, – промолвил он тихо. – Мне очень жаль.
– Мистер Тейлор, – заговорил я, – еще больше людей будут мучиться, если вы не сможете рассказать нам об этих дьяволах. Отец Энтон сказал, что это, очевидно, те самые дьяволы, которые терроризировали Руан в 1045 году. Они были изгнаны Корнелиусом Прелатти и зашиты в мешки, – но это все, что он смог обнаружить.
Его преподобие печально высморкался.
– Это был мудрый человек – отец Энтон. Да, он был абсолютно прав. Это были тринадцать дьяволов Руана. Les treize diablez de Rouen. [41]
– Но как они оказались в американских танках? – спросила Мадлен. – Я этого совсем не понимаю.
Священник пожал плечами.
– Я и сам во всем этом очень мало понимаю. Все это случилось очень давно, когда я был полным энергии, молодым викарием; я только что был назначен в мою первую церковь в Сассексе.
– Вы нам можете рассказать об этом? – спросил я. – Это останется только между нами, если вы на самом деле беспокоитесь по поводу Акта о служебной тайне.
Его преподобие Тейлор посмотрел прямо мне в глаза.
– Хорошо, – сказал он. – Я полагаю, что не будет никакого вреда, поскольку вы уже достаточно много об этом знаете. Вы не желаете еще немного виски? Нет? Ну, а я выпью.
Мы молча ждали, пока викарий налил себе очередную порцию. Затем он вернулся, сел возле камина и напряженно уставился в излучавшие жар красные пещеры, образованные поленьями и сучками, – человек, вспоминавший ад.
– Об этой части Сассекса вам нужно знать, – начал священник, – что она вынесла основную тяжесть норманнской интервенции Вильгельма Завоевателя в 1066 году. Вся эта долина была оккупирована, а Льюс стал резиденцией Вильгельма де Варенне – одного из тех офицеров, которые пользовались наибольшим доверием Вильгельма Завоевателя. Варенне построил в Льюисе замок, а на южных склонах города был возведен огромный монастырь – одно из крупнейших священных сооружений, когда-либо построенных во Франции. В свое время он был даже больше Кантерберрийского Кафедрального собора.
Его преподобие Тейлор проглотил половину своего виски и протер губы тыльной стороной рукава.
– Конечно, когда Генрих VIII порвал с Римом, монастырь пришел в упадок и местные жители растащили большинство его камней на постройку собственных домов. Но монастырь еще долгие столетия хранил некоторые свои секреты. Лишь при королеве Виктории, когда инженеры-железнодорожники при строительстве линии ни Брайтон начали вынимать грунт в том месте, где находился монастырь, им стали встречаться удивительные вещи.
Я посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке: восемь. «Сколько времени, – подумал я, – Элмек будет сохранять терпение в своем средневековом сундуке». Мадлен прикоснулась к моей руке, и я понял: она думала о том же самом.
– Во первых, – продолжал его преподобие Тейлор, – они нашли гробницу жены Вильгельма де Варенне, Гундрады, чье место захоронения до тех пор не было известно. Это открытие очень хорошо освещалось. Но была и еще одна находка, о которой не упоминалось вовсе: когда они еще более углубились, то нашли закрытое подземелье, высеченное в толще меловой скалы; в нем находились тринадцать древних мешков с костями.
– Тринадцать дьяволов, – прошептала Мадлен.
– Точно, – кивнул викарий. Тринадцать дьяволов – приспешников Адрамелека. Как следовало из слов, высеченных на крышке подземелья, они, как дьяволы войны, были привезены из Руана Вильгельмом де Варенне, укрытыми в какие-то странные доспехи. Он бросил их в бой возле Сенлака, где разворачивалась Битва за Гастингс; они налетели на Гарольда и его английских солдат с такой яростью, что исход битвы был решен за несколько часов.
Его преподобие Тейлор повернулся ко мне; его красное лицо стало еще краснее от жара, исходившего из камина.
– Полагаю, вы знакомы с той историей, что лучники Вильгельма пускали свои стрелы в воздух так, что они приземлялись среди англичан. Ну, это были не стрелы, а дьяволы; а существо, вырвавшее глаза Гарольду, было зверем из ада.
Я достал первую за весь день сигарету и прикурил.
– Это было девять столетий назад. Как вамудалось углубиться во все это? – спросил я священника.
Он поднял свои глаза.
– Записи в моей самой старой церкви говорили, что Вильгельм де Варенне каким-то образом заключил сделку с дьяволами. Если дьяволы помогли бы норманнам завоевать Англию, он отдал бы им свою жену, Гундраду, как жертву Адрамелеку. Вот почему дьяволы появились в Льюисе, и вот почему именно в то время умерла Гундрада. Но в монастыре был сильный французский экзорсист, и ему удалось успокоить злых духов и вновь зашить их в мешки. Лишь когда строители железной дороги открыли подземелье, они снова увидели свет.
– А что произошло с ними после?
Его преподобие закончил свои виски.
– Ночью их забрали в место, которое известно сегодня, как подземелья церкви Святого Тедиуса, и семь священников римско-католической церкви запечатали их там. Это, очевидно, требовалось для того, чтобы предотвратить их освобождение.
– Отец Энтон пытался запечатать этого дьявола один, – прошептал я. – О, Господи, если бы только мы узнали это раньше.
– У одного священника нет достаточной силы, – сказал его преподобие Тейлор. – Нужно, чтобы их было семь и чтобы они вызвали к себе на помощь серафима. Тринадцать дьяволов Адрамелека – дело нешуточное.
– И что потом? – спросила Мадлен. – Как американцы узнали о них?
– Я никогда не был полностью уверен, моя дорогая, – ответил викарий. – Я самостоятельно обнаружил эту историю и написал о ней короткую статью в журнале моего прихода. Это было в 1938 году. Не могу себе представить, что моя маленькая публикация достигла Вашингтона, но в 1943 году несколько очень таинственных американских джентльменов вошли со мной в контакт и задали мне великое множество вопросов: о дьяволах, о подземельях, что нужно сделать, чтобы держать их под контролем.
– И вы рассказали им? – спросил я.
– Я рассказал им все, что я знал – немного, по сути дела. Некоторое время я об этом и не вспоминал, но в январе 1944 года получил письмо от епископа Анмеринга, в котором говорилось, что силы союзников имеют патриотический интерес в дьяволах Руана и что я обязан оказать им все возможное содействие.
Его преподобие был явно взволнован своими воспоминаниями. Он встал из своего кресла и начал ходить взад и вперед по вытертому ковру гостиной; руки его были крепко сцеплены за спиной.
– Однажды они пришли с римско-каталическими священниками и забрали эти тринадцать мешков. Я не знал – куда, но умолял их быть осторожными. Я говорил им, что с дьяволами шутки плохи, – они ответили, что очень хорошо это знают, и как раз поэтому они им и нужны.
Он снова сел в кресло и потер глаза костяшками пальцев.
– Следующее, что я знаю, – мне было приказано отправиться в Саутгемптон и прибыть к полковнику Спарксу. Помню, это был очень бесцеремонный человек. Очень решительный. Он сказал мне, что эти дьяволы должны быть использованы американскими войсками для секретной миссии. Спецподразделение. Они были вызваны к жизни кабалистическими заклинаниями, и, в случае если они выступят на стороне союзников против немцев, им были обещаны огромные награды. Я так и не узнал, что это были за огромные награды, но теперь я подозреваю, что они могли включать… ну, человеческие жертвоприношения. Я спросил одного американского офицера, но он только улыбнулся и сказал, что все, что они делали – это для свободы и независимости запада.
– Так значит вы направились вместе с этим подразделением во Францию? – спросил я.
– Да, но большую часть времени я провел в тылу. Поскольку было неосуществимо держать при себе семерых римско-католических священников, то именно в мои обязанности входило проверять, на месте ли находились дьяволы; я делал это с помощью серебряных крестов, которые были освящены семью священниками, и с помощью заклинаний святого экзорсизма. Как вы знаете, я потребовался лишь однажды, когда один из танков повредил гусеницу и они сочли невозможным увезти его.
Мадлен медленно покачала головой.
– Неужели вам, мистер Тейлор, никогда не приходило на ум, что дьявол, которого вы оставили в том танке, принесет несчастье всем, кто живет поблизости?
Его преподобие Тейлор нахмурился.
– Я запечатал его, и мне сказали, что с танком никогда ничего не случится.
– Но это единственный из всех дьяволов, который не был награжден, правильно? – спросил я его.
– Полагаю, что так.
– Значит, он неминуемо должен был остаться неудовлетворенным и причиняющим беспокойство?
– Ну, да.
Я откинулся на спинку кресла и устало провел своими пальцами по волосам.
– То, что вы сделали, мистер Тейлор, на тридцать лет наложило наказание на эту общину. Молоко прокисало, яйца тухли, а теперь дьявол на свободе, а двое людей мертвы. Трое, если считать мать этой молодой леди.
Викарий в замешательстве облизал свои губы.
– Я могу чем-нибудь помочь вам? Сделать что-нибудь для вашей защиты, как-то посодействовать вам? – тихим голосом спросил он.
– Вы можете сказать нам, где находятся двенадцать остальных.
Его преподобие Тейлор прищурился, глядя на меня.
– Двенадцать остальных? Но у меня нет ни малейшей мысли. После войны они их забрали, и я никогда не знал, что с ними стало. Полагаю, что они запечатали их, как только те получили свои награды, и отвезли в Америку.
– В Америку? Вы, наверно, меня дурачите! У нас там дьявол, который…
Его преподобие выпучил свои глаза.
– Он у вас там? Элмек возле моего дома?
Я глубоко вздохнул. На самом деле я не хотел говорить ему так сразу. Но, самым спокойным голосом, который я только мог изобразить, я сказал:
– Он заперт в свинцовом сундуке, в багажнике моей машины. Он заставил нас, – под страхом быть или порезанными, или разрезанными, или что он там делает, – привезти его в Англию. Он хочет присоединиться к своим братьям.
Викарий был настолько возбужден, что встал из своего кресла, но сразу же сел.
– Дорогой мой, – вымолвил он почти задыхаясь, – вы хоть немного представляете себе, насколько опасна эта тварь?
– Я видел, как он убил домохозяйку отца Энтона, видел, что он сделал с ним самим.
– Боже мой, – сказал священник, – именно поэтому американцы хотели получить их. Это дьяволы войны, дьяволы насилия. Тринадцать дьяволов в армейских танках были так же жестоки и ужасны, как три дивизии обычных войск. Они за считанные дни пронеслись по холмам Швейцарской Нормандии. Немцы ни за что бы их не остановили. Я не был непосредственно на линии фронта, но слышал страшные рассказы некоторых военнопленных. Некоторые фрицы умирали от проказы или авитаминоза. Тропические болезни в северной Франции! Некоторые сгорали, как факелы. А некоторые утопали в собственной крови без каких-либо намеков на внешние повреждения. Это было ужасное дело, и я был рад, когда Петтон прекратил его.
– Почему он прекратил его? – спросила Мадлен.
Его преподобие вытянул лицо.
– Как только он прорвался через Нормандию, я думаю, он почувствовал, что было бы более благоразумно, – имея в виду предстоящие суды по военным преступлениям, – не оставлять после своих танков тела людей, умерших сверхъестественными, ужасными смертями.
Я сделал глубокую затяжку.
– Вот что я не могу понять: почему церковь с такой готовностью пошла на это? Эти дьяволы – врагицеркви, не правда ли?
– Во время войны человеческие стандарты изменяются, – сказал викарий. – Я полагаю, что епископ думал, что поступает правильно. И, кроме того, американцы согласились, что, когда все закончится, они заберут и избавятся от них. Все мы были очень рады этому.
– Но вы не имеете ни малейшего понятия, кудаих отвезли и кто это сделал? – устало вздохнул я.
– Я знаю, что, как только их привезли обратно в Англию, ими занялся полковник Спаркс. Но я никогда не слышал, куда он их отвез или каким образом он это сделал. Это была очень секретная операция. Если бы хоть какой-то намек получил огласку… ну, это было бы ужасным ударом.
– Их привезли обратно в Англию? – спросила Мадлен. – Их не отправили прямиком в Америку?
– Нет, не отправили. Последний раз я видел их собственными глазами в Саутгемптоне при разгрузке корабля. Обычным докерам было сказано держаться подальше.
– Так что же заставляет вас думать, что их отправили в Америку? Не могут ли они до сих пор оставаться здесь?
Его преподобие Тейлор почесал свою голову.
– Мне кажется, да. Хотя есть только один способ узнать точно.
– Какой?
– Ну, вы должны поговорить с самим полковником Спарксом. Он каждый год присылает мне рождественские открытки, хотя мы ни разу после войны не встречались. У меня где-то есть его адрес.
Мы обменялись с Мадлен взволнованными взглядами, а его преподобие подошел к столу и начал перебирать беспорядочные стопки бумаг в поисках поздравительных открыток американского полковника. Было восемь двадцать, и я начал ощущать ужасное, не стихающее чувство, что Элмек не собирается давать нам много времени.
– Я был уверен, что они здесь, – сказал Тейлор. – Понимаете, я никогда и ничего не выбрасываю.
Я достал еще одну сигарету и был готов поднести ее к губам когда Мадлен сказала:
– Смотри, Ден. Твоя рука.
Сначала я не мог понять, о чем она говорила, но посмотрев на сигарету, которую я держал, я увидел, что она намокла от крови. На кончике моего пальца был маленький, но глубокий порез.
– Это Элмек, – произнесла Мадлен сдавленным голосом, в котором чувствовалось отчаяние. – О, Боже, Ден, он предупреждает нас.
Выдернув свой носовой платок, я крепко, как только мог, перевязал кончик пальца, но скоро тонкий шелк промок насквозь.
– Мистер Тейлор, я был бы очень признателен, если бы вы поторопились, – сказал я.
– Извините, вы что-то сказали? – спросил его преподобие, подняв глаза от своих бумаг.
– Поторопитесь, пожалуйста. Я думаю, что терпение Элмека подходит к концу.
Священник с шорохом переместил еще какие-то бумаги.
– А, вот, где мы есть! – сказал он. – Это самая последняя открытка, так что, предполагаю, он все еще там живет.
Он передал рождественскую открытку и Мадлен открыла ее.
Почти немедленно, каким-то сверхъестественным образом кровотечение из пальца прекратилось, а рана закрылась. В моей руке остался малиновый носовой платок, но никакого видимого шрама не было.
– Мой дорогой друг, вы порезались? – спросил его преподобие Тейлор.
Трансатлантическая связь с Сильвер Спрингс, в штате Мерилэнд, была слабой, и в трубке все трещало. В Штатах только что миновало время ленча, и мистер Спаркс, бывший полковник, был на улице – косил свой газон. Его уборщица была очень возбуждена, суетилась, но в конце концов согласилась позвать его к телефону. Я был рад, что мне не надо было оплачивать телефонный счет его преподобия Тейлора за эти пятнадцать минут.
Наконец резкий голос произнес:
– Алло? Кто это?
– Простите за беспокойство, сэр, – начал я. Мадлен смотрела на меня, не отрывая глаз. – Меня зовут Ден Мак-Кук, я стою сейчас прямо в доме его преподобия Вудфолла Тейлора.
– Неужели? Вот это сюрприз! Я не видел мистера Тейлора с 1945 года. Как его здоровье? Вы же не звоните для того, чтобы сообщить мне, что он скончался, не так ли?
– Нет, нет, ничего подобного. Мистер Тейлор в отличной форме. Но я звоню по поводу того небольшого дела, которым вы с ним занимались в день «Д».
Наступила потрескивающая тишина.
– Вы меня хорошо слышите? – спросил я.
– Конечно, я вас слышу. Что вы об этом знаете?
– Ну, сэр, мне кажется, что я знаю почти все.
– Понимаю. Это секрет Пентагона; надеюсь, что вы это осознаете.
– Да, сэр, я это осознаю. Но нам, прямо сейчас, нужна некоторая помощь.
– Помощь? Какая помощь?
Неожиданно я почувствовал, как моя рука начала прилипать к телефонной трубке. Из порезов по всем моим рукам снова текла кровь, струясь в рукава.
– Ох, Ден, скажи ему: быстрей, – сказала Мадлен. – Элмек убьет тебя.
– Нормально, нормально, – прошептал я. – Порезы – это не так страшно. Он просто пытается меня подстегнуть.
– Вы слушаете? Вы все еще там? – произнес мистер Спаркс.
– Да, мистер Спаркс, простите. Послушайте, мне нужно знать, куда забрали двенадцать остальных мешков. Один вы оставили в Нормандии. Где остальные? Их отвезли в Америку? Или оставили в Англии?
Снова повисла тишина. Затем мистер Спаркс сказал:
– Ну… я не уверен, что могу вам об этом говорить.
– Пожалуйста, мистер Спаркс. Это дело жизни или смерти. Тот дьявол, которого вы оставили в Нормандии, вырвался из танка. Мы должны найти остальных.
– Ну, мистер Мак-Кук, мы называли их ВНП – аббревиатура вспомогательного невоенного персонала. Мы, конечно, не знали о них, как, – ну, – о дьяволах. Они были ВНП.
– Отлично, мистер Спаркс, – ВНП. Но куда их увезли? Они спрятаны в Штатах?
– Нет, – сказал неохотно мистер Спаркс. – Их привезли обратно в Англию и заморозили, говоря военным языком. Я полагаю, что генерал Эйзенхауэр хотел забрать их в Штаты, но в то время стояли очень сложные проблемы, связанные с перевозкой и хранением их под замком. Мы очень мало о них знали, поэтому оставили их там, где они были.
– И где же это?
– Ну, мы хотели поместить их в церковь Святого Тедиуса, откуда их и взяли. Но у нас была договоренность с епископом, что мы избавим его от этой обузы. Поэтому мы переправили их в Лондон. Они были запечатаны в здании, принадлежавшем Британскому военному ведомству.
– Вы подразумеваете, что они все еще там? И сейчас?
– Насколько я знаю. Я никогда не слышал чего-либо противоположного.
Кровь на моих ладонях начала подсыхать. Мадлен продолжала взволнованно на меня смотреть; через дверь я видел его преподобие, наливавшего себе очередную порцию шотландских виски. Я не мог его за это упрекнуть.
– Мистер Спаркс, вы знаете, где этот дом? Хотя бы приблизительно? – спросил я сиплым голосом.
– Еще бы. Хантингтон Плейс, восемнадцать, сразу от Кромвель Роуд.
– Вы уверены?
– Конечно, я уверен. Мне пришлось ходить туда четыре или пять раз.
Я откинулся на коричневые цветы обоев и закрыл глаза.
– Мистер Спаркс, – сказал я. – Не знаю, как вас благодарить.
– Не беспокойтесь. Вообще-то я не должен был вам это рассказывать.
– Если мы выйдем из этого живыми, – сказал я. – Я нанесу вам личный визит и привезу вам бутылку бренди.
Наступила долгая пауза. На соседней линии я слышал еще один слабый голос.
– Что вы имеете в виду: если вы выйдете из этого живыми?
Я не знал, что ему ответить. Я просто положил трубку.
– Он знал, где они. Мы должны ехать в Лондон, – сказал я Мадлен.
В прихожей появился его преподобие Тейлор; лицо его горело, как никогда.
– Вы уверены, что не хотите еще выпить? – спросил он нас. – А как насчет сэндвичей? Моя жена вот-вот будет дома. Она могла бы быстренько соорудить немного сэндвичей с языками.
– Правда, – сказал я, – это очень любезно с вашей стороны, но мы должны ехать прямо сейчас.
Викарий нервно посмотрел на меня.
– Полковник Спаркс знает, куда их подевали? Он сказал вам?
Я кивнул.
– Он знал, где они были спрятаны после войны. Другое дело, там ли они до сих пор или нет. Но мы должны ехать, чтобы выяснить это.
– О Господи, – сказал священник, – все это так тревожно. Я говорил им, что это до добра не доведет.
– Это не ваша вина, мистер Тейлор, – сказала Мадлен. – Вы не могли этого знать.
– Но я чувствую, что несу за это ужасную ответственность, – сказал он нам озабоченно. – Я чувствую себя так, словно из-за моей неосторожности погиб бедный отец Энтон.
– Ну, может быть, вы сможете искупить эту вину, – предположил я. – Может быть вы сможете дать нам какую-то мысль, как защитить себя от этих тринадцати дьяволов, от Адрамелека.
Его преподобие Тейлор сник.
– Дорогой мой друг, я едва ли знаю, что сказать. Во время войны мы были способны держать дьяволов под контролем лишь потому, что там у нас было много священников. Но что касается самого Адрамелека, – боюсь, что мне вам нечего сказать. Адрамелек – один из величайших и самый ужасный из злого Сефирода. Возможно, только кто-то из святогоСефирода сможет помочь вам; и, согласно тому, что о них написано, святые почти так же неуправляемы, как и злые. Противостоит Адрамелеку на стороне Господа Ход, серафим величия и славы; но можно ли на самом деле вызвать Хода на помощь, – ну, я вам сказать не могу. Все это в мифах.
Я зажег очередную сигарету. Теперь мои пальцы были невредимы. Возможно, Элмек понял, что мы получили ту информацию, за которой приехали, и что он скоро присоединится к своим злобным собратьям.
– Вы действительно верите во все это? – спросил я. – В Адрамелека и Хода? Во всех этих дьяволов? Я никогда не слышал, чтобы протестантская церковь признавала дьяволов.
Его преподобие засунул руки в карманы и выглядел немного смущенным.
– Вы редко встретите протестантского священника, который допускает действительное, физическое существование дьяволов, – сказал он. – Но каждому англиканскому священнику, строго конфиденциально, сообщают факты, доказывающие их существование. Я не могу разглашать, что говориться в книгах, но, заверяю вас, что свидетельства существования и святого и злого Сефирода более чем убедительны. Демоны и дьяволы, мистер Мак-Кук существуют, – так же, как и ангелы.
Как раз в тот момент я почувствовал, как низкочастотная вибрация сотрясла весь дом. Это было так, словно мимо проезжал какой-то подозрительный состав, – состав, издававший смутный, тяжелый свист. Я посмотрел вверх, на потолок: по штукатурке пробежала тоненькая трещинка.
Его преподобие Тейлор тоже посмотрел наверх.
– Что это такое в земле? – он прищурился. – Вы чувствуете?
– Да, я чувствую, – сказала Мадлен. – Наверно, пролетел сверхзвуковой самолет.
Священник нахмурился.
– Я не думаю, что так летают «Конкорды», моя дорогая. Я предполагаю, что это могло бы…
На этот раз послышался еще более громкий гул. Полы задрожали, из камина вывалилось пылающее полено. Его преподобие поспешно схватил каминные щипцы и бросил полено обратно в огонь.
– Это Элмек. Я уверен в этом. Он волнуется. Пойдем, Мадлен; думаю, что мы должны выйти отсюда, пока не произошло что-нибудь похуже.
Его преподобие Тейлор поднял руку.
– Не надо спешить покидать меня. Я ответственен за это, как и другие. И, может быть, я могу помочь.
Он подошел к книжным полкам и минуты три или четыре что-то искал. Наконец он вытащил маленькую книгу, тонкую, как Новый Завет, в черном кожаном переплете, с потрепанной шелковой закладкой. Держа книгу на расстоянии вытянутой руки, он послюнявил палец и пролистал страниц шесть или семь. Мы с Мадлен нетерпеливо ждали; часы пробили девять.
– Ах, вот. Вызывание ангелов.
– В моем багаже есть французская книга об этом, сказал я ему. – «L'Invocation des anges» Генри Эрмена. Трудность в том, что я не могу понять там ни слова.
Дом снова задрожал. Китайский осел и горшок с высохшим кактусом свалились со своей полки и разбились об пол. Две или три книги упали с полки; со звуком, от которого у меня заныли зубы, в рамах завибрировали стекла.
– «L'Invocation des anges» – как раз то, что вам нужно, – сказал его преподобие Тейлор, немного задыхаясь. – Эта книга поможет вам определить всех остальных двенадцать дьяволов и выбрать нужного ангела для их изгнания. Отец Энтон говорил вам о семи испытаниях?
– Вы имеете в виду семь испытаний для определения дьяволов? Да, он говорил мне.
Его преподобие Тейлор печально кивнул.
– Отец Энтон – драгоценнейший человек. Я не могу вам передать, как я сожалею, что он от нас ушел. Он был абсолютно прав. Когда вы найдете дьяволов, вы должны все их по очереди определить и, использую вашу книгу «L'Invocation des anges», изгнать их. Понимаете, это французские дьяволы – французские заговоры окажут на них большее влияние.
– Если мы заговорим их, они не вызовут Адрамелека? – спросила Мадлен.
Священник серьезно посмотрел на нее.
– Остается только надеяться, что это так, моя дорогая. Но, конечно, дьяволы есть дьяволы: никогда нельзя точно предсказать, как они будут себя вести или какой трюк будут использовать. Взять, например, этого зверя Элмека…
Шторы, закрывавшие окна, неожиданно захлопали, словно в них ударил ветер, который мы совсем не ощущали. В испуге я повернулся к окну; и я был уверен, что на какую-то секунду заметил в темноте за окном злобные, косые глаза дьявола ножей. Лампы над нашими головами начали тускнеть, и в конце концов мы с трудом могли друг друга различить; по комнате пронесся кислый запах разложения.