Страница:
Элоиза сказала:
— Только одним я смогу помочь. Подождите немного.
Она с трудом встала со стула и подошла к кухонному шкафу. Выдвинув ящик, некоторое время копалась среди баночек, коробочек и пакетиков. Наконец она вытащила маленькую банку из— под пастилы и поставила перед мной на стол.
Я заглянул внутрь и увидел на самом дне маленькую кучку серого порошка, похожего на пудру.
— Что это?
Она закрыла крышку и протянула мне банку.
— Говорят, это зола разорванного плаща, который носил Христос перед распятием. Это самая ценная реликвия, какая у меня есть.
— Как этим пользоваться? Как это защитит нас?
— Не знаю. Некоторые реликвии имеют магическую силу, а некоторые — только название, Это все, что я могу для вас сделать. Больше у меня ничего нет.
Она отвернулась. Ее глаза наполнились слезами. Я не знал, как ее успокоить. Сунул банку в карман и допил кофе. Часы на кухне пробили восемь, и если мы хотели успеть на утренний паром в Нью— Хэйвен, нам следовало поспешить.
Мадлен спустилась с чемоданом. Я встал из— за стола, забрал чемодан и сжал на прощание плечо Элоизы.
Мадлен спросила:
— Что произошло? Почему Элоиза плачет?
— Она узнала про отца Антуана. Беспокоится, как бы с тобой что— нибудь не случилось
Мадлен обняла старую женщину и поцеловала.
— Не беспокойся. Мы скоро вернемся. Мистер Мак Кук присмотрит за мной.
Элоиза в отчаянии покачала головой.
— Пойдем, — сказал я. — Мы опаздываем.
Мы вышли во двор, и я поставил чемодан Мадлен в багажник «Ситроена». Мелкий снежок сыпал на нас, подобно моросящему дождю. Мы должны были еще забрать медный сундук из кладовки в доме отца Антуана. Я завел мотор. «Ситроен» пополз по узким Обледеневшим дорогам, мотор уныло ревел, и плач ветра монотонно раздавался вокруг.
Французы обычно встают рано, но, когда мы подъехали к дому священника, все вокруг еще спали. Я вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу со стороны Мадлен.
— Что нам нужно здесь? — спросила она.
— Дьявола. Мы возьмем его с собой.
— Возьмем с собой? Не понимаю.
— Просто пойди и помоги мне. Я все объясню позже.
Мадлен взглянула на дом. Увидев разбитое окно в спальне отца Антуана и занавески, хлопающие на ветру, спросила:
— Отец Антуан наверху? И Антуанетта?
Я кивнул.
— Нам нужно торопиться. Как только мы уедем, дьявол предаст дом огню.
Мадлен перекрестилась.
— Мы должны пойти в полицию, Дан. Мы не можем позволить, чтобы все это произошло.
Я взял ее за запястье и подтянул к дому.
— Дан, мы должны! Я не смогу так оставить отца Антуана.
— Послушай, — медленно произнес Я. — У нас нет другого выбора. Если мы не будем делать то, что приказывает Элмек, то умрем, как и они. ты можешь это понять? Кроме того, для отца Антуана это тоже единственный шанс уцелеть.
Я отпер тяжелую дверь и толкнул ее.
— О чем ты говоришь? — удивилась Мадлен. — он мертв. Как· у него может быть шанс уцелеть?
— Потому что я заключил сделку. Если мы поможем Элмеку найти братьев, то все вместе они вызовут демона Адрамелеха, а уж его и попросим вернуть отца Антуана и Антуанетту к жизни.
Мадлен непонимающе уставилась на меня:
— Ты веришь в это?
— А во что еще верить? Я видел дьявола своими глазами. Я видел Антуанетту, утыканную ножами. Я видел отца Антуана, выпотрошенного, как петуха.
— О Господи! Я не могу ехать с ним!
— Ты должна. Пошли.
В холле каждый наш шаг отражался глухим эхом. Я снял ключ от кладовки с крючка, отпер дверь и повел Мадлен вниз, в абсолютную темноту. В подвале нашел выключатель и зажег свет.
Сундук был древний, пыльный, потускневший, запертый на три замка. На вид ему было несколько столетий, бока украшены всадниками на лошадях.
Мадлен прошептала:
— Это он? Дьявол там?
Я кивнул.
— Тебе придется помочь его поднять. Справишься?
— Я дою коров и ежедневно вычищаю стойло. Думаю, что справлюсь.
В страхе мы приблизились к сундуку и подняли его с пола за медные ручки. Он был ужасно тяжелым, а нам предстояло нести его через весь холл.
Три или четыре минуты ушло на то, чтобы вынести сундук во двор. Я открыл дверцу машины, и в это время Мадлен воскликнула:
— Посмотри!
На том месте, где стоял сундук, снег растаял. Не падал он на него и сверху. Все выглядело так, будто снег в страхе обходил нашего страшного спутника.
Мы опустили сундук в багажник «Ситроена». Я взглянул на часы. Если мы сядем на «Рут Насьональ», то будем в Дьеппе через три часа.
Я мягко сказал Мадлен:
— Ты можешь отказаться от нашей затеи. Если ты не убеждена, что дьявол собирается тебя убить, можешь остаться дома.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожал плечами:
— Точно не знаю. Но я всегда думал, что каждый дьявол имеет столько силы, сколько ты от него ожидаешь. Если бы мы не боялись Элмека, возможно, он не тронул бы нас.
Мадлен покачала головой:
— Я верю в этого дьявола. Я верю в него больше, чем ты. Все началось не с этих двух ужасных убийств, поэтому я думаю, что должна пройти через все это.
— Это твой выбор. — Я завел машину.
Мы выбрались из засыпанного снегом дворика и поехали по заледеневшим пустынным улицам Пуан— де— Куильи. Я все время смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть пламя в доме священника. Сундук оставался тихим и неподвижным, и через несколько минут деревня скрылась за холмами и деревьями, а я так и не увидел страшную силу Элмека в действии.
Мадлен сказала:
— Мне очень жаль, Дан. Если бы я только знала…
— Мы победим их, — ответил я. — И Элмека, и Адрамелеха, и всю их чертову команду.
Но когда я вновь взглянул на зловещую громаду старого сундука, то почувствовал себя уже не так уверенно. Я ведь еще не звал, каких чудовищ из ночных кошмаров нам еще предстоит встретить.
Француз— спортсмен неожиданно появился передо мной па велосипеде и я едва успел ударить по тормозам.
— Дурень! — заорал он перед тем, как свалиться в снег.
Дьепп был туманен и сер, как любой порт в проливе. Мы остановились только на несколько минут на углу центральной улицы, чтобы обменять французские франки на английские фунты. Приближалось время завтрака, но нам повезло — мы успели в банк до закрытия. Во Франции банки строго соблюдали эти часы. Когда мы въехали на паром, оставив позади краны и доки, а также бесконечные кафе, бары с названиями типа «Бар Ангелов» или «Церковь на холме», где туристы из Англии тратили свои последние несколько франков, то только тогда увидели черно— белый корабль с красной надписью на борту и пролив Ла— Манш бледно— зеленого цвета.
Я купил билеты, и мы ждали своей очереди двадцать минут, нервничая. Припарковав машину в ряду с «Мерседесами», «Ауди» и «Рено», мы поднялись на верхнюю палубу, чтобы провести там предстоящие три или четыре часа плавания.
Путешествие по проливу — одно из самых скучных. Мы зашли в корабельный ресторан и заказали суп и овощи с мясом, наблюдая, как вздымаются и падают волны за окном.
— Ты очень спокоен, — сказала Мадлен.
Я проглотил ложку супа и откусил кусок белого французского хлеба.
— Я думал об этом всю прошедшую ночь.
— Это было действительно ужасно?
— Я был напуган до смерти, если ты это имеешь в виду.
Она выглянула в окно.
— Как ты думаешь, есть способ изгнать его?
— Полагаю, Тейлор сможет дать нам ответ на этот вопрос. Если он все еще жив.
— О Господи, надеюсь, что это так.
Принесли мясо и поджаренные овощи. Наконец— то подали и вино — бутылку крепкого «Марго», после которого мне всегда хотелось спать. Я ел, потому что чувствовал голод, но любое движение челюсти давалось мне тяжело.
— А не можем мы просто выбросить сундук за борт? спросила Мадлен,
Я отхлебнул глоток вина.
— Думаю, можем. Но я не уверен, что дьявол утонет. А вдруг он расправится с нами до того, как мы его выбросим? Или после? И кроме того, нас могут остановить. Вряд ли никто не заинтересуется людьми, которые выбрасывают сундуки за борт.
Она положила свою вилку.
— Дан, я боюсь.
— У тебя есть для этого все основания.
— Я, правда, очень напугана. У меня предчувствие, что должно произойти нечто ужасное.
Я взглянул на нее сквозь рюмку с вином и ничего не смог на это ответить. Я не мог сказать, что положение дел изменится к лучшему, потому что оно, судя по всему, собиралось ухудшиться. И я не мог предложить никакого плана, чтобы избавиться от неприятностей. Все, чем я занимаюсь, так это тяну время, с ужасом ожидая, что Элмек, возможно, собирается принести нас обоих в жертву Адрамелеху. С какой стати ему соблюдать условия сделки, если он в любой момент может нас разрезать на куски с помощью магии, а мы будем бессильны что— либо предпринять?
Корабль двигался ровно, но вилки, тарелки, стаканы и графин позвякивали и дрожали из— за вибрации двигателя.
Позже мы стояли на палубе и смотрели, как постепенно вырисовывался перед нами размытый берег Англии семь утесов, которые еще называют «семь сестер», полого спускающиеся к пляжу и берегу Нью— Хэйвена. Наш корабль развернулся и пришвартовался кормой к узкой пристани. Вежливый голос по— французски пригласил пассажиров вернуться в свои машины.
Оба мы были угнетены и испуганы. Когда поднимались на палубу, где находились машины, и с неохотой уселись на свои места, ведь позади нас находился этот страшный багаж. Мы молча сидели и ждали, пока нас выпустят, и боялись даже оглянуться на темный медный сундук, где скрывался дьявол. Я чувствовал необъяснимую клаустрофобию на корабле, как будто тонны металла давили на меня со всех сторон.
Наконец мы выехали на причал и очутились невдалеке от доков. На улице стоял один из обычных серых дней, небольшой ветерок дул со стороны моря. Добродушно выглядевший таможенный служащий направил нас в свободный инспекционный отсек. Мы въехали в него и остановились.
Мадлен открыла окошко со своей стороны, и таможенник наклонился к ней. Это был сурового вида человек, с лицом типичного английского служащего. Он спросил:
— Сколько времени вы планируете провести в Англии?
— Я не знаю. Около недели, может быть две.
— Отпуск?
— Да, вы правы.
Он прикрыл глаза от света, чтобы отражение не мешало ему, и всмотрелся в багажник. Затем обошел машину и встал у моего окна. Я сумел выдавить на лице нечто похожее на улыбку. Скорее всего я выглядел так, как кот Сильвестр, когда бульдог Твитти вдруг появился в саду — с оскаленными зубами и злобно рычащий ( Сильвестр и Твитти — персонажи из популярного мультипликационного сериала ).
Таможенник спросил:
— Вы знаете, что попытка ввезти животных в Соединенное Королевство — серьезное нарушение?
Я кивнул головой, как идиот:
— Да, мне это известно. Что— то связанное с кроликами?
— Совершенно верно. Потрудитесь мне сказать, что находится в этой коробке.
— Коробке? А, вы имеете в виду этот сундук?
— Да, сэр.
— Ну, там всего— навсего несколько кусков и обломков я коллекционирую антиквариат. Там я держу также книги, парочку справочников. А в основном куски и обломки.
Таможенник сделал пометку в своей книжечке. Затем он ткнул в сторону отделения, где только что закончился полный обыск «Мepceдecа», принадлежащего немецкой паре. Он открыл рот, собираясь что— то сказать, но вдруг замешкался, посмотрев на меня еще раз, а потом огляделся вокруг, как будто что— то потерял.
— Все в порядке? — спросил я.
Он тряхнул головой, как бы пытаясь прояснить сознание:
— Да, сэр. Просто у меня ощущение, что я хотел что— то сказать, но забыл. Не могу вспомнить — что.
Я сжал зубы и оглянулся на Мадлен. Ни она, ни я не произнесли ни звука.
Таможенник сказал:
— Очень хорошо, желаю приятно провести время, — и налепил ярлык на ветровое стекло машины.
Я завел машину, и мы выехали из доков в город. Только тогда, когда не осталось ни малейшего намека на краны и портовые сооружения, я позволил себе вздохнуть облегченно.
Мадлен прошептала:
— Дьявол знал, что происходит! Ты понял, что он сделал с этим человеком? Он его опустошил!
Я быстро обернулся и взглянул на сундук. Я начал нервничать из— за него. Правое веко задергалось. Я не пытался и представить то, что на самом деле находится в сундуке. В спальне отца Антуана я уже видел достаточно, и мне не хотелось слышать дьявольское шуршание и шипящий злой голос.
Мы бесцельно ехали по улицам Нью— Хэйвена, которые не очень отличались от улиц Дьеппа. Везде красивые черепичные крыши на домах и ворота, окрашенные в бледные тона жилые дома и магазины.
— Что мы будем сейчас делать? — спросила Мадлен.
— Не знаю. Искать место в гостинице, я полагаю.
Она взглянула на часы.
— Думаю, что до этого мы должны узнать, где живет Тейлор. Бары сейчас открыты. Давай выпьем и перекусим чего— нибудь, а затем пойдем в местную библиотеку. Там наверняка есть справочник о священниках. И если Тейлор 'все еще жив, то его имя мы найдем обязательно.
Мы припарковали «Ситроен» на муниципальной стоянке и перешли на другую сторону, к большому бару с названием «Принц Уэльский», который пропах свежим пивом и жареными цыплятами. Мы сидели около окна, пили пиво и ели холодные бутерброды с сосисками. Бармен за стойкой был высоким худощавым парнем в форменной куртке, он держал в руке открытую банку пива и обсуждал достоинства А— 23 и А— 24, должно быть, речь шла о дорогах. Одно из увлечений англичан после крикета и планирования рабочего дня дороги. Когда вы увидите эти дороги, то поймете — почему.
После бара мы отправились на поиски библиотеки. Она находилась в маленьком кирпичом здании недалеко от стоянки. Судя по зашторенным окнам, можно было понять, что библиотека скоро закроется.
Библиотекарша нашла для нас справочник и положила его на стол с лицом многострадальной обезьяны, у которой полный рот уксуса. Мы проглядывали страницы быстро, как только могли, пока библиотекарша надевала свое пальто, застегивалась, натягивала перчатки, отряхивалась и выключала свет в дальнем конце читального зала.
В спешке перелистывая страницы, мы наконец нашли то, что искали. Отец Тейлор. Настоятель церкви Святой Катерины.
Мадлен облегченно вздохнула:
— Это он. Он еще жив.
Я оторвался от справочника и обратился к библиотекарше:
— Извините. Вы не могли бы подсказать, где находится Левис? Это далеко отсюда?
Она наморщила нос, фыркнула и взглянула на меня как на умственно недоразвитого.
— Он находится в восьми милях вверх по дороге. Вы не пропустите его. Там есть разрушенный замок.
— А Страдхое? Это деревня около Левиса.
— Это немного ближе. Три мили по дороге к Левису, а потом направо. Между главной дорогой и рекой.
Я повернулся к Мадлен и подумал, что я, наверное, побледнел не меньше, чем она. Ведь если Тейлор живет так — близко и если он знает местонахождение двенадцати собратьев то это ужасное дело может быть завершено уже сегодня ночью.
Глава IV
— Только одним я смогу помочь. Подождите немного.
Она с трудом встала со стула и подошла к кухонному шкафу. Выдвинув ящик, некоторое время копалась среди баночек, коробочек и пакетиков. Наконец она вытащила маленькую банку из— под пастилы и поставила перед мной на стол.
Я заглянул внутрь и увидел на самом дне маленькую кучку серого порошка, похожего на пудру.
— Что это?
Она закрыла крышку и протянула мне банку.
— Говорят, это зола разорванного плаща, который носил Христос перед распятием. Это самая ценная реликвия, какая у меня есть.
— Как этим пользоваться? Как это защитит нас?
— Не знаю. Некоторые реликвии имеют магическую силу, а некоторые — только название, Это все, что я могу для вас сделать. Больше у меня ничего нет.
Она отвернулась. Ее глаза наполнились слезами. Я не знал, как ее успокоить. Сунул банку в карман и допил кофе. Часы на кухне пробили восемь, и если мы хотели успеть на утренний паром в Нью— Хэйвен, нам следовало поспешить.
Мадлен спустилась с чемоданом. Я встал из— за стола, забрал чемодан и сжал на прощание плечо Элоизы.
Мадлен спросила:
— Что произошло? Почему Элоиза плачет?
— Она узнала про отца Антуана. Беспокоится, как бы с тобой что— нибудь не случилось
Мадлен обняла старую женщину и поцеловала.
— Не беспокойся. Мы скоро вернемся. Мистер Мак Кук присмотрит за мной.
Элоиза в отчаянии покачала головой.
— Пойдем, — сказал я. — Мы опаздываем.
Мы вышли во двор, и я поставил чемодан Мадлен в багажник «Ситроена». Мелкий снежок сыпал на нас, подобно моросящему дождю. Мы должны были еще забрать медный сундук из кладовки в доме отца Антуана. Я завел мотор. «Ситроен» пополз по узким Обледеневшим дорогам, мотор уныло ревел, и плач ветра монотонно раздавался вокруг.
Французы обычно встают рано, но, когда мы подъехали к дому священника, все вокруг еще спали. Я вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу со стороны Мадлен.
— Что нам нужно здесь? — спросила она.
— Дьявола. Мы возьмем его с собой.
— Возьмем с собой? Не понимаю.
— Просто пойди и помоги мне. Я все объясню позже.
Мадлен взглянула на дом. Увидев разбитое окно в спальне отца Антуана и занавески, хлопающие на ветру, спросила:
— Отец Антуан наверху? И Антуанетта?
Я кивнул.
— Нам нужно торопиться. Как только мы уедем, дьявол предаст дом огню.
Мадлен перекрестилась.
— Мы должны пойти в полицию, Дан. Мы не можем позволить, чтобы все это произошло.
Я взял ее за запястье и подтянул к дому.
— Дан, мы должны! Я не смогу так оставить отца Антуана.
— Послушай, — медленно произнес Я. — У нас нет другого выбора. Если мы не будем делать то, что приказывает Элмек, то умрем, как и они. ты можешь это понять? Кроме того, для отца Антуана это тоже единственный шанс уцелеть.
Я отпер тяжелую дверь и толкнул ее.
— О чем ты говоришь? — удивилась Мадлен. — он мертв. Как· у него может быть шанс уцелеть?
— Потому что я заключил сделку. Если мы поможем Элмеку найти братьев, то все вместе они вызовут демона Адрамелеха, а уж его и попросим вернуть отца Антуана и Антуанетту к жизни.
Мадлен непонимающе уставилась на меня:
— Ты веришь в это?
— А во что еще верить? Я видел дьявола своими глазами. Я видел Антуанетту, утыканную ножами. Я видел отца Антуана, выпотрошенного, как петуха.
— О Господи! Я не могу ехать с ним!
— Ты должна. Пошли.
В холле каждый наш шаг отражался глухим эхом. Я снял ключ от кладовки с крючка, отпер дверь и повел Мадлен вниз, в абсолютную темноту. В подвале нашел выключатель и зажег свет.
Сундук был древний, пыльный, потускневший, запертый на три замка. На вид ему было несколько столетий, бока украшены всадниками на лошадях.
Мадлен прошептала:
— Это он? Дьявол там?
Я кивнул.
— Тебе придется помочь его поднять. Справишься?
— Я дою коров и ежедневно вычищаю стойло. Думаю, что справлюсь.
В страхе мы приблизились к сундуку и подняли его с пола за медные ручки. Он был ужасно тяжелым, а нам предстояло нести его через весь холл.
Три или четыре минуты ушло на то, чтобы вынести сундук во двор. Я открыл дверцу машины, и в это время Мадлен воскликнула:
— Посмотри!
На том месте, где стоял сундук, снег растаял. Не падал он на него и сверху. Все выглядело так, будто снег в страхе обходил нашего страшного спутника.
Мы опустили сундук в багажник «Ситроена». Я взглянул на часы. Если мы сядем на «Рут Насьональ», то будем в Дьеппе через три часа.
Я мягко сказал Мадлен:
— Ты можешь отказаться от нашей затеи. Если ты не убеждена, что дьявол собирается тебя убить, можешь остаться дома.
— Что ты имеешь в виду?
Я пожал плечами:
— Точно не знаю. Но я всегда думал, что каждый дьявол имеет столько силы, сколько ты от него ожидаешь. Если бы мы не боялись Элмека, возможно, он не тронул бы нас.
Мадлен покачала головой:
— Я верю в этого дьявола. Я верю в него больше, чем ты. Все началось не с этих двух ужасных убийств, поэтому я думаю, что должна пройти через все это.
— Это твой выбор. — Я завел машину.
Мы выбрались из засыпанного снегом дворика и поехали по заледеневшим пустынным улицам Пуан— де— Куильи. Я все время смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть пламя в доме священника. Сундук оставался тихим и неподвижным, и через несколько минут деревня скрылась за холмами и деревьями, а я так и не увидел страшную силу Элмека в действии.
Мадлен сказала:
— Мне очень жаль, Дан. Если бы я только знала…
— Мы победим их, — ответил я. — И Элмека, и Адрамелеха, и всю их чертову команду.
Но когда я вновь взглянул на зловещую громаду старого сундука, то почувствовал себя уже не так уверенно. Я ведь еще не звал, каких чудовищ из ночных кошмаров нам еще предстоит встретить.
Француз— спортсмен неожиданно появился передо мной па велосипеде и я едва успел ударить по тормозам.
— Дурень! — заорал он перед тем, как свалиться в снег.
Дьепп был туманен и сер, как любой порт в проливе. Мы остановились только на несколько минут на углу центральной улицы, чтобы обменять французские франки на английские фунты. Приближалось время завтрака, но нам повезло — мы успели в банк до закрытия. Во Франции банки строго соблюдали эти часы. Когда мы въехали на паром, оставив позади краны и доки, а также бесконечные кафе, бары с названиями типа «Бар Ангелов» или «Церковь на холме», где туристы из Англии тратили свои последние несколько франков, то только тогда увидели черно— белый корабль с красной надписью на борту и пролив Ла— Манш бледно— зеленого цвета.
Я купил билеты, и мы ждали своей очереди двадцать минут, нервничая. Припарковав машину в ряду с «Мерседесами», «Ауди» и «Рено», мы поднялись на верхнюю палубу, чтобы провести там предстоящие три или четыре часа плавания.
Путешествие по проливу — одно из самых скучных. Мы зашли в корабельный ресторан и заказали суп и овощи с мясом, наблюдая, как вздымаются и падают волны за окном.
— Ты очень спокоен, — сказала Мадлен.
Я проглотил ложку супа и откусил кусок белого французского хлеба.
— Я думал об этом всю прошедшую ночь.
— Это было действительно ужасно?
— Я был напуган до смерти, если ты это имеешь в виду.
Она выглянула в окно.
— Как ты думаешь, есть способ изгнать его?
— Полагаю, Тейлор сможет дать нам ответ на этот вопрос. Если он все еще жив.
— О Господи, надеюсь, что это так.
Принесли мясо и поджаренные овощи. Наконец— то подали и вино — бутылку крепкого «Марго», после которого мне всегда хотелось спать. Я ел, потому что чувствовал голод, но любое движение челюсти давалось мне тяжело.
— А не можем мы просто выбросить сундук за борт? спросила Мадлен,
Я отхлебнул глоток вина.
— Думаю, можем. Но я не уверен, что дьявол утонет. А вдруг он расправится с нами до того, как мы его выбросим? Или после? И кроме того, нас могут остановить. Вряд ли никто не заинтересуется людьми, которые выбрасывают сундуки за борт.
Она положила свою вилку.
— Дан, я боюсь.
— У тебя есть для этого все основания.
— Я, правда, очень напугана. У меня предчувствие, что должно произойти нечто ужасное.
Я взглянул на нее сквозь рюмку с вином и ничего не смог на это ответить. Я не мог сказать, что положение дел изменится к лучшему, потому что оно, судя по всему, собиралось ухудшиться. И я не мог предложить никакого плана, чтобы избавиться от неприятностей. Все, чем я занимаюсь, так это тяну время, с ужасом ожидая, что Элмек, возможно, собирается принести нас обоих в жертву Адрамелеху. С какой стати ему соблюдать условия сделки, если он в любой момент может нас разрезать на куски с помощью магии, а мы будем бессильны что— либо предпринять?
Корабль двигался ровно, но вилки, тарелки, стаканы и графин позвякивали и дрожали из— за вибрации двигателя.
Позже мы стояли на палубе и смотрели, как постепенно вырисовывался перед нами размытый берег Англии семь утесов, которые еще называют «семь сестер», полого спускающиеся к пляжу и берегу Нью— Хэйвена. Наш корабль развернулся и пришвартовался кормой к узкой пристани. Вежливый голос по— французски пригласил пассажиров вернуться в свои машины.
Оба мы были угнетены и испуганы. Когда поднимались на палубу, где находились машины, и с неохотой уселись на свои места, ведь позади нас находился этот страшный багаж. Мы молча сидели и ждали, пока нас выпустят, и боялись даже оглянуться на темный медный сундук, где скрывался дьявол. Я чувствовал необъяснимую клаустрофобию на корабле, как будто тонны металла давили на меня со всех сторон.
Наконец мы выехали на причал и очутились невдалеке от доков. На улице стоял один из обычных серых дней, небольшой ветерок дул со стороны моря. Добродушно выглядевший таможенный служащий направил нас в свободный инспекционный отсек. Мы въехали в него и остановились.
Мадлен открыла окошко со своей стороны, и таможенник наклонился к ней. Это был сурового вида человек, с лицом типичного английского служащего. Он спросил:
— Сколько времени вы планируете провести в Англии?
— Я не знаю. Около недели, может быть две.
— Отпуск?
— Да, вы правы.
Он прикрыл глаза от света, чтобы отражение не мешало ему, и всмотрелся в багажник. Затем обошел машину и встал у моего окна. Я сумел выдавить на лице нечто похожее на улыбку. Скорее всего я выглядел так, как кот Сильвестр, когда бульдог Твитти вдруг появился в саду — с оскаленными зубами и злобно рычащий ( Сильвестр и Твитти — персонажи из популярного мультипликационного сериала ).
Таможенник спросил:
— Вы знаете, что попытка ввезти животных в Соединенное Королевство — серьезное нарушение?
Я кивнул головой, как идиот:
— Да, мне это известно. Что— то связанное с кроликами?
— Совершенно верно. Потрудитесь мне сказать, что находится в этой коробке.
— Коробке? А, вы имеете в виду этот сундук?
— Да, сэр.
— Ну, там всего— навсего несколько кусков и обломков я коллекционирую антиквариат. Там я держу также книги, парочку справочников. А в основном куски и обломки.
Таможенник сделал пометку в своей книжечке. Затем он ткнул в сторону отделения, где только что закончился полный обыск «Мepceдecа», принадлежащего немецкой паре. Он открыл рот, собираясь что— то сказать, но вдруг замешкался, посмотрев на меня еще раз, а потом огляделся вокруг, как будто что— то потерял.
— Все в порядке? — спросил я.
Он тряхнул головой, как бы пытаясь прояснить сознание:
— Да, сэр. Просто у меня ощущение, что я хотел что— то сказать, но забыл. Не могу вспомнить — что.
Я сжал зубы и оглянулся на Мадлен. Ни она, ни я не произнесли ни звука.
Таможенник сказал:
— Очень хорошо, желаю приятно провести время, — и налепил ярлык на ветровое стекло машины.
Я завел машину, и мы выехали из доков в город. Только тогда, когда не осталось ни малейшего намека на краны и портовые сооружения, я позволил себе вздохнуть облегченно.
Мадлен прошептала:
— Дьявол знал, что происходит! Ты понял, что он сделал с этим человеком? Он его опустошил!
Я быстро обернулся и взглянул на сундук. Я начал нервничать из— за него. Правое веко задергалось. Я не пытался и представить то, что на самом деле находится в сундуке. В спальне отца Антуана я уже видел достаточно, и мне не хотелось слышать дьявольское шуршание и шипящий злой голос.
Мы бесцельно ехали по улицам Нью— Хэйвена, которые не очень отличались от улиц Дьеппа. Везде красивые черепичные крыши на домах и ворота, окрашенные в бледные тона жилые дома и магазины.
— Что мы будем сейчас делать? — спросила Мадлен.
— Не знаю. Искать место в гостинице, я полагаю.
Она взглянула на часы.
— Думаю, что до этого мы должны узнать, где живет Тейлор. Бары сейчас открыты. Давай выпьем и перекусим чего— нибудь, а затем пойдем в местную библиотеку. Там наверняка есть справочник о священниках. И если Тейлор 'все еще жив, то его имя мы найдем обязательно.
Мы припарковали «Ситроен» на муниципальной стоянке и перешли на другую сторону, к большому бару с названием «Принц Уэльский», который пропах свежим пивом и жареными цыплятами. Мы сидели около окна, пили пиво и ели холодные бутерброды с сосисками. Бармен за стойкой был высоким худощавым парнем в форменной куртке, он держал в руке открытую банку пива и обсуждал достоинства А— 23 и А— 24, должно быть, речь шла о дорогах. Одно из увлечений англичан после крикета и планирования рабочего дня дороги. Когда вы увидите эти дороги, то поймете — почему.
После бара мы отправились на поиски библиотеки. Она находилась в маленьком кирпичом здании недалеко от стоянки. Судя по зашторенным окнам, можно было понять, что библиотека скоро закроется.
Библиотекарша нашла для нас справочник и положила его на стол с лицом многострадальной обезьяны, у которой полный рот уксуса. Мы проглядывали страницы быстро, как только могли, пока библиотекарша надевала свое пальто, застегивалась, натягивала перчатки, отряхивалась и выключала свет в дальнем конце читального зала.
В спешке перелистывая страницы, мы наконец нашли то, что искали. Отец Тейлор. Настоятель церкви Святой Катерины.
Мадлен облегченно вздохнула:
— Это он. Он еще жив.
Я оторвался от справочника и обратился к библиотекарше:
— Извините. Вы не могли бы подсказать, где находится Левис? Это далеко отсюда?
Она наморщила нос, фыркнула и взглянула на меня как на умственно недоразвитого.
— Он находится в восьми милях вверх по дороге. Вы не пропустите его. Там есть разрушенный замок.
— А Страдхое? Это деревня около Левиса.
— Это немного ближе. Три мили по дороге к Левису, а потом направо. Между главной дорогой и рекой.
Я повернулся к Мадлен и подумал, что я, наверное, побледнел не меньше, чем она. Ведь если Тейлор живет так — близко и если он знает местонахождение двенадцати собратьев то это ужасное дело может быть завершено уже сегодня ночью.
Глава IV
Зимой долина Сассекса затянута серым туманам. В самой высокой части долины виднелись черепичные крыши Левиса. Оттуда между возвышающимися берегами монотонно несла свои воды Оусе, направляясь к морю. Когда мы выехали из Нью— Хэйвена и поехали на север по берегу реки, уже достаточно стемнело, мы с трудом различали раскачивающиеся верхушки деревьев и белые, наполовину растаявшие пятна снега на полях.
Я оставил открытым окно в машине. В сельской местности зимой в Англии с полей поднимается резкий запах хвои, а во Франции поля всегда пахли навозом. Мадлен напрягала зрение в поисках дорожного знака на Страдхое и напоминала мне, чтобы я держался левой стороны.
— Туда! — воскликнула Мадлен. — Это тот знак. Следующий поворот направо!
Я нажал на рычаг. Поворот был скрыт зависающими ветвями и низким кустарникам, и когда мы въехали туда, то, как будто, попали в нору огромного кролика.
Мы медленно двигались между белых от снега домов со старинной черепицей, раскидистых садов и низких кирпичных тротуаров. В деревне было всего лишь двадцать— тридцать домов. Я миновал их, выехал к полям и тут осознал, что мы уже на месте.
— Интересно, где здесь викарий, — спросила Мадлен.
— Не знаю, думаю, нам лучше выйти и отправиться искать его пешком.
Она повернулась и крепко сжала мою руку:
— О Боже! Да. Я в ужасе.
Я заглушил двигатель. И талька тогда да нас донесся мягкий тихий шум из сундука за нашими спинами. Мы замерли на своих местах и уставились друг на друга, услышав отвратительный шепот Элмека вновь:
— Мы уже на месте, да?
Я ничего не ответил.
— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.
Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:
— Да, мы уже близко.
— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?
Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:
— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.
Я громко ответил:
— Да, я бы хотел получить такую силу.
Элмек засмеялся, а потом сказал:
— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!
— Да, мы собираемся найти его.
— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?
Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.
— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.
Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:
— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.
Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.
Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.
— Здесь табличка, — сказала Мадлен.
Я напряг глаза в темноте. На одной из старых осыпающихся стен была надпись, сделанная белой краской и гласившая: «Церковь Святой Катерины».
Я на мгновенье обернулся в сторону нашего «Ситроена», припаркованного в конце улицы, и сказал:
— Все в порядке. Мы собираемся выяснить, дома ли Тейлор.
Я потянулся к руке Мадлен, и мы пошли как могли медленно, но через несколько шагов нашему взгляду открылась церковь, окруженная домами, древняя церковь с колокольней, массивные, окованные медью ворота и сельское кладбище с могильными камнями. Поблизости стоял дом викария со слабо освещенными окнами, выстроенный из светло— серого кирпича. К нему вела белая дорожка, по краям обсаженная жидкими кустиками. Она упиралась в дверь, блестящую, как гроб.
Мы перешли через дорогу и приблизились к крыльцу. Казалось святотатством маршировать по этой молчаливой английской деревне и громко разговаривать. Мадлен наклонилась, чтобы прочесть буквы, выгравированные на медной табличке, и прошептала:
— Это здесь, Дан.
Я привлек ее к себе и поцеловал в щеку. От нее пахло мылом и французской косметикой. Она сказала:
— У тебя холодный нос.
Я взял тяжелый молоток и дважды постучал. Через дорогу у кого— то в спальне зажегся свет.
Из здания викария доносились звуки открываемых и закрываемых дверей. Послышались чьи— то шаги у входа. Ключ повернулся в замке, и лучик света вырвался наружу. Старческое лицо появилось в щели.
— Да?
Я неуверенно спросил:
— Вы Тейлор?
— Совершенно верно. Вы хотели видеть меня?
Я кашлянул.
— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить. Но нам надо кое— что обсудить.
Старый человек удивленно посмотрел на меня. У него были седые жидкие волосы и ровное, будто отполированное лицо. На нем был воротничок священника и мягкие тапочки, панталоны серого цвета и такие мятые, будто он хранил их под матрасом. По обеим сторонам носа ямочки от очков, и, возможно, поэтому его бледные глаза изучали меня так пристально.
— Вы американец, не так ли? — спросил викарий строгим голосом.
Он даже произносил «не так ли?» как «ни— и та— ах ли?».
— Надеюсь, вы не мормон?
— Нет.
— Они ужасно надоели, знаете ли.
Мадлен сказала:
— Мы пришли по поводу танка.
Викарий медленно повернул свою возвышающуюся над воротничком голову и взглянул на нее.
— Танка? Как странно…
— Что же тут странного? — спросил я. Интересно, есть ли у него, как у Элоизы, какие— нибудь предчувствия…
— Ну как, — ответил Тейлор. — Они опустошили его еще в среду.
Я уставился на него с нескрываемым удивлением…
— Септический танк, — пояснил он. — Вы ведь его имели в виду?
Если бы я не воспринимал Элмека так серьезно и болезненно, то я бы рассмеялся.
— Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды произнесли молитву в Нормандии во время войны.
Его рот медленно открылся, словно чья— то невидимая рука оттянула челюсть вниз. Упавшим голосом он переспросил:
— Нормандия? Танк в Нормандии?
Я подтвердил:
— Он вскрыт, мистер Тейлор, дьявол на свободе.
В глазах его застыл ужас. Он шире распахнул дверь и жестом пригласил нас в холл, заставленный стойками для зонтов, вешалками с плащами и шляпами священников, украшенный старинными часами. Когда мы вошли, он захлопнул дверь и запер ее.
— Не стойте здесь, — заботливо обратился он к нам и повел в гостиную. — Моей жены сегодня нет дома, она чем— то занята в женском институте.
Гостиная насквозь пропахла дымом сигар и сырыми поленьями. Напротив широко разинутой пасти камина стояли три стареньких кресла, и у самой решетки лакомился мармеладом кот. Одна стена была целиком занята книгами вроде «Путь Христа. Часть Девятая» или «Жизнеописание Авраама».
На каминной решетке виднелись масляные пятна.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Тейлор. — Сейчас я позову экономку, и она сделает вам по чашечке кофе. Или виски, если хотите.
— Виски. Это было бы чудесно, — ответил я. — Мы сегодня проделали путь через всю Францию.
Викарий подошел к буфету и достал три мутных стеклянных стакана. Затем ловко наполнил их виски и протянул нам дрожащими руками. Свой он выпил, не сходя с места, вытер рот скомканным платком и произнес:
— Бодрит.
— Мы нуждаемся в вашей помощи, мистер Тейлор, — начала Мадлен. — Кое— что мы знаем о дьяволе, но далеко не все. Со времен войны он оказывает ужасное влияние на нашу деревню.
— О, дорогая, — ответил Тейлор, — я говорил им, что это дело может плохо кончиться. Тысячу раз говорил. Но они не слушали. Вы делаете свое дело, говорили мне, а мы — свое.
— Кто это — они? — спросил я.
Тейлор удивленно взглянул на меня:
— Дорогой мой друг, совершенно невозможно сказать вам это, об этом и разговора быть не может. Я подписывал секретный служебный документ, и он все еще действует.
— Мистер Тейлор, — объяснил я. — Я не интересуюсь вашими тайнами, но вот эта молодая леди и я находимся в серьезной опасности из— за танка, и плевать нам на ваш секретный договор.
Наступила тишина. Полено в камине неожиданно раскололось, взметнулся фонтан искр. Тейлор сказал:
— Боюсь, я так ничего и не понял в этой истории.
Мадлен подалась к нему:
— Мистер Тейлор, вы должны помочь нам. Дьявол угрожает убить нас обоих, если мы не поможем ему найти остальных двенадцать собратьев.
— Его зовут Элмек, — спокойно продолжал я. — Дьявол ножей и сабель. Если эти тринадцать дьяволов вновь не соберутся вместе, то это означает для нас самую худшую смерть из всех, какие можно представить.
Викарий вновь уселся в кресло. Его глаза перебегали с Мадлен на меня и обратно. Затем он произнес:
— И вы знаете об этом, не так ли? Что именно вы знаете?
— Только кое— что. Просто куски информации, собранные воедино и добытые отцом Антуаном во Франции. Есть и некоторый опыт, но, к сожалению, опять— таки не мой, отца Антуана.
— Отец Антуан! — радостно вздохнул Тейлор. — Я и понятия не имел, что он еще жив! Я поражен! Как он? Во время войны он оказал мне добрую услугу, вы, наверное, знаете. Это самый настоящий джентльмен.
— Отец Антуан умер прошлой ночью, мистер Тейлор. Его убил Элмек.
Тейлор опустил глаза:
— Сожалею, очень сожалею…
— Мистер Тейлор, гораздо больше людей может пострадать, если вы не расскажете нам все об этих дьяволах. Отец Антуан говорил, что это, возможно, те тринадцать дьяволов, мутившие Руан в 1040 году. Они были обезврежены Корнелиусом Прелатом и зашиты в мешки — вот то немногое, что мы смогли узнать.
Тейлор трубно высморкался.
— Умным он был человеком, отец Антуан. Он был абсолютно прав. Это те самые тринадцать дьяволов Руана.
— Но каким образом они попали в американские танки? — спросила Мадлен. — Я ничего не понимаю.
Викарий пожал плечами:
— Я и сам мало что понял. Все это случилось давно, я был тогда молодым энтузиастом и добирался до моей первой церкви в Сассексе.
— Не могли бы вы рассказать об этом? — попросил я. Мы интересуемся этим для себя, если вы беспокоитесь о служебных подписках.
Я оставил открытым окно в машине. В сельской местности зимой в Англии с полей поднимается резкий запах хвои, а во Франции поля всегда пахли навозом. Мадлен напрягала зрение в поисках дорожного знака на Страдхое и напоминала мне, чтобы я держался левой стороны.
— Туда! — воскликнула Мадлен. — Это тот знак. Следующий поворот направо!
Я нажал на рычаг. Поворот был скрыт зависающими ветвями и низким кустарникам, и когда мы въехали туда, то, как будто, попали в нору огромного кролика.
Мы медленно двигались между белых от снега домов со старинной черепицей, раскидистых садов и низких кирпичных тротуаров. В деревне было всего лишь двадцать— тридцать домов. Я миновал их, выехал к полям и тут осознал, что мы уже на месте.
— Интересно, где здесь викарий, — спросила Мадлен.
— Не знаю, думаю, нам лучше выйти и отправиться искать его пешком.
Она повернулась и крепко сжала мою руку:
— О Боже! Да. Я в ужасе.
Я заглушил двигатель. И талька тогда да нас донесся мягкий тихий шум из сундука за нашими спинами. Мы замерли на своих местах и уставились друг на друга, услышав отвратительный шепот Элмека вновь:
— Мы уже на месте, да?
Я ничего не ответил.
— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.
Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:
— Да, мы уже близко.
— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?
Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:
— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.
Я громко ответил:
— Да, я бы хотел получить такую силу.
Элмек засмеялся, а потом сказал:
— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!
— Да, мы собираемся найти его.
— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?
Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.
— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.
Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:
— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.
Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.
Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.
— Здесь табличка, — сказала Мадлен.
Я напряг глаза в темноте. На одной из старых осыпающихся стен была надпись, сделанная белой краской и гласившая: «Церковь Святой Катерины».
Я на мгновенье обернулся в сторону нашего «Ситроена», припаркованного в конце улицы, и сказал:
— Все в порядке. Мы собираемся выяснить, дома ли Тейлор.
Я потянулся к руке Мадлен, и мы пошли как могли медленно, но через несколько шагов нашему взгляду открылась церковь, окруженная домами, древняя церковь с колокольней, массивные, окованные медью ворота и сельское кладбище с могильными камнями. Поблизости стоял дом викария со слабо освещенными окнами, выстроенный из светло— серого кирпича. К нему вела белая дорожка, по краям обсаженная жидкими кустиками. Она упиралась в дверь, блестящую, как гроб.
Мы перешли через дорогу и приблизились к крыльцу. Казалось святотатством маршировать по этой молчаливой английской деревне и громко разговаривать. Мадлен наклонилась, чтобы прочесть буквы, выгравированные на медной табличке, и прошептала:
— Это здесь, Дан.
Я привлек ее к себе и поцеловал в щеку. От нее пахло мылом и французской косметикой. Она сказала:
— У тебя холодный нос.
Я взял тяжелый молоток и дважды постучал. Через дорогу у кого— то в спальне зажегся свет.
Из здания викария доносились звуки открываемых и закрываемых дверей. Послышались чьи— то шаги у входа. Ключ повернулся в замке, и лучик света вырвался наружу. Старческое лицо появилось в щели.
— Да?
Я неуверенно спросил:
— Вы Тейлор?
— Совершенно верно. Вы хотели видеть меня?
Я кашлянул.
— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить. Но нам надо кое— что обсудить.
Старый человек удивленно посмотрел на меня. У него были седые жидкие волосы и ровное, будто отполированное лицо. На нем был воротничок священника и мягкие тапочки, панталоны серого цвета и такие мятые, будто он хранил их под матрасом. По обеим сторонам носа ямочки от очков, и, возможно, поэтому его бледные глаза изучали меня так пристально.
— Вы американец, не так ли? — спросил викарий строгим голосом.
Он даже произносил «не так ли?» как «ни— и та— ах ли?».
— Надеюсь, вы не мормон?
— Нет.
— Они ужасно надоели, знаете ли.
Мадлен сказала:
— Мы пришли по поводу танка.
Викарий медленно повернул свою возвышающуюся над воротничком голову и взглянул на нее.
— Танка? Как странно…
— Что же тут странного? — спросил я. Интересно, есть ли у него, как у Элоизы, какие— нибудь предчувствия…
— Ну как, — ответил Тейлор. — Они опустошили его еще в среду.
Я уставился на него с нескрываемым удивлением…
— Септический танк, — пояснил он. — Вы ведь его имели в виду?
Если бы я не воспринимал Элмека так серьезно и болезненно, то я бы рассмеялся.
— Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды произнесли молитву в Нормандии во время войны.
Его рот медленно открылся, словно чья— то невидимая рука оттянула челюсть вниз. Упавшим голосом он переспросил:
— Нормандия? Танк в Нормандии?
Я подтвердил:
— Он вскрыт, мистер Тейлор, дьявол на свободе.
В глазах его застыл ужас. Он шире распахнул дверь и жестом пригласил нас в холл, заставленный стойками для зонтов, вешалками с плащами и шляпами священников, украшенный старинными часами. Когда мы вошли, он захлопнул дверь и запер ее.
— Не стойте здесь, — заботливо обратился он к нам и повел в гостиную. — Моей жены сегодня нет дома, она чем— то занята в женском институте.
Гостиная насквозь пропахла дымом сигар и сырыми поленьями. Напротив широко разинутой пасти камина стояли три стареньких кресла, и у самой решетки лакомился мармеладом кот. Одна стена была целиком занята книгами вроде «Путь Христа. Часть Девятая» или «Жизнеописание Авраама».
На каминной решетке виднелись масляные пятна.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Тейлор. — Сейчас я позову экономку, и она сделает вам по чашечке кофе. Или виски, если хотите.
— Виски. Это было бы чудесно, — ответил я. — Мы сегодня проделали путь через всю Францию.
Викарий подошел к буфету и достал три мутных стеклянных стакана. Затем ловко наполнил их виски и протянул нам дрожащими руками. Свой он выпил, не сходя с места, вытер рот скомканным платком и произнес:
— Бодрит.
— Мы нуждаемся в вашей помощи, мистер Тейлор, — начала Мадлен. — Кое— что мы знаем о дьяволе, но далеко не все. Со времен войны он оказывает ужасное влияние на нашу деревню.
— О, дорогая, — ответил Тейлор, — я говорил им, что это дело может плохо кончиться. Тысячу раз говорил. Но они не слушали. Вы делаете свое дело, говорили мне, а мы — свое.
— Кто это — они? — спросил я.
Тейлор удивленно взглянул на меня:
— Дорогой мой друг, совершенно невозможно сказать вам это, об этом и разговора быть не может. Я подписывал секретный служебный документ, и он все еще действует.
— Мистер Тейлор, — объяснил я. — Я не интересуюсь вашими тайнами, но вот эта молодая леди и я находимся в серьезной опасности из— за танка, и плевать нам на ваш секретный договор.
Наступила тишина. Полено в камине неожиданно раскололось, взметнулся фонтан искр. Тейлор сказал:
— Боюсь, я так ничего и не понял в этой истории.
Мадлен подалась к нему:
— Мистер Тейлор, вы должны помочь нам. Дьявол угрожает убить нас обоих, если мы не поможем ему найти остальных двенадцать собратьев.
— Его зовут Элмек, — спокойно продолжал я. — Дьявол ножей и сабель. Если эти тринадцать дьяволов вновь не соберутся вместе, то это означает для нас самую худшую смерть из всех, какие можно представить.
Викарий вновь уселся в кресло. Его глаза перебегали с Мадлен на меня и обратно. Затем он произнес:
— И вы знаете об этом, не так ли? Что именно вы знаете?
— Только кое— что. Просто куски информации, собранные воедино и добытые отцом Антуаном во Франции. Есть и некоторый опыт, но, к сожалению, опять— таки не мой, отца Антуана.
— Отец Антуан! — радостно вздохнул Тейлор. — Я и понятия не имел, что он еще жив! Я поражен! Как он? Во время войны он оказал мне добрую услугу, вы, наверное, знаете. Это самый настоящий джентльмен.
— Отец Антуан умер прошлой ночью, мистер Тейлор. Его убил Элмек.
Тейлор опустил глаза:
— Сожалею, очень сожалею…
— Мистер Тейлор, гораздо больше людей может пострадать, если вы не расскажете нам все об этих дьяволах. Отец Антуан говорил, что это, возможно, те тринадцать дьяволов, мутившие Руан в 1040 году. Они были обезврежены Корнелиусом Прелатом и зашиты в мешки — вот то немногое, что мы смогли узнать.
Тейлор трубно высморкался.
— Умным он был человеком, отец Антуан. Он был абсолютно прав. Это те самые тринадцать дьяволов Руана.
— Но каким образом они попали в американские танки? — спросила Мадлен. — Я ничего не понимаю.
Викарий пожал плечами:
— Я и сам мало что понял. Все это случилось давно, я был тогда молодым энтузиастом и добирался до моей первой церкви в Сассексе.
— Не могли бы вы рассказать об этом? — попросил я. Мы интересуемся этим для себя, если вы беспокоитесь о служебных подписках.