– Строит из себя балетная-шкелетная!
– Смотреть противно!
– Веер еще какой-то приволокла! Полный отстой!
Наглая грациозность или грациозная наглость, это одно и то же. Мальчишки таких слов не говорят. Но почему-то не пропускают балетных спектаклей в клубе «Фитилек». А девчонок тянет туда обыкновенная вредность – вдруг Анюта во время танца споткнется? Вдруг неуклюжий Валечка-Косточка уронит ее с грохотом?
– Валентин-Константин косолапый, – плюнул Леха, – принц, блин.
Звонок прекратил этот светский разговор, состоявшийся вокруг принцессы с веером.
Никто в шестом классе «Б» так никогда и не узнал, как попал веер к Анюте балетной.
В тот день спектакль начался с опозданием, хотя обычно все здесь бывает строго вовремя.
По дороге в «Фитилек» Валентин-Константин встретил милиционера Угорелова. Угорелов сказал сурово:
– Еще раз уронишь или толкнешь, будешь доставлен в отделение милиции, разговор пойдет другой.
– Не толкал! – честно смотрел Валентин-Константин. – Разве я позволю себе ронять милицию? Или вы про урну? – И тут милиционер Угорелов вдруг упал, и опять в лужу.
– Все! Ответишь по закону! Гадом буду, не прощу! – Он орал из глубокой лужи, малыши и собаки Лунного бульвара стояли вокруг и хохотали, показывая на Угорелова пальцами.
– Анекдот, а не мент, – высказался Степа. Пес часто бывает прав.
Потом все помогали Угорелову отряхнуться, первоклассница Кристина вытерла его рукав носовым платочком. Тем временем Валентин-Константин исчез ловко и незаметно, почти как Виртуал.
– Ответишь по суду! – кричал Угорелов, но Костечки-Валечки уже не было.
Валентин-Константин влетел в клуб «Фитилек» запыхавшись. В зале сидели зрители, весь шестой «Б» был здесь.
– Привет всем! – крикнул на ходу Валентин-Константин и кинулся за кулисы. Ему надо было переодеться в принца. Он нырнул за перегородку и стал наряжаться в бархатный камзол, брюки в мелкий цветочек и, конечно, обул балетные туфли. Так одеваются только принцы. Валентин-Константин ни за что не вышел бы в таком виде на Лунный бульвар. Тем более не показался бы в брюках в цветочек в родной школе. Но спектакль есть спектакль, в нем все возможно.
Он нарядился, хотел выйти из-за перегородки и тут услышал в соседней раздевалке разговор, который очень заинтересовал Валентина-Константина:
– Пропал веер, а без веера какой же бал? – Алла Алексеевна говорила расстроенным голосом. – Анюта, вся надежда на тебя. Верни веер.
– Не брала, – с тихим упрямством отвечала Анюта, – вы, Алла Алексеевна, обижаете меня напрасным подозрением. А обиженная я танцевать не смогу.
Алла Алексеевна тоже упрямая:
– Не напрасны мои подозрения, Анюта, больше некому было взять. – В балете все упрямые, приходится так много заниматься и от многого отказываться. Характер становится железным.
«Не отдаст, – решил Валентин-Константин. Он сразу поверил, что Анюта стащила веер, хотя вовсе не считал ее способной на такие поступки. Просто поступки – одно дело, а веер – совсем другое. Анюта давно смотрела на этот веер таким взглядом, что все становилось понятно. Особенно ему: любящие люди обладают очень тонкой интуицией.
Публика в зале волновалась:
– Начинайте балет!
– Нам еще уроки делать!
– Тормозят!
Некоторые топали, некоторые свистели.
Валентин-Константин тоже хотел, чтобы спектакль начался скорее. Он так полюбил выступать на сцене. Он разыскал Аллу Алексеевну, которая нервно дергала себя за каждый палец в отдельности. Он подошел к ней в своем парадном наряде принца:
– Алла Алексеевна, это я взял веер. Совершенно нечаянно.
– Ты? – она широко раскрыла глаза и рот. – Зачем?
– Хотел подарить одному человеку. Совершенно нечаянно, – он шагнул к рюкзачку Анюты, который лежал на полу гримерки, открыл его и достал веер, целый и невредимый, – Анюта даже не знала. Вот он веер, держите.
– Быстро на сцену! – радостно крикнула Алла Алексеевна и стала суеверно шептать: – Ни пуха ни пера! Ни пуха ни пера! – Хотя перо как раз имелось – ведь роскошный веер сделан из перьев страуса, а может быть, петуха.
Они выбежали легко и прекрасно. Музыка играла самый нежный вальс, бал в королевском дворце шел такой красивый и сказочный. Золушка – Анюта и принц – Валентин-Константин танцевали в середине сцены, они были главными героями, на них все смотрели. Анюта была в бальном платье, в хрустальных туфельках, а в руке держала веер. Она успевала им обмахиваться даже во время вальса. И рядом с ней был настоящий принц, благородный и прекрасный. А вокруг танцевали придворные дамы, на них тоже были бальные наряды, но вееров не было, и дамы махали перед своими лицами тетрадками. Это никого не смущало: они же не принцессы.
Во время танца принц спросил у Анюты, которая вот-вот превратится в Золушку, а потом опять в принцессу:
– Зачем ты его сперла?
Он спросил тихо-тихо, а сам кружил ее бережно и нежно. Время от времени принц поднимал ее на руки, так в балете выражается большая любовь. Как раз на этом самом балу любовь и началась, так было в сказке про Золушку, так было и в балетном спектакле в клубе «Фитилек».
– Очень захотелось, – тихо и нежно ответила принцесса Анюта, – и не ругай меня, Валечка-Костечка: все же окончилось хорошо. Ты вернул Алле Алексеевне этот веер, – и она как ни в чем не бывало взмахивала веером в такт музыке. – Не будь занудой и не ворчи.
Он опять поднял Золушку над головой и кружился, кружился. Она была совсем легонькой.
– Ах, как он влюблен, – растроганно шептались девчонки в зале.
– Я не зануда, – Валентин-Константин сиял влюбленной улыбкой, – а если будешь обзываться, я тебя сейчас уроню. – Улыбка нежная, а слова другие. – Уроню с шумом. Совершенно нечаянно, сама понимаешь.
– Не буду ворчать, – она тихо говорила ему, – буду благодарить тебя за твой благородный поступок. Теперь Алла Алексеевна думает, что ты украл веер, а украл его не ты. Спасибо тебе. Не роняй, пожалуйста, такая огромная высота! Ты же такой длинный, поднял меня почти до потолка.
Бал закончился вполне благополучно. Зрители хлопали и кричали, свистели, как на рок-концерте. Некоторые топали, так они привыкли в Доме культуры «Ватрушка».
Артисты и их руководительница Алла Алексеевна выходили из-за кулис на сцену и кланялись.
– Семнадцать выходов, – сказала счастливым голосом Алла Алексеевна, – такого нет даже в самом большом театре – семнадцать!
Наконец публика разошлась. Алла Алексеевна спрятала веер к себе в сумку. Она очень хорошо разбирается в характерах подростков, а точнее объяснять здесь и не обязательно.
По Лунному бульвару бежит Агата, она тащит большую сумку. Вот она добежала до знакомой скамейки и закричала:
– Привет, Харитон! Привет, Степа!
Харя радостно крикнул:
– Привет, Агата! Хорошо, что пришла.
А Степа? Обрадовался своей приятельнице? Нет! Степа зарычал, показывая острые клыки. А потом отвернулся очень сердито и проворчал:
– Этого мне только не хватало.
Никто из окруживших скамейку шестиклассников не понял, что происходит. Но трое поняли: Агата, Харитон и Степа. Леха тоже стоял тут, поэтому Агата схватила Харю за уши, притянула к себе и зашептала ему не очень длинный секрет. Леха набычился.
– Сейчас я разберусь с тобой, – зарычал он и шагнул вперед.
– Со мной? – наивно округлила глаза Агата: – Неужели ты, Леха, побьешь меня в стиле вольной борьбы?
– При чем здесь ты? Этот получит! Харя отстойный!
– Спорим, не получит? – вдруг засмеялась Агата.
– Наглая, – восхищенно пропела тонким голоском Лидка.
– Так и надо с вами, с мальчишками, – Оля проявила девчачью солидарность, – наглость, хитрость и коварство.
– Когда с ними по-хорошему, они наглеют, – добавила Василиса прекрасная и огляделась – не услышал бы ее любимый человек Платон из восьмого класса. Его не было на бульваре: восьмиклассникам задают гораздо больше, чем шестому классу.
– Спорим? – опять насмехалась Агата, но на всякий случай встала между Харей и Лехой.
– Не кроши на меня батон, Агата! – пригрозил Леха и схватил Харю за куртку на груди. Для этого ему пришлось отодвинуть Агату.
– Толкаешься? Припомню!
– Ты со мной все равно не разговариваешь уже неделю! – рявкнул Леха. – Припомнит она, главное дело! – И дернул Харю к себе.
– Когда помиримся, тогда припомню! – закричала Агата. Степа оскалился и зарычал на Леху: он, как всякий пес, заступается за своего хозяина. Потому Харитон и не дерется никогда – зачем, когда есть такая защита?
– Степочка, не отвлекайся, – сказала Агата, – не обращай внимания на этого Леху.
Тут в Агатиной сумке началась непонятная возня, Степа рычал уже не на обидчика Хари Леху, а почему-то на сумку. Все вокруг ждали, чем кончится эта история. Леха был красный, Харитон, наоборот, бледный.
– Спектакль, – хихикнула Надя-Сфинкс.
– Откуда ты узнала? – Агата повернулась к Наде-Сфинксу. – Именно спектакль. – Она открыла наконец сумку и вытащила кота Барса.
– Барс! – закричал Леха. – Как ты его получила?
– Моя половина кота, пошла и взяла. – Агата не стала вступать в долгие объяснения о том, как она уговорила Лехину маму выдать ей кота не очень надолго. – Нашелся добрый человек.
– Зачем притащила? – Леха возмущался. – Тут собаки бегают. Степа этот отстойный сожрать готов.
– Наш спектакль называется «Кошка с собакой», – объявила Агата, – мы подготовили его нашим творческим коллективом: Харитон, Степа, я и, конечно, кот Барс.
Барс встал на задние лапы и поклонился. Степа увидел такое дело и перестал рычать, тоже раскланялся с публикой. А вокруг было много народа. Барс оглядел всех и сказал:
– Толпа какая. Я стесняюсь.
– Сейчас Степа и кот Барс споют песню «Високосного года»:
– Прикол! – восхищался шестой «Б».
– Поют «Метро»! Классный хит!
– А Степа-то какой классный!
– А Барс-то какой супер!
А Степа и кот Барс вошли во вкус:
– Песня Дианы Арбениной! – объявил Степа, – из «Неголубого огонька»:
– У милиционера спросили: «В вашей деревне есть воры?» – «Нет, но иногда люди сами воруют».
Первым рассмеялся кот Барс. Степа подумал: «Кот, а умный».
Барс хватался за живот, катался по снегу, закатился в неглубокую лужу. И мяукал весело и громко.
Вокруг все хохотали, но тут Лидка спросила:
– А воров там и правда не было?
Новый взрыв хохота потряс Лунный бульвар.
– Лидка! Если бы ты такие примочки выдавала нарочно, то была бы самой остроумной на нашем Лунном бульваре! – заливалась Агата.
– Она и есть остроумная! – Оля от смеха согнулась пополам. – Она прикольная барышня!
– Ага! – Надя-Сфинкс терпеть не может Лидку – Лидка в поиске, и никто не может предсказать, не повиснет ли она в один прекрасный день на Барбосове! На мотоцикле он ее уже один раз возил. Правда, случай был экстремальный – у Лидки в тот день пропал золотой слиток, Барбосов отзывчиво помог ей его искать. И они нашли это золото! Но слитки теряются не каждый день, и теперь Надя зорко следит за Барбосовым, за мотоциклом, за Лидкой Князевой. – Ага! Лидка очень умная, остроумная, нежадная, обаятельная и еще привлекательная!
Барс разгладил лапой усы, он уже выбрался из лужи, отряхнулся и выглядел прилично. Он предложил:
– Могу рассказать анекдот из жизни. Я услышал его на днях у себя дoма. Слушайте, и хихикайте вовремя. Рассказываю. Лехина мама сказала подруге: «У меня сегодня болит голова», а подруга спросила: «Что ты принимаешь?» – «Меры», – ответила Лехина мама хмуро.
Кот зелеными хулиганскими глазами стрельнул в толпу – теперь смейтесь! Остроумно же! Все веселились, только Суворовна ворчала:
– У человека головная боль, а им все смех!
Кот тем временем выдал бессмертную фразу:
– Я не тормоз, я медленный газ.
Спектакль длился долго, но всем показалось, что он закончился довольно быстро. Так всегда бывает, когда спектакль нравится.
Кот и пес даже танцевали вальс, у Степы на шее был плеер, а на голове – наушники. От одного вида было весело.
Агата всех окидывала торжествующим взглядом. Не смотрела она только на Леху. И не заметил Леха, как положил руку на плечо Агате. А она не заметила, как прислонила щеку к его руке. А может, заметила, но сделала вид, что не обратила внимания. С Агатой такое бывает.
Кот и пес спели на прощание:
– Мы помирились? – спросил он и заглянул ей в лицо.
– Да. – И не удержалась, добавила: – Если не будешь скандалить из-за любого пустяка. Мы репетировали потихоньку, чтобы сделать всем сюрприз, а ты такую волынку поднял!
Они тихо пошли по бульвару рядом, как раньше. И все разошлись, все были рады, что Леха и Агата помирились. Только Лидка сказала:
– Ненадолго они дружные. Она кокетливая, он ревнивый. Скоро опять поругаются.
Леха поцеловал Агатину прохладную щеку, обернулся к Лидке:
– А потом зато опять помиримся.
В сумке Барс ругался:
– Идите быстрее! Ужинать пора!
Потом кот запел в сумке:
Дома Агата гладила кота, трепала и хвалила:
– Как ты классно выступил, Барс! Мы тебя сделали артистом, ты рад?
Кот расправил усы и брови лапой и подошел к миске, она была пустая.
– Гонорар, – мурлыкнул кот и сунул морду в миску. Агата насыпала ему любимый корм, он похрустел, потом добавил: – Сбалансированный. А нельзя мне спеть еще песенку, мою любимую?
– Давай, Барс, пой, – Леха радуется – помирился с Агатой, и кот молодец.
Барс запел:
– Сам сочинил, – скромно сказал кот и опустил глаза, – ничего особенного, я талантливый котяра.
Леха схватил кота, подбросил под потолок и крикнул «ура!» А потом посадил кота на диван и сказал:
– Классно, что мы помирились.
– Мы с тобой и не ссорились, – мурлыкнул Барс.
– Это я не тебе говорю, а ей, – и кивнул в сторону Агаты. Когда Леху переполняет любовь, он становится застенчивым. – Ссориться вообще отстой. Ходит мимо, как лохиня.
– А ты не ругай меня, не ревнуй, не злись и не ходи по нашему Лунному бульвару с Ленкой-ашницей. Она отстойная бакланиха. Вся искусственная – и фигура тоже. Агата хотела сказать: «Бюст из магазина „Сексапил“, но вовремя остановилась – стыдно барышне произносить такие слова при молодом человеке. И у Агатиной раскованности есть пределы.
– Никто с Ленкой и не ходил, – соврал Леха.
Агата засмеялась:
– Вас же видел весь Лунный бульвар! Нагло врешь ты, Леха. А мне нельзя человеку улыбнуться – сразу злоба, ревность и даже драка. Справедливо?
– Нет в этих вещах справедливости, – Леха гладил кота, а кот внимательно слушал этот разговор, – никогда не было и не будет справедливости. Мне можно немного изменять, а тебе нельзя. Вот и все.
– Это почему же? – Агата отодвинулась от него в угол дивана и сердито смотрела. – Что за выдумки?
– Потому что ты девочка, а не мальчик. А я, наоборот, мальчик, а не девочка. И кто разницы не понимает, тот вообще урод.
Агата молчала. Кот Барс вдруг сказал:
– У нас, семейства кошачьих, тоже так: самец заводит любовь со всеми, а самка хранит верность и растит котят.
Агата смотрела на Леху сердито, но тут вдруг расхохоталась:
– Барс и Леха – одного поля ягоды. Классная правда. Хорошо, что вы оба это признали.
– А я еще песню сочиню, – сказал Барс, – про ревность и страдание. После обеда завтра.
Кота понесли в сумке к Лехе. Уютная Лехина мама накормила их капустными оладьями, коту тоже дала один оладушек.
Потом Агата заторопилась домой, Леха буркнул:
– Провожу, чего уж, – и надел куртку. Лехина мама погладила Агату по голове:
– Ты с ним не ругайся. Характер у всех Алехиных противный, ревнивые и придирчивые. Но душа хорошая.
Барс уснул в уголке дивана. Артисты после выступлений очень устают. Во сне он запел:
Степа, как обычно, выступал на Лунном бульваре:
– Я знаю анекдот про блондинок. Рассказать?
– Давай, – загудели шестиклассники.
– Блондинка пудрится перед зеркальцем и говорит подруге: «Знакомое лицо, где-то я ее видела». – «Ну-ка, покажи, – подруга взяла у нее зеркало, долго смотрела и догадалась: „Да это же я!“
Пауза перед смехом кажется Степе долгой. Он успевает зарычать:
– Отупели совсем.
Но тут раздается хохот, ради которого и рассказываются анекдоты. По обыкновению Надя-Сфинкс кричит:
– Ой, помру! «Это же я!» – главное дело.
– Она, наверное, и не блондинка, – вдруг вылезает Лидка, – крашеные они все, блондинки эти.
Лидка так и не поняла, почему все снова смеются. Пока Леха не сказал:
– Во Лидка фишку выдала! И как Виртуал не видит? Сколько умных девчонок, а он Лидку выискал.
– Лохи вы все! – разобиделась Лидка. – Виртуал мой парень, а появляется редко потому, что вы все его отвлекаете. Каждый чего-то просит. Кстати, ты, Леха, не видел его сегодня?
Леха не успел ответить, голос Виртуала сказал из-за скамейки:
– Здесь я. – И чтобы Лидка не моталась к нему с нудными упреками, быстро попросил: – Степа! Расскажи еще анекдот. Можешь?
– Могу. Слушайте и улавливайте момент смеха: анекдот из жизни. Суд над олигархом. Иностранный журналист спрашивает милиционера: «Почему вы не подпускаете журналистов к зданию суда?» – «Кого хотим, того и подпускаем. А кого не хотим – не подпускаем. У нас свобода слова».
Виртуал рассмеялся громко и заразительно. Все легко поняли эту историю, сегодняшняя политика и детям не кажется слишком сложной. Тем более – в анекдотах.
– Степа, еще расскажешь?
– Лучше песню спою:
– Ты, Степа, классный пес. Мне тоже обещали родители разрешить держать щенка.
Леха посмотрел на Агату, ему показалось, что она загрустила: ей никогда не разрешит мама держать дома щенка или котенка – у мамы аллергическая реакция на шерсть и мех. Леха обнял Агату за плечи, боднул ее в щеку. Нежность Лехи не всегда похожа на нежность, но Агата все поняла:
– Зато у нас общий Барс. Он у меня гостит, когда мамы нет дома.
– По Барсу я даже скучаю, хотя кошек ненавижу, – сообщил Степа, – всей душой.
Харя увел Степу, и все потихоньку разошлись. Только Лидка бродила по бульвару, искала Виртуала. Но он успел раствориться в воздухе. Виртуал – парень быстрый, не тормозит.
В классе литераторша Курица читает стихи, она увлеклась и не замечает, что шестой «Б» ее не слушает. Агата включила «Уматурман» и в ее наушниках звучит песня, которую любит пес Степа:
Проститься. За потерей потеря...
Лидка рисует в тетрадке для диктантов сердце, потом пронзает его длинной стрелой и рядом буква «В» – понятно, чье имя помнит бедная Лидка Князева.
Барбосов перебирает отвертки и шепчет:
– Сюда – крестообразную, а сюда – плоские. А эту в карман, она часто нужна. – Больше всего Барбосов думает о своем мотоцикле. Надя-Сфинкс сидит рядом с ним и вздыхает: ей бы хотелось, чтобы Барбосов думал о ней больше, а о мотоцикле чуть меньше. Но так не получается. И она утешает себя: «Зато он меня на мотоцикле катает, а больше никого не катает».
Леха мечтает оказаться на Лунном бульваре поскорее. И конечно, с Агатой. Он приготовил новый анекдот. Если заранее не придумать, то на бульваре анекдоты в голове у Лехи не появляются. Другие сходу могут вспомнить, а Леха – нет. И выглядит туповатым, а это ему вовсе не нравится: Агата же рядом.
Оля ест своими голубыми глазами Курицу, а сама обдумывает, как она научит морских свинок Дашу и Сашу плясать, и на следующем бульварном концерте они еще всем покажут: будут танцевать под дудочку, на которой Оля научится играть. Даша и Саша очень сообразительные свинки, карликовый заяц тоже не дурачок, он ловко прячется под диваном вот уже целый месяц. Не каждый так сумеет.
Курица почти поет:
Она не знает, бедная Курица, что у любой музыки есть свои вершины: у рока свои, у блюза – свои, у классики – свои. Но когда-нибудь она это поймет. Или нет – как получится.
А пока – преданные, честные глаза шестого «Б». Каждый в своем собственном мире.
Леха вдруг говорит вслух мудрость:
– Блюз – это когда хорошему человеку плохо. Попса – это когда плохому человеку хорошо.
– Посторонние разговоры, – прикрикнула Курица. А класс сказал:
– Ну супер!
– Сам придумал? – спросила Агата и поцеловала его в щеку, которая ближе к ней.
– Нет, по радио сказали, по-ихнему, – честно ответил он. – Я таких умных слов много знаю. – Это должно было означать: «Поцелуй меня еще», но Агата не догадалась.
Курица возмущалась до конца урока:
– Бескультурье – перебивать кого бы то ни было, Леха! Тем более учителя! Тем более когда учитель читает свои самые любимые стихи!
– Больше не буду! – искренне пообещал Леха. В ту минуту он сам верил, что не будет.
На Лунном бульваре Степа расстелил свой неадекватный хвост по дорожке.
– Расскажи анекдот, Агата. Ты классно рассказываешь, строгое лицо. А другие сами хихикают, весь смех пропадает.
– Я расскажу, – успел Леха. – В самолете стюардесса жалуется пилоту: «В бизнес-классе сидит блондинка, а ее билет дешевый и ее место не там, а в эконом-классе. Она ни за что не хочет пересесть». – «Подержи штурвал, я с ней поговорю. У меня жена блондинка, я с ними умею». Он подошел к блондинке, что-то тихо сказал, и она быстро перебежала в эконом-класс. Стюардесса спрашивает: «Что же вы ей сказали?» – «Сказал, что бизнес-класс не полетит в Америку».
Степа свалился от смеха и стал ползти по снегу. Все вокруг тоже веселились.
– Люблю анекдоты про глупых! – воскликнула Лидка.
– Понятно, ты тогда не выглядишь самой глупой, – заметил ее сосед по парте Сизов, которому она сильно надоела.
В это время над бульваром пролетела яркая пестрая птица.
– Попка! Опять удрал! – завопили все. А он ответил:
– Отросли мои крылья.
Самое поразительное, что навстречу ему летела Умница-редакторша.
– У меня тоже выросли крылья! Я в полете! А ты Попка-дурак!
– А ты редакторша-Умница! – отозвался Попка и умчался своей дорогой.
– Виртуал! – звала редакторша. – Нужна твоя помощь! Я не хочу летать над бульваром! Я же не птица попугай!
– Вы сами ныли: верните крылья! – раздался из-за берез голос Виртуала.
– В переносном смысле! Только в переносном! У меня дома не убрано! И обед не приготовлен! А я тут порхаю!
Виртуал взмахнул рукой, редакторша плавно приземлилась на дорожку.
– На земные дела настроилась, – ехидно сказала Кутузовна, а Суворовна добавила:
– Кастрюли-сковородки ей надоели, быт ее унижает? Ты женщина! И должна любить мужа, детей, стиральную машину и холодильник тоже.
– Смотреть противно!
– Веер еще какой-то приволокла! Полный отстой!
Наглая грациозность или грациозная наглость, это одно и то же. Мальчишки таких слов не говорят. Но почему-то не пропускают балетных спектаклей в клубе «Фитилек». А девчонок тянет туда обыкновенная вредность – вдруг Анюта во время танца споткнется? Вдруг неуклюжий Валечка-Косточка уронит ее с грохотом?
– Валентин-Константин косолапый, – плюнул Леха, – принц, блин.
Звонок прекратил этот светский разговор, состоявшийся вокруг принцессы с веером.
Никто в шестом классе «Б» так никогда и не узнал, как попал веер к Анюте балетной.
В тот день спектакль начался с опозданием, хотя обычно все здесь бывает строго вовремя.
По дороге в «Фитилек» Валентин-Константин встретил милиционера Угорелова. Угорелов сказал сурово:
– Еще раз уронишь или толкнешь, будешь доставлен в отделение милиции, разговор пойдет другой.
– Не толкал! – честно смотрел Валентин-Константин. – Разве я позволю себе ронять милицию? Или вы про урну? – И тут милиционер Угорелов вдруг упал, и опять в лужу.
– Все! Ответишь по закону! Гадом буду, не прощу! – Он орал из глубокой лужи, малыши и собаки Лунного бульвара стояли вокруг и хохотали, показывая на Угорелова пальцами.
– Анекдот, а не мент, – высказался Степа. Пес часто бывает прав.
Потом все помогали Угорелову отряхнуться, первоклассница Кристина вытерла его рукав носовым платочком. Тем временем Валентин-Константин исчез ловко и незаметно, почти как Виртуал.
– Ответишь по суду! – кричал Угорелов, но Костечки-Валечки уже не было.
Валентин-Константин влетел в клуб «Фитилек» запыхавшись. В зале сидели зрители, весь шестой «Б» был здесь.
– Привет всем! – крикнул на ходу Валентин-Константин и кинулся за кулисы. Ему надо было переодеться в принца. Он нырнул за перегородку и стал наряжаться в бархатный камзол, брюки в мелкий цветочек и, конечно, обул балетные туфли. Так одеваются только принцы. Валентин-Константин ни за что не вышел бы в таком виде на Лунный бульвар. Тем более не показался бы в брюках в цветочек в родной школе. Но спектакль есть спектакль, в нем все возможно.
Он нарядился, хотел выйти из-за перегородки и тут услышал в соседней раздевалке разговор, который очень заинтересовал Валентина-Константина:
– Пропал веер, а без веера какой же бал? – Алла Алексеевна говорила расстроенным голосом. – Анюта, вся надежда на тебя. Верни веер.
– Не брала, – с тихим упрямством отвечала Анюта, – вы, Алла Алексеевна, обижаете меня напрасным подозрением. А обиженная я танцевать не смогу.
Алла Алексеевна тоже упрямая:
– Не напрасны мои подозрения, Анюта, больше некому было взять. – В балете все упрямые, приходится так много заниматься и от многого отказываться. Характер становится железным.
«Не отдаст, – решил Валентин-Константин. Он сразу поверил, что Анюта стащила веер, хотя вовсе не считал ее способной на такие поступки. Просто поступки – одно дело, а веер – совсем другое. Анюта давно смотрела на этот веер таким взглядом, что все становилось понятно. Особенно ему: любящие люди обладают очень тонкой интуицией.
Публика в зале волновалась:
– Начинайте балет!
– Нам еще уроки делать!
– Тормозят!
Некоторые топали, некоторые свистели.
Валентин-Константин тоже хотел, чтобы спектакль начался скорее. Он так полюбил выступать на сцене. Он разыскал Аллу Алексеевну, которая нервно дергала себя за каждый палец в отдельности. Он подошел к ней в своем парадном наряде принца:
– Алла Алексеевна, это я взял веер. Совершенно нечаянно.
– Ты? – она широко раскрыла глаза и рот. – Зачем?
– Хотел подарить одному человеку. Совершенно нечаянно, – он шагнул к рюкзачку Анюты, который лежал на полу гримерки, открыл его и достал веер, целый и невредимый, – Анюта даже не знала. Вот он веер, держите.
– Быстро на сцену! – радостно крикнула Алла Алексеевна и стала суеверно шептать: – Ни пуха ни пера! Ни пуха ни пера! – Хотя перо как раз имелось – ведь роскошный веер сделан из перьев страуса, а может быть, петуха.
Они выбежали легко и прекрасно. Музыка играла самый нежный вальс, бал в королевском дворце шел такой красивый и сказочный. Золушка – Анюта и принц – Валентин-Константин танцевали в середине сцены, они были главными героями, на них все смотрели. Анюта была в бальном платье, в хрустальных туфельках, а в руке держала веер. Она успевала им обмахиваться даже во время вальса. И рядом с ней был настоящий принц, благородный и прекрасный. А вокруг танцевали придворные дамы, на них тоже были бальные наряды, но вееров не было, и дамы махали перед своими лицами тетрадками. Это никого не смущало: они же не принцессы.
Во время танца принц спросил у Анюты, которая вот-вот превратится в Золушку, а потом опять в принцессу:
– Зачем ты его сперла?
Он спросил тихо-тихо, а сам кружил ее бережно и нежно. Время от времени принц поднимал ее на руки, так в балете выражается большая любовь. Как раз на этом самом балу любовь и началась, так было в сказке про Золушку, так было и в балетном спектакле в клубе «Фитилек».
– Очень захотелось, – тихо и нежно ответила принцесса Анюта, – и не ругай меня, Валечка-Костечка: все же окончилось хорошо. Ты вернул Алле Алексеевне этот веер, – и она как ни в чем не бывало взмахивала веером в такт музыке. – Не будь занудой и не ворчи.
Он опять поднял Золушку над головой и кружился, кружился. Она была совсем легонькой.
– Ах, как он влюблен, – растроганно шептались девчонки в зале.
– Я не зануда, – Валентин-Константин сиял влюбленной улыбкой, – а если будешь обзываться, я тебя сейчас уроню. – Улыбка нежная, а слова другие. – Уроню с шумом. Совершенно нечаянно, сама понимаешь.
– Не буду ворчать, – она тихо говорила ему, – буду благодарить тебя за твой благородный поступок. Теперь Алла Алексеевна думает, что ты украл веер, а украл его не ты. Спасибо тебе. Не роняй, пожалуйста, такая огромная высота! Ты же такой длинный, поднял меня почти до потолка.
Бал закончился вполне благополучно. Зрители хлопали и кричали, свистели, как на рок-концерте. Некоторые топали, так они привыкли в Доме культуры «Ватрушка».
Артисты и их руководительница Алла Алексеевна выходили из-за кулис на сцену и кланялись.
– Семнадцать выходов, – сказала счастливым голосом Алла Алексеевна, – такого нет даже в самом большом театре – семнадцать!
Наконец публика разошлась. Алла Алексеевна спрятала веер к себе в сумку. Она очень хорошо разбирается в характерах подростков, а точнее объяснять здесь и не обязательно.
По Лунному бульвару бежит Агата, она тащит большую сумку. Вот она добежала до знакомой скамейки и закричала:
– Привет, Харитон! Привет, Степа!
Харя радостно крикнул:
– Привет, Агата! Хорошо, что пришла.
А Степа? Обрадовался своей приятельнице? Нет! Степа зарычал, показывая острые клыки. А потом отвернулся очень сердито и проворчал:
– Этого мне только не хватало.
Никто из окруживших скамейку шестиклассников не понял, что происходит. Но трое поняли: Агата, Харитон и Степа. Леха тоже стоял тут, поэтому Агата схватила Харю за уши, притянула к себе и зашептала ему не очень длинный секрет. Леха набычился.
– Сейчас я разберусь с тобой, – зарычал он и шагнул вперед.
– Со мной? – наивно округлила глаза Агата: – Неужели ты, Леха, побьешь меня в стиле вольной борьбы?
– При чем здесь ты? Этот получит! Харя отстойный!
– Спорим, не получит? – вдруг засмеялась Агата.
– Наглая, – восхищенно пропела тонким голоском Лидка.
– Так и надо с вами, с мальчишками, – Оля проявила девчачью солидарность, – наглость, хитрость и коварство.
– Когда с ними по-хорошему, они наглеют, – добавила Василиса прекрасная и огляделась – не услышал бы ее любимый человек Платон из восьмого класса. Его не было на бульваре: восьмиклассникам задают гораздо больше, чем шестому классу.
– Спорим? – опять насмехалась Агата, но на всякий случай встала между Харей и Лехой.
– Не кроши на меня батон, Агата! – пригрозил Леха и схватил Харю за куртку на груди. Для этого ему пришлось отодвинуть Агату.
– Толкаешься? Припомню!
– Ты со мной все равно не разговариваешь уже неделю! – рявкнул Леха. – Припомнит она, главное дело! – И дернул Харю к себе.
– Когда помиримся, тогда припомню! – закричала Агата. Степа оскалился и зарычал на Леху: он, как всякий пес, заступается за своего хозяина. Потому Харитон и не дерется никогда – зачем, когда есть такая защита?
– Степочка, не отвлекайся, – сказала Агата, – не обращай внимания на этого Леху.
Тут в Агатиной сумке началась непонятная возня, Степа рычал уже не на обидчика Хари Леху, а почему-то на сумку. Все вокруг ждали, чем кончится эта история. Леха был красный, Харитон, наоборот, бледный.
– Спектакль, – хихикнула Надя-Сфинкс.
– Откуда ты узнала? – Агата повернулась к Наде-Сфинксу. – Именно спектакль. – Она открыла наконец сумку и вытащила кота Барса.
– Барс! – закричал Леха. – Как ты его получила?
– Моя половина кота, пошла и взяла. – Агата не стала вступать в долгие объяснения о том, как она уговорила Лехину маму выдать ей кота не очень надолго. – Нашелся добрый человек.
– Зачем притащила? – Леха возмущался. – Тут собаки бегают. Степа этот отстойный сожрать готов.
– Наш спектакль называется «Кошка с собакой», – объявила Агата, – мы подготовили его нашим творческим коллективом: Харитон, Степа, я и, конечно, кот Барс.
Барс встал на задние лапы и поклонился. Степа увидел такое дело и перестал рычать, тоже раскланялся с публикой. А вокруг было много народа. Барс оглядел всех и сказал:
– Толпа какая. Я стесняюсь.
– Сейчас Степа и кот Барс споют песню «Високосного года»:
В каком восторге была публика! Даже балет «Золушка» не вызвал таких аплодисментов. Балет все-таки танцевали люди, а тут кот и пес!
Наша с ней основная задача
Не застуканными быть на месте.
Явки, пароли, чужие дачи,
И дома надо быть в десять.
Она прячет улыбку и слезы,
Она редко мне смотрит в глаза,
Мы спешим разными дорогами на один вокзал.
– Прикол! – восхищался шестой «Б».
– Поют «Метро»! Классный хит!
– А Степа-то какой классный!
– А Барс-то какой супер!
А Степа и кот Барс вошли во вкус:
– Песня Дианы Арбениной! – объявил Степа, – из «Неголубого огонька»:
Потом Степан спел еще песню:
Ты дарила мне розы,
Розы пахли полынью
Знала все мои песни,
Шевелила губами.
Не торчала в подъезде.
Не дышала в трубу...
А тогда кот Барс рассказал анекдот:
Голос твой на заре
Расплескал все во мне,
Разорвал солнца круг,
Улыбнись, я твой друг.
– У милиционера спросили: «В вашей деревне есть воры?» – «Нет, но иногда люди сами воруют».
Первым рассмеялся кот Барс. Степа подумал: «Кот, а умный».
Барс хватался за живот, катался по снегу, закатился в неглубокую лужу. И мяукал весело и громко.
Вокруг все хохотали, но тут Лидка спросила:
– А воров там и правда не было?
Новый взрыв хохота потряс Лунный бульвар.
– Лидка! Если бы ты такие примочки выдавала нарочно, то была бы самой остроумной на нашем Лунном бульваре! – заливалась Агата.
– Она и есть остроумная! – Оля от смеха согнулась пополам. – Она прикольная барышня!
– Ага! – Надя-Сфинкс терпеть не может Лидку – Лидка в поиске, и никто не может предсказать, не повиснет ли она в один прекрасный день на Барбосове! На мотоцикле он ее уже один раз возил. Правда, случай был экстремальный – у Лидки в тот день пропал золотой слиток, Барбосов отзывчиво помог ей его искать. И они нашли это золото! Но слитки теряются не каждый день, и теперь Надя зорко следит за Барбосовым, за мотоциклом, за Лидкой Князевой. – Ага! Лидка очень умная, остроумная, нежадная, обаятельная и еще привлекательная!
Барс разгладил лапой усы, он уже выбрался из лужи, отряхнулся и выглядел прилично. Он предложил:
– Могу рассказать анекдот из жизни. Я услышал его на днях у себя дoма. Слушайте, и хихикайте вовремя. Рассказываю. Лехина мама сказала подруге: «У меня сегодня болит голова», а подруга спросила: «Что ты принимаешь?» – «Меры», – ответила Лехина мама хмуро.
Кот зелеными хулиганскими глазами стрельнул в толпу – теперь смейтесь! Остроумно же! Все веселились, только Суворовна ворчала:
– У человека головная боль, а им все смех!
Кот тем временем выдал бессмертную фразу:
– Я не тормоз, я медленный газ.
Спектакль длился долго, но всем показалось, что он закончился довольно быстро. Так всегда бывает, когда спектакль нравится.
Кот и пес даже танцевали вальс, у Степы на шее был плеер, а на голове – наушники. От одного вида было весело.
Агата всех окидывала торжествующим взглядом. Не смотрела она только на Леху. И не заметил Леха, как положил руку на плечо Агате. А она не заметила, как прислонила щеку к его руке. А может, заметила, но сделала вид, что не обратила внимания. С Агатой такое бывает.
Кот и пес спели на прощание:
Агата подхватила Барса и посадила в сумку. Леха надел сумку на плечо:
А мы гуляем, мы крутые,
А мы хорошие и злые,
Когда проспимся, будет вечер,
Будут выходные.
– Мы помирились? – спросил он и заглянул ей в лицо.
– Да. – И не удержалась, добавила: – Если не будешь скандалить из-за любого пустяка. Мы репетировали потихоньку, чтобы сделать всем сюрприз, а ты такую волынку поднял!
Они тихо пошли по бульвару рядом, как раньше. И все разошлись, все были рады, что Леха и Агата помирились. Только Лидка сказала:
– Ненадолго они дружные. Она кокетливая, он ревнивый. Скоро опять поругаются.
Леха поцеловал Агатину прохладную щеку, обернулся к Лидке:
– А потом зато опять помиримся.
В сумке Барс ругался:
– Идите быстрее! Ужинать пора!
Потом кот запел в сумке:
– Леха, – предложила Агата, – давай отнесем Барса ко мне, угостим, а потом унесем к тебе, чтобы у мамы не случилась аллергия. Она в семь вернется с работы, а никаких котов, и никаких следов.
Твои драные джинсы
И монгольские скулы —
Ты была моей тайной,
Зазнобой моей.
Дома Агата гладила кота, трепала и хвалила:
– Как ты классно выступил, Барс! Мы тебя сделали артистом, ты рад?
Кот расправил усы и брови лапой и подошел к миске, она была пустая.
– Гонорар, – мурлыкнул кот и сунул морду в миску. Агата насыпала ему любимый корм, он похрустел, потом добавил: – Сбалансированный. А нельзя мне спеть еще песенку, мою любимую?
– Давай, Барс, пой, – Леха радуется – помирился с Агатой, и кот молодец.
Барс запел:
– Ух ты! В первый раз слышу, незнакомая песня, – Агата поражена: кот Барс узнал песню раньше, чем она, хотя она следит за новинками рок-музыки.
Колумб не хочет чужие страны открывать,
Орел не хочет большими крыльями махать,
Трамвай не хочет до остановки доезжать.
Ну почему такое странное явление?
А потому! У всех такое настроение.
А мне ночами долгими не спится.
А почему?
А потому! Моя страна зовется заграница.
– Сам сочинил, – скромно сказал кот и опустил глаза, – ничего особенного, я талантливый котяра.
Леха схватил кота, подбросил под потолок и крикнул «ура!» А потом посадил кота на диван и сказал:
– Классно, что мы помирились.
– Мы с тобой и не ссорились, – мурлыкнул Барс.
– Это я не тебе говорю, а ей, – и кивнул в сторону Агаты. Когда Леху переполняет любовь, он становится застенчивым. – Ссориться вообще отстой. Ходит мимо, как лохиня.
– А ты не ругай меня, не ревнуй, не злись и не ходи по нашему Лунному бульвару с Ленкой-ашницей. Она отстойная бакланиха. Вся искусственная – и фигура тоже. Агата хотела сказать: «Бюст из магазина „Сексапил“, но вовремя остановилась – стыдно барышне произносить такие слова при молодом человеке. И у Агатиной раскованности есть пределы.
– Никто с Ленкой и не ходил, – соврал Леха.
Агата засмеялась:
– Вас же видел весь Лунный бульвар! Нагло врешь ты, Леха. А мне нельзя человеку улыбнуться – сразу злоба, ревность и даже драка. Справедливо?
– Нет в этих вещах справедливости, – Леха гладил кота, а кот внимательно слушал этот разговор, – никогда не было и не будет справедливости. Мне можно немного изменять, а тебе нельзя. Вот и все.
– Это почему же? – Агата отодвинулась от него в угол дивана и сердито смотрела. – Что за выдумки?
– Потому что ты девочка, а не мальчик. А я, наоборот, мальчик, а не девочка. И кто разницы не понимает, тот вообще урод.
Агата молчала. Кот Барс вдруг сказал:
– У нас, семейства кошачьих, тоже так: самец заводит любовь со всеми, а самка хранит верность и растит котят.
Агата смотрела на Леху сердито, но тут вдруг расхохоталась:
– Барс и Леха – одного поля ягоды. Классная правда. Хорошо, что вы оба это признали.
– А я еще песню сочиню, – сказал Барс, – про ревность и страдание. После обеда завтра.
Кота понесли в сумке к Лехе. Уютная Лехина мама накормила их капустными оладьями, коту тоже дала один оладушек.
Потом Агата заторопилась домой, Леха буркнул:
– Провожу, чего уж, – и надел куртку. Лехина мама погладила Агату по голове:
– Ты с ним не ругайся. Характер у всех Алехиных противный, ревнивые и придирчивые. Но душа хорошая.
Барс уснул в уголке дивана. Артисты после выступлений очень устают. Во сне он запел:
Он очень полюбил песни. Но больше всего на свете кот, как все коты, любит спать в уголке дивана.
Полковнику никто не пишет,
Полковника никто не ждет.
Степа, как обычно, выступал на Лунном бульваре:
– Я знаю анекдот про блондинок. Рассказать?
– Давай, – загудели шестиклассники.
– Блондинка пудрится перед зеркальцем и говорит подруге: «Знакомое лицо, где-то я ее видела». – «Ну-ка, покажи, – подруга взяла у нее зеркало, долго смотрела и догадалась: „Да это же я!“
Пауза перед смехом кажется Степе долгой. Он успевает зарычать:
– Отупели совсем.
Но тут раздается хохот, ради которого и рассказываются анекдоты. По обыкновению Надя-Сфинкс кричит:
– Ой, помру! «Это же я!» – главное дело.
– Она, наверное, и не блондинка, – вдруг вылезает Лидка, – крашеные они все, блондинки эти.
Лидка так и не поняла, почему все снова смеются. Пока Леха не сказал:
– Во Лидка фишку выдала! И как Виртуал не видит? Сколько умных девчонок, а он Лидку выискал.
– Лохи вы все! – разобиделась Лидка. – Виртуал мой парень, а появляется редко потому, что вы все его отвлекаете. Каждый чего-то просит. Кстати, ты, Леха, не видел его сегодня?
Леха не успел ответить, голос Виртуала сказал из-за скамейки:
– Здесь я. – И чтобы Лидка не моталась к нему с нудными упреками, быстро попросил: – Степа! Расскажи еще анекдот. Можешь?
– Могу. Слушайте и улавливайте момент смеха: анекдот из жизни. Суд над олигархом. Иностранный журналист спрашивает милиционера: «Почему вы не подпускаете журналистов к зданию суда?» – «Кого хотим, того и подпускаем. А кого не хотим – не подпускаем. У нас свобода слова».
Виртуал рассмеялся громко и заразительно. Все легко поняли эту историю, сегодняшняя политика и детям не кажется слишком сложной. Тем более – в анекдотах.
– Степа, еще расскажешь?
– Лучше песню спою:
Во многих плеерах есть диски с этой песней. Но слушать Степу другое дело. И Василиса прекрасная говорит:
Проститься. За потерей потеря,
И года полетели.
За дождями метели,
Перелетные птицы.
Проститься.
– Ты, Степа, классный пес. Мне тоже обещали родители разрешить держать щенка.
Леха посмотрел на Агату, ему показалось, что она загрустила: ей никогда не разрешит мама держать дома щенка или котенка – у мамы аллергическая реакция на шерсть и мех. Леха обнял Агату за плечи, боднул ее в щеку. Нежность Лехи не всегда похожа на нежность, но Агата все поняла:
– Зато у нас общий Барс. Он у меня гостит, когда мамы нет дома.
– По Барсу я даже скучаю, хотя кошек ненавижу, – сообщил Степа, – всей душой.
Харя увел Степу, и все потихоньку разошлись. Только Лидка бродила по бульвару, искала Виртуала. Но он успел раствориться в воздухе. Виртуал – парень быстрый, не тормозит.
В классе литераторша Курица читает стихи, она увлеклась и не замечает, что шестой «Б» ее не слушает. Агата включила «Уматурман» и в ее наушниках звучит песня, которую любит пес Степа:
Проститься. За потерей потеря...
Лидка рисует в тетрадке для диктантов сердце, потом пронзает его длинной стрелой и рядом буква «В» – понятно, чье имя помнит бедная Лидка Князева.
Барбосов перебирает отвертки и шепчет:
– Сюда – крестообразную, а сюда – плоские. А эту в карман, она часто нужна. – Больше всего Барбосов думает о своем мотоцикле. Надя-Сфинкс сидит рядом с ним и вздыхает: ей бы хотелось, чтобы Барбосов думал о ней больше, а о мотоцикле чуть меньше. Но так не получается. И она утешает себя: «Зато он меня на мотоцикле катает, а больше никого не катает».
Леха мечтает оказаться на Лунном бульваре поскорее. И конечно, с Агатой. Он приготовил новый анекдот. Если заранее не придумать, то на бульваре анекдоты в голове у Лехи не появляются. Другие сходу могут вспомнить, а Леха – нет. И выглядит туповатым, а это ему вовсе не нравится: Агата же рядом.
Оля ест своими голубыми глазами Курицу, а сама обдумывает, как она научит морских свинок Дашу и Сашу плясать, и на следующем бульварном концерте они еще всем покажут: будут танцевать под дудочку, на которой Оля научится играть. Даша и Саша очень сообразительные свинки, карликовый заяц тоже не дурачок, он ловко прячется под диваном вот уже целый месяц. Не каждый так сумеет.
Курица почти поет:
Да, литераторша читала вдохновенно. Но и она в это время думала о своем: «Вот привью я детям любовь к настоящей поэзии. Они поймут Пушкина, они сравнят эти стихи с тем, что у них сейчас на кассетах, на дисках, на какое искусство они рвутся на концерты в Дом культуры „Ватрушка“. Они поймут, что вершина – классическая музыка. Вершина – великий Пушкин. И подростки отвернутся от рок-музыки, от всей этой массовой культуры». Эти мысли нужны Курице для утешения: в ее учительской жизни тоже большой смысл, большие цели.
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.
Она не знает, бедная Курица, что у любой музыки есть свои вершины: у рока свои, у блюза – свои, у классики – свои. Но когда-нибудь она это поймет. Или нет – как получится.
А пока – преданные, честные глаза шестого «Б». Каждый в своем собственном мире.
Леха вдруг говорит вслух мудрость:
– Блюз – это когда хорошему человеку плохо. Попса – это когда плохому человеку хорошо.
– Посторонние разговоры, – прикрикнула Курица. А класс сказал:
– Ну супер!
– Сам придумал? – спросила Агата и поцеловала его в щеку, которая ближе к ней.
– Нет, по радио сказали, по-ихнему, – честно ответил он. – Я таких умных слов много знаю. – Это должно было означать: «Поцелуй меня еще», но Агата не догадалась.
Курица возмущалась до конца урока:
– Бескультурье – перебивать кого бы то ни было, Леха! Тем более учителя! Тем более когда учитель читает свои самые любимые стихи!
– Больше не буду! – искренне пообещал Леха. В ту минуту он сам верил, что не будет.
На Лунном бульваре Степа расстелил свой неадекватный хвост по дорожке.
– Расскажи анекдот, Агата. Ты классно рассказываешь, строгое лицо. А другие сами хихикают, весь смех пропадает.
– Я расскажу, – успел Леха. – В самолете стюардесса жалуется пилоту: «В бизнес-классе сидит блондинка, а ее билет дешевый и ее место не там, а в эконом-классе. Она ни за что не хочет пересесть». – «Подержи штурвал, я с ней поговорю. У меня жена блондинка, я с ними умею». Он подошел к блондинке, что-то тихо сказал, и она быстро перебежала в эконом-класс. Стюардесса спрашивает: «Что же вы ей сказали?» – «Сказал, что бизнес-класс не полетит в Америку».
Степа свалился от смеха и стал ползти по снегу. Все вокруг тоже веселились.
– Люблю анекдоты про глупых! – воскликнула Лидка.
– Понятно, ты тогда не выглядишь самой глупой, – заметил ее сосед по парте Сизов, которому она сильно надоела.
В это время над бульваром пролетела яркая пестрая птица.
– Попка! Опять удрал! – завопили все. А он ответил:
– Отросли мои крылья.
Самое поразительное, что навстречу ему летела Умница-редакторша.
– У меня тоже выросли крылья! Я в полете! А ты Попка-дурак!
– А ты редакторша-Умница! – отозвался Попка и умчался своей дорогой.
– Виртуал! – звала редакторша. – Нужна твоя помощь! Я не хочу летать над бульваром! Я же не птица попугай!
– Вы сами ныли: верните крылья! – раздался из-за берез голос Виртуала.
– В переносном смысле! Только в переносном! У меня дома не убрано! И обед не приготовлен! А я тут порхаю!
Виртуал взмахнул рукой, редакторша плавно приземлилась на дорожку.
– На земные дела настроилась, – ехидно сказала Кутузовна, а Суворовна добавила:
– Кастрюли-сковородки ей надоели, быт ее унижает? Ты женщина! И должна любить мужа, детей, стиральную машину и холодильник тоже.