– Лейла красавица, вот она и пользуется успехом, – задумчиво сказала Агата.
– Легкого поведения твоя Лейла, – пробурчал Леха. Он забыл, что с Агатой не разговаривает. Поссорился на всю жизнь.
– Если так рассуждать, то все красивые девочки легкого поведения, – не уступила Агата.
– Может, и все, – не уступил и Леха, – во всяком случае – подавляющее большинство.
Все вокруг хохотали над этим странным диалогом. Только Агата и Леха оставались мрачными.
Примчался Степа, он разогнал Лейлу и Кинга в разные стороны, хозяева взяли их на поводки, от греха подальше.
– Степа в гневе страшен, – сказала хозяйка Лейлы, красавица с нежно-розовыми щеками.
– Кинг тоже страшен, – сказал хозяин Кинга, – но он влюбчивый. И за это иногда получает.
– Помирились? – встрепанный Степа смотрел то на Агату, то на Леху. – Надоело дуться?
– Никогда не помиримся, – сказала Агата и вздохнула: – Он сварливый и ревнивый.
– Больно мне надо мириться, – Леха невольно придвинулся к Агате и сердито смотрел на нее. Потом отодвинулся, но тут же снова придвинулся, и опять невольно.
– Рассказать анекдот? – спросил Степа, и все закричали:
– Расскажи!
– Английский? – спросила Лидка. Никто так и не понял, ей-то какая разница?
– Американский, – объявил Степа, – слушайте и смейтесь. Мальчик просит: «Мама, дай мне, пожалуйста, доллар». – «Но я вчера дала тебе доллар. На что ты его так быстро потратил? Доллар – не такие малые деньги». – «Я отдал его старушке». – «Какой ты хороший мальчик, добрый, милосердный». Она дала ему доллар, он пошел к двери, а она спросила: «Скажи, сынок, а почему именно той старушке ты отдал доллар?» – «Очень просто, мама. Она продавала конфеты».
Смех был дружным, громким и долгим.
– Люблю простые анекдоты, – вылезла опять Лидка, – пожалел продавщицу, у нее трудная работа. Все и ежику понятно.
Новый взрыв хохота потряс Лунный бульвар.
– Лидка! От тебя помрешь! – кричала Надя-Сфинкс.
– За такое остроумие я покатаю ее на мотоцикле! – пообещал Барбосов.
– Не разрешаю! – запротестовала Надя-Сфинкс. – Ты мне обещал не катать девчонок, кроме, конечно, меня.
Леха положил руку Агате на плечо. Невольно, разумеется. Просто общий смех сближает. И он не стал артачиться, не стал изображать лишнюю гордость и ненужное самолюбие. Он держал руку на ее плече, худеньком и беззащитном Агатином плече. И она не отбросила его руку. Стояла и смеялась. А рука была Лехина, тяжеловатая, сильная рука Лехи. Агате совсем расхотелось изображать неприступность и большую самостоятельность. Не стала она делать вид, что Леха ей не нужен. Конечно, нужен. Это же Леха!
И тут пес Степа сказал важное слово:
– Каждый может поссориться, это ничего не доказывает. Главное – вовремя помириться и не разводить занудство.
Все согласились со Степой, Агата угостила его мороженым, за которым Леха быстро сбегал.
Кот Барс затянул песню, которой не знал никто:
Всем очень понравилась песня Барса.
– Не хуже группы «Котелок», – сказал Леха.
– Барс мог бы выступать в «Ватрушке», – сказала Оля.
– Нельзя в «Ватрушке», фанаты растопчут. Они от полноты дури кидаются на кумиров, не знаете, что ли? – Агата взяла кота на руки, погладила его гордо, кот мурлыкал. Степа тут же обиженно глянул:
– А пес сидит непоглаженный, одинокий, как собака.
И все кинулись трепать Степу по спине, гладить морду, трепали и гладили, пока пес не сказал:
– Хватит! Верю, что все меня обожают. А где, интересно, Лейла?
Степа оглядывался, Лейлы не было видно – опять слиняла с этим? Ну, Лейла, погоди!
Кот спрыгнул с Агатиных рук и принюхался:
– Мышью пахнет. Откуда? Даже очень интересно.
Артем отошел подальше и сказал:
– Это крыса, она ученая, ее зовут Гертруда. Ее нельзя ловить воспитанным котам, понял, Барс?
– Понял, понял. До поры до времени.
– Не бойся, Артем. Наш с Агатой кот Барс даже сосиски не всегда ест. – Леха все-таки подхватил Барса на руки. На всякий случай. Уж больно ярко загорелись глаза кота, когда Артем упомянул о крысе.
– Он и рыбу не всегда любит, – Агата хотела успокоить и кота, и одновременно Артема.
– Не родилась еще та крыса, которую не хочет поймать любой уважающий себя кот, – сказал Барс.
– Не родился еще тот кот, которому удастся поймать умную дрессированную домашнюю крысу, – пропищала из сумки Гертруда.
– Последний анекдот! – объявил Степа. – Журналистов учат в университете: «Вы должны сообщать новости. Что такое новость? Собака укусила человека, – это не новость. Человек укусил собаку – вот это новость».
– Степа знает много анекдотов, с ним весело, – Барс вздохнул, – а я живу одиноко, как собака. Ем, сплю, песни сочиняю – и все. Лехина мама устроилась на работу, стало дома скучно.
– Будем перезваниваться, – пообещал Степа, – и ты мне звони. И я тебе буду звонить.
Харя повел Степу к дому, а Степа все кричал своему другу:
– Не грусти! Скоро увидимся!
– И ты не грусти! Я сейчас еще одну песню спою. – Барс, как настоящий солист, знает: все хотят его послушать. И он запел:
– Сам сочинил? – Леха погладил кота, и Агата погладила. Заодно Леха погладил Агатину руку.
– А то кто же? – важно ответил Барс. – Ты же за меня не сочинил.
– Я – нет! – засмеялся Леха. – Зато я вчера победил в вольной борьбе Сашку, а он самый сильный борец во всей нашей секции. – Леха покосился на Агату – пусть знает, кто крутой, кто чемпион секции вольной борьбы. А она тихо, почти про себя, сказала:
– Бедный Саша, он такой самолюбивый, а ты его победил. – И покосилась на Леху. Неужели из-за этих слов он опять начнет ревновать, скандалить и ссориться?
Леха не стал. Что делать – полюбил такую Агату, которая без конца его разводит, кокетничает с другими мальчишками, улыбается им и смеется с ними. Придется терпеть, пока хватит терпения.
Виртуал и Алька сидели на дальней скамейке. Разговор был важный для обоих:
– Над Лунным бульваром нависла тайна, – сказал Виртуал, – но скоро я ее раскрою.
– Знаешь, Виртуал, – Алька серьезная, очень хорошенькая, но сама как будто об этом не знает – в ней нет кокетства, – знаешь, Виртуал, мне немного надоели твои фокусы – тайны, исчезновения, приколы с Лидкой несчастной этой Князевой. Ну зачем тебе понадобилось морочить голову этой Лидке Князевой несчастной? Она и так кислая. А теперь она ищет Виртуала, сыщиков на тебя натравила, они везде лезут, маленькие, настырные. Кирочка этот, вундеркинд несчастный. Кристиночка эта, нахалка несчастная. Ну что ты смеешься? Я же серьезно говорю.
– Это нервный смех, я тебя, Алька, серьезно слушаю. И вполне хорошо тебя понимаю. Но Виртуал есть Виртуал – я обязан устраивать разные странные вещи. Вот подарил Барбосову гаечный ключ. Он бы и сам мог его купить. Но так интереснее.
– Не уверена, – Алька задумалась, она чертила ногой на снегу, – купить, что тебе нужно, тоже вполне прикольно. А так ключ оказался не того размера, Барбосов с мотоциклом мучался, я видела. И матерился на всю улицу, я слышала. Думаешь, это так приятно – видеть рассерженного Барбосова и тем более – слушать его речи, такие нецензурные, прямо ужас.
– Ну, невпопад получился подарок, – смущенно бормотал Виртуал, – зато чипсы Кириллу пришлись по вкусу.
– Облопался и пришлось Бомбине прямо на бульваре давать ему таблетки. И сам подумай, зачем маленькому ребенку семи лет такой огромный пакет чипсов?
– А Кристиночке я зато дал пряник, она просила – для обаяния.
– Пряник? У нее выпросил пряник пес с длинным хвостом, Степа его звать. И слова говорил самые нежные: «Кристиночка! Деточка! Сыщица первоклассная! Ты непременно найдешь Виртуала. У тебя же чутье! Дай мне пряничка. А то обаяние маленькое, Лейла изменяет, душа надрывается на это смотреть».
– И она отдала? Кристина?
– Да, все до кусочка высыпала перед псом Степой. И он сожрал. А он и так привлекательный и обаятельный, этот несчастный Степа.
– Алька, – смеялся Виртуал, – почему у тебя все несчастные?
– Ну не все. Я, например, не несчастная. И ты тоже.
– Про меня зря говоришь, – он вдруг загрустил, и глаза стали задумчивыми, – я в себе как раз сомневаюсь.
– Правда? А кажешься таким уверенным и веселым.
– Только внешне. Я вообще скрытный. Например, не понимаю, почему люди придумали говорить: «Спасибо за внимание». Лично я не люблю внимания – мне лучше, когда меня оставляют в покое. Я тогда думаю о своем, об интересном.
– И я тебе, скажешь, надоела? Виртуал несчастный? – Она смотрела внимательно, словно хотела прожечь его взглядом насквозь.
Они не знали, что за ними давно наблюдают в бинокль.
А в это время на скамейке сидел участковый милиционер Угорелов, он мурлыкал свою любимую песню про доблестную милицию:
На самом деле это было не совсем так.
На бульваре сидели мирные бабушки. Младенцы в колясках были не совсем мирные, орали часто. Но Угорелов к ним привык и не вмешивался. Он вообще не любил ни во что вмешиваться. Это был его главный недостаток: милиция должна вмешиваться, если происходит беспорядок. В капризы младенца – не должна. А вот если кто-то потерялся, или у кого-то что-то пропало, или в кустах нашелся труп – обязанность милиционера вмешаться, разобраться и помочь.
– Угорелов – хороший дядька, – сказал Серега Варваре, – но он халтурщик.
– Да ладно, пускай ленится, без него обходимся. Наш Лунный бульвар устанавливает свои порядки, и все на своих местах, – сказала Варвара, сильно накрашенная, но неглупая девчонка.
– Порядки? – не унимался Сережа. – А почему тогда сыщики мечутся перед глазами? И фирма «Дуракам закон не писан»? Дима и Юля все время ведут какие-то дела.
– Их фирма называется не так! – хохочет Варвара. – Она называется «Не пойман – не вор».
– Ладно, пускай. А маленькие первоклассные мельтешат и всех находят – это нормально? Это, Варвара, очень ненормально.
– Знаю, почему ты так распалился, Сережка. Твоя мама вернулась из Германии и рассказала тебе об их милиционерах. Да?
– Они полицейские, и она рассказывает о них без конца. И такие классные истории, Варвара!
– Ты рот разинул, слушаешь, а никому не рассказываешь. Разве это правильно? Расскажи сейчас же.
– А что? Расскажу. Значит, это произошло в парке. Мама гуляла там с приятельницей. А рядом, на скамейке, шел скандал. Мальчишка лет пяти требовал мороженое, вопил и не сдавался.
– На русском языке?
– Да, наши эмигранты. Он орет, а мама уперлась: «Дорогое, не куплю». Он обиделся и убежал от нее. А вокруг густой парк, она носится, а его не видно. На улице, ровной видно, а в парке он потерялся. Она носится в истерике, зовет и рыдает. Из-за куста выходит полицейский, спросил, в чем беда, сказал несколько слов в мобильный. А ей велел не уходить с этого места. Минут через десять появилась большая машина вся навороченная, сверкает, на ней звоночки, свисточки. И сидят в машине пять полицейских, а с ними тот мальчишка. И он ест то самое мороженое. Ну как?
– Классно! Сережа, а значит, он им нажаловался! Ну типчик!
– Наверное, умело расспросили. Моя мама говорит, что это все не о том, какие они хорошие дяденьки. Это у них там такая работа. Хоть ты хороший, хоть так себе, а обязан вести себя с людьми человечно, заботливо. У всех тогда уверенность, что они защищены от бед.
– А мальчик? Неужели мама не врезала ему?
– Ты, Варвара, проницательная. Она тут же перестала рыдать, схватила своего драгоценного ребенка и нацелилась дать в лоб. Но полицейский взял ее за руку: «У нас детей не бьют, госпожа».
Услышал эту историю Угорелов и сказал со своей скамейки:
– Надо быть патриотом, а не хвалить чужую страну. Наши милиционеры тоже человечные, но зарплата маленькая, вот и приходится искать выход. – Он встал и пошел. Не пел, и фигура была недовольная.
Лидка опустила бинокль и проворчала:
– Беседует с этой вредной Алькой. Со мной ни разу так долго не разговаривал. Не помогло приворотное зелье.
– Лидка! Ты в свое зелье забыла положить важную вещь! – Агата бежит мимо, видит Лидку с биноклем. Ну как не приколоться?
– Какую вещь? Я по журналу все делала! И все положила в кастрюльку: черный гуталин, солому от старого веника, пыль из дальнего угла и селедочный хвост. Все там варила, от запаха даже голова кружилась. И от мамы получила по шее. А ты болтаешь, что я что-то забыла. Ну что я забыла?
– Мышиный хвост, только обязательно от дохлой мыши! – Агата убежала, а Лидка крикнула вслед:
– Там не сказано, это был хороший журнал – «Мымра», дорогой, гламурный и престижный.
– Не сказано, – издалека донеслось до Лидки, – потому что про мышиный хвост и так все знают! Даже в детском саду дети! Зачем об этом напоминать в журнале «Мымра»?
Лидка пригорюнилась, как большинство жадных и недоверчивых, она иногда вдруг становится чрезмерно доверчивой. «Может, правда, без мышиного хвоста приворотное зелье неправильное? И зря я его облила? Только разозлила Виртуала. Может, оно, это зелье, подействовало как раз в обратную сторону. И он окончательно разлюбил меня?»
Лидка посидела еще немного, но вдруг вскочила и помчалась к дому. Она кое-что придумала! И пускай все в шестом «Б» считают Лидку дурой, она вовсе не такая уж дура и придумала прекрасный выход.
Лидка Князева влетела в квартиру, бросила куртку на стул и сразу принялась за дело. Она кинула в кастрюлю остатки черного гуталина, вымела пыль из-под дивана, из самого дальнего угла, еще состригла с веника мягкую солому, достала из ловушки двух тараканов и тоже опустила в кастрюлю.
На этот раз Лидка успела сварить вонючее черное зелье до прихода мамы, перелила его в банку и кинулась на Лунный бульвар. Лидка бежала в дальнюю аллею, где все еще сидели Виртуал и Алька, она разглядела их в бинокль. Тут к ней подбежали первоклассные сыщики Кристина и Кирилл:
– Мы нашли твоего Виртуала! Давай деньги, скажем, где он скрывается! – Кристина протянула розовую ладошку. – Найти было трудно, плати побольше!
Кирилл добавил:
– Работа детективов нервная, расход энергии большой, нам срочно надо купить бананы!
– Фиг вам, а не деньги! – Лидка злобно показала фигу. – Я их сама увидела! У меня бинокль!
Она помчалась к Виртуалу и Альке. Кирилл и Кристина, которые называли себя фирмой «2-К», кричали вслед:
– Нечестно! Про бинокль надо было предупредить! Мы так не договаривались!
Но Лидка не обернулась, она боялась расплескать зелье, а надо было донести его в сохранности до того конца аллеи.
– Я тебя прощаю, Виртуал, – ласково посмотрела на него Алька, – и Лидку тебе прощаю, и Агату. Не спорь, ты и на Агату западал, тебя Леха победил, а то неизвестно, чем бы все кончилось.
Он вздохнул:
– Я тебя тоже прощаю, Алька.
– Меня-то за что? – засмеялась она. – Я не изменщица.
– За то, что ты злилась на меня, – это раз. Вредничала – это два. А с кем ты в дом культуры «Ватрушка» ходила в четверг? С Андрюшкой! Это три!
– Андрей мой сосед по парте, – попробовала оправдаться Алька.
– Отсядь, – сурово оборвал ее Виртуал.
– Ладно.
Он поцеловал Альку и включил музыку:
Тут из-за кустов вылетела Лидка с банкой. Она закричала:
– Теперь вы разлюбите друг друга! В одну минуту! – И плеснула черную вонючую жидкость на Альку и на Виртуала. – Любви конец!
Они вскочили, Виртуал закричал:
– Замочу на фиг!
Алька закричала:
– Ненормальная со своей отравой!
Лидка кинула пустую банку в куст и помчалась по дорожке. Они – за ней. Но догнать Лидку было трудно, она мчалась на бешеной скорости и вопила:
– Теперь он мой! А не твой! Это не отрава, а зелье для разлуки!
– Все отниму! – угрожал Виртуал. – И ум, и любовь, и последнее обаяние!
Лидка умчалась, они не догнали ее.
– Куртку в чистку. – Виртуал остановился и растерянно оглядел себя, вымазанного с головы до ног отвратным зельем.
Алька вдруг стала хохотать громко и безудержно, хотя тоже была в черных противных пятнах.
– Куртку в чистку, брюки в чистку! И это все наши с тобой потери! Красота!
Он тоже стал смеяться, злость на Лидку еще была некоторое время, но быстро прошла.
Они посидели немного, потом он сказал:
– Пора домой. Тем более что над вашим Лунным бульваром продолжает висеть тайна.
– И долго она провисит? – Алька встала и собралась уходить.
– День или три, пока не знаю – тайна и есть тайна. Я тебя провожу, – он пошел с ней, но она сказала:
– Таких грязных и ароматных не провожают. Такие тихо уходят, крадутся вдоль стен и ныряют в подъезд, стараясь никого не встретить. Соседи и знакомые в такие минуты не нужны. – И она исчезла в сумерках.
Виртуал вздохнул, улыбнулся, включил плеер:
Агата и Леха очень дружные. Пока не поругаются.
Барбосов носился где-то недалеко на мотоцикле.
И только Лидка пыталась навести на Виртуала бинокль. Но было темновато, и ей не удавалось разглядеть главного: разлюбил Виртуал Альку или нет.
Компания собралась вокруг Степы. Пес уже привык быть душой общества.
– Рассказать анекдот, что ли? Ну ладно, так и быть, рассказываю. Встречаются два старичка, один говорит: «Память хреновая стала. Свое имя забыл. Напомни, пожалуйста». Тот задумался, а потом спросил: «А тебе срочно нужно?»
Смех был наградой псу Степе. А потом Суворовна крикнула со своей лавочки:
– Жалеть старых надо! Уроды вы все! Памяти нет ни фига!
Редкий случай: Суворовна была права, и все это почувствовали.
Но не признались – подростки люди противные, вредные и упрямые. Поэтому Леха ответил Суворовне:
– Анекдот есть анекдот, надо смеяться, а не жалеть кого-то.
И все дружно согласились с Лехой и продолжали хихикать.
Противоречивый возраст – двенадцать лет.
Тут на бульваре появился Сашка из вольной борьбы. Он держал мишку, которого ему подарили на день рождения. Сашка подошел к компании шестого «Б» и поздоровался вежливо:
– Привет, Степа!
– Привет. А зачем ты медведя притащил? Он, надеюсь, не настоящий?
– В игрушки играет, – проворчал себе под нос Леха и подвинулся поближе к Агате.
– Ревность впилась острыми когтями в Лехино сердце, – так умеет выражать обычные мысли Надя-Сфинкс, которая насмотрелась южноамериканских сериалов. Она умеет разбираться в коварстве, любви, страстях и красивых словах.
– Мишку захватил просто так, – миролюбиво ответил Саша, – я его давно не видел, все время занят: то школа, то вольная борьба, то погулять пошел. Должен человек хоть когда-нибудь погулять на своем Лунном бульваре?
– Гуляй, кто тебе не дает гулять? – Степа улыбался во всю пасть.
Агата неосторожно сказала:
– Какой он хорошенький! – Она имела в виду мишку, но Лехе показалось, что Сашу. И он отодвинулся от нее, а придвинулся к Саше. Предстояла вольная борьба или обыкновенная драка.
Но в это время с высокого тополя, стоявшего недалеко, раздался громкий голос:
– Сейчас раскрываю великую тайну. Слушайте внимательно, повторять не буду.
Все задрали головы, Степа зарычал, Леха отложил драку, Сашка уронил мишку, Лидка всплеснула руками – ей казалось, что это женственно и очаровательно.
– Виртуал! – завопили все. – Тайна! Полный отстой!!
Голос был Виртуала, но громкий, слышно на всем бульваре и его окрестностях.
– Открываю секрет! Я никакой не Виртуал! Простой Виталька! И никакие ваши просьбы-заявки выполнять больше не буду! Виртуал был прикол! – Он замолчал. Толпа тоже молчала. Это всех поразило: Виртуал, к которому все привыкли, к которому приставали, то есть, говоря на их языке, мотались, стал вдруг простым Виталькой? Разводит!
– Разводишь нас! – крикнул Леха. – Опять виртуальные фишки!
– А как же ты исчезал? – кричала Лидка Князева. – Ты же исчезал каждый раз бесследно!
Он ответил:
– Достала, вот и исчезал. Если тебя достанут, ты тоже исчезнешь.
Среди них появилась Алька, она тоже смотрела на верхушку старого тополя и улыбалась, приветливо махнула Виртуалу, чтобы он знал: она его одобряет.
– А как же ты подарил Лидке пряник для обаяния? – спросила Оля.
– Пряник и пряник, она его и не ела – жадничала.
– Я съел, – объявил Степа, – и теперь самый обаятельный и очаровательный на всем Лунном бульваре!
– Ты и так такой! – крикнул Виртуал. – Пряник ни при чем! Я пошутил, он не для обаяния, а просто вкусный!
– Bсe равно ты не простой Виталька! Вон на какую верхотуру залез, – Леха недоверчиво покачал головой, – простому мальчишке не залезть ни за что!
– Скажешь тоже! На любое дерево могу залезть – талант такой. Он у многих мальчишек есть!
– Bсe равно не верю! – кричал Барбосов. – Ты мне гаечный ключ подарил! Потому что взял его из воздуха! А так просто с какого бодуна ты станешь мне дарить ключ?
– А нам чипсы! Подарил большой пакет! – кричала Кристина.
– Потому что добрый! И помог нам себя найти! И мы нашли! Но Лида Князева гонорар зажала! Ее жаба душит деньги платить!
– Я сама нашла Виртуала, он со своей врединой Алькой сидел! Я их в бинокль увидела! Без всяких первоклассных сыщиков! – Лидка визжала от злости.
– А бинокль у тебя откуда? Тоже Виртуал подарил? – Агата спрашивает не очень громко, но все услышали и с интересом ждут Лидкиного ответа.
– Ничего не Виртуал, – отбивается Лидка, – я бинокль взяла в фонде беспризорников! Там их купили, чтобы беспризорники могли играть в морские игры. Может, они будущие моряки? Может, из них вырастут хорошие люди, а не криминальные типы? Хотя пока они дерутся, один мне вчера в скулу въехал, пришлось фингал тоном замазывать.
– Ха-ха-ха! – хохотал над бульваром Виртуал. Потом перескочил на другое дерево, теперь он сидел на осине, которая была не так уж близко от старого тополя. – Ха-ха! У вас вопросов многовато, но я терпеливо отвечаю на все. А почему? Потому что одна девочка захотела, чтобы я был нормальным парнем и оставил свои прибамбасы.
Алька вдруг сунула четыре пальца в рот и оглушительно свистнула:
– В знак вечной дружбы с Виталиком, – скромно объяснила она.
«Я тоже научусь так свистеть», – тут же решила Агата. Оля тоже решила, и Василиса прекрасная решила, хотя вечно талдычила: «Девочка должна быть девочкой, а не подражать мальчишкам». Она это твердила, а сама все равно иногда вела себя не как барышня: курила, ругалась разными словами, дралась, если ей казалось, что кто-то из барышень претендует на ее Платона из восьмого класса.
– Виртуал! – завопил Леха. – А как же ты оказался на другом дереве? По воздуху перелетел? Как белочка?
– Отвали, Леха. Что ты в меня вкусываешься? Оказался и все!
– Ага! Тайна! – Леха не отцеплялся.
Тут громко зарычал Сашин медведь Миша. Он стал вырываться у Саши из рук и рвать на себе тельняшку, которая была не настоящая, а нарисованная фломастером. – Р-р-р! – раздавалось вокруг, и пес Степа забеспокоился, шерсть на загривке поднялась. Собака всегда ощетинивается, когда слышит голос дикого зверя. Даже если этот зверь не такой уж дикий, а игрушечный.
– А медведь Миша? – кричал Барбосов. – Сам он, что ли, ревет? Он потому рычит, что ты, Виртуал, опять фокусничаешь? Я тебя разгадал, конкретно!
Виртуал отпирался:
– Сказал же я вам – не Виртуал, а Виталька! Обычный семиклассник, непьющий, некурящий, клей не нюхаю, таблетки не жру! Хороший парень!
Тут на макушку Лехе упала тяжеленькая еловая шишка.
Алька недоверчиво смотрела вверх. Потом спросила:
– Легкого поведения твоя Лейла, – пробурчал Леха. Он забыл, что с Агатой не разговаривает. Поссорился на всю жизнь.
– Если так рассуждать, то все красивые девочки легкого поведения, – не уступила Агата.
– Может, и все, – не уступил и Леха, – во всяком случае – подавляющее большинство.
Все вокруг хохотали над этим странным диалогом. Только Агата и Леха оставались мрачными.
Примчался Степа, он разогнал Лейлу и Кинга в разные стороны, хозяева взяли их на поводки, от греха подальше.
– Степа в гневе страшен, – сказала хозяйка Лейлы, красавица с нежно-розовыми щеками.
– Кинг тоже страшен, – сказал хозяин Кинга, – но он влюбчивый. И за это иногда получает.
– Помирились? – встрепанный Степа смотрел то на Агату, то на Леху. – Надоело дуться?
– Никогда не помиримся, – сказала Агата и вздохнула: – Он сварливый и ревнивый.
– Больно мне надо мириться, – Леха невольно придвинулся к Агате и сердито смотрел на нее. Потом отодвинулся, но тут же снова придвинулся, и опять невольно.
– Рассказать анекдот? – спросил Степа, и все закричали:
– Расскажи!
– Английский? – спросила Лидка. Никто так и не понял, ей-то какая разница?
– Американский, – объявил Степа, – слушайте и смейтесь. Мальчик просит: «Мама, дай мне, пожалуйста, доллар». – «Но я вчера дала тебе доллар. На что ты его так быстро потратил? Доллар – не такие малые деньги». – «Я отдал его старушке». – «Какой ты хороший мальчик, добрый, милосердный». Она дала ему доллар, он пошел к двери, а она спросила: «Скажи, сынок, а почему именно той старушке ты отдал доллар?» – «Очень просто, мама. Она продавала конфеты».
Смех был дружным, громким и долгим.
– Люблю простые анекдоты, – вылезла опять Лидка, – пожалел продавщицу, у нее трудная работа. Все и ежику понятно.
Новый взрыв хохота потряс Лунный бульвар.
– Лидка! От тебя помрешь! – кричала Надя-Сфинкс.
– За такое остроумие я покатаю ее на мотоцикле! – пообещал Барбосов.
– Не разрешаю! – запротестовала Надя-Сфинкс. – Ты мне обещал не катать девчонок, кроме, конечно, меня.
Леха положил руку Агате на плечо. Невольно, разумеется. Просто общий смех сближает. И он не стал артачиться, не стал изображать лишнюю гордость и ненужное самолюбие. Он держал руку на ее плече, худеньком и беззащитном Агатином плече. И она не отбросила его руку. Стояла и смеялась. А рука была Лехина, тяжеловатая, сильная рука Лехи. Агате совсем расхотелось изображать неприступность и большую самостоятельность. Не стала она делать вид, что Леха ей не нужен. Конечно, нужен. Это же Леха!
И тут пес Степа сказал важное слово:
– Каждый может поссориться, это ничего не доказывает. Главное – вовремя помириться и не разводить занудство.
Все согласились со Степой, Агата угостила его мороженым, за которым Леха быстро сбегал.
Кот Барс затянул песню, которой не знал никто:
– Сам сочинял, – гордо оглядел всех Барс зелеными глазами, – я вообще творческий кот, довольно талантливый.
Но ты ушел, и я грущу.
Когда вернешься, я тебя прошу.
Любимым людям всегда прощают,
Нельзя без этого – пусть каждый знает.
Всем очень понравилась песня Барса.
– Не хуже группы «Котелок», – сказал Леха.
– Барс мог бы выступать в «Ватрушке», – сказала Оля.
– Нельзя в «Ватрушке», фанаты растопчут. Они от полноты дури кидаются на кумиров, не знаете, что ли? – Агата взяла кота на руки, погладила его гордо, кот мурлыкал. Степа тут же обиженно глянул:
– А пес сидит непоглаженный, одинокий, как собака.
И все кинулись трепать Степу по спине, гладить морду, трепали и гладили, пока пес не сказал:
– Хватит! Верю, что все меня обожают. А где, интересно, Лейла?
Степа оглядывался, Лейлы не было видно – опять слиняла с этим? Ну, Лейла, погоди!
Кот спрыгнул с Агатиных рук и принюхался:
– Мышью пахнет. Откуда? Даже очень интересно.
Артем отошел подальше и сказал:
– Это крыса, она ученая, ее зовут Гертруда. Ее нельзя ловить воспитанным котам, понял, Барс?
– Понял, понял. До поры до времени.
– Не бойся, Артем. Наш с Агатой кот Барс даже сосиски не всегда ест. – Леха все-таки подхватил Барса на руки. На всякий случай. Уж больно ярко загорелись глаза кота, когда Артем упомянул о крысе.
– Он и рыбу не всегда любит, – Агата хотела успокоить и кота, и одновременно Артема.
– Не родилась еще та крыса, которую не хочет поймать любой уважающий себя кот, – сказал Барс.
– Не родился еще тот кот, которому удастся поймать умную дрессированную домашнюю крысу, – пропищала из сумки Гертруда.
– Последний анекдот! – объявил Степа. – Журналистов учат в университете: «Вы должны сообщать новости. Что такое новость? Собака укусила человека, – это не новость. Человек укусил собаку – вот это новость».
– Степа знает много анекдотов, с ним весело, – Барс вздохнул, – а я живу одиноко, как собака. Ем, сплю, песни сочиняю – и все. Лехина мама устроилась на работу, стало дома скучно.
– Будем перезваниваться, – пообещал Степа, – и ты мне звони. И я тебе буду звонить.
Харя повел Степу к дому, а Степа все кричал своему другу:
– Не грусти! Скоро увидимся!
– И ты не грусти! Я сейчас еще одну песню спою. – Барс, как настоящий солист, знает: все хотят его послушать. И он запел:
– Это грандиозно! – закричала Лидка. Она слышала, как одна важная дама в их беспризорном фонде так говорила обо всем, что ей нравилось: «Грандиозная шуба!», «Грандиозный спектакль!», «Этот мужчина просто грандиозный». Лидка быстро переняла это прикольное словечко – глупости передаются быстро.
Над бульваром туман
Низко стелется,
А любовь не обман,
Если верится.
– Сам сочинил? – Леха погладил кота, и Агата погладила. Заодно Леха погладил Агатину руку.
– А то кто же? – важно ответил Барс. – Ты же за меня не сочинил.
– Я – нет! – засмеялся Леха. – Зато я вчера победил в вольной борьбе Сашку, а он самый сильный борец во всей нашей секции. – Леха покосился на Агату – пусть знает, кто крутой, кто чемпион секции вольной борьбы. А она тихо, почти про себя, сказала:
– Бедный Саша, он такой самолюбивый, а ты его победил. – И покосилась на Леху. Неужели из-за этих слов он опять начнет ревновать, скандалить и ссориться?
Леха не стал. Что делать – полюбил такую Агату, которая без конца его разводит, кокетничает с другими мальчишками, улыбается им и смеется с ними. Придется терпеть, пока хватит терпения.
Виртуал и Алька сидели на дальней скамейке. Разговор был важный для обоих:
– Над Лунным бульваром нависла тайна, – сказал Виртуал, – но скоро я ее раскрою.
– Знаешь, Виртуал, – Алька серьезная, очень хорошенькая, но сама как будто об этом не знает – в ней нет кокетства, – знаешь, Виртуал, мне немного надоели твои фокусы – тайны, исчезновения, приколы с Лидкой несчастной этой Князевой. Ну зачем тебе понадобилось морочить голову этой Лидке Князевой несчастной? Она и так кислая. А теперь она ищет Виртуала, сыщиков на тебя натравила, они везде лезут, маленькие, настырные. Кирочка этот, вундеркинд несчастный. Кристиночка эта, нахалка несчастная. Ну что ты смеешься? Я же серьезно говорю.
– Это нервный смех, я тебя, Алька, серьезно слушаю. И вполне хорошо тебя понимаю. Но Виртуал есть Виртуал – я обязан устраивать разные странные вещи. Вот подарил Барбосову гаечный ключ. Он бы и сам мог его купить. Но так интереснее.
– Не уверена, – Алька задумалась, она чертила ногой на снегу, – купить, что тебе нужно, тоже вполне прикольно. А так ключ оказался не того размера, Барбосов с мотоциклом мучался, я видела. И матерился на всю улицу, я слышала. Думаешь, это так приятно – видеть рассерженного Барбосова и тем более – слушать его речи, такие нецензурные, прямо ужас.
– Ну, невпопад получился подарок, – смущенно бормотал Виртуал, – зато чипсы Кириллу пришлись по вкусу.
– Облопался и пришлось Бомбине прямо на бульваре давать ему таблетки. И сам подумай, зачем маленькому ребенку семи лет такой огромный пакет чипсов?
– А Кристиночке я зато дал пряник, она просила – для обаяния.
– Пряник? У нее выпросил пряник пес с длинным хвостом, Степа его звать. И слова говорил самые нежные: «Кристиночка! Деточка! Сыщица первоклассная! Ты непременно найдешь Виртуала. У тебя же чутье! Дай мне пряничка. А то обаяние маленькое, Лейла изменяет, душа надрывается на это смотреть».
– И она отдала? Кристина?
– Да, все до кусочка высыпала перед псом Степой. И он сожрал. А он и так привлекательный и обаятельный, этот несчастный Степа.
– Алька, – смеялся Виртуал, – почему у тебя все несчастные?
– Ну не все. Я, например, не несчастная. И ты тоже.
– Про меня зря говоришь, – он вдруг загрустил, и глаза стали задумчивыми, – я в себе как раз сомневаюсь.
– Правда? А кажешься таким уверенным и веселым.
– Только внешне. Я вообще скрытный. Например, не понимаю, почему люди придумали говорить: «Спасибо за внимание». Лично я не люблю внимания – мне лучше, когда меня оставляют в покое. Я тогда думаю о своем, об интересном.
– И я тебе, скажешь, надоела? Виртуал несчастный? – Она смотрела внимательно, словно хотела прожечь его взглядом насквозь.
Они не знали, что за ними давно наблюдают в бинокль.
А в это время на скамейке сидел участковый милиционер Угорелов, он мурлыкал свою любимую песню про доблестную милицию:
Когда Угорелов пел эти слова, он представлял себе, что он очень мужественный и отважный человек, проницательный и просто умный. И он несет свою нелегкую службу на Лунном бульваре дни и ночи, и опасности подстерегают его на каждом шагу.
Наша служба и опасна, и трудна,
И на первый взгляд почти что не видна.
Если кто-то кое-где у нас порой
Честно жить не хочет,
Значит, снова нам вести незримый бой,
Так назначено судьбой для нас с тобой —
Служба дни и ночи.
На самом деле это было не совсем так.
На бульваре сидели мирные бабушки. Младенцы в колясках были не совсем мирные, орали часто. Но Угорелов к ним привык и не вмешивался. Он вообще не любил ни во что вмешиваться. Это был его главный недостаток: милиция должна вмешиваться, если происходит беспорядок. В капризы младенца – не должна. А вот если кто-то потерялся, или у кого-то что-то пропало, или в кустах нашелся труп – обязанность милиционера вмешаться, разобраться и помочь.
– Угорелов – хороший дядька, – сказал Серега Варваре, – но он халтурщик.
– Да ладно, пускай ленится, без него обходимся. Наш Лунный бульвар устанавливает свои порядки, и все на своих местах, – сказала Варвара, сильно накрашенная, но неглупая девчонка.
– Порядки? – не унимался Сережа. – А почему тогда сыщики мечутся перед глазами? И фирма «Дуракам закон не писан»? Дима и Юля все время ведут какие-то дела.
– Их фирма называется не так! – хохочет Варвара. – Она называется «Не пойман – не вор».
– Ладно, пускай. А маленькие первоклассные мельтешат и всех находят – это нормально? Это, Варвара, очень ненормально.
– Знаю, почему ты так распалился, Сережка. Твоя мама вернулась из Германии и рассказала тебе об их милиционерах. Да?
– Они полицейские, и она рассказывает о них без конца. И такие классные истории, Варвара!
– Ты рот разинул, слушаешь, а никому не рассказываешь. Разве это правильно? Расскажи сейчас же.
– А что? Расскажу. Значит, это произошло в парке. Мама гуляла там с приятельницей. А рядом, на скамейке, шел скандал. Мальчишка лет пяти требовал мороженое, вопил и не сдавался.
– На русском языке?
– Да, наши эмигранты. Он орет, а мама уперлась: «Дорогое, не куплю». Он обиделся и убежал от нее. А вокруг густой парк, она носится, а его не видно. На улице, ровной видно, а в парке он потерялся. Она носится в истерике, зовет и рыдает. Из-за куста выходит полицейский, спросил, в чем беда, сказал несколько слов в мобильный. А ей велел не уходить с этого места. Минут через десять появилась большая машина вся навороченная, сверкает, на ней звоночки, свисточки. И сидят в машине пять полицейских, а с ними тот мальчишка. И он ест то самое мороженое. Ну как?
– Классно! Сережа, а значит, он им нажаловался! Ну типчик!
– Наверное, умело расспросили. Моя мама говорит, что это все не о том, какие они хорошие дяденьки. Это у них там такая работа. Хоть ты хороший, хоть так себе, а обязан вести себя с людьми человечно, заботливо. У всех тогда уверенность, что они защищены от бед.
– А мальчик? Неужели мама не врезала ему?
– Ты, Варвара, проницательная. Она тут же перестала рыдать, схватила своего драгоценного ребенка и нацелилась дать в лоб. Но полицейский взял ее за руку: «У нас детей не бьют, госпожа».
Услышал эту историю Угорелов и сказал со своей скамейки:
– Надо быть патриотом, а не хвалить чужую страну. Наши милиционеры тоже человечные, но зарплата маленькая, вот и приходится искать выход. – Он встал и пошел. Не пел, и фигура была недовольная.
Лидка опустила бинокль и проворчала:
– Беседует с этой вредной Алькой. Со мной ни разу так долго не разговаривал. Не помогло приворотное зелье.
– Лидка! Ты в свое зелье забыла положить важную вещь! – Агата бежит мимо, видит Лидку с биноклем. Ну как не приколоться?
– Какую вещь? Я по журналу все делала! И все положила в кастрюльку: черный гуталин, солому от старого веника, пыль из дальнего угла и селедочный хвост. Все там варила, от запаха даже голова кружилась. И от мамы получила по шее. А ты болтаешь, что я что-то забыла. Ну что я забыла?
– Мышиный хвост, только обязательно от дохлой мыши! – Агата убежала, а Лидка крикнула вслед:
– Там не сказано, это был хороший журнал – «Мымра», дорогой, гламурный и престижный.
– Не сказано, – издалека донеслось до Лидки, – потому что про мышиный хвост и так все знают! Даже в детском саду дети! Зачем об этом напоминать в журнале «Мымра»?
Лидка пригорюнилась, как большинство жадных и недоверчивых, она иногда вдруг становится чрезмерно доверчивой. «Может, правда, без мышиного хвоста приворотное зелье неправильное? И зря я его облила? Только разозлила Виртуала. Может, оно, это зелье, подействовало как раз в обратную сторону. И он окончательно разлюбил меня?»
Лидка посидела еще немного, но вдруг вскочила и помчалась к дому. Она кое-что придумала! И пускай все в шестом «Б» считают Лидку дурой, она вовсе не такая уж дура и придумала прекрасный выход.
Лидка Князева влетела в квартиру, бросила куртку на стул и сразу принялась за дело. Она кинула в кастрюлю остатки черного гуталина, вымела пыль из-под дивана, из самого дальнего угла, еще состригла с веника мягкую солому, достала из ловушки двух тараканов и тоже опустила в кастрюлю.
На этот раз Лидка успела сварить вонючее черное зелье до прихода мамы, перелила его в банку и кинулась на Лунный бульвар. Лидка бежала в дальнюю аллею, где все еще сидели Виртуал и Алька, она разглядела их в бинокль. Тут к ней подбежали первоклассные сыщики Кристина и Кирилл:
– Мы нашли твоего Виртуала! Давай деньги, скажем, где он скрывается! – Кристина протянула розовую ладошку. – Найти было трудно, плати побольше!
Кирилл добавил:
– Работа детективов нервная, расход энергии большой, нам срочно надо купить бананы!
– Фиг вам, а не деньги! – Лидка злобно показала фигу. – Я их сама увидела! У меня бинокль!
Она помчалась к Виртуалу и Альке. Кирилл и Кристина, которые называли себя фирмой «2-К», кричали вслед:
– Нечестно! Про бинокль надо было предупредить! Мы так не договаривались!
Но Лидка не обернулась, она боялась расплескать зелье, а надо было донести его в сохранности до того конца аллеи.
– Я тебя прощаю, Виртуал, – ласково посмотрела на него Алька, – и Лидку тебе прощаю, и Агату. Не спорь, ты и на Агату западал, тебя Леха победил, а то неизвестно, чем бы все кончилось.
Он вздохнул:
– Я тебя тоже прощаю, Алька.
– Меня-то за что? – засмеялась она. – Я не изменщица.
– За то, что ты злилась на меня, – это раз. Вредничала – это два. А с кем ты в дом культуры «Ватрушка» ходила в четверг? С Андрюшкой! Это три!
– Андрей мой сосед по парте, – попробовала оправдаться Алька.
– Отсядь, – сурово оборвал ее Виртуал.
– Ладно.
Он поцеловал Альку и включил музыку:
«Наутилус» пел, и они мечтательно улыбались, слушали, как все на Лунном бульваре: ей один наушник, а ему другой. Зачем две пары наушников тем, кто и сами пара?
Ты говоришь, что не хочешь быть
Никому никогда рабой.
Значит, будет рабом тебе тот,
Кто будет с тобой.
Тут из-за кустов вылетела Лидка с банкой. Она закричала:
– Теперь вы разлюбите друг друга! В одну минуту! – И плеснула черную вонючую жидкость на Альку и на Виртуала. – Любви конец!
Они вскочили, Виртуал закричал:
– Замочу на фиг!
Алька закричала:
– Ненормальная со своей отравой!
Лидка кинула пустую банку в куст и помчалась по дорожке. Они – за ней. Но догнать Лидку было трудно, она мчалась на бешеной скорости и вопила:
– Теперь он мой! А не твой! Это не отрава, а зелье для разлуки!
– Все отниму! – угрожал Виртуал. – И ум, и любовь, и последнее обаяние!
Лидка умчалась, они не догнали ее.
– Куртку в чистку. – Виртуал остановился и растерянно оглядел себя, вымазанного с головы до ног отвратным зельем.
Алька вдруг стала хохотать громко и безудержно, хотя тоже была в черных противных пятнах.
– Куртку в чистку, брюки в чистку! И это все наши с тобой потери! Красота!
Он тоже стал смеяться, злость на Лидку еще была некоторое время, но быстро прошла.
Они посидели немного, потом он сказал:
– Пора домой. Тем более что над вашим Лунным бульваром продолжает висеть тайна.
– И долго она провисит? – Алька встала и собралась уходить.
– День или три, пока не знаю – тайна и есть тайна. Я тебя провожу, – он пошел с ней, но она сказала:
– Таких грязных и ароматных не провожают. Такие тихо уходят, крадутся вдоль стен и ныряют в подъезд, стараясь никого не встретить. Соседи и знакомые в такие минуты не нужны. – И она исчезла в сумерках.
Виртуал вздохнул, улыбнулся, включил плеер:
Ему везло, навстречу никто не попадался. Вернее, были люди, но они мчались по своим делам. Агата – на гитарный кружок. С ней, конечно, Леха с гитарой в чехле, она висела на плече, как ружье.
Я шел к себе домой,
Я шел по мокрым лужам,
По скользкой мостовой,
Ногами снег утюжа...
Агата и Леха очень дружные. Пока не поругаются.
Барбосов носился где-то недалеко на мотоцикле.
И только Лидка пыталась навести на Виртуала бинокль. Но было темновато, и ей не удавалось разглядеть главного: разлюбил Виртуал Альку или нет.
Компания собралась вокруг Степы. Пес уже привык быть душой общества.
– Рассказать анекдот, что ли? Ну ладно, так и быть, рассказываю. Встречаются два старичка, один говорит: «Память хреновая стала. Свое имя забыл. Напомни, пожалуйста». Тот задумался, а потом спросил: «А тебе срочно нужно?»
Смех был наградой псу Степе. А потом Суворовна крикнула со своей лавочки:
– Жалеть старых надо! Уроды вы все! Памяти нет ни фига!
Редкий случай: Суворовна была права, и все это почувствовали.
Но не признались – подростки люди противные, вредные и упрямые. Поэтому Леха ответил Суворовне:
– Анекдот есть анекдот, надо смеяться, а не жалеть кого-то.
И все дружно согласились с Лехой и продолжали хихикать.
Противоречивый возраст – двенадцать лет.
Тут на бульваре появился Сашка из вольной борьбы. Он держал мишку, которого ему подарили на день рождения. Сашка подошел к компании шестого «Б» и поздоровался вежливо:
– Привет, Степа!
– Привет. А зачем ты медведя притащил? Он, надеюсь, не настоящий?
– В игрушки играет, – проворчал себе под нос Леха и подвинулся поближе к Агате.
– Ревность впилась острыми когтями в Лехино сердце, – так умеет выражать обычные мысли Надя-Сфинкс, которая насмотрелась южноамериканских сериалов. Она умеет разбираться в коварстве, любви, страстях и красивых словах.
– Мишку захватил просто так, – миролюбиво ответил Саша, – я его давно не видел, все время занят: то школа, то вольная борьба, то погулять пошел. Должен человек хоть когда-нибудь погулять на своем Лунном бульваре?
– Гуляй, кто тебе не дает гулять? – Степа улыбался во всю пасть.
Агата неосторожно сказала:
– Какой он хорошенький! – Она имела в виду мишку, но Лехе показалось, что Сашу. И он отодвинулся от нее, а придвинулся к Саше. Предстояла вольная борьба или обыкновенная драка.
Но в это время с высокого тополя, стоявшего недалеко, раздался громкий голос:
– Сейчас раскрываю великую тайну. Слушайте внимательно, повторять не буду.
Все задрали головы, Степа зарычал, Леха отложил драку, Сашка уронил мишку, Лидка всплеснула руками – ей казалось, что это женственно и очаровательно.
– Виртуал! – завопили все. – Тайна! Полный отстой!!
Голос был Виртуала, но громкий, слышно на всем бульваре и его окрестностях.
– Открываю секрет! Я никакой не Виртуал! Простой Виталька! И никакие ваши просьбы-заявки выполнять больше не буду! Виртуал был прикол! – Он замолчал. Толпа тоже молчала. Это всех поразило: Виртуал, к которому все привыкли, к которому приставали, то есть, говоря на их языке, мотались, стал вдруг простым Виталькой? Разводит!
– Разводишь нас! – крикнул Леха. – Опять виртуальные фишки!
– А как же ты исчезал? – кричала Лидка Князева. – Ты же исчезал каждый раз бесследно!
Он ответил:
– Достала, вот и исчезал. Если тебя достанут, ты тоже исчезнешь.
Среди них появилась Алька, она тоже смотрела на верхушку старого тополя и улыбалась, приветливо махнула Виртуалу, чтобы он знал: она его одобряет.
– А как же ты подарил Лидке пряник для обаяния? – спросила Оля.
– Пряник и пряник, она его и не ела – жадничала.
– Я съел, – объявил Степа, – и теперь самый обаятельный и очаровательный на всем Лунном бульваре!
– Ты и так такой! – крикнул Виртуал. – Пряник ни при чем! Я пошутил, он не для обаяния, а просто вкусный!
– Bсe равно ты не простой Виталька! Вон на какую верхотуру залез, – Леха недоверчиво покачал головой, – простому мальчишке не залезть ни за что!
– Скажешь тоже! На любое дерево могу залезть – талант такой. Он у многих мальчишек есть!
– Bсe равно не верю! – кричал Барбосов. – Ты мне гаечный ключ подарил! Потому что взял его из воздуха! А так просто с какого бодуна ты станешь мне дарить ключ?
– А нам чипсы! Подарил большой пакет! – кричала Кристина.
– Потому что добрый! И помог нам себя найти! И мы нашли! Но Лида Князева гонорар зажала! Ее жаба душит деньги платить!
– Я сама нашла Виртуала, он со своей врединой Алькой сидел! Я их в бинокль увидела! Без всяких первоклассных сыщиков! – Лидка визжала от злости.
– А бинокль у тебя откуда? Тоже Виртуал подарил? – Агата спрашивает не очень громко, но все услышали и с интересом ждут Лидкиного ответа.
– Ничего не Виртуал, – отбивается Лидка, – я бинокль взяла в фонде беспризорников! Там их купили, чтобы беспризорники могли играть в морские игры. Может, они будущие моряки? Может, из них вырастут хорошие люди, а не криминальные типы? Хотя пока они дерутся, один мне вчера в скулу въехал, пришлось фингал тоном замазывать.
– Ха-ха-ха! – хохотал над бульваром Виртуал. Потом перескочил на другое дерево, теперь он сидел на осине, которая была не так уж близко от старого тополя. – Ха-ха! У вас вопросов многовато, но я терпеливо отвечаю на все. А почему? Потому что одна девочка захотела, чтобы я был нормальным парнем и оставил свои прибамбасы.
Алька вдруг сунула четыре пальца в рот и оглушительно свистнула:
– В знак вечной дружбы с Виталиком, – скромно объяснила она.
«Я тоже научусь так свистеть», – тут же решила Агата. Оля тоже решила, и Василиса прекрасная решила, хотя вечно талдычила: «Девочка должна быть девочкой, а не подражать мальчишкам». Она это твердила, а сама все равно иногда вела себя не как барышня: курила, ругалась разными словами, дралась, если ей казалось, что кто-то из барышень претендует на ее Платона из восьмого класса.
– Виртуал! – завопил Леха. – А как же ты оказался на другом дереве? По воздуху перелетел? Как белочка?
– Отвали, Леха. Что ты в меня вкусываешься? Оказался и все!
– Ага! Тайна! – Леха не отцеплялся.
Тут громко зарычал Сашин медведь Миша. Он стал вырываться у Саши из рук и рвать на себе тельняшку, которая была не настоящая, а нарисованная фломастером. – Р-р-р! – раздавалось вокруг, и пес Степа забеспокоился, шерсть на загривке поднялась. Собака всегда ощетинивается, когда слышит голос дикого зверя. Даже если этот зверь не такой уж дикий, а игрушечный.
– А медведь Миша? – кричал Барбосов. – Сам он, что ли, ревет? Он потому рычит, что ты, Виртуал, опять фокусничаешь? Я тебя разгадал, конкретно!
Виртуал отпирался:
– Сказал же я вам – не Виртуал, а Виталька! Обычный семиклассник, непьющий, некурящий, клей не нюхаю, таблетки не жру! Хороший парень!
Тут на макушку Лехе упала тяжеленькая еловая шишка.
Алька недоверчиво смотрела вверх. Потом спросила: