Майклс Ли. У тебя есть сын

   Раздался звонок в дверь. В первое мгновение Гибб даже не понял, что это такое, — так далеко он унесся в своих мыслях.
   Гибб решил не открывать дверь. Если он понадобился кому-то с фабрики или из «Триангл», могли бы просто позвонить по телефону. Но через пару минут звонок зазвенел снова, на этот раз более настойчиво. Гибб процедил сквозь зубы ругательство и пошел к двери. Если это какой-нибудь торговец или сосед, он быстро отошлет его куда подальше. Неужели люди не понимают, что если человек дома, то это еще не значит, что у него полно свободного времени?
   У двери стоял сын Линдсей. Его золотистые волосы почти полностью были скрыты под огромной бейсболкой с козырьком, повернутым назад. Мальчик жизнерадостно улыбался.
   — Привет, Гибб. Я видел, как ты приехал домой.
   Так вот о чем Линдсей пыталась предупредить его в воскресенье, сообразил Гибб. Из-за этой дурацкой истории с воздушным змеем ребенок зачислил Гибба в свои лучшие друзья.
   Что ж, философски сказал себе Гибб, сам виноват. Вот что значит нарушить мудрое и старое правило — не иметь никаких дел с детьми. Вот тебе результат — получай юного Бенджамена Гарднера, с сияющей улыбкой стоящего у дверей.
   Хотя улыбка немного погасла, отметил Гибб. Мальчик явно был неглупым и сразу почувствовал, что его появление нежелательно. Но это и к лучшему — так его задача становится гораздо проще. Теперь остается мрачно заявить, что сейчас неподходящее время для визитов, и на этом все закончится.
   Но Гибб так и не смог ничего сказать: в широко поставленных карих глазах он увидел боль и неуверенность. Бип не только почувствовал недовольство взрослого человека, но и решил, что сам виноват в этом.
   Пожалуйста, не позволяй ему рассчитывать на тебя, просила его Линдсей. Но было, похоже, уже поздно. Так что теперь следовало постараться как можно мягче свести все на нет.
   Гибб произнес:
   — И ты решил прийти, чтобы меня развлечь? Спасибо за заботу, но… Бип покачал головой:
   — Нет. Я только хотел спросить тебя. Это ненадолго, но зайти в другой раз я не могу, понимаешь?
   — Потому что не хочешь, чтобы твоя мама узнала, что ты был у меня, — заключил Гибб.
   — Это секрет. Сейчас мама меня не хватится, потому что у нас в школе должна быть футбольная тренировка, но тренер заболел. Так что я пришел домой раньше и увидел твою машину. Можно я зайду?
   — Хорошо, но ненадолго. У меня работа.
   Бип прошел в гостиную и вскарабкался на кресло. Огромное и широкое, тонкая детская фигурка почти совсем исчезла в нем.
   Гибб взял первый попавшийся стул.
   — Не знаю, будет ли мама довольна, если узнает, что у нас с тобой какие-то секреты, приятель.
   — Но это хороший секрет, — успокоил его Бип. — От него никому вреда не будет.
   Внезапно снова раздался звонок. Оба дружно повернули головы к двери, и Гибб, прищурясь, посмотрел на мальчика:
   — Если это твоя мама, нам обоим несдобровать.
   — Не думаю, чтобы ей кто-нибудь рассказал, что у нас отменили тренировку, — ответил Бип. — Но только на всякий случай мне, наверное, надо спрятаться.
   — Нет! Не хватало только, чтобы она нашла тебя прячущимся в моей квартире.
   — Но я смотрел один фильм, где парень спрятался в шкафу у одной девчонки, потому что пришел ее приятель. Вообще-то все было бы нормально, но только тот парень оказался слишком здоровым, и приятель той девчонки почти нашел его, так что ему пришлось вылезать в окно, но на нем почти ничего не было, и…
   Гибб, направившийся открывать дверь, изумленно остановился.
   — Только не говори, что твоя мама разрешает тебе смотреть такие фильмы.
   Бип покачал головой и задумчиво спросил:
   — Только вот, интересно, почему на нем ничего не было?
   — Это невыносимо, — пробормотал Гибб сквозь зубы и с грохотом распахнул дверь.
   Ския улыбнулась ему и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку.
   — Привет, Гибб, дорогой. Я надеялась, что ты дома. Мне сегодня позвонила мама из Куалы — представляешь, в какую даль забрались! — и попросила прислать ей пару свитеров. Наверное, они решили поехать в горы, и… — Она глянула через его плечо в гостиную. — О, да у тебя гость? Я слышала голоса из-за двери, но подумала, что это просто телевизор. — Увидев Бипа, она широко раскрыла глаза. — Что он тут делает?
   — Полагаю, это касается каких-то школьных мероприятий, — сухо ответил Гибб. — Мы как раз собирались перейти к делу, когда ты позвонила.
   — Вот как. А я уж решила… — Она многозначительно вздернула бровь.
   Что я считаю его своим сыном, мрачно подумал Гибб.
   — Нет.
   — Что ж, я рада, что Линдсей не пытается повесить тебе на шею какие-либо обязательства. — Она повернулась к Бипу и протянула ему руку. — Здравствуй, молодой человек.
   Мальчик с усилием выбрался из дебрей кресла и пожал ей руку.
   — Добрый день, мисс Оливер.
   — Какая прелесть — такой воспитанный мальчик! Ну, не буду вам мешать. Я только быстренько найду свитера для мамы.
   Вернувшись из спальни с пакетом в руках, Ския остановилась рядом с Гиббом и мягко спросила:
   — Может быть, купить бифштексов сегодня на ужин?
   Гибб только покачал головой:
   — Нет, не надо. У меня очень много работы, С кия.
   Она улыбнулась:
   — Но тебе хоть иногда надо есть. Впрочем, настаивать она не стала. Гибб проводил ее к дверям.
   — Это с ней ты ходил на вечеринку? — Бип уже примостился на краешке кресла. — Лично я ее красивой не нахожу.
   — Но я, кажется, не спрашивал твое мнение, — возразил Гибб.
   — О, прости, я забыл, что это не мое дело. Но просто мама говорила, что она ужасно тебе нравится, потому что очень красивая, но я не думаю…
   — Она говорила? — Гибб сел. — Так почему бы тебе, Бенджамен, не перейти наконец к цели твоего визита?
   — О'кей. Секрет в том, что у мамы скоро день рождения.
   — Пятнадцатого апреля, — отозвался Гибб.
   — Ты знаешь, когда у нее день рождения?
   — Я никогда об этом не забывал. Она родилась в день, когда надо платить подоходный налог и когда затонул «Титаник».
   Бип широко раскрыл глаза.
   — А я и не знал.
   — Хорошо. Так что же насчет ее дня рождения? Если ты хочешь устроить вечеринку, то, к сожалению, у меня в таких делах очень мало опыта, так что едва ли мои советы тебе помогут. Если же…
   — Да нет. Я просто хочу сделать ей подарок. Хороший подарок. Красивый. Но все такие подарки есть в ее магазине — ну, всякие там музыкальные шкатулки, колокольчики, венки, плюшевые мишки — в общем, все, что нравится девчонкам.
   — Да, понимаю. Это действительно проблема, — кивнул Гибб.
   — Дедушка говорит, что, если подарить ей цветы и шоколадные конфеты, точно не ошибешься, но…
   — С таким умным дедушкой, как у тебя, не понимаю, зачем понадобилось обращаться ко мне. Бип тяжело вздохнул.
   — Затем, что это совсем не то, чего я хочу. Я нашел в ювелирном магазине Хендерсона кулон, но денег на него мне не хватает. А в следующем месяце будет День мамы, так что и на это нужно будет оставить немного.
   — Значит, проблема в деньгах? Бип кивнул.
   — Мне надо подзаработать, так что я и хотел спросить: может быть, ты дашь мне какую-нибудь работу?
   От такого вопроса Гибб несколько опешил.
   — А почему ты не попросишь работу у дедушки?
   — Потому что он просто сразу даст мне денег, а мама всегда этим недовольна.
   Брови у Гибба невольно поползли вверх. Линдсей, отказывающаяся от денег своего отца, — это было нечто, что вообразить совершенно невозможно.
   — Я могу мыть твою машину, — предложил Бип.
   — В тот же самый день я отправлюсь торговать на улице.
   Бипу явно требовалось обдумать подобное заявление.
   — То есть это значит, что ты мне не разрешишь? Ну да, мама говорила, что я мог оцарапать твою машину, сидя на ее бампере. Я не хотел.
   Гибб сурово проговорил.
   — Ну, мне не следовало все-таки на тебя кричать.
   — Он собирал силы, чтобы сказать Бипу, что и представить себе не может, какого рода работу дать ребенку, а если и мог бы, все равно ничего бы не вышло, потому что Линдсей немедленно упрячет его в тюрьму за эксплуатацию детского труда Но как заставить себя посмотреть в эти большие карие глаза, полные надежды?
   Гибб встал.
   — Послушай, Бенджамен, мне надо подумать. Если что-нибудь решу, дам тебе знать.
   Бип просиял.
   — Отлично. Только чур — это наш секрет.
   — Конечно — Гибб закрыл за мальчиком дверь и прислонился к ней спиной. По крайней мере он выиграл немного времени, чтобы найти подходящую отговорку. Меньше всего на свете он нуждался в общении с несовершеннолетним, к тому же мать парнишки неминуемо взорвется, словно ящик с динамитом, как только узнает про их договор.
   В пятницу утром, когда Линдсей пришла, чтобы разбудить сына, Бип уже сидел за столом, в одной руке держа ложку, а другой пытаясь сложить картинку, нарисованную на коробке с сухим завтраком Линдсей остановилась и зевнула.
   — Что это тебя подняло с утра пораньше? — спросила она.
   Бип широко заулыбался.
   — Сегодня экскурсия.
   Линдсей, конечно, об этом не забыла, но она никак не ожидала, что экскурсия приведет Бипа, который едва ли не с самого рождения бывал на фабрике деда не реже раза в неделю, в такой восторг. Хотя поездка на школьном автобусе и возможность похвастаться перед одноклассниками своими знаниями — нечто совсем другое, нежели просто визит к дедушке.
   — А Гибб там будет, мам?
   У Линдсей оборвалось сердце. Всю неделю Бип даже не упоминал имени этого человека и, насколько она знала, не виделся с ним.
   — Не знаю, — как можно беспечнее ответила Линдсей. — Думаю, да, но вряд ли ты встретишь его на экскурсии. Дедушка говорит, что Гибб очень занят. — Она взъерошила Бипу волосы. — Веди себя там хорошо — я буду за тобой присматривать.
   — А ты тоже едешь?
   — Конечно. Мне повезло, потому что мамам из родительского комитета можно ездить на все экскурсии с классом. Впрочем, сегодня я отправлюсь на машине. Встретимся на фабрике.
   Бип нахмурился.
   — Но автобус — это самое лучшее в экскурсии.
   Лучше, чем Гибб? — хотелось спросить Линдсей. Но она не была уверена, что ей понравится ответ .Сидя в машине, она подождала, пока большой желтый школьный автобус подъедет к фабричным воротам и оттуда вывалится толпа ребятишек. Кэти Рассел встретила Линдсей с радостью.
   — В последний момент выяснилось, что вторая мама не может нас сопровождать, — поспешно сказала она — Так что я пойду впереди, а ты следи сзади, чтобы они не отставали. Хорошо? Линдсей кивнула.
   — А еще мне надо поговорить с тобой насчет одного из моих учеников. Я недавно узнала, что его родители оба остались без работы, и если бы «Траст Арментраута» немного помог…
   — Конечно. Свободных денег у нас сейчас маловато, но в конце месяца, когда будет подведен баланс, отец выпишет чек. Сколько нужно?
   — Немного — только чтобы хватило на одежду и обувь. Ведь для детей в этом возрасте очень важно не чувствовать себя белой вороной среди сверстников. — Тут ворота открылись, и навстречу им вышел сам Бен Арментраут.
   Линдсей и сама прекрасно могла бы провести полную экскурсию по фабрике, хотя, может быть, и не с таким энтузиазмом, как Бен. Особенно он любил детей и обожал объяснять им принципы устройства батарейки и позволять демонстрировать свои знания электричества.
   Большинство детей слушало внимательно, но Линдсей все равно не оставляло напряжение. Школьников было слишком много, чтобы уследить за каждым. Бип, которому откровенно надоело в сотый раз слушать рассказ деда о том, как батарейка питает механизм игрушки, только и ждал момента, чтобы поболтать с одноклассниками.
   Гибба она заметила, только когда он оказался совсем рядом.
   — Бену это действительно нравится, верно? — мягко произнес он.
   — С детьми отец всегда чувствует себя свободно, — ответила Линдсей. — В конце экскурсии он обычно раздает им небольшие подарки на память.
   — А теперь, кто может сказать, почему некоторые виды батареек называются «холодными»? — спросил Бен.
   В воздух взметнулся целый лес рук, и Линдсей перестала прислушиваться. Она знала все подробности наизусть, но для детей здесь все было ново и необычно, поэтому на несколько минут она решилась оставить их без присмотра.
   — Я благодарна тебе за то, что ты оставил Бипа, — тихо сказала Линдсей, обращаясь к Гиббу.
   Его глаза блеснули, что удивило Линдсей, но, когда Гибб заговорил, голос звучал ровно и бесстрастно:
   — Не хвали меня слишком, Линдсей. У меня просто нет времени ни на что, кроме работы.
   — Отец говорил мне, что ты очень занят. Знаешь, я даже удивилась, что у тебя нашлось время на экскурсию.
   Гибб пожал плечами, и тут к ним подошел Бип.
   — Привет, Гибб! — радостно воскликнул он. — Я надеялся, что сегодня тебя увижу!
   Линдсей умоляюще посмотрела Гиббу в глаза. Он отвернулся от нее и наклонился к мальчику.
   — Как поживает змей, приятель?
   — Без тебя он так хорошо не летает. Намек был таким очевидным, что Линдсей стало неловко за сына. Его желание не могло быть выражено яснее, даже если бы он прямо попросил Гибба еще поиграть с ним.
   — Не стоит преувеличивать, Бенджамен, — ответил Гибб. — Не забывай, что я не рассчитал и едва не запутал змея вокруг башни с часами.
   — Думаю, это очень впечатлило бы пожарную команду, которой пришлось бы выручать змея, — пробормотала Линдсей.
   Бип заулыбался:
   — Да, было бы забавно!
   — Только не надо пробовать. Смотри, все уже пошли дальше, Бип, нам нужно догонять. — Она взяла сына за плечо и подтолкнула вперед.
   — А ты пойдешь с нами, Гибб? Гибб отрицательно покачал головой:
   — Прости, но у меня много работы.
   — Ну, может быть, увидимся в выходные? Линдсей, которая не могла больше слышать нотки отчаянной надежды в его голосе, вмешалась:
   — Вряд ли, дорогой. Гибб очень занят, как я поняла.
   Она собралась было уходить, но Гибб задержал ее.
   — Беги вперед, Бенджамен, — строго сказал он. — Поговорим с тобой позже.
   Бип посмотрел на мать, потом на Гибба и нехотя пошел вслед за группой.
   — Я отвечаю за детей, — сказала Линдсей. — Мне пора.
   Гибб выпустил ее руку.
   — Я не нуждаюсь в твоей помощи или в толковании моих слов, Линдсей.
   — А я не хочу, чтобы Бипу было больно. Ты же сам сказал, что у тебя нет для него времени.
   — И я вполне способен сам ему это объяснить, без твоей помощи. Чего ты боишься? Неужели считаешь меня негодяем, который может сначала нарочно вселить в ребенка надежду, а потом одним махом ее разрушить? — мягко спросил Гибб. — Или опасаешься, что я ее не разрушу?
   Линдсей посмотрела ему прямо в глаза.
   — Конечно, разрушишь, Гибб, — рано или поздно. Ты ни на что другое не способен. — Она повернулась на каблуках и поспешила за группой, отлично сознавая, что Гибб смотрит ей вслед.
   Через час экскурсия подошла к концу, и в фабричной столовой Бен раздал детям игрушки, работающие на батарейках.
   Кэти Рассел пробормотала:
   — Слава Богу, что сейчас все разъедутся по домам. Не представляю, что было бы, если бы в классе стояло такое жужжание.
   Линдсей улыбнулась:
   — Я предлагала отцу дарить им что-нибудь менее шумное — какие-нибудь фонарики, например. Но он не послушался, потому что сам обожает эти глупые игрушки не меньше детей.
   Во время их разговора в столовую вошел Дейв Джонас, у которого был перерыв на обед. Он презрительно фыркнул:
   — Только не обращайтесь с этим к нашему глубокоуважаемому эксперту, а то он вообще отменит все подарки. — Дейв бросил монету в автомат и достал оттуда конфету, потом налил себе кофе из огромной кофеварки. — Ходят слухи, что он собирается брать с нас плату и за кофе или заставит приносить свой.
   — Ты же не думаешь, что Гибб на самом деле способен на что-нибудь такое, Дейв?
   — Только не говори, что ты на стороне своего бывшего, Линдсей.
   — Нет. Но Гибб умный человек. Он понимает, что подобными действиями ничего не добьешься. Можно сэкономить несколько центов, при этом потеряв хорошее отношение работников, стоящее тысячи долларов.
   — А какое ему до этого дело? Он же здесь ненадолго. Но ты права, кофе — это мелочь, не стоящая внимания. Последней новостью было то, что он просматривал все контракты работников фабрики. — Дейв уселся за ближайший столик и развернул конфету. Задумчиво обронил:
   — Не знаю, но может быть, кому-то следует предупредить Гарднера, что такие штуки могут оказаться оч-чень вредными для его здоровья. У Линдсей сжало горло.
   — Это угроза?
   Дейв передернул плечами.
   — Думаю, можно понимать и так. — Сунув конфету в рот, он добавил:
   — Послушай, Линдсей, не надо на меня так смотреть. Я не первый, кто об этом говорит.
   К тому времени, когда Линдсей помогла усадить гомонящую толпу малышей в автобус и вернулась в столовую, перерыв Дейва кончился, и он вернулся на свое рабочее место.
   Досужие сплетни, сказала она себе. Ситуация неясна, поэтому неудивительно, что работники недовольны и беспокоятся. Дейв не разбирается в тонкостях экономики, и его угроза, скорее всего, могла быть высказана в порыве раздражения из-за неизвестности.
   Погруженная в свои мысли, Линдсей побрела в главную контору. Раз уж она здесь, можно забрать почту «Траста Арментраута». Хотя отец и обещал завезти ее позже, но у него слишком много дел, чтобы обо всем помнить.
   Секретарши Бена на месте не оказалось, но Линдсей знала, где Луиза хранит почту траста. Таковой оказалось немного — пара писем с просьбами о финансовой помощи, банковское извещение и кое-какие бланки, требующие ее подписи.
   Она полезла в ящик стола в поисках ручки, когда вдруг позади нее открылась дверь кабинета Бена.
   — Луиза, вы не могли бы… — начал Гибб, но тут же осекся. — Привет, Линдсей. Надеюсь, ты нашла, что искала.
   — Я не лезу не в свои дела, Гибб, — язвительно ответила Линдсей. — Просто хочу найти ручку, чтобы поставить подписи на этих бумагах.
   — Попробуй поискать в подставке на углу стола, — Гибб указал на керамический стакан, набитый карандашами и ручками. — Надеюсь, хоть в одной из них есть чернила.
   Линдсей прикусила губу. Она терпеть не могла попадать в неловкую ситуацию, а Гибб определенно обладал талантом ставить ее в затруднительное положение. Уходить он явно не собирался, наоборот, сел на край стола и, скрестив руки на груди, уставился на Линдсей.
   Под этим взглядом она чувствовала себя на редкость неуютно, и ее руки дрожали. Подпись вышла в виде какой-то странной закорючки, но исправить ничего уже было нельзя, так что она сложила бланк и сунула обратно в конверт.
   — Отец здесь? — обратилась она к Гиббу. — Я оставлю ему записку, если ты мне позволишь выбраться наконец из-за этого стола.
   Гибб только устроился поудобнее.
   — Конечно. Я ничем помочь не могу?
   — Нет. Но мне нужно узнать, сколько денег траст может ожидать в следующем месяце, чтобы иметь возможность наметить их распределение. — Найдя блокнот, она вырвала оттуда листок. Гибб как-то странно смотрел на нее, и Линдсей вспомнился их разговор о том, что ее вообще нельзя допускать до средств траста. — Или, — добавила Линдсей, — поскольку это не совсем касается меня, я могу предложить, как их использовать, и представить вам на одобрение.
   — Полагаю, твои планы распространяются далеко за пределы следующего месяца.
   — Нет, ошибаешься. Деньги должны приносить добро. Если они будут лежать на счету в банке, никому, кроме банкиров, от этого лучше не станет.
   — Ты хочешь сказать, что на руках у тебя нет денег, чтобы сразу послать их в ответ на эти просьбы о поддержке?
   — Мы, в отличие от большинства организаций, стараемся не зависеть от случайных поступлений, поскольку имеем постоянный ежемесячный приход от прибылей фабрики. Мне только надо точно знать, сколько будет на этот раз. — Линдсей осеклась и с беспокойством покосилась на Гибба. Что-то в его тоне не то… — Только не говори, что ты читал нашу корреспонденцию, — сердито бросила она. — Я видела, что конверты вскрыты, но никак не ожидала, что ты сунешься и сюда.
   Он даже не потрудился отрицать это.
   — Мне нужно знать, что делается во всех отраслях этого дела.
   — Траст к фабрике не относится!
   — Может быть, технически — да, но, поскольку он получает часть прибыли, я должен знать все. Думаю, нам лучше пройти в мой кабинет и поговорить с глазу на глаз. — Он встал и подошел к двери кабинета Бена.
   — Твой кабинет? — сухо поинтересовалась Линдсей. — Мне кажется, что на двери написано имя моего отца.
   Она ожидала, что ее замечание хоть немного его смутит, но Гибб только пожал плечами.
   — Здесь все нужные мне документы. Бен решил, что ему проще самому перебраться в другой кабинет, нежели перетаскивать все эти горы бумаги.
   Логика была, конечно, неоспоримая, но это только разозлило Линдсей. Неудивительно, что работники на фабрике недовольны, подумала она. У них могло создаться впечатление, что Бен Арментраут полностью сложил с себя полномочия.
   Гибб пропустил ее вперед и предложил сесть. Но Линдсей отказалась.
   — Так вот, значит, как обычно работает «Триангл»? — ядовито спросила она.
   — Именно. А как иначе можно спасти тонущее предприятие, если не иметь в нем полное влияние и возможность свободно действовать?
   — Никакое это не «тонущее» предприятие! Есть некоторые трудности, но о полном крахе и речи быть не может.
   — Выслушай меня, пожалуйста, очень внимательно. Если бы не серийный выпуск пальчиковых батареек для игрушек — тех самых, которые так любит твой отец, — то вся фабрика уже сейчас пошла бы ко дну. Или тебе неизвестно, сколько Бен теряет из-за того, что теперь, по окончании «холодной войны», многие подрядчики остались без заказов?
   Линдсей покачала головой.
   — Первый раз об этом слышу.
   — Ты только и думаешь о том, как потратить прибыль, — думаю, мне следовало этого ожидать. Она гневно вздернула подбородок.
   — Послушай-ка, Гибб…
   — Вот для того я и позвал тебя сюда, — продолжал он, словно не слыша ее. — Вопрос о прибылях. На данный момент, как видишь, их нет вообще, и в этом месяце рассчитывать на проценты «Траст Арментраута» не может. И я бы советовал тебе не рассчитывать на них в ближайшее время.

Глава 6

   У Линдсей задрожали колени. Она бессильно опустилась в кресло.
   — Ты все это говоришь, только чтобы мне отомстить, да, Гибб?
   Он медленно покачал головой.
   — Нет, Линдсей. Если хочешь, я могу показать тебе бухгалтерские книги. Прибылей нет вообще — фактически фабрика может разориться уже в этом месяце. Помочь может только чудо… учитывая, что одна линия не оправдывает расходов уже в течение года.
   — Но это какая-то нелепица! Да, в последнее время прибыли немного сократились — поэтому отец и обратился в «Триангл», — но ничего похожего на то, о чем ты говоришь, и в помине не было. Да и в любом случае, не можешь же ты просто взять и закрыть траст!
   — Почему не могу? Потому что для тебя это будет невыгодно? Черт побери, Линдсей, когда ты перестанешь воображать, что все мои поступки преследуют цель как-то задеть лично тебя? Это только чистая экономика.
   Линдсей покачала головой:
   — Я совсем не то имела в виду. Если распространится слух, что в трасте нет денег — так это будет на самом деле или нет, неважно, — в городе начнется паника. Все в Элмвуде знают, откуда идут поступления в траст. С таким же успехом можно встать на площади и кричать о том, что фабрика закрывается. — Она глубоко вздохнула. — Хотя, может быть, так было бы и лучше. Это положило бы конец большинству глупых сплетен.
   Глаза Гибба сузились, но голос по-прежнему звучал ровно:
   — Не лучшая идея была поставить траст в зависимость от доходов фабрики, не так ли? Вероятно, всем в городе известно, какой именно процент от доходов идет в траст, так что все могут высчитать и сами доходы — если они есть — до последнего гроша?
   — Конечно, нет.
   — И слава Богу. Теперь уже поздно как-либо исправить ситуацию, но по крайней мере хотя бы проясняются причины того, что твой отец делал в прошлом месяце.
   Линдсей нахмурилась.
   — Ты о чем? Я же говорила тебе, что в прошлом месяце прибыль у фабрики была — пусть не огромная, но вполне нормальная, — и траст получил свой процент. А теперь, всего тридцать дней спустя, ты хочешь заставить меня поверить, что прибылей нет совсем? Что произошло так внезапно? — Она с подозрением посмотрела на него. — Единственное новшество — это твое появление, Гибб.
   — Значит, ты думаешь, что я специально сфабриковал ложные данные, чтобы представить картину в более мрачном свете, чем есть на самом деле? А зачем мне это нужно?
   Она молчала.
   — В прошлом месяце тоже не было прибыли, но твой отец потихоньку передал в траст обычную сумму. Это были его собственные деньги, и он сделал все возможное, чтобы никто ничего не заметил.
   Линдсей фыркнула:
   — И что же здесь противозаконного?
   — Ничего. Его поступок ничем не грешил ни против законов, ни против этических норм. Это его деньги, и он вправе поступать с ними, как хочет, если его действия не причиняют никому вреда.
   — Которого они, естественно, не причиняют, — сказала Линдсей с горечью.
   — Я этого и не говорил. Но едва ли мудро со стороны Бена было держать тебя в неведении относительно происходящего. Я готов поклясться, что его беспокоила не столько реакция горожан, сколько твоя. Ему слишком тяжело было говорить тебе о приближающемся крахе, поэтому он предпочел выдать деньги из своего кармана, надеясь, что за месяц удастся все уладить и ты ничего не узнаешь.