Вот теперь эйфория схлынула совсем. Осталось лишь восприятие мира, промытого до невероятной отчетливости, да пока еще не давящая, ненастоящая тяжесть того, что ты - больше, чем простой смертный.
Тяжесть ответственности.
- Что он подумает, когда увидит вместо Лани - снова тебя? И ведь этого не было бы, если бы я не снял с нее наложенные им оковы силы...
А действительно, что?
Он мог уйти прямо сейчас, прямо отсюда. Достаточно взять за руку Лиула и сделать шаг. Сначала, конечно, в Сарнак - можно даже без выравнивания во времени, а года через два после потери связи. Потом в Силлек, в Лесной Венец - не оставлять же пропадать кристаллы Ланнад! Потом заглянуть в Хаанаре, пусть ненадолго и таясь от узнавания, чтобы не расщепить стрелу времени. Потом...
Но тогда вместо него в этой келье окажется Растар. Растар, который пожалел Лань.
А что будет, если остаться?
Вполне вероятно - повторный экзорцизм, который имеет шанс снова разлучить его душу с этим телом, но уже навсегда. И в любом случае - пятно подозрения на Растаре.
- Разве что уйти всем троим и прямо сейчас, - проронил он задумчиво. - Уж двоих-то не только я - любой моталец сможет провести...
- Даже не заговаривай об этом, мой господин, - твердо перебил его Растар. - Олайя вверена мне Господом, и если я покину ее лишь для спасения себя, то недостоин буду зваться служителем Божьим.
- В таком случае, - произнес Серраис, - сядем-ка да поговорим как следует. Похоже, эта проблема не из тех, что решаются простым перебором вариантов...
- Ты ничего не понимаешь, Гинтабар...
- Серраис, - мягко поправил он Лиула.
- Все равно ничего не понимаешь! Это же я тогда развязала тебе узел на шнурке с камнем связи, как только услышала, что ты хочешь идти танцевать! Помнишь - руки положила на шею, вроде бы воротник поправить...
Он помнил - но не собирался вспоминать. В конце концов, это было так давно...
- Приревновала тебя к твоим друзьям, хотела, чтобы ты был для одной меня. А потом ты поцеловал меня - и все, сразу стало ясно, что это я для тебя, а не ты для меня... Пусть даже это Лань тебя таким сделала - но любая, кого ты поцелуешь, в воду и в огонь за тебя пойдет, это часть твоей силы! Уж я-то знаю! Так и молчала все эти годы, а сама со стыда сгорала...
Серраис тихо вздохнул. Похоже, эта сторона наследия Лани еще доставит ему немало проблем. Демоны болотные, ну как же я тогда не разглядел ее во время попойки и не понял, что эта боевая колесница и за гранью кого угодно достанет!
- Я должен был проделать этот путь, - напомнил он Лиула. Без него я никогда не стал бы тем, чем являюсь сейчас.
- И тем не менее... Ну что я еще могу сделать ради любви к тебе?! Ты же просто терпел меня рядом все эти годы, потому что не имел выбора... ты даже Дину ценил больше, чем меня, хотя со мной спал, а с ней только стихами обменивался! А я, между прочим, тоже пыталась тебе стихи писать, давно еще "Каштановый ветер любви"... только так неуклюже выходило, что бросила, а уж чтоб тебе показать - и речи не было... Ну скажите хоть вы ему, отец Растар! Эллери нужна ведьма - он ее получит! Только скажи - и я все сделаю, как ты пожелаешь, даже боли не почувствую!
- Лиула, - лицо Серраиса стало жестким. - Сегодня в этой келье одна женщина уже умерла, чтобы я жил. Женщина из великих мира сего, которая тоже любила меня.
- Значит, ей можно, а мне нельзя?! - выкрикнула Лиула почти плачущим голосом. - Значит, в ее любви без взаимности было больше смысла?
- А тебе нельзя. Потому что это уже третья женщина, которая отдала жизнь из-за меня. ("Да - Тиса и Анн-рики...") Хватит. Я не могу уйти из Олайи без тебя.
- Хорошо, - неожиданно успокоилась Лиула. - У тебя есть другие варианты? Тебе же Растар объяснил, что даже Лань считала Эллери сильным магом. Но даже если ты победишь его, сомневаюсь, что Растару это поможет.
Серраис снова задумался... И обернулся к инквизитору, молчавшему все это время.
- А ты-то сам чего больше хочешь - спасти невиновных или сохранить свое место во что бы то ни стало?
- Ты искушаешь меня, мой господин? - Яркая ало-золотая аура менестреля все еще пылала в глазах Растара, и он просто не мог обращаться к нему по-иному. - Прости меня - я знаю, как должен ответить на твой вопрос, но сказано в Писании: "Человек слаб..."
- Ладно, - на этот раз Серраис слегка поморщился от обращения "господин", но счел разумным не заостряться на этом. - Задам вопрос по-иному: чего ты больше боишься - потерять место или прослыть судьей неправедным?
- Я не ослышался, мой господин? - переспросил Растар. - Ты сказал именно "прослыть", а не "стать"?
Серраис кивнул, чуть улыбнувшись - инквизитор понял его абсолютно правильно.
- Слава мирская есть тщета и суета, но Господь читает в наших сердцах, ибо ему одному ведома истина, - твердо произнес Растар. - Сохранив же место свое... я сохраню жизнь тем десяткам невинных, которых осудил бы без вины подобный отцу Эллери.
- Можешь считать, что выдержал испытание, - Серраис против воли улыбнулся еще шире, но тут же снова стал серьезным: Веришь ли ты мне, как верит Льюланна?
Растар лишь склонил голову, подозревая, что утвердительный ответ на этот вопрос подведет его чересчур близко к ереси.
- Тогда... - Серраис торопливо сглотнул все недостаточно возвышенные формулировки. - Да станет по слову моему и вере вашей: будут пытать Льюланну, но не почувствует она боли, и на костер взойдет, но не тронет ее пламя, и выйдет она из огня, как из реки, лишь прибавив сил. Да будет так.
- Да будет так, - снова склонил голову Растар. - Только мы еще посмотрим, кого после этого аутодафе назовут неправедным судьей - меня или Эллери!
Серраис повернулся к Лиула и в последний раз обнял ее.
- Ты-то не боишься?
- Ты же сам сказал, что огонь - это ты, - она приникла головой к его плечу. - И когда я буду стоять в пламени, оно будет ласкать меня, как ласкали твои руки...
Он провел рукой по густым черным волосам и легко, как вечность назад Ланнад, поцеловал ее в лоб.
- Мы еще обязательно встретимся, - твердо сказал он.
Встал, поправил у пояса позолоченный кинжал Лани - ни к чему оставлять улику, а самому пригодится. Заправил под берет прядь волос, откинул плащ с правого плеча. Еще немного помедлил, словно надеясь, что эти двое все же передумают и последуют за ним...
- Что ж, преподобный Растар, - с этими словами Серраис отошел к дальней стене кельи, - спасибо вам за гостеприимство и за все, что вы сделали для меня. Удачи вам в вашем нелегком труде, а теперь прощайте!
И сделал шаг.
Наконец-то сделал шаг, о котором мечтал четырнадцать лет. Дрогнул воздух, что-то сверкнуло, и на миг лица Растара коснулся порыв соленого ветра, а слуха - крик чайки...
Они стояли и смотрели в лицо друг другу - главный инквизитор Олайи и кандидатка не то в ведьмы, не то в святые. А больше в келье не было никого.
- Сколько у нас еще времени в запасе? - наконец спросила Лиула. - Минут двадцать еще будет?
- Пожалуй, будет, - кивнул Растар.
- Тогда давай быстро придумаем, что будем говорить Эллери и вообще народу. А то еще выйдет неубедительно...
* * *
"...В колокола зазвонили, ударили в барабаны, и вот судия неправый ведет на костер Льюланну. Связали ей крепко руки, цепями к столбу прикрутили, облили дрова смолою и факел в них уронили. Ай, плачьте, рыдайте, люди! Не будет ей избавленья, не будет петли у горла, что дарит смерть до сожженья.
Ай, небо, светлое небо! Ай-лэй, святая Льюланна!"
(Аугусто Иларио Канде, "Чудо святой Льюланны".)
* * *
"...И свидетельствовал Растар, что расступилась стена по мановению руки Льюланниной, и свет ослепительный стал в келии. Киарья же ступила в тот свет, и стена закрылась за спиной ее. И вопросил Растар преподобного Эллери: "Мыслимо ли сие не Божиим, но диавольским попущением сотворить? И достанет ли могущества у диавола свершить такое? Ведомо же тебе, как и мне, что невинна была та киарья". Льюланна же рекла: "Если невинна я, то положу руку в огонь, и вреда не будет мне". И разожгли жаровню, и вложила святая целительница руку свою в пламя, и невредима была рука ее. Преподобный же Эллери веры ей не имел и рек: "То ведьма! И не вредит ей пламя, ибо есть на теле ее оберег диавольский, в плоть вшитый!" И раздели Льюланну донага, и волосы ее срезали, и Эллери тело ее испытывал иглой. Кровь текла, но улыбалась святая, боли не чувствуя. И клали пальцы ее в тиски, и дробили их без всякой жалости, и вопрошали: "Ответь, каким ведовством извела ты певца Хено, с которым скиталась?" Растар же, видя сие, лишь заливался слезами, но поделать ничего не мог...
...Тогда же увидели люди, что не только невредима стоит в пламени Льюланна, но исцелились все раны ее, от палачей принятые. Веревки же на ней сгорели, и ступила она из огня, и попятились от нее судии неправедные. И рекла Льюланна: "В доказательство веры моей да выйдет один из вас ко мне, и введу его в пламя, вреда же никакого ему не будет". И вызвалась женщина именем Дина, супруга рыцаря делле Вальдиад; стража не пускала ее, но взошла она на помост. И взяла ее за руку Льюланна, и вместе вошли они в пламя, и стояли в нем рука об руку, словно в реке прохладной. Страх обуял Эллери и палачей его, святая же и Дина смеялись им из огня..."
(Из канонического жития святой Льюланны)
Эпилог
Храм не храм - лес колонн, где-то впереди странное возвышение, едва угадываемое в сумраке позднего вечера. Под ногами брякают отвалившиеся кусочки мозаики. Похоже, все-таки храм, только давно заброшенный...
Серраис не знал, как должен вести себя здесь. На всякий случай поднял левую руку чашечкой - в ладони расцвел лепесток огня, слегка разгоняя мрак.
И словно дождавшись этого сигнала, из-за колонн выступили четверо в таких же, как у него, плащах из лилового шелка, только цвет каймы другой - и у всех разный.
- Ты знаешь, кто мы? - спросил тот из них, чья голова была скрыта капюшоном. Манерой смотреть из-под него он чем-то напоминал Растара, но Серраис не знал этого человека, как не знал и двух других, в плащах с синей и золотой оторочкой. И лишь Хозяина Башни Теней - зеленая кайма на плаще - трудно было не узнать тому, кто хоть раз бывал на балу в Башне.
- Вы - равные мне, - негромко ответил Серраис. - Трава, Камень, Вода и Ветер.
- Камня среди нас нет - он не сумел выбраться на эту встречу, - уточнил тот, под капюшоном. - Я же известен в Братстве, как лорд Хранитель чар. Ты знаешь, зачем ты здесь?
- Стихия Огня избрала меня сердцем своим на благо мирозданию, - ответ слетел с губ сам собой, Серраис не знал его до того, как произнес. Впрочем, после того, как, очнувшись в Олайе, он ощутил в себе знание всех миров и времен, подобное случалось с ним часто и уже давно не пугало.
- Не сердцем, а разумом, - педантично уточнил черноволосый и чернобородый мужчина в плаще с синей каймой. - Сердцем будет Леди... если будет. То есть когда будет, - быстро поправился он.
- Ты знаешь, почему избран именно ты? - в третий раз спросил Хранитель чар.
На этот вопрос у Серраиса ответа не было, и он только отрицательно мотнул головой.
- Тогда я скажу тебе сам. Мы, люди - существа плотного мира, и потому плоть для нас часто застит суть. Даже из людей искусства, что традиционно связаны с интуицией, иначе называемой Огнем, немногие причастны этому аспекту с требуемой нам силой. Только среди Нездешних встречается такая причастность, но чистокровный Нездешний не может быть Лордом. Сотни лет мы ждали полукровку - но в небе сдвинулся Зодиак, и в мир пришел ты, не волею Единого, но лишь желанием женщины, любившей тебя. И Огонь предъявил на тебя свое право.
- Я знаю, что больше не принадлежу себе, - склонил голову Серраис. - Я знал это с самого мига, когда очнулся в подземной келье - и принял это как высшую награду, которую вряд ли заслужил.
- Ты сказал, - подвел черту Хранитель чар. - Ты истинный Лорд Огня, хоть и сотворен, а не рожден таким. Прими же кольцо Огня, что долгие века ждало твоей руки, символ причастности к Незримому Братству стихий.
Он сделал шаг к Серраису и протянул открытую ладонь. Серраис осторожно взял с нее перстень - массивный, сложно ограненный аметист, что в свете его огня отливал не лиловым, а пурпурно-розовым... словно кристалл связи, промелькнуло у него в голове. Золотая оправа камня была сделана в форме двух изящных листьев винограда.
На безымянном пальце перстень сидел слишком свободно, пришлось надеть на средний. Похоже, усмехнулся Серраис, как раз на мои-то руки они и не рассчитывали. Да и колечко это не просто символ, неожиданно осознал он - имея его на пальце, можно связаться с любым из Братства проще и лучше, чем через стандартный кристалл.
Словно прочитав эту его мысль, Хранитель чар протянул к нему руку - ладонью вниз, демонстрируя такой же аметист, но в оправе, похожей на корону о шести зубцах.
- Альбер, - спокойно проговорил он, и Серраис не сразу понял, что услышал Истинное Имя Хранителя.
- Джейднор, - поверх руки Хранителя легла рука Хозяина Башни, Лорда Жизни. Тоже явно Нездешних очертаний, а на оправе аметиста - листья плюща.
- Элохир, - чернобородый, с листьями земляники на оправе. Вкрадчивый, журчащий голос - и без оторочки плаща угадал бы, что Вода.
- Шамур, - а вот на этом, массивном и широкоплечем, с пшеничными волосами и листьями шиповника на кольце, плащ висит, как что-то чужеродное. Да, прямо скажем, средний обыватель совсем не так представляет себе Ветер. Впрочем, а он, Серраис, разве похож на расхожие представления об Огне - высокий, гибкий и словно избавленный от груза излишней плоти?
- Имя же Камня - Найгир, и знак - лист каштана.
Он помедлил секунду - и его рука легла самой верхней.
- Серраис, - легким шелестом сорвалось с его губ так трудно обретенное имя.
- Забыто, как не услышано, - подытожил Хранитель чар, и руки Лордов тут же разлетелись.
Так положено - не зря же Братство именует себя Незримым. Отныне, встретив, допустим, того же Элохира где-то в людном месте, Серраис не имел права его узнать - разве что кто-то третий представит их друг другу...
- Только одно слово на прощание, Огненный, - подал голос Хозяин Башни. - Я знал Ланнад, и то, что случилось с ней, также и моя боль. Она ценою жизни дотянула тебя до... - он замялся, подыскивая слово.
- До проектной мощности, - иронично вставил Шамур.
- Можно сказать и так, - не стал спорить Джейднор. - Так помни, что живешь эту жизнь и за нее тоже.
- Я помню, - отозвался Серраис. - Помню каждый миг.
Хранитель чар вскинул руку:
- Улыбнись - сражайся - умри!
Ответа не требовалось - это было всего лишь стандартное не то приветствие, не то напутствие Братства. Но у Серраиса, слышавшего его впервые, холодок пробежал по спине.
Один за другим Лорды отступали в тень колонн и исчезали видимо, сразу шагая каждый в свой мир. Серраис еще немного постоял, глядя в темноту заброшенного храма, повернулся и пошел к выходу. Но не успел он ступить в дверной проем в четыре его роста высотой, как почувствовал руку на своем плече.
Он обернулся. Перед ним стоял Лорд Шамур, уже успевший куда-то деть свой ритуальный плащ - теперь на нем были обычные для высокоразвитых миров джинсы и свитер.
- Извини, что нарушил неписаные законы, но уж очень надо было, - проговорил он извиняющимся тоном. - Я вот что узнать хочу: ты куда те кристаллы из замка дел?
- Да никуда не девал, - Серраис широко улыбнулся. - Так и лежат у нас в Сарнаке, стыдно сказать, в большой коробке из-под Ритиной куклы, включая чистые. Рита иногда ими играется...
- Чистые? Совсем славно! - на лице Шамура нарисовалось отчетливое выражение кота, почуявшего сметану. - Слушай, а ты мне хотя бы парочку не дашь для исследований?
февраль 1997 - декабрь 1998
Тяжесть ответственности.
- Что он подумает, когда увидит вместо Лани - снова тебя? И ведь этого не было бы, если бы я не снял с нее наложенные им оковы силы...
А действительно, что?
Он мог уйти прямо сейчас, прямо отсюда. Достаточно взять за руку Лиула и сделать шаг. Сначала, конечно, в Сарнак - можно даже без выравнивания во времени, а года через два после потери связи. Потом в Силлек, в Лесной Венец - не оставлять же пропадать кристаллы Ланнад! Потом заглянуть в Хаанаре, пусть ненадолго и таясь от узнавания, чтобы не расщепить стрелу времени. Потом...
Но тогда вместо него в этой келье окажется Растар. Растар, который пожалел Лань.
А что будет, если остаться?
Вполне вероятно - повторный экзорцизм, который имеет шанс снова разлучить его душу с этим телом, но уже навсегда. И в любом случае - пятно подозрения на Растаре.
- Разве что уйти всем троим и прямо сейчас, - проронил он задумчиво. - Уж двоих-то не только я - любой моталец сможет провести...
- Даже не заговаривай об этом, мой господин, - твердо перебил его Растар. - Олайя вверена мне Господом, и если я покину ее лишь для спасения себя, то недостоин буду зваться служителем Божьим.
- В таком случае, - произнес Серраис, - сядем-ка да поговорим как следует. Похоже, эта проблема не из тех, что решаются простым перебором вариантов...
- Ты ничего не понимаешь, Гинтабар...
- Серраис, - мягко поправил он Лиула.
- Все равно ничего не понимаешь! Это же я тогда развязала тебе узел на шнурке с камнем связи, как только услышала, что ты хочешь идти танцевать! Помнишь - руки положила на шею, вроде бы воротник поправить...
Он помнил - но не собирался вспоминать. В конце концов, это было так давно...
- Приревновала тебя к твоим друзьям, хотела, чтобы ты был для одной меня. А потом ты поцеловал меня - и все, сразу стало ясно, что это я для тебя, а не ты для меня... Пусть даже это Лань тебя таким сделала - но любая, кого ты поцелуешь, в воду и в огонь за тебя пойдет, это часть твоей силы! Уж я-то знаю! Так и молчала все эти годы, а сама со стыда сгорала...
Серраис тихо вздохнул. Похоже, эта сторона наследия Лани еще доставит ему немало проблем. Демоны болотные, ну как же я тогда не разглядел ее во время попойки и не понял, что эта боевая колесница и за гранью кого угодно достанет!
- Я должен был проделать этот путь, - напомнил он Лиула. Без него я никогда не стал бы тем, чем являюсь сейчас.
- И тем не менее... Ну что я еще могу сделать ради любви к тебе?! Ты же просто терпел меня рядом все эти годы, потому что не имел выбора... ты даже Дину ценил больше, чем меня, хотя со мной спал, а с ней только стихами обменивался! А я, между прочим, тоже пыталась тебе стихи писать, давно еще "Каштановый ветер любви"... только так неуклюже выходило, что бросила, а уж чтоб тебе показать - и речи не было... Ну скажите хоть вы ему, отец Растар! Эллери нужна ведьма - он ее получит! Только скажи - и я все сделаю, как ты пожелаешь, даже боли не почувствую!
- Лиула, - лицо Серраиса стало жестким. - Сегодня в этой келье одна женщина уже умерла, чтобы я жил. Женщина из великих мира сего, которая тоже любила меня.
- Значит, ей можно, а мне нельзя?! - выкрикнула Лиула почти плачущим голосом. - Значит, в ее любви без взаимности было больше смысла?
- А тебе нельзя. Потому что это уже третья женщина, которая отдала жизнь из-за меня. ("Да - Тиса и Анн-рики...") Хватит. Я не могу уйти из Олайи без тебя.
- Хорошо, - неожиданно успокоилась Лиула. - У тебя есть другие варианты? Тебе же Растар объяснил, что даже Лань считала Эллери сильным магом. Но даже если ты победишь его, сомневаюсь, что Растару это поможет.
Серраис снова задумался... И обернулся к инквизитору, молчавшему все это время.
- А ты-то сам чего больше хочешь - спасти невиновных или сохранить свое место во что бы то ни стало?
- Ты искушаешь меня, мой господин? - Яркая ало-золотая аура менестреля все еще пылала в глазах Растара, и он просто не мог обращаться к нему по-иному. - Прости меня - я знаю, как должен ответить на твой вопрос, но сказано в Писании: "Человек слаб..."
- Ладно, - на этот раз Серраис слегка поморщился от обращения "господин", но счел разумным не заостряться на этом. - Задам вопрос по-иному: чего ты больше боишься - потерять место или прослыть судьей неправедным?
- Я не ослышался, мой господин? - переспросил Растар. - Ты сказал именно "прослыть", а не "стать"?
Серраис кивнул, чуть улыбнувшись - инквизитор понял его абсолютно правильно.
- Слава мирская есть тщета и суета, но Господь читает в наших сердцах, ибо ему одному ведома истина, - твердо произнес Растар. - Сохранив же место свое... я сохраню жизнь тем десяткам невинных, которых осудил бы без вины подобный отцу Эллери.
- Можешь считать, что выдержал испытание, - Серраис против воли улыбнулся еще шире, но тут же снова стал серьезным: Веришь ли ты мне, как верит Льюланна?
Растар лишь склонил голову, подозревая, что утвердительный ответ на этот вопрос подведет его чересчур близко к ереси.
- Тогда... - Серраис торопливо сглотнул все недостаточно возвышенные формулировки. - Да станет по слову моему и вере вашей: будут пытать Льюланну, но не почувствует она боли, и на костер взойдет, но не тронет ее пламя, и выйдет она из огня, как из реки, лишь прибавив сил. Да будет так.
- Да будет так, - снова склонил голову Растар. - Только мы еще посмотрим, кого после этого аутодафе назовут неправедным судьей - меня или Эллери!
Серраис повернулся к Лиула и в последний раз обнял ее.
- Ты-то не боишься?
- Ты же сам сказал, что огонь - это ты, - она приникла головой к его плечу. - И когда я буду стоять в пламени, оно будет ласкать меня, как ласкали твои руки...
Он провел рукой по густым черным волосам и легко, как вечность назад Ланнад, поцеловал ее в лоб.
- Мы еще обязательно встретимся, - твердо сказал он.
Встал, поправил у пояса позолоченный кинжал Лани - ни к чему оставлять улику, а самому пригодится. Заправил под берет прядь волос, откинул плащ с правого плеча. Еще немного помедлил, словно надеясь, что эти двое все же передумают и последуют за ним...
- Что ж, преподобный Растар, - с этими словами Серраис отошел к дальней стене кельи, - спасибо вам за гостеприимство и за все, что вы сделали для меня. Удачи вам в вашем нелегком труде, а теперь прощайте!
И сделал шаг.
Наконец-то сделал шаг, о котором мечтал четырнадцать лет. Дрогнул воздух, что-то сверкнуло, и на миг лица Растара коснулся порыв соленого ветра, а слуха - крик чайки...
Они стояли и смотрели в лицо друг другу - главный инквизитор Олайи и кандидатка не то в ведьмы, не то в святые. А больше в келье не было никого.
- Сколько у нас еще времени в запасе? - наконец спросила Лиула. - Минут двадцать еще будет?
- Пожалуй, будет, - кивнул Растар.
- Тогда давай быстро придумаем, что будем говорить Эллери и вообще народу. А то еще выйдет неубедительно...
* * *
"...В колокола зазвонили, ударили в барабаны, и вот судия неправый ведет на костер Льюланну. Связали ей крепко руки, цепями к столбу прикрутили, облили дрова смолою и факел в них уронили. Ай, плачьте, рыдайте, люди! Не будет ей избавленья, не будет петли у горла, что дарит смерть до сожженья.
Ай, небо, светлое небо! Ай-лэй, святая Льюланна!"
(Аугусто Иларио Канде, "Чудо святой Льюланны".)
* * *
"...И свидетельствовал Растар, что расступилась стена по мановению руки Льюланниной, и свет ослепительный стал в келии. Киарья же ступила в тот свет, и стена закрылась за спиной ее. И вопросил Растар преподобного Эллери: "Мыслимо ли сие не Божиим, но диавольским попущением сотворить? И достанет ли могущества у диавола свершить такое? Ведомо же тебе, как и мне, что невинна была та киарья". Льюланна же рекла: "Если невинна я, то положу руку в огонь, и вреда не будет мне". И разожгли жаровню, и вложила святая целительница руку свою в пламя, и невредима была рука ее. Преподобный же Эллери веры ей не имел и рек: "То ведьма! И не вредит ей пламя, ибо есть на теле ее оберег диавольский, в плоть вшитый!" И раздели Льюланну донага, и волосы ее срезали, и Эллери тело ее испытывал иглой. Кровь текла, но улыбалась святая, боли не чувствуя. И клали пальцы ее в тиски, и дробили их без всякой жалости, и вопрошали: "Ответь, каким ведовством извела ты певца Хено, с которым скиталась?" Растар же, видя сие, лишь заливался слезами, но поделать ничего не мог...
...Тогда же увидели люди, что не только невредима стоит в пламени Льюланна, но исцелились все раны ее, от палачей принятые. Веревки же на ней сгорели, и ступила она из огня, и попятились от нее судии неправедные. И рекла Льюланна: "В доказательство веры моей да выйдет один из вас ко мне, и введу его в пламя, вреда же никакого ему не будет". И вызвалась женщина именем Дина, супруга рыцаря делле Вальдиад; стража не пускала ее, но взошла она на помост. И взяла ее за руку Льюланна, и вместе вошли они в пламя, и стояли в нем рука об руку, словно в реке прохладной. Страх обуял Эллери и палачей его, святая же и Дина смеялись им из огня..."
(Из канонического жития святой Льюланны)
Эпилог
Храм не храм - лес колонн, где-то впереди странное возвышение, едва угадываемое в сумраке позднего вечера. Под ногами брякают отвалившиеся кусочки мозаики. Похоже, все-таки храм, только давно заброшенный...
Серраис не знал, как должен вести себя здесь. На всякий случай поднял левую руку чашечкой - в ладони расцвел лепесток огня, слегка разгоняя мрак.
И словно дождавшись этого сигнала, из-за колонн выступили четверо в таких же, как у него, плащах из лилового шелка, только цвет каймы другой - и у всех разный.
- Ты знаешь, кто мы? - спросил тот из них, чья голова была скрыта капюшоном. Манерой смотреть из-под него он чем-то напоминал Растара, но Серраис не знал этого человека, как не знал и двух других, в плащах с синей и золотой оторочкой. И лишь Хозяина Башни Теней - зеленая кайма на плаще - трудно было не узнать тому, кто хоть раз бывал на балу в Башне.
- Вы - равные мне, - негромко ответил Серраис. - Трава, Камень, Вода и Ветер.
- Камня среди нас нет - он не сумел выбраться на эту встречу, - уточнил тот, под капюшоном. - Я же известен в Братстве, как лорд Хранитель чар. Ты знаешь, зачем ты здесь?
- Стихия Огня избрала меня сердцем своим на благо мирозданию, - ответ слетел с губ сам собой, Серраис не знал его до того, как произнес. Впрочем, после того, как, очнувшись в Олайе, он ощутил в себе знание всех миров и времен, подобное случалось с ним часто и уже давно не пугало.
- Не сердцем, а разумом, - педантично уточнил черноволосый и чернобородый мужчина в плаще с синей каймой. - Сердцем будет Леди... если будет. То есть когда будет, - быстро поправился он.
- Ты знаешь, почему избран именно ты? - в третий раз спросил Хранитель чар.
На этот вопрос у Серраиса ответа не было, и он только отрицательно мотнул головой.
- Тогда я скажу тебе сам. Мы, люди - существа плотного мира, и потому плоть для нас часто застит суть. Даже из людей искусства, что традиционно связаны с интуицией, иначе называемой Огнем, немногие причастны этому аспекту с требуемой нам силой. Только среди Нездешних встречается такая причастность, но чистокровный Нездешний не может быть Лордом. Сотни лет мы ждали полукровку - но в небе сдвинулся Зодиак, и в мир пришел ты, не волею Единого, но лишь желанием женщины, любившей тебя. И Огонь предъявил на тебя свое право.
- Я знаю, что больше не принадлежу себе, - склонил голову Серраис. - Я знал это с самого мига, когда очнулся в подземной келье - и принял это как высшую награду, которую вряд ли заслужил.
- Ты сказал, - подвел черту Хранитель чар. - Ты истинный Лорд Огня, хоть и сотворен, а не рожден таким. Прими же кольцо Огня, что долгие века ждало твоей руки, символ причастности к Незримому Братству стихий.
Он сделал шаг к Серраису и протянул открытую ладонь. Серраис осторожно взял с нее перстень - массивный, сложно ограненный аметист, что в свете его огня отливал не лиловым, а пурпурно-розовым... словно кристалл связи, промелькнуло у него в голове. Золотая оправа камня была сделана в форме двух изящных листьев винограда.
На безымянном пальце перстень сидел слишком свободно, пришлось надеть на средний. Похоже, усмехнулся Серраис, как раз на мои-то руки они и не рассчитывали. Да и колечко это не просто символ, неожиданно осознал он - имея его на пальце, можно связаться с любым из Братства проще и лучше, чем через стандартный кристалл.
Словно прочитав эту его мысль, Хранитель чар протянул к нему руку - ладонью вниз, демонстрируя такой же аметист, но в оправе, похожей на корону о шести зубцах.
- Альбер, - спокойно проговорил он, и Серраис не сразу понял, что услышал Истинное Имя Хранителя.
- Джейднор, - поверх руки Хранителя легла рука Хозяина Башни, Лорда Жизни. Тоже явно Нездешних очертаний, а на оправе аметиста - листья плюща.
- Элохир, - чернобородый, с листьями земляники на оправе. Вкрадчивый, журчащий голос - и без оторочки плаща угадал бы, что Вода.
- Шамур, - а вот на этом, массивном и широкоплечем, с пшеничными волосами и листьями шиповника на кольце, плащ висит, как что-то чужеродное. Да, прямо скажем, средний обыватель совсем не так представляет себе Ветер. Впрочем, а он, Серраис, разве похож на расхожие представления об Огне - высокий, гибкий и словно избавленный от груза излишней плоти?
- Имя же Камня - Найгир, и знак - лист каштана.
Он помедлил секунду - и его рука легла самой верхней.
- Серраис, - легким шелестом сорвалось с его губ так трудно обретенное имя.
- Забыто, как не услышано, - подытожил Хранитель чар, и руки Лордов тут же разлетелись.
Так положено - не зря же Братство именует себя Незримым. Отныне, встретив, допустим, того же Элохира где-то в людном месте, Серраис не имел права его узнать - разве что кто-то третий представит их друг другу...
- Только одно слово на прощание, Огненный, - подал голос Хозяин Башни. - Я знал Ланнад, и то, что случилось с ней, также и моя боль. Она ценою жизни дотянула тебя до... - он замялся, подыскивая слово.
- До проектной мощности, - иронично вставил Шамур.
- Можно сказать и так, - не стал спорить Джейднор. - Так помни, что живешь эту жизнь и за нее тоже.
- Я помню, - отозвался Серраис. - Помню каждый миг.
Хранитель чар вскинул руку:
- Улыбнись - сражайся - умри!
Ответа не требовалось - это было всего лишь стандартное не то приветствие, не то напутствие Братства. Но у Серраиса, слышавшего его впервые, холодок пробежал по спине.
Один за другим Лорды отступали в тень колонн и исчезали видимо, сразу шагая каждый в свой мир. Серраис еще немного постоял, глядя в темноту заброшенного храма, повернулся и пошел к выходу. Но не успел он ступить в дверной проем в четыре его роста высотой, как почувствовал руку на своем плече.
Он обернулся. Перед ним стоял Лорд Шамур, уже успевший куда-то деть свой ритуальный плащ - теперь на нем были обычные для высокоразвитых миров джинсы и свитер.
- Извини, что нарушил неписаные законы, но уж очень надо было, - проговорил он извиняющимся тоном. - Я вот что узнать хочу: ты куда те кристаллы из замка дел?
- Да никуда не девал, - Серраис широко улыбнулся. - Так и лежат у нас в Сарнаке, стыдно сказать, в большой коробке из-под Ритиной куклы, включая чистые. Рита иногда ими играется...
- Чистые? Совсем славно! - на лице Шамура нарисовалось отчетливое выражение кота, почуявшего сметану. - Слушай, а ты мне хотя бы парочку не дашь для исследований?
февраль 1997 - декабрь 1998