Медейрос Тереза. Мой дорогой

   В ожидании решения полицейского Билли невинно моргал глазами с длинными ресницами, которые так любила его мать. Стоило ему посмотреть на нее этими «пушистыми» глазами, и она прощала ему все, даже пирог с черникой, который исчезал с его помощью, не успев остыть. Мать говорила, что этим своим взглядом мальчик мог разжалобить самого дьявола, который со слезами на глазах выпустил бы его из преисподней.
   — Шериф, вы не окажете нам честь? — крикнул Уинстед.
   Дрю склонился за спиной пленника, пытаясь развязать туго затянутые узлы.
   — Мне стоило бы разбить тебе нос, — не шевеля губами, пробормотал Билли.
   — Не хотелось бы, — тихонько ответил Дрю, чье лицо было скрыто гривой серебристых волос. — Это определенно испортило бы мой профиль.
   Наконец веревки упали. Дрю медленно отошел назад, подняв вверх обе руки, как будто его друг нацелил на него револьвер, а не яростный взгляд.
   Билли выхватил бумагу из рук Уинстеда и, прислонившись к перегородке, стал изучать его. Прочитав приписку в самом низу листа, он фыркнул и поднял глаза на Уинстеда.
   — Черный Барт? Какой из уважающих себя преступников, если не говорить о героях бульварных романов, назовет себя Черным Бартом?
   — Боюсь, только самый отъявленный. Он с одинаковым успехом грабит банки, поезда и почтовые дилижансы. Его необходимо остановить.
   Билли хмуро уставился на изображение «отъявленного преступника». Художник передал внешность мужчины смелыми штрихами. Билли еще не приходилось видеть, чтобы лицо человека с ямочками на щеках могло выглядеть таким угрожающим, а мальчишеская улыбка — такой зловещей. Темная борода не могла скрыть по-детски округлого лица…
   Лица, фотографию которого совсем недавно нежно гладила рука Эсмеральды. Билли не сводил ошеломленного взгляда с рисунка, откуда на него смотрели искристые глаза мистера Бартоломью Файна Третьего.

8

   Билли непроизвольно стиснул челюсти, глаза его сверкали стальным блеском. Так вот оно что! Он знал, что Эсмеральда обманывала его, но ему и в голову не могло прийти, какой козырь она прятала в рукаве!
   Когда он резко поднялся, Дрю настороженно отступил, но Билли только пожал плечами!
   — Никогда раньше не видел этого человека, — равнодушно сказал он.
   — Вот как? — удивился Уинстед. — А мне кажется, что вы познакомились с ним сегодня днем, когда некая очаровательная молодая леди навестила вас в вашей комнате.
   Билли обвел внимательным взглядом лица помощников Уинстеда и заметил самодовольную усмешку на одном из них.
   — Так вот, значит, кто был в комнате Доротеи… Думаю, полковник, вам следовало бы найти себе шпиона с менее пылким нравом. Этот ваш человек провел в соседней комнате не больше трех минут.
   Дрю и все остальные разразились хохотом, оглядываясь на шпиона, который злобно оскалился и в бешенстве шагнул к Билли.
   Жестом руки Уинстед заставил его отступить.
   — Не беспокойтесь, мистер Дарлинг, он находился там достаточно долго, чтобы успеть выяснить то, что меня интересовало. Теперь нам известно, что вы встречались с женщиной, которая хотела вас нанять для розыска этого человека.
   Билли мрачно кивнул:
   — Это его сестра, Эсмеральда. Уинстед презрительно усмехнулся:
   — Не думаю, чтобы вы клюнули на эту старую уловку. Преступник, подобный Барту Файну, вероятно, имеет таких «сестер» в каждом поселке ковбоев или лагере золотоискателей от Канзас-Сити до Сан-Франциско.
   В зловещей ухмылке Уинстеда было что-то такое, от чего Билли нестерпимо захотелось двинуть его по самодовольной роже.
   — Но, черт побери, она же пыталась пустить мне пулю в сердце, потому что думала, что я убил ее сопливого братца!
   — Об этом я уже слышал. Весьма впечатляющее проявление чувств сестры, не так ли? А может, отчаявшейся любовницы?
   Билли не мог ни подтвердить, ни отрицать этого предположения. Чтобы успокоиться, он отыскал в сумраке конюшни стойло Бэллы, своей кобылы. Уинстед следовал за ним по пятам.
   — Я выяснил из достоверного источника, — рассказывал он, — что Барт Файн — единственный ребенок в своей семье. Он, конечно, не знает этого, но я располагаю отчетами агентства Пинкертона о слежке за этой женщиной с того момента, когда она заходила в их офис в Бостоне. Сейчас вам удалось убедить ее, что Барт жив, поэтому мы надеемся, что она постарается с ним встретиться. Я хочу, чтобы вы были при их встрече и арестовали его.
   Билли подошел к Бэлле и погладил ее бархатистую морду.
   — То есть вы хотите, чтобы я использовал девушку в качестве приманки?
   — Можете использовать ее как вам заблагорассудится, мистер Дарлинг. Со своей стороны, в качестве дополнительной страховки я позаботился еще об одной приманке.
   — Что сделал этот парень, полковник? Почему вы так настроены против него? — небрежно спросил Билли.
   — Он скрылся с казенным золотом, которое везли в крупный банк Сан-Франциско. За отправку этого груза отвечал я.
   — Стало быть, сделал из вас дурака? Что ж, с этим трудно смириться. — Он усмехнулся в ответ на свирепый взгляд полковника. — Но зачем вам понадобился я? Почему вы сами его не арестовали? Ведь у вас в распоряжении целая армия полицейских, агентов, не считая этих выдающихся помощников.
   Он махнул рукой в сторону покалеченных им мужчин, которые с ненавистью следили за каждым его движением.
   Уинстед обернулся к своим людям и рявкнул:
   — Вы свободны, ребята. Подождите меня на улице.
   Помощники побрели из конюшни, как провинившиеся школьники. Дрю попытался незаметно улизнуть вместе с ними.
   — Стой, Дрю! — крикнул Билли. — Возможно, полковнику и не нужны свидетели нашего разговора, но мне свидетель понадобится.
   Билли всегда считал Уинстеда прямолинейным и честным воякой, но сегодня полковника окутывала какая-то атмосфера скрытности, и Билли счел нужным принять свои меры предосторожности, для чего и попросил Дрю остаться.
   — Объясните мне, чем отличается эта работа от любой другой? — спросил он, кивнув на смятый свиток бумаги. — Почему вам понадобилось вытаскивать меня из постели посреди ночи? Обычно вы просто говорили мне, кто вам нужен, и я приводил его.
   — В том-то и дело. На этот раз я не хочу, чтобы вы его приводили.
   Билли стало не по себе.
   — Я добровольный следопыт, полковник, а не наемный убийца.
   За прошедшие сутки ему уже дважды пришлось объяснять разницу между этими занятиями.
   — Разве не ты убил Эстеса?
   — Только потому, что он стрелял мне в спину, — спокойно ответил Билли. Уинстед вздохнул:
   — Не обязательно стрелять в этого человека. Можно просто организовать… небольшой несчастный случай уже после того, как он будет арестован. Ну, допустим, его конь споткнется, и парень расшибется насмерть. Или он захлебнется и утонет, когда будет переправляться через реку…
   — Захлебнется, если кто-нибудь потянет его под воду? — подсказал ему Билли.
   — Вот именно! — вскричал Уинстед, явно не заметивший сарказма в голосе Билли. — Что-нибудь в этом роде!
   Билли обменялся с Дрю быстрыми взглядами.
   — А если я соглашусь на эту работу, что мне причитается?
   — Ваша жизнь, мистер Дарлинг. Ваша жизнь в обмен на его.
   Взгляд Уинстеда стал тусклым и пустым.
   — Если вы откажетесь от этого предложения, мои люди сегодня же отправят вас в Санта-Фе. Вы предстанете перед судом за убийство Хуана Эстеса и скорее всего будете повешены.
   — Думаю, что вы постараетесь подобрать подходящих присяжных.
   — Об этом я уже позаботился, вы правы. В воздухе повисла напряженная тишина. Нарушил ее смех Билли.
   — Да подите вы к черту, Уинстед, вместе со своими помощниками! — крикнул он сквозь смех и направился к выходу.
   — Стойте! — заорал Уинстед. В его голосе прозвучало неприкрытое отчаяние. — Что, если я изменю условия сделки? Я мог бы предложить вам кое-что, помимо вашей амнистии.
   Билли не останавливался.
   — Что, если я предложу вам этот значок, который вам всегда хотелось иметь?
   Билли замер на месте, затем медленно повернулся. На ладони Уинстеда блестел значок. Маленькая звездочка мерцала в тусклом свете лампы, такая же недостижимая для Билли, как звезда в черном небе. В этот момент он ненавидел Уинстеда больше, чем когда-либо раньше.
   — Что мне пользы в этой бляхе? Мы ведь с вами знаем, что, как только я стану официальным лицом, я должен буду арестовать своих братьев.
   — Я уполномочен гарантировать амнистию не только для вас, но и для ваших братьев. Правда, при условии, что в будущем они перенесут свою… деятельность на юг от границы. — Уинстед протянул Билли значок. — Пожалуйста, возьмите его.
   Ощущая на себе тревожный взгляд Дрю, Билли взял значок и почувствовал, как острая булавка застежки уколола большой палец, причинив ему острую боль.
   Уинстед наблюдал за ним, засунув руки в карманы жилета.
   — Как вам хорошо известно, я человек щедрый. Если вы согласитесь сотрудничать с нами в этом деле, можете также рассчитывать на вознаграждение в сумме пятисот долларов.
   — Тысячи долларов, — не моргнув глазом, поправил Билли, — при этом пятьсот — авансом.
   Уинстед колебался всего секунду, после чего протянул руку. Когда Билли сделал вид, что не замечает ее, полковник извлек из ранца увесистый мешочек.
   — Письменное свидетельство об амнистии для вас и ваших братьев вы получите только после окончания работы.
   Билли бросил мешочек ошеломленному Дрю.
   Полковник резко защелкнул ранец, давая понять, что ему самому не терпится покончить с этим грязным делом.
   — Последний раз Черного Барта видели в окрестностях Джулали. Один из моих осведомителей предполагает, что его банда скрывается там. Я решил организовать отправку новой партии казенного золота, которая окажется в тех местах в пятницу утром. Накануне вечером это золото, как бы в силу обстоятельств, будет выгружено в Первом национальном банке в Джулали. Я слышал, что в этом банке самые подходящие подвалы.
   Дрю побледнел. Его надежды на спокойный уход в отставку растаяли, как дым от индейской трубки мира.
   — Черт, Уинстед, если вы дали огласку этой информации, сюда слетятся все преступники от Додж-Сити до Сан-Франциско!
   — Вполне возможно. Но мистер Дарлинг отвечает за поимку только одного из них. — Он взглянул на Билли. — Я сделал все, чтоб и банковские служащие, и местные власти ожидали вас. Мне бы очень не хотелось, чтобы за свои труды вы получили пулю в спину.
   Билли нахмурился:
   — Если вы уже устроили засаду, то зачем вам понадобилась эта женщина?
   — Я уже объяснял вам — для страховки. Полагаю, мистер Файн, ворвавшись в банк и столкнувшись там нос к носу с любовницей, передумает стрелять и предпочтет сбежать, прихватив ее с собой!
   Слово «любовница» Билли явно не понравилось.
   — Должен предупредить вас, что наш Черный Барт проявляет особую склонность к драматическим эффектам. Ему не подходит банальный взрыв сейфа в глухую, безлунную ночь. Он предпочитает действовать при полной луне, с оглушительной пальбой из ружей. — Уинстед вкрадчиво склонился к Билли: — Так как, мистер Дарлинг, вы будете там, когда он нагрянет?
   Билли бессознательно скомкал листок с портретом Бартоломью Файна.
   — Да, я буду там. Можете положиться на меня.
   Когда Уинстед ушел, захватив свой ранец, Дрю протяжно свистнул.
   — Ну, Уильям, дружище, кажется, я могу сорвать то объявление о розыске с почтовой станции.
   — Я бы на твоем месте не очень торопился.
   — Но ведь ты только что согласился…
   — Я согласился? — Билли уставился на него наивными, как у ребенка, глазами. — Я даже не пожал руку Уинстеду. Я просто взял его деньги. Меня упрекнули в том, что я продаюсь тому, кто мне больше заплатит. Может, мне действительно пора именно так поступать.
   — Но что может быть дороже, чем жизнь, тысяча долларов и значок шерифа?
   С несвойственным ему грустным выражением лица Билли посмотрел на звездочку.
   — Именно это, Дрю, я и хочу выяснить.

9

   Женщина, назвавшая себя Эсмеральдой Файн, крепко спала. Билли осторожно прикрыл за собой дверь ее номера и остановился. При взгляде на освещенную утренним солнцем кровать, угрюмое выражение его лица смягчилось. Он думал, что чопорная мисс Файн чинно уляжется спать на правый бок с ладошками под щекой.
   Но она лежала на животе, согнув одну ногу в колене и сбросив во сне клетчатое одеяло. Ночная рубашка задралась, обнажив нежные бедра и округлые ягодицы.
   Билли изучал манящие холмики взглядом знатока, последние три месяца проведшего в борделе. Следуя современной моде, мисс Файн носила корсет и турнюр, но, разумеется, совершенно в них не нуждалась: талия, изгибы бедер были выше всяких похвал.
   Девушка перевернулась на спину, отбросив в сторону руку. Темно-золотистые волосы разметались пушистым облаком по подушке, а из тонко очерченного носика доносилось мягкое, почти детское сопение. Билли завороженно двинулся к кровати.
   Восхищенный свободной непринужденностью расслабленной во сне девушки, он вдруг подумал, что она совершенно не похожа на ту сдержанную, строгую мисс Файн, с которой он был знаком.
   Он поморщился и коснулся своей вздувшейся губы. До встречи с Уинстедом он намеревался за завтраком в гостинице дать Эсмеральде пятьдесят долларов и посадить ее в первый же дилижанс, направляющийся на восток.
   Но сообщение Уинстеда полностью все изменило. Билли терпеть не мог тайны и решил во что бы то ни стало выяснить, кому на самом деле нужен был Бартоломью Файн и почему.
   Взгляд Билли задержался на нежной округлой груди девушки… Она согласилась на его предложение с подозрительной легкостью. Может, ей уже не раз приходилось предлагать свое тело в обмен на жизнь брата. Или, возможно, на жизнь своего любовника!
   Стараясь быть беспристрастным, он изучал лицо девушки и не находил никакого сходства с портретом преступника, который называл себя Черным Бартом. Ее лицо разрумянилось во сне, золотистые ресницы отбрасывали легкую тень на щеки. Кем бы она ни приходилась преступнику, Билли не мог забыть, что ее преданность этому человеку едва не стоила ему жизни.
   Когда он склонился над девушкой, его внутренний голос шепнул, что он встал на опасный путь. Обостренный инстинкт самосохранения не раз выручал его во время стычек, которые могли иметь для него фатальный исход. Благодаря ему он вовремя уклонялся от пуль и стрел. Именно он подтолкнул его сделать шаг вправо, а не влево в ту самую секунду, когда Хуан Эстес нажал на курок и выстрелил ему в спину. В результате пуля оцарапала ему ребра, не задев сердца.
   Та же интуиция подсказала ему, что на этот раз ему не так повезет.
   Он осторожно опустился на кровать, стараясь не задеть разметавшихся волос девушки. Эсмеральда благоухала сладким теплом, как пушистая шерстка его кошки холодным зимнем вечером. Не так давно он уверял Эсмеральду, что Дарлинги предпочитают иметь дело с женщинами, когда те сознают это, но в данном случае он охотно сделал бы исключение…
   Проснувшись и открыв глаза, Эсмеральда увидела склонившегося над ней Билли Дарлинга. Густые ресницы придавали его взгляду ангельское, невинное выражение, но циничный изгиб губ напоминал, что ангел — падший.
   Эсмеральда вскрикнула, но Билли тут же закрыл ее рот ладонью. Она возмущенно смотрела на него.
   Билли усмехнулся:
   — Доброе утро, герцогиня.
   В ответ Эсмеральда вцепилась зубами в его ладонь.
   Отдернув руку, Билли слизнул выступившие капельки крови и укоризненно посмотрел на девушку.
   — Моя кобыла тоже любила кусаться, пока я не приручил ее.
   Чувствуя себя неловко от его близости, она села и удивленным взглядом обвела комнату.
   — Как вы сюда проникли?
   Билли показал блестящий бронзовый ключ.
   — У вас есть ключи от всех комнат в Каламити, мистер Дарлинг? — испуганно спросила она.
   — Только от тех, за которые я плачу. — Он опустил ключ в карман своей темно-желтой рубашки. — А тот, кто платит за комнату леди, имеет право приходить и уходить когда пожелает. И хозяин гостиницы прекрасно это понимает.
   Эсмеральда постаралась отодвинуться от него подальше.
   — Но ведь он может подумать…
   — Правильно, он может так подумать. — Билли беззаботно усмехнулся и сдвинул шляпу назад. — Так что, если хотите, можете кричать. Это пойдет на пользу моей репутации, особенно в глазах женщин.
   Эсмеральда подумала, что на самом деле он не нуждается в подобной рекламе. Выглядел Билли еще более обольстительным, чем вчера, несмотря на следы побоев. Она не удержалась и коснулась кончиком пальца его вздувшейся губы.
   — Кто вас ударил? — шепотом спросила она.
   Билли крепко обхватил ее тонкое запястье и внимательно посмотрел на нее. Взгляд был серьезным и жестким. Эсмеральда почувствовала какую-то неуловимую перемену в его отношении к ней.
   — Мне приснился плохой сон, — ответил Билли. «Скорее всего была драка в баре, — подумала Эсмеральда, — из-за какой-нибудь красотки. Она опустила глаза и вздохнула.
   — Мне тоже снятся всякие кошмары с тех пор, как исчез Бартоломью.
   При упоминании о брате Билли встал. Он стоял перед ней, высокий и стройный. Штаны из потертой оленьей кожи облегали бедра, накидка с капюшоном подчеркивала могучие плечи.
   — Именно из-за вашего брата я и пришел так рано. Кажется, я нащупал ниточку, которая приведет нас к нему. Человек, который по описанию очень похож на него, был замечен в городке Джулали, к югу отсюда.
   Вскрикнув, Эсмеральда бросилась к сундучку и дрожащими руками стала собирать чистую одежду.
   — Нельзя терять время, — продолжил Билли. — Я немедленно отправляюсь туда.
   Эсмеральда смотрела на него, прижимая к груди охапку белья.
   — О, нет, не уходите! Не уезжайте без меня. Я уже получила урок от мистера Снортона.
   — Но я не Снортон, мэм. Я постараюсь, чтобы ни одно пенни из ваших денег не было истрачено понапрасну.
   Он надел шляпу, низко надвинув ее на глаза, но она чувствовала его обжигающий взгляд сквозь тонкий муслин ночной рубашки. Казалось, ему доставляло удовольствие напоминать ей об условиях их договора.
   — Вы тоже получите все сполна, — уверенно сказала Эсмеральда, — когда дедушка приедет из Англии. Но при одном условии — вы разрешите мне поехать с вами в Джулали.
   Билли смерил ее оценивающим взглядом, и Эсмеральда постаралась ничем не выдать своего отчаяния. Она понимала, что на этого человека не подействуют слезливые просьбы.
   Он приподнял шляпу и насмешливо поклонился.
   — Вы хозяйка, герцогиня.
   — Я не герцогиня, — холодно возразила она, — я просто внучка герцога.
   В ночной рубашке, из-под которой выглядывали босые ноги, с неубранными волосами, Эсмеральда скорее походила на жену фермера, чем на даму благородного происхождения.
   — Мне нужно одеться и собрать свои вещи… Она кивком указала ему на дверь.
   — Я подожду вас здесь, — ответил он, таким же кивком указав ей на ширму, отделяющую один угол комнаты.
   Не желая вступать в дальнейшие пререкания, Эсмеральда скрылась со своей одеждой за ширмой. Скинув ночную сорочку и перебросив ее через верх загородки, она надела панталоны и рубашку. Затем посмотрела на остальную одежду, впервые осознав, как непрактичны все эти корсеты и турнюры, особенно здесь, в жарком Нью-Мехико. Немного подумав, она смело отвергла все, кроме нижней юбки. Пожалуй, без турнюра одежда будет длинновата, но лучше она несколько раз споткнется, чем весь день будет погибать от зноя.
   Пока она возилась с крючками и пуговками на баске, шелковая ночная рубашка начала медленно скользить. Эсмеральда поздно заметила это, и ей оставалось только смириться с тем, что легкая сорочка, еще хранившая тепло ее тела, может попасть в руки мистера Дарлинга.
   — Так вы говорите, что очень близки с вашим братом? — услышала она его хрипловатый, взволнованный голос.
   — Конечно! — ответила Эсмеральда, испытав облегчение оттого, что он выбрал столь безобидную тему для разговора. — Думаю, на свете нет других, так нежно и преданно любящих друг друга людей.
   — Как это трогательно! А знаете, мне всегда хотелось иметь сестру.
   Ей показалось, что в его голосе прозвучала ирония. Она приподнялась на цыпочки и посмотрела через верх ширмы, но встретила его невинный, как у ягненка, взгляд.
   Усмехнувшись своей фантазии, она опустилась на низенький стульчик, чтобы надеть полосатые чулки и башмачки, но тут услышала шуршание бумаги. Господи, она совсем забыла, что на столе лежит ее письмо к деду… Эсмеральда выбежала из-за ширмы и едва успела выхватить бумагу из рук Билли, прежде чем он прочитал в нем весьма нелестную для него характеристику.
   — Я написала дедушке, — сказала она, спрятав письмо за спину, — чтобы сообщить ему о положении дел, как это принято между нами.
   Билли понимающе кивнул.
   — Это очень заботливо с вашей стороны. Мы ведь не станем понапрасну тревожить старого человека, верно? Почему бы вам не оставить письмо здесь, на случай, если он приедет, когда нас не будет?
   Эсмеральда колебалась, не зная, как лучше поступить. Вспомнились написанные ею слова: «Я вынуждена продать свою невинность безжалостному негодяю». Она взяла конверт, аккуратно сложила записку и спрятала ее внутрь. В конце концов, вряд ли ее бессердечный дед когда-нибудь прочтет ее.
   — Позвольте, я отнесу письмо вниз, хозяину гостиницы, — предложил Билли.
   — О нет! — Она прижала к себе конверт. — В этом нет необходимости. Я просто оставлю его на столе, когда мы уйдем.
   — Что ж, именно так и сделайте, мисс Файн, — сказал Билли.
   Эсмеральду охватило мрачное предчувствие. Она не могла отделаться от ощущения, что он доверяет ей не больше, чем она ему.
   — По-моему, эта лошадь слишком большая для меня…
   Эсмеральда отвернулась от красавицы с шелковистой гривой и бархатисто-темными глазами. Уже несколько лошадей были забракованы ею, и Билли кипел от возмущения. Если они будут собираться такими темпами, то не доберутся до Джулали никогда!
   Заложив руки за спину, Эсмеральда медленно направилась к противоположному ряду стойл. Владелец конюшни следовал за ней по пятам, отирая пот со лба огромным носовым платком. В его дрожащем голосе слышалось отчаяние.
   — Но, мисс, вы сказали, что предыдущая лошадь кажется вам слишком низкорослой. А у той, что вы осматривали перед ней, оказалась слишком широкая спина. А до этого вам не понравилась масть жеребца…
   Эсмеральда пристально вглядывалась в темноту очередного стойла и невольно отступила назад, когда находившийся в нем пегий мерин приветственно заржал.
   — Он, пожалуй, слишком возбужден, вам не кажется? У вас есть лошадь поспокойнее? Как бы это сказать? Более воспитанная.
   Хозяина конюшни начала бить нервная дрожь. Билли не выдержал:
   — Мне жаль вас разочаровывать, мисс Файн, но ни одна из лошадей мистера Эзелла не посещала школу хороших манер.
   Грубо схватив ее за локоть, он потащил ее к соседнему стойлу. Старый седой конь, стоявший в нем, опустив голову, сонно взглянул на них. Более спокойной и смирной лошадью могла оказаться только мертвая. И тут Билли догадался, в чем дело.
   — Мисс Файн? — прошептал он ей на ухо.
   — Да?
   — Вы когда-нибудь ездили верхом?
   Она судорожно вздохнула.
   — Однажды на деревенской ярмарке я сидела на пони.
   — Пони двигался?
   Эсмеральда испуганно посмотрела на него.
   — Только после того, как я упала.
   — Я так и думал. — Билли повел ее к выходу. — Почему бы вам не побыть на солнышке, пока я сам выберу для вас лошадь? Я считаюсь отличным знатоком конины.
   Билли ободряюще кивнул девушке и подтолкнул ее к выходу, после чего прикрыл дверь конюшни.
   — Ничего себе, отличный знаток конины, — бормотала себе под нос Эсмеральда, с нескрываемым отвращением разглядывая длинноухое чудовище, семенящее перед ее глазами.
   Она попробовала дернуть за повод. Ненавистное создание повернуло голову и, обнажив длинные желтые зубы, пронзительно заревело. Бассет, сидевший рядом с девушкой в повозке, поднял морду и, потряхивая двойными складками на щеках, тоже завыл.
   Тряска была ужасающая. Эсмеральда до крови прикусила язык. Сундучок и футляр со скрипкой с грохотом подскакивали на дне тележки. Вся нижняя часть тела девушки онемела, и она пожалела о том, что не надела турнюр.
   Бросив на собаку угрожающий взгляд, она раздраженно прошипела:
   — Если ты не замолчишь, я усядусь на тебя вместо подушки.
   Собака замолчала и с укором взглянула на Эсмеральду, отчего та почувствовала себя бессердечной.
   Между тем мистер Дарлинг скакал впереди на своей каштановой кобыле, проявляя полное безразличие к ее мучениям. Он прекрасно держался в седле и, видимо, получал удовольствие от верховой езды. Эсмеральда нахмурилась от досады, когда очередной порыв ветра донес до нее беззаботное насвистывание и веселый звон шпор.
   Изуродованный капор девушки почти не защищал от жаркого солнца. Она решила закатать длинные рукава своей баски, и ей казалось, что каждую минуту на обнаженной части рук появляются новые веснушки. Эсмеральда удрученно вздохнула. Она прикрыла ладонью глаза от слепящего солнца и стала всматриваться в даль, надеясь увидеть хоть какие-то признаки цивилизации. Но перед ней по-прежнему расстилались все те же гладкие просторы, покрытые бизоньей травой с редкими вкраплениями колючих кустарников. А сверху, над этой однообразной панорамой, нависал ослепительно сверкающий полог синего неба. И все же она не могла не признать, что во всем этом была своеобразная дикая красота, волнующая и притягивающая. Как и в ее проводнике…