Мэкомбер Дебби. Нора

   — Куда вы уходите?
   — Я вернусь, — пообещала она.
   Сдержав слово, она возвратилась несколько минут спустя вместе с Карен Джонсон. Карен заговорщически прятала за спиной правую руку.
   — Пошли вон отсюда, — заявил он, глядя на Карен.
   — Чуть позже, — ровным голосом возразила Нора.
   Карен выжидающе взглянула на Нору, та кивнула.
   — Что это? — прорычал он, когда Карен вынула из-за спины шприц. Она поднесла его к свету и выдавила несколько капель лекарства.
   — Мистер Кэссиди, вам надо сделать укол, — объявила Нора.
   — К чертовой матери!
   Нора подумала, что протесты Рауди слышны по всей больнице, но они не могли испугать ее с Карен. Нора держала его руку неподвижно, в то время когда Карен делала инъекцию.
   При первой возможности Карен покинула комнату. Нора же пододвинула стул и спокойно уселась. Рауди был в бешенстве и даже не старался скрыть свое недовольство.
   Нора взглянула на часы и спокойно ждала. Минуты три он ругался, потом затих, не находя больше слов. Черные глаза негодующе смотрели на нее.
   — Вы закончили? — вежливо спросила она, когда его голос опустился до шепота.
   — Не совсем. Я… буду… жаловаться… на такое обращение…
   — Я могу сообщить вам имя администратора, — участливо произнесла Нора, — его зовут Джеймс Болтон.
   Он бормотал что-то едва слышно. Нора знала, что это следствие действия медикаментов. Глаза его слипались, он резко открыл их, потом веки снова бессильно опустились.
   — Я хочу, чтобы вы знали, что мне это не нравится. — (Она подивилась его упорству.) — Знаю, но это поможет уснуть, а вам надо уснуть.
   Он начинал успокаиваться.
   — Я думал, что умер, — чуть слышно произнес он.
   Чудо, что он уцелел при крушении самолета. Нора благодарила Бога, что так случилось. У нее было на это много причин.
   — Вы совсем не умерли, мистер Кэссиди.
   — И ангел пришел посетить меня, — голос его прерывался, — весь в розовом. Такой прекрасный, что мне почти захотелось умереть.
   — Теперь спите, — настойчиво произнесла Нора, сердце ее затрепетало от его слов. Он запомнил ее приход. Теперь, под действием успокаивающих, он снова заговорил о нем.
   Она собралась уходить. Хотя глаза его были закрыты, он протянул ей руку.
   — Не уходите, — пробормотал он. — Останьтесь… еще чуть-чуть… Пожалуйста.
   Она подала ему руку и поразилась тому, как он сжал ее. Это прикосновение оказало на нее странное воздействие. Боль отпустила, это было видно по расслабленному выражению его лица. Нора не знала, зачем она погладила Рауди по лбу и ласково убрала с лица волосы. В ответ он улыбнулся.
   — Ангел, — прошептал он снова. Через секунду он уже крепко спал. Рука его разжалась, но Нора еще долго сидела возле его кровати.
   Когда вечером Нора возвратилась домой, ее отец Дэвид Блумфилд сидел на крыльце их большого дома. Он все еще не полностью оправился после операции, быстро уставал и любил посидеть, отдохнуть, наслаждаясь летним теплом и любуясь на яблоневые деревья.
   — Как наш пациент? — спросил он, едва Нора ступила на порог.
   — Физически мистер Кэссиди поправляется. К сожалению, настрой у него неважный.
   — Я мог бы кое-чему научить этого парня, — усмехнулся Дэвид.
   Нора заулыбалась. Пребывание ее отца в больнице оказалось тяжелым испытанием не только его собственной выдержки, но и терпения всего медицинского персонала. Дэвид был не самым покладистым больным, особенно когда пошел на поправку. Его горячее желание поскорее вернуться домой выражалось открыто и громогласно. Колби как-то заметил, что Дэвид стремился, чтобы весь персонал возжелал его выписки не меньше, чем он сам.
   Нора присела на ступеньки и расслабилась. Большую часть дня она провела в предоперационной и очень устала.
   — Папа, — осторожно начала она, облокачиваясь на перила. — Что ты имел в виду, когда сказал Стеффи, что Рауди объявился как раз вовремя?
   Несколько мгновений отец молча смотрел на нее.
   — Я это говорил?
   — Так мне передала Стеффи, — улыбнулась Нора.
   — Значит, так оно и есть, — пожал плечами ее отец.
   Нора сняла с головы форменную шапочку и поднялась по ступенькам. Заходя в дом, она услышала, как посмеивается ее отец, и удивилась, что показалось ему таким смешным.
   С тех пор как с ним случился инфаркт, Дэвид Блумфилд приобрел обыкновение выдавать романтические «предсказания» относительно двух старших сестер Норы. Нора надеялась, что он не будет делать подобные замечания насчет нее самой.
   Валерия и Колби оказались первыми, кто удостоился его внимания. Любой, у кого было хоть чуточку мозгов, не мог не заметить их отношений. Не нужно было нанимать детектива, чтобы понять, что они влюблены друг в друга. Естественно, и у них были свои проблемы — но у кого их не бывает?
   Когда их отец очнулся после операции, он заявил, что побывал в «жизни после смерти» и беседовал с Грейс — матерью девушек, которая умерла несколько лет назад от рака. Он сказал, что заглянул в будущее и теперь точно знает, за кого выйдут замуж его дочери. Сами того не желая, Валерия и Колби послужили доказательством правдивости его предсказаний. Любому было ясно, что они поженятся. Никто в больнице не удивился, когда Колби подарил Валерии обручальное кольцо. Но ее отец две недели сиял от счастья, что оказался прав.
   Еще больше усложнилась ситуация, когда спустя короткое время Стеффи и Чарлз полюбили друг друга, точь-в-точь как предсказал отец. Но это тоже было вполне объяснимо. Стеффи втайне любила Чарлза вот уже три года. То же чувствовал к ней и Чарлз Нора не любила лезть в чужие дела, но вскоре после приема Стеффи домой стало ясно, что они с Чарлзом предназначены друг для друга. Желание построить совместную жизнь было сильнее всех различий между ними.
   Их любовь устояла даже перед трехлетней разлукой.
   Когда Стеффи и Чарлз объявили о своей помолвке, Дэвид только что не кричал от радости. Все случалось именно так, как он предсказал, выйдя из клинической смерти. Но этим дело не кончилось. Он пошел еще дальше. Теперь он настаивал, что знает, когда родятся внуки.
   Первой родит Валерия, объявил он, у нее будут мальчики-близнецы через девять месяцев и три недели после свадьбы.
   Он сказал также, что Раули правильно сделал, отвергнув кандидатуру Валерии на должность заведующего Северо-Западным филиалом, так как она скоро станет матерью двоих сыновей…
   Никто не знал, что на это ответить. Тем более что Валерия заверила Стеффи и Нору, что ни она, ни Колби не собираются так скоро обзаводиться потомством.
   Они решили, что лучше предоставить отцу думать, как он хочет. Он никого не обижал, а разговоры о будущем явно доставляли ему удовольствие.
   Но в то же время эти заявления волновали сестер Блумфилд. Колби заверил их, что у него и раньше были пациенты, перенесшие клиническую смерть, которые говорили подобные вещи. Со временем это пройдет, заявил он с уверенностью.
   Однако Нора не могла не заметить, что отец не сказал ничего о мужчине в ее жизни. Правда, очнувшись после наркоза, он намекнул кое о чем. Он улыбнулся Hope и пробормотал что-то насчет шести ребятишек. Позже она поняла: он предсказал, что она станет матерью шестерых детей.
   Идея была нелепа. Но, слава Богу, потом он больше ничего об этом не говорил. Нора была профессиональным медиком и отказывалась принимать всерьез его загробные видения. Не хотелось ей и обсуждать эту тему. Любой, кто был знаком с обеими парочками, понял бы, что они поженятся, и без откровений Дэвида Блумфилда.
   — Рауди Кэссиди — хороший человек, Нора, — раздался голос отца. — Будь с ним терпелива.
   Задержавшись в дверях. Нора постаралась выкинуть ковбоя, как она все еще мысленно называла его, из головы. Рауди был злым и раздражительным, ей совсем не хотелось с ним общаться. Нора не испытывала ни малейшего желания завязывать близкие отношения с таким избалованным эгоистом. Будь с ним терпелива, повторила она про себя. Если кому-то и надо быть терпеливее, то это самому мистеру Кэссиди.
   — Слава Богу, ты, наконец, пришла! — воскликнула Карен Джонсон, едва переступив порог отделения неотложной помощи. Лицо ее пылало, и она запыхалась, словно бежала весь путь со второго этажа.
   — Что случилось?
   — Снова мистер Кэссиди. Он хочет поговорить с тобой как можно скорее.
   — Это очень некстати, пока я на дежурстве.
   Карен заморгала, словно не знала, что теперь делать.
   — Не думаю, что Орчард-Вэлли сможет справиться с мистером Кэссиди.
   — Что он на этот раз отколол?
   — У него в палате установили телефон, чтобы он мог связаться со своей компанией в Техасе. Вчера к нему приехали несколько человек. Думаю, у них было совещание. Кэссиди едва может сидеть, и все же он руководит бизнесом, словно не отлучался из своего офиса. Не знаю, как это случилось, но все мы оказались у него на побегушках.
   — А что он хочет от меня?
   — Откуда мне знать? — пожала плечами Карен. — Об этом я не спрашивала. Мое дело — передать.
   Нора не удержалась от смешка.
   — Карен, он всего-навсего мужчина Ты справлялась и не с такими, и не один раз. Карен улыбнулась и покачала головой.
   — Я никогда не сталкивалась с человеком типа Рауди Кэссиди. Так ты идешь или нет?
   — Нет.
   Ее подруга задумчиво провела рукой по волосам.
   — Этого я и боялась. Ты не согласишься сделать это даже ради меня?
   — Карен!
   — Я серьезно.
   Нора опешила. Она не служанка, чтобы подчиняться приказам мистера «Подай-Прими». Даже если он и подчинил себе остальной персонал больницы, она не уступит.
   — Я зайду попозже, — медленно произнесла она.
   — Когда попозже?
   — Когда у меня будет перерыв. Карен благодарно улыбнулась.
   — Спасибо, Нора. Я у тебя в долгу. Нора не верила своим ушам. Несколько дней назад Карен просила перевести Рауди Кэссиди с ее этажа. А через двадцать четыре часа она уже бегает вокруг него, выполняя его поручения, словно послушный юнга, обхаживающий пирата-капитана.
   — Можете поставить мой завтрак сюда, — объявил Рауди молоденькой практикантке, указав на столик возле кровати.
   Нора наблюдала, как девушка-подросток мешкала, не решаясь войти в палату к Рауди. Учитывая виденное раньше, Нора не могла осудить ее.
   — Ну давай же! — нетерпеливо воскликнул Рауди. — Я тебя не укушу.
   — На твоем месте я бы ему не верила, — вмешалась в разговор Нора, забирая поднос из рук девушки.
   — Долго же вы сюда добирались! — хмыкнул Рауди.
   — Вам повезло, что я вообще пришла. — Все это ей не нравилось. Рауди прибрал к рукам весь персонал, заставляя его делать то, что хотелось ему, но с ней это не пройдет.
   — Я не видел вас уже три дня. Где вы были все это время? — недовольно спросил он.
   — Не знала, что я обязана наведываться к вам.
   — Не обязаны, но разве вы не чувствовали моральных обязательств?
   Она поставила поднос и сложила руки на груди.
   — Наверное, не чувствовала. Он снова хмыкнул.
   — Где, вы говорили, Валерия и ее… супруг проводят медовый месяц?
   — Я вам не говорила.
   — Уверен, что это Гавайи. Карлтон наверняка не отличается богатым воображением. Как называется отель?
   — Кто это — Карлтон?
   — Ну, тот, за кого вышла Валерия. Я угадал, не так ли? Они на Гавайских островах. Теперь будьте так добры, скажите мне название отеля.
   — Вы шутите, мистер Кэссиди. Неужели вы на самом деле думаете, что я скажу вам название отеля, чтобы вы испортили моей сестре медовый месяц?
   — Ага! Так, значит, это Гавайи. Нора молчала.
   — Я просто хотел послать цветы, — он старался изобразить полную искренность. — Присовокупить к ним бутылку шампанского. Мне хотелось бы поздравить их, раз уж я пропустил свадьбу.
   — Цветы? Шампанское? Я просто тронута, — иронически сказала Нора. Несколько минут Рауди молчал.
   — Вы меня плохо знаете, мисс Блумфилд. Неужели вы думаете, что я буду разрушать чужое счастье? Сдуру я позволил Валерии уйти, но теперь, когда она замужем за Карлтоном…
   — Колби, — поправила его Нора.
   — Колби, — повторил он, наклонив голову. — Итак, я хочу послать им обоим мои сердечные поздравления.
   Нора сделала большие глаза.
   — Но я не знаю, как называется их отель. Рауди насупился.
   — В таком случае мне ничего не остается, кроме как ждать их возвращения.
   — Блестящая идея. — Нора заложила руки за спину, она была не полностью откровенна с Рауди. — Валерия узнала о несчастном случае только после свадьбы, — сказала она, избегая его взгляда.
   Несколько мгновений Рауди молчал.
   — Я и не думал, что она знала, — выговорил он таким тоном, словно если бы Валерия знала о его травме, то никогда не вышла бы замуж.
   — Это ничего бы не изменило, — заговорила Нора, не в силах скрыть свое смущение. — У нее и так было достаточно поводов для беспокойства, поэтому мы решили ничего не говорить ей пока.
   — Вы скрыли это от нее?
   — Да, скрыли, — согласилась Нора. Он был в бешенстве. Hope еще не приходилось видеть такого негодования. Но, игнорируя его вспыльчивость, она спокойно поставила поднос с завтраком на столик и сняла с него крышку. Потом положила Рауди на грудь салфетку.
   Когда он замолчал, чтобы перевести дыхание, Нора спросила:
   — Вы будете есть сейчас или подождете, пока совсем успокоитесь? Рауди сжал губы.
   — Доктор Силверман знает, что вы используете телефон для деловых переговоров? Более того, знает ли он, что вы продолжаете работать?
   — Нет. А вы собираетесь сказать ему? — с иронией спросил он.
   — Возможно.
   — Это не имеет значения. Я покину ваш городишко, как только смогу подняться.
   — Уверена, что персонал сделает все возможное, чтобы это произошло как можно быстрее. Вы тут прославились за несколько дней, мистер Кэссиди.
   Прежде чем Рауди сумел ответить, на пороге с нерешительным видом появилась Карен. Увидев Нору, она явно обрадовалась.
   — Время делать укол, мистер Кэссиди, — проговорила она.
   — Я не хочу.
   — Уверена, что мистер Кэссиди шутит, Карен, — ласково сказала Нора. — Он ждет не дождется, когда ему сделают укол, не правда ли?
   Рауди вытаращил на нее глаза.
   — Не правда, мисс Блумфилд.
   — Отлично, тогда я подержу его, Карен. Надеюсь, что мы не заденем его ногу, ведь это ужасно больно. Конечно, если б он не сопротивлялся, сделать укол было бы гораздо легче.
   — Если мне сделают укол, я не смогу отвечать на телефонные звонки, — попытался объяснить Рауди.
   — Разрешите вам напомнить, что вы в больнице для того, чтобы выздоравливать, а не заниматься бизнесом.
   Нора сделала шаг к нему, пристально глядя на его правую ногу.
   — Хорошо, хорошо, — проворчал он. — Но знайте, я согласился только потому, что меня принудили. ВЫ плохо себя ведете — обе.
   Карен победно взглянула на Нору. Рауди отвернулся, пока она вводила ему обезболивающее. Вскоре лекарство начало действовать.
   Глаза Рауди закрылись.
   — Спасибо, Нора, — прошептала Карен.
   — Что происходит? — спросила Нора. Никогда раньше Карен или другие медсестры не допускали, чтобы пациенты грубили им.
   — Сама не знаю, — сказала Карен. — Ты единственная, с кем он вежлив. С тех пор как он появился, весь этаж напоминает сумасшедший дом. Впервые вижу, чтобы кто-то так командовал людьми. Даже доктор Силверман не может с ним справиться.
   — Гарри? — Нора с трудом верила.
   — Никогда я с таким нетерпением не ждала выписки больного. К тому же никто не должен знать, что он здесь. Особенно пресса. Его друг прочел нам целую лекцию о том, что мы не должны ничего говорить журналистам. Они очень обеспокоены судьбой акций.
   Нора и Карен вместе вышли из палаты Рауди. Теперь Нора поняла, почему крушение самолета удостоилось только беглого упоминания в «Новостях» и почему имя Рауди не называлось.
   — Когда он сможет покинуть больницу? Карен неопределенно пожала плечами.
   — Не знаю, но думаю, не скоро. Его нога не срастется быстро, и чем меньше он двигается — тем больше шансов на полное выздоровление. Может так случиться, что он будет остаток жизни прыгать на костыле.
   Нора не могла представить гордого и властного Рауди Кэссиди опирающимся на костыль. Она надеялась, что так не случится.
   Весь вечер дома был отравлен для Норы мыслями о Рауди, таком молодом, энергичном и, однако, вынужденном передвигаться с помощью костыля. Ей вовсе не хотелось думать о нем. Он был не ее пациентом, а тот факт, что ее сестра какое-то время работала на него, ни в коей мере их не связывал.
   Ей удалось не видеться с ним три дня, несмотря на то что ее постоянно к нему тянуло. Она встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Удивительно, сколько от него суматохи! По больнице словно пронесся смерч, причиной которого был один человек:
   Рауди Кэссиди.
   — Привет, — голос Стеффи прервал ее раздумья.
   Нора и не заметила, как глубоко она задумалась, вместо того чтобы готовить салат к ужину. Мысли ее помимо воли улетели в больницу в одиннадцати милях отсюда.
   — Я не знала, вернешься ты к ужину или нет, — заметила она, надеясь, что голос не выдаст ее подлинных чувств и мыслей.
   — Я и сама не знала, — ответила Стеффи и выдвинула ящик буфета. Отсчитав нужное количество столовых приборов, она принялась накрывать на стол.
   Нора продолжала готовить салат, наблюдая за Стеффи. Ее сестра выглядела прелестнее, чем когда-либо, ее спокойные, уверенные движения свидетельствовали о душевном равновесии. Она вообще сильно изменилась.
   И все благодаря любви. Ее сестра расцвела под лучами любви, которую чувствовала сама — и которую дарила другому. Счастье по-новому осветило ее природную красоту.
   Нору всегда считали самой привлекательной из сестер Блумфилд. Она была голубоглазой соблазнительной блондинкой. Но последнее время Нора чувствовала себя бледной и скучной рядом с Валерией и Стеффи.
   — Как дела в госпитале? — рассеянно поинтересовалась Стеффи.
   — Ты спрашиваешь о Рауди Кэссиди?
   — Наверно, — рассмеялась Стеффи. — Знаешь, я чувствую себя немного виноватой, что не сказала Валерии о его звонках.
   — Не только ты.
   — Ты тоже не передала ей его просьбы? Ты имеешь в виду, что он звонил несколько раз? О, Боже!
   — Я с ним не говорила, — быстро пояснила Нора. — Папа говорил.
   Рауди прямо не сказал этого, но было понятно, что он звонил Валерии несколько раз. Если Стеффи ответила на один звонок, а Нора не говорила с ним, то оставался только их ненаглядный, милый папочка.
   Она собиралась это объяснить, когда зазвонил телефон. Нора подняла трубку. Выслушав то, что ей сказали, она чуть не задохнулась от бешенства.
   Опустив трубку на рычаг, она повернулась к сестре.
   — Не верю! Какой эгоизм, какая заносчивость, — он просто невыносим!
   — Нора, что случилось? — нахмурилась Стеффи.

Глава 3

   — Рауди Кэссиди вытащил меня из «неотложки»! — выкрикнула Нора, сжав кулаки. — Вот мерзавец!
   — Но зачем? — поинтересовалась Стеффи.
   — Чтобы я прыгала перед ним на задних лапках, как все остальные. — Нора сердито заметалась по кухне. — Я с трудом в это верю! Каков…
   — ..мерзавец, — подсказала Стеффи.
   — Именно!
   — Я думаю, ты сможешь отказаться, — произнесла Стеффи, продолжая накрывать на стол. Нора удивленно уставилась на нее, не понимая, как сестра может думать об обеде в такую минуту.
   — В том-то и дело, что меня даже не спросили! — выпалила Нора. — Мне приказано явиться к Карен Джонсон завтра в семь утра.
   — Ах, бедняжка.
   — Я настолько зла, что сейчас заору.
   — О чем крик? — вмешался отец, входя в аккуратную, ярко освещенную кухню.
   — Опять о Рауди Кэссиди, — объявила Стеффи, прежде чем Нора успела открыть рот. Дэвид задумчиво потер щеку.
   — Не думаю, что вам нужно беспокоиться: он скоро уедет.
   — К сожалению, недостаточно скоро для меня.
   Отец тихо усмехнулся и вышел из кухни.
   Рано утром на следующий день Нора появилась на втором этаже больницы. В сестринской Карен Джонсон заполняла больничные карты. Завидев Нору, она подняла голову:
   — Значит, ты в курсе? Нора натянуто улыбнулась.
   — И не могу сказать, что меня это радует.
   — Я на это и не рассчитывала, но что мы могли поделать, если Его Высочество издал указ?
   — Он уже проснулся? Карен кивнула.
   — По-моему, уже давно. Просил, чтобы ты заглянула к нему, как только придешь, — добавила она, разведя руками.
   Хотя Нора и злилась на Рауди, она не могла не улыбнуться обреченному жесту подруги.
   — Как у него дела?
   — Физически ему лучше. Но он все равно в плохом настроении. Ему совсем не нравится пребывание в больнице захолустного городишки, как он любезно величает Орчард-Вэлли. Думаю, что ему не понравилось бы и в раю. Больше всего ему хочется поскорее выписаться, и на всем этаже нет ни одного человека, который бы страстно не желал того же.
   Нора засучила рукава своего белого халата и пошла в палату Рауди, мысленно готовясь к бою. Увидев ее, он по-мальчишески улыбнулся, что смутило и обезоружило Нору. Она не ожидала найти его в хорошем настроении.
   — Доброе утро, — радостно приветствовал Нору Рауди.
   — Хочу, чтобы вы знали, что мне не нравится, когда в мою жизнь вмешиваются ради своих личных целей.
   — Что-о? — протянул он. — Вы говорите о том, что я попросил перевести вас на этот этаж? Вы сами подсказали мне, к кому обратиться. По-моему, вы ведете себя эгоистично.
   — Я? А что тогда можно сказать о вас?
   — Что мне одиноко. Вы — моя единственная знакомая во всем городке.
   — Ваша знакомая — моя сестра, а вовсе не я, — напомнила ему Нора.
   — В любом случае вы — единственная, с кем я могу поговорить. И я вам доверяю. Хотя, Бог свидетель, не знаю почему! Вы сами признались, что ничего не сказали Валерии о моей аварии, пока она не вышла замуж. Могу утешать себя тем, что вы приберегаете меня для себя.
   Если он рассчитывал, что она станет с ним спорить, то он ошибся. Она сунула руки в карманы и вздохнула.
   — Сейчас принесу ваш завтрак, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.
   Когда через несколько минут она вернулась с подносом, Рауди уже сидел в постели.
   — Мне нужна ваша помощь, — попросил он.
   — По-моему, вы вполне можете поесть самостоятельно.
   — Мне ужасно скучно.
   — Поступайте как остальные — смотрите телевизор, — отрезала она. Одиноко ему или нет, она не станет развлекать его. Он сыграл с ней злую шутку, и она не собирается прощать его.
   Рауди взглянул на серый экран телевизора:
   — Пожалуйста, не обижайтесь на меня, Нора. Я серьезно.
   — Я тоже. — Но она чувствовала, как ее сопротивление слабеет. Рауди нельзя было отказать в обаянии, не многие могли противостоять ему. Взять, например, Карен Джонсон… Нора не собиралась вести себя так же.
   — Когда вы вернетесь? — С гримасой отвращения он рассматривал поданный ему завтрак. Гренки оказались холодными, яйца недоваренными, масло — плохого качества, а овсянка превратилась в размазню. Нора ему не завидовала.
   — Кто-нибудь придет, чтобы забрать поднос, — ответила она ему.
   — Вы можете сделать это прямо сейчас.
   — Попробуйте съесть что-нибудь, — сочувственно предложила она.
   — Что? Полусырые яйца или переваренную овсянку? Нет, спасибо. Я лучше обойдусь.
   — Ланч будет получше, — пообещала Нора.
   Он иронически поднял брови:
   — Поспорим?
   Нора вышла из палаты, но вскоре вернулась и принесла две домашние булочки с черничным джемом. Рауди удивленно раскрыл глаза, когда она положила их на поднос.
   — Сама не понимаю, зачем я это делаю, — сказала она.
   — А где вы их взяли? — Словно боясь, что она передумает, он схватил одну булочку.
   — Испекла вчера вечером и принесла, чтобы угостить других сестер, когда будем пить кофе. Угощайтесь и вы.
   — Обязательно. — Он развернул салфетку. Первую булку он проглотил почти целиком. — Они чудесны, — сказал он, облизывая пальцы, — как насчет того, чтобы продать рецепт?
   Нора рассмеялась. Рецепт передала ей мать, и она сильно подозревала, что та просто выписала его из журнала.
   — Как-нибудь потом.
   — Если все же решите, сообщите мне сразу же. — Он собирался попросить ее еще о чем-то. — Кстати, Кайнкед заглянет ко мне сегодня после обеда, поэтому избавьте меня от этих проклятых обезболивающих уколов.
   — Кайнкед?
   — Мой юрист. Чертовски тяжело лежать здесь без движения. Вчера мы с ним разговаривали. Сегодня он принесет кой-какие бумаги, которые мне надо подписать, а для этого нужна ясная голова. Доступно?
   — Да, Ваше Высочество.
   Рауди нахмурился, но ничего не сказал.
   Зазвонил телефон. С удивлением Нора наблюдала, как Рауди, не обращая внимания на больничный аппарат, вытащил из тумбочки переносной телефон. После короткого обычного приветствия он полностью углубился в разговор, не обращая на нее никакого внимания.
   Нора пожала плечами, взяла поднос и вышла из комнаты.
   Время прошло незаметно, до трех часов — конца своей смены — она не виделась и не разговаривала с Рауди. Он устал и был в плохом настроении. Юрист провел с ним два часа, а потом Рауди проспал два часа как убитый.
   — При тебе он гораздо спокойнее, — заметила Карен Джонсон, когда они собирались уходить.
   Нора не слишком поверила, что хоть в малейшей степени повлияла на поведение Рауди. Если Карен хочется кого-нибудь поблагодарить, то не следует обратиться к Кайнкеду, который занял его делом. Когда Рауди был занят, то у него не оставалось времени отравлять жизнь окружающим.