Авраам узрел Бога при закате солнца. Не значит ли это, что Неисповедимый познается только тогда, когда затихает суета мира? Полная свобода, слияние с вечной красотой Сущего - вот награда путнику, преодолевшему крутой подъем...
   Филон постоянно искал практического осуществления своего идеала. Но при всем пиетете к Общине Второго Храма он не мог найти в ней того, что хотел, и поэтому обратился к ессеям-терапевтам (См. выше, гл. XX). Присматриваясь к ним, он все больше утверждался в мысли, что именно эти отшельники воплотили его мечту.
   К одной из своих книг Филон приложил небольшой этюд "О созерцательной жизни", где изобразил скит терапевтов. В Египте они основали небольшие колонии, центром которых был поселок на берегу Мареотийского озера, к юго-западу от Александрии (62).
   Филону особенно импонировало, что вступать в секту побуждал людей не обычай, а свободное решение. По его словам, терапевтами становятся из любви к Богу.
   В описании Филона терапевты - настоящие монахи, общины которых разительно напоминают индийские ашрамы. Каждый отшельник имеет отдельную хижину со специальным местом для богомыслия и молитвы - монастерион. "Стремясь к бессмертной и блаженной жизни, - говорит Филон, - и считая, что земная жизнь уже кончилась, они оставляют имущество сыновьям и дочерям или другим родственникам, по доброй воле заранее сделав их наследниками" (63). Они считают, что обрели богатство, которое выше всех земных сокровищ, и ради него покидают "мир". Их связывают между собой взаимная любовь и вера. Среди терапевтов немало женщин, которые отказались от брака, предпочтя ему служение новой духовной семье.
   Филон не говорит, откуда аскеты получали средства для жизни. Возможно" наследники давали обязательство помогать тем, кто удалился в пустыню. Впрочем, потребности терапевтов были ничтожными: они придерживались умеренности в еде и одевались в самые скромные одежды.
   Большую часть дня монахи проводили в чтении Библии и медитациях. Периодически они устраивали общие собрания, во время которых старейшины толковали Слово Божие, а все хором пели гимны. Бдение завершалось ночным танцем, приводившим всех в состояние экстаза. "Они пребывают в этом чудесном опьянении до утра, - замечает Филон, - не чувствуя тяжести в голове и не смыкая глаз" (64). Сам философ видел в подобном состоянии высшую ступень аскезы. "Словно неистовые вакханты,-говорит он,-они охвачены восторгом, пока не узрят страстно желаемого" (65).
   Церковный историк IV века Евсевий, излагая книгу Филона о терапевтах, думал, что тот имел в виду христианских иноков (66). Ошибка очевидная, но поучительная. Сходство действительно большое. К тому же церковное монашество возникло именно в Египте, и основатели его были родом из Александрии. Не исключено, что ессеи, жившие у Мареотийского озера, явились прямыми предшественниками Антония Великого и Пахомия.
   Однако следует подчеркнуть, что монашество рассматривалось Церковью в качестве одной из форм христианской жизни. Пребывание "в миру" было провозглашено "равночестным" монашеству (67). Между тем для Филона терапевты стали абсолютным, непревзойденным образцом. К этому его логически привели дуализм и жажда развоплощения.
   Филон был не одинок. Бегство от мира было последним словом почти всех дохристианских религий. Прежде чем александриец пропел свой восторженный гимн пустыне, он уже звучал в устах отшельников-даосов и буддийских бхикшу, йогинов и служителей Сераписа, джайнистов и пифагорейцев. Спасение видели в уничтожении плоти, в уходе за грань земного, в царстве чистого духа.
   Но в те самые годы, когда отрешенность казалась единственной дорогой к Богу, Иисус Назарянин готовился нести людям Благую Весть. Весть о том, что Слово стало плотью, что Бог освятил Своим приходом земную жизнь, от которой аскеты с презрением отвернулись...
   ПРИМЕЧАНИЯ
   Глава тридцать вторая
   ФИЛОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ
   1. В своей книге "Посольство к Каю" (28) Филон называет себя седым стариком. Поскольку речь идет о 40-42 гг., то следует думать, что он родился не позже середины 20-х годов до н. э.
   2. На Филона постоянно ссылаются Климент Александрийский, Ориген, св. Василий Великий, св. Григорий Нисский, бл. Иероним, св. Исидор Пелусиот и др. О его влиянии на христианское богословие см.: Ф. Фаррар. Первые дни христианства. Пер. с англ. СПб., 1888, с. 227 сл.; Э. Гэтч. Эллинизм и христианство, с. 88 сл.; Н. Глубоковский. Благовестие ап. Павла, т. II. СПб., 1910, с. 23-425; S. Каrрре. Philon et la Patristique, р. 1-33.
   3. Это посольство было вызвано гонением на иудеев, которые отказались воздать божеские почести императору Каю (Калигуле). См.: Э. Ренан. Апостолы. Пер. с франц. СПб., 1907, с.140 сл.
   4. О семье Филона сообщает И. Флавий: Иуд. война, II, 15, 1; 18, 7; IV, 10, 6, V, 1,6; VI, 4, 3; Арх. XVIII, 6, 3; 8, 1; XIX, 5, 1; XX, 5,2. О священническом происхождении этой семьи см.: бл. Иероним. О знаменитых мужах, XI.
   5. Philo. De Providentia II, 109. Произведения Филона на русский язык (за малыми исключениями) не переведены, однако существует их подробное изложение в работе: В.Иваницкий. Филон Александрийский. Жизнь и обзор литературной деятельности. Киев, 1911.
   6. См.: А. Эдершейм. Жизнь и время Иисуса Мессии, т. I, с. 52 сл., а также приложение ко II тому этой книги: Life and Time of Jesus the Messiah, 1962; Y. Bentwich. Philo-Judaeus of Alexandria. Philadelphia, 1940, р. 199 ff.
   7. De specialibus legibus, II, 210.
   8. Quod Omnis probus liber sit, 20.
   9. Legum allegoriae, II, 85.
   10. Quod Deus sit immutabilis, 46.
   11. De gigantibus, 47
   12. Legum allegoriae, II, 85.
   13. Quod Omnis probus liber sit, 74.
   14. De specialibus legibus, I, 13-18; De Decalogo, 64-65.
   15. De Providentia, II, 28.
   16. Там же, II, 42; Quod Omnis, 2.
   17. De migratione Abrahami, 134.
   18. De aeternitate mundi, 2.
   19. О применении аллегорического метода в христианской экзегезе см.: В. Дмитриевский. Александрийская школа. Казань, 1884.
   20.См.: J. Guttтапп. Philosophies of Judaism, р. 27.
   21. De Opificio mundi, 7-8.
   22. См., напр., Quod Deus sit immutabilis, 11. В согласии с этим св. Иоанн Златоуст утверждал, что в Книге Бытия "употреблены грубые речения, приспособительно к немощи человеческой" (Беседы на Бытие, XV, 2).
   23. Основные черты раввинистического учения о "первом Адаме" обрисованы в статье Л.Гинцберга "Adam-Kadmon" (ЕЭ, т. I, с. 441-445).
   24. См.: В. Бычков. Эстетика Филона Александрийского.-ВДИ, 1975, Э 3, с. 62.
   25. De somnis, I, 20.
   26. Quod Deus sit immutabilis, 14.
   27. Legum allegoriae, I, 91. См.: Д. Гусев. Учение о Боге и доказательствах бытия Божия в системе Филона.-ПС, 1881, Э 12, с. 194.
   28. De mutatione nominum, 5.
   29. De Opificio mundi, 8.
   30. Quod Deus sit immutabilis, 62.
   31. См.: С. Булгаков. Свет Невечерний. М., 1917, с. 111 сл.; В. Лосский. Мистическое богословие Восточной Церкви.-БТ, в. 8, с. 18 сл.
   32. De praemiis et poenis, 45.
   33. Quis rerum divinarum heres sit, 69.
   34. De Cheburim, 9. Раввинистические параллели этой мысли приведены у К. Зигфрида (ЕЭ, т. XV, с. 262).
   35. "Филон,-отмечает Д. Клиффорд,-является самым ранним свидетелем учения о том, что Идеи суть мысли Бога" (D.A. Cliffford. The History of the Religions Philosophy. Cambridge, 1965, р. 142).
   36.См.: В. Лосский. Мистическое богословие..., с. 39 сл.
   37. О Слове у пророков см.: Ис 9, 8; 40, 8, 26; 44, 27; 55, 10 сл. Связь учения Филона о Слове с раввинистическим понятием Мемры рассмотрена А. Эдершеймом (Ук. соч., т. I, с. 59 сл. и специальное приложение к т. 2). См. также: Л. Буйе. О Библии и Евангелии, с. 28 сл. В Египте учение о творческом Слове появилось еще в III тыс. до н.э. (см.: Б. Тураев. Египетская литература. М., 1920, с. 39 сл.).
   38. См.: М. Муретов. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1885, с. 174 сл.
   39. De migratione Abrahami, 6.
   40. De plantatione, 18.
   41. Legum allegoriae, III, 207.
   42. De agricultura, 12; De confusione linguarum, 14.
   43. De plantatione, 8-9.
   44. De opificio mundi, 8.
   45. Как последователь философии Аристотеля, Фома признавал и его теорию безначальности мира, но, будучи исповедником библейского учения о творении, он не мог принять ее полностью. Эту дилемму Фома Аквинат решил в духе Филона. По его учению, "универсалии", т. е. духовная первооснова вещей, предвечно пребывают в Самом божественном Разуме. См.: S. Decloux. Temps, Dieu, Liberte dans les Commentaires Aristoteliciens de Saint Thomas d'Aquin. 1967, р. 52.
   46. De Providentia, I, 7.
   47. De specialibus legibus, IV, 187.
   48. Legum allegoriae, III, 77.
   49. Там же, 71.
   50. De migratione Abrahami, 9.
   51. Quod Deus sit immutabilis, 46.
   52. De Providentia, I, 63.
   53. См : Г. Генкель. Апион.-ЕЭ, т. II, с. 844.
   54. De specialibus legibus, I, 271.
   55. Там же, 287
   56. Там же, II, 70.
   57. De praemiis, 15-16.
   58. См.: А. Смирнов. Мессианские ожидания и верования иудеев..., с. 75; А. Троицкий. Антропологическое и эсхатологическое учение Филона.-ВР, 1904, Э 18, с. 198 сл.
   59. De opificio mundi, 71; Legum allegoriae, III, 82; De somniis, II, 249.
   60. De fuga et inventione, 75а.
   61. Legum allegoriae, III, 18.
   62. См.: Н. Смирнов. Терапевты и сочинение Филона Иудея "О жизни созерцательной", с. 19 cл.; М. Елизарова. Община терапевтов, с. 40 сл. Как уже было отмечено выше, термин терапевт происходит от арамейской формы слова ессей.
   63. Филон. О созерцательной жизни, 13.
   64. Там же, 89.
   65. Там же, 12.
   66. Евсевий. Церк. История, II, 17.
   67. См. правила 10, 11, 21 Гангрского Собора. Следует признать, что в христианском монашестве (особенно средневековом) неоднократно возникали спиритуалистические уклоны, коренящиеся по своей природе не в Евангелии, а в платоновском и эллинистическом отрицании плоти. Самые крайние из этих уклонов превратились в манихейскую ересь, терзавшую (под разными обличьями) Церковь на протяжении многих веков (павликиане, богомилы, катары, альбигойцы и пр.). Главная идея этой ереси-происхождение плоти и всего материального мира от дьявола.
   Глава тридцать третья
   ПРЕДТЕЧА
   Иудея, 26-27 гг.
   Избавитель придет, когда Израиль покается.
   Рабби Иоханан
   В четырнадцатый, по восточному счету, год правления Тиберия прокуратор Валерий Грат был отозван из Палестины и кесарийский гарнизон готовился к встрече нового наместника Понтия Пилата.
   Когда корабль приближался к гавани, с палубы римлянам открылась картина, живо напомнившая им о родных краях. Еще издали можно было различить две гигантские статуи Августа и Юноны, белые колоннады портовых зданий и храмов. Сойдя на берег, новоприбывшие осмотрели дворец, театры и цирк, сооруженные Иродом Великим. На каждом шагу они убеждались, что провинция хорошо усвоила порядки, стиль и вкусы Рима. Впрочем, самого наместника этот парадный фасад обмануть не мог. Ему было известно, что в глубине страны течет иная, непонятная Западу жизнь, которую нелегко будет держать под контролем.
   Выгодную должность прокуратора Пилату выхлопотал всесильный тогда сенатор Сеян, заклятый враг иудеев. Пилат не скрывал, что разделяет чувства патрона, и с презреньем относился к обычаям страны, где должен был теперь представлять власть императора.
   О человеке, который через несколько лет вынесет смертный приговор "Царю Иудейскому", известно немного. Однако мы знаем, что он отнюдь не отличался чуткой совестью и мало походил на героя булгаковского романа. Филон, современник Пилата, приводит о нем весьма резкие отзывы. Говорили, что прокуратор "жесток от природы и в своей жестокости ни перед чем не останавливался". В ставке Пилата царила коррупция. "Страна была разграблена, угнетена и разорялась всеми способами. Людей постоянно казнили без суда" (1). Сообщение Филона подтверждает и Флавий, родившийся вскоре после отставки Пилата.
   Действия пятого прокуратора Иудеи шли вразрез с указаниями самого цезаря. Поскольку Палестина находилась вблизи парфянской границы, Тиберий хотел сохранить там спокойствие. Он лично покровительствовал Ироду Антипе, и тот назвал его именем свою столицу Тивериаду. Правда, в 19 году император запретил переход в иудаизм, но эдикт его был направлен также против египетских культов и распространялся только на Рим.
   Тиберий любил повторять, что опытный пастух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру; между тем алчность Пилата не знала границ. Напрасно ему говорили, что он нарушает волю Августа, он оставался глух ко всем предостережениям, олицетворяя самые худшие стороны римского владычества.
   Конфликты начались сразу. На другое же утро после вступления войск наместника в Иерусалим люди, проснувшись, увидели портреты Тиберия, укрепленные на стенах. Прежде ни один прокуратор не решался столь явно бросать вызов общественному мнению. Огромная толпа иерусалимлян немедленно хлынула в Кесарию с просьбой убрать изображения. Пилат, надеясь сломить упорство народа, в течение целой недели отказывался уступить. Но даже когда демонстрантов оцепили солдаты, они продолжали кричать, что лучше погибнут, чем допустят нарушение Закона в стенах святого города. Раздосадованному прокуратору пришлось наконец сдаться, но с тех пор он ожесточенно мстил непокорному народу. За десять лет его правления не раз происходили кровавые стычки, спровоцированные Пилатом (2). Однако, пока Сеян пользовался доверием цезаря, никакие жалобы не могли пошатнуть положение прокуратора. Тиберий сместил его лишь в 36 году, после казни Сеяна.
   Можно только удивляться, что восстание евреев против Рима не вспыхнуло еще при Пилате, который превратил Иудею в "горячий район". Психологически оно созрело именно тогда, тем более что в других провинциях начались антиримские волнения.
   Рах Romana оказалась иллюзией. Тиберий едва успевал справляться с бунтующими легионами, отражать натиск германцев, фракийцев, африканцев. В самой Италии возникла оппозиция, на которую цезарь отвечал репрессивными мерами. Вначале он, подражая Октавиану, прикидывался демократом, но скоро понял, что пора сбросить маску. "Дня не проходило без казни,- пишет Светоний,- будь то праздник или заповедный день; даже на новый год был казнен человек. Со многими вместе обвинялись их дети и дети их детей... Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов" (3). Закон "об оскорблении величества", введенный Тиберием, легко мог оправдать любой акт произвола.
   Есть мнение, что, характеризуя этот период, Светоний сгустил краски. Но его слова подтверждаются хотя бы тем фактом, что в 27 году император покинул столицу, предпочтя ей уединенный остров Капри. Вероятно, у него были серьезные причины искать убежища. Только глава государства, вызвавший всеобщую ненависть, мог пойти на такой шаг.
   Есть эпохи, когда симптомы перемен становятся почти осязаемыми, но тогда, в период между 26 и 27 годами, близость каких-то необыкновенных событий переживалась с исключительной остротой. В Иудее зелоты вновь начали тайно вооружаться и собирать добровольцев.
   Апокалиптические книги питали надежду на свержение римского ига. Оживали грозные видения Даниила и Еноха. Мысль о борьбе за независимость сливалась у народа с представлениями о конце света. Ждали, что вот-вот грянут трубы архангелов и на горизонте покажутся рати Сына Человеческого, идущего низложить царство Зверя. В победах цезаря видели последние судороги сатаны; уповали на чудесное вторжение Бога в ход истории, которое явит перед всеми мощь Его Правды...
   Параллельно с мечтами о возмездии и свободе углублялось мистическое восприятие тайны зла. Мысль о нем все больше захватывала Израиль. Никогда еще демонология не была так популярна, но за этим крылось нечто большее, чем наивное суеверие. Ветхозаветный человек отчетливо осознал реальность темного мира. Казалось, сам воздух был наполнен его испарениями; участились случаи беснования и одержимости (4). Зло перестали считать только изъяном, оно обнаруживало свою страшную активность, направленную против Творца и Его воли. Теперь, когда говорили о дьяволе, то имели в виду не ангела-искусителя Книги Иова, а космического врага всего творения.
   Под влиянием маздеизма, проникшего к иудеям через Кумран, библейский образ Дракона стал принимать вполне определенные черты. Утвердился взгляд на Вселенную как на арену битвы между Мраком и Светом, битвы, которая с каждым днем разгорается все яростней.
   Простой народ выражал эти идеи языком мифа. Суть его сводилась к тому, что некогда сатана, не желая примириться с центральным местом Адама в мироздании, отпал от Бога, что он притязал "занять место Сущего" и потому был "лишен ангельской славы" (5). Картины, которые впоследствии вдохновят Джона Мильтона, прочно вошли в религию иудаизма.
   Силам зла противопоставлялось могущество Божие. Но в каком виде оно проявится? Здесь мнения расходились. Если Книга Исайи возвещала об Агнце, Который придет без внешних знаков господства, побеждая лишь мощью Своего Духа, то символика других пророчеств давала повод ждать, что потрясены будут небо и земля. В одном, однако, все были согласны: Сам Господь, "Владыка Сильный", истребит зло и восстановит вечное согласие с тварью.
   Небо и земля, ночи и дни,
   все создания покорятся Богу
   и не будут нарушать заветов Его...
   Господь отринет от Себя злых,
   а праведные воссияют, как солнце;
   и в это время люди будут
   от грехов своих
   очищены водой (6).
   "Народ пребывал, замерев в ожидании"-эти слова евангелиста Луки кратко и точно передают состояние умов в первые годы правления Пилата (7). Израиль, действительно, был подобен натянутой струне. Вот почему, когда на берегах Иордана появился молодой отшельник Иоханан бар-Захария, говоривший, что Царство Божие при дверях, к нему немедленно потекли толпы людей.
   В Евангельской истории человек этот известен под именем Иоанна Крестителя.
   Новое мессианское движение встревожило Ирода Антипу. Западная сторона реки, где поселился проповедник, входила во владения тетрарха. По словам Иосифа Флавия, он стал опасаться, "как бы огромное влияние Иоанна на массу не привело к какому-нибудь возмущению". Чтобы, как пишет Флавий, "не раскаиваться, когда будет поздно", Ирод послал на Иордан солдат. Креститель был закован в цепи и переправлен в Махерон (8). Выбор пал на эту крепость, по-видимому, не случайно: она находилась километрах в двадцати от места, где Иоанна взяли под стражу. Антипа мог опасаться, что, если узника перевозить дальше, за него вступятся его многочисленные приверженцы.
   В намерение тетрарха не входило предать пророка казни. "Страх перед народом,-поясняет евангелист,-остановил его" (9). Ирод ограничился тем, что положил конец деятельности Иоанна, оставив его в почетном заточении.
   Но Антипа опоздал. "Человек, посланный от Бога", уже выполнил свою историческую миссию-возвестил людям о наступлении новой эры.
   Правитель имел все основания удивляться молниеносному успеху Иоанна. За какие-нибудь несколько месяцев он сумел вызвать покаянную волну по всей стране. К нему шли не только из Иорданского округа, но также из Иудеи и Галилеи. Среди кающихся были представители самых разных профессий и сословий: от книжников и солдат до мытарей.
   Народ почтительно называл Иоанна "рабби", но он не походил на обычных учителей. Все чувствовали, что Израилю послан наконец настоящий пророк, словно бы сам Илия явился из глубины веков. Даже внешний вид Крестителя был необыкновенным. Евангелия описывают его одежду и пищу, хотя, как правило, в них редко говорится о подобных деталях. На пустыннике была грубая бедуинская власяница из верблюжьей шерсти и кожаная повязка вокруг бедер. По обычаю назореев он носил длинные волосы. Предание запомнило, что Иоанн не пил вина и не ел хлеба. Его кормила скудная природа пустыни, где он находил мед и съедобную саранчу (10).
   Все это, конечно, могло действовать на воображение людей, однако аскеты уже перестали быть редкостью в Палестине; поэтому разгадку "огромного влияния" Иоанна, о котором пишет Флавий, следует искать в чем-то другом. Но в чем? Креститель не совершал чудес, его не поддерживал авторитет раввинских академий; фарисеи называли его бесноватым, хотя и не решались бороться с ним открыто. Будучи священником по рождению, пророк не связал свою судьбу с Храмом и не примкнул к саддукеям. Он вообще не являлся последователем какой-либо школы или секты. Наконец, Иоанн был молод и проповедовал лишь короткое время.
   Трудно объяснить популярность Крестителя и просто тем, что его проповедь оказалась созвучна кризисному моменту. В этом смысле он не составлял исключения. Но интересно, что Флавий, который с презрением говорит о большинстве религиозных вождей тех лет, называет Иоанна праведником*. Даже такое ничтожество, как Антипа, и тот невольно подпал под обаяние Крестителя. По словам евангелиста, тетрарх "выслушивал его, и смущался сильно, и охотно слушал его" (11). Позднее, обезглавив Иоанна, Ирод мучился страхом и угрызениями совести. Когда до него дошел слух об Иисусе, он решил, что это воскрес убитый им пророк.
   ----------------------------------------------------------------------
   * .......... ........ - достойный (или совершенный) муж
   Почитатели готовы были видеть в Иоанне самого Мессию, хотя ни он, ни его дела не указывали на это. Одним словом, в самой личности Крестителя была заключена та неодолимая духовная сила, которая покоряла людей и влекла их к нему.
   Есть свидетельство о пустыннике, драгоценное и решающее, свидетельство Иисуса Христа:
   Говорю вам:
   среди рожденных женами
   нет ни одного большего, чем Иоанн. (12)
   Если бы мы и не знали о пророке ничего, кроме этих слов, следовало бы считать его явлением исключительным.
   Откуда пришел Иоанн? В какой среде был воспитан? Что подвигнуло его стать проповедником? Прямых ответов на эти вопросы источники дают немного. Св. Лука называет его сыном иерусалимского священника Захарии и говорит, что от рождения он был отмечен печатью Духа. Но это предание, сохраненное, вероятно, учениками Крестителя, не объясняет, почему, нарушив обычай, он не стал преемником отца в Храме.
   О юности Иоанна не сохранилось почти никаких сведений. Евангелист лишь пишет, что с самых ранних лет он соблюдал назорейские обеты и "был в пустынях до дня явления его перед Израилем" (13). Как он там оказался? Трудно поверить, чтобы престарелый священник бросил служение и дом, чтобы скитаться с младенцем по безлюдным местам. К тому же, скорее всего, престарелые родители Иоанна умерли вскоре после его рождения.
   Апокрифическое Евангелие Иакова пытается рассеять туман, окружающий детство пророка, вводя в его биографию рассказ об избиении младенцев. Ирод Великий якобы хотел умертвить не только Иисуса, но и Иоанна. Тогда мать убежала с ним в пустыню, где расступившаяся гора скрыла их. Сам же Захария был убит воинами царя (14). Эта легенда неправдоподобна хотя бы уже потому, что родители Предтечи жили не в Вифлееме (15).
   Таким образом, если годы Христа в Назарете окутаны тайной, то с еще большим правом это можно сказать о жизни Его Предтечи до выхода на проповедь.
   Однако теперь, после открытий у Мертвого моря, появилась возможность в какой-то мере заполнить пробел в евангельском повествовании.
   Прежде всего было замечено сходство молитвы Захарии, приведенной у Луки, с кумранским "Гимном неофита". Из этого заключили, что семья Иоанна могла иметь связи с ессеями. По словам Флавия, сектанты "принимали чужих детей, еще восприимчивых к обучению, и относились к ним как к родным, и прививали им свои нравы" (16). Осиротевший мальчик, сын Захарии, был особенно подходящим кандидатом в воспитанники, поскольку принадлежал к "потомкам Аарона". В ордене, управлявшемся духовенством, высоко ставили священническое происхождение.
   Когда Иоанн родился (ок. 7 года до н. э.), Кумранский монастырь стоял заброшенный после землетрясения, но вскоре его отстроили и вновь заселили. Этот духовный центр ессеев иногда называли аравой, пустыней. Вполне возможно, что именно на него и другие поселки у Мертвого моря и намекает евангелист Лука. Многие черты в образе жизни и в проповеди Иоанна косвенно подтверждают гипотезу о том, что его отрочество и молодость протекли среди "сынов света". Как и они, Креститель хранил безбрачие, ждал скорого Суда Божия, был противником фарисеев и саддукеев. Из слов пророка видно, что он часто размышлял над Книгой Исайи, а она была особенно любима кумранцами. Такие выражения, как "свидетельствующий о Свете" или "идущий по правому пути", относимые Новым Заветом к Предтече, тоже сближают его с общиной пустыни. Даже акриды, сушеная саранча, которой питался Иоанн, упомянута в ессейских текстах. Немаловажно, что место проповеди пророка находилось всего в двух часах ходьбы от Кумрана (17).
   Но, с другой стороны, никак нельзя утверждать, что Иоанн был правоверным ессеем и всецело следовал их учению. Если он действительно жил в Кумране и был членом ордена, то к моменту своей проповеди он, скорее всего, отошел от воспитавших его людей. "Сыны света" заявляли, что на них исполняется пророчество о "гласе вопиющего", но Креститель отнес его к себе с неизмеримо большим правом (18). В отличие от монахов, которые заперлись в своих уединенных обителях, он знал, что "послан всему народу Израилеву".
   Был в его жизни знаменательный день, когда ему стал внятен призывный голос Божий, когда Дух овладел им, как некогда овладевал древними провидцами. И тогда он покинул пустыню с ее угрюмыми скалами и ушел на северо-восток, к зеленым берегам Иордана.
   Священная река издревле считалась как бы рубежом "земли Авраама". Согласно библейской традиции, когда Иисус Навин достиг Иордана, поток расступился, чтобы открыть путь Ковчегу Завета. Иорданские воды стали с тех пор символом преддверия, очищающего от скверны (19). Поэтому подготовкой к мессианскому Царству Иоанн сделал тевилу, погружение в реку, или по-гречески баптисму. Отсюда и прозвище, данное пророку народом, - Ха-Матбил, "тот, кто омывает", Креститель*.
   ----------------------------------------------------------------------
   * Слово баптисма русский перевод Евангелия передает как "крещение".
   В ту эпоху ритуальные омовения были широко известны как в Иудее, так и вне ее. В Кумране были даже устроены специальные водоемы, чтобы каждый мог постоянно совершать очистительный обряд. Он знаменовал освобождение души от грехов. Последователи близкой к ессеям секты эмеробаптистов* верили, что "человеку нельзя жить иначе, как совершая ежедневные омовения в воде, омывая и очищая себя от всякого греха". К ним, быть может, принадлежал и пустынник Бан, учитель Флавия, который повторял баптисму "днем и ночью" (20).