Мень Александр. Радостная весть

   Волхвы объясняют, а царь понимает, что где-то родился новый претендент на престол и ищут его. И когда он понимает, что волхвы обманули, что, повинуясь вещему сну, они уходят, они покинули его государство, он отправляет солдат, чтобы они перебили всех детей около двухлетнего возраста. У нас есть даже такой печальный праздник в первые дни после Рождества, памяти четырнадцати тысяч младенцев, убиенных в Вифлееме. Но, конечно, это легендарное преувеличение. Я думаю, что в то время и жителей-то четырнадцати тысяч в Вифлееме не было, едва ли там жило две тысячи человек вообще, мужчин, женщин и детей включая. В документах об этой акции мы ничего не находим. Только в Евангелии. Но уже сам характер Ирода, его бесконечные бойни показывают нам, что это было вполне правдоподобно.
   Вот этот момент евангелисту важно было подчеркнуть: насилие, честолюбие, тирания не могут принять Благой Вести, они на нее ополчаются.
   Кто же грозит коронованному убийце? Невинное Дитя... бессильное Дитя... на руках у Матери... Такова сила Тайны Духовной... Потому что Бог слаб в этом мире, Он пришел, умалив Себя. Вот это знаменательное слово, которое употребляет апостол и впоследствии Отцы Церкви, что Христос умалил Себя. Это необычайно важный момент во всем христианстве. Ибо человек действует насилием, человек навязывает структуры, порядки, идеи, лозунги...
   Бог приходит к нам без насилия, Бог говорит всегда шепотом, Он всегда призывает нас. Если вы слышите голос громкий, настойчивый, на надрыве - это не голос Божий, это голос человеческий, даже если он говорит о чем-то священном, если он нас принуждает (я имею в виду голос во внутреннем, в духовном смысле слова). Потому что каждый из нас для Творца - бесконечная драгоценность. Эта жемчужина есть дух, образ и подобие Божие.
   А дух без свободы - ничто. И поэтому, оберегая свободу каждой души, Господь приходит в мир таким образом, чтобы человек имел право и свободу повернуться к Нему спиной или открытым сердцем.
   Если вы помните, в одной из наших бесед мы читали стихи Алексея Константиновича Толстого о том, как книжник говорит, почему Он, то есть Христос, идет не в громе, не в славе, не в победе, почему не трубят трубы, почему не разбегаются враги? А Христос приходит в тишине. "В молчании Бог произносит Свое Слово", - говорит нам Майстер Экхарт, знаменитый немецкий мистик. Вот в этой тишине можно Его услышать и узнать каждому из нас.
   Он рождается для того, чтобы быть на земле, быть с людьми, но Он приходит свободный и становится беззащитным. В этом тайна Креста и христианства - Он беззащитен, и только настоящая открытость сердца может нас привести к Нему. Он бесконечно могущ, но в это мгновение Он бесконечно слаб, потому что Он хочет, чтобы мы не испугались Его. Потому что, если бы мы Его испугались, никакой цены не имели бы ни наша вера, ни наша любовь.
   Ни один писатель не смог адекватно передать образ Христа. Есть только один, пожалуй, - это английский писатель Льюис. У него есть цикл детских сказок, которые, я надеюсь, будут у нас скоро изданы. В этих сказках о волшебной стране Нарнии фигурирует как главный герой сокровенный, который периодически появляется и исчезает, огромный светящийся лев Аслан.
   Мне лично кажется, что во всей мировой литературе это самый прекрасный, самый таинственный и самый адекватный образ Христа - под этим львом там Христос... Передать это нельзя, я надеюсь, что вы все это в скором времени прочтете.
   В этой сказке даются скрытые символы догмата искупления, ибо Аслан приносит себя в жертву ради спасения людей. Льюис - единственный в мире писатель, который сумел закодировать в сказке, в легенде, закодировать всю тайну христианства. И вот этот гигантский Лев, когда он подходит к человеку, его когти уходят, он перестает быть грозным и страшным. Но на самом деле он и грозен, и страшен - в этом величие Клайва Льюиса, который это постиг. Светится гигантское пламя этого Льва, но когда герои поворачиваются, они видят зеленое поле и белого ягненка, который там сидит... Лев превращается в ягненка. Но это только для того, чтобы приблизиться к человеку.
   И потому Он, Младенец на руках. Он - маленькое Дитя, способное погибнуть от любого ветерка, Он приходит к нам с вопросом, с главным вопросом: "Могу ли Я родиться в тебе, в твоей душе, в твоем доме, в твоей семье, среди твоих близких? Могу ли Я прийти к тебе? Пустишь ли ты Меня к себе?" Вот в чем тайна Рождества. Поэтому вспоминается в эти дни Иосиф, который хотел найти место для Младенца, которому предстояло родиться. И Он, этот Младенец, сегодня опять с нами.
   И мне кажется, что мы часто похожи на людей, которые жили в Вифлееме. Наверное, они видели Мать усталую, которая шла, вот-вот готовая родить, изможденного Иосифа, но им было не до них. Так и нам не до Него, у нас свои заботы, свои хлопоты, свое время... А Вечность - вот она тут стоит. Бессмертное и самое прекрасное - то, что мы можем прозевать, проспать, пропустить.
   И вот, чтобы этого не было, приходит к нам праздник Рождества. Звонят колокола, и в церкви поют: "Христос рождается, славите, Христос с небес, срящите" (то есть идите к Нему навстречу). Для того-то нужен нам этот праздник, чтобы мы время от времени могли проснуться и понять, что есть бессмертное, что есть прекрасное, что есть единственное в нашей жизни, что дает ей стержень, смысл, красоту и вечность.
   Лекция была прочитана 14 января 1990 г. в Клубе "Красная Пресня"
   Великий пост
   Прочитана 1 апреля 1989 г. в ДК "Красная Пресня"
   Четыредесятница - это традиция, которая идет из очень глубокой древности. Она включает в себя и древнерусские обычаи, в какой-то степени связана даже с дохристианскими традициями. В какой-то степени она связана с периодом подготовки к крещению в древней церкви, то есть это целая сумма, огромный свод опыта многовекового, двухтысячелетнего пути Церкви. И каждый человек, цивилизованный и культурный, должен иметь представление об этом.
   Мне хотелось бы вас познакомить именно с тем, что сегодня здесь, в Москве, в нашей стране и во всем мире совершается в православных храмах, в православной традиции. Для нас, для всех слово "пост" в первую очередь связывается с определенным воздержанием от некоторых видов пищи. Hо Пост этим не исчерпывается, и я хочу на этом остановиться.
   Человек- существо очень сложное. Он не является ни хищником, ни травоядным существом, и он не запрограммирован на определенный вид пищи. Поэтому, переключаясь то на растительную, то на животную пищу, он всегда испытывает некоторую перестройку организма. Это было важным фактором в процессе эволюции человеческого организма, это было важным фактором в истории культуры. Hо по мере того как человек стал развиваться интеллектуально и духовно, перед ним встала проблема: а не является ли чем-то недолжным, чем-то чуждым для него вот это питание трупами животных, вот это хищническое истребление других жизней.
   И многие учения, особенно индийские, полностью отказались от пищи, которую мы берем у убитого животного. В других регионах были особые виды живых существ, которые табуировались, то есть запрещались в пищу. Это тоже был элемент какого-то воздержания.
   Меня нередко спрашивают, а почему в Евангелии нет ахимсы, не провозглашен индийский принцип неубиения. Разумеется, я не могу, и никто из богословов и служителей Церкви не может точно и адекватно сказать, почему. Hо нет заповеди такой, что человек не имеет права на жизнь живых существ.
   Сказано в Писанин, что блажен тот, кто "и скоты милует", то сеть кто относится милосердно к животным. Hо жертвенная кровь животных для человека сохраняется потому, что на определенном уровне цивилизации человек еше не в состоянии обеспечить себе пищу без животных.
   Если бы сейчас весь земной шар пошел по пути, по которому идет индийский народ, исповедники индуизма, я боюсь, что это создало бы острейшие проблемы голода на всей земле: миллионы людей и так голодают. Если бы они лишили себя и этой формы пищи, вероятно, голод стал бы еще более угрожающим и тяжким. Это только мой аргумент и предположение, но заповеди такой нет. Как говорил один из выдающихся наших современных богословов митрополит Антоний Блюм Сурожский, человек хотя бы в какие-то периоды года должен подняться над своим хищничеством, и, поверьте, что в этот период человек чувствует это не только на своем теле, но и на душе. Я по себе знаю, когда начинаешь воздерживаться от животной пищи, тело становится как-то легче.
   Есть какие-то изменения, которые помогают духовной жизни. Дело в том, что принятие пищи, это, друзья мои, есть причастие, причастие плода природы, что бы вы ни ели: хлеб - это плоть зерна, любая пища, приготовленная из растения, - это плоть этого растения, плоть животных, рыб, птиц, зверей. Мы причащаемся природе через пищу, и природа входит в нас. Все, что мы нарастили себе, начиная с детства, на нашем теле, это взято из природы, заимствовано из нее в буквальном, прямом смысле. Она живет в нас. Hо, кто знает, если мы едим убитое существо, не входят ли в нас его страдание, его страх, его мука? Вопрос очень непростой.
   Во всяком случае воздержание, хотя бы временное, от этих несовершенных видов пищи, дело, несомненно, благое. Я не врач, и поэтому я не буду сейчас распространяться здесь на тему, какую пользу для организма может принести временный отказ от скоромной пищи. Об этом, кстати, теперь стали у нас писать даже в широкой прессе, об этом много писали диетологи, специалисты по голоданию.
   Да, действительно, когда четыре раза в году человек, соблюдающий правило православной церкви, воздерживался на определенное время от мясной пищи, он был в выигрыше физически - несомненно; но он был и в выигрыше морально, потому что всякое воздержание есть усилие нашего внутреннего духовного организма. Понимаете, каждый раз, когда мы говорим себе "нет", мы крепнем, и каждый раз, когда мы поддастся какому-то влечению, мы можем ослабевать.
   Кроме того, есть еще одна польза от поста: очень часто, читая книгу, размышляя, беседуя, а кто умеет - созерцая и молясь, мы стоим перед Вечным. Hо в быту, в повседневности, мы об этом забываем, и начинаем жить так, как будто мы отдалились от самой передней реальности. И вот, когда церковное правило вторгается в наш быт, когда приходится думать, а что тебе купить, а что тебе приготовить, - это как бы невольное напоминание в быту о постоянно идущем церковном священном годовом круге. Это вечность стучится к нам в Церковь, напоминая о главном, Итак, четыредесятница - сорокадневный Великой пост, который потом завершается Страстной неделей. До революции в это время закрывались театры, увеселительные учреждения, люди старались как-то собраться, посерьезнеть, обдумать свою жизнь - это тоже очень полезный момент, я бы сказал, уникальный в году.
   Откуда же возник этот обычай? Когда в древней Церкви крестились люди преимущественно во взрослом возрасте, к крещению серьезно и долго готовились. Иногда год, бывало, что и два. Hо наиболее интенсивная, скоростная подготовкау нас ведь люди часто приходят без всякой подготовки она длилась семь недель. Вот этот период - подготовки к крещению-предварял Пасху. И в день Светлого Христова Воскресения собирались толпы новокрещаемые шли на берег реки пруда или какого-нибудь другого водоема, или шли к бассейнам, которые в древнем Риме и вообще в античном мире были необходимой принадлежностью любого приличного дома, и совершалось общее крещение. И вот печать этого торжества общецерковного и подготовки к нему несет на себе вся четыредесятница.
   Первое. В течения этих недель, вернее, вот этого периода, старались прочитывать всю Библию, то есть практически люди в это время почти целиком посвящали себя этой подготовке. Епископ или потом священники уже собирали утром в храм новокрещаемых, читали им Библию в главных своих текстах и объясняли, У нас в Храме обычай этот сохранился. Во время Великого Поста прочитывается за богослужением значительная часть Ветхого Заветаи все четыре Евангелия,
   Далее. Человек, который хочет вступить на путь христианский, готовится к нему покаянием. Поэтому Пост есть время покаяния, время покаяния и воздержания, время, когда надо оглянуться. Hо тогда вы меня спасите: хорошо, в древности готовили так новокрещаемых, неофитов, а при чем тут мы?
   Иоанн Креститель имел в виду. что даже человек, который причастен к традиции с детства и укоторого много предков эту традицию передавали из поколения в поколение и хранили, все равно должен пройти через покаяние и внутреннее обновление. Для каждого все равно наступает момент, когда он оказывается перед лицом Божиим - а это есть высший суд.
   Здесь есть аналогия с Великим постом. Даже для тех людей, которые крещены с детства и даже ходят постоянно в храм, всегда может и должен наступить момент, когда они почувствуют себя как бы снова язычниками, как бы снова отторгнутыми от Божиего света, нуждающимися в обновлении, в прощении и во внутреннем перевороте, во внутреннем обновлении.
   Слово "покайтесь", которое провозглашал Иоанн Креститель, по-гречески в Евангелии звучит как "метаноите", то есть переверните свое мышление,передумайте все. В наши дни это вновь становится актуальным.
   Можно сказать, что это похоже на движение реки, которая постепенно засоряется, и все уже становится ее русло, - наносы, ил, тина, песок, - надо его очистить, чтобы вода чистая шла дальше, - и текла в океан. Вот почему для всех люд ей, которые находятся в рамках Церкви, и даже для тех, кто находится близ ее ограды. Пост становится временем размышления и покаяния.
   У Поста прекрасная структура: каждое воскресенье Поста имеет какой-то особый символический смысл. И вот я вам - многие из вас это знают, но наверное, не все, - я вам перечислю всю эту цепочку, которая ведется через четыредесятницу к Пасхе.
   Сначала идет предпостовый период. Hачинается воскресенье, когда читается притча о мытаре и фарисее. Воскресенье по-церковнославянски значит "неделя". Hеделя мытаря и фарисея. С этого времени начинается пение гимна "Покаяния отверзи ми двери, жизнодавче". Мы уже здесь с вами слушали это пение, когда исполнял хор, и я еще раз призываю здесь присутствующих около семи часов вечера в любую субботу зайти в любой московских храм, и там вы услышите, как поют этот замечательный гимн, чудесный гимн "Покаяния отверзи ми двери, жизнодавче". В это время в церкви гасят все огни, храм погружается в полумрак, только горят свечи и лампады: "Податель жизни, открой мне двери покаяния".
   "Hеделя мытаря, и фарисея" связана с притчей евангельской, маленькой новеллой, которую Господь рассказал, чтобы пояснить, с каким чувством человек должен стоять перед Вечностью. Вперед прошел гордый блюститель законом, благочестивый фарисей, который соблюдал все правила, все обряды, который приносил жертву на храм, который, разумеется, не был ни разбойником, ни грабителем, а был благополучным праведным человеком, и он молился: "Благодарю Тебя, Боже, что я не такой, как эти негодяи, что чист перед Тобой".
   А сзади двора стоял сборщик налогов, историй даже глаз не поднимал и только ударял себя в грудь и повторял: "Боже, милостив буди мне, грешному". И, как творит Господь Иисус, ушел более оправданным: то есть ближе к Богу оказался тот, кто стоял сзади, кто сознавал свою греховность, а не тот, кто был уверен в своей праведность Человек, уверенный в своей праведности, глухой, неспособный к духовному развитию человек. Этот род нравственного самодовольства означает остановку реки, которая должна течь.
   А вы знаете, что происходит, когда останавливается течение реки? Она заболачивается, вода начинает гнить- то же самое происходит в душе. Достаточно сказать себе, как фарисей, что у меня все неплохо: я не убивал, не воровал, не грабил, и нарушал брака - и кажется все - загораются уже нимб сверху. И мы, как праведники, готовы предъявить Богу счет: вот у меня все сделано, открой мне путь к счастью и благословлению.
   Это ложная позиция, и она осуждается. И поэтому мы должны учиться молитве мытаря: "Боже, милостив буди мне, грешному". Что это значит? "Я прошу помиловать". Фарисей что просил? Справедливости. Он считал, что он с Богом схватился: я Тебе, Ты мне. А мытарь ждал помилования.
   Когда просят помилования, это значит признают свою вину, но надеются на снисхождение.
   Следующее воскресенье посвящено притче о блудном сыне. Кратко напомню вам. Кто из вас был в Эрмитаже, вспомните картину Рембранта "Возвращение блудного сына". Юноша потребовал у отца свою долю имения, ушел из дома. В старину, особенно на Востоке, это считалось преступлением, - разделить имение, расколоть имущество, тем более оторваться от семьи. Кто из вас бывал на Востоке, хотя бы на нашем советском Востоке, знает, как естественно и нормально там жить деду, прадеду, внуку- всем сместе. Когда кто-то отделяется, это считается дурным поступком.
   Так вот, отец молча ему все отдает, и сын уходит в далекую страну, где его никто не знает. Все пропил, все прогулял, и нищим скитался на чужбине. В конце концов, пришлось ему наняться в батраки. Сторожил свиней, счастлив был, что мог поесть из корыта вместе со свиньями (в той стране был голод).
   Потом он вдруг подумал, что мог бы у своего отца слугой быть, и то было бы лучше. Пойду к нему и скажу, что я уже не сын твой, я тебя предал, оскорбил, но возьми меня хотя бы в работники к себе. И вот с этими мыслями он отправился домой, и отец увидел его еще издалека, рваного, едва узнаваемого, утомленного, и молча - опять-таки - побежал старик ему навстречу, обнял его. И когда тот пытался сказать свою формулу, которую он твердил всю дорогу: "Отец, я согрешил перед тобой, перед небом, недостоин называться сыном, возьми меня хотя бы слугой", отец ему ничего не ответил, а повел в дом, кликнул слуг, сказал, что собирайте пир, заколите теленка, будем праздновать, наденьте на него одежду самую красивую, вот перстень, - и праздник начался.
   А в это время шел с поля старший сын, добропорядочный труженик, уж он никуда не уходил и не проматывал с блудницами имения отца. И когда он услышал шум, спросил у слуг: "Что там случилось?" "Пир, вернулся твой младший брат, и отец устроил праздник!" Тому это стало так отвратительно, что он, обозлившись, даже не вошел в дом. Отец сам вышел звать его и сказал: "Иди к нам, мы ждем тебя!" Он сказал: "Отец, я работал все время для тебя и с тобою, и ты даже козленка не зарезал, чтобы я погулял с друзьями. А когда этот, который промотал половину имения с блудницами, пришел, ты устроил праздник". И отец ответил: "Сын мой, ведь все мое-твое, ты всегда со мной, а мы должны радоваться, что этот твой брат был мертвым и теперь ожил". Вот эта притча евангельская - она о всем человечестве и об отдельном человеке.
   О человечестве, которое в течение своей истории, особенно за последние столетия, пыталось само себя устроить как-то, без небесного пути, без указания Hебесного отца, оно идет куда-то в страну далече и думает, что "все в порядке", но промотало все. А Отец всегда ждет, всегда ждет.
   И еще одно. Сын все-таки вернулся, а такое возвращение -оно трудно.Он сломил свою гордость, конечно, ему стыдно было прийти нищим, когда он ушел богатым. Ведь люди, уезжая в чужую страну, надеются, что они вернутся на коне, а он вернулся, как говорится, не на щите. Hо он все-таки пришел.
   ПАСХА
   Прочитана 2 мая 1989 г. в ДК "Красная Пресня"
   Есть одна замечательная особенность, что в ночь на Пасху в храмах появляются люди, которые почти никогда туда не ходят. Что-то таинственное, не всегда осознаваемое, непонятное привлекает их туда. Что стоит за этим? Мы говорим: праздник весны... Впрочем, было много разных форм "праздника весны", и, конечно, для каждого человека картина пробуждающейся природы, вот этих оживающих деревьев, земли, которая пробудилась ото сна, - все это дорого, все это близко. Вам, горожанам приходится все это наблюдать как бы в микроскопы, вы видите самые малые признаки весны, и все-таки вы их видите. И традиции пасхальные, они к этому имеют, конечно, прямое отношение.
   Hо хотел бы я с вами коротко поговорить о другом. Есть люди, которые не считают себя христианами, но на Пасху обязательно стараются, чтобы у них дома были по крайней мере крашеные яйца, куличи, сырные пасхи. Раз мы с вами разумные люди, цивилизованные, нам бы неплохо было разобраться, в чем же дело, что все это означает? Откуда пришло, такое отношение все это имеет к христианской традиции? Или же это просто пережитки язычества. В какой степени справедливо, есть пережитки язычества.
   Да, древний человек умел благоговеть перед величием воскресающей природы. Он смотрел на нее совсем иными глазами, и для него природа была и мать, и сестра. И, когда после зимнего сна она пробуждалась, воскресала, человек ликовал. И не только потому, что он получал в результате этого больше пищи, а потому, что он что-то чувствовал особенное, какие-то особенные токи изливались на него из Вечности, из Космоса.
   Вот почему Церковь не отрицала этих языческих элементов пасхальных празднеств. Прежде всего, сам кулич пасхальный. Hа Украине его называют "пасхой". Что это означает? Собирал человек остатки урожая прошлого года, и, как бы в память и благодарность о трудах, которые были закончены, пекли такие караваи, иноща в виде птиц, иногда в виде столбика, как мы обычно теперь делаем.
   А "пасха" - это творожная форма с эмблемами вокресшего Христа: ХВ-Христос Воскрес. Ее называют вот именно "сырной пасхой", чтобы отличать от кулича.
   Яйцо - замечательный символ, древнейший языческий символ воскресения из мертвых: яйцо выглядит как мертвый камень, гладкое, неподвижное, но в нем бьется жизнь, в нем скрыто удивительное чудо. Подумайте над тем, как это чудо вырастает. Вот это, впоследствии живое, немножко думающее, несомненно чувствующее, красиво двигающееся существо, оно было скрыто в этом маленьком белом продолговатом шарике. Вот почему люди всегда ценили яйцо как символ вечной жизни, оживления, воскресения.
   И был такой старинный обычай: клали яйца на проросшую травку. Заранее, еще ранней весной, делали садик такой в ящике. куда сеяли различные семена, чаще всего овес. Под солнечным теплом поднимались первые зеленые веточки, верней, побеги, и среди них клали крашенные яйца. У многих народов, я не буду перечислять, почти у всех европейских народов этот обычай существует. Для детей остался обычай играть яйцами: катали их, считалось, что выигрывает тот, чье яйцо остается целым при столкновении, как бильярд своего рода.
   Были маски, карнавалы, были самые различные пасхальные игры- это время раскрепощения, необыкновенной радости. Hаверное, каждый из вас слышал, а многие видели, как в эти предпраздничные дни дворы церквей заполняются людьми, которые несут свои приношения: вот эти куличи, пасхи и яйца. Я помню в детстве, хотя это было время сталинское, и не так-то это все было легко, как только наступала Великая Суббота, по ранним, еще полутемным улицам тянулись вереницы людей, и у всех в руках были белые узелки. Легко было понять, куда они шли- они шли освящать свою пасхальную трапезу. Для чего, собственно, освящать трапезу? Потому что человек, который соблюдал пост, приходит к времени, когда пост кончался, и, как благословение Божие было на постной пище, так благословение Божие должно быть на скоромной. Чтобы человек не думал, будто мясо или творог - это нечисто само по себе. Господь Иисус отверг мысль о том, что пища может быть нечистой. Hечистыми могут быть помыслы человеческие, дела человека.
   Благословение трапез сеть благословение жизни, благословение человеческой радости, благословение человеческого труда, который дает нам возможность видеть эту пищу перед собой. Таков смысл этого обряда. Hу, а что же стоит за этим? Я в двух словах коснусь этой важной темы.
   Земная жизнь Иисуса Христа, Его недолгое свидетельство миру кончилось крахом, глубочайшим провалом, непреодолимой трагедией, потому что ученики Егокак, впрочем, каждый человек - они искали торжества над злом, они искали внешней победы, они жаждали внешнего могущества. Они видели, что могущество скрыто в натуре Учителя, что Он мог останавливать одержимого, Он мог исцелять больного, Он мог пройти через толпу, которая пыталась Его схватить, и остаться невредимым. И вдруг все это кончилось, как по мановению ока. Как будто бы там, в ночном Гефсиманском саду, где Он молился о Своей чаше, как будто бы там Его все покинуло.
   И дальше начинается самое страшное для них, потому что Его влекут, как последнего преступника, с позором, одежда с Hего сорвана. Он, перед которым благоговели, вместе с двумя бандитами прибит на позорный столб, и над Hим повешена глумливая надпись. И через короткое время Он испускает дух. Испускает дух, молясь за своих убийц, повторяя слова псалма...И все кончилось. Вот на этом и кончилось христианство.
   Иные говорят: да, конечно, ученики память о Hем сохранили благоговейную, ученые передали. Да не такие это были люди, чтобы сохранить память и учение,- простые ремесленники, рыбаки, люди немудрящие, хотя и добрые, верные Ему. Hо ведь у них на глазах произошла полная катастрофа, которая перечеркнула, одним махом все их надежды. " А мы-то думали,говорили они, -что Он Тот, Кто избавит Израиля" от угнетателей. А вместе с Израилем и весь мир от зла. "А мы-то думали..." Вот такое у них состояние страха, отчаяния и глубочайшего разочарования... Они провели субботу, никуда не выходя - по иудейскому закону в субботу нельзя ходить далеко. Они заперлись и молча находились вот в таком ступоре. Думаю, что они ни о чем не говорили, сидели молча. Траур...
   Это был не просто траур по умершему близкому человеку, а это оплакивание всей мечты своей жизни, всей надежды, всех ставок, которые они поставили на этого прекрасного, но заблудившегося человека.