Меньшов Виктор. Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

   Зал вскочил на ноги, затопал, засвистел, зааплодировал, бешено выкрикивая:
   - Любо! Любо! Любо! Батьке атаману Платову - Слава! слава! Слава! Уррра!!!
   А вошедший в раж Манхэттен уже махал на вошедших в раж казаков, призывая их к порядку, он желал говорить, глаза его горели, ноздри раздувались от нетерпения. Слова переполняли его.
   И он произнес эти слова. Он призывал казаков объединиться и создать свою автономную республику, уравнять всех казаков в правах, отобрать все у богатых и отдать бедным.
   Словом, под громкие овации зала он прочел с трибуны краткий курс ВКП/б/, доказывая на деле, что идеалы большевизма в душах наших современников неистребимы. Все искренне желали только одного: все, сейчас, и, хотелось бы, побольше.
   Словом, Манхэттен бросил в толпу старый, как мир, клич, смысл которого выражали ещё на баррикадах: хочешь жить хорошо, отними у того, у кого много. Куда как проще.
   Говорил Манхэттен громко, долго и вдохновенно. О чем он говорил, мы к концу уже не понимали и сами. Но вынесли его из речи казаки буквально на своих могучих плечах и усадили за стол, который, словно в сказке, был развернут и накрыт в недавно ещё пустом фойе.
   На столе бушевал праздник натуральных продуктов, зелень всех видов, соленья, маринады, мясо вареное, мясо тушеное, жареное, всякая птица, рыба всех сортов. Благодатный край! А уж про питье и говорить не приходилось.
   Восторженные казаки так усердно потчевали господина атамана, что он скоро совсем захмелел, поскольку бойцовскими качествами в борьбе с зеленым змием не отличался.
   Мы с тревогой наблюдали за быстро теряющим способность к связной речи и вразумительным поступкам Манхэттена. Когда же он залез на стол, и, не сумев подняться на ноги, произнес тост за Манхэттен, стоя на коленях в блюде салата, мы поняли, что пора сматываться, иначе все могло кончиться, как с шахматным гроссмейстером у Ильфа и Петрова.
   Димка пробрался к нему, сделал вид, что лобызает батьку атамана, взвалил его на плечо и понес к выходу, объясняя всем на ходу, что господину атаману Платову стало дурственно и его надо вынести на свежий воздух, проветрить.
   С большим трудом мы вынесли тело липового атамана на улицу. Там стояли машины, которые он предложил заменить конями. Мы с Димкой переглянулись и поспешили к "Волге".
   - Валера, - позвал я водителя, вспомнив, как его называли.
   - Тебя срочно просили подняться наверх.
   - Опять господин атаман нажрался, - выдохнул водитель и, не вынимая ключей из замка зажигания, вылез из кабины.
   - Да, господин атаман Платов нажрались, как... ик, свинья, - всхлипнул у Димки на плече Манхэттен. - Победил казака Ивашка Хмельницкий.
   - Молчи уж, птенец гнезда Петрова, - двинул я его слегка по голове.
   Валера пошел по лестнице вверх, в двери особняка, а мы тут же забросили тело атамана на заднее сиденье, а сами плюхнулись в кабину. Димка повернул ключ, и мы поехали.
   На выезде из Армавира нас хотели было остановить, но патрульный, увидев флажок на машине, сказал:
   - Это казачьи атаманы, ну их в задницу, опять нажрались, пускай едут, от них одни скандалы.
   Не веря в свое счастье, мы поехали дальше, вперед, на Ростов. Сам город мы проскочили почти беспрепятственно, но на выезде, уже миновав основной блок-пост, где нам нетерпеливо помахали, мол, проезжайте, проезжайте, нас тормознули два гаишника, засевшие в кустах. Как видно и ловили они таких вот расслабившихся дурачков, которые, миновав основной пост ГАИ и проехав почтительное расстояние после него, расслабленно вздыхали и вдавливали педаль газа в пол. Тут же звучал свисток, извещающий о предстоящей выплате денег.
   Мы действительно расслабились, поэтому как-то даже не верилось в какие бы то ни было неприятности. Димка выглянул в окно на подошедшего мента и спросил его:
   - Слышь, начальник, может, договоримся?
   Гаишник молча осмотрел салон, поводя фонариком и стволом короткого автомата, потом махнул своему напарнику, тот подошел ближе, держа оружие наготове.
   - Слышь, тут пьяный в салоне.
   - А сами как? - спросил напарник.
   - А черт их знает, винищем разит не поймешь от кого.
   - Пускай выходят по одному с поднятыми руками, - решил напарник.
   - Ну, слышали? - приглашающе повел стволом автомата стоявший у машины гаишник. - Выходить по одному, подняв руки. Ну?
   Мы переглянулись. А что было спорить? Мы полезли по одному. Сперва я, потом Димка.
   - Документы давайте, - протянул руку подошедший второй.
   Димка протянул документы.
   - Что за ерунда? - посветил в них гаишник.
   И в это время на нашу беду из машины вылез Манхэттен. Он подошел к нам на подгибающихся ногах и сказал ментам:
   - Мужики, шшас все будет... Шшас уладим. Денег дам просто ужжжас сссколь, - он полез неверной рукой за пазуху, и тут произошло самое страшное: из-за пояса у него вывалился на асфальт пистолет.
   Милиционер выронил документы и задергал затвором автомата. Димка закричал:
   - Не стреляй! Это макет! Это газовый!
   Возможно, этим он спас наши жизни, молодой, сам насмерть перепуганный гаишник, если бы сразу справился с предохранителем, наверняка сделал бы из нас сито.
   Может, как-то бы все и уладилось, но тут Манхэттен потянулся к пистолету. Димка рванул из-под полы автомат, падая и стреляя, потому что милиционеры тоже начали стрелять. Я бросился на асфальт, вправо от света фар, перекатился на бок, выхватил из кармана пистолет и выстрелил два раза, стараясь целить по ногам.
   Фонарики погасли, только один откатился и мерцал в траве. Выстрелы затихли. Слышен был только тяжелый стон откуда-то с асфальта да шумное дыхание.
   - Манхэттен, ты живой? - услышал я осторожный голос Димки.
   - Живой, - отозвался испуганно Манхэттен, как мне кажется, вмиг протрезвевший.
   - Николай? - позвал Димка.
   - Жив, - отозвался я. - Не вставайте! Эй! Менты! Есть кто живой?!
   Ответил мне только тяжелый стон. Я осторожно встал и пошелк нему, выставив перед собой пистолет.
   - Не вздумайте дергаться! - предупредил я на всякий случай.
   - Мы никого не хотим убивать, не заставляйте нас это делать.
   Мне никто не ответил, я продолжил движение и натолкнулся на лежащего на боку, подогнув колени, милиционера, недалеко от которого валялся фонарик, помигивающий желтым огоньком. То ли у него кончалась батарейка, то ли он от удара об асфальт забарахлил сам по себе. Я подобрал фонарик и наклонился над лежащим, одновременно всматриваясь в темноту и понимая, что в этот момент, с фонариком в руках, я смертельно рискую, представляя собой отличную мишень. Но из темноты не было ничего слышно, только какой-то тяжелый вздох. Я тем временем нащупал шею лежащего милиционера, и понял, что он мертвее мертвого. Вот это мы влипли! Я тяжело поднялся с колен и осторожно пошел в сторону второго, откуда доносился тяжелый стон, а теперь наступила тишина.
   - Коля! - окликнул меня откуда-то из темноты Димка. - Что там?
   - Ничего пока, сидите не высовывайтесь! - уклонился я от ответа, ещё не зная, что со вторым милиционером и не желая ставить его в известность о гибели напарника, если он сам был жив, о чем я мысленно молился.
   Но мои молитвы не помогли. Второй милиционер лежал невдалеке, судя по всему, он пытался отползти в кювет, за ним по асфальту широкой красной лентой тянулся кровавый след, но доползти ему было не суждено. Я опустился перед ним на колени, пытаясь обнаружить признаки жизни, но все мои усилия были напрасны. Стреляли мы в упор, и жилеты против "АК" на таком расстоянии были бессильны.
   - Что с ним? - услышал я за спиной.
   Ко мне наклонился Димка. Он был явно озабочен и расстроен. Еще бы не расстраиваться. Мы только что убили двух милиционеров при исполнении ими служебных обязанностей. Все. Мы перешли последнюю черту. Если до этого у нас была хотя бы слабая надежда выкрутиться, хотя бы получить в случае неудачи минимальный срок, то теперь все это рухнуло. И рухнуло с треском. Мы встали против закона. Мы сравнялись с теми, от кого пытались убежать. Они нас настигли. Настигли раньше, чем мы об этом догадались. Настигли в тот самый момент, когда мы жадно потянулись к дармовой копейке.
   Я поднялся с колен. Вокруг стояла оглушительная, звенящая тишина. Прямо посреди асфальта сидел Манхэттен и плакал, размазывая рукавом по всей морде сопли. Хотел я сказать ему пару ласковых, да что было говорить? Если разобраться, все происшедшее было всего лишь логическим завершением происходившего с нами в последнее время. Уступая бандитам шаг за шагом, принимая правила их игры, мы тем самым принимали на себя и часть их сущности, сами становились в чем-то похожими на них. Мы приняли их законы, и уже тогда оказались вне законов человеческих.
   - Вставай, проехали, - тронул я за плечо Манхэттена.
   - А что делать с милиционерами? - спросил Димка.
   - Отнесем их в машину, будут проезжать - заметят. Или утром разберутся.
   Конечно, лучше было бы, чтобы разобрались утром.
   Мы погрузили тела убитых в их же машину, одного на заднее сидение, другого на переднее.
   Пока мы проделывали это, мимо проехала встречная машина, которая было притормозила, пытаясь разобрать, что происходит на обочине, но тут же рванула дальше.
   Мы заторопились, но как выяснилось, тревога наша была напрасной. То ли водитель так толком и не понял, что происходит, то ли не решился сообщить об этом на пост, боясь попасть в свидетели. Мы ехали, сменяя за рулем друг друга, без остановок и перекуров. Подъезжая к Москве, бросили машину, не рискнув прорываться на ней. Нам удалось тормознуть туристский автобус, на котором мы благополучно миновали все посты. Автобус приехал на Белорусский вокзал, где мы и вышли. Решили не лезть в метро с сумками, набитыми оружием.
   На Тверской, отойдя подальше от вокзала, поймали частника, который и развез нас по домам. Перед тем как расстаться, договорились встретиться вечером у меня, обсудить последние детали нашего отъезда из Москвы, тем более, что сначала Димка должен был поговорить с женой.
   Дома я долго плескался в ванной, приводил себя в порядок, потом позвонил Димке и попросил его, когда он поедет ко мне, прихватить по дороге чего-нибудь из еды. Я посмотрел на часы и завалился спать до самого вечера. Проснулся перед самым приходом ребят, даже в магазин не успел сходить. Наскоро умылся и поставил на плиту чайник, понадеявшись на жену Димки.
   И она нас не подвела. Принесенная Димкой сумка была битком набита пирожками всех сортов и разными вкусностями, на которые мы с подъехавшим чуть раньше Манхэттеном, набросились, словно звери, только сейчас почувствовав, как голодны. Димка принес с собой пару бутылок водки, но пить мы не стали. Как-то не хотелось. Мы чуть пригубили из стаканов и отодвинули их.
   Уже за душистым чаем принялись обсуждать дальнейшие планы. Собственно, планы были ясны. Выясняли, куда лучше всего податься.
   Сразу же и безоговорочно были исключены все места, где у кого-то из нас находились родственники. Нас, несомненно, будут искать, и любая подобная ниточка могла бы привести к нам.
   После долгих дебатов сошлись на том, что ехать надо в Сочи. Там тепло, и наверняка где-то недалеко от города, в какой-нибудь тихой деревушке, мы найдем возможность приобрести дома. Ехать решили завтра же, но не на поезде, а на машине, которую договорились купить утром на рынке в Южном порту. Покупать решено было на имя Димкиной жены. Он позвонил домой, сообщил супруге о нашем решении, и она с ним согласилась. Чтобы уехать пораньше, все остались у меня и рано утром уже были на рынке. Там все тоже прошло успешно, машину нам удалось купить быстро, ещё быстрее оформить, но уже на выходе, когда я прощался с Димкой, уезжавшим домой к жене, чтобы вернуться с нею за нами, я увидел краем глаза группу крепких парней в кожанках, среди которых мелькнуло знакомое лицо. Я узнал Заура и поспешил отвернуться. Заур скользнул взглядом по нашей троице и, кажется, не заметил меня. Я заторопил Манхэттена поскорее убраться с авторынка.
   Встреча с Зауром заставила меня поволноваться, но волновался я, как видно, зря. До самого моего дома мы доехали без приключений. Почти всегда голодный Манхэттен отправился на кухню разогревать остатки вчерашнего пиршества, а я стал собирать документы и все самое необходимое, готовясь к скорому отъезду. Манхэттен, по его собственному определению, все свое носил с собой. Еще вчера он приволок ко мне сумку и чемоданчик. В сумке было оружие, а в чемоданчике носильные вещи на первое время.
   Зазвонил телефон, я подошел, взял трубку и тут же чуть не выронил её. Звонил Крест. Его голос, тихий и вкрадчивый, я запомнил на всю жизнь.
   - Здорово, крестник, - ворковала трубка. - Что же ты даже не заехал поздороваться? Нехорошо, нехорошо. Мы тут ждем, волнуемся, нянек за вами посылаем, а вы уже, оказывается, в Москве-матушке.
   - Да мы только прорвались, я как раз собирался приехать, рассказать...
   - А чтобы доехать к нам, тебе понадобилось мотануть на Южный рынок и купить себе тачку. Так?
   - Да это мы просто посмотреть заехали, мы же не купили, - оправдывался я, проклиная мысленно Заура и надеясь, что он хотя бы не засек Димку.
   - Ты вот что, голубь, заливать в другом месте станешь. Ты слушай сюда. Через полчаса ты будешь у нас. И если не придешь сам, то... Да ты сам знаешь, что. Давай!
   И он положил трубку. Я постоял, послушал гудки и тоже опустил трубку на рычаги. В дверях кухни, напряженно вытянув шею, стоял Манхэттен.
   - Что случилось? - спросил он почему-то шепотом.
   - Крест, - односложно ответил я.
   - Засекли?
   - Наверное, на рынке, этот сукин сын Заур заметил, больше некому.
   - Ну и что?
   - Велели приехать через полчаса.
   - Ты с ума сошел? Рвем отсюда поскорее!
   - Я все же съезжу. Они могли установить слежку, тогда нам просто-напросто перережут глотки.
   - Пускай попробуют! - Алик похлопал рукой по сумке с оружием, стоявшей на столе.
   - Вряд ли это нам поможет. Мы в Москве, не забывай. Пойду я, попробую, им мозги запудрить, может, время оттяну.
   - Смотри, свернут тебе шею, - покачал головой Манхэттен.
   - А что делать? Если вздумаем сорваться, можем всех поставить под удар. А так есть шанс. Им деньги нужны. Мы им на фиг не сдались. Как только я уйду, осмотрись хорошенько, бери "бабки" и выходи, только шмотки все брось, чтобы внимание не привлекать. Постарайся перехватить Димку, и ждите меня у метро, у дальнего выхода к рынку. Сами ко мне не подходите. Если там вас не будет, я приеду домой и буду ждать вашего звонка. Понял?
   - Понял, - грустно вздохнул Манхэттен. Он вообще как-то потускнел и постарел после трагического случая с милиционерами.
   - Ты не дрейфь, Манхэттен. Все будет тип-топ.
   - А если?..
   Он не договорил, прикусив язык, но я его понял.
   - А если со мной что-то случится, если я не приду, и меня не будет дома, тогда ещё два дня на всякий случай ждите меня в машине возле метро "ВДНХ", на том месте, где мы встречались после школы. Помнишь еще?
   Алик кивнул.
   - Ну все, я побежал, мне дали полчаса, не стоит опаздывать, а то ещё начнут волноваться.
   Я не стал прощаться из-за суеверия, к которым был склонен.
   В кафешку, где обычно сидели мои "работодатели", я подошел с небольшим опозданием. Меня там уже ждали и пропустили без вопросов и консультаций. Я немного побаиваюсь, что меня на этот раз обыщут, но ничего подобного не случилось, и я чувствовал себя не таким беззащитным, как в прошлые наши "собеседования", потому что на поясе у меня, под легкой курточкой, грелся пистолет с патроном в стволе и на боевом взводе. Это давало мне хотя бы гарантию того, что мне не придется покорно смотреть на то, как меня станут убивать.
   - Ну, садись, - почти безразлично произнес Череп, кивнув на свободный пластиковый стул.
   Я сел и почему-то подумал, что у этих молодчиков должны быть железные задницы, чтобы просиживать целыми днями на таких сиденьях.
   По легкому движению сзади я понял, что кто-то встал у меня за спиной. Впрочем, не подал вида.
   - Рассказывай, - процедил Череп.
   - О чем? - переспросил я.
   - Крест, он решил Ваньку валять, - скучно пожаловался Череп, сидящему молча Кресту.
   Тот только покивал головой, потом сказал мне, почти не разжимая губ:
   - Ты, сука, с кем в игры играть надумал? Живьем на кусочки порежем, падла. Быстро колись, где Кот?
   - Убили Кота, - пояснил я, выдерживая взгляд Черепа.
   - Кто, когда, как? - загнул три пальца Крест.
   - Какие-то местные бандиты, их там зовут полицаями.
   - Что с Хлюстом?
   - Из-за Хлюста и убили. Хлюст стырил воровской общак и рванул. Требовал деньги у нас, хотел товар присвоить.
   "Полицаи" убили Хлюста, стали требовать кассу с нас, посчитали, что мы с Хлюстом заодно. Потребовали процент, дань. Кот хотел с ними разобраться, вызвал ребят из Ростова, мы вместе поехали на базу "полицаев", но они устроили засаду, и мы потеряли почти всех людей.
   - И Кота?
   - Кота позже, когда в город вернулись. Остатки "полицаев" выследили логово Кота и ночью всех вырезали. Мы чудом опоздали к этому моменту, но потом этих, "полицаев", побили из автоматов. И быстренько смотались из города.
   - Где товар?
   - Товар забрали "полицаи".
   - Пока ты складно говорил, - вроде как одобрил Череп. - Теперь тебе остался последний вопрос на засыпку, так, Крест?
   - Да пока, вроде, все совпадает, - подтвердил Крест, словно недовольный этим. - Где деньги?
   Вопрос он задал резко, без пауз и перехода. Я растерялся и сморозил глупость. Я спросил:
   - Какие деньги?
   Череп разочарованно присвистнул и махнул на меня рукой.
   - Плохо кончил, - подвел он итог.
   А Крест молча побарабанил по столешнице пальцами и тяжело проронил:
   - Значит так, деньги ты принесешь завтра в обед. Можешь и раньше, но позже не сможешь. Тебя уже не будет. Иди.
   - Может, его проводить? - спросил Череп.
   - А зачем? - удивился Крест. - Он что - дурак? Нет, Череп, он не дурак. Он доживет хотя бы до завтрашнего обеда, помирать он спешить не станет. Нам даже следить за ним не надо. Он и так никуда не денется.
   И тут он резко обернулся ко мне:
   - Ну?! Чего сидишь?! Убирайся отсюда, фрайер вонючий!
   И он плеснул мне в лицо водой из стоящего перед ним стакана. Я сдуру рванулся к пистолету, но из-под меня выбили стул, и я под дружный гогот бандитов растянулся на полу, а на выпавший пистолет наступил Крест. Он толкнул его ногой к одному из парней, стоявших у меня за спиной:
   - Подбери! А ты, Череп, что же? Приглашаешь вроде бы приличных людей, сажаешь за стол, а они незаконно носят оружие. А если бы он меня застрелил?
   - Ты, Коля, против нас слаб в коленках, - прошипел Череп. - Вали отсюда. И чем быстрее ты принесешь деньги, тем быстрее сможешь спать спокойно.
   Меня вытолкали за двери два молодца, которым я особо и не сопротивлялся.
   Машины возле условленного места не было, и я поехал домой.
   Ехал я с дурными предчувствиями, и они полностью оправдались. Дома меня ждал Димка.
   - Ты чего здесь делаешь? - вылупился я на него. - И где машина? Где жена с ребенком?
   - Аня с Виталькой дома, - развел руками Дима.
   - А ты тогда здесь зачем? Что-то случилось? - встревожился я не на шутку.
   - Ничего не случилось, - растерялся Димка. - Я думал, что у тебя неприятности. Мне позвонили, сказали, что ты просил срочно приехать к тебе домой. И ещё сказали, что приехать я должен один. Ну я и приехал.
   Он говорил и на глазах бледнел, а я чувствовал, что то же самое происходит со мной.
   - Звони скорее домой, - сказал я ему.
   Димка бросился к телефону. Трубку у него в доме подняли сразу.
   - Аня? Аня?! - почти завопил в телефон Димка. - Ты меня слышишь? Аня?! Кто-о-о-о?! Где Аня? Где Виталик?! Кого дать? Ты мне ответь!..
   Он закрыл рукой трубку, протягивая её мне:
   - Там мужской голос, сказал, что хочет говорить с тобой и только с тобой...
   Он не произнес слово "бандиты", но оно повисло в воздухе. Да и кто другой мог оказаться сейчас в его квартире и требовать меня к телефону?
   - Я слушаю, - отчеканил я в трубку, стараясь бодро и четко произносить слова. - Говорите! - почти приказал я.
   - Ты там не фрякай! - грубо оборвал меня кто-то незнакомым вроде бы голосом. - Ты слушай сюда, твой номер тринадцатый. Баба твоего приятеля у нас. Пацан тоже. Когда ты должен принести деньги - ты знаешь. Что будет, если не принесешь, - тоже знаешь.
   И он положил трубку, я даже полслова не успел сказать.
   - Что там? - выдохнул Димка, судя по всему, уже догадавшийся и готовый к сообщению.
   - Они взяли твою жену и сына в заложники, - медленно, словно нехотя, ответил я.
   Охнул Манхэттен, до этого не проронивший ни слова.
   - Я их всех порешу! - рванулся Димка к оружию.
   - Кого? - устало спросил я.
   - Всех! - зло сверкнул глазами он. - Черепа, Креста, всех, кого найду!
   - А кто будет искать твоих жену и детей? - спросил его Манхэттен, отодвигая от него сумку с оружием.
   - А ты думаешь, если мы отдадим им деньги, они вернут Диминых жену и ребенка?! - почти выкрикнул я.
   - Ну и что ты предлагаешь? - спросил Манхэттен. - Бросить их у бандитов, а самим смотаться?
   - Ты что - белены объелся? - повертел я пальцем у виска. - Только я, к сожалению, почти точно знаю, что эти звери, если мы отдадим им деньги убьют и нас, и Аню, и мальчишку.
   - Да что делать-то надо?! - заорал на меня Манхэттен.
   - Я пока не знаю, что надо делать, но зато хорошо знаю, чего делать не надо ни в коем случае.
   - Чего? - спросил Манхэттен.
   - Орать не надо, - спокойно ответил я. - У нас есть время по крайней мере до завтра, до обеда. И ещё у нас есть три головы. Будем думать.
   - А если ничего не придумаем? - спросил Димка.
   - Тогда пойдем отдавать деньги. Рискнем.
   - Но тогда погибнут и Виталька с Аней, - возразил Димка.
   - А что мы ещё можем сделать? - развел я руками.
   - Можно разделить деньги на две части, одну отдать сразу, а вторую когда они вернут Аню и Витальку.
   - Можно, конечно, - совсем неуверенно ответил я. - Хотя, я сомневаюсь, что у нас пройдет этот номер. Впрочем...
   Мы ещё долго обсуждали всевозможные варианты, крутили так и так, и вдруг мне в голову пришла простая и вполне привлекательная мысль:
   - Мужики! Мне кажется, я знаю, как найти их берлогу, вернее, место, где они прячут Аню с Виталькой, - хлопнул я себя по лбу.
   - Ну! Говори! - подскочили ко мне Димка и Манхэттен.
   - Нам надо действовать, как на фронте. Мы сейчас вроде как на войне, вот и давайте прикидывать все по военным меркам.
   - Коля! - взмолился Димка. - Ты говори по существу! Не томи. Это же не манекены, не мишени в тире, а мои жена и ребенок.
   - А я и говорю. Что делают на войне в тех случаях, когда нужно получить сведения о противнике?
   - Берут "языка" ! - подпрыгнул Дима.
   - Вот именно! Тем более, что мы можем особо не церемониться. Пока "бабки" у нас, они ничего не сделают Ане и Витальке.
   - Где только мы "языка" брать будем? - грустно спросил Манхэттен, совсем упавший духом.
   - Да их полно бродит, прихвостней Креста. И на рынке, и в Южном порту. Тот же Заур. Возьмем, - уверенно ответил я, хотя на самом деле и не был так уж уверен.
   - Тогда надо торопиться. Не все рынки торгуют до позднего вечера. Да и времени у нас не так много.
   Но вышли мы из дома только через час. Долго собирались, оговаривали детали. Брать решили все-таки Заура, если найдем. Он не знал ни Манхэттена, ни Димку. Правда, я не совсем был согласен с этим планом, потому что мне в данной ситуации отводилась роль достаточно пассивная, а все основное ложилось на моих друзей, но спорить было некогда, да и серьезных аргументов, чтобы возразить, у меня не было. И была ещё одна причина, по которой мы задержались. Нам нужно было собрать вещи и деньги, поскольку мы решили больше не возвращаться в мою квартиру. Мы начинали смертельную игру, игру, в которой не было правил. Игру, где на кон поставлены жизни.
   Деньги мы сложили в старый емкий кейс, который принес с собой Манхэттен, вытряхнув оттуда его шмотки и переложив их вместе с моими в один чемоданчик. Я снял со стены испещренную значками карту мест, где работал в археологических экспедициях. Из ящиков письменного стола достал несколько тетрадей с записями и сложил все это в полиэтиленовый пакет с ручками. Мы разобрали свои спортивные сумки с оружием и пошли на улицу к машине. Надо было торопиться, нам на хвост могли сесть бандиты, что весьма осложнило бы нашу задачу.
   Но первыми в мое опустевшее жилище нанесли визит милиционеры. Мы уже выезжали со двора, когда заметили едущие в нашу сторону милицейские машины. Мы развернулись и встали на противоположной стороне улицы, решив посмотреть, куда они едут. Они въехали в мой двор и резко затормозили. Из машин высыпались здоровенные мужики в униформе и масках, с автоматами в руках.
   Мы не стали ждать продолжения, нам и так все стало ясно. Нам ещё повезло, что это не случилось чуть-чуть раньше. Теперь все пути домой были окончательно отрезаны. А впрочем, мы сами выбрали свой путь. И вел он нас не к дому, а от него.
   Мы приехали на рынок у Южного порта. Я остался в машине, в стороне от рынка, а Димка и Манхэттен отправились внутрь. Манхэттен разыграл придурка, лоха, который по дешевке готов продать машину, но вроде бы ищет честного покупателя, жмется, боится. И не нашел якобы ничего лучшего, как обратиться за советом и помощью к бандитам, которыми верховодил Заур.
   Заур быстро сообразил, что тут пахнет деньгами, отодвинул дружков в сторону и сам пошел смотреть машину, сопровождаемый услужливым Манхэттеном.
   Когда они приблизились к машине, сюда же подоспел один из дружков Заура, который до этого шел следом. Но тут же с другой стороны к нему незаметно приблизился Димка, якобы ищущий среди скопления машин свою.