Страница:
— Моя помощница доктор Морленд.
Эту фразу профессор произнес напыщенным тоном торжествующего победителя, хвастающего своим трофеем.
И каким трофеем! Одри Морленд была миловидной блондинкой с голубыми глазами, придававшими ее ангельскому личику утонченность на грани экзотики. Ее восхитительная грудь свободно дышала под блузкой таиландского шелка, а ноги, казалось, были созданы для подиума, на котором проходят демонстрации мод, а вовсе не для звериных тропинок в джунглях.
— Зовите меня Одри.
— С удовольствием. Рентой Уорд, к вашим услугам.
Наставник Одри торопливо втиснулся между ней и Римо, поворачивая его в сторону громилы, занявшего пост у двери.
— Это Пайк Чалмерс, — сказал Стокуэлл. — Наш ангел-хранитель, если угодно.
Чувствуется армейская выправка, подумал Римо. Вероятно, в прошлом Чалмерс служил наемником; он производил впечатление человека, которому нравится убивать ради убийства.
Чалмерс сунул Римо лапищу размером с бейсбольную перчатку. Его хватка наводила на мысль о гидравлическом прессе, и Римо напрягся, готовый к любому повороту событий.
— Так вы и есть тот самый профессор змеиных наук? — спросил Чалмерс, продолжая стискивать его руку.
— Совершенно верно.
Римо не видел смысла пускать в ход грубую силу. Вполне достаточно было соответствующим образом прижать кистевые нервы и сухожилия. Он почувствовал, как костяшки пальцев громилы соприкоснулись и начали перекатываться, будто шарики в подшипнике, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не сломать Чалмерсу кости. Лицо великана сморщилось, он высвободил ладонь, спрятал ее за спину и пошевелил пальцами, выясняя, целы ли они.
— Ну и, разумеется, наш сопровождающий из министерства внутренних дел, — продолжал Стокуэлл, подводя Римо к тощему малайцу лет тридцати. — Второй заместитель министра Сибу Бинтулу Сандакан.
Вместо рукопожатия маленький Сандакан отвесил легкий поясной поклон. Обычно Римо придерживался непринужденных американских манер, но, вспомнив недавнюю суровую отповедь Чиуна, решил соблюсти этикет. Он приложил все усилия, чтобы выказать должное почтение, и его поклон вышел чуть более глубоким и торжественным, чем у Сандакана, а глаза опустились долу. Второй заместитель министра казался польщенным.
— Я надеюсь, вы примете приветствия и наилучшие пожелания моего правительства, — произнес Сандакан. — Сопровождать высоких гостей в путешествии по джунглям — честь для меня.
— Это честь для нас, — отозвался Римо, ни на йоту не отклоняясь от требований этикета.
Он осмотрел комнату, по очереди заглядывая в обращенные к нему лица и пытаясь уловить признак того, что кто-то из новых знакомых удивлен или разочарован, увидев его живым. Пайк Чалмерс, смотревший на Римо, будто раненый медведь, конечно, заслуживал особого внимания, но в его повадке не было и намека на то, что он нанял банду, настигшую Римо на рыночной площади. Судя по всему, Чалмерс принадлежал к числу людей, которые с удовольствием занялись бы грязным делом лично. Что касается остальных, то Сандакан и Стокуэлл выглядели совершенно безобидно, а Одри Морленд послала Римо улыбку, граничившую с кокетством.
Вот и вся информация к размышлению.
Логика подсказывала Римо, что кто-то из присутствующих, а может, группа из двух-трех человек задумали убрать его с пути еще до того, как экспедиция покинет Куала-Лумпур. Злоумышленник оказался куда более сведущим в искусстве маскировки, чем ожидал Римо. Рассчитывать на то, что враг ненароком раскроет свои замыслы и выдаст себя здесь, в номере гостиницы, не приходилось. Это должно было произойти, когда экспедиция углубится в дебри джунглей.
И тем не менее подозрения Смита подтверждались. Судя по всему, в группу затесалось подставное лицо, а то и несколько, и они были твердо намерены обезопасить себя и свой возможный успех, избавившись от темной лошадки.
Каким же образом противник вскрыл истинную сущность Римо? Может быть, нападение на рыночной площади было ударом вслепую, попыткой вывести из состава экспедиции незнакомого человека? Может быть, в этом деле участвуют все четверо и даже отсутствующий доктор Отто?
— Не пора ли перейти к делу? — предложил Стокуэлл, возвращая мысли Римо к текущим событиям.
— Я готов.
На стеклянном кофейном столике лежала топографическая карта два на три фута, придавленная с двух сторон пепельницами. Вокруг стола расположились пять кресел. Римо сел слева от Одри Морленд, а место напротив занял Пайк Чалмерс. Доктор Стокуэлл вынул из кармана складную указку, вытянул ее на всю длину и, подавшись вперед, открыл совещание.
— Мы находимся здесь, — сказал он, ткнув в точку на карте, обозначавшую Куала-Лумпур. — А цель нашей экспедиции... вот здесь.
Кончик указки скользнул примерно фут влево от Стокуэлла и уткнулся в голубое пятно озера, растопырившего на карте свои отростки, словно уродливая бесформенная ладонь.
— Тасик-Бера, — внушительно произнес Стокуэлл, подчеркивая важность момента. — Примерно шестьдесят пять миль к востоку от провинции Паханг. Глядя на карту, можно вообразить, что это будет легкая прогулка.
— Ничего себе, легкая, — отозвался Чалмерс. — Эти джунгли сожрали столько отличных парней, что их даже всех не перечислить.
— Как я уже сказал... — профессор позволил себе бросить на великана короткий взгляд, — ...это путешествие кажется легким только на бумаге, но у нас наготове план. Нам придется двигаться поэтапно, и первым шагом будет завтрашний перелет в Темер-Лох. Оттуда мы отправимся на катере к югу и, преодолев еще сорок миль, окажемся в Дампаре. Как вы видите, самолеты туда не летают.
— И ни одной приличной дороги, — добавил Чалмерс.
Прежде чем продолжать, доктор Стокуэлл откашлялся.
— Проводник будет ждать нас в Дампаре. Мистер Сандакан уже отдал соответствующие распоряжения.
— Совершенно верно, — отозвался маленький малаец, обращаясь ко всем присутствующим. — Мы наняли одного из лучших проводников в провинции.
— Дорога из Дампара до Тасик-Бера займет, вероятно, около трех суток, — сказал Стокуэлл. — Везде, где возможно, мы будем двигаться на каноэ, но, боюсь, остаток пути придется преодолеть пешком.
— Хорошенько поработать ногами, — ввернул Чалмерс, по-прежнему глядя на Римо в упор.
— Вы хорошо знаете Азию? — спросила Одри, легонько прикоснувшись к предплечью Римо и тут же отдернув руку.
— Не очень, — ответил тот, не отрывая взгляда от карты.
— Я читал вашу книгу о пресмыкающихся Нового Света, — сказал Стокуэлл. — Это великолепный труд.
— Полагаю, в Азии все будет несколько иначе, нежели в Южной Америке. — Римо чуть заметно улыбнулся, словно оправдываясь.
— Змей здесь ничуть не меньше, если хотите знать, — заявил Чалмерс.
— Многие из них, должно быть, опасны, — произнесла Одри голосом, приличествующим скорее испуганной девице из мелодрамы, чем ученой даме, стоящей на пороге великого открытия.
— Разумеется, определенная опасность существует, — признал Римо. — Наибольшую угрозу в тех местах, куда мы направляемся, представляют кобры и питоны, но я сомневаюсь, что нам доведется повстречаться с королевской коброй.
— О Господи, только не это. — Одри вздрогнула, и ее округлые груди колыхнулись под обтягивающей тканью блузки.
— В отличие от американских большинство малазийских змей скромнее по размерам и менее опасны. Самым распространенным видом является Trimeresurus, как наземные, так и древесные его представители, однако они очень редко нападают на человека, если их не потревожить.
— А как насчет больших змей? — На сей раз пальцы Одри легли на колено Римо.
— Из крупных змей в Малайзии встречаются только сетчатые питоны, — ответил Римо, широко улыбаясь в ответ. — В соответствии с официальными данными, их длина достигает тридцати пяти футов.
— Они тоже представляют опасность? — спросила Одри.
— Нет, если только вы не попытаетесь их схватить. Правда, как-то раз семифутовый питон съел четырнадцатилетнего малайца, но это единственный зарегистрированный случай, когда человек оказался проглочен целиком.
— Подумать только, — дрожащим голосом произнесла Одри. — Съеден заживо!
— Я бы не стал волноваться, — заметил Римо. — Скорее нас сожрут москиты.
— Или чертовы крокодилы, — добавил Чалмерс, щуря глаза от дыма сигареты без фильтра, которую он раскуривал.
— Разумеется, мы не можем полностью исключить возможность встречи с заплутавшим крокодилом, — признал Римо. — И тем не менее в интересующем нас районе они не водятся.
— Вы уверены? — вызывающим тоном осведомился бывший солдат.
— Да, мистер Чамберс.
— Чалмерс.
— Извините, я оговорился. — Римо вновь повернулся к девушке, сияя улыбкой. — Самый распространенный вид крокодилов Юго-Восточной Азии — это Crocodilus siamesis, их ареал обитания находится в двухстах милях к северу отсюда. Есть и другой вид, Crocodilus porosus, более крупные крокодилы-людоеды, но они предпочитают прибрежные воды. Отсюда их прозвище — «морские крокодилы». Конечно, кто-нибудь из них может подняться по реке, вот сюда... — Римо ткнул пальцем в карту, и его локоть коснулся бедра Одри, — ...но это маловероятно.
— Слава Богу, у нас в экспедиции есть настоящий знаток, — язвительно произнес Чалмерс.
— Полагаю, нам всем есть чему поучиться, — ответил Римо.
— Если повезет, — перебил Чалмерс, — то мы столкнемся со зверем побольше крокодила.
— Саффорд... — В голосе Одри послышался упрек.
— Да, я знаю, — сказал Стокуэлл. — Не хочу обескураживать вас, но тем не менее позволю себе скрестить пальцы.
— Вы действительно надеетесь обнаружить в Тасик-Бера доисторическое животное? — заговорил Сибу Сандакан.
— В сущности, доисторические виды отнюдь не редки, — ответил Стокуэлл. — Взять, к примеру, самого обычного таракана или крокодилов, о которых говорил доктор Уорд. Их прародитель, Protosuchus, обитал на Земле еще в период триаса, и за прошедшие двести миллионов лет крокодилы практически не изменились.
— Невероятно! — Глаза маленького малайца загорелись энтузиазмом. — Значит, надежда все-таки есть.
— Вы имеете в виду, надежда обнаружить что-нибудь из ряда вон выходящее? — Стокуэлл с улыбкой посмотрел на Одри Морленд, с трудом скрывая воодушевление. — Мне кажется, в районе Тасик-Бера может случиться все что угодно. Надеюсь, вы запаслись надлежащей экипировкой? — добавил он, обращаясь к Римо.
— Походная одежда, жидкость против комаров и тому подобное, — ответил Римо. — Все это осталось у меня в гостинице, и мне нужно время упаковаться.
— Нас всех ждут предотъездные хлопоты, — согласился Стокуэлл. — Поэтому предлагаю разойтись и встретиться за завтраком в ресторане на первом этаже. Полагаю, шесть утра — не слишком рано?
— Только не для меня, — ответил Римо, а остальные разом качнули головами.
— Итак, в шесть часов.
Стокуэлл встал из-за стола, взмахнул рукой, словно преподаватель, распускающий студентов, и Римо двинулся к выходу. На полпути к двери его догнала Одри. Она остановила Римо, взяв его за руку теплыми пальцами.
— Я очень рада, что вы присоединились к нашей маленькой компании, доктор Уорд.
— Зовите меня Рентоном.
— Очень хорошо. Я рада, что вы едете с нами, Рентой.
— Я тоже рад.
— Увидимся завтра.
— С утра пораньше, — ответил Римо.
Улыбка Одри могла бы послужить гимном зубной пасте.
— Я буду ждать, Рентой.
Римо спустился на лифте, дав отдых ногам. Его по-прежнему занимала мысль — кто из этих людей хотел убить его на рыночной площади и когда последует вторая попытка.
Глава 5
Эту фразу профессор произнес напыщенным тоном торжествующего победителя, хвастающего своим трофеем.
И каким трофеем! Одри Морленд была миловидной блондинкой с голубыми глазами, придававшими ее ангельскому личику утонченность на грани экзотики. Ее восхитительная грудь свободно дышала под блузкой таиландского шелка, а ноги, казалось, были созданы для подиума, на котором проходят демонстрации мод, а вовсе не для звериных тропинок в джунглях.
— Зовите меня Одри.
— С удовольствием. Рентой Уорд, к вашим услугам.
Наставник Одри торопливо втиснулся между ней и Римо, поворачивая его в сторону громилы, занявшего пост у двери.
— Это Пайк Чалмерс, — сказал Стокуэлл. — Наш ангел-хранитель, если угодно.
Чувствуется армейская выправка, подумал Римо. Вероятно, в прошлом Чалмерс служил наемником; он производил впечатление человека, которому нравится убивать ради убийства.
Чалмерс сунул Римо лапищу размером с бейсбольную перчатку. Его хватка наводила на мысль о гидравлическом прессе, и Римо напрягся, готовый к любому повороту событий.
— Так вы и есть тот самый профессор змеиных наук? — спросил Чалмерс, продолжая стискивать его руку.
— Совершенно верно.
Римо не видел смысла пускать в ход грубую силу. Вполне достаточно было соответствующим образом прижать кистевые нервы и сухожилия. Он почувствовал, как костяшки пальцев громилы соприкоснулись и начали перекатываться, будто шарики в подшипнике, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не сломать Чалмерсу кости. Лицо великана сморщилось, он высвободил ладонь, спрятал ее за спину и пошевелил пальцами, выясняя, целы ли они.
— Ну и, разумеется, наш сопровождающий из министерства внутренних дел, — продолжал Стокуэлл, подводя Римо к тощему малайцу лет тридцати. — Второй заместитель министра Сибу Бинтулу Сандакан.
Вместо рукопожатия маленький Сандакан отвесил легкий поясной поклон. Обычно Римо придерживался непринужденных американских манер, но, вспомнив недавнюю суровую отповедь Чиуна, решил соблюсти этикет. Он приложил все усилия, чтобы выказать должное почтение, и его поклон вышел чуть более глубоким и торжественным, чем у Сандакана, а глаза опустились долу. Второй заместитель министра казался польщенным.
— Я надеюсь, вы примете приветствия и наилучшие пожелания моего правительства, — произнес Сандакан. — Сопровождать высоких гостей в путешествии по джунглям — честь для меня.
— Это честь для нас, — отозвался Римо, ни на йоту не отклоняясь от требований этикета.
Он осмотрел комнату, по очереди заглядывая в обращенные к нему лица и пытаясь уловить признак того, что кто-то из новых знакомых удивлен или разочарован, увидев его живым. Пайк Чалмерс, смотревший на Римо, будто раненый медведь, конечно, заслуживал особого внимания, но в его повадке не было и намека на то, что он нанял банду, настигшую Римо на рыночной площади. Судя по всему, Чалмерс принадлежал к числу людей, которые с удовольствием занялись бы грязным делом лично. Что касается остальных, то Сандакан и Стокуэлл выглядели совершенно безобидно, а Одри Морленд послала Римо улыбку, граничившую с кокетством.
Вот и вся информация к размышлению.
Логика подсказывала Римо, что кто-то из присутствующих, а может, группа из двух-трех человек задумали убрать его с пути еще до того, как экспедиция покинет Куала-Лумпур. Злоумышленник оказался куда более сведущим в искусстве маскировки, чем ожидал Римо. Рассчитывать на то, что враг ненароком раскроет свои замыслы и выдаст себя здесь, в номере гостиницы, не приходилось. Это должно было произойти, когда экспедиция углубится в дебри джунглей.
И тем не менее подозрения Смита подтверждались. Судя по всему, в группу затесалось подставное лицо, а то и несколько, и они были твердо намерены обезопасить себя и свой возможный успех, избавившись от темной лошадки.
Каким же образом противник вскрыл истинную сущность Римо? Может быть, нападение на рыночной площади было ударом вслепую, попыткой вывести из состава экспедиции незнакомого человека? Может быть, в этом деле участвуют все четверо и даже отсутствующий доктор Отто?
— Не пора ли перейти к делу? — предложил Стокуэлл, возвращая мысли Римо к текущим событиям.
— Я готов.
На стеклянном кофейном столике лежала топографическая карта два на три фута, придавленная с двух сторон пепельницами. Вокруг стола расположились пять кресел. Римо сел слева от Одри Морленд, а место напротив занял Пайк Чалмерс. Доктор Стокуэлл вынул из кармана складную указку, вытянул ее на всю длину и, подавшись вперед, открыл совещание.
— Мы находимся здесь, — сказал он, ткнув в точку на карте, обозначавшую Куала-Лумпур. — А цель нашей экспедиции... вот здесь.
Кончик указки скользнул примерно фут влево от Стокуэлла и уткнулся в голубое пятно озера, растопырившего на карте свои отростки, словно уродливая бесформенная ладонь.
— Тасик-Бера, — внушительно произнес Стокуэлл, подчеркивая важность момента. — Примерно шестьдесят пять миль к востоку от провинции Паханг. Глядя на карту, можно вообразить, что это будет легкая прогулка.
— Ничего себе, легкая, — отозвался Чалмерс. — Эти джунгли сожрали столько отличных парней, что их даже всех не перечислить.
— Как я уже сказал... — профессор позволил себе бросить на великана короткий взгляд, — ...это путешествие кажется легким только на бумаге, но у нас наготове план. Нам придется двигаться поэтапно, и первым шагом будет завтрашний перелет в Темер-Лох. Оттуда мы отправимся на катере к югу и, преодолев еще сорок миль, окажемся в Дампаре. Как вы видите, самолеты туда не летают.
— И ни одной приличной дороги, — добавил Чалмерс.
Прежде чем продолжать, доктор Стокуэлл откашлялся.
— Проводник будет ждать нас в Дампаре. Мистер Сандакан уже отдал соответствующие распоряжения.
— Совершенно верно, — отозвался маленький малаец, обращаясь ко всем присутствующим. — Мы наняли одного из лучших проводников в провинции.
— Дорога из Дампара до Тасик-Бера займет, вероятно, около трех суток, — сказал Стокуэлл. — Везде, где возможно, мы будем двигаться на каноэ, но, боюсь, остаток пути придется преодолеть пешком.
— Хорошенько поработать ногами, — ввернул Чалмерс, по-прежнему глядя на Римо в упор.
— Вы хорошо знаете Азию? — спросила Одри, легонько прикоснувшись к предплечью Римо и тут же отдернув руку.
— Не очень, — ответил тот, не отрывая взгляда от карты.
— Я читал вашу книгу о пресмыкающихся Нового Света, — сказал Стокуэлл. — Это великолепный труд.
— Полагаю, в Азии все будет несколько иначе, нежели в Южной Америке. — Римо чуть заметно улыбнулся, словно оправдываясь.
— Змей здесь ничуть не меньше, если хотите знать, — заявил Чалмерс.
— Многие из них, должно быть, опасны, — произнесла Одри голосом, приличествующим скорее испуганной девице из мелодрамы, чем ученой даме, стоящей на пороге великого открытия.
— Разумеется, определенная опасность существует, — признал Римо. — Наибольшую угрозу в тех местах, куда мы направляемся, представляют кобры и питоны, но я сомневаюсь, что нам доведется повстречаться с королевской коброй.
— О Господи, только не это. — Одри вздрогнула, и ее округлые груди колыхнулись под обтягивающей тканью блузки.
— В отличие от американских большинство малазийских змей скромнее по размерам и менее опасны. Самым распространенным видом является Trimeresurus, как наземные, так и древесные его представители, однако они очень редко нападают на человека, если их не потревожить.
— А как насчет больших змей? — На сей раз пальцы Одри легли на колено Римо.
— Из крупных змей в Малайзии встречаются только сетчатые питоны, — ответил Римо, широко улыбаясь в ответ. — В соответствии с официальными данными, их длина достигает тридцати пяти футов.
— Они тоже представляют опасность? — спросила Одри.
— Нет, если только вы не попытаетесь их схватить. Правда, как-то раз семифутовый питон съел четырнадцатилетнего малайца, но это единственный зарегистрированный случай, когда человек оказался проглочен целиком.
— Подумать только, — дрожащим голосом произнесла Одри. — Съеден заживо!
— Я бы не стал волноваться, — заметил Римо. — Скорее нас сожрут москиты.
— Или чертовы крокодилы, — добавил Чалмерс, щуря глаза от дыма сигареты без фильтра, которую он раскуривал.
— Разумеется, мы не можем полностью исключить возможность встречи с заплутавшим крокодилом, — признал Римо. — И тем не менее в интересующем нас районе они не водятся.
— Вы уверены? — вызывающим тоном осведомился бывший солдат.
— Да, мистер Чамберс.
— Чалмерс.
— Извините, я оговорился. — Римо вновь повернулся к девушке, сияя улыбкой. — Самый распространенный вид крокодилов Юго-Восточной Азии — это Crocodilus siamesis, их ареал обитания находится в двухстах милях к северу отсюда. Есть и другой вид, Crocodilus porosus, более крупные крокодилы-людоеды, но они предпочитают прибрежные воды. Отсюда их прозвище — «морские крокодилы». Конечно, кто-нибудь из них может подняться по реке, вот сюда... — Римо ткнул пальцем в карту, и его локоть коснулся бедра Одри, — ...но это маловероятно.
— Слава Богу, у нас в экспедиции есть настоящий знаток, — язвительно произнес Чалмерс.
— Полагаю, нам всем есть чему поучиться, — ответил Римо.
— Если повезет, — перебил Чалмерс, — то мы столкнемся со зверем побольше крокодила.
— Саффорд... — В голосе Одри послышался упрек.
— Да, я знаю, — сказал Стокуэлл. — Не хочу обескураживать вас, но тем не менее позволю себе скрестить пальцы.
— Вы действительно надеетесь обнаружить в Тасик-Бера доисторическое животное? — заговорил Сибу Сандакан.
— В сущности, доисторические виды отнюдь не редки, — ответил Стокуэлл. — Взять, к примеру, самого обычного таракана или крокодилов, о которых говорил доктор Уорд. Их прародитель, Protosuchus, обитал на Земле еще в период триаса, и за прошедшие двести миллионов лет крокодилы практически не изменились.
— Невероятно! — Глаза маленького малайца загорелись энтузиазмом. — Значит, надежда все-таки есть.
— Вы имеете в виду, надежда обнаружить что-нибудь из ряда вон выходящее? — Стокуэлл с улыбкой посмотрел на Одри Морленд, с трудом скрывая воодушевление. — Мне кажется, в районе Тасик-Бера может случиться все что угодно. Надеюсь, вы запаслись надлежащей экипировкой? — добавил он, обращаясь к Римо.
— Походная одежда, жидкость против комаров и тому подобное, — ответил Римо. — Все это осталось у меня в гостинице, и мне нужно время упаковаться.
— Нас всех ждут предотъездные хлопоты, — согласился Стокуэлл. — Поэтому предлагаю разойтись и встретиться за завтраком в ресторане на первом этаже. Полагаю, шесть утра — не слишком рано?
— Только не для меня, — ответил Римо, а остальные разом качнули головами.
— Итак, в шесть часов.
Стокуэлл встал из-за стола, взмахнул рукой, словно преподаватель, распускающий студентов, и Римо двинулся к выходу. На полпути к двери его догнала Одри. Она остановила Римо, взяв его за руку теплыми пальцами.
— Я очень рада, что вы присоединились к нашей маленькой компании, доктор Уорд.
— Зовите меня Рентоном.
— Очень хорошо. Я рада, что вы едете с нами, Рентой.
— Я тоже рад.
— Увидимся завтра.
— С утра пораньше, — ответил Римо.
Улыбка Одри могла бы послужить гимном зубной пасте.
— Я буду ждать, Рентой.
Римо спустился на лифте, дав отдых ногам. Его по-прежнему занимала мысль — кто из этих людей хотел убить его на рыночной площади и когда последует вторая попытка.
Глава 5
— Что вы о нем думаете?
— О ком? — спросила Одри Морленд.
Саффорд Стокуэлл снисходительно улыбнулся:
— О нашем докторе Уорде. Похоже, он пришелся вам по сердцу.
— Не будьте дураком, Саффорд. Обычный профессиональный интерес, не более того.
Они сидели в номере Стокуэлла, наконец-то оставшись вдвоем, но профессор по-прежнему чувствовал себя неуютно. Он понимал, что его состояние отчасти объясняется естественными опасениями и тревогой. На рассвете им предстояло отправиться в путь, который вполне мог привести Стокуэлла к самому громкому провалу в его долгой карьере.
Помимо мысли о предстоящей охоте профессора занимало неясное тягостное беспокойство, в котором Стокуэлл боялся признаться даже самому себе.
— Если Уорд вам понравился, в этом нет ничего зазорного, — промолвил он.
— Господи, я едва успела его разглядеть. — В голосе Одри проскользнули нотки раздражения, которые мог уловить всякий, кто умел разбираться в ее настроении.
— Я лишь хотел сказать...
— Что? Что вы хотели сказать, Саффорд?
Вопрос заставил профессора умолкнуть. В Джорджтауне, где они вели совместную преподавательскую деятельность и нередко появлялись на людях вдвоем, уже никто не сомневался, что Стокуэлл и Одри Морленд состоят в «тесной связи». Стокуэлл не поддерживал этих слухов, но и не считал нужным их опровергать. И если население Джорджтауна, состоявшее в основном из ровесников профессора и людей старше его, вбило себе в голову, что Стокуэллу удалось покорить сердце Одри, то не станешь же из-за этого бегать по университетскому городку и пресекать сплетни.
По правде говоря, Стокуэлл был испуган, когда его ушей впервые (и совершенно случайно) достигла молва о нем самом. Удивление быстро сменилось гневом, но, прежде чем профессор успел поставить болтунов на место, он — тогда еще бодрый пятидесятишестилетний мужчина — почувствовал нечто вроде воодушевления.
Слухи тешили его гордость.
Ему было приятно сознавать, что знакомые мужчины, многие из которых были младше, считают его достаточно привлекательным и полным сил, чтобы завоевать внимание женщины тридцати с немногим лет, с внешностью кинозвезды и ярким, живым характером. Еще больше профессору польстило то обстоятельство, что многие коллеги-женщины приняли слухи за чистую монету. Они поверили в него.
Профессора все чаще раздражало собственное отражение в зеркале — картина, которую он предпочитал не замечать, полагая ее неизбежным злом. В последние годы зеркало превратилось во врага, являя собой оживший портрет Дориана Грея и напоминая Стокуэллу о разрушительном действии времени, которое начинало угрожать ему лично. Непрекращающиеся слухи о его похождениях в роли Казановы заставляли профессора внимательнее вглядываться в свое лицо, пытаясь понять, что в нем увидели другие.
Он так и не понял, что в нем нашли окружающие, но в конце концов это перестало его волновать. Пересуды, льстившие самолюбию Стокуэлла, все ширились, раздувая его гордость, и, хотя он так и не решился сблизиться с Одри по-настоящему (ведь гордость и смелость — это совсем разные вещи), профессор постепенно привык думать о себе и о ней как... ну, скажем, как о влюбленной паре. Для этого не было никаких оснований, и Стокуэлл частенько бранил себя за бесплодную мечтательность, находя при этом наслаждение в притворстве и успокаивая свою совесть тем, что оно никому не вредит.
За исключением тех мгновений, когда его охватывали приступы ревности.
Стокуэлл сознавал, что ревность — это верх глупости, и до сих пор ему хватало здравого смысла держать свои чувства при себе, скрывая их от окружающего мира.
Вплоть до нынешнего вечера.
— Простите, Одри. — Он понимал, что ответил невпопад, но у него не было ответа, который позволил бы выпутаться из щекотливой ситуации. — Я вовсе не хотел читать вам нотации, словно нудный папочка.
— Я — бедовая девчонка, Саффорд. — Слова Одри выражали очевидную истину, подтверждения которой профессор наблюдал ежедневно с тех самых пор, когда они познакомились. — И я могу постоять за себя.
— Конечно.
— Спасибо вам за заботу, но я пересекла полмира вовсе не для того, чтобы втюриться в первого встречного.
— Я имел в виду другое, — сказал профессор, надеясь извлечь из разговора хоть какую-то пользу. — Мне любопытно узнать, что вы думаете о докторе Уорде как о человеке, пополнившем нашу маленькую семью.
— Хороша семейка! — фыркнула Одри, изумив Стокуэлла презрением, прозвучавшим в ее голосе. — По крайней мере Уорд не похож на Чалмерса. Господи, как он мне надоел своим хвастовством и рассказами о животных, которых убивал ради забавы!
— Нам не обойтись без такого человека, как Чалмерс. Надеюсь, вы понимаете — в джунглях может случиться всякое.
— И тем не менее он грубиян и задавака. Мне не нравится, как он смотрит на меня, словно выбирая кусок мяса.
— Он оскорбил вас?
Вопрос вырвался сквозь сжатые зубы Стокуэлла прежде, чем он успел прикусить язык. В самом деле, что он мог сделать, если Чалмерс вздумал приставать к Одри? Вызвать его на дуэль? Сама мысль об этом казалась нелепой.
— Пока нет, — ответила Одри к вящему облегчению профессора. — Просто он мне не нравится. Я ему не доверяю.
— У Чалмерса отличные рекомендации.
— От его старых приятелей, вне всяких сомнений, — отозвалась Одри. — Люди вроде Чалмерса всегда держатся друг за дружку, как всякая клика.
— Вы полагаете, он что-то задумал? — спросил Стокуэлл.
— Откуда мне знать? Если мы найдем чудовище — если оно существует, конечно, — то кто помешает Чалмерсу убить его, чтобы разжиться очередным трофеем?
Стокуэлла охватило страстное желание принять позу доблестного героя, но он понимал, что это выглядело бы пустопорожним хвастовством.
— Мы все, — сказал он. — Мы остановим Чалмерса общими усилиями. Не забывайте, с нами идет Сандакан, представитель государства. И при всей грубости господина Чалмерса он вряд ли осмелится бросить вызов малазийскому правительству. Как вы полагаете?
— Животное, которое мы ищем, могло бы потянуть на миллионы, Саффорд. На миллионы долларов в банке. Хотя...
Одри могла не продолжать. Стокуэлл уловил неверие в ее голосе, но побоялся спорить, не желая выставлять себя набитым дураком. Поиски живого динозавра отдавали донкихотством, если не откровенным безумием, и тем не менее профессор с радостью ухватился за возможность возглавить экспедицию, сам не понимая, что подвигло его на этот шаг — скука преподавания и работы на полставки в Смитсоновском институте, или жажда славы и известности, которые уже начинали от него ускользать. Профессор согласился, невзирая на возможные насмешки и жертвуя своей прочной репутацией. Если экспедиция вернется в Джорджтаун с пустыми руками... что ж, Стокуэлла будет ждать его работа — спасибо контрактной системе, — а сейчас он не видел необходимости думать об унижении, с которым ему пришлось бы столкнуться. Кое-кто из университетских шутников уже называл его профессором Челленджером, и если Стокуэлла постигнет неудача, у них появится отличный повод позубоскалить.
— Я уверен, что власти сумеют справиться с любым затруднением подобного рода, — сказал он. — Наша задача — найти чудовище, не так ли?
— Вы правы, конечно, — отозвалась Одри, — и тем не менее я вовсе не обязана любить Чалмерса.
— Ну что вы, милая, разумеется, нет. — Набравшись храбрости, Стокуэлл решил рискнуть: — Не желаете ли бокал вина?
— Пожалуй, не стоит, — сказала Одри, смягчая отказ улыбкой. — Завтра рано вставать, а у меня еще много дел.
— Понимаю. — «Даже очень хорошо понимаю», — подумал Стокуэлл и добавил: — Что ж, увидимся утром. Покойной ночи.
— И вам того же.
Одри ушла в свой соседний номер, и профессор запер за ней дверь на два оборота. Осторожность никогда не бывает излишней.
Сибу Сандакан стоял по стойке «смирно», не отрывая взгляда от начальника, сидевшего по ту сторону огромного тикового стола. Прежде чем ответить, Сибу надолго задумался, хотя в течение последних недель вопрос этот поднимался и обсуждался в министерстве довольно часто.
— По-моему, их руководитель вполне искренен, — сказал он наконец. — Не знаю, верит ли он в динозавра, но надежда есть. Профессора снедает тщеславие.
— А остальные? — спросил Гермук Сайяр, первый заместитель министра внутренних дел Джантана Сепаруха.
— Англичанин жаден до денег. Он пойдет куда угодно, лишь бы платили. Что касается нового американца, то, мне кажется, ему любопытно, хотя он и настроен скептически.
О женщине он не сказал ни слова, да его и не спрашивали. Сибу и его непосредственный начальник относились к женщинам одинаково. У себя в Вашингтоне светловолосая американка могла считаться профессором, но всерьез представить ее в роли главы экспедиции было невозможно. Женщины следуют за мужчинами; так было всегда и так будет всегда.
— Ну а вы, Сибу? Как вы оцениваете их шансы?
— Шансы найти динозавра? — Сандакан нахмурился и погрузился в размышления, не желая выглядеть суеверным крестьянином. — Вам знакомы эти легенды Тасик-Бера, сэр. Вы сами читали доклады наших солдат и полицейских.
— Верно. Но я хотел бы узнать ваше мнение.
— Я не верю в сказки, — ответил Сибу, — но в таком деле ничего нельзя сказать наверняка.
— Наш министр выразил определенную обеспокоенность в связи с гибелью господина Хоппера.
— Неужели?
— Как вам известно, Хоппер искал уран. Вы знакомы также с обстоятельствами его смерти.
— Так точно, сэр.
— В министерстве подозревают, что новую экспедицию интересует уран, а не чудовища, — продолжал Гермук.
— Полагаю, таможенники проверили их оборудование.
— В пределах дозволенного. Спрятать простой счетчик Гейгера не составило бы никакого труда. А если потребуется — приобрести в Малайзии.
— В составе группы нет специалистов по горному делу, — напомнил Сибу.
— Это неизвестно.
— Как так?
— В наши дни трудно сказать, кто есть кто. Паспорт можно подделать, биографию — высосать из пальца. Американцы большие мастера на фальшивки.
— Вы полагаете, в этом участвует их правительство? — Сама эта мысль привела Сандакана в замешательство.
— Я лишь перебираю возможные версии, — ответил Гермук Сайяр. — Но почему бы и нет, в конце концов?
— Они рискуют вызвать шумиху.
— Им есть из-за чего рисковать. Ставка очень высока, Сибу.
— Надеюсь, мы не позволим нарушить свой суверенитет?
— Американцы весьма коварны, — сказал заместитель. — Они подкупают чиновников, угрожают введением экономических санкций, когда затронуты их интересы, даже финансируют государственные перевороты, когда иные средства исчерпаны.
— Я буду бдителен, — заверил его Сибу.
— Вопрос в том, достаточно ли будет простой бдительности.
— Что вы имеете в виду?
— Мы должны быть готовы к ответным действиям при первом признаке вероломства, Сибу. Вы понимаете?
Сибу кивнул, скорее в силу привычки, чем понимания. Беседа принимала неприятный оборот. Он не был шпионом, а уж тем более — солдатом или полисменом. Его образование и опыт никак не вязались с играми в рыцарей плаща и кинжала, которые, судя по всему, затевал Гермук Сайяр.
— Вы возьмете с собой вот это. — Заместитель министра положил на стол маленькую пластмассовую коробочку размером не более пачки сигарет и подтолкнул ее к Сибу. — Это радиопередатчик, специально разработанный для экстренных случаев. С его помощью нельзя отправить сообщение в обычном смысле этого слова — в него нельзя говорить, и ничего нельзя принять. Соображения простоты требуют, чтобы устройство имело лишь одну кнопку. После того как она нажата, передатчик в течение восьми часов излучает непрерывный сигнал особой частоты. С завтрашнего полудня до вашего возвращения в министерстве в ожидании сигнала будет дежурить специальное подразделение с вертолетами.
Сибу Сандакан совсем упал духом.
— О каких экстренных случаях вы говорите? — спросил он.
— Вам судить, Сибу. Если, к примеру, американцы вместо динозавров найдут уран, им потребуется охрана и защита.
«Что-то вроде домашнего ареста», — подумал Сибу. Потом правительство извинится, но уран уже будет в руках государства. Что ж, это было бы только справедливо, и все же Сандакан не хотел ввязываться в дела, к которым он не был готов ни морально, ни профессионально. Но отказаться выполнять приказ министра он не мог.
Пластмассовый футляр казался практически невесомым. Сибу погладил кнопку большим пальцем, пытаясь представить, что случится, если к коробочке приложить силу в фунт-другой.
— Надеюсь, вы понимаете, что пользоваться устройством нужно осмотрительно.
Это был самый настоящий приказ, никаких сомнений.
— Разумеется, сэр, — ответил Сибу. В это мгновение его занимала совсем другая мысль. — А что, если?...
— Продолжайте.
— Что, если экспедиция достигнет своей цели?
— Хотите сказать, если они найдут доисторическое животное?
— Да, сэр.
Гермук Сайяр улыбнулся.
— В таком случае членам экспедиции также понадобится помощь и защита. Как вы полагаете, Сибу?
— У них есть англичанин...
— О ком? — спросила Одри Морленд.
Саффорд Стокуэлл снисходительно улыбнулся:
— О нашем докторе Уорде. Похоже, он пришелся вам по сердцу.
— Не будьте дураком, Саффорд. Обычный профессиональный интерес, не более того.
Они сидели в номере Стокуэлла, наконец-то оставшись вдвоем, но профессор по-прежнему чувствовал себя неуютно. Он понимал, что его состояние отчасти объясняется естественными опасениями и тревогой. На рассвете им предстояло отправиться в путь, который вполне мог привести Стокуэлла к самому громкому провалу в его долгой карьере.
Помимо мысли о предстоящей охоте профессора занимало неясное тягостное беспокойство, в котором Стокуэлл боялся признаться даже самому себе.
— Если Уорд вам понравился, в этом нет ничего зазорного, — промолвил он.
— Господи, я едва успела его разглядеть. — В голосе Одри проскользнули нотки раздражения, которые мог уловить всякий, кто умел разбираться в ее настроении.
— Я лишь хотел сказать...
— Что? Что вы хотели сказать, Саффорд?
Вопрос заставил профессора умолкнуть. В Джорджтауне, где они вели совместную преподавательскую деятельность и нередко появлялись на людях вдвоем, уже никто не сомневался, что Стокуэлл и Одри Морленд состоят в «тесной связи». Стокуэлл не поддерживал этих слухов, но и не считал нужным их опровергать. И если население Джорджтауна, состоявшее в основном из ровесников профессора и людей старше его, вбило себе в голову, что Стокуэллу удалось покорить сердце Одри, то не станешь же из-за этого бегать по университетскому городку и пресекать сплетни.
По правде говоря, Стокуэлл был испуган, когда его ушей впервые (и совершенно случайно) достигла молва о нем самом. Удивление быстро сменилось гневом, но, прежде чем профессор успел поставить болтунов на место, он — тогда еще бодрый пятидесятишестилетний мужчина — почувствовал нечто вроде воодушевления.
Слухи тешили его гордость.
Ему было приятно сознавать, что знакомые мужчины, многие из которых были младше, считают его достаточно привлекательным и полным сил, чтобы завоевать внимание женщины тридцати с немногим лет, с внешностью кинозвезды и ярким, живым характером. Еще больше профессору польстило то обстоятельство, что многие коллеги-женщины приняли слухи за чистую монету. Они поверили в него.
Профессора все чаще раздражало собственное отражение в зеркале — картина, которую он предпочитал не замечать, полагая ее неизбежным злом. В последние годы зеркало превратилось во врага, являя собой оживший портрет Дориана Грея и напоминая Стокуэллу о разрушительном действии времени, которое начинало угрожать ему лично. Непрекращающиеся слухи о его похождениях в роли Казановы заставляли профессора внимательнее вглядываться в свое лицо, пытаясь понять, что в нем увидели другие.
Он так и не понял, что в нем нашли окружающие, но в конце концов это перестало его волновать. Пересуды, льстившие самолюбию Стокуэлла, все ширились, раздувая его гордость, и, хотя он так и не решился сблизиться с Одри по-настоящему (ведь гордость и смелость — это совсем разные вещи), профессор постепенно привык думать о себе и о ней как... ну, скажем, как о влюбленной паре. Для этого не было никаких оснований, и Стокуэлл частенько бранил себя за бесплодную мечтательность, находя при этом наслаждение в притворстве и успокаивая свою совесть тем, что оно никому не вредит.
За исключением тех мгновений, когда его охватывали приступы ревности.
Стокуэлл сознавал, что ревность — это верх глупости, и до сих пор ему хватало здравого смысла держать свои чувства при себе, скрывая их от окружающего мира.
Вплоть до нынешнего вечера.
— Простите, Одри. — Он понимал, что ответил невпопад, но у него не было ответа, который позволил бы выпутаться из щекотливой ситуации. — Я вовсе не хотел читать вам нотации, словно нудный папочка.
— Я — бедовая девчонка, Саффорд. — Слова Одри выражали очевидную истину, подтверждения которой профессор наблюдал ежедневно с тех самых пор, когда они познакомились. — И я могу постоять за себя.
— Конечно.
— Спасибо вам за заботу, но я пересекла полмира вовсе не для того, чтобы втюриться в первого встречного.
— Я имел в виду другое, — сказал профессор, надеясь извлечь из разговора хоть какую-то пользу. — Мне любопытно узнать, что вы думаете о докторе Уорде как о человеке, пополнившем нашу маленькую семью.
— Хороша семейка! — фыркнула Одри, изумив Стокуэлла презрением, прозвучавшим в ее голосе. — По крайней мере Уорд не похож на Чалмерса. Господи, как он мне надоел своим хвастовством и рассказами о животных, которых убивал ради забавы!
— Нам не обойтись без такого человека, как Чалмерс. Надеюсь, вы понимаете — в джунглях может случиться всякое.
— И тем не менее он грубиян и задавака. Мне не нравится, как он смотрит на меня, словно выбирая кусок мяса.
— Он оскорбил вас?
Вопрос вырвался сквозь сжатые зубы Стокуэлла прежде, чем он успел прикусить язык. В самом деле, что он мог сделать, если Чалмерс вздумал приставать к Одри? Вызвать его на дуэль? Сама мысль об этом казалась нелепой.
— Пока нет, — ответила Одри к вящему облегчению профессора. — Просто он мне не нравится. Я ему не доверяю.
— У Чалмерса отличные рекомендации.
— От его старых приятелей, вне всяких сомнений, — отозвалась Одри. — Люди вроде Чалмерса всегда держатся друг за дружку, как всякая клика.
— Вы полагаете, он что-то задумал? — спросил Стокуэлл.
— Откуда мне знать? Если мы найдем чудовище — если оно существует, конечно, — то кто помешает Чалмерсу убить его, чтобы разжиться очередным трофеем?
Стокуэлла охватило страстное желание принять позу доблестного героя, но он понимал, что это выглядело бы пустопорожним хвастовством.
— Мы все, — сказал он. — Мы остановим Чалмерса общими усилиями. Не забывайте, с нами идет Сандакан, представитель государства. И при всей грубости господина Чалмерса он вряд ли осмелится бросить вызов малазийскому правительству. Как вы полагаете?
— Животное, которое мы ищем, могло бы потянуть на миллионы, Саффорд. На миллионы долларов в банке. Хотя...
Одри могла не продолжать. Стокуэлл уловил неверие в ее голосе, но побоялся спорить, не желая выставлять себя набитым дураком. Поиски живого динозавра отдавали донкихотством, если не откровенным безумием, и тем не менее профессор с радостью ухватился за возможность возглавить экспедицию, сам не понимая, что подвигло его на этот шаг — скука преподавания и работы на полставки в Смитсоновском институте, или жажда славы и известности, которые уже начинали от него ускользать. Профессор согласился, невзирая на возможные насмешки и жертвуя своей прочной репутацией. Если экспедиция вернется в Джорджтаун с пустыми руками... что ж, Стокуэлла будет ждать его работа — спасибо контрактной системе, — а сейчас он не видел необходимости думать об унижении, с которым ему пришлось бы столкнуться. Кое-кто из университетских шутников уже называл его профессором Челленджером, и если Стокуэлла постигнет неудача, у них появится отличный повод позубоскалить.
— Я уверен, что власти сумеют справиться с любым затруднением подобного рода, — сказал он. — Наша задача — найти чудовище, не так ли?
— Вы правы, конечно, — отозвалась Одри, — и тем не менее я вовсе не обязана любить Чалмерса.
— Ну что вы, милая, разумеется, нет. — Набравшись храбрости, Стокуэлл решил рискнуть: — Не желаете ли бокал вина?
— Пожалуй, не стоит, — сказала Одри, смягчая отказ улыбкой. — Завтра рано вставать, а у меня еще много дел.
— Понимаю. — «Даже очень хорошо понимаю», — подумал Стокуэлл и добавил: — Что ж, увидимся утром. Покойной ночи.
— И вам того же.
Одри ушла в свой соседний номер, и профессор запер за ней дверь на два оборота. Осторожность никогда не бывает излишней.
* * *
— Вы верите этим россказням?Сибу Сандакан стоял по стойке «смирно», не отрывая взгляда от начальника, сидевшего по ту сторону огромного тикового стола. Прежде чем ответить, Сибу надолго задумался, хотя в течение последних недель вопрос этот поднимался и обсуждался в министерстве довольно часто.
— По-моему, их руководитель вполне искренен, — сказал он наконец. — Не знаю, верит ли он в динозавра, но надежда есть. Профессора снедает тщеславие.
— А остальные? — спросил Гермук Сайяр, первый заместитель министра внутренних дел Джантана Сепаруха.
— Англичанин жаден до денег. Он пойдет куда угодно, лишь бы платили. Что касается нового американца, то, мне кажется, ему любопытно, хотя он и настроен скептически.
О женщине он не сказал ни слова, да его и не спрашивали. Сибу и его непосредственный начальник относились к женщинам одинаково. У себя в Вашингтоне светловолосая американка могла считаться профессором, но всерьез представить ее в роли главы экспедиции было невозможно. Женщины следуют за мужчинами; так было всегда и так будет всегда.
— Ну а вы, Сибу? Как вы оцениваете их шансы?
— Шансы найти динозавра? — Сандакан нахмурился и погрузился в размышления, не желая выглядеть суеверным крестьянином. — Вам знакомы эти легенды Тасик-Бера, сэр. Вы сами читали доклады наших солдат и полицейских.
— Верно. Но я хотел бы узнать ваше мнение.
— Я не верю в сказки, — ответил Сибу, — но в таком деле ничего нельзя сказать наверняка.
— Наш министр выразил определенную обеспокоенность в связи с гибелью господина Хоппера.
— Неужели?
— Как вам известно, Хоппер искал уран. Вы знакомы также с обстоятельствами его смерти.
— Так точно, сэр.
— В министерстве подозревают, что новую экспедицию интересует уран, а не чудовища, — продолжал Гермук.
— Полагаю, таможенники проверили их оборудование.
— В пределах дозволенного. Спрятать простой счетчик Гейгера не составило бы никакого труда. А если потребуется — приобрести в Малайзии.
— В составе группы нет специалистов по горному делу, — напомнил Сибу.
— Это неизвестно.
— Как так?
— В наши дни трудно сказать, кто есть кто. Паспорт можно подделать, биографию — высосать из пальца. Американцы большие мастера на фальшивки.
— Вы полагаете, в этом участвует их правительство? — Сама эта мысль привела Сандакана в замешательство.
— Я лишь перебираю возможные версии, — ответил Гермук Сайяр. — Но почему бы и нет, в конце концов?
— Они рискуют вызвать шумиху.
— Им есть из-за чего рисковать. Ставка очень высока, Сибу.
— Надеюсь, мы не позволим нарушить свой суверенитет?
— Американцы весьма коварны, — сказал заместитель. — Они подкупают чиновников, угрожают введением экономических санкций, когда затронуты их интересы, даже финансируют государственные перевороты, когда иные средства исчерпаны.
— Я буду бдителен, — заверил его Сибу.
— Вопрос в том, достаточно ли будет простой бдительности.
— Что вы имеете в виду?
— Мы должны быть готовы к ответным действиям при первом признаке вероломства, Сибу. Вы понимаете?
Сибу кивнул, скорее в силу привычки, чем понимания. Беседа принимала неприятный оборот. Он не был шпионом, а уж тем более — солдатом или полисменом. Его образование и опыт никак не вязались с играми в рыцарей плаща и кинжала, которые, судя по всему, затевал Гермук Сайяр.
— Вы возьмете с собой вот это. — Заместитель министра положил на стол маленькую пластмассовую коробочку размером не более пачки сигарет и подтолкнул ее к Сибу. — Это радиопередатчик, специально разработанный для экстренных случаев. С его помощью нельзя отправить сообщение в обычном смысле этого слова — в него нельзя говорить, и ничего нельзя принять. Соображения простоты требуют, чтобы устройство имело лишь одну кнопку. После того как она нажата, передатчик в течение восьми часов излучает непрерывный сигнал особой частоты. С завтрашнего полудня до вашего возвращения в министерстве в ожидании сигнала будет дежурить специальное подразделение с вертолетами.
Сибу Сандакан совсем упал духом.
— О каких экстренных случаях вы говорите? — спросил он.
— Вам судить, Сибу. Если, к примеру, американцы вместо динозавров найдут уран, им потребуется охрана и защита.
«Что-то вроде домашнего ареста», — подумал Сибу. Потом правительство извинится, но уран уже будет в руках государства. Что ж, это было бы только справедливо, и все же Сандакан не хотел ввязываться в дела, к которым он не был готов ни морально, ни профессионально. Но отказаться выполнять приказ министра он не мог.
Пластмассовый футляр казался практически невесомым. Сибу погладил кнопку большим пальцем, пытаясь представить, что случится, если к коробочке приложить силу в фунт-другой.
— Надеюсь, вы понимаете, что пользоваться устройством нужно осмотрительно.
Это был самый настоящий приказ, никаких сомнений.
— Разумеется, сэр, — ответил Сибу. В это мгновение его занимала совсем другая мысль. — А что, если?...
— Продолжайте.
— Что, если экспедиция достигнет своей цели?
— Хотите сказать, если они найдут доисторическое животное?
— Да, сэр.
Гермук Сайяр улыбнулся.
— В таком случае членам экспедиции также понадобится помощь и защита. Как вы полагаете, Сибу?
— У них есть англичанин...