Страница:
Римо отступил назад, скрывшись в мраке ближайшего переулка. Незадачливая парочка, обменявшись несколькими словами, отправилась в сторону «Шангри-ла». Римо позволил им отойти на полквартала и двинулся следом, забавляясь мыслью о том, что теперь он следит за кем-то вместо того, чтобы шарить глазами по сторонам, наблюдая, не следит ли кто-нибудь за ним.
Они миновали около десятка кварталов, когда Пайк Чалмерс решил перейти в наступление. Эта улица была гораздо уже большинства иных, а фонари стояли далеко друг от друга. Шагая в двадцати футах позади, Римо увидел, как Чалмерс положил руку на плечи женщине, а Одри уклонилась от его прикосновения, словно рука Пайка была наэлектризована.
— Ну-ну, дорогуша, не надо упрямиться.
Теперь, когда они отдалились от шумной Маркет-стрит, голос Чалмерса звучал ясно и отчетливо.
— Не трогайте меня! — Одри отпрянула в сторону и качнулась на каблуках.
— В глубине души ты ведь только этого и хочешь, не так ли? — спросил Чалмерс.
— Ничего подобного, мужлан вы этакий!
— "Мужлан" — это значит «настоящий мужчина», мой птенчик. А еще у меня есть сосиска, которая как нельзя лучше поместится в твоей кастрюльке, если я не ошибаюсь.
Римо со скоростью ветра беззвучно преодолел разделявшее их расстояние и оказался за спиной Чалмерса.
— Как тесен этот мир!
Чалмерс повернулся, обратил к Римо свое лицо, прищурился в темноте и, наконец узнав его, ухмыльнулся.
— Чертовски тесен, — сказал он. — А тебе лучше проваливать отсюда, да побыстрее.
— У вас неприятности?
— Все в порядке, господин доктор.
— Да, у нас неприятности! — воскликнула Одри и метнулась к Римо, вцепившись теплыми пальцами в его бицепс. — Вы не проводите меня в гостиницу?
— С удовольствием, — ответил Римо.
— Ты уверен? — осведомился Чалмерс. — Если ты будешь вмешиваться в чужие дела, боюсь, это не доставит тебе особого удовольствия.
— Ты пьян, дружище. Может быть, тебе лучше завалиться на боковую, чтобы не проспать завтрашний самолет?
— Мы еще посмотрим, кто из нас завалится на боковую!
Чалмерс вложил в удар весь свой вес, но без особого успеха. Римо действовал осторожно, не желая убивать громилу, но все же сбил его с ног, и Чалмерс потерял сознание еще до того, как упал на асфальт.
Одри изумленно глазела на великана, распростертого на тротуаре.
— Господи, — промолвила она. — Что случилось?
— По-моему, он поскользнулся и ударился головой, — ответил Римо. — Мы можем попробовать отнести его в гостиницу.
— Не надо. Пускай проспится на свежем воздухе.
— Ну, если вы уверены...
— Да, уверена. Если у него украдут бумажник, это послужит ему хорошим уроком.
Одри взяла Римо под руку, и они, оставив поверженного гиганта валяться на улице, вышли на Джалан Пуду и двинулись по направлению к «Шангри-ла».
— Слава Богу, вы подоспели вовремя, — сказала Одри. — Еще минута, и мне пришлось бы несладко.
— Вам следует быть более осмотрительной, назначая свидания, — заметил Римо.
— Типун вам на язык! Я не стала бы встречаться с этим пещерным человеком ни за какие коврижки. Он нашел меня в клубе... впрочем, не важно. Я просила Саффорда... доктора Стокуэлла избавиться от Чалмерса, но он, говорят, лучший в своем деле.
— А именно?
— Чалмерс убивает животных, — произнесла Одри с едва скрываемым презрением. — Этакий, знаете ли, знаменитый белокожий охотник.
— Я и не знал, что мы отправляемся на охоту, — сказал Римо.
— Верно. Наша экспедиция — не охота. Но мы были вынуждены принять меры предосторожности — таково требование страховой компании, к тому же, честно говоря, я бы не хотела встретиться в своей палатке со львом.
— Львы живут в Африке, — сообщил Римо.
— Как бы то ни было, Стокуэлл сказал, что этот наемник остается в составе группы... если, конечно, он не раскроил себе череп и успеет очухаться до утра. Боюсь лишь, что в таком случае нам придется отложить путешествие и искать замену.
— Чалмерс будет в полном порядке, — заверил ее Римо. — Но я и врагу не пожелал бы той головной боли, которая ждет его с утра.
— Это послужит ему хорошим уроком, — повторила Одри. — Впрочем, хватит болтать об этом пресмыкающемся. Как я понимаю, вы родом из Нью-Орлеана?
— Я работал там последние восемь лет, — сказал Римо, припоминая сведения о Рентоне Уорде, собранные КЮРЕ. — А родился я в Канзасе.
— За что вы так любите змей?
Римо улыбнулся:
— За что вы так любите растения и животных, вымерших миллионы лет назад?
— Вы правы. Сдаюсь. — Одри на мгновение задумалась, потом продолжала: — Я увлеклась ими незаметно для себя, Рентой. Там, в Калифорнии, я начинала как ботаник и садовод, потом записалась на курс доисторической жизни. Он должен был заполнить пустое место в моем расписании. Курс как курс, ничего особенного, но лекции заставили меня задуматься. Как это получилось, что виды, господствовавшие на Земле в течение многих миллиардов лет, просто взяли и исчезли? Если бы нам удалось раскрыть эту тайну, мы, может быть, сумели бы спасти самих себя.
— Хотите сказать, над нами нависла угроза вымирания?
— С каждым днем человечество все больше загрязняет воздух, океаны и почву. Планета перенаселена, а управляют ею люди с неустойчивой психикой, способные в одно мгновение стереть нас с лица земли. И даже если Советский Союз рухнул, что из того? Одно государство не может отвечать за все несчастья, происходящие в мире. Почему вы смеетесь? — Одри заметила улыбку Римо, сочтя ее едва ли не оскорблением.
— Я не смеюсь, — сказал Римо, пытаясь унять гнев женщины. — Дело в том, что вы говорите скорее как человек, возглавляющий демонстрации, чем ученый, собирающий ископаемые древности.
— Я занимаюсь и тем и другим, когда есть время, — ответила Одри. — А чем увлекаетесь вы?
— Предпочитаю сидеть в серпентарии и доить своих змей.
Одри хихикнула, словно молоденькая школьница.
— В ваших словах мне почудилось что-то непристойное.
— Что ж, может, так оно и есть, — согласился Римо.
— Кто же ваша любимица?
— Змея, вы имеете в виду? Самец королевской кобры. Двенадцать футов мышц, зубы и яд, одной дозы которого хватило бы, чтобы убить дюжину людей. Он проживает в Нью-Орлеане со своей супругой.
— Как же вы управляетесь со своими змеями?
— Я дою каждую из них раз в месяц.
— Вы, должно быть, очень храбрый человек.
— Опасность поддерживает меня в отличной форме. Существует немало грозных змей — гадюки, коралловые змеи, бушмейстеры, — но если вы оплошали с королевской коброй, вам конец.
— У вас волшебные руки.
— Моя магия заключена в запястьях.
— Надеюсь, вы мне покажете, как это делается.
— У вас есть змея?
— Что-нибудь придумаем.
— Боюсь, это будет непросто, — сказал Римо.
— Полагаю, вы были очень заняты там, в Нью-Орлеане, — продолжала Одри. — Я читала о женщинах во Французском квартале...
— Ну что вы.
— Бросьте, Рентой. Не говорите мне, будто вы ведете жизнь монаха.
— У меня мало свободного времени, — произнес Римо, словно оправдываясь.
— Хорошо, что мы успели пригласить вас, прежде чем работа окончательно вас истощила. Одна лишь работа, и ничего кроме работы.
— Мне сказали, что в этой экспедиции придется хорошенько потрудиться, госпожа доктор...
— Зовите меня Одри.
— Да, конечно.
— Вы правы. Мы отправляемся в трудное путешествие, но, по-моему, не существует законов, которые запрещали бы нам развлекаться в пути.
— Не знаю таких, — отозвался Римо, подумав.
— Так в чем же дело?
Они находились в квартале от «Шангри-ла» и быстро к нему приближались. Заметив это, Одри отпустила локоть Римо и вложила ладонь в его пальцы.
— Вы спасли мне жизнь, — сказала она.
— Это преувеличение.
— Ну, тогда честь. Позор бывает хуже смерти.
— Мне кажется, вы отлично можете постоять за себя в одиночку.
— Вдвоем веселее. Я чувствую себя в долгу перед вами.
— Как-нибудь в другой раз, Одри. Отложим матч из-за дождя. Мне нужно укладывать вещи, готовиться к отъезду.
— Из-за дождя, говорите?
— Если вы не возражаете.
— Ну что ж, — промолвила женщина, поднимаясь на цыпочки и целуя Римо в уголок рта. — Вам нужно поспать. Приберегите свои силы на потом.
— Увидимся утром.
— Не забудьте захватить галоши, — добавила Одри. — В джунглях нас ждут ливни и слякоть.
— Еще бы, — отозвался Римо.
Глава 7
Они миновали около десятка кварталов, когда Пайк Чалмерс решил перейти в наступление. Эта улица была гораздо уже большинства иных, а фонари стояли далеко друг от друга. Шагая в двадцати футах позади, Римо увидел, как Чалмерс положил руку на плечи женщине, а Одри уклонилась от его прикосновения, словно рука Пайка была наэлектризована.
— Ну-ну, дорогуша, не надо упрямиться.
Теперь, когда они отдалились от шумной Маркет-стрит, голос Чалмерса звучал ясно и отчетливо.
— Не трогайте меня! — Одри отпрянула в сторону и качнулась на каблуках.
— В глубине души ты ведь только этого и хочешь, не так ли? — спросил Чалмерс.
— Ничего подобного, мужлан вы этакий!
— "Мужлан" — это значит «настоящий мужчина», мой птенчик. А еще у меня есть сосиска, которая как нельзя лучше поместится в твоей кастрюльке, если я не ошибаюсь.
Римо со скоростью ветра беззвучно преодолел разделявшее их расстояние и оказался за спиной Чалмерса.
— Как тесен этот мир!
Чалмерс повернулся, обратил к Римо свое лицо, прищурился в темноте и, наконец узнав его, ухмыльнулся.
— Чертовски тесен, — сказал он. — А тебе лучше проваливать отсюда, да побыстрее.
— У вас неприятности?
— Все в порядке, господин доктор.
— Да, у нас неприятности! — воскликнула Одри и метнулась к Римо, вцепившись теплыми пальцами в его бицепс. — Вы не проводите меня в гостиницу?
— С удовольствием, — ответил Римо.
— Ты уверен? — осведомился Чалмерс. — Если ты будешь вмешиваться в чужие дела, боюсь, это не доставит тебе особого удовольствия.
— Ты пьян, дружище. Может быть, тебе лучше завалиться на боковую, чтобы не проспать завтрашний самолет?
— Мы еще посмотрим, кто из нас завалится на боковую!
Чалмерс вложил в удар весь свой вес, но без особого успеха. Римо действовал осторожно, не желая убивать громилу, но все же сбил его с ног, и Чалмерс потерял сознание еще до того, как упал на асфальт.
Одри изумленно глазела на великана, распростертого на тротуаре.
— Господи, — промолвила она. — Что случилось?
— По-моему, он поскользнулся и ударился головой, — ответил Римо. — Мы можем попробовать отнести его в гостиницу.
— Не надо. Пускай проспится на свежем воздухе.
— Ну, если вы уверены...
— Да, уверена. Если у него украдут бумажник, это послужит ему хорошим уроком.
Одри взяла Римо под руку, и они, оставив поверженного гиганта валяться на улице, вышли на Джалан Пуду и двинулись по направлению к «Шангри-ла».
— Слава Богу, вы подоспели вовремя, — сказала Одри. — Еще минута, и мне пришлось бы несладко.
— Вам следует быть более осмотрительной, назначая свидания, — заметил Римо.
— Типун вам на язык! Я не стала бы встречаться с этим пещерным человеком ни за какие коврижки. Он нашел меня в клубе... впрочем, не важно. Я просила Саффорда... доктора Стокуэлла избавиться от Чалмерса, но он, говорят, лучший в своем деле.
— А именно?
— Чалмерс убивает животных, — произнесла Одри с едва скрываемым презрением. — Этакий, знаете ли, знаменитый белокожий охотник.
— Я и не знал, что мы отправляемся на охоту, — сказал Римо.
— Верно. Наша экспедиция — не охота. Но мы были вынуждены принять меры предосторожности — таково требование страховой компании, к тому же, честно говоря, я бы не хотела встретиться в своей палатке со львом.
— Львы живут в Африке, — сообщил Римо.
— Как бы то ни было, Стокуэлл сказал, что этот наемник остается в составе группы... если, конечно, он не раскроил себе череп и успеет очухаться до утра. Боюсь лишь, что в таком случае нам придется отложить путешествие и искать замену.
— Чалмерс будет в полном порядке, — заверил ее Римо. — Но я и врагу не пожелал бы той головной боли, которая ждет его с утра.
— Это послужит ему хорошим уроком, — повторила Одри. — Впрочем, хватит болтать об этом пресмыкающемся. Как я понимаю, вы родом из Нью-Орлеана?
— Я работал там последние восемь лет, — сказал Римо, припоминая сведения о Рентоне Уорде, собранные КЮРЕ. — А родился я в Канзасе.
— За что вы так любите змей?
Римо улыбнулся:
— За что вы так любите растения и животных, вымерших миллионы лет назад?
— Вы правы. Сдаюсь. — Одри на мгновение задумалась, потом продолжала: — Я увлеклась ими незаметно для себя, Рентой. Там, в Калифорнии, я начинала как ботаник и садовод, потом записалась на курс доисторической жизни. Он должен был заполнить пустое место в моем расписании. Курс как курс, ничего особенного, но лекции заставили меня задуматься. Как это получилось, что виды, господствовавшие на Земле в течение многих миллиардов лет, просто взяли и исчезли? Если бы нам удалось раскрыть эту тайну, мы, может быть, сумели бы спасти самих себя.
— Хотите сказать, над нами нависла угроза вымирания?
— С каждым днем человечество все больше загрязняет воздух, океаны и почву. Планета перенаселена, а управляют ею люди с неустойчивой психикой, способные в одно мгновение стереть нас с лица земли. И даже если Советский Союз рухнул, что из того? Одно государство не может отвечать за все несчастья, происходящие в мире. Почему вы смеетесь? — Одри заметила улыбку Римо, сочтя ее едва ли не оскорблением.
— Я не смеюсь, — сказал Римо, пытаясь унять гнев женщины. — Дело в том, что вы говорите скорее как человек, возглавляющий демонстрации, чем ученый, собирающий ископаемые древности.
— Я занимаюсь и тем и другим, когда есть время, — ответила Одри. — А чем увлекаетесь вы?
— Предпочитаю сидеть в серпентарии и доить своих змей.
Одри хихикнула, словно молоденькая школьница.
— В ваших словах мне почудилось что-то непристойное.
— Что ж, может, так оно и есть, — согласился Римо.
— Кто же ваша любимица?
— Змея, вы имеете в виду? Самец королевской кобры. Двенадцать футов мышц, зубы и яд, одной дозы которого хватило бы, чтобы убить дюжину людей. Он проживает в Нью-Орлеане со своей супругой.
— Как же вы управляетесь со своими змеями?
— Я дою каждую из них раз в месяц.
— Вы, должно быть, очень храбрый человек.
— Опасность поддерживает меня в отличной форме. Существует немало грозных змей — гадюки, коралловые змеи, бушмейстеры, — но если вы оплошали с королевской коброй, вам конец.
— У вас волшебные руки.
— Моя магия заключена в запястьях.
— Надеюсь, вы мне покажете, как это делается.
— У вас есть змея?
— Что-нибудь придумаем.
— Боюсь, это будет непросто, — сказал Римо.
— Полагаю, вы были очень заняты там, в Нью-Орлеане, — продолжала Одри. — Я читала о женщинах во Французском квартале...
— Ну что вы.
— Бросьте, Рентой. Не говорите мне, будто вы ведете жизнь монаха.
— У меня мало свободного времени, — произнес Римо, словно оправдываясь.
— Хорошо, что мы успели пригласить вас, прежде чем работа окончательно вас истощила. Одна лишь работа, и ничего кроме работы.
— Мне сказали, что в этой экспедиции придется хорошенько потрудиться, госпожа доктор...
— Зовите меня Одри.
— Да, конечно.
— Вы правы. Мы отправляемся в трудное путешествие, но, по-моему, не существует законов, которые запрещали бы нам развлекаться в пути.
— Не знаю таких, — отозвался Римо, подумав.
— Так в чем же дело?
Они находились в квартале от «Шангри-ла» и быстро к нему приближались. Заметив это, Одри отпустила локоть Римо и вложила ладонь в его пальцы.
— Вы спасли мне жизнь, — сказала она.
— Это преувеличение.
— Ну, тогда честь. Позор бывает хуже смерти.
— Мне кажется, вы отлично можете постоять за себя в одиночку.
— Вдвоем веселее. Я чувствую себя в долгу перед вами.
— Как-нибудь в другой раз, Одри. Отложим матч из-за дождя. Мне нужно укладывать вещи, готовиться к отъезду.
— Из-за дождя, говорите?
— Если вы не возражаете.
— Ну что ж, — промолвила женщина, поднимаясь на цыпочки и целуя Римо в уголок рта. — Вам нужно поспать. Приберегите свои силы на потом.
— Увидимся утром.
— Не забудьте захватить галоши, — добавила Одри. — В джунглях нас ждут ливни и слякоть.
— Еще бы, — отозвался Римо.
Глава 7
— Эта женщина домогалась тебя? — спросил Чиун.
— Во всяком случае, мне так показалось, — ответил Римо.
Чиун поднял руку и постучал костлявым указательным пальцем по лбу ученика.
— Голова дана тебе, чтобы думать, — сказал он. — Похоть — это искушение, которое нужно преодолевать, инструмент для достижения высших целей. Обман заложен в самой природе женщины.
— Я слушаю тебя, папочка.
— Но слышишь ли?
— Мои уши дрожат от усердия.
— Опять шутишь, словно обезьяна в зоопарке.
— Мне пора, — сказал Римо, глянув на часы. — Известному ученому не пристало опаздывать.
Чиун сидел на своем привычном месте перед телевизором, хотя аппарат и не был включен.
— Если тебе удастся добыть драконий клык, привези его с собой во что бы то ни стало. Это прекрасное лекарство, укрепляющее мужскую силу.
— Зачем нам оно? — спросил Римо. — Мы ведь обязаны преодолевать искушение, а наш инструмент служит высшим целям.
— Ты слишком молод, чтобы разбираться в таких вещах.
— Мне пора, — повторил Римо.
— Не спускай глаз с англичанина, — сказал Чиун, услышав скрип двери за своей спиной. — Ты проявил беспечность, оставив его в живых.
Может быть, Чиун прав, думал Римо, дожидаясь лифта. Сегодня утром он решил ради разнообразия пренебречь лестницей.
С другой стороны, убить Чалмерса на улице на глазах Одри Морленд означало вызвать множество затруднений, от полицейского расследования до задержки отправления в район Тасик-Бера. Что же до громилы-англичанина, то либо он усвоил урок, либо нет. В любом случае его неуклюжие приемы драки не представляли особой опасности.
Главное — не поворачиваться к Чалмерсу спиной, когда у него в руках ружье.
Римо примчался к «Шангри-ла» на такси и оставил свои вещи у портье. К этому времени остальные члены группы уже собрались в помещении, из которого тянуло запахами съестного. Официант-китаец проводил Римо к столику и усадил в свободное кресло рядом с Одри Морленд. Чалмерс сидел напротив с лейкопластырем на носу и обводил окружающее мутным взором.
— Похоже, у кого-то выдалась бессонная ночка, — сказал Римо, и в ту же секунду его бедро стиснула теплая ладонь.
— Я в полном порядке, — отозвался Чалмерс.
— Что ж, давайте закажем завтрак, — сказал доктор Стокуэлл.
В меню ресторана значилась «традиционная американская кухня», то есть склизкая яичница, размякший бекон и булочки, напоминавшие плоские маисовые лепешки. Римо попросил рис — кушанье, которое трудно испортить, разве что поместив его в пылающую жаровню. За завтраком шел разговор о планах на ближайшее будущее. Беседу возглавлял Стокуэлл.
— До отправления рейса в Темер-Лох осталось около часа, — сообщил он, терзая мокрый бекон. — Надеюсь, вы все готовы.
Присутствующие издали невнятное утвердительное бормотание. Удовлетворившись услышанным, Стокуэлл некоторое время молчал, намазывая гренок маслом, потом заговорил вновь:
— Насколько мне известно, мы прибудем в Дампар к четырем или пяти часам — в любом случае слишком поздно, чтобы встречаться с нашим проводником. Предупреждаю: условия там не сравнимы с тем, что мы имеем здесь. — Профессор неопределенно взмахнул ножом и вилкой. — Это будет последняя ночь, которую мы проведем под крышей — до самого конца путешествия.
— Как долго, по вашему мнению, продлится экспедиция? — осведомился Римо.
— Это трудный вопрос, доктор Уорд. Все зависит от поведения животного, которое мы будем искать.
— Если, конечно, эта кошмарная тварь существует, — проворчал Чалмерс.
— Мы должны смотреть в будущее с оптимизмом, — заявил Стокуэлл. — Покуда сохраняется надежда, мы будем искать динозавра, придерживаясь духа научной любознательности.
— Еще бы, — согласился Римо и повернулся к малайцу. — Каково официальное отношение властей к поискам динозавров?
Низкорослый заместитель министра заулыбался.
— Мое правительство весьма озабочено сохранением исчезающих видов, — сказал он.
— Как и мы все, — ввернул Стокуэлл. — Уверяю вас, господин Сандакан.
— Разумеется, в наших законах нет статей, определяющих статус уцелевших доисторических животных, но премьер-министр Малайзии Султан Азлан Шах считает, что было бы логично распространить на живых динозавров действие правил, касающихся предметов старины.
— Прежде чем наложить на зверя клеймо, его нужно поймать, — заметил Чалмерс.
— Я должен напомнить вам, господин Чалмерс, что дикая природа Малайзии охраняется государственным законодательством и конвенциями, принятыми Организацией Объединенных Наций в соответствии с принципами...
— Мы опаздываем, — вмешался Стокуэлл, прекращая спор. — Давайте закругляться.
Четверть часа спустя, уложив полевое снаряжение в кузов фургона «додж», группа катила к аэропорту, расположенному в пятнадцати милях от города. Римо покорно занял место рядом с Сибу Сандаканом, Стокуэлл и Одри Морленд сидели впереди, а Пайк Чалмерс устроился на заднем сиденье. Римо чувствовал холодный взгляд охотника, буравивший его затылок, но Чалмерс молчал и не предпринимал враждебных действий.
Он отложил их до тех пор, пока экспедиция не углубится в джунгли, подумал Римо. Вероятно, Чалмерс попытается устроить несчастный случай.
Что ж, посмотрим.
Если давешний урок пропал зря, в следующий раз Римо не станет миндальничать.
В аэропорту их встретил пилот, худощавый длиннолицый австралиец с копной нечесаных волос. Его самолет, видавший виды «Хевиленд оттер», судя по всему, побывал во многих передрягах, но содержался в отменном состоянии. В салоне было восемнадцать мест, и у пассажиров было достаточно пространства, чтобы вытянуть ноги. Прежде чем подниматься на борт, участникам экспедиции пришлось подождать, пока двое малайцев в замызганных комбинезонах погрузят багаж. Одри Морленд улучила минутку, чтобы переброситься с Римо словцом.
— Я должна держаться рядом с Саффордом, — сказала она. — Надеюсь, вы понимаете.
— Да, конечно, — отозвался Римо безразличным голосом, и, прежде чем Одри отвернулась, в ее глазах что-то сверкнуло. Римо не мог сказать наверняка, что именно — раздражение или возбуждение.
Наблюдая со стороны за погрузкой, он заметил огромный оружейный кофр с буквами «П. Ч.», начертанными на черной пластмассе. Вслед за кофром последовал запертый на висячий замок металлический ящик меньших размеров, в котором можно было хранить пистолет и солидный запас патронов. Римо не знал, что у Чалмерса на уме и на кого он работает, но был уверен: британец настроен серьезно и готов стрелять на поражение.
Как только они заняли кресла и пристегнулись ремнями, австралиец завел двигатели и, разогнав летучее такси по взлетной полосе для частных и коммерческих рейсов, оторвал машину от земли. Сделав круг над аэродромом, он выровнял самолет и направил его на северо-восток, к Темер-Лоху, что находится примерно в пятидесяти милях от Куала-Лумпура.
Перелет был сравнительно коротким, и с учетом крейсерской скорости «Оттера» должен был продлиться около двадцати минут, однако еще до того, как самолет лег на курс, внизу показались подернутые дымкой испарений джунгли, среди которых то тут, то там вздымались зазубренные горы. Пейзаж представлял собой красноречивое свидетельство того различия, что разделяет города и девственные леса Юго-Восточной Азии. Он навевал Римо множество воспоминаний о службе в рядах морской пехоты, когда он отстаивал интересы своей страны в войне, которая в глазах нынешней молодежи стала событием глубокой старины.
Тогда джунгли были смертельно опасны; такими они оставались и теперь, но Римо был уже не тот. Уже не было того зеленого парнишки-пехотинца, всегда готового к драке, охваченного стремлением к самоутверждению. Те дни прошли и остались в далеком прошлом.
Солдатскую жизнь никак нельзя было сравнить с тем пространством новых измерений, которые открыли перед Римо уроки Синанджу. Впрочем, на этом пути бывали и жуткие, неприятные мгновения, например, когда Чиуну пришло в голову превратить ученика в воплощение Шивы-Разрушителя, но Римо предпочитал не вспоминать об этом.
Темер-Лох был для Куала-Лумпура тем же, чем Викторвилль для Лос-Анджелеса, не хватало лишь пустыни. Стоило путешественникам выйти из самолета, их охватила душная влажность, а джунгли подступили вплотную, словно бросая пришельцам вызов. На гудронированном шоссе экспедицию поджидали два одинаковых фургона «ниссан» — один для пассажиров, другой для экспедиционного имущества. Чалмерс счел необходимым поехать вместе с багажом. Автомобили доставили группу прямиком к речным докам.
Судно экспедиции нельзя было даже сравнивать с «ниссанами».
— Какая прелесть! — заметила Одри, взирая с безопасного причала на малайцев, грузивших оборудование на борт. — Эта лодка напоминает мне старую ленту — как бишь ее название? Фильм о путешествии по реке в джунглях.
— "Черная лагуна"? — предположил Римо.
— Нет, другой. Там, где играют Богарт и Бэколл.
— Богарт и Хэпберн, — поправил Стокуэлл. — Фильм называется «Африканская королева».
— Да-да, тот самый.
— Какая разница? — произнес Римо, приближаясь вплотную к Одри. — Если мне не изменяет память, герои обоих фильмов в конце концов тонут.
— Все-таки наша лодка не такая рухлядь.
— Во всяком случае, она способна держаться на плаву. Далеко ли до Дампара?
— Чуть больше сорока миль вниз по течению, — отозвался Стокуэлл, присоединяясь к Римо и Одри. — Насколько я мог понять, по пути нам предстоит несколько раз пристать к берегу.
Так оно и вышло. Судя по всему, их судно, катер «Баби Кали», было нагружено чем попало, от почты до бакалейных товаров, и должно было посетить не менее десятка пристаней, расположенных между Темер-Лохом и Дампаром. Живой груз пронзительно пищал и кудахтал, осыпая палубу перьями, но большая часть товаров была упакована в мешки и ящики. Здесь можно было отыскать все что угодно — фрукты, овощи, медикаменты и даже сменный мотор для испорченного электрогенератора.
В трюме у носа посудины было несколько крохотных кают, набитых многоярусными койками, наводившими на мысль о летнем лагере, но Римо предпочел устроиться на палубе у бортовых поручней, откуда открывался вид на проплывающие мимо джунгли. В его голове, конечно же, вновь зашевелились воспоминания, и тем не менее он заметил кое-что, чего не замечал в своей предыдущей жизни, когда его в ущерб всему остальному занимала лишь игра «Убей или будешь убит». Из крон деревьев то и дело взмывали стайки птичек всех цветов радуги. Время от времени из воды с плеском выпрыгивала рыба, ловя роящихся в воздухе насекомых. Из-за кустов, обрамлявших речные берега, осторожно выглядывали туземцы, уверенные в том, что их никто не видит.
Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу — это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности. Леность, равнодушие, неправильное питание могли вернуть их в первоначальное состояние, а усердные дыхательные упражнения служили пропуском в неведомые прежде миры.
— У меня дух захватывает, — сказала Одри, подходя к Римо.
Римо огляделся.
— А где доктор Стокуэлл? — спросил он.
— Внизу, — ответила Одри, удрученно улыбнувшись. — Похоже, у него легкий приступ морской болезни.
— Но ведь мы плывем по реке.
— И тем не менее.
— А Чалмерс?
— Полагаю, забавляется со своим оружием. Хотите, чтобы я сходила за ним?
— Мне он не нужен.
Одри повернула лицо к джунглям и, приблизившись к Римо еще на полшага, прикоснулась к его плечу своим плечом и оперлась о поручень.
— До сих пор моя практическая деятельность ограничивалась раскопками в Штатах, — сказала она, понизив голос, словно поверяя Римо секрет. — До сих пор не верю, что я уже здесь. Это похоже на...
— Волшебный сон?
— Совершенно верно.
— Если хотите, могу вас ущипнуть.
— Это что — намек?
— Ну...
— Я искренне чувствую себя в долгу перед вами. За то, что вы сделали прошлой ночью.
— Прошлой ночью?
— Спасли меня от Чалмерса.
— Чепуха, не стоит вспоминать, — отозвался Римо.
— Как я понимаю, он поскользнулся и ударился головой. И тем не менее с его носом произошла странная вещь, вы не находите? Я готова поклясться, что он упал на спину.
— Было темно, — сказал Римо. — Я не обратил внимания.
— Как бы то ни было, вы вступились за меня, не испугавшись человека, вдвое большего вас по размерам. Если бы не вы... я нимало не сомневаюсь, что он собирался... ну, вы понимаете.
— Все это уже в прошлом.
— Я не хочу, чтобы он с нами ехал, Рентой, — продолжала Одри. — Там, куда мы направляемся, может случиться всякое. Я была бы счастлива, если бы рядом оказался кто-нибудь, на кого можно положиться.
Одри повернулась к Римо и приблизилась к нему еще чуть-чуть, при этом ее упругая грудь уткнулась ему в руку. Сегодня на Одри был бюстгальтер, но даже через несколько слоев ткани безошибочно чувствовался упорный натиск ее соска.
— У вас есть доктор Стокуэлл, — напомнил Римо.
Хохот Одри, непринужденный и громкий, застал его врасплох. В смехе женщины не было и следа застенчивости.
— Саффорд? Прошу вас! — Сосок Одри, словно подчеркивая ее слова, продолжал тыкаться в руку Римо. — Когда такой человек спускается с вершин академического Олимпа на грешную землю, он... Словом, до Клинта Иствуда ему далеко.
— Даже если нужно защитить близкого человека?
Щеки Одри порозовели, она моргнула и вновь расхохоталась.
— Господи, только не говорите мне, что эта бессмыслица докатилась из Джорджтауна до самого Нью-Орлеана!
— Какая бессмыслица?
— Сплетни о нашей с Саффордом пламенной любви. Я бы с радостью задушила того болтуна, который пустил этот слух.
— Значит... ничего такого не было?
Одри подбоченилась, уперев одну руку в бедро, а другой взявшись за поручень.
— Неужели я похожа на ископаемое, Рентой?
— Ничуть.
— То-то же. Мы с Саффордом работаем вместе, и мы друзья. За последние три года мы появлялись на людях вдвоем едва ли с полдюжины раз. Он очень любезный человек, понимаете? И совершенно безобидный.
— Судя по всему, вам надоели его безобидность и любезность.
— А кому они не надоедают? — Одри вновь приблизилась к Римо, обдав его жаром своего тела.
— Что ж, Чалмерс всегда к вашим услугам.
— Меня не привлекают особи чужого вида. — Одри запнулась и посмотрела в глаза Римо. — А вы... Вы не... Я хочу сказать...
— Что «не»?
Одри подняла руку и взмахнула ладонью, расслабив запястье.
— Вы сами знаете.
Настала очередь Римо рассмеяться.
— В последнее время — нет, — ответил он.
— Да, я так и поняла, — сказала Одри, прижимаясь к Римо бедром на тот случай, если он не заметил настойчивого натиска ее груди. — Женщины хорошо в этом разбираются.
— Интуиция, — заметил Римо.
— И это тоже.
— А что же доктор Стокуэлл? Он знает, что вы — лишь друзья?
— Должен бы. Во всяком случае, между нами ничего не было.
— Порой мужчина видит то, что ему хочется видеть.
— Уж не знаю, что он видит, но я ничего ему не показывала. Я не отвечаю за воображение других людей.
— Я бы не хотел менять предмет разговора...
— Так не меняйте.
— Позвольте все же чуть-чуть отклониться от темы.
Одри недовольно надула губы.
— Что ж, если без этого не обойтись...
— Я хотел спросить о динозаврах.
— Ясно. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мы найдем затерянный мир? — Одри улыбнулась и покачала головой. — Честно говоря, не верю.
— И все же вы здесь.
— Да, я здесь, черт побери. Когда вы в последний раз заглядывали в аудиторию, Рентой?
— Давно.
— Во всяком случае, мне так показалось, — ответил Римо.
Чиун поднял руку и постучал костлявым указательным пальцем по лбу ученика.
— Голова дана тебе, чтобы думать, — сказал он. — Похоть — это искушение, которое нужно преодолевать, инструмент для достижения высших целей. Обман заложен в самой природе женщины.
— Я слушаю тебя, папочка.
— Но слышишь ли?
— Мои уши дрожат от усердия.
— Опять шутишь, словно обезьяна в зоопарке.
— Мне пора, — сказал Римо, глянув на часы. — Известному ученому не пристало опаздывать.
Чиун сидел на своем привычном месте перед телевизором, хотя аппарат и не был включен.
— Если тебе удастся добыть драконий клык, привези его с собой во что бы то ни стало. Это прекрасное лекарство, укрепляющее мужскую силу.
— Зачем нам оно? — спросил Римо. — Мы ведь обязаны преодолевать искушение, а наш инструмент служит высшим целям.
— Ты слишком молод, чтобы разбираться в таких вещах.
— Мне пора, — повторил Римо.
— Не спускай глаз с англичанина, — сказал Чиун, услышав скрип двери за своей спиной. — Ты проявил беспечность, оставив его в живых.
Может быть, Чиун прав, думал Римо, дожидаясь лифта. Сегодня утром он решил ради разнообразия пренебречь лестницей.
С другой стороны, убить Чалмерса на улице на глазах Одри Морленд означало вызвать множество затруднений, от полицейского расследования до задержки отправления в район Тасик-Бера. Что же до громилы-англичанина, то либо он усвоил урок, либо нет. В любом случае его неуклюжие приемы драки не представляли особой опасности.
Главное — не поворачиваться к Чалмерсу спиной, когда у него в руках ружье.
Римо примчался к «Шангри-ла» на такси и оставил свои вещи у портье. К этому времени остальные члены группы уже собрались в помещении, из которого тянуло запахами съестного. Официант-китаец проводил Римо к столику и усадил в свободное кресло рядом с Одри Морленд. Чалмерс сидел напротив с лейкопластырем на носу и обводил окружающее мутным взором.
— Похоже, у кого-то выдалась бессонная ночка, — сказал Римо, и в ту же секунду его бедро стиснула теплая ладонь.
— Я в полном порядке, — отозвался Чалмерс.
— Что ж, давайте закажем завтрак, — сказал доктор Стокуэлл.
В меню ресторана значилась «традиционная американская кухня», то есть склизкая яичница, размякший бекон и булочки, напоминавшие плоские маисовые лепешки. Римо попросил рис — кушанье, которое трудно испортить, разве что поместив его в пылающую жаровню. За завтраком шел разговор о планах на ближайшее будущее. Беседу возглавлял Стокуэлл.
— До отправления рейса в Темер-Лох осталось около часа, — сообщил он, терзая мокрый бекон. — Надеюсь, вы все готовы.
Присутствующие издали невнятное утвердительное бормотание. Удовлетворившись услышанным, Стокуэлл некоторое время молчал, намазывая гренок маслом, потом заговорил вновь:
— Насколько мне известно, мы прибудем в Дампар к четырем или пяти часам — в любом случае слишком поздно, чтобы встречаться с нашим проводником. Предупреждаю: условия там не сравнимы с тем, что мы имеем здесь. — Профессор неопределенно взмахнул ножом и вилкой. — Это будет последняя ночь, которую мы проведем под крышей — до самого конца путешествия.
— Как долго, по вашему мнению, продлится экспедиция? — осведомился Римо.
— Это трудный вопрос, доктор Уорд. Все зависит от поведения животного, которое мы будем искать.
— Если, конечно, эта кошмарная тварь существует, — проворчал Чалмерс.
— Мы должны смотреть в будущее с оптимизмом, — заявил Стокуэлл. — Покуда сохраняется надежда, мы будем искать динозавра, придерживаясь духа научной любознательности.
— Еще бы, — согласился Римо и повернулся к малайцу. — Каково официальное отношение властей к поискам динозавров?
Низкорослый заместитель министра заулыбался.
— Мое правительство весьма озабочено сохранением исчезающих видов, — сказал он.
— Как и мы все, — ввернул Стокуэлл. — Уверяю вас, господин Сандакан.
— Разумеется, в наших законах нет статей, определяющих статус уцелевших доисторических животных, но премьер-министр Малайзии Султан Азлан Шах считает, что было бы логично распространить на живых динозавров действие правил, касающихся предметов старины.
— Прежде чем наложить на зверя клеймо, его нужно поймать, — заметил Чалмерс.
— Я должен напомнить вам, господин Чалмерс, что дикая природа Малайзии охраняется государственным законодательством и конвенциями, принятыми Организацией Объединенных Наций в соответствии с принципами...
— Мы опаздываем, — вмешался Стокуэлл, прекращая спор. — Давайте закругляться.
Четверть часа спустя, уложив полевое снаряжение в кузов фургона «додж», группа катила к аэропорту, расположенному в пятнадцати милях от города. Римо покорно занял место рядом с Сибу Сандаканом, Стокуэлл и Одри Морленд сидели впереди, а Пайк Чалмерс устроился на заднем сиденье. Римо чувствовал холодный взгляд охотника, буравивший его затылок, но Чалмерс молчал и не предпринимал враждебных действий.
Он отложил их до тех пор, пока экспедиция не углубится в джунгли, подумал Римо. Вероятно, Чалмерс попытается устроить несчастный случай.
Что ж, посмотрим.
Если давешний урок пропал зря, в следующий раз Римо не станет миндальничать.
В аэропорту их встретил пилот, худощавый длиннолицый австралиец с копной нечесаных волос. Его самолет, видавший виды «Хевиленд оттер», судя по всему, побывал во многих передрягах, но содержался в отменном состоянии. В салоне было восемнадцать мест, и у пассажиров было достаточно пространства, чтобы вытянуть ноги. Прежде чем подниматься на борт, участникам экспедиции пришлось подождать, пока двое малайцев в замызганных комбинезонах погрузят багаж. Одри Морленд улучила минутку, чтобы переброситься с Римо словцом.
— Я должна держаться рядом с Саффордом, — сказала она. — Надеюсь, вы понимаете.
— Да, конечно, — отозвался Римо безразличным голосом, и, прежде чем Одри отвернулась, в ее глазах что-то сверкнуло. Римо не мог сказать наверняка, что именно — раздражение или возбуждение.
Наблюдая со стороны за погрузкой, он заметил огромный оружейный кофр с буквами «П. Ч.», начертанными на черной пластмассе. Вслед за кофром последовал запертый на висячий замок металлический ящик меньших размеров, в котором можно было хранить пистолет и солидный запас патронов. Римо не знал, что у Чалмерса на уме и на кого он работает, но был уверен: британец настроен серьезно и готов стрелять на поражение.
Как только они заняли кресла и пристегнулись ремнями, австралиец завел двигатели и, разогнав летучее такси по взлетной полосе для частных и коммерческих рейсов, оторвал машину от земли. Сделав круг над аэродромом, он выровнял самолет и направил его на северо-восток, к Темер-Лоху, что находится примерно в пятидесяти милях от Куала-Лумпура.
Перелет был сравнительно коротким, и с учетом крейсерской скорости «Оттера» должен был продлиться около двадцати минут, однако еще до того, как самолет лег на курс, внизу показались подернутые дымкой испарений джунгли, среди которых то тут, то там вздымались зазубренные горы. Пейзаж представлял собой красноречивое свидетельство того различия, что разделяет города и девственные леса Юго-Восточной Азии. Он навевал Римо множество воспоминаний о службе в рядах морской пехоты, когда он отстаивал интересы своей страны в войне, которая в глазах нынешней молодежи стала событием глубокой старины.
Тогда джунгли были смертельно опасны; такими они оставались и теперь, но Римо был уже не тот. Уже не было того зеленого парнишки-пехотинца, всегда готового к драке, охваченного стремлением к самоутверждению. Те дни прошли и остались в далеком прошлом.
Солдатскую жизнь никак нельзя было сравнить с тем пространством новых измерений, которые открыли перед Римо уроки Синанджу. Впрочем, на этом пути бывали и жуткие, неприятные мгновения, например, когда Чиуну пришло в голову превратить ученика в воплощение Шивы-Разрушителя, но Римо предпочитал не вспоминать об этом.
Темер-Лох был для Куала-Лумпура тем же, чем Викторвилль для Лос-Анджелеса, не хватало лишь пустыни. Стоило путешественникам выйти из самолета, их охватила душная влажность, а джунгли подступили вплотную, словно бросая пришельцам вызов. На гудронированном шоссе экспедицию поджидали два одинаковых фургона «ниссан» — один для пассажиров, другой для экспедиционного имущества. Чалмерс счел необходимым поехать вместе с багажом. Автомобили доставили группу прямиком к речным докам.
Судно экспедиции нельзя было даже сравнивать с «ниссанами».
— Какая прелесть! — заметила Одри, взирая с безопасного причала на малайцев, грузивших оборудование на борт. — Эта лодка напоминает мне старую ленту — как бишь ее название? Фильм о путешествии по реке в джунглях.
— "Черная лагуна"? — предположил Римо.
— Нет, другой. Там, где играют Богарт и Бэколл.
— Богарт и Хэпберн, — поправил Стокуэлл. — Фильм называется «Африканская королева».
— Да-да, тот самый.
— Какая разница? — произнес Римо, приближаясь вплотную к Одри. — Если мне не изменяет память, герои обоих фильмов в конце концов тонут.
— Все-таки наша лодка не такая рухлядь.
— Во всяком случае, она способна держаться на плаву. Далеко ли до Дампара?
— Чуть больше сорока миль вниз по течению, — отозвался Стокуэлл, присоединяясь к Римо и Одри. — Насколько я мог понять, по пути нам предстоит несколько раз пристать к берегу.
Так оно и вышло. Судя по всему, их судно, катер «Баби Кали», было нагружено чем попало, от почты до бакалейных товаров, и должно было посетить не менее десятка пристаней, расположенных между Темер-Лохом и Дампаром. Живой груз пронзительно пищал и кудахтал, осыпая палубу перьями, но большая часть товаров была упакована в мешки и ящики. Здесь можно было отыскать все что угодно — фрукты, овощи, медикаменты и даже сменный мотор для испорченного электрогенератора.
В трюме у носа посудины было несколько крохотных кают, набитых многоярусными койками, наводившими на мысль о летнем лагере, но Римо предпочел устроиться на палубе у бортовых поручней, откуда открывался вид на проплывающие мимо джунгли. В его голове, конечно же, вновь зашевелились воспоминания, и тем не менее он заметил кое-что, чего не замечал в своей предыдущей жизни, когда его в ущерб всему остальному занимала лишь игра «Убей или будешь убит». Из крон деревьев то и дело взмывали стайки птичек всех цветов радуги. Время от времени из воды с плеском выпрыгивала рыба, ловя роящихся в воздухе насекомых. Из-за кустов, обрамлявших речные берега, осторожно выглядывали туземцы, уверенные в том, что их никто не видит.
Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу — это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности. Леность, равнодушие, неправильное питание могли вернуть их в первоначальное состояние, а усердные дыхательные упражнения служили пропуском в неведомые прежде миры.
— У меня дух захватывает, — сказала Одри, подходя к Римо.
Римо огляделся.
— А где доктор Стокуэлл? — спросил он.
— Внизу, — ответила Одри, удрученно улыбнувшись. — Похоже, у него легкий приступ морской болезни.
— Но ведь мы плывем по реке.
— И тем не менее.
— А Чалмерс?
— Полагаю, забавляется со своим оружием. Хотите, чтобы я сходила за ним?
— Мне он не нужен.
Одри повернула лицо к джунглям и, приблизившись к Римо еще на полшага, прикоснулась к его плечу своим плечом и оперлась о поручень.
— До сих пор моя практическая деятельность ограничивалась раскопками в Штатах, — сказала она, понизив голос, словно поверяя Римо секрет. — До сих пор не верю, что я уже здесь. Это похоже на...
— Волшебный сон?
— Совершенно верно.
— Если хотите, могу вас ущипнуть.
— Это что — намек?
— Ну...
— Я искренне чувствую себя в долгу перед вами. За то, что вы сделали прошлой ночью.
— Прошлой ночью?
— Спасли меня от Чалмерса.
— Чепуха, не стоит вспоминать, — отозвался Римо.
— Как я понимаю, он поскользнулся и ударился головой. И тем не менее с его носом произошла странная вещь, вы не находите? Я готова поклясться, что он упал на спину.
— Было темно, — сказал Римо. — Я не обратил внимания.
— Как бы то ни было, вы вступились за меня, не испугавшись человека, вдвое большего вас по размерам. Если бы не вы... я нимало не сомневаюсь, что он собирался... ну, вы понимаете.
— Все это уже в прошлом.
— Я не хочу, чтобы он с нами ехал, Рентой, — продолжала Одри. — Там, куда мы направляемся, может случиться всякое. Я была бы счастлива, если бы рядом оказался кто-нибудь, на кого можно положиться.
Одри повернулась к Римо и приблизилась к нему еще чуть-чуть, при этом ее упругая грудь уткнулась ему в руку. Сегодня на Одри был бюстгальтер, но даже через несколько слоев ткани безошибочно чувствовался упорный натиск ее соска.
— У вас есть доктор Стокуэлл, — напомнил Римо.
Хохот Одри, непринужденный и громкий, застал его врасплох. В смехе женщины не было и следа застенчивости.
— Саффорд? Прошу вас! — Сосок Одри, словно подчеркивая ее слова, продолжал тыкаться в руку Римо. — Когда такой человек спускается с вершин академического Олимпа на грешную землю, он... Словом, до Клинта Иствуда ему далеко.
— Даже если нужно защитить близкого человека?
Щеки Одри порозовели, она моргнула и вновь расхохоталась.
— Господи, только не говорите мне, что эта бессмыслица докатилась из Джорджтауна до самого Нью-Орлеана!
— Какая бессмыслица?
— Сплетни о нашей с Саффордом пламенной любви. Я бы с радостью задушила того болтуна, который пустил этот слух.
— Значит... ничего такого не было?
Одри подбоченилась, уперев одну руку в бедро, а другой взявшись за поручень.
— Неужели я похожа на ископаемое, Рентой?
— Ничуть.
— То-то же. Мы с Саффордом работаем вместе, и мы друзья. За последние три года мы появлялись на людях вдвоем едва ли с полдюжины раз. Он очень любезный человек, понимаете? И совершенно безобидный.
— Судя по всему, вам надоели его безобидность и любезность.
— А кому они не надоедают? — Одри вновь приблизилась к Римо, обдав его жаром своего тела.
— Что ж, Чалмерс всегда к вашим услугам.
— Меня не привлекают особи чужого вида. — Одри запнулась и посмотрела в глаза Римо. — А вы... Вы не... Я хочу сказать...
— Что «не»?
Одри подняла руку и взмахнула ладонью, расслабив запястье.
— Вы сами знаете.
Настала очередь Римо рассмеяться.
— В последнее время — нет, — ответил он.
— Да, я так и поняла, — сказала Одри, прижимаясь к Римо бедром на тот случай, если он не заметил настойчивого натиска ее груди. — Женщины хорошо в этом разбираются.
— Интуиция, — заметил Римо.
— И это тоже.
— А что же доктор Стокуэлл? Он знает, что вы — лишь друзья?
— Должен бы. Во всяком случае, между нами ничего не было.
— Порой мужчина видит то, что ему хочется видеть.
— Уж не знаю, что он видит, но я ничего ему не показывала. Я не отвечаю за воображение других людей.
— Я бы не хотел менять предмет разговора...
— Так не меняйте.
— Позвольте все же чуть-чуть отклониться от темы.
Одри недовольно надула губы.
— Что ж, если без этого не обойтись...
— Я хотел спросить о динозаврах.
— Ясно. Вы хотите узнать, верю ли я в то, что мы найдем затерянный мир? — Одри улыбнулась и покачала головой. — Честно говоря, не верю.
— И все же вы здесь.
— Да, я здесь, черт побери. Когда вы в последний раз заглядывали в аудиторию, Рентой?
— Давно.