Метцгер Барбара. Бубновая дама

   – Тогда заходите. Работу я закончила. Должно быть, Хеллен проснулась и голодна.
   – Хеллен? Но как же я при ней смогу просить вас...
   Куини уже была внутри.
 
   – Не говори ему ничего, – приказала Куини, помогая Хеллен застегивать платье.
   – Как я могу не ответить, если мистер Рорк станет задавать мне вопросы?
   – Ешь. Займи свой рот, и ты не сможешь сказать ни слова.
   – Я уже съела булочку, которую ты мне оставила.
   – Хеллен, если ты не хочешь познакомиться завтра с судьей, не разговаривай сегодня с Рорком. Когда он уйдет, мы начнем собираться, так что с его излишним любопытством будет покончено.
   – Собираться? Куда мы едем?
   – На север. Это все, что тебе надо знать, чтобы ты не могла проговориться.
   – Но я не могу покинуть Лондон сейчас. Ты знаешь, мама в любой день может вернуться, а нам надо узнать насчет денег от барона. Кроме того, Джон Джордж не может оставить свой пост.
   Хотя она не собиралась приглашать Джона Джорджа, Куини подумала, что он все равно поедет, раз она отправляется поговорить с его нанимателями. Карета становилась все менее и менее уединенной.
   – А что будет с магазином? – спросила Хеллен. – Ты не можешь просто бросить его, ты столько трудилась, чтобы добиться успеха.
   Отдать долг семье Кард намного важнее, ради этого она и открывала магазин.
   – Мы поговорим об этом позже.
   – Но ты не велела мне разговаривать.

* * *

   Пришел Рорк и съел завтрак Гарри. К счастью, тот принес столько, что хватило бы на маленькую армию или на нескольких голодных мужчин и растущих мальчиков. Трусливо сославшись на головную боль, Хеллен унесла полную тарелку к себе наверх. Куини взяла только ломтик хлеба.
   Рорк, видимо, был поражен, что мадам Лекарт хватило присутствия духа послать Чарли следить за Эзрой.
   Подойдя к окну, чтобы не пропустить возвращение Чарли, она передвинула табличку «Закрыто» на другую, чистую, сторону окна. Потом впустила швей и закройщиц, сообщив им, что сегодня магазин откроется позже, если вообще откроется.
   – Леди, у нас много заказов, которые мы должны выполнить.
   Но смогут ли они продолжить работу магазина, когда она уедет? Если оставить Хеллен... нет, подруга нужна ей, чтобы соответствовать условностям. Одна в карете с Гарри она будет выглядеть падшей женщиной. Лорд Кард может не согласиться на встречу с ней, так как его жену и детей оскорбит ее присутствие. Хеллен, конечно, не совсем подходящая компаньонка, но она хотя бы невеста Брауна, и потом, другой у нее все равно не было.
   Кроме того, Хеллен опасно оставлять в магазине. Куини вспомнила пожар в клубе Джека Эндикотта сразу после того, как она пыталась увидеться с ним еще до своего бегства во Францию. Поэтому она решила нанять охранника, чтобы тот сторожил магазин, защищал ее собственность и портних. Если она просто оставит табличку «Закрыто», пострадает не только магазин, могут пострадать ее работницы. А ведь им так же нужна работа и жалованье, как ей доход и расположение заказчиц.
   Значит, необходимо зайти в банк. Куини мысленно прикинула, сколько потребуется денег, чтобы магазин продолжал работать, сколько нужно будет заплатить охраннику и сколько понадобится для поездки. Если Гарри согласится ее сопровождать, она, естественно, не позволит ему платить за себя. Остаток банковского счета она передаст семье, которая ищет леди Шарлотту.
   Конечно, граф Кард не нуждается в ее ничтожной сумме и обещании отдать часть того, что она заработает в будущем. Но передача ему денег станет актом честности Куини, доказательством, что она никогда не собиралась наносить им ущерб.
   Эндикотты – прирожденные богачи. Деньги мало что для них значат. Но они много значат для Куини. Деньги – единственное, что она могла им дать. Она не могла вернуть им родственницу. Не могла возместить то, что заплатил шантажисту Филан Слоун. И не было даже надежды компенсировать затраты лорда Карда и его брата на поиски.
   Магазин и собака – вот и все, что она имела. И эта собака выпрашивала крошки у лорда Хэркинга. Она будет сожалеть о Гарри намного больше, чем о деньгах. Уже не в первый раз Куини прокляла судьбу, которая связала ее жизнь со смертью другого ребенка.
   Гарри к этому времени покончил с едой и перестал сердиться на любимую. Она ведь не знала о его честных намерениях. Да и откуда она могла знать, если он только прошлой ночью понял, что не сможет жить без нее? И как, черт возьми, ему теперь спросить у нее согласия, когда Рорк находится в комнате? Он не подготовил ни красивых слов, ни даже букета. Какой дурак принесет завтрак вместо обручального кольца? Проклятие!
   Еще эта неприятность с Эзрой, ее желание бежать ради выполнения какого-то таинственного долга, о котором она не может рассказать Гарри.
   Она и не должна рассказывать. Гарри поклялся, что сделает эту женщину счастливой. Он сам позаботится о том, чтобы проклятый Эзра больше не нарушил ее спокойствия, позаботится обо всех ее проблемах, ради которых она хочет совершить путешествие. А потом всю оставшуюся жизнь будет заботиться о ней самой.
   Гарри подошел и обнял ее, не обращая внимания на Рорка. Погладил ее застывшую шею, надеясь ослабить напряжение.
   – С Чарли все будет в порядке. А сейчас я должен выяснить, какое имя поставить...
   – Вот он!

Глава 24

   – Я шел за ним по пятам, как вы сказали, мэм. А потом ждал возле дома... похожего на меблированные комнаты... на тот случай, если он выйдет.
   – Он тебя не заметил? – спросила Куини.
   Едва Чарли спрыгнул с дряхлого экипажа, запряженного столь же дряхлой лошадью, она протянула мальчику кусок сыра и бутерброд с ветчиной. Куини знала, что это лучше, чем обнять его на глазах у мужчин.
   – Ясное дело, не заметил. Кто заметит грязное отродье? Я бы вернулся быстрей, но по тем улицам экипажи не ездят. – Чарли проглотил бутерброд почти целиком. Ведь он два часа не ел. – Я уже хотел отправиться домой. И не успел завернуть за угол, как увидел парня, направлявшегося к дому Эзры. Я нырнул в переулок и стал смотреть, войдет он туда или нет. – Чарли повернулся к лорду Хэркингу. – Я решил следить за ним, потому что он был одет лучше, чем любой отброс на улице. Да еще у него, должно быть, сломан клюв, потому что он был распухший и багровый. А на голове плешь. Думаете, это мог быть ваш зять, стащивший бриллианты, хозяин?
   – Очень может быть, Чарли. Ты молодец.
   Мальчик сиял от гордости.
   – Тогда я побежал рассказать вам. Только и на широкой дороге никто не хотел брать с виду безденежного парня. А я не стал бахвалиться своими монетами, да еще в таком месте. Я прошел много улиц, а потом заметил старого Джима с Милли... Милли – это лошадь. Я знал его раньше. Джим порой давал мне пенни, чтобы я присмотрел за кобылой, если ему требовалось отлучиться. Они привезли меня домой.
   Куини протянула бутерброд старому Джиму и похлопала по спине Милли, которая выглядела даже старше кучера, если такое было возможно. Когда она пила из подвешенного к морде ведра, ее бока ходили от усилий.
   – Ты запомнил название улицы, номер дома? – спросил Рорк.
   – Я внимательно следил за Эзрой. – Мальчик ответил Гарри, а не сыщику. – Я не глядел на уличные указатели, если они вообще там были, номеров домов не было точно. Я могу вам показать, где это.
   Куини замотала головой:
   – Нет. Ты не можешь туда вернуться. Эзра тебя узнает.
   Но Чарли уже забирался на коляску, а Гарри быстро поцеловал ей руку.
   – Не беспокойтесь. Я верну парня целым и невредимым.
   – Вам обоим нет смысла ехать! Слишком опасно иметь дело с преступниками и головорезами. Ваш зять уже пытался убить вас. Пожалуйста, милорд, не уезжайте! Это дело Боу-стрит, а не джентльмена, привыкшего заниматься сельским хозяйством, и ребенка.
   Но оба, и джентльмен, решивший, что она считает его несведущим мужланом, и ребенок, решивший, что она считает его беспомощным младенцем, неодобрительно посмотрели на нее. Так же, как и Рорк, севший рядом с Гарри на скамейку. Грум из платной конюшни и Чарли устроились на узкой платформе позади сиденья.
   – Мы скоро вернемся, – пообещал Гарри, трогаясь с места. – К обеду.
   Куини стояла посреди улицы в облаке взметнувшейся пыли. Мужчина, которого она любила, и мальчик, которого практически усыновила, помчались навстречу опасности. Они даже не понимают, каким вероломным может быть Эзра... и как много тайн он знает. А этот глупый Гарри думает лишь о своем желудке вместо безопасности! К обеду! Единственное, что она могла теперь сделать, чтобы облегчить душу, – это обругать его на двух языках.
   ...Или нанять старого Джима и Милли, которые, похоже, собрались вздремнуть перед ее магазином. Куини взглянула на древнюю кобылу. Потом на коляску, с опасным креном сворачивающую за угол.
   – Вы можете поехать за ними?
   Старый Джим почесал в голове.
   – Не так быстро, но могу. Я знаю, куда они едут, так что догоним, не волнуйтесь. А еще мы с Милли поедем по короткой дороге.
   Что же делать? Остаться и готовиться к отъезду? Ждать известий о чьем-нибудь увечье? Или доверить свою жизнь старой измученной кобыле, ветхому экипажу и древнему кучеру? Больше всего на свете Куини боялась шатких, ненадежных экипажей и злобного, жадного Эзру.
   Но потерять Гарри было еще ужаснее.
   – Хеллен, присмотри за магазином!
 
   Наконец-то Гарри перешел от слов к делу. Он мог что-то сделать, чтобы найти пропавшие драгоценности, мог что-то сделать ради избавления мадам Дениз Лекарт от мучивших ее демонов. Тогда она будет доверять ему. Тогда она выйдет за него.
   Должна выйти. Если даже не любит, женщины слишком умны, чтобы отказываться от такой прекрасной возможности. Конечно, ему бы не хотелось, чтобы она вышла за его титул, деньги, влияние. Но она любит его, он знает это. Она выразила свою любовь словами. Что еще лучше, она выразила ее вздохами от его поцелуев, тем, как прижималась к нему всем телом. И как не хотела, чтобы он мчался навстречу опасности. Да, она выйдет за него.
   А что скажут Оливия, светская хроника или соседи, не имело значения. Жизнь хороша. Жизнь проста, какой и должна быть. Не будет в ней больше никаких загадок, никаких сожалений... как только он избавится от своего зятя и того ублюдка, который угрожал его невесте.
   Гарри щелкнул хлыстом, подгоняя лошадей.
   – Если Эзра живет в этом доме или у него тут дело, он задержится допоздна, – сказал Рорк, придерживая шляпу. – Или я возьму сыщиков и мы схватим его завтра. Он скажет нам, где ваш зять, мы вытрясем это из него.
   – Мы все закончим сегодня. Сейчас же. И вдвоем.
   Рорк попытался усидеть, когда двуколка свернула за угол на двух колесах.
   – Знаете, милорд, теперь это дело закона. Вы заявили о краже бриллиантов, о совершенном преступлении. Вы не должны брать правосудие в собственные руки, не так ли?
   Если бы не поводья, в руках у лорда Хэркинга был бы пистолет.
   – Разумеется.
   – Мой долг напомнить вам, что дуэль незаконна.
   – А я должен напомнить вам, кто платит за это дело. Кроме того, дуэль – она для джентльменов. Сэр Джон Мартин больше не джентльмен, а пучеглазый трус Эзра никогда им и не был.
   Это не успокоило Рорка.
   – Здесь я командую, понятно? Никто без меня не сделает ни одного движения. Всем ясно? – Рорк осторожно повернулся, желая убедиться, что грум и Чарли слышали его приказ.
   – Да, сэр! – крикнул грум. – У меня жена и дети. Я не записывался в герои. Моя задача – оставаться с лошадьми. Если, конечно, мы доедем живыми.
   На узкой темной улице Чарли указал не то чтобы на притон, но на что-то похожее. Закопченный дом выглядел еще более ветхим, чем соседние, некоторые окна были забиты досками, у входа спал нищий с бутылкой джина в руке.
   Проехав вперед, чтобы их не заметили из окон, Гарри остановил экипаж.
   – Вернемся пешком. – Он уже забыл, что командовать должен Рорк.
   Пока Гарри вручал поводья груму, сыщик поспешно спрыгнул с коляски. Оказавшись на твердой земле, Рорк почувствовал такое облегчение, что даже не стал возражать виконту, который, опередив его, приказал Чарли остаться с грумом. Тот бурно запротестовал.
   – А ты знаешь, что мадам Лекарт со мной сделает, если ты пострадаешь, братец? – спросил Гарри.
   – Наверное, вас кастрирует, – ухмыльнулся Чарли.
   – Вот именно. Так что оставайся здесь, смотри в оба и свисти, если кто-нибудь появится на улице.
   – Слушаюсь, хозяин. Если увижу Эзру или оттуда выйдет ваш родственник, я прослежу за ними.
   Если кто-нибудь выйдет из дома, значит, Гарри будет лежать где-то без сознания.
   – Мы не знаем, там ли они.
   Но там были оба, их довольно громкий спор на лестничной площадке третьего этажа был слышен даже у входа. Один из жильцов при виде сыщика с дубинкой выпрыгнул в одно из незабитых окон, приземлившись на спящего пьяницу. Еще двое прошмыгнули мимо Гарри. На верхних этажах захлопнулось несколько дверей, щелкнув задвижками. Другие, наоборот, со скрипом открылись, чтобы обитатели могли наблюдать за тем, что происходит. Похоже, никто здесь не обращал внимания на соседей.
   Гарри направился к лестнице.
   – Это Мартин. Узнаю его скулеж.
   Но Рорк хлопнул его по плечу, приложил к губам палец и отступил в сторону.
   – Так мы больше узнаем, может даже услышим признание.
   Гарри хотел поскорее вернуть свои бриллианты, а не выслушивать исповедь зятя. Правда, сейчас уже незачем торопиться, раз Мартин здесь. Он кивнул и оставил пистолет в сапоге, почти сразу пожалев об этом, потому что кто-то вошел в дом. Кто-то, пахнущий фиалками.
   Он грубо потащил Куини под лестницу, где стояли швабры, метла и ведра.
   – Какого дьявола вы тут делаете? – прошипел он.
   – Я услышала крики, увидела людей, выбегавших из здания, прыгавших из окон. Я подумала, что у вас неприятности.
   – И пришли меня спасти? Штопальной иглой? Черт побери, вы же леди, с драконами положено биться мне. Почему вы не можете вести себя как обычная женщина?
   – Я должна упасть в обморок, зарыдать?
   – Вы должны оставаться дома и шить.
   – Тихо! – приказал Рорк. – Если не хотите известить о нашем присутствии.
   Гарри попытался вытолкнуть ее за дверь, но тут вошел еще кто-то. Чарли.
   – Проклятие! Я велел тебе оставаться с лошадьми!
   – Я работаю на мадам Дениз. И пришел убедиться, что она в безопасности.
   – В безопасности она будет дома или на улице, где ты сможешь приглядеть за ней.
   Шум наверху прекратился, как будто спорщиков что-то насторожило и теперь они прислушивались. Гарри сердито взглянул на Чарли, но увлек его в укрытие под лестницей. Спор наверху возобновился.
   – Ты хочешь сказать, что у тебя опять нет денег? – кипятился Мартин. – Ты получил бриллианты из ожерелья неделю назад. Ты пытаешься сбежать из Лондона с моими камнями?
   – Заткнись! Соседи могут услышать.
   А также Гарри, Рорк и остальные. Гарри подумал, что у сыщика теперь достаточно оснований для ареста по крайней мере одного из подонков. Он ткнул большим пальцем вверх, но Рорк отрицательно покачал головой.
   – Меня не волнует, кто услышит. Здесь всей округе известны твои темные делишки. Как, думаешь, я тебя нашел, если ты бегаешь с места на место? Я истратил последние монеты, чтобы купить информацию. И мне теперь нужны деньги. Ты говорил о нескольких днях, чтобы твой резчик по-новому огранил бриллианты. Ты говорил, тогда уже никто не догадается об их принадлежности. Я уже оплатил свой отъезд в конце недели, мне нужны средства на новую жизнь. Черт возьми, я не могу тут оставаться, раз этот тупоголовый Хэркинг назначил вознаграждение и нанял сыщиков, чтобы меня разыскать.
   – И меня тоже. Какого же дьявола ты заявился сюда? Чтобы привести их прямо ко мне? И кто из нас больший дурак? Я говорил, что дам знать, когда появятся деньги, черт бы тебя побрал. А теперь убирайся отсюда!
   – Нет, без денег или моих бриллиантов я не уйду, будь ты проклят, мошенник!
   – Это ты называешь меня мошенником, ублюдок? Ты, который пытался всучить мне фальшивые драгоценности?
   – Фальшивые? Это бриллианты Хэркинга! Знаменитые! Я бы мог продать их респектабельным ювелирам.
   – А я говорю, это стекляшки. Давай покажу.
   Снизу невозможно было увидеть, что делает Эзра, но все слышали, как что-то вроде гальки упало на деревянный пол. Эзра чем-то ударил по ней, вероятно, рукояткой ножа.
   – Понял? Настоящий бриллиант не расколешь, как этот.
   Но Мартин был не из тех, кого можно обобрать, как простака.
   – Откуда я знаю, что это один из бриллиантов Хэркинга?
   – Слушай, ты, навозный жук, ты сам пришел ко мне. Я поверил, что твои камни настоящие, и дал тебе задаток, чтобы мой резчик подготовил их к продаже. А они оказались фальшивыми. Тебе повезло, что я не вырезал твою печенку, а ты еще требуешь вернуть деньги! Вот, забирай свое чертово ожерелье и убирайся.
   Под лестницей три пары глаз посмотрели на Гарри.
   Чарли открыл рот, сыщик недоверчиво покачал головой, Куини прошептала вопрос, который хотели задать все:
   – Так вы знали? И перевернули город вверх дном из-за фальшивых бриллиантов?
   Гарри залился краской.
   – Они мои. – И ее, как он надеялся. К черту скрываться! Он выступил из укрытия к подножию лестницы. – Он лжет, Мартин! Не все они стекляшки.
   Эзра выругался. Мартин и Рорк тоже.
   – Кажется, мой распутный папаша вынул несколько бриллиантов, чтобы оплатить карточные долги. Полагаю, матушка тоже использовала парочку для финансирования своего бегства. Один я заложил сам, чтобы дать сестре приданое, которое ты промотал за год. По возможности я покупал настоящие, заменяя фальшивые и пропавшие. Сейчас больше половины бриллиантов настоящие.
   – Ах ты, негодяй! – Мартин уже успел увидеть сыщика и понять, что это конец, однако не собирался оставаться неотмщенным. Он повернул набалдашник трости и выхватил спрятанную шпагу. – Ты хотел обмануть меня, лупоглазая дрянь? Собирался убедить, что все они подделка? Будь же ты проклят!
   Мартин бросился вперед, направив шпагу прямо в сердце Эзры. Но мишень была слишком мала. Он промахнулся всего на дюйм, пронзив грудь обманщика. Когда он вытаскивал шпагу, Эзра ударил его ногой, отбросив к перилам лестницы. К прогнившим, изъеденным жучком перилам. Дерево треснуло, и Мартин с криком рухнул вниз.
   Куини тоже закричала, когда он упал к ее ногам.
   Эзра прижимал руку к груди, сквозь пальцы у него текла кровь. Стараясь держаться подальше от края площадки, он внимательно посмотрел на Гарри, потом на стоявшего рядом с ним сыщика.
   – Черт возьми.
   – Да, именно к нему ты и отправишься. Спускайся. Именем короля ты арестован. Мы слышали достаточно, Эзра. Ты знал, что бриллианты ворованные, но если вернешь настоящие камни, то сможешь избежать виселицы.
   Рорк не видел окровавленную грудь, что делало его обещания и угрозы бесполезными.
   – Если его не обвинят в убийстве баронета. Каким бы подонком Мартин ни был, – добавил Гарри, держа Куини так, чтобы она не видела тело зятя.
   – Он мертв?
   – Никогда еще не видел живого человека со свернутой шеей, – ответил Рорк. – Вы правы, милорд. Конечно, всегда найдутся адвокаты, которые приведут в оправдание самозащиту. Но для меня это выглядит как убийство.
   – Вы не повесите меня! – крикнул сверху Эзра.
   Он достаточно повидал в своей жизни ножевых ран, чтобы определить смертельную.
   – Полагаю, ты мог бы выпрыгнуть из окна. Используй шанс, чтобы не кончить грудой тряпья, как Мартин.
   Ближайшее окно было заколочено досками. Но у Эзры оставался нож, и терять ему было нечего.
   – Попробуй взять меня, красногрудый!
   – Я пойду наверх, – сказал лорд Хэркинг.
   – Нет, Гарри! Оставь его.
   Голос показался Эзре знакомым, но сквозь красный туман в глазах он мог различить лишь темноволосый затылок французской портнихи, любовницы Хэркинга. Ведьмы, пославшей то отродье узнать, где он живет.
   – Ладно, вы победили. Я спускаюсь.
   Он шел медленно, подняв одну руку, а другой зажимая рану. На последней ступеньке Эзра опустил руку, и нож выскользнул из рукава, оказавшись в ладони. Он прыгнул вниз и прошмыгнул мимо Рорка, который полез в карман за наручниками. Теперь и у сыщика был глубокий порез.
   Следующим Эзра полоснул бы Гарри, но Куини бросила ему в голову метлу, потом швабру.
   Гарри стоял перед входной дверью, уже держа в руке пистолет. Тут Эзра бы не прошел.
   Чарли, подобравший дубинку сыщика, охранял заднюю дверь, ведущую в переулок.
   Куини оказалась посредине, слишком далеко от ведер или совков для мусора.
   – Стерва! Это ты привела их сюда! – закричал Эзра. Потом из последних сил прыгнул вперед, сбил ее с ног и приставил к горлу нож.
   Чарли огрел его дубинкой по спине. Гарри ударил по голове рукояткой пистолета и ногой отбросил нож в сторону Рорка, чтобы тот мог поднять его здоровой рукой.
   Эзра не двигался, а Куини судорожно пыталась сбросить его, освободиться от мертвого – или почти мертвого – тела. Когда Гарри оттащил его в сторону и перевернул, они впервые увидели рану от шпаги и кровь.
   Рорк перевязал себе руку носовым платком. Чарли стошнило в ведро. Куини перестала рыдать и, опустившись на колени возле умирающего злодея, начала молиться.
   Эзра посмотрел наверх, в самые голубые по эту сторону неба глаза, которые никогда уже не предполагал увидеть. Кровь хлынула у него изо рта вместе с последним словом:
   – Куини?

Глава 25

   – Что он сказал? – осведомился Рорк, затянув узел платка.
   – Ничего, – ответил Гарри, отводя chйrie от мертвого тела.
   – Вы правы. Он уже наговорил достаточно. Теперь мы сможем найти и остальные ваши бриллианты, настоящие или поддельные. Правда, некоторые из них могут быть уже разрезаны и проданы.
   – Не имеет значения. Меня это уже не очень заботит. Главное, есть оправа. Может, в будущем я полностью восстановлю ожерелье. А может, и нет. Слишком много людей из-за него погибло, так что вряд ли обладание этой проклятой вещью доставит мне удовольствие.
   Рорк согласился. Он послал за сторожем, констеблем и сыщиками, чтобы закончить дело. Позже он поговорит с лордом Хэркингом и мадам Лекарт, возьмет показания, уберет тела и сделает все необходимое. А пока следует отпустить их. Увидев, что леди дрожит, что она совсем белая, как галстук лорда, Рорк велел им покинуть место происшествия до начала следственной работы.
   Вместо коляски Гарри подвел Куини к ветхому экипажу, у которого они могли немного побыть наедине. Чарли ловко влез на козлы к старому Джиму, хотя до этого шел так же быстро, как старушка Милли, заслужившая сегодня выход на пенсию.
   Гарри ни о чем не стал спрашивать. Он посадил chйrie к себе на колени, гладил ее по спине, пока дрожь не прекратилась, говорил, какая она храбрая девушка, как он ею гордится. Но если она, как сегодня, опять вздумает появиться в опасном месте, он сам побьет ее шваброй или ведром, любым предметом, который окажется под рукой.
   Она улыбнулась, зная, что Гарри никогда ее не побьет, а Эзра никогда уже не будет ей страшен. Куини хватило минуты, чтобы осознать перемены в своей жизни. Теперь, когда ее друзья в безопасности, она вольна ехать к лорду Карду.
   Потом Гарри вдруг спросил:
   – Значит, в специальное разрешение я должен внести это имя? Куини? То есть Куини Деннис? Имя девушки, которая может быть леди Шарлоттой Эндикотт?
   Он почувствовал, как chйrie напряглась в его объятиях, затем она пересела на противоположное сиденье и, не глядя ему в глаза, принялась стирать кровь с перчатки.
   – Говорят, Куини Деннис была светловолосой, как и пропавшая девочка. Эзра увидел мои голубые глаза и принял меня за нее. Угрызения совести заставили его увидеть больше, чем есть на самом деле. Возможно, он хотел прощения за свои грехи. – Куини пожала плечами. – Он бредил... А что это за специальное разрешение?
   – Которое я куплю после того, как вы согласитесь выйти за меня замуж.
   – З-замуж?
   – Именно этот вопрос я собирался вам задать, только не знал как. Наверное, я должен встать на колени, но пол здесь не располагает к этому. Думаю, до нас старый Джим перевозил по этой дороге кур. Я, конечно, должен был позаботиться о цветах, но утром я очень спешил и к тому же был голоден. Я всегда хочу есть, когда волнуюсь.
   – По-моему, есть вы хотите всегда, – пробормотала Куини, еще не опомнившись от изумления.
   – Я хотел отдать вам бриллианты Хэркингов в знак нашей помолвки. Но если один из камней разрезать, я смогу сделать обручальное кольцо, так что у вас будут столетия, которые стоят за моим именем. Я хочу дать вам новое имя, чтобы вы сохранили его навсегда. Мое имя.
   – Леди Хэркинг? – недоверчиво спросила Куини. – Вы действительно хотите, чтобы я стала вашей виконтессой, а не любовницей?
   – И тем, и другим. У меня будет достойная жена. Я хочу, дорогая, чтобы вы стали хозяйкой моего сердца, хозяйкой моего дома. Моей женой. – Ему очень нравилось повторять это слово. – Моей женой.
   – Но как вы можете? Вы ненавидите скандалы!
   – Еще больше мне ненавистна жизнь без единственной женщины, которая может сделать мою жизнь совершенной.
   – Вы не знаете...
   – Я уже сказал, это не имеет значения.
   – Вы до такой степени доверяете мне?
   – Я до такой степени люблю вас. – Гарри поцеловал ей руки, прошептав: – Я уверен, что люблю вас, chйrie, кем бы вы ни были. Я не хочу жить без вас ни одного дня. Я долго и серьезно размышлял и теперь точно знаю, что это единственный путь быть счастливым. Очень надеюсь, что для вас тоже.