Метцгер Барбара. Бубновая дама

   Куини бросилась в его объятия, целуя со всей любовью, которую так давно носила в себе.
   – Но я не могу выйти за вас.
   – Что?! Зачем же вы так целуете джентльмена, мадам, если не готовы стать его женой? Я не приму карт-бланш даже ради счастья разделить с вами постель. Это будет возможно только после того, как мы разделим мое имя.
   – Я хочу выйти за вас больше, чем вы можете себе представить, Гарри. Я мечтала об этом с первого дня, хотя знала, что это невозможно. Мы из совершенно разных кругов.
   – Мы создадим наш собственный. Вот увидите. Я позабочусь, чтобы вы были счастливы. – Гарри немного отстранился. – Вы плачете? Хорошенькое начало, черт побери! – Он протянул ей носовой платок.
   – Я плачу от счастья, которое вы подарили мне своей любовью, Гарри. Ваше предложение выше моих надежд и молитв. Но я не могу принять его, пока вы не узнаете о моем прошлом.
   – К черту прошлое! Слишком много времени я потратил, думая о прошлом, стараясь искупить грехи родителей и преступления зятя. Важно только будущее, наше с вами будущее.
   – Именно это я и пытаюсь сказать. Я не уверена в своем будущем, если открою вам прошлое.
   – А я пытаюсь вам сказать, что меня это не заботит. Я все равно буду любить вас. Я знаю, какая вы, как много сделали, чтобы добиться изумительного успеха, и что вы любящая, преданная, великодушная женщина. Этого достаточно. Я вам доверяю, и, надеюсь, вы тоже будете мне доверять.
   – Но я не гожусь в жены виконту.
   – Вы единственная жена, которую хочет виконт. Мне не нужна любовница, чьих детей я не смогу признать своими наследниками. Мне нужны только вы, chйrie, с первой же нашей встречи. Если вы беспокоитесь, что я стану требовательным собственником, лишающим вас независимости, то напрасно. Зарабатывать деньги у вас уже не будет нужды, но вы сможете держать магазин, если захотите. Я куплю для нас дом в Лондоне, займу свое место в парламенте, буду проводить с вами столько времени, сколько вы захотите. Я попрошу только иногда ездить со мной в деревню, но как часто, это будет зависеть от вашего желания. Вы полюбите Хэркинг-Холл, я знаю. Вы можете открыть магазин в ближайшей деревне, местные леди будут очень рады. Я построю вам студию, чтобы вы продолжали работать в свое удовольствие. Я никогда не допущу, чтобы вам грозила опасность, не оставлю вас на растерзание негодяев в Лондоне. Куда пойдете вы, туда и я.
   Это вызвало новые поцелуи, а также слезы. Гарри пришлось одолжить свой носовой платок, потому что Куини уже утирала глаза своими перчатками, оставляя на них черные следы от краски для ресниц. Но все же она покачала головой:
   – Я не могу.
   – Можете! – настаивал Гарри. – Я хочу заботиться о вас, взять под защиту своего имени. А взамен прошу только отдать имя Лекарта.
   – Его никогда не существовало.
   – Тем лучше. Значит, теперь я не буду ревновать к нему.
   – Глупый Гарри. Я никого до сих пор не любила.
   – Я глупый только рядом с вами. Скажите «да» – и вы сделаете меня счастливейшим из людей.
   – Это ваше предложение сделало меня счастливейшей из женщин. Я даже не представляла, что можно выйти замуж по любви. А без этого какой смысл? Но, Гарри, вдруг я преступница?
   – В самом деле?
   – Я так не считаю. Но закон...
   – Тогда я нужен вам еще больше. Наш брак принесет вам двойную поддержку: покровительство пэров и мои деньги. У меня есть знакомые в палате лордов, которые помогут. Судьи с намного меньшим пристрастием отнесутся к жене виконта, чем к сомнительной французской портнихе с темным прошлым.
   Куини знала, что это правда.
   – Гарри, вам нужна жена, которую примут в вашем обществе.
   – Мне нужны вы.
   – Но как вы можете говорить о месте в парламенте и брать в жены сироту? Вы же станете посмешищем. Ведь я действительно сирота, которую забрали из приюта, без имени, без семьи. Нет абсолютно никаких свидетельств, что Куини Деннис вообще когда-либо существовала. И теперь я никогда уже не узнаю, кто я на самом деле.
   – Chйrie, люди уже считают вас моей любовницей, иностранкой и деловой женщиной. Не могу представить, чтобы кого-то удивил тот факт, что моя жена сирота. К тому же ничье мнение меня совершенно не интересует. Я никогда не любил так называемое высшее общество с его низкими, отвратительными нравами. Сестра Кэмдена останется вашей подругой, так что мы не будем полностью изолированы, если до этого дойдет, в чем я сомневаюсь. Женщина занимает место в обществе согласно положению мужа, никак иначе. Нас не пригласят на ежегодный великосветский бал? Ну и что? Там и вполовину не так интересно, как на киприйском балу. И женщины одеты не так великолепно, и освежающие напитки не так хороши.
   – Но что подумают про нашу семью?
   – Если нас не пригласят на этот бал? Возможно, Оливия пойдет на него, когда закончится траур, и найдет себе приличного мужа. Если я не безразличен сестре, она будет рада, что я нашел свое счастье. И полюбит вас за это. Я думаю, Оливия решится уехать в поместье Мартина, которое теперь принадлежит ее сыну. Он должен воспитываться там, узнавая свои владения и людей. Конечно, поместье заложено. Мы продадим несколько бриллиантов, чтобы вернуть его и сделать приносящим доход. Я найму управляющего, на которого можно положиться, Оливия станет хозяйкой поместья как леди, избавившаяся от позора, который принес ей Мартин в Хэркинг-Холле. Уверен, ей там понравится, будет лучше, там Оливия не будет чувствовать себя на вторых ролях, как если бы осталась здесь и делила обязанности с новой леди Хэркинг.
   – Я вообще не знаю, что такое быть хозяйкой дома в загородном поместье.
   – Вы выучились на модистку. Вы сможете научиться управлять и нашим имением. Кроме того, у нас знающие помощники.
   – Вы обо всем подумали.
   – Я думаю только о вас.
   Гарри попытался доказать это ласками и поцелуями. Если слова не могут убедить chйrie в его любви, это сделает его страсть. Куини возвращала ему поцелуи, она позволяла своим рукам бродить, где им хочется, как и он своим. Галстук развязался. Ее шляпа упала на грязный пол. Паруса юбок поднялись, как и штандарт Гарри, до конца мачты.
   Но все же у него оставались принципы. Он не может овладеть ею в грязном экипаже, посреди Лондона, до свадьбы.
   – Скажите «да», пока я не умер, – тяжело выдохнул он.
   Куини тоже перевела дух, держась за лиф платья.
   – Не могу, пока не встречусь с лордом Кардом.
   Он перестал тянуть вниз декольте, чтобы коснуться розового бархата ее кожи.
   – Проклятие! Граф должен решить, быть мне счастливым или нет?
   – Он должен решить мою судьбу. До этих пор я не буду знать, кого вы получите – безымянную сироту или преступницу в розыске. Я действительно совершила преступление, не рассказав всего, что мне известно. Значит, я виновна в обмане этой семьи. Но знайте, я хочу выйти за вас больше всего на свете. Я люблю вас, вы мне дороже чести.
   – Тогда скажите «да». Позвольте мне решать.
   – Не сейчас. Вы поедете со мной? Послушаете, что скажу я, что скажут они. После всех лет бесплодных поисков они заслуживают узнать правду, то, что я помогала скрывать от них.
   – Я никуда больше не отпущу вас одну.
   Гарри постучал в крышу экипажа, велев старому Джиму не торопясь вернуться в магазин.
   Старый Джим ухмыльнулся. Что, лихой парень, берущий коляски напрокат, подумал, что Милли будет торопиться?
 
   Гарри пришлось оставить chйrie, чтобы распорядиться насчет отправки тела баронета в его разрушающееся поместье. Он не хотел, чтобы ублюдок осквернил склеп Хэркингов, и не собирался присутствовать на похоронах. Так что просто нанял катафалк с плакальщиком и сказал: «Скатертью дорога».
   Продав несколько разрезанных камней, он выплатил обещанное вознаграждение. Часть денег пошла Рорку. Но другая часть принадлежала Чарли, который решил истратить неожиданно полученную награду на хорошее образование, если только не должен будет покинуть мадам Дениз. Поэтому Гарри поклялся, что тот может сопровождать их во всех поездках, пока не решит поступать в университет.
   Теперь у Гарри было кольцо с одним из бриллиантов Хэркингов новой формы и в новой оправе. Каждый день он приносил любимой цветы. Он подкупил секретаря епископа, чтобы тот выдал совершенно предосудительное и непомерно дорогое специальное разрешение без имени невесты, которое добавят позже. Он был готов.
   Куини тоже была готова. Она повысила главную примерщицу до управляющей магазином. На столе лежала стопка эскизов для особых клиенток, рядом – выкройки для модного журнала и большая пачка денег, предназначенных для того, чтобы нанять дополнительных работниц. Она не хотела закрывать магазин, оставив без работы стольких женщин. Она также не хотела отказываться от общения с леди Дженнифер и своих планов насчет превращения магазина в школу обучения по месту работы, когда Джек Эндикотт наконец откроет учебное заведение для нуждающихся девушек. Это будет делом ее жизни, если Гарри изменит свое решение.
   Итак, с ними едет Чарли, потому что Гарри обещал ему. Едет Парфе, потому что всегда ездит вместе с хозяйкой.
   Хеллен отказалась. Мать нацарапала ей записку, что скоро возвращается и «победа с нами». Валерия Петтигру хотела познакомиться с этим Джоном Джорджем и семьей Браун, прежде чем отдаст ему свою единственную дочь и с великим трудом завоеванное приданое. Хеллен согласилась присмотреть за магазином на время отсутствия Куини, но сказала, что переедет домой, чтобы готовиться к свадьбе. А потом в школу, чтобы помогать мужу готовиться к приему учениц... если Джек Эндикотт простит им то, что Хеллен считала их неверностью.
   Рорк тоже был почти собран, хотя его никто не приглашал ехать. Две смерти в меблированных комнатах признаны за ссору между ворами; дело о скупке краденого не заведено, потому что драгоценности были возвращены; похвалы внесены в его досье, а кругленькая сумма – на банковский счет. Даже рука почти зажила. Вроде бы все было в порядке. Тем не менее удовлетворения он не испытывал. Чем бы ни вызвана эта поездка в Кард-Холл, он был уверен, что она как-то связана с пропавшей наследницей и наградой за ее возвращение. А это его дело. Поэтому Рорк тоже ехал.
   Письмо графу было послано. Карета нанята. Вещи упакованы. Прощание с леди Дженнифер и клиентками состоялось.
   Хотя Куини и не называла леди Кэмден причину своего отъезда из Лондона, у той имелся совет для подруги:
   – Вы же понимаете, что путешествие наедине с лордом Хэркингом, без горничной или компаньонки создаст вам трудности, не так ли? Вас не примут ни в одной приличной гостинице, а в тех, в которых примут, будут неприлично обращаться. И подумайте еще вот о чем. Невзирая на цель вашей миссии, вы можете произвести дурное впечатление на лорда Карда и его семью. Как все порядочные джентльмены, он и его брат заботятся о своей репутации и непременно будут защищать своих жен от так называемого осквернения падшей женщиной. Как известно, жена Карда – спокойная дама с провинциальными ценностями, а не столичная леди, готовая пренебречь светскими условностями. Невеста Джека – воплощение классической школьной учительницы. Они не захотят слушать любовницу Хэркинга, если вообще позволят вам войти в дом. Так или иначе, в любом случае они не поверят ни одному вашему слову. Пожалуй, мне лучше поехать с вами.
   – Вы поедете в Нортгемптоншир?
   – До начала сезона в Лондоне будет очень скучно. Кроме того, возможно, я смогу увидеть мельком весну в сельской местности. Но вы не должны беспокоиться об удобствах для меня. Я всегда путешествую с Эймсом, своим дворецким.
   Куини тоже всегда путешествовала с Парфе, хотя, конечно, это не одно и то же.
   Брат леди, лорд Кэмден, тоже собирался ехать, потому что главный слуга, по его мнению, становился слишком главным в жизни сестры. А также потому, что в Кард-Холле находились два брата Эндикотта.
   Мать Хеллен вернулась еще до их отъезда. Если они едут к графу Карду, она тоже должна поехать. Ведь она знала Молли и Куини лучше всех, не так ли? И если они платят за сведения, то они у нее есть, сообщила она мадам Лекарт. С ней поедут Хеллен и Джон Джордж, а то их могут обвинить, что они что-то скрывали или задумывали сделать в одиночку. Ее девочка собирается замуж, с кольцом и всем прочим, и миссис Петтигру обязана защитить репутацию своего ребенка.
   Проклятие, у них будет целый караван! Гарри надеялся во время путешествия показать невесте – да, своей невесте, – как им будет хорошо вместе, вдали от света с его изнурительными правилами. Чтобы она уже не смогла сказать ему «нет». Черт, он собирался говорить хозяевам гостиниц, что они супруги. Теперь лучшее, на что он мог надеяться, – это отдельные комнаты. И не дай Бог, ему придется делить номер с Кэмденом, Рорком или Чарли. Не говоря уже о проклятом дворецком леди Дженнифер.
   По крайней мере у них с chйrie должны быть смежные комнаты.

Глава 26

   Первую ночь Гарри провел в малюсенькой отдельной комнате под самой крышей второсортной гостиницы.
   Леди заняли два лучших номера внизу.
   Кэмден провел ночь в пивной с двумя пышногрудыми девицами.
   Рорк с юным Чарли устроились в конюшне.
   Где спит дворецкий, его не интересовало. О некоторых вещах лучше вообще не знать.
   Гарри тоже не хотел ночевать в своей постели, его не устраивало быстрое удовольствие, а иного он получить не мог. Даже матрас на этом чердаке оказался слишком жестким, слишком узким и коротким, поэтому ноги у него замерзли довольно быстро, ибо мансарда не отапливалась.
   Хуже того, Браун в соседней комнате храпел так громко, что дрожали тонкие стены. Гарри подумал, не предупредить ли Хеллен, но горластая девица наверняка это знает. Чем скорее они поженятся, тем лучше.
   Если на то пошло, чем скорее он женится на chйrie, тем лучше, и не только потому, что улучшится его ночлег. Улучшатся его характер и здоровье. Любой мужчина в подобном положении давно бы лишился как физического, так и психического здоровья. Продажные девушки не казались ему даже привлекательными, несмотря на приглашающие улыбки и открытые блузки. Он хотел одну-единственную женщину.
   Гарри беспокойно ворочался на матрасе, гадая, какую тайну хранит мадам Лекарт, если граф Кард может решить ее судьбу, и когда она в конце концов поймет, что для него нет ничего важнее ее самой. Он критически разобрал каждую возможность, каждое намерение, решая, что еще можно сделать, чтобы убедить женщину, завладевшую его сердцем, доверить ему свое.
   Днем Гарри нанял лошадь и по совету всеведущего дворецкого леди Дженнифер поскакал, опередив всех, в гостиницу, которую они выбрали для следующего ночлега. Деньги, весьма значительные, опять покинули своего хозяина. Гарри объяснил владельцу гостиницы и его романтически настроенной жене, что друзья едут сюда праздновать его помолвку. Поэтому он и заказал праздничный обед, реки вина, а также смежные спальни для него и будущей невесты.
   Хозяин гостиницы подмигнул, его жена хихикнула, Гарри, как школьник, покраснел, но остался доволен, что его план удался.
 
   Обед был щедрым и вкусным. Вино превосходным, разношерстная компания на удивление общительной и веселой, особенно после третьей или четвертой бутылки.
   Слава Богу, никто не упомянул о помолвке, а хозяин продолжал улыбаться и наполнять бокалы, не замечая, насколько сдержанна обрученная. Гарри понимал, что chйrie встревожена, поэтому просил Кэмдена рассказывать забавные случаи. Браун объяснял миссис Петтигру свои планы насчет школы, Хеллен болтала о приданом, а леди Дженнифер обсуждала свой последний благотворительный проект.
   Когда миссис Петтигру начала зевать, леди Дженнифер – оглядываться, разыскивая дворецкого, а Хеллен – делать что-то под скатертью, вгоняя Брауна в краску, Гарри предложил дамам разойтись по своим комнатам, чтобы они смогли завтра пораньше встать.
   Сам он тоже не остался с джентльменами, наслаждавшимися портвейном и сигарами, объяснив, что ему требуется отдых.
   Но вместо этого он пошел провожать организатора их путешествия в ее, отдельную, комнату.
   – Пожалуйста, не надо так беспокоиться, дорогая. Мы все здесь с вами. Я в соседней комнате.
   У своей двери Куини поцеловала его в щеку.
   – Вы действительно мой лучший друг, я не хотела причинять вам столько хлопот. Я знаю, вы думали, что все будет не так. Но несмотря на то что я не даю вам ответов на все вопросы, вы тем не менее остаетесь терпеливым и заботливым. Мне было бы намного легче, если бы я не любила вас так сильно, зная, что могу потерять.
   – Неужели вы еще не поняли, что такого парня трудно потерять? Такого глупого и упрямого вроде меня. Я вас не покину.
   На этот раз она поцеловала его в губы и отступила в открытую дверь.
   – Я хотела...
   – Идите спать, chйrie. Ничто вас не побеспокоит.
   Кроме него. Даже увидев, что дверь закрылась, услышав щелчок замка, он был полон решимости дождаться, когда все лягут спать, войти из своей комнаты к ней, чтобы успокоить ее, ободрить. Конечно, он не станет соблазнять chйrie, если она сама этого не захочет, он только постарается доказать, как они подходят друг другу, как могут быть счастливы вместе. Он терпелив и упрям, но готов воспользоваться любым благоприятным положением.
   В своей просторной, хорошо обставленной комнате Гарри разделся, помылся и, не имея при себе ночной рубашки, стал думать, что ему надеть: свежую рубашку или халат. Он выбрал халат. Комнатные туфли или босые ноги? Черт, он волновался, как новичок.
   Гарри заставил себя читать статью в сельскохозяйственном журнале, пока дожидался, когда все уйдут спать. Затем прождал еще два часа. То есть двадцать минут, которые показались ему двумя часами.
   Проклятие, к чему было тратить столько денег на обед и смежные комнаты? Он тихонько постучал в общую дверь.
   – Chйrie?
   Не получив ответа, Гарри позвал громче. Тишина. Тогда он повернул ручку, открыл дверь – и все надежды рухнули. Его любимая и будущая жена крепко спала посреди огромной, такой соблазнительной кровати. Парфе, свернувшийся на мягком одеяле, приподнял голову, но, узнав Гарри, опять заснул.
   Какое-то время Гарри смотрел на chйrie, освещенную лампой, которая стояла на прикроватном столике, и отблесками догорающего камина. Он вдыхал цветочный запах ее мыла, страстно желая лечь рядом и в то же время сознавая, что он джентльмен, черт бы его за это побрал. Но все-таки не настолько благородный, чтобы уйти.
   Во сне она выглядела очень молодой без краски и румян на лице. И, что еще удивительнее, эта красивая, утонченная женщина, всегда одетая в шелка и атлас, сейчас лежала в простой фланелевой сорочке. Никаких кружев или вышивок, свободная рубашка застегнута до подбородка, рукава спущены до запястий. Гарри никогда еще не видел chйrie такой прикрытой и такой невинной. Он вдруг осознал, что даже понятия не имеет, сколько ей лет и как много он не знает о ней. Но сегодня не будет ни разговора по душам, ни облегчения его страданий. Chйrie нужен сон, чтобы ей хватило сил вынести то, что ее ждет.
   Когда Гарри возвращался в свою комнату, ему показалось, что он идет по ледяному полю. Нет, в гостинице было тепло, это в душе у него холод. Вдруг она все-таки не согласится выйти за него, что тогда? Черт, мысль была слишком ужасной, чтобы ее додумывать, и тогда он снова проведет бессонную ночь.
   Прочтя еще одну скучную статью насчет севооборота, Гарри лег. Матрас теперь нормального размера; если найти удобное положение, он проспит всю ночь, зная, что chйrie рядом и в безопасности.
   В безопасности? Судя по крикам, разбудившим его спустя час, chйrie убивали во сне. Гарри вскочил, накинул халат, схватил пистолет и бросился в ее комнату.
   Огонь в камине и лампа еще горели, его любимая спала. Ни посторонних, ни какой-либо другой опасности. Парфе даже не шевельнулся, и Гарри подумал, что это ему самому приснился кошмар. Но тут она снова закричала:
   – Мама! Помоги мне!
   Подойдя к кровати, он увидел ее потное, искаженное лицо.
   – Любимая, – прошептал он, чтобы не испугать ее. – Проснись. Тебе это лишь снится.
   – Нет! – закричала она, угрожая разбудить всю гостиницу.
   Проклятие, сейчас тут появятся двадцать человек, решив, что он ее насилует, а он совсем не производил впечатления невиновного. Гарри потуже завязал халат.
   – Дениз, проснись. – Она его не слышала. – Куини?
   Открыв глаза и увидев Гарри, она вовсе не испугалась, а лишь зарыдала.
   – Никто не пришел мне помочь. Никто не пришел. Я падала и падала, потом осталась совсем одна, но никто не пришел.
   – Я пришел, дорогая. – Гарри крепко обнимал ее, пока она плакала, уткнувшись ему в грудь. – Я пришел.
   Куини вцепилась в него, еще охваченная ужасом, но постепенно близость Гарри успокоила ее, рыдания прекратились, и она смущенно отпустила его.
   – Простите за беспокойство. Но спасибо, что пришли ко мне. Теперь все будет хорошо.
   – Я не уйду. – Гарри зажег свечи, добавил масла в лампу, подбросил угля в камин, чтобы прогнать все тени. – Я не оставлю вас, чтобы вы снова испугались.
   – Это лишь глупый сон, который мне снится, когда я устаю или взволнована. Возможно, я слишком много выпила за обедом.
   – Расскажите.
   Куини не стала притворяться непонимающей. Может, она почувствует себя лучше, поделившись с ним преследующими ее кошмарами. Может, они совсем исчезнут, если Гарри примет их тяжесть на свои широкие плечи.
   – Я еду в карете, потом она теряет управление и куда-то падает. Я одинока и беспомощна. Конечно, падение обычно для кошмаров. Я это знаю. А также одиночество и беспомощность. – Она вздрогнула, и Гарри снова прижал ее к себе.
   – Но во сне вы были ребенком и звали мать. Хотя говорили мне, что сирота.
   – Даже у сироты когда-то была мать. Я не могу вспомнить свою. Возможно, я потеряла ее в несчастном случае с каретой.
   – Леди Шарлотта тоже была в свалившейся с обрыва карете со своей матерью.
   Куини покачала головой:
   – Несчастные случаи с каретами не редкость, вот почему я так боюсь в них ездить. Но я не та женщина, Гарри, которая подошла бы на роль жены виконта Хэркинга.
   – Но вы Куини Деннис? Которую ищут?
   Она еще не готова ответить.
   – Куини была светловолосой, как и пропавшая девочка. Но да, именно сведения о ней заставляют меня ехать к лорду Карду, и именно поэтому вы не захотите быть связанным со мной.
   – Черт побери, леди, перестаньте указывать мне, чего я должен хотеть. Я люблю вас, кем бы вы ни были.
   – Я... мадам Дениз Лекарт, немного скандальная, до некоторой степени французская модистка.
   Гарри сердито отодвинулся. Как она может отделываться от него, кормя всякой чепухой? Она собирается доверять ему или нет? Накрыв chйrie одеялом, Гарри встал, чтобы уйти. Иначе ему захочется встряхнуть ее, поцеловать в покрасневший нос или еще куда-нибудь. Теперь она будет крепко спать. А он бодрствовать, прислушиваясь к каждому звуку за стеной.
   Она протянула к нему руку.
   – Я тоже люблю вас, Гарри. Пожалуйста, не уходите.
   – Не уходить?
   – Пожалуйста, не оставляйте меня одну.
   – Дорогая, вы не знаете, о чем просите. Я не уверен, что смогу долго оставаться в этой комнате и не лечь к вам под одеяло. Все кончится тем, что я потеряю самообладание.
   Вместо ответа Куини откинула одеяло, предлагая ему место. Гарри застонал. Она хотела утешения. Он хотел... всего.
   – Я не могу обещать...
   – Я не прошу обещаний. Только вашей любви.
   Он в последний раз попытался предупредить наивную девушку об опасности:
   – Но я всего лишь мужчина.
   – Единственный мужчина, которого я хочу. И всегда буду хотеть.
   Он погиб. Она погибла. Как он может отказаться?
   – У меня холодные ноги, – улыбнулся Гарри.
   Она тоже улыбнулась, и в ее взгляде было все, кроме наивности.
   – Зато у меня горячие, как угли.
   Ее губы тоже были горячими, как расплавленный мед. А у него пылали не только губы.
   – Чувствуешь мое сердце? – спросил он, когда ее руки скользнули под халат. Гарри тут же остановил ее, чтобы не взорваться раньше времени. – Оно бьется, стучит, колотится для тебя, женщины, которая держит его в своих руках.
   Скоро он будет счастлив почувствовать в ее мягкой нежной руке другой орган, но пока еще рано.
   – Ты уверена?
   – Да, если вообще могу быть в чем-то уверенной. Не важно, что случится завтра или послезавтра, я хочу сегодня. Пожалуйста, Гарри.
   Расстегнув ворот ночной рубашки, он мог теперь прикоснуться к ее грудям, обхватить их, ласкать, заставляя соски твердеть.
   – Такие прекрасные, такие мягкие, – шептал он. – Такие отзывчивые на мои ласки.
   – И такие нетерпеливые.
   – О нет. Я ждал слишком долго, чтобы сегодня торопиться. Ты знаешь, что я мечтал об этой ночи с тех пор, как увидел тебя? Я хочу наслаждаться каждым мгновением, каждым дюймом твоего тела.
   Куини запуталась в халате, так что он просто сбросил его одним движением плеч. Парфе зарычал, когда халат упал на него. Она засмеялась и начала поднимать рубашку. Гарри чуть не задохнулся от желания, но спросил еще раз:
   – Ты уверена? Завтра ничего уже не исправишь и поздно будет жалеть о содеянном. Я могу подождать до нашей свадьбы. Пусть это убьет меня, но я смогу подождать, как и собирался. Ну, почти собирался.
   Куини опустила рубашку.
   – Речь о любви, милорд, не о браке.
   – В самом деле? Но ты ведь понимаешь, что, отдавшись мне сейчас, станешь моей навеки? Я не гублю невинных девушек. Ты же невинна, да? Хотя это не имеет значения.