Слышался тихий плеск воды, в ней отражались цветные огоньки и отблески небольших костров — люди, живущие в сампанах, готовили ужин.
Когда Сильвия предложила полюбоваться на вечерний Гонконг с пика Виктория, Илай с радостью согласился, и они снова, сев в вагончик, проехали по тому же маршруту, что и утром. Сверху открывался великолепный вид на город: казалось, Гонконг весь мерцает и переливается разноцветными огнями!
— Сегодня утром на фабрике вы обратили внимание на крупного мужчину с рыжей бородой, с которым я разговаривала? — спросила Сильвия, когда Илай остановился, чтобы закурить сигару.
Он кивнул.
— Это наш хозяин, Сандер Вановен. На днях он устраивает у себя дома вечеринку по случаю наступления китайского Нового года и пригласил меня принять в ней участие. Мистер Вановен сказал, что я могу привести с собой приятеля. Не хотите составить мне компанию, Илай?
— А когда будет вечеринка?
— Послезавтра.
Илай на минуту задумался. Успеет ли он к этому времени вернуться из Бангкока? Если все пойдет четко по плану Линь Кэ и ничего не случится в пути, то успеет.
— Я бы с радостью, но боюсь, в это время, мне придется уехать из Гонконга.
На лице Сильвии отразилось разочарование.
— Насколько мне известно, вам поручил какую-то работу мой дядя Линь Кэ? — вдруг спросила она.
У Илая перехватило дыхание.
— Значит, вы его родственница? — задал он вопрос с видимым спокойствием.
Сильвия кивнула:
— Да, я оказалась тогда на корабле не случайно.
Он попросил меня проследить за вами и сообщить, если я вдруг замечу что-то подозрительное. — Она тронула Илая за рукав. — Я не решалась сказать вам об этом. Вы не сердитесь на меня?
Илай помолчал и, отведя взгляд, ответил:
— Нет, не сержусь. Я ведь с самого начала обо всем догадался.
Он взял Сильвию под руку, и они пошли дальше.
— Часто вы выполняете поручения дяди? — вдруг спросил Илай небрежным тоном.
— Нет, в первый раз. Он вообще редко просит меня о чем-нибудь. — Сильвия на минуту замялась. — Я должна вам объяснить, Илай… Дело в том, что я — незаконнорожденная. Мой отец был европейцем, но я никогда его не знала. Линь Кэ, мой дядя, ненавидел и презирал мою мать, свою сестру, за то, что она связалась с человеком другой расы. Но когда моя мать умерла — мне тогда было тринадцать лет, — дядя принял некоторое участие в моей судьбе. Он отправил меня на учебу в Штаты и после моего возвращения предложил работать на его организацию. Я отказалась. — Сильвия тяжело вздохнула. — Да, я знаю, кто он и чем занимается. Мне много рассказывали о Линь Кэ…
Но он — мой дядя, и я все равно люблю его. Он злится на меня за то, что я не разделяю традиционной китайской морали: младшие должны всегда уважать старших и во всем подчиняться им. Я живу сама по себе, и дядя мне не помогает. Поэтому, Илай, я не интересуюсь, какие у вас с Линь Кэ общие дела. Я не хочу о них знать!
Долгое время они шла молча, Илай обдумывал слова Сильвии, она тоже была погружена в невеселые мысли. Неожиданно она нарушила молчание и взволнованно произнесла:
— Илай, будьте осторожны! Прошу вас!
Он вопросительно взглянул на нее.
— Я всегда осторожен! — с усмешкой сказал он.
Они наняли рикшу, чтобы вернуться к подножию пика Виктория, и Сильвия начала рассказывать Илаю:
— В скором времени этот необычный вид транспорта исчезнет. Правительство отказывается выдавать новые лицензии, мотивируя тем, что рикши мешают движению машин и создают аварийные ситуации на дорогах. Кстати, многие считают их работу унизительной…
Когда они добрались до Куинз-роуд, было уже очень поздно, магазины не работали, рекламные щиты и вывески не горели.
— Пойдемте в ночной клуб? — предложил Илай. — Потанцуем, посмотрим какое-нибудь шоу.
— Я не любительница такого рода заведений, Илай, но если вы хотите, то могу составить вам компанию.
— Да я вообще-то тоже не люблю бывать в ночных клубах, — сказал Илай и подумал, что выпить можно и в баре отеля.
Странно, но сейчас ему не хотелось выпивать, очевидно, сказывались последствия бурной встречи с Адамом Однако последние три года ни одно свидание с женщиной у него не обходилось без спиртного, и он решил не нарушать традицию.
Они подошли к дверям отеля «Хилтон», и Илай, тронув Сильвию за локоть, сказал:
— Я здесь живу.
— Знаю, — отозвалась она.
— Ваш дядя велел вам проследить, где я остановился?
— Нет, я сама… — Сильвия умолкла на полуслове, приложив руку к губам. — Мне… просто было интересно знать, где вы живете, — призналась она.
— Я хочу пригласить вас в бар выпить по коктейлю, — быстро проговорил Илай. — Или… поднимемся ко мне в номер?
— В баре сейчас, наверное, много посетителей и шумно, — сказала Сильвия, отведя взгляд. — За день я очень устаю от людей…
Он взял ее за руку, и они вошли в холл отеля.
Илая охватило какое-то двойственное чувство. Его мужскому самолюбию льстило, что такая очаровательная девушка приняла его приглашение, и вместе с тем он ощущал неловкость и смущение.
С его прежними женщинами было все просто.
Илай прямо спрашивал: «Да или нет?» — и если одна ему отказывала, вместо нее тотчас появлялась другая.
С Сильвией же все обстояло иначе. Она была не только красивой молодой женщиной, но и интересным, умным собеседником. Впервые за три года, прошедших после развода с Роной, Илаю захотелось не просто переспать с женщиной, а узнать ее получше и произвести на нее хорошее впечатление.
В лифте Илай и Сильвия ехали молча, не глядя друг на друга.
Доставая ключ из кармана, Илай вдруг почувствовал дрожь в руках и не сразу смог попасть в замочную скважину. Наконец он открыл дверь и пригласил Сильвию в комнату.
— У меня в номере нет спиртного, но сейчас я закажу его по телефону. Что ты будешь пить? Может, бренди? — спросил он.
— Хорошо, закажи бренди, — согласилась Сильвия.
Илай направился к ночному столику, на котором стоял телефон, но Сильвия опередила его действия:
— Не надо ничего заказывать, Илай! Разве мы поднялись к тебе, чтобы выпить бренди?
Он подошел к Сильвии, нежно обнял ее за плечи и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. Он поднял ее на руки, отнес на постель и медленно раздел, любуясь ее нежной шелковистой кожей цвета слоновой кости, красивой маленькой грудью и стройными длинными ногами. Лежа рядом с Сильвией, Илай с удовольствием ласкал ее. Дыхание Сильвии участилось, и она прошептала ему на ухо:
— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я веду себя так со всеми туристами? — В ее вопросе слышалась легкая ирония.
— Если бы я так думал, то не пригласил бы тебя сюда, — ответил Илай.
Ему очень хотелось спросить у Сильвии, была ли у нее раньше связь с белыми мужчинами, но он постеснялся. Сам же он впервые лежал в постели с восточной женщиной.
Сильвия обняла его, а он, опершись локтями на постель, лег сверху. Его упругое тело начало ритмично двигаться, и Сильвия что-то горячо зашептала по-китайски. Сладостная истома наполняла ее, и Сильвия тихо простонала:
— Давай, дорогой, продолжай!
В эти минуты наслаждения Илай вдруг подумал о том, что они созданы друг для друга и он знает Сильвию много лет. Она приподняла голову с подушки, и ее тело резко изогнулось. Он крепко прижался к ней, момент экстаза миновал, и Илай бессильно рухнул на постель. Некоторое время они лежали молча, тяжело дыша, потом Илай нежно поцеловал Сильвию в губы и сказал:
— Я не мог даже мечтать о таком восхитительном дне! Сначала я познакомился с твоим городом, потом узнал тебя… Знаешь, я уже полюбил Гонконг!
— А ты не хотел бы остаться здесь навсегда? — тихо спросила Сильвия. — Как я была бы рада видеть тебя каждый день!
— Мы обсудим этот вопрос позднее, — ответил Илай и улыбнулся.
Он прикрыл глаза и стал думать о том, что в Штатах его никто не ждет, там никому нет до него дела, а здесь, в Гонконге, его будет любить такая прекрасная девушка, как Сильвия…
Перед глазами Илая замелькали события в Эль-Пасо, возникло лицо сотрудника Интерпола, с которым он был вынужден общаться. Если Илаю удастся перехитрить старого Линь Кэ, то Интерпол арестует этого преступника, а ведь он родной дядя Сильвии.
Неизвестно, как она отнесется к тому, что именно Илай Кейган способствовал аресту Линь Кэ…
Илаю нестерпимо захотелось рассказать обо всем Сильвии, и он с трудом удержался от этого искушения.
— Сильвия! — тихо позвал он.
Она что-то пробормотала, и Илай, взглянув на нее, увидел, что она спит. Осторожно, чтобы не потревожить ее, он выключил свет.
Засыпая, Илай подумал о том, что уже давно ему не было так хорошо и спокойно.
— Илай! Проснись! — Сильвия энергично трясла его за плечо.
Он резко сел на постели и пробормотал:
— Что? Что случилось?
— Кто-то стучит в дверь!
— Черт! — пробурчал Илай, потер глаза и взглянул на наручные часы, лежавшие на туалетном столике. — Половина седьмого утра… Какого дьявола им нужно?
— Пожалуйста, не открывай сразу, — попросила Сильвия. — Мне надо одеться…
В дверь опять громко и требовательно постучали.
— Слышу, слышу! — раздраженно крикнул Илай. — Подождите минуту!
Стук прекратился. Сильвия схватила одежду и бесшумно проскользнула в ванную, а Илай начал тоже торопливо одеваться и приглаживать волосы.
Новый стук заставил его слегка вздрогнуть. Илай кинул беглый взгляд в сторону ванной и увидел, что Сильвия уже оделась. Она выглядела так опрятно и аккуратно, словно. Только что вошла, а не в испуге вскочила с постели. Сильвия кивнула Илаю, он подошел к двери и повернул ключ в замке.
На пороге стояла женщина в розовом брючном костюме, обтягивающем ее пышную фигуру, с огненно-рыжими волосами и круглым невыразительным лицом.
— Ну, привет, Илай! — хрипло произнесла она и окинула его оценивающим взглядом.
«Как она растолстела!» — мелькнуло в голове у Илая.
— Привет, Рона, — процедил он сквозь зубы.
— Ты не пригласишь меня войти?
Илай обернулся к Сильвии.
— Я ухожу, Илай, — невозмутимо сказала она. — Позвони мне, когда у тебя будет время. — И даже не взглянув на другую женщину, не торопясь вышла из номера.
Рона посторонилась и посмотрела ей вслед.
Илай тяжело вздохнул, распахнул дверь и нехотя произнес:
— Ладно, Рона, заходи.
Часть вторая
Глава 1
Когда Сильвия предложила полюбоваться на вечерний Гонконг с пика Виктория, Илай с радостью согласился, и они снова, сев в вагончик, проехали по тому же маршруту, что и утром. Сверху открывался великолепный вид на город: казалось, Гонконг весь мерцает и переливается разноцветными огнями!
— Сегодня утром на фабрике вы обратили внимание на крупного мужчину с рыжей бородой, с которым я разговаривала? — спросила Сильвия, когда Илай остановился, чтобы закурить сигару.
Он кивнул.
— Это наш хозяин, Сандер Вановен. На днях он устраивает у себя дома вечеринку по случаю наступления китайского Нового года и пригласил меня принять в ней участие. Мистер Вановен сказал, что я могу привести с собой приятеля. Не хотите составить мне компанию, Илай?
— А когда будет вечеринка?
— Послезавтра.
Илай на минуту задумался. Успеет ли он к этому времени вернуться из Бангкока? Если все пойдет четко по плану Линь Кэ и ничего не случится в пути, то успеет.
— Я бы с радостью, но боюсь, в это время, мне придется уехать из Гонконга.
На лице Сильвии отразилось разочарование.
— Насколько мне известно, вам поручил какую-то работу мой дядя Линь Кэ? — вдруг спросила она.
У Илая перехватило дыхание.
— Значит, вы его родственница? — задал он вопрос с видимым спокойствием.
Сильвия кивнула:
— Да, я оказалась тогда на корабле не случайно.
Он попросил меня проследить за вами и сообщить, если я вдруг замечу что-то подозрительное. — Она тронула Илая за рукав. — Я не решалась сказать вам об этом. Вы не сердитесь на меня?
Илай помолчал и, отведя взгляд, ответил:
— Нет, не сержусь. Я ведь с самого начала обо всем догадался.
Он взял Сильвию под руку, и они пошли дальше.
— Часто вы выполняете поручения дяди? — вдруг спросил Илай небрежным тоном.
— Нет, в первый раз. Он вообще редко просит меня о чем-нибудь. — Сильвия на минуту замялась. — Я должна вам объяснить, Илай… Дело в том, что я — незаконнорожденная. Мой отец был европейцем, но я никогда его не знала. Линь Кэ, мой дядя, ненавидел и презирал мою мать, свою сестру, за то, что она связалась с человеком другой расы. Но когда моя мать умерла — мне тогда было тринадцать лет, — дядя принял некоторое участие в моей судьбе. Он отправил меня на учебу в Штаты и после моего возвращения предложил работать на его организацию. Я отказалась. — Сильвия тяжело вздохнула. — Да, я знаю, кто он и чем занимается. Мне много рассказывали о Линь Кэ…
Но он — мой дядя, и я все равно люблю его. Он злится на меня за то, что я не разделяю традиционной китайской морали: младшие должны всегда уважать старших и во всем подчиняться им. Я живу сама по себе, и дядя мне не помогает. Поэтому, Илай, я не интересуюсь, какие у вас с Линь Кэ общие дела. Я не хочу о них знать!
Долгое время они шла молча, Илай обдумывал слова Сильвии, она тоже была погружена в невеселые мысли. Неожиданно она нарушила молчание и взволнованно произнесла:
— Илай, будьте осторожны! Прошу вас!
Он вопросительно взглянул на нее.
— Я всегда осторожен! — с усмешкой сказал он.
Они наняли рикшу, чтобы вернуться к подножию пика Виктория, и Сильвия начала рассказывать Илаю:
— В скором времени этот необычный вид транспорта исчезнет. Правительство отказывается выдавать новые лицензии, мотивируя тем, что рикши мешают движению машин и создают аварийные ситуации на дорогах. Кстати, многие считают их работу унизительной…
Когда они добрались до Куинз-роуд, было уже очень поздно, магазины не работали, рекламные щиты и вывески не горели.
— Пойдемте в ночной клуб? — предложил Илай. — Потанцуем, посмотрим какое-нибудь шоу.
— Я не любительница такого рода заведений, Илай, но если вы хотите, то могу составить вам компанию.
— Да я вообще-то тоже не люблю бывать в ночных клубах, — сказал Илай и подумал, что выпить можно и в баре отеля.
Странно, но сейчас ему не хотелось выпивать, очевидно, сказывались последствия бурной встречи с Адамом Однако последние три года ни одно свидание с женщиной у него не обходилось без спиртного, и он решил не нарушать традицию.
Они подошли к дверям отеля «Хилтон», и Илай, тронув Сильвию за локоть, сказал:
— Я здесь живу.
— Знаю, — отозвалась она.
— Ваш дядя велел вам проследить, где я остановился?
— Нет, я сама… — Сильвия умолкла на полуслове, приложив руку к губам. — Мне… просто было интересно знать, где вы живете, — призналась она.
— Я хочу пригласить вас в бар выпить по коктейлю, — быстро проговорил Илай. — Или… поднимемся ко мне в номер?
— В баре сейчас, наверное, много посетителей и шумно, — сказала Сильвия, отведя взгляд. — За день я очень устаю от людей…
Он взял ее за руку, и они вошли в холл отеля.
Илая охватило какое-то двойственное чувство. Его мужскому самолюбию льстило, что такая очаровательная девушка приняла его приглашение, и вместе с тем он ощущал неловкость и смущение.
С его прежними женщинами было все просто.
Илай прямо спрашивал: «Да или нет?» — и если одна ему отказывала, вместо нее тотчас появлялась другая.
С Сильвией же все обстояло иначе. Она была не только красивой молодой женщиной, но и интересным, умным собеседником. Впервые за три года, прошедших после развода с Роной, Илаю захотелось не просто переспать с женщиной, а узнать ее получше и произвести на нее хорошее впечатление.
В лифте Илай и Сильвия ехали молча, не глядя друг на друга.
Доставая ключ из кармана, Илай вдруг почувствовал дрожь в руках и не сразу смог попасть в замочную скважину. Наконец он открыл дверь и пригласил Сильвию в комнату.
— У меня в номере нет спиртного, но сейчас я закажу его по телефону. Что ты будешь пить? Может, бренди? — спросил он.
— Хорошо, закажи бренди, — согласилась Сильвия.
Илай направился к ночному столику, на котором стоял телефон, но Сильвия опередила его действия:
— Не надо ничего заказывать, Илай! Разве мы поднялись к тебе, чтобы выпить бренди?
Он подошел к Сильвии, нежно обнял ее за плечи и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. Он поднял ее на руки, отнес на постель и медленно раздел, любуясь ее нежной шелковистой кожей цвета слоновой кости, красивой маленькой грудью и стройными длинными ногами. Лежа рядом с Сильвией, Илай с удовольствием ласкал ее. Дыхание Сильвии участилось, и она прошептала ему на ухо:
— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я веду себя так со всеми туристами? — В ее вопросе слышалась легкая ирония.
— Если бы я так думал, то не пригласил бы тебя сюда, — ответил Илай.
Ему очень хотелось спросить у Сильвии, была ли у нее раньше связь с белыми мужчинами, но он постеснялся. Сам же он впервые лежал в постели с восточной женщиной.
Сильвия обняла его, а он, опершись локтями на постель, лег сверху. Его упругое тело начало ритмично двигаться, и Сильвия что-то горячо зашептала по-китайски. Сладостная истома наполняла ее, и Сильвия тихо простонала:
— Давай, дорогой, продолжай!
В эти минуты наслаждения Илай вдруг подумал о том, что они созданы друг для друга и он знает Сильвию много лет. Она приподняла голову с подушки, и ее тело резко изогнулось. Он крепко прижался к ней, момент экстаза миновал, и Илай бессильно рухнул на постель. Некоторое время они лежали молча, тяжело дыша, потом Илай нежно поцеловал Сильвию в губы и сказал:
— Я не мог даже мечтать о таком восхитительном дне! Сначала я познакомился с твоим городом, потом узнал тебя… Знаешь, я уже полюбил Гонконг!
— А ты не хотел бы остаться здесь навсегда? — тихо спросила Сильвия. — Как я была бы рада видеть тебя каждый день!
— Мы обсудим этот вопрос позднее, — ответил Илай и улыбнулся.
Он прикрыл глаза и стал думать о том, что в Штатах его никто не ждет, там никому нет до него дела, а здесь, в Гонконге, его будет любить такая прекрасная девушка, как Сильвия…
Перед глазами Илая замелькали события в Эль-Пасо, возникло лицо сотрудника Интерпола, с которым он был вынужден общаться. Если Илаю удастся перехитрить старого Линь Кэ, то Интерпол арестует этого преступника, а ведь он родной дядя Сильвии.
Неизвестно, как она отнесется к тому, что именно Илай Кейган способствовал аресту Линь Кэ…
Илаю нестерпимо захотелось рассказать обо всем Сильвии, и он с трудом удержался от этого искушения.
— Сильвия! — тихо позвал он.
Она что-то пробормотала, и Илай, взглянув на нее, увидел, что она спит. Осторожно, чтобы не потревожить ее, он выключил свет.
Засыпая, Илай подумал о том, что уже давно ему не было так хорошо и спокойно.
— Илай! Проснись! — Сильвия энергично трясла его за плечо.
Он резко сел на постели и пробормотал:
— Что? Что случилось?
— Кто-то стучит в дверь!
— Черт! — пробурчал Илай, потер глаза и взглянул на наручные часы, лежавшие на туалетном столике. — Половина седьмого утра… Какого дьявола им нужно?
— Пожалуйста, не открывай сразу, — попросила Сильвия. — Мне надо одеться…
В дверь опять громко и требовательно постучали.
— Слышу, слышу! — раздраженно крикнул Илай. — Подождите минуту!
Стук прекратился. Сильвия схватила одежду и бесшумно проскользнула в ванную, а Илай начал тоже торопливо одеваться и приглаживать волосы.
Новый стук заставил его слегка вздрогнуть. Илай кинул беглый взгляд в сторону ванной и увидел, что Сильвия уже оделась. Она выглядела так опрятно и аккуратно, словно. Только что вошла, а не в испуге вскочила с постели. Сильвия кивнула Илаю, он подошел к двери и повернул ключ в замке.
На пороге стояла женщина в розовом брючном костюме, обтягивающем ее пышную фигуру, с огненно-рыжими волосами и круглым невыразительным лицом.
— Ну, привет, Илай! — хрипло произнесла она и окинула его оценивающим взглядом.
«Как она растолстела!» — мелькнуло в голове у Илая.
— Привет, Рона, — процедил он сквозь зубы.
— Ты не пригласишь меня войти?
Илай обернулся к Сильвии.
— Я ухожу, Илай, — невозмутимо сказала она. — Позвони мне, когда у тебя будет время. — И даже не взглянув на другую женщину, не торопясь вышла из номера.
Рона посторонилась и посмотрела ей вслед.
Илай тяжело вздохнул, распахнул дверь и нехотя произнес:
— Ладно, Рона, заходи.
Часть вторая
ДЕВУШКИ
Глава 1
Илай познакомился с Роной Морган в баре Голливуда, где она работала певичкой и играла на пианино. Ее певческие способности Илай сразу оценил как посредственные, но роскошная фигура и пышная грудь произвели на него неотразимое впечатление. Впрочем, голос Роны был неплохой, просто ей недоставало профессионального мастерства.
Она любила петь старые, забытые песни сороковых и пятидесятых годов, так нравившиеся Илаю, и почти никогда не исполняла современные шлягеры.
Рона выступала в баре, находившемся в трех кварталах от отеля, в котором обычно останавливался Илай со своим экипажем, и как-то вечером Адам предложил ему пойти туда выпить.
— Там выступает сногсшибательная девица! — возбужденно сообщил он. — Голосок у нее не очень, но зато грудь роскошная!
Был обычный рабочий день, и в баре сидели лишь несколько человек. Сам бар не произвел на Илая никакого впечатления — таких полно на каждом углу, но ранние песни Синатры, которые исполняла девушка, пришлись ему по душе. Когда она закончила выступление, Адам пригласил ее к ним за столик, познакомил с Илаем, а сам куда-то исчез. С первой же минуты знакомства между Илаем и Роной возникло сильное взаимное притяжение, переросшее впоследствии в бурную страсть.
Рона жила недалеко от бара, и поздно вечером Илай пошел ее провожать. В эту короткую встречу он узнал о ней многое — за вульгарной внешностью и развязными манерами скрывались искренность, простодушие и одиночество.
История Роны была такой же банальной, как и истории многих девушек, приехавших покорять Голливуд. Она родилась в Далласе, в штате Техас, отец умер вскоре после ее рождения, а мать, мечтая сделать из дочери великую актрису, увезла ее в семилетнем возрасте в Голливуд. Она водила Рону на многочисленные просмотры, конкурсные отборы и показы в надежде, что какой-нибудь известный режиссер обратит на нее внимание и предложит хорошую роль в кино. Иногда Роне действительно предлагали роли, но только в массовках.
— В общем, все было бы не так безнадежно, если бы меня профессионально чему-нибудь обучали, — рассказывала Рона. — А что я умею? Немного играть на фортепьяно, петь и импровизировать. Впрочем, сейчас уже поздно учиться. Скажи, ну какой продюсер Бродвея согласится выкинуть кучу денег, чтобы сделать из меня звезду? — Рона невесело усмехнулась.
— А где сейчас твоя мать?
— Она умерла шесть лет назад, когда мне было девятнадцать. Знаешь, что она сказал? — перед смертью? «Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за то, что я привезла тебя сюда. У тебя все получится!»
Они дошли до дома Роны, но она не пригласила его зайти, он не настаивал. Следующий день был у Илая свободным, и он решил сходить с Роной в ресторан.
Илай знал, какое неотразимое впечатление производят на женщин мужчины в летной форме, и почти все его приятели пользовались этим. Они легко и беззастенчиво соблазняли женщин по всей стране, и особенно преуспевал Адам. Несколько раз Илай встречал его в летной форме даже в барах, что считалось недопустимым. Сам же Илай в свободные дни не носил форменную одежду, не желая гнаться за дешевым успехом и легкими победами над женщинами. Впрочем, пару раз он тоже использовал летную форму как одно из действенных средств мгновенного обольщения, но это не доставило ему удовольствия.
Они поужинали в ресторане, и Илай, проводив ее, поднялся к ней в комнату и остался там на ночь.
Эта первая совместно проведенная ночь надолго отпечаталась в его памяти. Рона оказалась страстной, ненасытной партнершей, изобретательной и необузданной. Она угомонилась только под утро, а когда они проснулись, Илай поразился произошедшей в ней перемене. Рона вела себя сдержанно, и ничто в ней не напоминало ту женщину, с которой он провел столь бурную ночь.
Они стали встречаться, когда у Илая были свободные дни, и он часто ловил себя на мысли, что все больше увлекается Роной и стремится находиться рядом с ней.
Узнав Рону получше, Илай пришел к выводу, что она малообразованна, не обладает достаточным интеллектом, примитивна, но эти недостатки компенсируются яркой внешностью и великолепной пышной фигурой, привлекающей нескромные взгляды мужчин.
В основном Рону интересовали модная одежда, кино, популярная музыка, танцы и кулинария.
— Я люблю готовить, — говорила она. — Особенно хорошо у меня получается, когда я готовлю еду для любимого мужчины. Мне нравится смотреть, как ты ешь, Илай. Мне-то надо следить за фигурой, я ведь склонна к полноте, и если буду много есть, то растолстею.
Рона была необыкновенно общительной и любила находиться среди людей. Илай замечал, что ей нравится чувствовать на себе восторженные взгляды мужчин, но не придавал этому значения. Рона действительно привлекательная женщина, и в душе он даже гордился тем, что она выбрала именно его.
Илай, наоборот, был замкнутым человеком, трудно сходился с людьми и не любил шумных и больших компаний. Родители его давно умерли, братьев и сестер у него не было.
Через месяц после знакомства Илай сделал Роне предложение, и она с радостью согласилась выйти за него замуж.
— Я хочу взять отпуск на три недели, — сказал он. — Давай махнем с тобой в Акапулько. Будем купаться, загорать…
— И заниматься любовью! — восторженно продолжила Рона, жарко прижалась к нему, настойчиво целуя в губы.
Илай попросил Адама, своего лучшего друга, быть свидетелем на свадьбе.
— О чем разговор, приятель! — воскликнул Адам. — Закатим такую свадьбу! — И лукаво добавил:
— Кто бы мог подумать, что ты так быстро расстанешься со свободой!
Первый день супружеской жизни начался с того, что Рона купила себе модный, очень дорогой купальник и, надев, стала красоваться перед зеркалом.
— Я видел счет за этот купальник, — сказал Илай. — Неужели две тоненькие полосочки могут так дорого стоить?
Купальник действительно представлял собой две узкие полоски ярко-желтой материи: верхняя часть почти не скрывала грудь Роны, нижняя подчеркивала ее пышные формы, привлекая жадные взгляды мужчин на пляже.
Илай пока не ревновал Рону, наоборот, ему льстило, что такая яркая, соблазнительная женщина досталась ему в жены.
Первую половину дня они проводили на пляже.
Рона никогда не купалась, а только лежала на расстеленном полотенце, время от времени меняя позы.
Илай же много плавал и нередко, выйдя из воды, видел одну и ту же картину: его жена, раскинувшись, лежала в такой соблазнительной позе, что соседи-мужчины пожирали ее алчными взглядами. Когда Илай подходил к ней, они торопливо отворачивались, а она игриво улыбалась.
Днем они уходили с пляжа, обедали, вечером развлекались в многочисленных барах и ресторанах Акапулько или занимались любовью.
Через три недели они вернулись в Лос-Анджелес отдохнувшими, загорелыми и довольными друг другом. Поселились в восточном Голливуде, и Илай снова приступил к работе. Его устраивала семейная жизнь до тех пор, пока Рона не начала высказывать недовольство по поводу его летной работы.
— Я вижу тебя лишь дважды в неделю, — сетовала она. — Мы так мало времени проводим вместе.
— Я же должен зарабатывать на жизнь! — возражал Илай.
— Когда я выходила замуж, то и представить не могла, что мне будет так одиноко.
Как правило, такие разговоры заканчивались тем, что Илай нес Рону в постель, и все проблемы отодвигались. Но иногда Илай ловил себя на мысли, что его длительные отлучки из дома не разрушают семейную жизнь, а, наоборот, способствуют ее сохранению.
«Если бы я каждый день находился рядом с Роной, она раздражала бы меня и выводила из себя», — угрюмо думал он.
Прошло шесть месяцев после свадьбы, и жалобы Роны на вынужденное одиночество стали звучать все чаще. Однажды, когда Илаю пришлось задержаться на три дня на работе, потому что при взлете в аэропорту Кеннеди его самолет чуть не попал в аварию, Рона заявила:
— Я так и буду сидеть здесь в одиночестве, дожидаясь тебя? Я хочу вернуться на работу, Илай, иначе разучусь петь и играть на пианино!
Он бросил на нее быстрый испытующий взгляд.
Странно, никогда прежде он не слышал в ее голосе таких интонаций.
Но тут Рона прижалась к нему и сказала:
— Извини, дорогой, я, наверное, уже надоела тебе со своими жалобами, но мне действительно скучно сидеть дома и ничего не делать. — Она села к Илаю на колени. — Как ты отнесешься к тому, что я снова пойду работать? А в дни, когда ты будешь дома, Джейк согласился отпускать меня…
— Нет! — резко бросил Илай, впервые за полгода ощутив укол ревности. — Ни за что! Я не желаю, чтобы моя жена работала в баре, где полно пьяных мужиков!
— Но ведь работала же я там несколько лет до встречи с тобой!
— Теперь ты замужняя женщина.
— Какая разница! — крикнула Рона, и слезы потоком полились из ее глаз. — Тебе просто нравится держать меня взаперти!
Илай ничего не сказал, твердо решив не отпускать Рону работать в бар.
После нескольких дней отсутствия Илай вернулся домой с готовым решением проблемы.
— Помнишь, ты как-то говорила, что хотела бы иметь много детей? — сказал он Роне. — Почему бы нам не завести хотя бы одного? Уверяю, ты сразу забудешь об одиночестве, и у тебя появится много дел и забот.
— Здесь? — удивленно протянула Рона. — В этой крошечной квартире заводить детей?
— Ну… мы можем купить дом.
— Дом? А где? — оживилась Рона.
Илай пожал плечами:
— Я пока не думал об этом. А где бы ты хотела?
— В Техасе.
— В Техасе? — удивленно переспросил Илай. — Господи, Рона, но почему именно в Техасе?
— Потому что я там родилась, — объяснила она.
— Но ты же сама мне рассказывала, что покинула Техас, когда тебе было семь лет!
— Какая разница, сколько лет мне было! — возразила Рона. — Если бы ты только знал, как мне надоело жить здесь! Как я устала! А в Техасе живут такие замечательные люди!
— Люди везде одинаковые, — заметил Илай.
— Ну уж нет! — Рона положила руки ему на плечи. — Если ты хочешь, чтобы я сидела дома с детьми, купи дом в Техасе!
— Ты жаловалась, что редко меня видишь, Рона, но если мы купим дом в Техасе, ты будешь видеть меня еще реже. В нашей авиакомпании нет рейсов в Техас.
— После окончания полета ты за несколько часов сможешь добраться до Техаса, — сказала Рона. — Не так уж это и далеко. — Она крепко прижалась к нему. — Правда, Илай, я обещаю тебе, что не буду жаловаться и ныть, если мы переедем в Техас!
— Нет, Рона, это невозможно, и давай оставим эту тему.
Но Рона была упрямой женщиной. За полгода Илай хорошо изучил ее характер и знал, что она всегда добивается поставленной цели. После долгих размышлений он пришел к выводу, что ее идея с переездом в Техас не такая уж бредовая. Возможно, их семейная жизнь наладится, и Рона перестанет раздражать его своими бесконечными жалобами и капризами. А главное, она не вернется работать в бар!
Конечно, некоторые сомнения относительно переезда у Илая возникали, но через неделю после разговора с Роной он взял на работе пару дней за свой счет, и они отправились в Техас.
Там они побывали в нескольких агентствах по недвижимости и наконец остановили свой выбор на доме, расположенном в окрестностях Далласа. Его построили всего пять лет назад, в нем было три спальни. Дом им понравился, и через два месяца Илай с Роной купили новую мебель и переехали жить в Техас.
Мебель выбирала Рона — дорогую, красивую. Илай давно заметил, что его жена всегда покупала очень дорогие вещи, не считаясь с его финансовыми возможностями, но утешал себя тем, что собственный дом поможет сделать их жизнь спокойной и стабильной, а Рону — счастливой.
Она действительно перестала жаловаться, выглядела довольной, но не замечала проблем, возникших перед мужем. Теперь Илаю приходилось тратить на дорогу значительно больше времени, и он стал бывать дома еще реже, чем прежде. Если у него появлялся свободный вечер, он просто оставался ночевать в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Ехать домой не имело смысла — добравшись до Далласа, он был бы вынужден через пару часов возвращаться обратно. Но Рона больше не жаловалась на одиночество, и Илая это устраивало. Правда, за полгода идея завести ребенка, который скрасил бы жизнь Роны, так и не воплотилась в жизнь.
— Я стараюсь, Илай, — говорила Рона и ласково гладила его по щеке. — Ты же знаешь, я давно не пользуюсь противозачаточными таблетками.
Илай верил ей до тех пор, пока однажды не обнаружил в ванной спрятанный пузырек с таблетками — он был наполовину пуст. Илай подсчитал количество таблеток и в следующий свой приезд, найдя пузырек, увидел, что часть таблеток исчезла. Он ничего не сказал Роне, решив немного подождать.
Через несколько дней он обнаружил пустой пузырек, а в спальне еще два таких же, но полных. Терпение Илая лопнуло, и вечером, когда Рона сидела на постели и расчесывала пышные волосы, он сказал:
— А ты, оказывается, врешь мне, Рона! — И бросил на туалетный столик улику.
Она в замешательстве взглянула на пузырек и, покраснев, пробормотала:
— Почему ты роешься в моих вещах?
— Потому что ты вынуждаешь меня рыться в них!
— Зачем ты обманывала меня, уверяя, что больше не принимаешь таблетки?
Рона быстро справилась со смущением и дерзко заявила:
— Этот пузырек у меня хранится очень давно.
Просто я случайно уронила его, и часть таблеток рассыпалась. Не собирать же их с пола обратно!
— А новые?
— Ну… они лежат на всякий случай.
— На какой случай? — с внешним спокойствием спросил Илай. — Ты все время врала мне и сама постоянно пользовалась таблетками! — Он крепко схватил ее за руку.
— Не смей со мной так обращаться! Ты делаешь мне больно! — вскрикнула Рона и отдернула руку.
Через несколько минут она изобразила раскаяние, в ее глазах блеснули слезы.
— Знаешь, Илай, я боюсь, — тихо призналась она.
Он с изумлением взглянул на жену.
— Чего ты боишься?
— Я боюсь оставаться здесь одна. Ты бываешь дома редко… А вдруг в дом заберется вор или грабитель. Их сейчас так много развелось! А если у нас будет ребенок, то они убьют не только меня, но и его!
— Не делай из меня дурака, Рона, — тихо сказал Илай. — Сначала ты заставила меня купить дом в Техасе, уверяя, что тебе здесь будет хорошо, а теперь в свое оправдание придумываешь всяческие небылицы!
— Дорогой, я ничего не сочиняю!
— Может быть, тебе уже разонравилось жить здесь и ты желаешь снова куда-нибудь переехать? — возмущенно спросил Илай.
— Что ты, дорогой! Мне все здесь нравится!
— Тогда что ты хочешь от меня, Рона?
— Я не знаю… — Она на минуту задумалась, и вдруг глаза ее блеснули. — Может, ты купишь мне оружие? Я часто нахожусь одна, и если грабитель попытается проникнуть в дом…
Она любила петь старые, забытые песни сороковых и пятидесятых годов, так нравившиеся Илаю, и почти никогда не исполняла современные шлягеры.
Рона выступала в баре, находившемся в трех кварталах от отеля, в котором обычно останавливался Илай со своим экипажем, и как-то вечером Адам предложил ему пойти туда выпить.
— Там выступает сногсшибательная девица! — возбужденно сообщил он. — Голосок у нее не очень, но зато грудь роскошная!
Был обычный рабочий день, и в баре сидели лишь несколько человек. Сам бар не произвел на Илая никакого впечатления — таких полно на каждом углу, но ранние песни Синатры, которые исполняла девушка, пришлись ему по душе. Когда она закончила выступление, Адам пригласил ее к ним за столик, познакомил с Илаем, а сам куда-то исчез. С первой же минуты знакомства между Илаем и Роной возникло сильное взаимное притяжение, переросшее впоследствии в бурную страсть.
Рона жила недалеко от бара, и поздно вечером Илай пошел ее провожать. В эту короткую встречу он узнал о ней многое — за вульгарной внешностью и развязными манерами скрывались искренность, простодушие и одиночество.
История Роны была такой же банальной, как и истории многих девушек, приехавших покорять Голливуд. Она родилась в Далласе, в штате Техас, отец умер вскоре после ее рождения, а мать, мечтая сделать из дочери великую актрису, увезла ее в семилетнем возрасте в Голливуд. Она водила Рону на многочисленные просмотры, конкурсные отборы и показы в надежде, что какой-нибудь известный режиссер обратит на нее внимание и предложит хорошую роль в кино. Иногда Роне действительно предлагали роли, но только в массовках.
— В общем, все было бы не так безнадежно, если бы меня профессионально чему-нибудь обучали, — рассказывала Рона. — А что я умею? Немного играть на фортепьяно, петь и импровизировать. Впрочем, сейчас уже поздно учиться. Скажи, ну какой продюсер Бродвея согласится выкинуть кучу денег, чтобы сделать из меня звезду? — Рона невесело усмехнулась.
— А где сейчас твоя мать?
— Она умерла шесть лет назад, когда мне было девятнадцать. Знаешь, что она сказал? — перед смертью? «Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за то, что я привезла тебя сюда. У тебя все получится!»
Они дошли до дома Роны, но она не пригласила его зайти, он не настаивал. Следующий день был у Илая свободным, и он решил сходить с Роной в ресторан.
Илай знал, какое неотразимое впечатление производят на женщин мужчины в летной форме, и почти все его приятели пользовались этим. Они легко и беззастенчиво соблазняли женщин по всей стране, и особенно преуспевал Адам. Несколько раз Илай встречал его в летной форме даже в барах, что считалось недопустимым. Сам же Илай в свободные дни не носил форменную одежду, не желая гнаться за дешевым успехом и легкими победами над женщинами. Впрочем, пару раз он тоже использовал летную форму как одно из действенных средств мгновенного обольщения, но это не доставило ему удовольствия.
Они поужинали в ресторане, и Илай, проводив ее, поднялся к ней в комнату и остался там на ночь.
Эта первая совместно проведенная ночь надолго отпечаталась в его памяти. Рона оказалась страстной, ненасытной партнершей, изобретательной и необузданной. Она угомонилась только под утро, а когда они проснулись, Илай поразился произошедшей в ней перемене. Рона вела себя сдержанно, и ничто в ней не напоминало ту женщину, с которой он провел столь бурную ночь.
Они стали встречаться, когда у Илая были свободные дни, и он часто ловил себя на мысли, что все больше увлекается Роной и стремится находиться рядом с ней.
Узнав Рону получше, Илай пришел к выводу, что она малообразованна, не обладает достаточным интеллектом, примитивна, но эти недостатки компенсируются яркой внешностью и великолепной пышной фигурой, привлекающей нескромные взгляды мужчин.
В основном Рону интересовали модная одежда, кино, популярная музыка, танцы и кулинария.
— Я люблю готовить, — говорила она. — Особенно хорошо у меня получается, когда я готовлю еду для любимого мужчины. Мне нравится смотреть, как ты ешь, Илай. Мне-то надо следить за фигурой, я ведь склонна к полноте, и если буду много есть, то растолстею.
Рона была необыкновенно общительной и любила находиться среди людей. Илай замечал, что ей нравится чувствовать на себе восторженные взгляды мужчин, но не придавал этому значения. Рона действительно привлекательная женщина, и в душе он даже гордился тем, что она выбрала именно его.
Илай, наоборот, был замкнутым человеком, трудно сходился с людьми и не любил шумных и больших компаний. Родители его давно умерли, братьев и сестер у него не было.
Через месяц после знакомства Илай сделал Роне предложение, и она с радостью согласилась выйти за него замуж.
— Я хочу взять отпуск на три недели, — сказал он. — Давай махнем с тобой в Акапулько. Будем купаться, загорать…
— И заниматься любовью! — восторженно продолжила Рона, жарко прижалась к нему, настойчиво целуя в губы.
Илай попросил Адама, своего лучшего друга, быть свидетелем на свадьбе.
— О чем разговор, приятель! — воскликнул Адам. — Закатим такую свадьбу! — И лукаво добавил:
— Кто бы мог подумать, что ты так быстро расстанешься со свободой!
Первый день супружеской жизни начался с того, что Рона купила себе модный, очень дорогой купальник и, надев, стала красоваться перед зеркалом.
— Я видел счет за этот купальник, — сказал Илай. — Неужели две тоненькие полосочки могут так дорого стоить?
Купальник действительно представлял собой две узкие полоски ярко-желтой материи: верхняя часть почти не скрывала грудь Роны, нижняя подчеркивала ее пышные формы, привлекая жадные взгляды мужчин на пляже.
Илай пока не ревновал Рону, наоборот, ему льстило, что такая яркая, соблазнительная женщина досталась ему в жены.
Первую половину дня они проводили на пляже.
Рона никогда не купалась, а только лежала на расстеленном полотенце, время от времени меняя позы.
Илай же много плавал и нередко, выйдя из воды, видел одну и ту же картину: его жена, раскинувшись, лежала в такой соблазнительной позе, что соседи-мужчины пожирали ее алчными взглядами. Когда Илай подходил к ней, они торопливо отворачивались, а она игриво улыбалась.
Днем они уходили с пляжа, обедали, вечером развлекались в многочисленных барах и ресторанах Акапулько или занимались любовью.
Через три недели они вернулись в Лос-Анджелес отдохнувшими, загорелыми и довольными друг другом. Поселились в восточном Голливуде, и Илай снова приступил к работе. Его устраивала семейная жизнь до тех пор, пока Рона не начала высказывать недовольство по поводу его летной работы.
— Я вижу тебя лишь дважды в неделю, — сетовала она. — Мы так мало времени проводим вместе.
— Я же должен зарабатывать на жизнь! — возражал Илай.
— Когда я выходила замуж, то и представить не могла, что мне будет так одиноко.
Как правило, такие разговоры заканчивались тем, что Илай нес Рону в постель, и все проблемы отодвигались. Но иногда Илай ловил себя на мысли, что его длительные отлучки из дома не разрушают семейную жизнь, а, наоборот, способствуют ее сохранению.
«Если бы я каждый день находился рядом с Роной, она раздражала бы меня и выводила из себя», — угрюмо думал он.
Прошло шесть месяцев после свадьбы, и жалобы Роны на вынужденное одиночество стали звучать все чаще. Однажды, когда Илаю пришлось задержаться на три дня на работе, потому что при взлете в аэропорту Кеннеди его самолет чуть не попал в аварию, Рона заявила:
— Я так и буду сидеть здесь в одиночестве, дожидаясь тебя? Я хочу вернуться на работу, Илай, иначе разучусь петь и играть на пианино!
Он бросил на нее быстрый испытующий взгляд.
Странно, никогда прежде он не слышал в ее голосе таких интонаций.
Но тут Рона прижалась к нему и сказала:
— Извини, дорогой, я, наверное, уже надоела тебе со своими жалобами, но мне действительно скучно сидеть дома и ничего не делать. — Она села к Илаю на колени. — Как ты отнесешься к тому, что я снова пойду работать? А в дни, когда ты будешь дома, Джейк согласился отпускать меня…
— Нет! — резко бросил Илай, впервые за полгода ощутив укол ревности. — Ни за что! Я не желаю, чтобы моя жена работала в баре, где полно пьяных мужиков!
— Но ведь работала же я там несколько лет до встречи с тобой!
— Теперь ты замужняя женщина.
— Какая разница! — крикнула Рона, и слезы потоком полились из ее глаз. — Тебе просто нравится держать меня взаперти!
Илай ничего не сказал, твердо решив не отпускать Рону работать в бар.
После нескольких дней отсутствия Илай вернулся домой с готовым решением проблемы.
— Помнишь, ты как-то говорила, что хотела бы иметь много детей? — сказал он Роне. — Почему бы нам не завести хотя бы одного? Уверяю, ты сразу забудешь об одиночестве, и у тебя появится много дел и забот.
— Здесь? — удивленно протянула Рона. — В этой крошечной квартире заводить детей?
— Ну… мы можем купить дом.
— Дом? А где? — оживилась Рона.
Илай пожал плечами:
— Я пока не думал об этом. А где бы ты хотела?
— В Техасе.
— В Техасе? — удивленно переспросил Илай. — Господи, Рона, но почему именно в Техасе?
— Потому что я там родилась, — объяснила она.
— Но ты же сама мне рассказывала, что покинула Техас, когда тебе было семь лет!
— Какая разница, сколько лет мне было! — возразила Рона. — Если бы ты только знал, как мне надоело жить здесь! Как я устала! А в Техасе живут такие замечательные люди!
— Люди везде одинаковые, — заметил Илай.
— Ну уж нет! — Рона положила руки ему на плечи. — Если ты хочешь, чтобы я сидела дома с детьми, купи дом в Техасе!
— Ты жаловалась, что редко меня видишь, Рона, но если мы купим дом в Техасе, ты будешь видеть меня еще реже. В нашей авиакомпании нет рейсов в Техас.
— После окончания полета ты за несколько часов сможешь добраться до Техаса, — сказала Рона. — Не так уж это и далеко. — Она крепко прижалась к нему. — Правда, Илай, я обещаю тебе, что не буду жаловаться и ныть, если мы переедем в Техас!
— Нет, Рона, это невозможно, и давай оставим эту тему.
Но Рона была упрямой женщиной. За полгода Илай хорошо изучил ее характер и знал, что она всегда добивается поставленной цели. После долгих размышлений он пришел к выводу, что ее идея с переездом в Техас не такая уж бредовая. Возможно, их семейная жизнь наладится, и Рона перестанет раздражать его своими бесконечными жалобами и капризами. А главное, она не вернется работать в бар!
Конечно, некоторые сомнения относительно переезда у Илая возникали, но через неделю после разговора с Роной он взял на работе пару дней за свой счет, и они отправились в Техас.
Там они побывали в нескольких агентствах по недвижимости и наконец остановили свой выбор на доме, расположенном в окрестностях Далласа. Его построили всего пять лет назад, в нем было три спальни. Дом им понравился, и через два месяца Илай с Роной купили новую мебель и переехали жить в Техас.
Мебель выбирала Рона — дорогую, красивую. Илай давно заметил, что его жена всегда покупала очень дорогие вещи, не считаясь с его финансовыми возможностями, но утешал себя тем, что собственный дом поможет сделать их жизнь спокойной и стабильной, а Рону — счастливой.
Она действительно перестала жаловаться, выглядела довольной, но не замечала проблем, возникших перед мужем. Теперь Илаю приходилось тратить на дорогу значительно больше времени, и он стал бывать дома еще реже, чем прежде. Если у него появлялся свободный вечер, он просто оставался ночевать в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Ехать домой не имело смысла — добравшись до Далласа, он был бы вынужден через пару часов возвращаться обратно. Но Рона больше не жаловалась на одиночество, и Илая это устраивало. Правда, за полгода идея завести ребенка, который скрасил бы жизнь Роны, так и не воплотилась в жизнь.
— Я стараюсь, Илай, — говорила Рона и ласково гладила его по щеке. — Ты же знаешь, я давно не пользуюсь противозачаточными таблетками.
Илай верил ей до тех пор, пока однажды не обнаружил в ванной спрятанный пузырек с таблетками — он был наполовину пуст. Илай подсчитал количество таблеток и в следующий свой приезд, найдя пузырек, увидел, что часть таблеток исчезла. Он ничего не сказал Роне, решив немного подождать.
Через несколько дней он обнаружил пустой пузырек, а в спальне еще два таких же, но полных. Терпение Илая лопнуло, и вечером, когда Рона сидела на постели и расчесывала пышные волосы, он сказал:
— А ты, оказывается, врешь мне, Рона! — И бросил на туалетный столик улику.
Она в замешательстве взглянула на пузырек и, покраснев, пробормотала:
— Почему ты роешься в моих вещах?
— Потому что ты вынуждаешь меня рыться в них!
— Зачем ты обманывала меня, уверяя, что больше не принимаешь таблетки?
Рона быстро справилась со смущением и дерзко заявила:
— Этот пузырек у меня хранится очень давно.
Просто я случайно уронила его, и часть таблеток рассыпалась. Не собирать же их с пола обратно!
— А новые?
— Ну… они лежат на всякий случай.
— На какой случай? — с внешним спокойствием спросил Илай. — Ты все время врала мне и сама постоянно пользовалась таблетками! — Он крепко схватил ее за руку.
— Не смей со мной так обращаться! Ты делаешь мне больно! — вскрикнула Рона и отдернула руку.
Через несколько минут она изобразила раскаяние, в ее глазах блеснули слезы.
— Знаешь, Илай, я боюсь, — тихо призналась она.
Он с изумлением взглянул на жену.
— Чего ты боишься?
— Я боюсь оставаться здесь одна. Ты бываешь дома редко… А вдруг в дом заберется вор или грабитель. Их сейчас так много развелось! А если у нас будет ребенок, то они убьют не только меня, но и его!
— Не делай из меня дурака, Рона, — тихо сказал Илай. — Сначала ты заставила меня купить дом в Техасе, уверяя, что тебе здесь будет хорошо, а теперь в свое оправдание придумываешь всяческие небылицы!
— Дорогой, я ничего не сочиняю!
— Может быть, тебе уже разонравилось жить здесь и ты желаешь снова куда-нибудь переехать? — возмущенно спросил Илай.
— Что ты, дорогой! Мне все здесь нравится!
— Тогда что ты хочешь от меня, Рона?
— Я не знаю… — Она на минуту задумалась, и вдруг глаза ее блеснули. — Может, ты купишь мне оружие? Я часто нахожусь одна, и если грабитель попытается проникнуть в дом…