Мэтьюз Патриция. Безумное обещание

   Сара настаивала на том, чтобы они мылись водой, полученной из растопленного на очаге снега. Шон противился.
   — Я не удивлюсь, если ты сведешь меня с ума скорее, чем зимовка в одиночестве, — ворчал он. — Здесь не до чистоты. Когда я зимовал один, мне не удавалось помыться неделями. Что поделаешь, таковы здесь условия! И потом, если долго не моешься, скоро привыкаешь к запаху.
   — Но теперь ты живешь не один, Шон Фланаган, — сердилась Сара. — Если не хочешь мыться, забирай свою шкуру из нашей постели и спи на полу в углу. Там, где висит твоя добыча. От тебя так же дурно пахнет, как от твоих шкурок!
   — Ты упрямая женщина, Сара! Мои подозрения подтверждаются. Я всегда считал англичанок вздорными.
   — Я слышала такое мнение в Лондоне, когда ирландцы зимой брали скотину в дом, чтобы она не замерзла.
   Почему же ты не следуешь национальным обычаям и не тащишь мулов в нашу комнату?
   — Мне приходилось поступать так дважды в жизни. И не кривись! Спасти мулов от мороза — значит, сохранить жизнь себе! Между прочим, я слышал, что некоторые охотники избежали смерти благодаря своим животным: когда у них кончились дрова, они спали, прижавшись к мулам.
   — Да я лучше замерзну, чем соглашусь на такое!
   — Ты говоришь так, потому… — он усмехнулся и перестал сердиться, Шон был отходчивым по натуре, — потому что у тебя есть я, чтобы греться по ночам.
   — Если ты не будешь мыться, я не стану с тобой спать! — решительно заявила Сара.
   Шон смирился и каждый вечер совершал омовения.
   Шон обучил Сару основам карточных игр — покера, фараона, севен-апа и других. Она оказалась способной, а главное, очень азартной ученицей. Ее длинные тонкие пальцы, огрубевшие от домашней работы и холодной воды, быстро свыклись с атласными прямоугольниками и перебирали их с завидной ловкостью. Кроме того, у Сары была великолепная память на карты.
   — Господи, да если бы я так хорошо помнил Я карты, мне незачем было бы каждый год возвращаться в эту глушь! — завистливо восклицал Шон. — Знаешь, о чем я подумал? — Он хитро усмехнулся. — Когда зимовка закончится и мы вернемся в Новый Орлеан, почему бы нам не попробовать играть на пару? У нас это получится не хуже, чем вместе обрабатывать шкурки!
   — К тому времени, когда закончится зимовка, мы смертельно надоедим друг другу, — усмехнулась Сара.
   — Да? А мне казалось, нам неплохо вдвоем.
   — Говори за себя, Шон Фланаган.
   Поскольку Сара все схватывала на лету и Шону доставляло удовольствие учить ее, он не только до тонкостей изложил ей правила карточных игр, но и поделился кое-какими секретами игры.
   — Разумеется, ты понимаешь, что, даже пользуясь ими, я далеко не всегда остаюсь в выигрыше, — самокритично признался Шон.
   Сара не предполагала, что эти знания когда-либо могут пригодиться ей в жизни, но лучшего способа убить время и избавиться от скуки не придумать. Очень скоро Сара стала легко обыгрывать своего учителя и даже старалась научить его, как запоминать карты, однако безуспешно.
   — Ты очень рассеян, Шон! — говорила она в отчаянии. — Твоя голова занята чем-то другим во время игры. Ты не можешь как следует сосредоточиться, поэтому ничего и не запоминаешь. Будь повнимательнее!
   — Есть только одна вещь, на которой я без труда могу надолго сосредоточиться, — с улыбкой отозвался Шон и на руках отнес ее в постель.
   Когда все было кончено и Сара вытянулась на шкуре, счастливо улыбаясь, Шон склонился над ней и спросил:
   — Ну как, я в состоянии сосредоточиться, детка?
   Разве можно было сердиться на него после этого? Сара улыбнулась, обняла Шона за шею и крепко поцеловала.
   За целый месяц выдалось несколько погожих дней, когда небо прояснялось и снегопад прекращался. Тогда Шон ползком выбирался из пещеры и навещал мулов в хлеву. Если солнце сильно пригревало и глубокие сугробы покрывались твердым настом, он отправлялся на охоту, но больше для удовольствия, чем рассчитывая на серьезную добычу. Почти всю зиму они питались вяленым мясом, которое, как и предупреждал Шон, скоро набило оскомину.
   Шон соорудил пару снегоступов — приспособлений, которые надевались поверх обуви и позволяли ходить даже по глубокому снегу не проваливаясь. Они представляли собой переплетенные ивовые прутья, связанные узкими полосками кожи.
   Добычу Шона в это время составляли несколько лисиц и выхухолей. Хотя их шкурки высоко ценились, мясо было несъедобным и не могло разнообразить рацион. Однажды Шону удалось пристрелить лося — это был настоящий праздник! В другой раз он наткнулся в лесу на детеныша бизона, вероятно, отбившегося от стада. Выпотрошив и освежевав тушу, Шон срезал самые вкусные куски и принес их домой в шкуре убитого зверя. Запах парного мяса наполнил пещеру, когда он с улыбкой бросил шкуру возле очага.
   — Сегодня у нас будет прекрасный ужин, Сара. Язык бизона считается в этих краях деликатесом.
   — Так же, как и кишки, которые мы ели у Джей Джея? — недоверчиво поинтересовалась Сара.
   — Нет, это совсем другое дело. Я научу тебя его готовить. Пальчики оближешь!
   Ужин действительно удался. Сначала они поджарили ребра, с которых в открытый огонь капал жир, наполняя пещеру аппетитным ароматом, и полакомились ими. Затем Шон закопал в золу язык бизона, выждал немного и вытащил его, наколов на заостренную палку. Стряхнув налипшие угли, он разрезал язык на две половины и протянул одну Саре. Она попробовала неизвестное кушанье и пришла в восторг от его тонкого, изысканного вкуса.
   — Это потрясающе! — воскликнула она.
   — А что я тебе говорил?! — самодовольно кивнул Шон.
   Однажды утром в начале апреля Сару разбудил странный звук. Она прислушалась, но так и не поняла, откуда он доносится. Шон крепко спал рядом. Она потрясла его за плечо:
   — Шон, ты слышишь? Что это?
   Он открыл глаза и встревоженно поднял голову. Через миг радостная улыбка осветила его лицо.
   — Это капель, Сара! Вода стекает с крыши. Весна пришла! Может быть, раз или два будут снежные бури, но самое страшное позади. Мы перезимовали, Сара! Хватит мне сидеть без дела. Сейчас начнется самая горячая охотничья пора. Как только реки вскроются ото льда, мистер Ондатра проснется после зимней спячки и вылезет из норы.
   — Шон, ведь мне совершенно нечем заняться дома.
   Возьми меня с собой на охоту. Хотя бы несколько раз. Я обещаю, что не стану мешать тебе. Мне надоело сидеть в четырех стенах.
   Шон серьезно посмотрел на нее, вспомнив, в какой ужас пришла Сара, когда он на ее глазах убил оленя.
   — А ты не упадешь в обморок от страха? Охота — занятие не для женщин.
   — Я обещаю, Шон. Если я нарушу свое слово, можешь побить меня, как охотники поступают со своими скво за непослушание. По-моему, это называется вправить мозги.
   — Где ты это слышала?
   — Болтунья не так молчалива, как ты полагаешь, — с улыбкой ответила Сара. — Перед нашим отъездом мы с ней немного поговорили.
   — Ах ты, хитрюга! Ты знала об этом и так долго молчала?
   — А почему я должна была говорить об этом? Ты же меня не бил.
   — Должен признаться, что несколько раз я был близок к тому, чтобы побить тебя, — он принялся раскуривать трубку. — А что касается скво…
   — Ну?
   — Пришла весна, скоро охотники начнут возвращаться с зимовок. Многие пройдут через эти места. Они знают, что я здесь живу, и рассчитывают на мое гостеприимство. Я не смогу отказать им в пристанище.
   — А почему ты должен отказывать им?
   — Среди них попадаются отъявленные мерзавцы, детка, — вздохнул Шон. — Поэтому я предупреждаю тебя: если кто-нибудь заявится сюда на ночлег, для него ты моя скво. Тем более что сейчас ты мало отличаешься от индианки: смуглая, одета в кожаный балахон, мокасины… Запомни: если охотник обратится к тебе, молчи. В крайнем случае можешь промычать в ответ что-нибудь неразборчивое. Главное, ни слова по-английски.
   — Но почему? — изумилась Сара.
   — Потому что я так сказал! — взорвался Шон. — Можешь ты хоть раз мне не перечить? — Он тут же успокоился и с улыбкой взял ее за руку. — Если они подумают, что ты моя скво, тебе ничто не угрожает. Скво они могут найти где угодно. Но белая женщина — другое дело. Многие из них годами не видели белых женщин, тем более не спали с ними. Если они поймут, что ты не скво, то постараются подловить тебя одну и изнасилуют. Возможно, сперва они пристрелят меня.
   — Хорошо, Шон. — Сара в ужасе содрогнулась. — Я сделаю, как ты просишь. Иначе ты станешь вправлять мне мозги, да? — улыбнулась она примирительно.
   — Сара, я говорю совершенно серьезно. Если они до тебя доберутся, это будет ужасно. Поверь мне на слово.
   Оттепель продолжалась уже несколько дней. С гор стекала талая вода, лед на реке начал темнеть и ломаться с грохотом, похожим на ружейную стрельбу.
   — Я собираюсь пойти поискать следы ондатры. Ты по-прежнему хочешь составить мне компанию?
   — Да.
   — Тогда собирайся и пошли.
   Шон вывел из хлева мула и нагрузил его капканами.
   Кроме того, он достал откуда-то бутылочку с неизвестной Саре жидкостью.
   — Что это?
   — Приманка. Их множество, но это самая хорошая — Он откупорил склянку и дал Саре понюхать тягучую желтую взвесь.
   — Фу! Какая гадость! — Она отшатнулась.
   — Еще бы! Но мистеру Ондатре понравится.
   — Что это такое?
   — Кастореум. У ондатры есть специальные органы секреции, железки, которые выделяют этот фермент. Он придает животному особый мускусный запах. Каждый охотник за время зимовки собирает кастореум, чтобы потом использовать его в качестве приманки. Как только я убью первую ондатру, тут же пополню свои запасы. Для охоты на этих животных он просто незаменим.
   Саре не понравилась такая перспектива, но она промолчала, помня, что обещала слушаться Шона и не мешать ему на охоте.
   Снег почти весь стаял, остался только кое-где в низинах. Они шли, ведя мула в поводу, и Шон объяснял ей, как ставить капканы на ондатру:
   — Я ищу поваленное дерево, ствол которого подгрызен ондатрой. Около него должны быть плотина и нора.
   Сейчас ондатры голодны после зимней спячки, они выходят из нор в поисках еды и валят небольшие деревья.
   Они целый день бродили, пока не расставили капканы в тех местах, которые выбрал Шон.
   — Лучше всего ставить капканы вечером, когда солнце уже начало садиться, но еще не стемнело.
   Заметив признаки близкой норы ондатры, Шон спустился в ручей, оставив мула и Сару на берегу.
   — Мистер Ондатра очень осторожное животное, объяснил он свое странное поведение. — Если он услышит какой-нибудь посторонний звук или почувствует незнакомый запах, то за версту будет обходить капкан.
   К концу дня Сара уже имела вполне достаточное представление о том, как ставить капканы на ондатру.
   До наступления ночи Шон успел отыскать много норок ондатры.
   — Капкан ставится в четырех-пяти дюймах под водой.
   Один конец цепи привязывается к капкану, другой — к сухому дереву или коряге. Если дерево живое, ондатра наверняка захочет полакомиться корой. Тогда надо найти сухую палку и воткнуть ее неподалеку. Вот так… — Шон обмакнул один конец палки в бутылочку с кастореумом и воткнул ее в мягкое дно ручья так, чтобы приманка торчала из воды. — Мистер Ондатра почувствует этот запах и не удержится от того, чтобы разведать, что это за соперник у него объявился. Тогда он обязательно угодит в капкан. Когда он захлопнется и зажмет зверю лапу, тот постарается уйти на глубину, чтобы там освободиться. Поэтому капкан надо крепко привязать цепью. Если повезет, то уже завтра утром у нас будет первая добыча. Сухая палка не утонет и будет плавать на поверхности, таким образом я смогу найти капкан. — Шон рассказывал увлеченно, и Сара видела, что ему доставляет удовольствие это занятие. — Говорят, ондатры похожи на собак: они не могут пройти мимо того места, которое соплеменник пометил мочой.
   — Фу! — поморщилась Сара.
   — Запомни, детка, чем больше шкурок мы накопим за зимовку, тем веселее будут звякать монеты у нас в кошельке. Потому что их будет больше.
   Они вернулись в пещеру около полуночи. Сара валилась с ног от усталости. Наскоро поужинав, они по настоянию Шона улеглись спать.
   — Я хочу на рассвете проверить капканы. Если этого не сделать, может прийти какой-нибудь хищник и сожрать мою добычу прямо в капкане. Ты идешь со мной?
   — Конечно, — вяло ответила Сара, уже засыпая.
   Утром она пожалела о том, что согласилась сопровождать Шона. Добыча была богатой, только два капкана оказались пустыми. Но наблюдать, как Шон освежевывает тушки животных, было выше ее сил. Профессиональным жестом он делал надрез на шкуре от шеи до ануса, затем четыре выреза вокруг лапок — и шкурка готова. Шон отдельно грузил на мулов шкурки и тушки.
   — А зачем ты берешь тушки?
   — Затем, что ондатры очень вкусные, если их умело приготовить. Мы давно не ели свежего мяса. Ондатры питаются корой деревьев, поэтому их мясо нежное и приятное на вкус. Выдра, например, ест рыбу и моллюсков, поэтому ее мясо отдает тиной. — Шон присел на корточки и снизу улыбнулся Cape. — Хвост ондатры тоже считается деликатесом. — Он поднял с земли плоский, круглый в сечении обрубок длиной в десять дюймов. Он был покрыт чем-то похожим на рыбью чешую.
   — Кишки, язык бизона, эта гадость… Странное у тебя представление о деликатесах!
   — Попробуешь — узнаешь. Между прочим, язык бизона тебе понравился, разве не так?
   Когда они вернулись домой, их мул был доверху загружен тушками и шкурками. Сара помогла Шону обработать шкурки и вывесить их на просушку.
   — Через пару недель у нас будет столько шкурок, что мулам придется нелегко на обратном пути, — радостно заявил Шон.
   Вечером Шон поджарил хвосты ондатры на огне при помощи импровизированных вертелов, сооруженных из заостренных палочек. Когда хвосты как следует прокалились, на поверхность выступили большие волдыри, которые, впрочем, легко удалялись ножом. Блюдо превзошло все ожидания Сары.
   — Никогда не пробовала ничего вкуснее, — честно призналась она.
   — А что я тебе говорил? — хмыкнул Шон, попыхивая трубкой.
   — Скажи, а ты всегда бываешь прав, Шон Фланаган?
   Терпеть не могу мужчин, которые всегда правы!
   Однако совсем скоро Сара получила еще одну возможность убедиться в правоте Шона. Три дня спустя в сумерках к ним пожаловали гости. Сара обрабатывала шкурки дома. Она перестала ходить с Шоном на охоту, удовлетворив свое любопытство, и занималась домашним хозяйством. Шон только что вернулся и теперь упаковывал готовые шкурки для перевозки. Вдруг он настороженно выпрямился и прислушался.
   — Что случилось, Шон?
   — Сюда кто-то едет. Иди внутрь, Сара, и оставайся там, пока я тебя не позову. Это могут быть индейцы. Запрись на щеколду.
   Сара не стала спорить и быстро скрылась за дверью, а Шон взял ружье и перекинул его через руку. Сара заперлась. Сердце колотилось у нее в груди от страха, но она все же приложила ухо к двери. Было тихо.
   Время тянулось нестерпимо медленно. Сара сгорала от любопытства и невольно вздрогнула, когда Шон громко постучал снаружи.
   — Все в порядке, детка. Выходи.
   Сара открыла дверь и подошла к Шону. Он указал ей на берег реки, где Сара, сильно напрягшись, разглядела несколько черных точек — двоих всадников, которые вели в поводу мулов.
   — Это скупщики мехов. — Шон зло сплюнул под ноги. — Отпетые бандиты, можешь быть уверена. Я их знаю. Одного зовут Бельмо, другого Француз.
   Всадники были в полумиле от их пещеры, и Сара подивилась тому, что Шон узнал их издалека. Однако она привыкла доверять его зрению и слуху. К тому же он явно обладал каким-то таинственным шестым чувством.
   — Помни, о чем я предупреждал тебя, Сара. Ты моя индейская скво. Если они заговорят с тобой, можешь что-нибудь пробормотать или просто промычать в ответ. Но не более того. Они привыкли к этому, так что ничего не заподозрят. А теперь возвращайся в дом. Скво никогда не выходят встречать гостей.
   Сара ушла, но оставила дверь чуть приоткрытой, чтобы видеть и слышать, что происходит снаружи. Вскоре до нее донеслись глухие мужские голоса и фырчанье лошадей.
   — Здорово, ирландец. А мы решили заехать и проверить, здесь ты или нет. Как добыча?
   — Здорово, Бельмо, Француз. На добычу грех жаловаться. Год выдался удачным. Добро пожаловать в мою хижину. Лошадей можете привязать вон там. Травы уже достаточно для выпаса.
   Шон повел гостей к маленькой полянке, на которой уже стала пробиваться зеленая травка. Сара сделала щель в двери побольше, чтобы было удобнее наблюдать. Никогда в жизни она не видела столь отвратительных на вид людей.
   Их кожаные штаны были во многих местах разодраны и забрызганы грязью. Нечесаные волосы и бороды клочками торчали в разные стороны, руки, потемневшие от грязи и копоти костра, казались черными. Один был высокий и тощий, другой маленький и толстый. Сара не могла видеть их лиц, но обратила внимание, что Шон взял с собой ружье.
   Она вернулась к очагу и принялась готовить ужин на четверых. Мясо ондатры у них имелось в избытке, даже немного хвостов осталось. Сара решила пока не браться за хвосты, не зная, захочет ли Шон угощать гостей деликатесом.
   Через несколько минут она услышала, что мужчины подходят к пещере. Приезжие о чем-то громко и оживленно беседовали. Один говорил по-французски, время от времени употребляя исковерканные английские фразы. Понять его было довольно трудно. Когда они вошли в пещеру, Сара крутилась у очага.
   — Черт побери, ирландец, ты взял себе скво! Надоело одному зимой куковать, а? — ухмыльнулся один из гостей.
   Сара повернулась к ним вполоборота, но наклонила голову, чтобы не встречаться с ними взглядом. От мужчин дурно пахло немытым телом и какой-то тухлятиной. Украдкой рассматривая их, Сара быстро определила, кого из двоих зовут Бельмо — у высокого один глаз наполовину выкатился из глазницы и был подернут белой пленкой, отчего лицо казалось еще более отталкивающим. Он напомнил Саре Риса Поммета. Толстого коротышку тоже нельзя было назвать привлекательным — через лоб и правую щеку тянулся глубокий бурый шрам, видимо, след от охотничьего ножа.
   — Ирландец, Француз, а не повеселиться ли нам с ней втроем, а? — предложил Бельмо.
   — Она моя, — спокойно, но твердо ответил Шон. — Так что остыньте, ребята!
   — Конечно, твоя, ирландец, — примирительно хлопнул его по плечу Бельмо. — Мы с Французом чтим законы и никогда не посягаем на чужих скво. А она симпатичная.
   Как ты ее зовешь?
   Шон уклонился от его руки и поставил ружье к печке так, что до него было легко дотянуться в случае необходимости. Отвернувшись от гостей, Шон лукаво улыбнулся.
   Только Сара видела это.
   — Ее зовут Жевательница Кожи.
   — Жевательница Кожи? Странное прозвище даже для индианки, — прищурился Бельмо. — Мы привезли с собой выпивку, зная, что ты любишь распить бутылочку в кругу друзей.
   — Это та бурда, которую вы обмениваете у индейцев на шкурки?
   — Нет, ну что ты! Кто стал бы предлагать тебе такую отраву? — обиженно насупился Бельмо. — Француз привез эту бутылку из Канады.
   — Настоящий канадский виски, — залихватски подмигнул Француз.
   Шон достал кружки, и Бельмо доверху наполнил их.
   Шон сделал осторожный глоток.
   Сара занималась приготовлением ужина и думала о том, что предостережения Шона оказались напрасными. Гости почти не смотрели в ее сторону, она была для них всего лишь предметом обстановки. Мужчины пили и беседовали. Лишь несколько раз за вечер Бельмо с любопытством поглядывал на нее, но тут же возвращался к своей кружке и оловянной миске с мясом, из которой ел руками, так что по бороде у него стекал жир. Гости наперебой рассказывали Шону удивительные истории о своих встречах с туземцами.
   Довольно скоро они напились. Шон пил мало и все время держал под рукой ружье. Сара чувствовала себя в полной безопасности, уверенная в том, что Шон не допустит, чтобы с ней что-то случилось.
   После ужина Бельмо откинулся на шкуру, громко рыгая, и вытер бороду тыльной стороной ладони. Его внимание привлекли шкурки, развешанные на стене.
   — Да, ирландец, время ты зря не тратил! Как насчет того, чтобы продать шкурки нам? Мы бы тебя избавили от необходимости тащиться в Сент-Луис, — лениво предложил он.
   — И обобрали бы как липку, — рассмеялся Шон. — Вы ведь именно так поступаете с индейцами? Нет, спасибо, обойдусь без вас. Я сам продам шкурки, как всегда.
   Бельмо выдавил смешок, притворяясь, что не обиделся на Шона. Затем дотянулся до бутылки с виски и отхлебнул прямо из горлышка.
   Сара не удосужилась убрать со стола после ужина и поспешила поскорее лечь в постель. Однако она не спала. а внимательно прислушивалась к разговорам мужчин, то и дело вздрагивая от неожиданных раскатов громового хохота. Шутки скупщиков часто были непристойны, казалось, они не принимают в расчет присутствие женщины.
   Шон тоже прикладывался к бутылке, когда она обходила круг и попадала к нему в руки, но более заботился о том, чтобы потчевать гостей. Наконец произошло то, чего он и добивался с таким упорством.
   — Что-то глаза у меня слипаются, Француз, — сказал Бельмо позевывая. — Пора на боковую. Завтра нам предстоит долгий путь.
   Он поднялся, потянулся и вынужден был схватиться за стену, чтобы не упасть. Обняв Француза, он повалился на медвежью шкуру, расстеленную прямо на полу, и пещера тут же огласилась храпом.
   Шон еще какое-то время посидел у костра, попыхивая трубкой. Он догадывался, что Бельмо притворяется — слишком уж не правдоподобно громко тот храпел. Однако у него хватило терпения дождаться, пока сонное дыхание гостей станет ровным и глубоким. Лишь тогда Шон выбил трубку и отправился в постель, понимая, что заснуть спокойно этой ночью ему не удастся. Он взял с собой «Кэти», уложив ее так, чтобы в случае необходимости дотянуться до нее, и не стал раздеваться — снял только мокасины. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что и Сара не спит!
   — Они, похоже, действительно отъявленные негодяи, Шон, — прошептала Сара, прижимаясь к нему, чтобы справиться с дрожью.
   — Ты права, крошка, — серьезно ответил Шон и положил ее голову себе на плечо.
   — Шон, а как их по-настоящему зовут? — уютно устроившись у него под боком, спросила Сара.
   — Я знаю этих ребят уже много лет, но ни разу не слышал, чтобы их называли как-нибудь иначе, — улыбнулся он. — Скорее всего они предпочли забыть свои прежние имена, потому что за ними тянется цепь преступлений.
   — Теперь, когда ты рядом, я смогу наконец спокойно заснуть, — прошептала Сара сонно. — Я с тобой ничего не боюсь.
   Шон почувствовал, как к горлу подкатил горький комок, а сердце наполнилось невыразимой нежностью к этой женщине, так безгранично ему доверявшей.
   Он не сомкнул глаз в течение всей ночи, поднялся на рассвете и сразу принялся разводить огонь в очаге. Бельмо и Француз храпели в углу на шкуре. Шон разбудил Сару и велел быстро приготовить незатейливый завтрак. Только потом он растолкал гостей. Хмурые после попойки, помятые и всклокоченные, они поели и тут же тронулись в путь.
   — Слава Богу, удалось их выпроводить без приключений, — с облегчением вздохнул Шон, глядя вслед удаляющимся всадникам.
   — Я тоже рада, что они уехали, — сказала Сара.
   — Ладно, пойду проверю капканы. Хочешь пойти со мной?
   — Нет, у меня уйма своих дел. Прежде всего надо как следует убраться после визита твоих гостей. Они настоящие свиньи, Шон!
   — Согласен с тобой, крошка, — рассмеялся он.
   Шон быстро собрался и вскоре ушел, ведя в поводу мула. Сара вернулась в дом и потратила на уборку не менее двух часов. День выдался теплым и солнечным. Сара подумала, что прогуляться в такую погоду было бы приятно. К тому же она вытащила из дома целый воз грязи и хотела немного развеяться, а заодно нарвать букет цветов в речной долине, чтобы освежить воздух в пещере. Она знала, что Шону это понравится.
   Сара опустилась на колени среди зарослей диких цветов и вдруг услышала за спиной какой-то звук. Она вздрогнула и вскочила.
   В нескольких шагах от себя она увидела мужчину, который в ту же секунду бросился на нее и повалил на спину.
   Это был Бельмо. Он навалился на нее всей тяжестью своего тела, так что у Сары перехватило дыхание.
   — Скво, говоришь? Да ты такая же скво, как и я! — злорадно ухмыльнулся он. — Где это видано, чтобы у индианки были фиалковые глаза! Ты самая что ни на есть белая! Старине ирландцу меня не провести! Сто лет не имел белую женщину!
   Сара пыталась вырваться, но Бельмо оказался гораздо сильнее, чем можно было предположить, глядя на него. Он распластал ее под собой и не давал шевельнуться.
   — Я закричу и позову Шона!
   — Кричи сколько угодно, красотка! Твой ирландец все равно далеко и не услышит. Я видел с холма, как он шел со своим мулом вниз по реке. А его «скво» тем временем отправилась на прогулку в одиночестве. — Он приблизил к Саре лицо, которое вблизи показалось ей еще более отвратительным. Изо рта у него мерзко пахло.
   Сара отвернулась, лихорадочно соображая, что предпринять.
   — И тогда старина Бельмо подумал, что судьба посылает ему лакомый кусочек, — продолжал он. — И вот я здесь!