Мэтьюз Патриция. Безумное обещание

   — Мисс Мади нет дома. Ее комната пуста, — сообщила хозяйка, не дожидаясь вопроса Джеба. — Судя по всему, она не ночевала дома. И теперь я припоминаю, что не видела ее вчера вечером.
   — Она не вернулась?! Но этого не может быть! — Джеб задумался на минуту и спросил:
   — Вы говорите, ее нет? Но ведь у нее должен был быть какой-то багаж!
   — Нет, сэр. Она пришла без багажа. Более того… — Лицо хозяйки исказила гримаса отвращения. — На ней была индейская кожаная одежда, от которой так мерзко пахло! — с этими словами миссис Фостер подошла к Джебу.
   — Может быть, я сам взгляну? — шагнул вперед Джеб. — Вдруг она оставила мне записку.
   — Никакой записки. — Она скрестила на груди руки, всем своим видом демонстрируя, что не пустит Джеба наверх. — Даю вам честное слово, капитан, или кто вы там, что записки нет. Я везде посмотрела.
   Джеб смирился с поражением и, опустив плечи, вышел на улицу. С минуту он стоял на тротуаре в глубокой задумчивости. Машинально достал из кармана сигару и сунул ее в рот.
   Стоит ли продолжать поиски? Но где ее искать? Куда она могла поехать вчера, если не сюда? Тревожная мысль закралась ему в голову. Он постарался прогнать ее, но тщетно.
   Наверное, Сара решила остаться с тем парнем, с которым зимовала. Как его зовут? Фланаган, как-то так. Авантюрист-ирландец со смазливой рожей и умением обхаживать баб!
   Не то что бесчувственный и неотесанный капитан, который позволил похоти затмить свой разум и изнасиловал невинную девушку при первой возможности! Ведь он действительно изнасиловал Сару! К чему отрицать очевидное?
   Так с какой стати она предпочтет Джеба Хоукинса своему ирландцу?!
   Накануне Сара просто опешила при виде воскресшего из мертвых человека и позволила ему любить себя, повинуясь природному великодушию, просто чтобы не обидеть его.
   Правда, она призналась ему в любви и поклялась вернуться. Но и этому Джеб легко нашел объяснение: Сара хотела избежать долгого и трудного выяснения отношений.
   Он вспомнил, как торопилась она обратно в гостиницу, потому что там ее ждал ирландец.
   Возможно, Сара говорила искренне о своей любви к нему, но при встрече с бывшим любовником изменила свое решение. Она сама не раз повторяла, что Фланаган был добр к ней, что он спас ей жизнь. Очевидно, Сара обдумала все хорошенько и сделала окончательный выбор в пользу ирландца.
   — Обратно на пристань. И побыстрее, пожалуйста, — велел он вознице, вспрыгивая на подножку экипажа в самом мрачном расположении духа, угнетаемый ревностью, злобой и отчаянием.
   Шон Фланаган вылез из экипажа у «Фостер-хаус» в прекрасном настроении, несмотря на то что провел бессонную ночь и валился с ног от усталости. От пансиона у него на глазах отъехал открытый экипаж, в котором сидел широкоплечий бородатый мужчина.
   — Подожди меня, Эндрю, — сказал Шон вознице. — Отвезешь нас с дамой на пристань. Багаж я оставлю здесь, мы соберемся очень быстро.
   Шон пригладил волосы и оправил на себе новый костюм — лучшее, что могла предложить джентльмену Торговая компания Фортьера: черные лакированные ботинки, брюки цвета голубиного крыла, белоснежную накрахмаленную сорочку. Он приобрел все это ночью, прежде чем сел за карточный стол. Ему хотелось показать Саре, что он умеет носить не только кожаные охотничьи штаны.
   Расправив плечи, Шон взошел по ступеням и постучался. Дверь тут же приоткрылась.
   — Что еще вам нужно? — сердито проворчала хозяйка. — Господи, да это же Шон Фланаган!
   — Собственной персоной, старушка Дулси.
   — Если ты ищешь женщину, которая приходила вчера от твоего имени, то ее нет. — Хозяйка распахнула дверь, но преградила собой проем.
   — Как нет? — нахмурился Шон. — А куда она ушла?
   — Понятия не имею, — скрестив руки на груди, пожала плечами Дулси. — Она не ночевала здесь.
   — Но она должна была здесь ночевать! — воскликнул Шон. В его голосе прозвучали тревожные нотки. — Ей некуда больше деваться!
   — Ну, этого я не знаю. Она переоделась в роскошное платье, пообедала с большим аппетитом, наняла экипаж и укатила. С тех пор я ее не видела.
   Шон встряхнулся, чтобы в голове у него немного прояснилось. Он всю ночь провел в игорном доме и накачался лучшим французским бренди, так что теперь в мозгу у него стоял туман и мысли путались. Его приподнятое настроение объяснялось крупным выигрышем, ему впервые в жизни так повезло.
   — Я ничего не понимаю… — растерянно признался Шон.
   — Ничем не могу тебе помочь. И не проси пустить тебя в ее комнату. Там ничего нет, кроме груды грязной индейской одежды. Другой тоже…
   — Что значит другой, Дулси? — небрежно поинтересовался Шон.
   — Да так, не важно, — отмахнулась хозяйка.
   — Придется, видимо, отправляться на поиски. Если она все же вернется, скажи, что я заходил.
   — Ладно, — кивнула Дулси и усмехнулась. — Похоже, ты перестал быть таким уж неотразимым для женщин, Шон Фланаган. Скоро не найдется такой дурочки, которая поддастся твоим чарам!
   — Но к тебе это не относится, сдается мне, — хмыкнул Шон, приподнимая ее подбородок. — Правда ведь, Дулси, детка?
   Она расхохоталась, а Шон сошел вниз по ступенькам. размышляя о том, что делать дальше. Противоречивые мысли вихрем проносились в его мозгу. Неужели Сара могла отправиться в Новый Орлеан без него? Но у нее нет денег.
   С какой стати ей отказываться от доли в их барышах. И бросать саквояж с вещами…
   Шон достаточно хорошо знал Сару и понимал: на такое она не способна. Если бы она не хотела ехать с ним в Новый Орлеан, то прямо бы сказала об этом. Это больше похоже на нее. Наверняка с ней что-то случилось!
   — Эндрю, а ты случайно не отвозил вчера отсюда на пристань женщину? — спросил он возницу. — Черноволосую леди в синем бархатном платье?
   — Нет, мистер Фланаган. Я не был возле «Фостер-хаус» уже целую неделю.
   Шон глубоко задумался. В Сент-Луисе было всего четыре экипажа, которые занимались извозом, и все они помещались в одной конюшне. Так что один из четверых возниц должен был отвозить Сару на пристань вчера.
   — Поехали в конюшню, Эндрю. И поскорее!
   — Слушаюсь, сэр! — возчик взмахнул кнутом над головой, и кеб сорвался с места.
   Погруженный в невеселые мысли, Шон вполуха слушал болтовню Эндрю, пока тот не сказал:
   — ..нашли беднягу Эли мертвого, с проломленным черепом.
   — Я думал о своем, прости, Эндрю. Так кого нашли мертвым?
   — Одного из наших возниц, мистер Фланаган, Эли Томпсона. Сегодня утром на него наткнулись на дороге, ведущей к пристани. Как раз на повороте, там, где начинается спуск с холма.
   — И никто не знает, чьих рук это дело? — спросил Шон, чувствуя, как неприятный холодок дурного предчувствия пробегает у него по спине.
   — Насколько мне известно, нет. Скорее всего какие-нибудь бродяги с реки кокнули его из-за нескольких монет. Среди этих водяных крыс полно мерзавцев.
   — А экипаж? Они его украли?
   — Нет. Лошадь сама пришла в конюшню.
   — Это очень странно. В такой ситуации лошадь должна была обезуметь от страха и понести, а потом остановиться где-нибудь, чтобы пощипать травку.
   — Согласен, сэр, это странно, но Сэмюэл клянется, что так и было.
   — А кто этот Сэмюэл?
   — Сэмюэл Фишер, ночной сторож в конюшне.
   — А он сейчас на месте? — спросил Шон, когда они подъехали к конюшне.
   — Должен быть. Насколько я знаю, так рано он еще не уходит домой. До позднего утра спит в пустом стойле.
   — Если он здесь, то где его можно найти? — С этими словами Шон соскочил на землю.
   — Первое пустое стойло справа, мистер Фланаган.
   — Хорошо, Эндрю. Подожди меня, ты мне скоро понадобишься.
   Шон устремился в полумрак конюшни. В дальнем конце два человека возились с упряжью, но Шон направился прямиком к указанному стойлу, не обращая на них внимания.
   Там на куче соломы спал ночной сторож. Шон наклонился и легко приподнял его за шиворот.
   Сэмюэл Фишер был худым как щепка. Грязные лохмотья висели на нем, как на огородном пугале. От него за версту разило перегаром и дешевым табаком. Шон встряхнул его в воздухе, и он проснулся.
   — Сэмюэл Фишер?
   — Я Сэмюэл Фишер, эсквайр. Что вам от меня нужно? — Человек судорожно сглотнул, и его глаза наполнились ужасом.
   — Я хочу, чтобы вы рассказали мне об экипаже, который приехал сюда пустым прошлой ночью после того, как возницу убили.
   — А что тут рассказывать? — Костлявый человечек попытался вывернуться из рук Шона. — Лошадь сама пришла обратно.
   В выражении его лица было что-то неуловимо лживое, неискреннее. Внутренний голос подсказывал Шону, что сторож говорит не правду.
   — Вы лжете, Сэмюэл! Но я выбью из вас правду, чего бы мне это ни стоило. Хотя мы могли бы договориться и без мордобоя. Тогда у вас в кармане зазвенят монеты. Их хватит не на одну бутылку.
   — Говорю вам, я ничего не знаю, — жалобно захныкал Сэмюэл.
   — Врешь, мерзавец! У тебя же поджилки трясутся от страха!
   Кто тебя так напугал? Чего ты боишься? — Шон еще раз встряхнул его и легонько ткнул кулаком в подбородок. — Говори правду или пожалеешь, что родился на свет!
   — Хорошо, хорошо, — чуть не плача, согласился сторож. — Я все расскажу. В экипаже приехали трое. Я спал здесь, услышал их и проснулся, потому что думал, что это Эли. Но голоса были чужие, и я решил не высовываться.
   Они были вооружены, и я побоялся влипнуть в неприятную историю. Я не стал говорить об этом хозяину — боялся, что он выставит меня на улицу…
   — Это меня не интересует! — отмахнулся Шон. — Ты сказал, трое. Среди них была женщина?
   — Я думаю, да. Они говорили о какой-то женщине, но женского голоса я не слышал.
   — А мужчины… Они называли какие-нибудь имена?
   — Одно. По крайней мере больше я не слышал. Жиль, кажется.
   — Жиль Брок! — Шон выругался. — Это же тот мерзавец, который пытался изнасиловать Сару! А что было дальше?
   — Они взяли трех лошадей. Две принадлежали им, а одну украли.
   — Но куда они поехали? Они говорили, куда направляются?
   — Все, что я слышал… — Сэмюэл Фишер судорожно сглотнул, и глаза его стали круглыми от ужаса. — Я слышал, что они собираются продать женщину в рабство индейскому вождю.
   — Какому вождю? Какого племени?
   В порыве ярости Шон невольно сжал кулак сильнее, так что ворот рубахи затянулся на шее сторожа наподобие удавки. Сэмюэл Фишер замахал в воздухе руками и стал задыхаться. Шон немного ослабил хватку.
   — Клянусь, я не знаю. Они не упоминали названия племени. Я больше ничего не слышал.
   — Значит, это все?
   — Все, клянусь могилой моей бедной мамочки!
   Шон опустил сторожа на землю и с отвращением оттолкнул его от себя. Сэмюэл упал на солому. Шон достал из кармана горсть монет и швырнул их на грязный пол.
   Сторож стал ползать на коленях вокруг Шона, собирая деньги. Шон направился к выходу, но на полпути обернулся, — Передай своему хозяину, что Шон Фланаган собирается купить у него двух лучших лошадей, — сказал он; — Оседлай их и жди. Я вернусь через час.
   На улице Шон вспрыгнул в экипаж и отдал приказание вознице:
   — К Фортьеру, Эндрю. Гони во весь опор, я очень спешу!
   Всю дорогу до заведения Фортьера Шон размышлял над происшедшим. Никогда в жизни он не испытывал подобной ярости. Почему он не выполнил просьбу Сары тогда, на побережье под Новым Орлеаном, и не пристрелил Жиля Брока?! Теперь по его милости Сару ждет ужасная участь. Бедная девочка, она не переживет такого унижения! Шон задыхался от любви и нежности к ней, он готов был разрыдаться от горя.
   Кроме того, его душу переполняло сострадание. И дело не только в том, что судьба белой женщины в рабстве у индейцев была страшна. Шон не сомневался, что Жиль Брок заставит ее немало выстрадать, прежде чем отдаст в руки краснокожих.
   У дверей лавки Фортьера Шон снова попросил Эндрю подождать. Он с сожалением оглядел себя с головы до пят: недолго ему пришлось покрасоваться в городской одежде!
   Шон прокутил всю ночь напролет, но старался сохранить одежду в приличном виде. Ему так хотелось показаться в ней Саре!
   Жак Фортьер изумленно воззрился на Шона из-за прилавка. При виде перевернутого лица друга он нахмурился.
   — Бог мой, да что стряслось? Я никогда не видел тебя таким.
   — Этой ночью, пока я играл в карты, Сару Мади похитили. Мерзавцы увезли ее из города и хотят продать в рабство индейцам. Я отправляюсь в погоню. Хотя, может быть, уже слишком поздно.
   — Господи! — Фортьер сокрушенно покачал головой. — Бедная женщина! Как я тебе сочувствую, мой друг!
   — Мне нужно снаряжение в дорогу, Жак. Принеси одежду и ружье, которые я оставил у тебя вчера. И еще вот… — Шон достал из кармана пачку денег, выигранных накануне. — Я хочу оставить их у тебя на хранение вместе с выручкой от продажи шкурок и теми деньгами, которые уже лежат у тебя в сейфе.
   — Это приличная сумма, друг мой. — Фортьер присвистнул.
   — Я знаю. Так вот, если мне не суждено вернуться живым из этой поездки, а Сара Мади объявится, передай ей все эти деньги. Понятно?
   — Будет так, как скажешь, Шон, — заверил его француз. — А что, если ни один из вас не вернется?
   — Об этом очень не хочется думать, мой друг, — грустно усмехнулся Шон. — Тогда пусть все деньги останутся тебе.
   Только потрать часть на богатые ирландские поминки!
   Сара очнулась и поняла, что лежит вниз лицом поперек седла. Руки и ноги у нее были связаны под животом лошади, а во рту торчал кляп. Лошадь неслась стрелой в ночной темноте.
   Она вспомнила, что с ней произошло, и холодное отчаяние охватило ее. В очередной раз ее судьба оказалась в грязных лапах Жиля Брока, и одному Богу известно, как он намерен распорядиться ею. Из всех вариантов, которые возникали в ее воображении, смерть была самым привлекательным. Но Жиль жесток и коварен, а значит, у него наверняка есть какой-нибудь ужасный план относительно нее.
   Что Джеб говорил о Броке? Кажется, теперь Брок стоит во главе речных пиратов. Неужели он собирается отдать ее на потеху своей банде?
   Отчаяние уступило место ярости, и Сара решила не сдаваться без боя. Она попробовала пошевелиться, но веревки не давали такой возможности. У куля с мукой было больше шансов свалиться на землю, чем у нее.
   К тому же ребра ныли от тряски, а запястья посинели и потеряли чувствительность.
   Сара вспомнила, что на экипаж, в котором она возвращалась в город, напали двое. Это случилось так неожиданно, что она растерялась и не успела заметить второго бандита. Отказавшись от попыток освободиться от веревок, Сара притворилась, что так и не пришла в сознание, и стала внимательно прислушиваться. Ее хитрость удалась.
   — Жиль, я уже устал от этой скачки. Долго мы еще будем ехать без остановки? — раздался чей-то голос.
   — Нам нужно убраться от Сент-Луиса подальше. Конечно, вряд ли кто-нибудь сел нам на хвост, но быть уверенным в этом до конца все равно нельзя. По-твоему, я не устал, Рис? Я терпеть не могу лошадей. Мне всегда больше нравилось чувствовать под ногами твердую почву, чем балансировать на хребте какой-то скотины.
   Сара догадалась, что вторым нападавшим был Рис Поммет. Этого и следовало ожидать! Какую бы гадость Брок ни задумал, Поммет всегда был его верным сообщником. Адские близнецы — мысленно прозвала их Сара. Шон сказал бы: «Пара отъявленных мерзавцев, вот кто они, детка».
   Ей вдруг стало ужасно тоскливо при мысли о Шоне и Джебе. Что они подумают о ней, когда не найдут утром в гостинице? Наверное, каждый решит, что она сбежала с другим. Если так, то ей нечего рассчитывать на то, что кто-нибудь бросится искать ее и спасет от этих негодяев. Выходит, ей не на кого положиться, кроме как на саму себя.
   Сара изнемогала от бешеной скачки. Поскольку она свешивалась с седла вниз головой, ее скоро начало тошнить. Рот у нее был заткнут грязной тряпкой, и она боялась задохнуться, если ее вырвет.
   Однако чем дольше они ехали, тем большие страдания испытывала Сара. Скоро боль в руках и грудной клетке стала просто невыносимой. Грубые веревки, казалось, стерли ей мясо до костей.
   Лишь с наступлением рассвета Брок остановился на привал.
   — Отдохнем немного. Светает, поэтому спать будем по очереди. Один из нас должен все время быть начеку.
   Они спешились и свели лошадей с тропы в густой кустарник. Поммет принялся расседлывать взмыленных животных, а Брок подошел к Саре. Она закрыла глаза, притворяясь, что находится без сознания.
   — Вы давно уже проснулись, мисс, не прикидывайтесь. Я слышал, как вы ерзали почти всю дорогу. Так что откройте глазки и пожелайте своему другу Жилю доброго утра.
   Сара не шелохнулась. Она слышала, как Брок склонился над ней. Его рука нащупала ее грудь, большим и указательным пальцами он с силой сжал сосок. Боль была нестерпимой. Сара открыла глаза и всего в нескольких дюймах от себя увидела его ухмыляющееся лицо — он был так близко, что она почувствовала жар его зловонного дыхания. Она дернулась и попыталась закричать.
   Брок снова и снова причинял ей боль, не переставая глумливо усмехаться. При этом он вытащил кляп у нее изо рта. Сара жадно глотнула свежего воздуха и в следующий миг обрушила на Брока поток ругательств.
   — Грязный ублюдок! Скотина! Тухлая трюмовая крыса!
   Брок смотрел на нее, и его глаза медленно наливались кровью. Он вышел из себя и ударил ее кулаком по голове.
   В глазах у Сары запрыгали черные точки.
   — И ты спустишь ей такие слова, Жиль? — услышала она голос Поммета.
   — Пусть не надеется на это. Отвяжи ее от этой чертовой лошади и отволоки под дерево. Придется как следует проучить ее за грубость.
   — Прямо сейчас? Ты хочешь, чтобы мы поимели ее прямо сейчас? Это здорово, а то я уже целую неделю без бабы.
   — После меня можешь делать с ней что хочешь.
   Поммет снял Сару с лошади и отнес туда, куда приказал Брок. В голове у нее к этому времени прояснилось. Она открыла глаза и увидела Брока, который приближался к ней, расстегивая на ходу пояс штанов.
   Сара отчетливо поняла, что другого шанса на спасение у нее не будет. Прежде чем Брок успел что-либо сообразить, она вскочила и бросилась бежать что было духу.
   — Держи ее. Рис! Если не поймаешь, я размозжу тебе башку! — закричал Брок. — Тебе же было ведено не спускать с нее глаз!
   Сара мчалась к лошади, на которой ее везли, потому что ее не расседлали. Если ей удастся вскочить в седло раньше, чем ее догонят, она спасена.
   Сара уже схватилась за луку седла, когда Поммет обрушил кулак ей на плечо и грубо опрокинул на землю.
   — Свяжи ее снова, — приказал Брок;
   Сара сопротивлялась из последних сил, но Поммет был сильнее. Вскоре ее запястья снова оказались туго связанными. Она закрыла глаза, чувствуя, что ей задирают юбки.
   — А теперь посмотрим, мисс, как вам понравится то, что у меня есть для вас, — глухо вымолвил Брок.
   — Давай скорее. Жиль! — торопил его Поммет. — Я уже так завелся, что не могу ждать.
   — Ты подождешь. Рис. Ты будешь ждать до тех пор, пока я не возьму с нее все, что мне причитается.
   Когда Сара ощутила на себе тяжесть тела Брока, она едва не закричала, но прикусила губу и сдержала даже стон, чтобы не дать ему насладиться своей болью. Брок грубо овладел ею, и Саре ничего не оставалось делать, как терпеть унижение. Она решила не думать о том, что происходит, чтобы вынести это испытание до конца.
   Брок удовлетворил свою похоть, но остался разочарован тем, что Сара осталась безучастной. Когда Поммет занял его место, Сара непроизвольно открыла глаза. При виде лица, похожего на череп, обтянутый желтоватой кожей, она вскрикнула. Казалось, сама Смерть пришла, чтобы избавить ее от страданий. Поммет зажал ей рот влажными губами.
   Отвращение переполнило Сару, и она невольно содрогнулась. Поммет принял это движение за проявление пробудившейся в женском теле страсти.
   — Глянь.. Жиль! Я ее расшевелил. Видимо, я ей нравлюсь больше, чем ты!
   Сара понимала: даже после того как ее тело перестанет испытывать муки, память о душевных страданиях останется с ней навсегда. Надругательство над достоинством ранит куда больнее, чем издевательство над плотью.
   Наконец Поммет повалился набок, тяжело дыша от напряжения и самодовольно улыбаясь. Брок прислонил ее спиной к стволу дерева и привязал к нему. Сара была чуть жива от усталости, но в таком положении отдохнуть не представлялось возможным. И все же она скорее умерла бы, чем попросила о чем-то этих подонков.
   Ее роскошное платье, недавно купленное в Сент-Луисе, превратилось в грязные лохмотья, и вернуть ему приличный вид было уже невозможно. Одному Богу известно, когда она снова сможет надеть такое платье!
   Брок и Поммет спорили о том, кому первому спать, а кому караулить. В итоге Брок отправил приятеля в засаду к тропе, повалился под дерево и тут же захрапел.
   Внезапно Саре в голову пришла мысль, показавшаяся спасительной. А что, если ей удастся поссорить Брока и Поммета? Если они повздорят и подерутся, один из них наверняка убьет другого. Таким образом ее шансы на спасение удвоятся.
   Усталость одолела ее, и она немного поспала, несмотря на то что находилась в очень неудобном положении. Ей приснился Бельмо. Только во сне ножевая рана кровоточила не на его спине, а на ее собственной. Сара вскрикнула и проснулась.
   Ее возглас разбудил Риса Поммета, который спал рядом. Он поднял голову и недовольно пробурчал:
   — Заткнись, сука, а не то я сам заткну тебе глотку!
   Сара смотрела на него с нескрываемой злобой, ненавидя всеми фибрами своей души. Ненависть придала ей жизненных сил. Она должна выжить хотя бы для того, чтобы отомстить этим двум негодяям, которые причинили ей, и не только ей, столько зла.
   Их путешествие затянулось. Сара не могла больше выносить езды поперек седла вниз головой со связанными руками и ногами. Брок и Поммет продолжали попеременно насиловать ее во время привалов. В эти минуты Сара помышляла только о смерти и даже задумывалась над тем, как убить себя. Но каждый раз что-то мешало ей осуществить свое намерение. Это была память о том, что ей пришлось пережить за последний год. Как ни странно, она воодушевляла ее. Сара придумала, как облегчить свои мучения: когда Брок или Поммет брали ее силой, она думала о Шоне, о встрече с Джебом на пристани, о засыпанной снегом бескрайней прерии, о ночах, проведенных с Шоном на шкуре буйвола в его пещере, которая стала и ее домом. Шон был так нежен, ласков и терпелив с ней.
   Все ее попытки поссорить похитителей с треском провалились. Как-то раз, когда Брока не было поблизости, а Поммет удовлетворял свою похоть, измываясь над ее телом, Сара улучила момент и прошептала ему на ухо:
   — Мне очень хорошо с тобой. Рис, Подумай, как прекрасно было бы нам вдвоем без Жиля. Он вечно помыкает тобой. А если бы он не стоял у тебя на пути, мы могли бы…
   Поммет замер и уставился на нее внимательно и строго. На какой-то миг Сара решила, что ее план удался. Но вдруг Поммет запрокинул голову и громко расхохотался.
   — Жиль, иди сюда скорее! — крикнул он, поднимаясь и застегивая штаны.
   — Что случилось. Рис? — Брок немедленно прибежал на зов.
   — Ничего страшного, все в порядке, — ответил тот с усмешкой. — Только, сдается мне, я все же и вправду больше нравлюсь ей. Знаешь, что она только что мне сказала? Как было бы прекрасно, если бы мы остались с ней вдвоем без тебя. Что ты об этом думаешь?
   — Вот что я думаю! — зло прищурившись, отозвался Брок и ударил Сару по лицу. Она уже настолько привыкла к издевательствам этих негодяев, что почти не ощутила боли. — А ты хитрая бестия! Решила поссорить нас с Рисом? Думала, что он убьет меня из-за тебя и ты сможешь легко улизнуть? — Брок презрительно усмехнулся. — Умно, очень умно. Так вот, знай, Рис никогда не убьет меня. И не потому, что он боится или слишком щепетилен в вопросах чести. Просто моя смерть ему невыгодна. Благодаря мне он как сыр в масле катается. У него много женщин и сколько угодно выпивки. И все это он получил от меня. Он прекрасно это понимает. Может быть, он и не самый умный человек на свете, но в чем его выгода, ему хорошо известно. Я прав, Рис?
   — Как всегда, Жиль, — с готовностью подтвердил Поммет.
   — Слышали, моя прекрасная леди? Так что не пытайтесь больше обвести меня вокруг пальца. Напрасный труд!
   Несколько раз Сара пыталась выяснить у Брока, куда они едут и каковы его намерения относительно ее. Брок неизменно усмехался и отделывался фразой:
   — Скоро узнаете, мисс Мади. Радуйтесь, что пока вам это неизвестно.
   Сара, как ни старалась, не могла представить себе ничего хуже, чем ее нынешнее положение. Тряска в седле и издевательства Брока и Поммета вряд ли были намного лучше, чем участь шлюхи в пиратской банде, Брок даже не позволял ей уединяться, чтобы справить естественную нужду. Кто-нибудь из них развязывал ей ноги и стоял рядом, как правило, Поммет. За все это время ей ни разу не позволили умыться, не то чтобы вымыться целиком.
   Так что Саре было в достаточной степени безразлично, какая судьба уготована ей похитителями. Вряд ли можно придумать что-либо более отвратительное и унизительное, чем то существование, которое она по их милости влачила теперь.
   Ее удивляло то, что они ехали на северо-запад, в противоположную сторону от Миссисипи. Если Брок все еще главарь пиратской банды, то почему они направляются прочь от реки?
   Однажды днем по прошествии недели пути они оказались на вершине холма. Брок сделал знак остановиться и указал Поммету вниз.
   — Здесь в долине и находится деревня, которая нам нужна.