Мэтьюз Патриция. Безумное обещание

   — Ну что же вы! Хозяйка ждет, — поторопил Джеба швейцар.
   Они прошли через зал и оказались в комнате, откуда лестница вела на верхний этаж. Их шаги гулко звучали на деревянных ступенях, поэтому не успели они добраться до верхней площадки, как дверь апартаментов открылась и из нее выбежала Сара.
   — Джеб! — она бросилась к нему, но вдруг остановилась.
   Джеб тоже замер на месте. Перед ним действительно стояла Сара, но такая, какой он ее никогда не видел. Она превратилась в цветущую женщину, и у Джеба дыхание перехватило, настолько прекрасна она была. В тот день, когда они встретились на пристани в Сент-Луисе, Сара щеголяла в красивом платье, но то, которое было на ней теперь, стоило целое состояние, К тому же тогда она выглядела изнуренной после зимовки, а теперь ее формы округлились, полная грудь, сжатая тугим корсетом, плавно колыхалась при дыхании.
   Джеб предполагал обнаружить в Саре признаки разгульной жизни, но она выглядела так же свежо и невинно, как и в тот день, когда он впервые увидел ее.
   — Сара, неужели это ты? — спросил Джеб, хотя и не сомневался в том, что это именно она.
   Сердце учащенно билось в ее груди. Джеб был все так же красив, и от одного взгляда на него кровь застучала у Сары в висках. Она нервно рассмеялась.
   — Да, Джеб, это я. Ты можешь идти, Жан, — обратилась она к швейцару. — Скажи на кухне, чтобы приготовили ужин на двоих и принесли ко мне в комнату.
   — Слушаюсь, — поклонился Жан.
   Сара подошла к Джебу и взяла его за руку. Она боролась с желанием поцеловать его, так как он держался несколько скованно и напряженно. Сару удивила его сдержанность.
   — Входи, Джеб.
   Она закрыла за собой дверь, обернулась и увидела, что Джеб стоит посреди комнаты в своей обычной позе, чуть расставив ноги и заложив руки за спину, и разглядывает обстановку. Наконец его взгляд обратился на нее.
   — А ты, судя по всему, процветаешь, Сара.
   — Да, судьба благосклонна ко мне. — Она улыбнулась. — Не станешь же ты завидовать мне после всего, что выпало на мою долю?
   — Это зависит от… — Он не докончил фразу и полез в карман за сигарой.
   Сара подала ему свечу. Когда Джеб склонил голову, чтобы прикурить, ей ужасно захотелось погладить его по волосам. Прошло столько времени, она уже давно оставила надежду увидеть его снова, а он все же нашел ее! Сара понимала, что ведет себя как глупая девчонка, но ничего не могла с собой поделать.
   — Хочешь бренди, Джеб? — спросила она непринужденно.
   — Не сейчас, — ответил он, выпуская дым и внимательно глядя ей в глаза. — Сара, я знаю, что ты была в Сент-Луисе год назад. В то время я тоже находился там.
   Почему ты не пришла или не дала знать о себе? Я думал. ты решила остаться с Фланаганом и поэтому не возвращаться ко мне.
   Сара была счастлива видеть Джеба, но ее рассердил его укоризненный тон.
   — Шон Фланаган мертв, — ответила она натянуто.
   — Я знаю. Фортьер рассказал мне. Мне жаль, что…
   — Ты знаешь, почему он мертв? Жиль Брок продал меня в рабство племени пауни. Шон нашел и спас меня.
   Он искал меня целый год. Когда мы бежали из индейской деревни, ему в спину угодила стрела. Он умер посреди прерии, я сама похоронила его. А ты, человек, который всего за час до того, как меня похитили, признался мне в любви, вообще не стал искать меня!
   — Сара, образумься! У меня и в мыслях не было, что с тобой такое приключилось. Я подумал, ты решила остаться с Фланаганом. Если бы я знал, в чем дело, то отправился бы хоть на край света, но нашел бы тебя.
   — Теперь все позади, — ответила Сара после долгой паузы, в течение которой она пристально смотрела ему в глаза.
   — Не совсем. Ты до сих пор не ответила на мой вопрос. Почему ты не нашла меня в Сент-Луисе?
   — Я нашла тебя. Я пришла на пристань и…
   — Но я тебя не видел! Почему ты не показалась мне на глаза?
   — Зато я тебя видела, — резко отозвалась она. — Рядом с тобой была женщина с золотистыми волосами. Она стояла совсем близко от тебя, и вы выглядели вполне счастливыми.
   Джеб озадаченно задумался, но через миг улыбнулся и небрежно взмахнул рукой:
   — Это была всего лишь Эстер. Эстер Баланс.
   — Всего лишь Эстер? Кто же она, твоя шлюха?
   — Эстер не шлюха, — рассердился Джеб. — Она леди до кончиков ногтей.
   — Но ведь ты спал с ней? Возможно, до сих пор спишь, — Сара, ну какое это имеет значение? Ну хорошо, я действительно спал с ней. Неужели ты ожидала, что все это время я буду обходиться без женщины?
   — Не знаю, чего я ожидала. Но и ты должен понять меня. Как я могла подойти к тебе, когда ты был с другой женщиной? А вдруг она оказалась бы твоей женой? Откуда мне было знать. Мы оба попали бы в неудобное положение. — Необходимость оправдываться рассердила Сару, и в ее голосе зазвучала насмешка. — Джебедия Хоукинс, состоятельный судовладелец со строгими представлениями о морали, спит с женщиной, в браке с которой не состоит! Я думала, ты поступаешь так только с теми, кого ловят на лондонских улицах. Впрочем, таких ты берешь силой.
   — Сара, я принес тебе извинение за то, что так вышло.
   И потом, какое ты имеешь право упрекать меня в том, что я спал с Эстер? Ты ведь тоже спала со своим ирландцем.
   — Да, спала! — Сара пришла в неописуемую ярость и до хруста в костях сжала кулаки. — И не только с Шоном, который по крайней мере был джентльменом. Еще с Жилем Броком и Рисом Помметом, которые насиловали меня по очереди, а потом продали вождю пауни, который делал то же самое каждую ночь. Я и теперь не вызываю в тебе отвращения, Джеб Хоукинс?
   — Нет, не вызываешь. В этом нет твоей вины, Сара.
   Мне просто очень жаль… — Он коснулся ее руки.
   — Я не нуждаюсь в твоей чертовой жалости! — Она отдернула руку. В глазах ее полыхал гнев. — Мне всегда была нужна от тебя любовь, а не жалость!
   — Я имел в виду совсем другое… — В его голосе зазвучал металл. — Похоже, нынешняя жизнь сделала тебя грубой. Раньше я никогда не слышал от тебя ругательств.
   — Ругательства! Мне довелось слышать и кое-что похлеще. — Она горько усмехнулась. — А эта жизнь совсем не изменила меня. По крайней мере в том смысле, о котором ты говоришь.
   — Кстати, о твоем игорном доме. Откуда у тебя взялись деньги, чтобы открыть его? Это же стоит целого состояния.
   — Да, стоит. Конечно, это тебя совсем не касается, но я скажу: деньги мне оставил Шон Фланаган. Он завещал свой капитал, который хранился у Фортьера, мне. Эти деньги я и вложила в дело. Я безмерно благодарна Шону.
   — Я в этом и не сомневаюсь. Впрочем, не важно. Я рад, что дела у тебя идут хорошо. И все же скажи, почему ты вложила деньги именно в казино?
   — А что в этом плохого?
   — Леди не пристало управлять подобным заведением.
   — Потому что азартная игра — грех, да?
   — Да. — Джеб смущенно переминался с ноги на ногу. — В Библии так сказано.
   — Неужели! И тем не менее в любом городе на реке есть игорный дом. Разве твои матросы не играют?
   — Конечно, играют. И еще посещают бордели. Но я говорю не об этом. Женщине, тем более леди, не следует заниматься таким бизнесом!
   — А что в Библии сказано о том, как должна женщина, оказавшаяся в чужом краю без гроша и помощи, зарабатывать себе на жизнь? Как, по-твоему, я должна была использовать деньги Шона?
   — Например, ты могла открыть ателье…
   — Ателье! — Сара расхохоталась. — Новый Орлеан — большой город, а не забытая Богом деревушка. Сколько женщин, по-твоему, одеваются здесь в ателье? Ничтожно малое количество. Я еле сводила бы концы с концами. Конечно… — Она усмехнулась и добавила с издевкой:
   — Конечно, я могла бы заняться и другим ремеслом. Тем, для которого подручные Брока схватили меня на лондонской улице. Я ведь должна была стать проституткой в солдатском борделе. Так бы и случилось, если бы Брок не захватил «Северную звезду». Одному Богу известно, сколько я натерпелась за три года, которые прошли с тех пор. Кстати, совсем недавно один пьяный клиент заявил, что это ремесло мне под стать. А ты разве так не считаешь, Джеб?
   Если бы я использовала деньги Шона, чтобы открыть бордель, ты бы чувствовал себя более раскованно во время встречи со мной?
   Джеб побагровел. Он размахнулся и ударил Сару по щеке. Она отшатнулась, не сводя с него пылающих яростью глаз.
   — Сара Мади, которую я знал раньше, никогда не произнесла бы таких слов, — сказал Джеб раздраженно. — Все же ты изменилась.
   — Конечно, изменилась, чертов идиот! Неужели ты до сих пор этого не понял?! — воскликнула она. — Но это не означает, что я стала блудницей, какой ты меня считаешь!
   Она была великолепна, с румянцем на щеках и горящим взором фиалковых глаз. В памяти Джеба всплыла картина: обнаженная Сара лежит на постели в его каюте на барже. Воспоминание оживило его чувства и воспламенило плоть. Джеб понимал, что теряет контроль над собой, и не хотел бороться с этим ощущением.
   — Если я действительно считаю вас блудницей, мадам, значит, вы на самом деле таковой являетесь! Проверим?
   Он стал медленно наступать на нее. При виде его горящих страстью глаз и насмешливо искривленных чувственных губ Сару обдало холодом, и она невольно попятилась.
   Несмотря на то что она была раздражена и немного напугана, порыв Джеба не оставил ее равнодушной. Ее тело сладостно затрепетало и наполнилось жаркой тяжестью.
   Однако она была преисполнена решимости не допустить, чтобы Джеб овладел ею без любви, подчиняясь животной похоти. ;
   Джеб схватился за вырез ее платья и сильно рванул вниз.
   Его взору открылась ее грудь — белая и округлая, с темными сосками, похожими на розовые бутоны.
   Тяжело дыша Джеб сорвал с нее платье. Сара стояла перед ним полностью обнаженная, если не считать туфель, чулок и подвязок.
   — Где ваш будуар, мисс Мади?
   — Джеб, я не уступлю тебе при таком отношении! — ответила Сара, борясь с внутренней дрожью.
   — Клянусь Богом, уступите, мадам! Ты стоишь здесь, издеваешься надо мной, разыгрываешь из себя распутницу, упрашиваешь меня взять тебя!
   — Я не упрашиваю, черт бы тебя побрал! Я…
   Без лишних слов Джеб схватил ее и отнес на руках в соседнюю комнату, где бесцеремонно бросил на кровать.
   Сара сделала попытку подняться, но он грубо толкнул ее назад и придавил всей тяжестью своего тела.
   — Не провоцируй меня больше, Сара!
   Она вдруг перестала сопротивляться и затихла. Джеб пристально посмотрел на нее, ожидая подвоха, но в следующий момент поднялся и стал раздеваться.
   — К чему мне бороться с тобой за свою честь? — сказала вдруг Сара устало. — Ты уже позаботился о том, чтобы отнять ее у меня на борту «Северной звезды». С тех пор очень многие использовали меня. Ты уже брал меня силой однажды. Так стоит ли переживать, если это случится вторично? Ведь ты называешь меня шлюхой за то, что я выжила в условиях, в которых любая другая женщина погибла бы, поэтому поступай как знаешь. И будь ты проклят!
   Джеб перестал раздеваться и удивленно воззрился на нее.
   — Что же ты остановился, Джеб Хоукинс? Продолжай!
   Изнасилуй меня! Что заставляет тебя колебаться? Или ты смущен роскошью обстановки? Но ведь ты считаешь, что я достигла такого положения, продавая себя, разве не так?
   Не смущайся!
   Выражение ужаса застыло на лице Джеба.
   — Господи, что я делаю! — прошептал он и стал торопливо натягивать брюки. — Примите мои извинения, мадам, — сказал он сухо. — Я уважаю ваши желания и не доставлю вам беспокойства. Вы меня больше не увидите.
   Джеб развернулся и вышел из комнаты, не добавив ни слова. Он стал спускаться по лестнице, когда увидел, что навстречу ему поднимается тот человек, на которого он обратил внимание в зале. Он держал в руке пистолет и шагал через две ступеньки, так что буквально налетел на Джеба.
   — Что здесь происходит? — ледяным тоном спросил мужчина. — Я слышал крики. Сара…
   — Успокойтесь, приятель, — усмехнулся Джеб. — Уверяю вас, что мисс Мади в полном порядке.
   — Откуда мне знать? Вам придется вернуться со мной к ней в комнату, чтобы я в этом убедился.
   Он поднял пистолет. Накопившаяся в Джебе за последние несколько часов ярость нашла наконец выход. Джеб изо всех сил ударил кулаком по руке, в которой незнакомец держал пистолет, и выбил его. Но этим Джеб не ограничился. Второй сокрушительный удар его мощного кулака отшвырнул противника к стене, Джеб стал спускаться по ступеням с большой осторожностью, подозревая, что внизу может быть засада.
   Но, войдя в зал, он успокоился. Игра за столами продолжалась, никто не обратил на него внимания. Джеб прошел через зал, отодвинул портьеру и оказался в холле.
   Швейцара Жана на месте не было. Джеб открыл входную дверь и вышел на улицу.
   После того как Джеб удалился, Сара еще некоторое время лежала на кровати, глядя в потолок и размышляя. Она все еще была рассержена и чувствовала себя униженной тем, как Джеб обошелся с ней. В ушах снова и снова звучала его последняя фраза: «Вы меня больше не увидите».
   Ее охватило чувство невосполнимой потери. Никогда прежде ею не овладевали одновременно такие противоречивые эмоции: ненависть к человеку, который повел себя с ней как грубое животное, и болезненное ощущение утраты. К чему обманывать себя! Несмотря на то что Джеб унижал ее, она его любила. Она всегда будет любить его. Но это противно всякой логике! Как можно любить человека, который так обращается с тобой?
   Сара внезапно рассмеялась. В любви нет места логике, теперь она это знает наверняка. Разве она давала Шону повод любить ее?
   К черту Джеба Хоукинса! Любит она его или нет, не важно. Она прекрасно обойдется без него. Жила ведь раньше, значит, и дальше сможет. Время сотрет из ее памяти Джеба Хоукинса, превратит кровоточащую сердечную рану в уродливый рубец, в воспоминание, возможно, болезненное, но с этим можно жить.
   Сара поднялась, оделась и вышла из гостиной на лестничную площадку. Там она обнаружила Рэнда, который без сознания лежал на полу возле стены. Сара присела возле него на корточки и коснулась его руки. Он поднял голову и взглянул на нее отчужденно. Щека у Рэнда была рассечена.
   — Господи, что с тобой случилось? — спросила Сара, помогая ему подняться.
   — Да я толком и не понял, — смущенно улыбнулся он, морщась от боли. — Мне послышались крики. Я поднялся наверх, когда из твоей комнаты вышел какой-то бородатый тип. Я направил на него пистолет, но этот сумасшедший выбил у меня оружие, а потом ударил меня.
   Таким ударом быка можно свалить!
   Выходит, Джеб вовсе не был таким спокойным и равнодушным, каким хотел казаться. Иначе не стал бы вымещать злобу на Рэнде. Но ощущение триумфа тут же пропало.
   Джеб ушел из ее жизни навсегда.
   — Ты не очень сильно ранен, Рэнд?
   — Выживу. Лицо разбито и челюсть ноет, но мне приходилось попадать и в худшие переделки, мадам.
   — Тогда спустись вниз и закрой казино.
   — Сара, что ты говоришь? Сейчас только десять вечера! — изумленно воскликнул Рэнд.
   — В данном случае меня это не волнует. Постарайся сделать так, чтобы публика удалилась как можно скорее. Я никого не хочу видеть.
   — Сара, ты не можешь так поступить! Все ждут, что ты выйдешь к полуночи. Если закрыть казино сейчас, мы потеряем половину клиентов.
   — Мне все равно! Я хочу остаться одна. Пусть все убираются к черту!
   — В том числе и я? — осторожно поинтересовался он.
   — В том числе и ты! — вырвалось у Сары, но она тут же взяла себя в руки. — Прости меня, Рэнд. Я не хотела быть грубой, но у меня паршивое настроение, и мне нужно побыть одной. Прошу тебя.
   — Как пожелаете, мадам. А ваше настроение… Что случилось? Этот бородатый парень чем-то обидел вас? Если так, я разыщу его и вызову на дуэль!
   — Нет, Рэнд. Этого я как раз не хочу. Завтра утром я буду в порядке. Все пройдет.
   Рэнд с любопытством взглянул на нее, открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал.
   — Спокойной ночи, мадам. Приятных сновидений.
   Сара сдержала горький смешок. Вряд ли ей удастся уснуть сегодня, впрочем, как и в последующие несколько ночей!
   На лестнице Рэнд чуть было не столкнулся с Жаном, который нес наверх поднос с ужином на двоих.
   Сара хотела было отправить ужин обратно, но решила не подавать слугам повода для сплетен. Рэнд не проговорится, а если станет известно, что у нее был джентльмен, который ушел, не дождавшись ужина, это вызовет ненужные пересуды.
   Сара впустила Жана и подождала, пока тот поставит поднос на стол.
   — Сервировать не надо, Жан. По некоторым причинам мы сегодня закрываемся рано. Так что можешь идти домой.
   Жан поклонился с самым бесстрастным выражением лица. Сара закрыла за ним дверь, направилась к бару и налила себе большой бокал бренди. Она залпом осушила бокал, с нетерпением ожидая, когда по жилам растечется тепло и напряжение спадет.
   Гнев давно остыл, теперь Сара не чувствовала даже раздражения от поведения Джеба. Ей и в голову не могло прийти, что ее бизнес вызовет у него такую бурную реакцию.
   Впрочем, от воспитанного в пуританских традициях человека этого можно было ожидать.
   Сара налила себе еще бренди и стала прохаживаться по комнате, грея бокал в ладонях и время от времени отхлебывая из него. Она-то думала, что давно выбросила из головы Джеба Хоукинса, но его сегодняшнее появление всколыхнуло в ней забытые чувства. Даже в разгар ссоры, когда Джеб оскорблял ее, даже в тот момент, когда она лежала обнаженная на кровати, свирепея от собственной беспомощности, ее предательское тело хотело его любви.
   Сара закрыла глаза и вспомнила тот час, проведенный на борту его баржи. Она понимала, что ни с каким другим мужчиной ей не испытать такого блаженства. Ее тело и душа не смогут ответить так на ласки другого. Хотя она переживала прекрасные мгновения во время близости с Шоном, никакого сравнения с Джебом он не выдерживал. Если Шону Фланагану, который любил ее, не удалось добиться этого, то кто другой сможет это сделать?
   Сара отдавала себе отчет в том, что необходимо смириться с очевидными фактами, какими бы горькими они ни были.
   Вдруг она пошатнулась и едва не упала на диван. Она выпила слишком много бренди и ничего не ела с полудня.
   Отставив бокал в сторону, Сара отломила кусочек куриной ножки. И вдруг в порыве безотчетной ярости отшвырнула ее прочь, так что она ударилась о стену и шлепнулась на пол. Слезы, которые она силилась удержать на протяжении целого вечера, хлынули у нее из глаз. Сара опустилась на диван и разрыдалась от горя, отчаяния и невыносимой боли.

Глава 27

   Джеб Хоукинс впервые в жизни пил в портовой таверне. И не просто выпивал, а стремился к тому, чтобы напиться. Он зашел в первое попавшееся ему по пути питейное заведение на Франт-стрит, грубое деревянное строение с нацарапанной от руки вывеской над дверью — «Таверна одноглазого Джека».
   Человек за стойкой бара — широкой, расколотой посредине доской, которая опиралась на кривую треногу и была покрыта обрывком парусины, — по всей видимости, являлся хозяином. Ему довелось побывать в жестокой переделке, и теперь через все лицо у него тянулся бурый шрам — след сабельного удара. Лоб и левая щека были изуродованы, а глаз закрывала черная повязка. Джеб в жизни не встречал человека с такой откровенно разбойничьей физиономией. В таверне яблоку негде было упасть, но Джеб не стал проверять, есть ли среди публики кто-нибудь из его команды. Не важно, если его увидят здесь матросы. Человек имеет право напиться, если у него плохое настроение. В зале стоял такой гвалт, что Джебу пришлось наклониться к самому уху хозяина, чтобы перекричать крики, смех и пьяные песни разгулявшихся матросов и заказать выпивку.
   — Бутылку бренди.
   — У меня нет бренди, приятель. Слишком дорогое питье для сброда, который сюда ходит. Есть эль и ром. Если тебя это не устраивает, иди в другое место.
   — Тогда бутылку рома.
   Одноглазый Джек полез под стойку и достал бутылку черного рома. Он поставил ее перед Джебом, но держал за горлышко до тех пор, пока тот не отсчитал достаточное количество монет.
   — А как насчет стакана? — поинтересовался Джеб.
   — Стакана? А ты, похоже, настоящий джентльмен! — Хозяин расхохотался. — Если тебе нужен стакан, иди в другое место. Здесь стаканов нет. Заведи я стаканы, эти речные крысы потребуют, чего доброго, чтобы я их мыл!
   В зале не было даже столов. Посетители сидели на узких скамьях впритирку и, задевая друг друга локтями, пили прямо из бутылок. Джеб с трудом отыскал свободное местечко на скамейке у стены. Он закурил сигару и сделал большой глоток рома. Его передернуло от отвращения — пить эту гадость было нельзя.
   — Забористый ром, правда, приятель? — толкнул его в бок сосед.
   Джеб не выразил желания поддержать беседу и отвернулся. Матрос буркнул себе под нос какое-то ругательство и обратился к соседу справа. Джеб пересилил себя и отхлебнул из бутылки еще раз. Ром обжигал гортань, но тепло в желудке было приятным.
   Джеб сильно затянулся сигарой, чтобы заглушить вкус рома, и мысли его обратились к Саре. Как она могла опуститься до того, чтобы открыть игорный дом? Как она могла пасть так низко? Он понимал, что одинокой женщине, у которой нет ни мужа, ни любовника, в этой стране очень трудно удержаться на плаву. Но ведь можно было найти более достойное занятие!
   Джеб вспомнил о том, что Жак Фортьер, а потом и сама Сара рассказывали ему о долгих месяцах унизительного рабства в индейском племени, о надругательствах, которые она вынесла от Брока и Поммета…
   Джеб стукнул кулаком по скамье. Черт побери! Он совсем забыл сказать Саре о том, что Брок и Поммет жестоко наказаны за свои преступления против нее и других людей.
   Она была бы рада услышать это. Сара Мади — гордая, независимая и упрямая женщина. Она привыкла самостоятельно прокладывать путь в жизни и гордится тем, что способна преодолевать трудности и бедствия. Оказаться жертвой таких негодяев, как Брок и Поммет, и не иметь возможности отомстить им должно сильно задевать самолюбие Сары, Рука Джеба замерла в воздухе, так и не донеся бутылку до рта. Да, Сара обладает способностью к выживанию. Какая еще женщина смогла бы пройти через ад и не только сохранить достоинство и гордость, но стать еще прекраснее, чем раньше?
   Именно это она стремилась объяснить ему сегодня вечером.
   А что сделал он? Он повел себя как жеманница, которая высоко задирает юбки и на цыпочках обходит кучу навоза на тротуаре; потом цитировал Библию, как упертый фанатик; и наконец, чуть не изнасиловал ее! Господи, что она должна думать о нем после всего этого! Несколько дней назад он как раз размышлял о том, как нелегко ему было освоиться в этой стране, привыкнуть к новому образу жизни, добиться успеха. Он благодарил судьбу за то, что та оказалась благосклонна к нему, и гордился своей способностью преодолевать трудности. Но разве можно сравнить их с испытаниями, выпавшими на долю Сары!
   Джеб заглянул в свою душу и ужаснулся тому, что увидел. Теперь он понимал, что обошелся с Сарой отвратительно и что прощения ему не заслужить никогда. Он любил ее, любил всем сердцем. Сегодняшняя встреча доказывала это со всей очевидностью. Даже вспышка ребяческого гнева, которая затмила ему глаза, не помешала разглядеть правду: на свете не существовало другой женщины, которую он мог бы любить так страстно, как Сару Вихрь мыслей пронесся в его голове. Может быть, еще не поздно все исправить? Вдруг Сара найдет в себе силы простить его? Возможно, им удастся забыть эту глупую ссору, выкинуть из памяти потоки взаимных упреков и обвинений и начать все заново? Ведь Сара была рада видеть его. Теперь, когда слепая ярость утихла в его сердце, Джеб хорошо понимал это. Ее лицо осветила счастливая улыбка при виде его.
   Даже если уже поздно что-то изменить, он не может не попытаться сделать это. Он никогда не простит себе отказа от попытки. Джеб поднялся и протянул полупустую бутылку соседу, который пытался с ним заговорить.
   — На, дружище. Выпей за мое здоровье, — глупо улыбаясь, сказал Джеб. Матрос вытаращился на него, раскрыв рот от изумления.
   Джеб сделал несколько шагов, держась за стену, и понял, что успел сильно напиться. Его тошнило. Он не привык пить так много, к тому же плохие напитки. Джеб тряхнул головой, чтобы собраться с мыслями, и направился к выходу, стараясь держаться прямо и надеясь, что свежий воздух поможет ему протрезветь.
   С того самого момента, когда Джеб переступил порог таверны, за ним внимательно наблюдал человек, сидевший на скамье в самом темном углу зала. Жиль Брок зашел сюда, чтобы выпить бутылку эля и тем самым хоть немного поднять отвратительное настроение.
   Он добрался до пиратского лагеря слишком поздно.
   До него здесь уже успели побывать другие. Они забрали лошадей, все пистолеты, пули и порох. Его барак разграбили, унеся все, в том числе и одежду. Великолепный наряд Брока, в котором он ходил в атаку, превратился в лохмотья. Он был голоден, но ничего, кроме жалкой корки хлеба, во всем лагере не нашлось.
   Брок устроил засаду в ветвях огромного дерева, раскинувшего крону над дорогой, ведущей в Новый Орлеан. Зажав в кулаке заостренную палку, единственное оружие, которое оказалось в его распоряжении, он дождался момента, когда на дороге показался одинокий всадник. Брок убил его, оттащил в кусты и раздел. Одежда покойника была грубой, но неприметной. В ней Брок походил на крестьянина или портового грузчика. Но главное, теперь у него были оружие, порох, еда и, что самое важное, лошадь.