Мэтьюз Патриция. Волшебная сила любви

   Оглядев комнату, Арман увидел Фелис. Она стояла у стола для пунша в том углу зала, где располагались музыканты, и разговаривала с тучным джентльменом. Кто это, со спины Арман узнать не смог.
   Он начал протискиваться сквозь толпу гостей и вдруг увидел Ребекку, грациозно двигающуюся в танце в паре с его братом.
   Арман нахмурился и замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, не в силах оторвать от нее взгляд, разрываемый на части смесью чувств, какие эта чертова девица все время пробуждала в нем. Она была необычайно красива! Каждый раз, когда он ее видел, эта красота поражала его снова и снова, поражала очень сильно, сильнее, чем удар в солнечное сплетение. Почему она такая? Любому мужчине, который ее видит, она сразу становится желанна, и дело не в том, какой она человек, а исключительно в ее внешности. Не важно, что она испорченна, избалованна, высокомерна, заносчива, самонадеянна и к тому же англичанка. Находясь рядом с ней, Арман чувствовал, как где-то глубоко в его теле начинает загораться острая сладостная боль. Наблюдая за ней и братом, он неожиданно подумал, что ведь и Жак, наверное, испытывает такую же боль и те же приливы желания. С Жаком он никогда не был близок – уж слишком они разные, – но тут на мгновение почувствовал к брату непривычную жалость.
   Танцоры развернулись, и Арман заметил отца, танцующего с дамой рядом с Жаком и Ребеккой. Арман увидел лицо отца, то, как он смотрел на Ребекку, и у него похолодело в груди. Фривольное поведение Эдуарда всегда смущало и раздражало Армана, и не только из-за Фелис. В том, что пожилой человек таскается за молодыми женщинами, как похотливый сатир, было что-то отвратительное и одновременно смехотворное. Но сейчас при мысли, что сластолюбие Эдуарда может распространиться и на Ребекку, в Армане вспыхнул и закипел гнев. Нет, наверное, он напрасно беспокоится – даже у Эдуарда найдется достаточно здравого смысла, чтобы воздержаться от подобных действий по отношению к дочери своего кузена!
   Он увидел, как Ребекка подняла лицо – будто цветок раскрылся навстречу солнцу – и посмотрела на Жака. Это был не просто взгляд, это был особенный взгляд.
   Значит, ей нравится Жак. Вот оно что. На мгновение Армана охватил приступ дикого веселья, которое тут же сменилось чувством глубокого стыда. Так думать недостойно. И хотя она ясно дала понять Арману, что в упор его не видит, он все равно плохого ей не желает. И уж если быть честным, в том, что она его не любит, виноват он сам. Потому что с тех пор, как они прибыли на Берег Пиратов, он ведет себя неприветливо до неприличия.
   В первый день их приезда у него действительно было плохое настроение и он был груб, о чем теперь очень жалел. Но ведь назад ничего не вернешь. Против этой тихони Маргарет он вообще ничего не имел и не имеет, но в Ребекке все время чувствовал какой-то вызов. Может, ему неприятно, что она постоянно стремится выставить напоказ свою образованность, начитанность, и вообще в ее манере поведения было что-то такое, что он счел для себя унизительным.
   Как бы то ни было, но он не должен стоять здесь и глазеть на нее, будто неотесанный мужлан. Он должен пойти поприветствовать Фелис и попытаться сделать так, чтобы вечер прошел для него хорошо. На худой конец можно хотя бы полакомиться деликатесами.
   Приблизившись к Фелис, Арман обнаружил, что, несмотря на шикарное платье, искусную прическу и румяна, она выглядит изможденной.
   В нем вновь поднялась злость на отца. Дает ли этот человек себе труд подумать, что эти празднества, которыми он так упивается, столь тяжело даются его супруге? Возможно, она устает, возможно, есть иные трудности, но для того, чтобы это выяснить, необходимо приложить усилие, а Эдуард даже пальцем не пошевелит! И все же не стоит сейчас портить себе настроение.
   Увидев его, она прервала разговор и улыбнулась. Эта лучистая улыбка, сияющие глаза были лишь результатом действия ромового пунша, Арман был уверен.
   Она взяла его руку и ласково сжала.
   – Арман, ты ведь знаком с мистером Стерлингом?
   Арман коротко поклонился. В графстве Бофор Джошуа Стерлинг был личностью довольно заметной, главным образом как один из самых отъявленных сплетников. По возрасту он был скорее ближе к пятидесяти, чем к сорока. Арман считал этого человека скучным и фальшивым, но ради Фелис заставил себя быть вежливым.
   – Конечно, мы знакомы. Как вы поживаете, мистер Стерлинг?
   Стерлинг кивнул с улыбкой:
   – Великолепно, сэр. Да, великолепно, в самом деле. Я как раз рассказывал вашей очаровательной матушке, что имел удовольствие путешествовать на пакетботе, идущем из Чарлстона, в обществе двух ваших милых кузин. Восхитительные девушки, просто восхитительные!
   Мистер Стерлинг произносил эти слова, следя взглядом за Ребеккой, и ухмыльнулся, когда она в конце танца поклонилась Жаку. При этом лиф ее платья, который, по мнению Армана, был до чрезвычайности низким, обнажил верхнюю часть бледной, почти светящейся груди.
   У Армана возникло сильное желание припечатать кулак к этой самодовольной розовой харе старого похабника. Еще один сатир. Но ради справедливости стоит заметить, что не только он во всем виноват. Вот она стоит, выставляя себя напоказ, в шикарном платье из тонкой белой материи, которое очерчивает фигуру так, что она кажется обнаженной. Из-под платья внизу видны ее аккуратные лодыжки, а дальше ступни в белых атласных туфельках. Ничего удивительного, что мужчины так на нее глазеют.
   Жак и Ребекка направились к ним, и Арман увидел, что Стерлинг поправляет свой галстук. У него не было никаких сомнений, что этот человек собирается пригласить ее на следующий танец, и мысль о том, что девушка окажется в руках этого напыщенного осла, внезапно стала для Армана непереносимой.
   Когда Ребекка и Жак уже находились от них примерно в метре, Арман быстро вышел вперед и поклонился Ребекке. Она остановилась и уставилась на него с непроницаемым видом.
   – Ребекка, следующий танец я прошу вас подарить мне, – сказал Арман и кивнул, приветствуя брата.
   Жак улыбнулся и оставил руку Ребекки.
   – Полагаю, что Арман появился как раз вовремя, – произнес он веселым тоном, глядя в сторону матери и Джошуа Стерлинга. – У меня есть серьезные подозрения, что на следующий танец Ребекку намеревается пригласить не кто иной, как Джошуа Стерлинг.
   Этот джентльмен мнит себя великолепным танцором, но многие молодые женщины жаловались, что он танцует не по полу, а скорее по их ногам.
   Ребекка лучезарно улыбнулась, и от этой улыбки Арман невольно отпрянул назад, такой внезапной она была.
   – Конечно, Арман, – проговорила она, продолжая улыбаться, – этот танец ваш. И мне кажется, музыка скоро опять заиграет.

Глава 5

   Зазвучала музыка, они заняли свои места в танцевальном ряду. Кисть Ребекки в перчатке опустилась на руку Армана; сквозь тонкую ткань он ощутил ее тепло.
   Остро ощущая ее присутствие, Арман внезапно почувствовал желание доказать ей, что не такой уж он чурбан, каким до сих пор представлялся. Танцевать ему приходилось нечасто, но у него были к этому способности, он мог бы стать превосходным танцором, если бы приложил усилия.
   Когда они проделывали танцевальные па, Арман заметил на лице Ребекки легкое удивление, и это доставило ему удовольствие. Оказавшись по ходу танца лицом к лицу с ней, Арман решил, что пора начать разговор.
   – Вы довольны вашим пребыванием на Берегу Пиратов, Ребекка?
   – Разумеется, очень довольна. Здесь все так добры к нам, а остров удивительно красивый.
   При следующем сближении она сказала:
   – Мы вас так редко видим, Арман.
   – Это верно. Но мне приходится много времени проводить на хлопковой плантации в Ле-Шене. Приближается время сбора урожая.
   Арман говорил спокойно, хотя внутри у него все кипело. Во-первых, его не покидала мысль, что именно этим урожаем хлопка и будет оплачен сегодняшний роскошный вечер. Он также задавал себе вопрос, почему приличия требуют, чтобы разговор между мужчиной и женщиной обязательно был таким искусственным и поверхностным. Ему же больше всего на свете хотелось не беседовать, а просто взять Ребекку за руку и повести прочь, в эту теплую, напоенную ароматом цветов темноту, схватить в объятия, припасть к губам и оставаться так до тех пор, пока не будет расколота и разломана скорлупа ее спокойствия и самодовольства, пока она не забьется в его руках, ослабевшая от желания, такого же сильного, каким охвачен он!
   Ребекка с удивлением глядела на смуглое задумчивое лицо Армана. Танцевать с ним она согласилась просто так, из каприза, можно сказать из прихоти – в его красивом лице, когда он приглашал ее на танец, таилось нечто необъяснимое, горячее и опасное, что вдруг вызвало в ней темный, даже пугающий ее саму отклик. И конечно, не надо скрывать, Ребекке было приятно, что Арман пригласил ее танцевать.
   Внутреннее тепло, жар все еще присутствовал в нем, полыхая где-то там, глубоко в его глазах, и она безошибочно это распознала, с мстительным удовольствием осознавая, что нарочитое равнодушие было не более чем позой, он всего лишь человек, мужчина, и женские чары на него действуют так же, как на любого другого.
   Как ей поступить? Быть с ним любезной или теперь, когда она осознала свою власть над ним, напротив, быть жестокой? Но сейчас он вел себя безукоризненно, вполне по-джентльменски, поэтому, выбирая между гневом и милостью, Ребекка выбрала милость. После очередного разворота она посмотрела на него, наклонив голову, и улыбнулась.
   Маргарет поблагодарила Джошуа Стерлинга за танец, повернулась и увидела рядом улыбающегося Жака.
   – Маргарет, следующий танец мой? Раскрасневшаяся от быстрых движений, Маргарет почувствовала теперь, что ее щеки пылают. Не произнося ни слова, она протянула руку.
   Уводя ее на танцевальную площадку, Жак кивнул в сторону Стерлинга:
   – Могу поспорить, что, танцуя с ним, большого удовольствия вы не получили.
   Маргарет не удержалась и улыбнулась. Обычно в разговоре с мужчинами она испытывала некоторую неловкость, к которой уже привыкла, но сейчас вдруг обнаружила, что с Жаком ей очень легко разговаривать.
   – Действительно, он наступил мне на ногу пару раз, не больше, – проговорила она беззаботно. Отчего ей так необыкновенно хорошо? Ах, это все Жак, в его присутствии она чувствует себя будто опьяневшей.
   Поначалу при виде большого количества незнакомых людей Маргарет немного испугалась, но теперь начала получать от вечера удовольствие. Партнеров для танцев было в избытке, и хотя, как обычно, в центре внимания была Ребекка, мужская половина гостей проявляла большой интерес также и к ней.
   На второй танец ее пригласил Жак, а поскольку это был галоп, они не могли обмениваться любезностями. Но все равно ей было очень хорошо. Она даже не возражала против того, что во время танца его взгляд постоянно искал Ребекку, которая танцевала с Арманом. Маргарет не могла не заметить, какая красивая пара Ребекка и Арман, как прекрасно они смотрятся рядом – он такой смуглый и мускулистый, она такая очаровательная и женственная. Контраст был потрясающим. Почему-то Маргарет вдруг стало тревожно, она не могла понять почему и отвернулась, чтобы не глядеть на них. При чем тут Арман, когда существует Жак.
   Да, Жак. Именно за него выйдет замуж Ребекка. Маргарет мысленно уже почти примирилась с этим. Жак был совершенным мужчиной, а Ребекка – совершенной женщиной. Это было бы так естественно, если бы их влекло друг к другу. О своих собственных чувствах к этому обаятельному человеку Маргарет из осторожности избегала думать. Она вообще редко думала о себе в связи с каким-нибудь мужчиной и не находила это странным, хотя знала, что рано или поздно с ней случится то же, что и с другими женщинами: она должна будет выйти замуж. Но конкретно представить, как это может произойти, Маргарет была не в состоянии. Она никогда ни с кем не говорила об этом – ни с приятельницами, ни с родителями, ни даже с Ребеккой – из духа противоречия, поскольку большинство девушек, которых она знала, только и делали, что непрерывно обсуждали мужчин. В их разговорах главной и основной всегда была одна и та же тема – тип мужчины, за которого я хотела бы выйти замуж. Если бы Маргарет призналась, что о мужчинах и замужестве думает очень редко, ее действительно могли бы посчитать очень странной.
   Вечер был в разгаре, и время не позднее, но Маргарет извинилась и удалилась к себе.
   И дело не в том, что ей что-то не понравилось. Все было сегодня прекрасно, но так Маргарет была устроена: проведя какое-то время в большом обществе, она начинала жаждать уединения.
   Из танцевальной гостиной доносились голоса, музыка, смех. Она шла по коридору, беспечно напевая что-то себе под нос, и вдруг остановилась как вкопанная. Навстречу ей из темноты выдвинулась темная фигура.
   От неожиданности она чуть слышно вскрикнула, но туг же увидела, что это не кто иной, как Дупта. Отвесив легкий поклон, он посторонился, чтобы дать ей пройти. На его непроницаемом лице не отражалось никаких эмоций, но сейчас, в полумраке, оно показалось Маргарет угрожающим, и она вспомнила, что говорила ей Ребекка об этом человеке.
   Почувствовав смутное беспокойство, она, не оборачиваясь, поспешила в свою комнату, и у нее все время было такое ощущение, что он смотрит ей вслед.
   В спальне к ней вернулось хорошее настроение. Она чувствовала приятную усталость и предвкушала хороший сон в мягкой постели. Маргарет всегда получала наслаждение от сна, находя в нем защиту и возможность набраться сил. Улегшись на хрустящих простынях, она начала думать о Жаке и о том восторге, какой испытала, танцуя с ним. Мысли были приятными. Постепенно погружаясь в сон, она не заметила даже, когда наконец прекратилась музыка, стихли голоса и на весь громадный дом опустилась ночная тишина.
   Это был чудесный сон. Она и Жак вдвоем в одном из дальних павильонов, скрытом глубоко в лесу. Зелень вокруг была мягко освещена, будто в ней были спрятаны фонарики. Откуда-то доносилась музыка. Струнная музыка, восточная музыка. Маргарет отчетливо ее слышала, хотя самого источника видно не было. И они с Жаком танцевали под эту музыку. Это не казалось ей странным, как не казалось странным и то, что павильон был просторный, размером с небольшой танцевальный зал.
   Во время танца Жак приблизился к ней и коснулся руки. Это также показалось Маргарет естественным и очень приятным. Затем он коснулся ее лица, проведя пальцем вниз по щеке, а затем и по подбородку. Восхитительно. А потом… его рука оказалась на ее груди. Маргарет охватил необъяснимый восторг и одновременно болезненный ужас, вся сцена постепенно начала расплываться, и… она проснулась с застрявшим в горле комом, потому что почему-то была уверена, что не Жак касался ее и что было это вовсе не во сне, а наяву. Ей стада очень страшно.
   Пытаясь унять сильно бьющееся сердце, напряженно вглядываясь в темноту, навалившуюся тяжелым грузом, Маргарет лежала, не смея пошевелиться. Кожа покрылась мурашками от мысли, что она в комнате не одна..
   Осознав все это, Маргарет сразу же вспомнила рассказ Ребекки и начала лихорадочно гадать, заперла ли она на ночь дверь. Ей показалось, что заперла.
   И тут до нее донеслись звуки музыки. Это была та же музыка, что и во сне, и звучала она едва слышно, но это лишь усилило ее ужас. Значит, Ребекка ничего не выдумала. Смысл происходящего был непонятен и поэтому страшен вдвойне. Ночью по дому кто-то ходит. Этот кто-то уже побывал в комнате Ребекки, а теперь вот добрался и до нее. Пока она спала, этот кто-то… позволил с ней такие вольности. Она мелко задрожала и обхватила себя руками.
   В голове стучало: надо пойти к Ребекке, надо пойти к Ребекке, но она боялась зажечь свечу, боялась увидеть что-то совершенно ужасное.
   В конце концов, после того как прошло, ей показалось, бесконечное количество времени, а звуки музыки постепенно растворились в воздухе и больше ничего необычного слышно не было, Маргарет потянулась к подсвечнику. Дрожащими пальцами она зажгла фитиль и, забыв о пеньюаре и тапочках, ринулась к двери в гостиную и дальше через нее в комнату Ребекки. Через мгновение она уже ожесточенно трясла ее за плечи.
   Ребекка неохотно проснулась и сонными глазами уставилась на Маргарет.
   – Маргарет! Что случилось? И пожалуйста, перестань меня трясти, я уже проснулась!
   С облегчением вздохнув, Маргарет отпустила ее и села рядом на кровать.
   – О, Ребекка! Извини, что я не поверила тебе тогда. Я думала, что ты меня снова дразнишь, но теперь и я это слышала.
   Ребекка нахмурилась и приподнялась, подложив под спину подушку.
   – Маргарет, ты знаешь, сколько сейчас времени? Что с тобой?
   Маргарет глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
   – Помнишь, ты рассказывала мне, что слышала в своей комнате какие-то звуки, словно там кто-то был, а потом услышала музыку? Так вот, то же самое произошло и со мной.
   Теперь уже Ребекка окончательно проснулась.
   – Ты хочешь сказать, что кто-то был в твоей комнате?
   Маргарет кивнула:
   – Да, да. И… и этот кто-то прикасался ко мне. Я чувствовала, как он коснулся моей руки, затем лица… – Даже Ребекке, а уж они были очень близки, Маргарет не могла открыться насчет груди. – Я так испугалась. Едва набралась мужества, чтобы зажечь свечу, и тут же побежала к тебе. О, Ребекка, как ты думаешь, кто это был? И что здесь происходит?
   Посмотрев на испуганное лицо Маргарет, Ребекка потянулась и взяла ее за руку.
   – Я просто не могу себе вообразить, что бы это такое могло быть, – медленно проговорила она. – Это действительно очень странно, я согласна. Ты не помнишь, закрывала перед сном дверь на задвижку или нет?
   Маргарет потрясла головой.
   – В коридор – да, но в гостиную дверь была не заперта, так же как и твоя.
   Ребекка отпустила руку Маргарет и подалась вперед.
   – Но ведь внешняя дверь в гостиную была заперта. Я знаю, потому что сделала это перед сном. Она и сейчас заперта, можно проверить.
   Маргарет судорожно вздохнула.
   – В таком случае как могли к нам проникнуть?
   – Может быть, в этом доме есть какой-то тайный ход. В книгах часто упоминаются всякие тайные ходы в старых домах. Во всяком случае, это единственное логическое объяснение, если, конечно, это не привидение.
   Маргарет прижала ладонь ко рту.
   – О! Не надо говорить такие вещи! Ведь ты не думаешь, что это было…
   – Конечно, нет. Не будь глупенькой, Маргарет, – сердито сказала Ребекка.
   Маргарет поежилась.
   – Надо же, пока я спала, кто-то ходил по моей комнате, смотрел на меня, как я сплю… касался меня… Ребекка, что нам делать? Может, следует сказать Фелис или даже Эдуарду? В конце концов это же их дом.
   – Нет, Маргарет, я не думаю, что мы должны им что-нибудь говорить, – задумчиво произнесла Ребекка. – По крайней мере пока. Давай подождем немного.
   – Но чего ждать? Я имею в виду – неужели надо ждать, когда он появится снова? Да и как заснуть, зная, что в любой момент в твоей комнате может появиться кто-то чужой?
   – В этом-то все и дело, разве ты не понимаешь? Вполне возможно, что ночной посетитель не совсем чужой.
   – Ты имеешь в виду, что это кто-то из семьи Молино? Не может быть!
   – О, Маргарет, не будь такой дурочкой. Если здесь имеется тайный ход, то кто же еще, кроме членов семьи, может о нем знать? Учти, на острове живет ограниченное число людей. Ведь ты не можешь вообразить, что это был кто-то из слуг? В том-то и дело, что на такое они никогда не решатся, даже если бы знали о тайном ходе, что маловероятно.
   – И все равно это вполне возможно, – упрямо настаивала Маргарет. – Ты что, про Дупту забыла? Насколько мне известно, членом семьи он не является, и ты сама совсем недавно говорила, что он странный. – И тут она вспомнила. – Знаешь, я его видела вечером, когда возвращалась к себе. Он шел по коридору и посмотрел на меня как-то очень неприятно. Ты не думаешь, что это мог бьггь Дупта? Вполне возможно, ты была права, когда говорила, что он нас ненавидит. А что, если он замыслил нас с тобой убить прямо в постели?
   Ребекка поерзала, устраиваясь поудобнее.
   – Не думаю, что это он. И не надо все так драматизировать, Маргарет. Кто бы это ни был, пока он не причинил нам ни малейшего вреда и даже не пытался это делать. Разве не так?
   Маргарет молчала, не переставая думать о том, как ласкали ее грудь.
   – И все-таки, – произнесла она наконец, – мне это очень не нравится. Я хочу знать, что нам делать. Мы должны что-то делать.
   Ребекка широко зевнула.
   – Думаю, прямо сейчас нам надо попытаться заснуть. Ты можешь остаться у меня, если хочешь, свечу гасить мы не будем. А утром осмотрим обе комнаты и гостиную и попытаемся отыскать потайную дверь. Если найдем, то, может быть, нам удастся ее как-то заблокировать. После подождем и посмотрим, что произойдет дальше, а затем будем действовать по обстоятельствам.
   Почувствовав себя увереннее, поскольку был предложен какой-то план действий, Маргарет скользнула в постель и улеглась рядом с Ребеккой. Успокоенная присутствием кузины и светом горящей свечи, она вскоре заснула.
   А вот Ребекка – не сразу. Некоторое время она лежала и думала, перебирая в уме подозреваемых. В список были включены все члены семьи Молино (хозяин, хозяйка и два их сына), а также дворецкий Дупта. Кто же из них занимается таким странным делом? И главное, почему?
   – Послушай, мне кажется, я нашла. Это здесь! – С красным от напряжения лицом Ребекка выстукивала нижнюю часть стены гостиной, справа от камина, и наконец услышала глухие звуки. – Чувствуешь, совсем разные звуки? – Подавшись вправо, она принялась выстукивать смежную панель.
   Маргарет возбужденно кивнула.
   – О да! Здесь звук совсем другой. Гораздо более однородный и чистый. – Она подошла к Ребекке, которая теперь запустила пальцы в щель между панелями. – Но как это открыть?
   – Здесь должна быть специальная потайная пружина, на которую нужно нажать, – рассеянно проговорила Ребекка, – и скрывается она обычно за каким-нибудь орнаментом. Помнишь, мы гостили у Эрлингтонов в их загородном доме, когда были детьми? У них там был тайный ход, и Уилл Эрлингтон-младший мне его показал. Ход начинался из одного небольшого салона и шел через весь дом под землю и дальше к конюшне. Уилл сказал мне, что этот ход был сделан для того, чтобы владельцы могли успеть спастись при приближении врагов. Пружина, которая отпирала потайную дверь, была спрятана в центре одной из резных деталей, окаймлявших панель. Уилл знал очень много о таких вещах, и он также сказал мне, что подобные тайные ходы существуют во многих старых домах.
   Ребекка выпрямилась и оглядела панель.
   – Но здесь, кажется, никакого обрамления нет. Давай посмотрим у камина. Уилл говорил, что иногда пружина бывает спрятана позади одного из кирпичей, который следует вначале сдвинуть.
   Они простучали и попробовали сдвинуть все декоративные кирпичи, которые обрамляли камин. Случайно Маргарет нажала на основание изящного каменного листка и тут же вскрикнула. Ей показалось, что ее пальцы ушли в стену, а после этого справа почувствовалось легкое движение.
   – Наконец-то! – воскликнула Ребекка. – Ты нашла его!
   Испуганная Маргарет отступила назад, а в это время вся панель, расположенная справа от камина, скользнула в сторону почти бесшумно, открыв темный ход.
   Ребекка наклонилась и заглянула внутрь.
   – Ничего не видно – темно, как ночью в пещере, но я чувствую движение воздуха. Интересно, куда же он ведет? – Она сморщила нос. – Фу, ну и запах!
   Маргарет взяла ее руку, словно боясь, что Ребекка исчезнет в этой темноте.
   – Куда он ведет, мне совершенно безразлично. Меня тревожит только то, что потайная дверь находится именно здесь, в нашей гостиной. Ты сказала, если мы найдем дверь, то попытаемся ее заблокировать. Но как это сделать?
   Ребекка задумчиво вглядывалась в темноту.
   – Хм, по-моему, здесь проблемы нет. Это как раз хорошо, что потайная дверь в гостиной. Нам просто придется тщательно запирать двери, ведущие из спален сюда, а также в коридор.
   – Но это означает, что мы не сможем пользоваться гостиной. А кроме того, вдруг нам потребуется встретиться с тобой ночью?
   – Во-первых, днем пользоваться этой гостиной нам никто не мешает, а ночью, если потребуется, достаточно просто отодвинуть засов и войти. Должна признаться, что теперь, когда стало известно, откуда появляется наш загадочный визитер, я чувствую себя много лучше.
   Маргарет резко отвернулась.
   – Насчет себя я так не уверена… Понимаешь, мне становится не по себе от одной только мысли, что кто-то в этом доме занимается подобными вещами.
   – Понимаю, – сказала Ребекка со вздохом. – Я чувствую то же самое. Может быть, поскольку мы открыли этот ход…
   – Нет! – возбужденно вскричала Маргарет. – Ты не должна даже думать об этом. Это в высшей степени безрассудно. Кто знает, что там такое? Мы сделаем, как ты сказала, то есть будем запирать двери. Возможно, больше ничего такого не случится.
   Ребекка коснулась ладонью той точки, на которую нажала Маргарет, и панель медленно встала на место.
   – Очень хорошо, но все-таки я решила сделать одну вещь: поговорю с Фелис. О том, что мы здесь обнаружили, я рассказывать ей не стану, а просто спрошу, как бы ненароком, есть ли в этом доме тайные ходы. Так по крайней мере мы выясним, знает она об этом или нет.
   – А почему не спросить у Жака? Сегодня после обеда мы снова поедем с ним кататься верхом.